Текст книги ""Профессии: из первых уст""

Автор книги: Ангелина Крихели

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

– В каких фильмах и спектаклях зрители смогут увидеть вас в ближайшее время?

– В кино будут новые роли, сейчас договариваемся, обсуждаем детали контракта. В театре тоже планируются проекты новые. Но говорить, какие именно, не буду. Пусть это пока будет тайной, а потом сюрпризом для зрителей. (улыбается).

– Вы сыграли в 67-ми кинолентах. Какую кинороль считаете наиболее удачной?

– Да, наверное, не в 67-ми, я просто не корректирую ту информацию, которую размещают в разных источниках. У меня нет желания, да и времени исправлять такие ошибки. На самом деле, если все сложить, то около 120 ролей… Первая роль была в 72-м году, поэтому эти все данные в энциклопедиях, в интернете – они, вы знаете, обычно не вполне соответствуют действительности.

– Каких актеров считаете наилучшими для себя партнерами по сцене и в кино? И с какими хотели бы поработать?

– Безусловно, этих, и с этими! С которыми вот сегодня играл. И с теми, с которыми я работаю уже.

– Ваши коллеги все чаще стали совмещать театр и литературу. Валерий Золотухин опубликовал воспоминания о Владимире Высоцком, Ольга Сумская – кулинарные рецепты… Планируете ли и вы нечто подобное?

– Какая-то книга есть, да. Одна книга несколько лет назад вышла обо мне, моя биография. Но ее писал не я, а один критик. Конечно, было бы хорошо собрать хорошие фото и хорошо написать…

Актер рассказал в беседе также о том, в чем существенная разница между киноиндустрией и театром советского и постсоветского времени.

– Есть большая разница. Тогда, в советское время, существовала партия… И театр, как публичное место, где собиралось много людей, спектакли были идеологическими. То есть, приходили из Министерства культуры, из парткома какие-то тетеньки, дяденьки и решали. Худсовет, который мог запретить играть спектакль. Вот этого всего теперь нет. Сейчас театр – это рынок. Спектакли продаются. Поэтому и ставят то, что востребовано, практически вне зависимости от того, хорошо это или плохо. Но, наверное, профессиональному искусству не помешало бы, чтобы был такой худсовет. Но только, чтоб решение принималось не по идеологическим соображениям, а адекватное и объективное в отношении самого искусства. 

К тому же, от народного артиста Латвии мы услышали забавную историю о том, как организовываются митинги. Ведь некоторое время он сам был депутатом латвийского сейма…

– Окна бить – искусство нехитрое! (смеется). Я помню, шел первый раз на эту свою новую работу… Меня туда, кстати, пригласили в качестве мебели, как имя и достаточно известное в определенных кругах лицо. И там пикет стоял. Пикетировали люди: «Отдайте украденные наши деньги банком балтийским!». Какой-то банк там пропал, и пропали деньги. И ко мне подошли. А я говорю: «Я тут ни при чем. Я вообще тут первый раз. Я не брал ваших денег. Мне кажется, что вы, наверное, как-то не там стоите. Не в том месте. В парламенте этих денег точно нет. Ну да, я передам…». Иду дальше и смотрю – знакомое лицо. Человек этот работал на киностудии, он был таким бригадиром, который занимался массовкой для спектаклей. Мы разговорились. А он говорит: «Это все мои!». Я говорю: «Как твои?!». А он отвечает: «Да просто! Десять долларов за час! Потом выходит какой-то провокатор, скажем, из заказчиков, сценарий такой вот, и с лозунгом своим…». Так вот постояли там час, и все. И тут он говорит им: «Так, на завтра мне бедные студенты нужны, потом бабушки, потому что это с пенсией связано как-то…». Причем такие услуги он оказывает всем партиям подряд: правым, левым… Такая вот политика… (смеется).

АНАТОЛИЙ КОТ: 

ОТРИЦАТЕЛЬНАЯ РОЛЬ ПОЛОЖИТЕЛЬНОГО ЧЕЛОВЕКА…

Уже стали традицией привозимые в Николаев постановки Московского независимого театра. Спектакли дают на сцене русского драматического театра. На сей раз это лирическая комедия «Слишком веселая ночь» с участием Анатолия Кота, показ которой состоялся 22 февраля.

