Текст книги "Букет фиалок"
Автор книги: Анита Чарльз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)
Глава 17
Мелори сразу позвонила Хардингам – никто не ответил. Тогда она помчалась наверх к Серене и сразу же поняла, что у девочки жар. Дарси места себе не находила от беспокойства, рядом с кроватью стоял Адриан. Он на короткое время появился на балу в пиратском наряде, но уже успел переодеться в обычный смокинг. При виде Мелори его огромные черные глаза наполнились мольбой, как будто он заклинал простить его за тот вечер.
Но девушка даже не обратила на него внимания. Померив Серене температуру, она пришла в ужас – 39,8 градуса! И только теперь взглянула на Адриана:
– Мы не станем тревожить мистера Бенедикта и его гостей, но я не умею водить машину, и если вы…
– Конечно, – мгновенно откликнулся он. – Боюсь, это единственное, что мы можем сделать. Видимо, у доктора Хардинга с телефоном не все в порядке, а мы должны с ним как-то связаться.
Голос его звучал деловито и уверенно, и Мелори подумала, что он тоже сильно обеспокоен состоянием дочери. Они поспешили вниз по лестнице, оставив Серену с Дарси, но прежде Адриан настоял, чтобы Мелори захватила шаль. Из бального зала до них донесся гром аплодисментов и крики «бис!».
Свернув за угол дома, они направились к огромному современному гаражу, и через несколько секунд Адриан уже пробудил к жизни большую серую машину брата.
Ночь была хмурая и безветренная, лишь изредка бледный лик луны появлялся в рваных просветах сплошной гряды облаков. Воздух казался густым, напоенным дневным зноем, и Мелори с радостью ощутила на лице дуновение прохладного ветра, врывавшегося на скорости в машину с откинутым верхом.
Деревня, когда они добрались до нее, спала, что было неудивительно в полночный час; ни в одном окне не горел свет. Дом Хардингов находился в отдалении от главной дороги и тоже был окутан темнотой, но на дорожке перед дверью стояла машина. К облегчению Мелори, на крыльце появилась мужская фигура, и она в свете фар узнала доктора Хардинга в вечернем костюме. Он изумленно уставился на девушку, когда та бросилась к нему и схватила за руку.
Мелори в нескольких словах рассказала, что случилось, и Хардинг объяснил, что вернулся домой потому, что его жена забеспокоилась, не оставила ли она открытым окно, поэтому они и не смогли связаться с ним раньше. Услышав о Серене, врач тут же забрался в свою машину и первым отправился в «Морвен».
Мелори облегченно вздохнула, занимая место рядом с Адрианом:
– Слава богу, мы его нашли!
Адриан согласился с ней, но Мелори показалось, что голос его теперь звучит холодно и бесстрастно. Она искоса взглянула в его сторону, но он смотрел вперед, выруливая на широкую, мощенную щебнем дорогу. В зеленоватом свете приборной доски девушка заметила странное самодовольное выражение на его лице. И вспомнила, что однажды, когда она ездила с ним в «Уайт-коттедж», ее удивило мастерство, с которым он вел машину, и еще то, каким счастливым он казался, сидя за рулем. Теперь, когда стрелка спидометра перескочила с пятидесяти на шестьдесят миль в час, а затем сразу на восемьдесят, у нее возникло ощущение, что, несмотря на его недавнее волнение из-за дочери (или это ей только почудилось?), Адриан получает дьявольское удовольствие от этой поездки и его руки торжествующе сжимают рулевое колесо.
Вдоль дороги густо разрослись деревья, пощадив лишь небольшой участок, где от шоссе ответвлялся проселок, ведущий к «Морвен-Грейндж». Машина доктора Хардинга уже исчезла в этом направлении, и ее красные хвостовые огни поглотила ночная тьма. Но вместо того чтобы свернуть за ним следом, Адриан погнал автомобиль дальше по шоссе, неуклонно увеличивая скорость.
Мелори почувствовала, как ветер рвет с плеч тонкую шаль, – пришлось вцепиться в нее обеими руками. Девушка тронула Адриана за плечо и крикнула:
– Вы пропустили поворот! Мы должны остановиться и повернуть назад! Разве вы не видели, как свернул доктор Хардинг?
– Конечно, видел, – спокойно ответил Адриан, – но теперь нет нужды беспокоиться – он на пути к Серене. У вас был утомительный вечер, я видел, как вы с Карпи суетились и таскали подносы! И теперь мы немного прокатимся. Просто расслабьтесь и получайте удовольствие! – Его белые зубы сверкнули в безумной улыбке. – Беда с вами в том, что вы ужасно добросовестны и никак не поймете, когда должны исполнять свои обязанности, а когда можете отдыхать. Сегодня вечером я решил, что вы полностью свободны!