Несмотря на то, что труппа прибыла не в обещанном составе, этот спектакль принес несколько актерских открытий. Скажем, Елизавета Кибкало, начинавшая свой творческий путь в составе хореографическом, медленно, но уверенно занимает свою нишу в составе актерском. В «Слишком веселой ночи» она исполняет роль девятнадцатилетней Ольги, решившей «вывести родителей на чистую воду» и открывшей в разных по характеру и социальному статусу людях самые неожиданные и тайные стороны их внутреннего мира.

Первая треть одноактной комедии держалась на плечах любимца николаевской публики Валентина Мельника, который запомнился благодаря удачно созданному им образу Бегемота в «Мастере и Маргарите». Уже во второй и третьей третях спектакля Лиза Кибкало смелее и ярче раскрывает себя в качестве актрисы, возможно, благодаря опытным коллегам по сцене: Александру Любченко (отец Ольги), игравшему весьма органично, Татьяне Маркус-Любченко (мать Ольги) и, разумеется, Анатолию Коту, эдакому интеллигентному злодею, лучшая защита которого – нападение.

К сожалению, в жизни мы нередко сталкиваемся с подобными ситуациями, когда даже самый запутанный драматический или комедийный сюжет кажется нам гораздо проще собственной ситуации. Однако на сей раз переданный зрителю сюжет оказался на редкость сложным с точки зрения не событийной, а чувственной, эмоциональной. За почти два часа спектакля каждый из представленных персонажей проходит тернистый путь перемен, внутренних «ломок» характера и души. Скажем, Санек Валентина Мельника из саксофониста-казановы раскрывается как благороднейшей души человек и спасает чужую семью, понимая лучше главных героев их мотивы и чувства, вынуждая зрителя напрочь забыть о существующих «где-то там» его 12-ти детях и 7-ми брошенных женах. Елизавета Кибкало же проводит свою героиню через боль и обиду, выводя к мукам совести и раскаянию на пути к очищению от царящей в их доме лжи, созданной ее мамой (Татьяна Маркус) и поддерживаемой отцом (Александр Любченко), доказывая в очередной раз, что лжи во спасение не существует, а любовь поистине всепрощающа и слепа…

После спектакля корреспонденту «Новой Николаевской газеты» удалось пообщаться с известным киноактером Анатолием Котом, с улыбкой раздававшим автографы и охотно фотографировавшимся со всеми желающими.

– Анатолий, ваш дебют состоялся в возрасте восьми лет в роли Щенка в спектакле «Котенок по имени Гав». Я сама когда-то играла в этом спектакле Котенка. И попала я в спектакль благодаря «театральной маме», как ее называют с любовью актеры нашего театра, Сталине Васильевне Лагошняк, которая поддерживает молодых перспективных талантов и помогает уже состоявшимся актерам. А кто был вашим «театральным родителем»?

– Конечно, в моей жизни такой человек был. Я занимался тогда еще в школе. И это был мой первый выход в роли, в роли Щенка. Я родился в Минске и там учился. И в школьные годы занимался в театральной студии. Но, к сожалению, не помню, как эту женщину зовут. Мне очень стыдно, но… Первые шаги, азы она давала: занятия наши, сценическая речь…

– Сейчас вы – уже известный актер, любимец публики. Существует ли что-то, чего вы опасаетесь в профессиональной жизни?

– Знаете, у актеров сны бывают страшные, когда в холодном поту просыпаешься, когда кажется, что ты забыл текст. Ты вроде бы выходишь на сцену, твоя реплика, и ты ничего не можешь сказать потому, что забыл текст. Это страшный сон такой бывает…

– А в реальности такое с вами случалось?

– Ну, бывает, «ля» западает иногда (улыбается). Все живые люди.

– А если, к примеру, возникнет необходимость срочного ввода в спектакль, быстро адаптируетесь в новой для себя роли?