– Но… но Серена! – воскликнула Мелори, похолодев от ужаса.
В черных глазах Адриана появилось странное выражение, мгновенно наполнившее ее душу предчувствием дурного. По спине девушки побежали мурашки, как предупреждение о каком-то неотвратимом несчастье, заставив ее забыть о Серене, хотя она всего мгновение назад произнесла ее имя, и в горле пересохло от страха.
– Мы… мы должны вернуться назад… – с трудом выговорила она.
– Чушь! – расхохотался Адриан, откинувшись на спинку сиденья и яростно нажимая на педаль газа. – Это наша ночь! И мы будем получать от нее удовольствие! Я знаю, вы не простили мне поцелуев прошлым вечером, но я ни единой секунды не сожалею о них и, как только представится возможность, повторю эксперимент!
Мелори почти поверила, что это кошмарный сон, что скоро, очень скоро она проснется и обнаружит себя в безопасности, в своей уютной спальне в «Морвене», и, лежа в ночной тишине, будет слушать, как Адриан играет на пианино. Но другая часть ее сознания знала, что это не сон, и, помимо вновь возникшего беспокойства за Серену и страха, вызывавшего неприятные ощущения в желудке, она почувствовала, как огромным снежным комом в душе нарастает злость.
Пучок света, мелькнувший в зеркале заднего обзора, заставил ее обернуться, и она увидела, что с боковой дороги, мимо которой они недавно пронеслись пулей, на гладкий асфальт упал желтый луч, и другая машина, вылетев на шоссе, начала приближаться к ним.
– Проклятие! – воскликнул Адриан. – Кто это нас преследует? И почему, черт возьми, этот парень нас не обгоняет?
Но он не сделал попытки притормозить, чтобы дать возможность другой машине проехать вперед, напротив, увеличил скорость так, что преследователь начал отставать, и Мелори задохнулась от разочарования, боясь, что он уже не наверстает упущенное расстояние.
Заскрежетав зубами, Адриан еще сильнее надавил на педаль газа, и Мелори отбросило на спинку сиденья. Пытаясь перекрыть пронзительный свист ветра, девушка с мольбой в голосе, задыхаясь, прокричала:
– Адриан! Адриан, ради бога, остановитесь! Пожалуйста! Пожалуйста! Это безумие! Давайте повернем назад!
Но он даже не побеспокоился ответить, и единственным утешением для нее было то, что свет фар вновь настиг их и уже не осталось сомнений: кто-то целеустремленно следовал за ними.
Адриан, судя по всему, тоже понял это и занервничал; ловкости в обращении с машиной как не бывало. Там, где дорога начала извиваться и необходимо было сбросить скорость и ехать более осторожно, он продолжал гнать на всех парах.
Крутой поворот – и неминуемое несчастье произошло. Удар! Мелори крепко вцепилась в сиденье, зажмурив глаза. Раздался какой-то взрыв – ей показалось, что частью этого взрыва была и она сама, – машина подпрыгнула, и девушку выбросило на мягкую насыпь у обочины, где она и осталась лежать в полном сознании, слушая, как ужасный скрежет и грохот затихают где-то вдали, сопровождаемые отвратительным визгом автомобильных покрышек.
Она лежала и вяло размышляла о том, как тихо стало в мире. Вдруг на дороге раздались шаги, они с быстротой молнии приближались к ней. Кто-то взобрался на насыпь, склонился над девушкой, и голос, мужской голос, позвал:
– Мелори! О Мелори, моя дорогая… моя дорогая!
Мелори открыла глаза, уверенная, что бредит.
– Я… я в порядке, – пробормотала она. – Я… в полном порядке.
Теплые ладони заскользили по ее телу, ощупывая его с невероятной нежностью в поисках травм, которые мужчина опасался найти, но, к счастью, не нашел. Мелори слышала, как он глубоко и с облегчением судорожно вздохнул и произнес дрожащим голосом:
– Мелори, любимая, я отнесу тебя в машину. Ты сможешь потерпеть, если я подниму тебя? Я буду осторожен, я не причиню тебе боли.
– Я знаю, – прошептала она, а в следующее мгновение, оказавшись у него на руках, прильнула к широкой груди, как измученный ребенок. – Зачем вы, зачем, я смогу идти сама… – И провалилась в беспамятство.