– Да, были срочные вводы. И текста много было. Да, адаптируюсь, пожалуй.

– Актер должен уметь если не все, то многое, и как можно большим объемом знаний обладать…

– Абсолютно согласен. Я вот до сих пор мечтаю прыгнуть с парашютом или хотя бы с «тарзанки» прыгнуть. Острых ощущений хочется. Приходится чем-то новым интересоваться, когда готовишься к роли какой-то. Если, врача, например, играю, звоню друзьям-хирургам, спрашиваю, как и что…

– Допустим, вас пригласили на выставку в художественную галерею и на литературный вечер. Оба мероприятия в одно и то же время, но в разных местах. Какое из них вы предпочли бы посетить?

– Наверное, литературный вечер.

– Предпочтительнее проза или поэзия?

– Я больше к прозе (смеется) склоняюсь. Считаю, что стихи мне не очень даются в чтении. В последнее время с полки достаю часто книги, которые были в школьной программе. Конечно, и что-то новое, когда друзья рассказывают или в журнале выходят какие-то новинки, интересуюсь. Ну а так, я с удовольствием сейчас опять «Анну Каренину» перечитал. В школе оно не так воспринимается. Однажды, это было в институте, перечитал «Героя нашего времени» и понял, что когда я его читал в школе и писал сочинения – это было какое-то другое произведение. В каждом возрасте иначе воспринимаешь, с жизненным опытом… Что-то уже даже пережил похожее…

– Кстати, о пережитом. Сегодня вы играли наглого любовника. Персонажа отрицательного, но обаятельного, как впрочем, и иные созданные вами образы. Скажите, а как бы вы поступили, окажись на месте отца семейства, на месте мужа?

– Не хотелось бы… Вскипел бы, конечно. Я вот часто выхожу на сцену и думаю: блин, какую же я все-таки сволочь играю! (смеется)

– Где зрители смогут увидеть вас в ближайшее время? И в каких проектах вы планируете принять участие?

– Сейчас у меня только закончились съемки картины с рабочим названием «День учителя». Полнометражный фильм. И на данный момент идет монтаж. Это скорее не коммерческое кино, а больше арт-хаус, наверное.

– А вы сами-то смотрите подобные фильмы?

– Да. Когда то, что не видел, идет в эфире, тогда да…

– Спасибо вам большое за беседу. И удачных гастролей!

– И вам спасибо.

(2012 год)

 

Несколько лет назад заведующая литературно-драматической частью русского драматического театра Марина Васильева, когда встал вопрос о создании альтернативного жюри, состоящего из представителей прессы, обратилась ко мне с предложением это жюри возглавить. Речь шла о театральном фестивале Международного Черноморского клуба «HOMO LUDENS». Основное жюри возглавлял член Национального Союза писателей Украины, заслуженный деятель искусств Украины, лауреат Государственной премии Украины им. И. П. Котляревского, кандидат искусствоведения, профессор Василий Неволов (г. Киев).

Разумеется, я с радостью согласилась обрести новый опыт в рамках уже существовавшего. К тому времени я написала немало статей и рецензий к театральным постановкам для различных изданий, какое-то время изучала театральный мир изнутри. Так что возглавить создаваемое альтернативное жюри сочла вполне уместным. В мою команду вошли журналисты, так же, как и я, писавшие о театре.

Это огромная ответственность и честь. В состав основного жюри в разные годы входили наиболее видные и компетентные представители культуры, искусства и литературы, театральные деятели из всех уголков нашей страны. География коллективов-участников фестиваля постоянно росла, охватывая все новые страны. Так что, спектакли мы смотрели не только на русском и украинском языках. Порой за один день мы просматривали три-четыре спектакля, до полуночи (а бывало, и позднее) шли бурные обсуждения сильных и слабых сторон, дискуссии с актерами и в узком кругу членов жюри. Но это неизменно приносило новый полезный журналисту опыт, эстетическое удовольствие и знакомства с интересными людьми. 