Глава 18
Палата, в которой она очнулась, была светлой и яркой от солнца и огромного количества цветов. Цветы стояли в вазах по обе стороны кровати, и, глядя на них, девушке даже не верилось, что все это великолепие принадлежит ей. Здесь были и голубые побеги шпорника, и розы – желтые, розовые, темно-красные, и орхидеи…
Мелори протянула руку и нежно дотронулась до шелковистых лепестков тюльпанов. Она делала это уже несколько раз с тех пор, как открыла глаза и обнаружила их там, почти касавшихся ее подушки. Днем раньше в этой вазе были малиновые гвоздики, а до них – багровые розы. Каждый день цветочные подношения, стоявшие так близко, что она чувствовала их аромат, были свежими, яркими и благоуханными. И хотя Мелори почему-то боялась спрашивать, от кого эти букеты, она всякий раз при виде их замирала от счастья, переполнявшего душу.
Миссис Карпентер и Роза навещали ее. Серена, уже оправившаяся от приступа лихорадки, случившегося в ночь бала (как выяснилось, она просто переволновалась тогда да еще объелась конфетами), посылала любимой гувернантке самые пылкие приветы, но девочке не позволяли навещать ее. Белинда и Марк Антоний, перешедшие под опеку Серены, тоже, согласно накаляканной детской рукой записке, которую принесла миссис Карпентер, выражали ей свою горячую любовь. Экономка приходила несколько раз, тихо сидела у кровати Мелори, улыбаясь таинственно и как будто радуясь чему-то, хотя в глубине ее глаз таилась тень печали.
Только Райф Бенедикт не показывался, но девушка знала, что он не заставит себя долго ждать. Медсестра сказала, что он звонит каждый вечер и каждое утро, дотошно выясняет подробности о ее самочувствии, и ему уже сообщили, что через неделю ей будет позволено покинуть больницу. К всеобщему удивлению, Мелори не получила серьезных повреждений – только легкое сотрясение мозга.
Однажды утром, когда все, казалось, предвещало ее скорую выписку, еще до того, как человек, визита которого она так ждала, соблаговолит навестить ее, дверь открылась, и он появился на пороге. Сиделка, проводившая его в палату, сразу же испарилась, а Мелори и мужчина, совсем недавно назвавший ее «дорогая» и «любимая», мужчина, чей голос звучал так, будто его жизнь потеряет смысл, если она не отзовется, остались наедине – в первый раз с той ужасной ночи, которую никто из них никогда не забудет.
Он не принес ей цветов. Тихо вошел, присел на край кровати и взял ее руки, хрупкие и белые, как цветы, в свои ладони, поднес к губам и поцеловал, а его глаза сказали ей все, что она хотела узнать, и в них больше не было даже тени насмешки.
– Мелори… Ты поняла, почему я не приходил к тебе раньше?
Она кивнула, и ее серые глаза наполнились сочувствием.
– У вас было много хлопот с гостями.
– Не только поэтому. Я хотел, чтобы ты немного окрепла.
– Для чего? – чуть слышно спросила она, не осмеливаясь встречаться с ним взглядом.
Он улыбнулся:
– А ты не догадываешься?
Мелори уже готова была ответить: «Нет» – и отвернуться, но что-то заставило ее храбро поднять длинные ресницы и посмотреть ему прямо в глаза… янтарно-карие глаза цвета шерри, с золотистыми веселыми искорками… Райф тихо и счастливо вздохнул, а затем вдруг порывисто обнял девушку за худенькие плечи, крепко прижал к своей груди и зарылся лицом в ее пушистые волосы. И она почувствовала, как неистово, в унисон с ее собственным, забилось его сердце.
– Милая! – прошептал он. – Любимая моя! Если бы с тобой той ночью что-то случилось…
– Но ничего же не случилось, – прошептала она в ответ. – Зачем вспоминать?
– Но это была моя вина! Я тем вечером дал себе слово не сводить с тебя глаз, потому что не доверял Адриану, да и миссис Карпентер обещала приглядывать за тобой… но мы с ней потерпели неудачу! И я чуть не потерял тебя навек!
Мелори, все еще не веря в происходящее, испуганно посмотрела на него:
– Но я и понятия не имела, что… что это вас так огорчит – потерять меня. Я всегда думала, что вы относитесь ко мне неодобрительно, что я по какой-то причине постоянно вас раздражаю…
– Только потому, что я не был уверен в твоих чувствах ко мне! – воскликнул Райф. – С самого начала я понял, что ты единственная женщина в мире, которую я желал, которую надеялся однажды завоевать! Но ты была такой независимой… у меня создалось впечатление, что ты испытываешь ко мне неприязнь. Я был совершенно уверен, что ты не одобряешь меня, иногда мне даже казалось, что ты меня просто ненавидишь!
– Если это и было так, – робко улыбнулась девушка, – то лишь потому, что я тоже иногда думала, что вы питаете ко мне отвращение… И была еще одна причина, – застенчиво добавила она, пряча лицо, – очень важная причина, по которой я никогда даже надеяться не смела…
– И что же это за причина? – с любопытством спросил он.
– Мисс Мартингейл! – выдохнула Мелори. – Я знала, что вы собираетесь на ней жениться… и миссис Карпентер так считала… мы все были уверены…
– Тогда, очевидно, я единственный, кто никогда в этом не был уверен! – сухо сказал Райф.
– Но вы так восхищались ею… Она звала вас «дорогой» и вела себя как хозяйка «Морвена»… Вы даже устроили бал-маскарад специально для нее… Что еще я должна была подумать? – Мелори возмущенно уставилась на Райфа, а он вдруг засмеялся, тихо и радостно, и, когда она вновь попыталась спрятать лицо, крепко взял ее за подбородок и держал так, чтобы она не могла уклониться от его взгляда.
– По-моему, ты меня просто ревновала к мисс Мартингейл! – торжествующе заявил он. – Но, девочка моя, я знаю Соню много лет, с тех пор, как она была молоденькой, начинающей танцовщицей. Я сделал многое, чтобы помочь ей в карьере, потому что она очень талантлива. Думаю, Соня мне за это благодарна. Но балерины ее дарования редко выходят замуж, если они умны, ведь брак – препятствие в карьере. А для Сони балет – это все! Она ни капли не влюблена в меня, уверяю тебя.
Но Мелори, глядя, как губы Райфа неотвратимо приближаются к ней, совсем не была в этом уверена. Ни одна женщина, если она в здравом уме…
И тут его губы прикоснулись к ее губам, и целую минуту ни один из них не мог произнести ни слова, даже если бы захотел. А Мелори в исступленном восторге забыла обо всем на свете. Она лишь крепко обвила его руками за шею.
Когда он отпустил ее, оба трепетали и были немного бледны, охваченные волшебными чувствами. Потом Райф рассказал, что гости разъехались, Соня и ее друзья вернулись в Лондон. В последние несколько дней были и другие, менее приятные дела, которые ему пришлось уладить. Его лицо при воспоминании об этом приняло утомленное и печальное выражение, но он не стал вдаваться в подробности, пока Мелори сама не спросила, в первый раз обратившись к нему тоже на «ты»:
– Ты имеешь в виду Адриана? Я… я знаю о нем… мне сказали…
Райф крепко сжал ее руку, как будто ища поддержки и утешения.
– Я не хотел тебе говорить об этом, пока ты не поправишься… Но возможно, это для него самый лучший выход. Мой бедный брат не хотел жить после гибели жены. А потом он влюбился в тебя… – Райф тяжело вздохнул. – И был бы несчастлив до конца своих дней.
Мелори в последнее время старательно отгоняла от себя мысли о той страшной поездке. Но в одном она не сомневалась – в ту ночь Адриан сошел с ума.
– Это случилось… мгновенно? – спросила она.
– Нет. Он умер в больнице, Джил Хардинг была с ним. Когда ее отец примчался из деревни с известием о том, что вы с Адрианом прислали его к Серене, я подождал немного, но вашей машины нигде не было видно, и тогда какое-то шестое чувство подсказало мне, что дела плохи. Я сел в первый попавшийся автомобиль из тех, что стояли у дома, и поехал вас искать.
Мелори закрыла глаза и отвернулась.
– Теперь все позади, дорогая, – ласково шепнул Райф, обняв ее за плечи. – Не вспоминай об этом.
– Я подумала о Джил! – прошептала девушка. – Она его любила!
– Да, – вздохнул он. – Но в любом случае это была безнадежная любовь… По крайней мере, Джил оставалась с ним до конца.
На мгновение в палате воцарилась тишина, затем Райф оживленно заговорил:
– А знаешь ли ты, что я собираюсь теперь сделать? Отвезти тебя в «Морвен», как только мне разрешат. Я думаю, это случится завтра! И потом, когда ты будешь готова к путешествию, мы отправимся к твоей маме, и я попрошу у нее твоей руки! А затем привезу тебя обратно в «Морвен»!
– Ох! – воскликнула Мелори.
Он погладил ее по щеке и подмигнул:
– Я знаю двух замечательных людей, которые придут в восторг от этой новости: миссис Карпентер и Серена! Теперь ты будешь Серене как мать! И возможно, однажды…
Райф не договорил – Мелори залилась таким жарким румянцем, что он решил пощадить девушку и просто поцеловал ее долгим и нежным поцелуем. И прошептал:
– Знаешь, есть кое-что важное, что ни один из нас так и не сказал еще! И я собираюсь сделать это прямо сейчас! Я люблю тебя, Мелори! Люблю так сильно, что не могу себе даже представить, как я существовал до того момента, как ты вошла в мою жизнь!
Робко взглянув на него сияющими от счастья глазами, она прошептала в ответ:
– Я люблю тебя, Райф! И буду любить вечно!
КОНЕЦ