Вот тут мы и подобрались к самой сути. В один из ежегодных фестивалей (в 2012 году) ироничной комедией Льва «Хохлова» Сомова «Совершенный Чарли» Киевской академической мастерской театрального искусства «Сузір’я» завершился VIфестиваль Международного Черноморского клуба «HOMO LUDENS». В спектакле занята и популярная киноактриса Екатерина Кистень. Звонкая, яркая, открытая, общительная Екатерина с легкостью согласилась побеседовать в антракте. 

 

ЕКАТЕРИНА КИСТЕНЬ: «ПРИВЫКЛИ,

ЧТО МЫ HOMO SAPIENS, А ТУТ HOMO LUDENS...»

Екатерина Кистень профессионально занималась классической хореографией, эстрадным вокалом, аргентинским танго, озвучиванием кино. С четырехлетнего возраста (в течение двенадцати лет) занималась профессионально народными и историко-бытовыми танцами в Ансамбле народной песни и танца «Світанок». С пяти лет училась в музыкальной школе по классу фортепиано. Ею созданы десятки удачных кинообразов и театральных ролей.

– Расскажите, как началось ваше творческое сотрудничество с мастерской театрального искусства «Сузір’я»?

– «Сузір’я» – это площадка для работы сборных коллективов. Это уникальная возможность встретиться на сцене с любимыми артистами, не служащими с тобой в одном театре! Туда не приходят случайно, а всегда ради какой-то определенной постановки. Так, в спектакле «Чарли» мы собрались благодаря гениальному Льву Николаевичу Сомову, который выступает здесь одновременно в качестве автора, режиссера и актера. (И это Екатерина еще не знала, что вскоре основное жюри фестиваля наградит Сомова дипломом «Лучшего играющего режиссера»!) Ведь невероятно плодотворно работать с режиссером, который проживает образ каждого персонажа пьесы во время его написания, а потом воплощения на сцене! И когда мне предложили роль Мериам, я с радостью согласилась, полностью доверившись Льву Николаевичу!

– А не мешает вам это в плане занятости?

– Нет! Скорее помогает творчески расти. Иногда, конечно, бывают сложности с графиком, но ведь спектакли играются несколько раз в месяц, а это не так часто, и вполне можно совмещать с другими проектами. (Актриса активно снимается в кино, начиная с 2002 года, создавая уникальные образы: «Здравствуй, мама!», «Джамайка», «Ловушка» и многие другие). Особенно радует, что в последнее время мы чаще стали ездить на гастроли. Недавно в Севастополе были, сейчас вот в Николаев заглянули…

– Кстати, о многосерийной киноленте «Здравствуй, мама!», где вы сыграли Альбину… Персонаж, по сути, отрицательный, но вам удалось сделать так, что зрители полюбили его…

– Если ты серьезно подходишь к роли и не рассматриваешь ее однозначно и шаблонно, то понимаешь, что персонаж твой не «картонный злодей» и не «голубая героиня», и он состоит не только из поступков, прописанных сценаристом (кстати, довольно часто абсурдных и нереальных!). Ты создаешь человека живого, многогранного, парадоксального, пульсирующего своими личными красками, чувствами, проявлениями. Все, что ты играешь, должно быть его внутренней правдой, и тогда начинаешь понимать его поступки, привыкать к нему, влюбляться, воплощаться, говоря театральным языком! А главное – зритель верит ему и, даже ругая и не оправдывая его поведение, все равно сопереживает и следит за его судьбой! Мне кажется, в этом дело… И потом! (улыбается собеседница) Я всегда стараюсь добавить обаяния.

– Уж этого у вас не отнять! А успели ли вы заметить обаяние нашего города? Нашего театра?

– Вообще я пробежалась по городу очень быстро… А вот театр ваш замечательный! Во-первых, он расположен в таком чудесном месте. Тут и площадь главная, и улочки такие уютные, и все такое теплое, умное… мне здесь комфортно… А набережная!.. У вас город – остров! Куда ни отправишься, всегда выйдешь к воде! (улыбается)

– А сам фестиваль, в котором принимаете участие, как вы оценили бы?

– Во-первых, название такое необычное. Привыкли, что мы homo sapiens, а тут homo ludens... И это сразу придает какую-то марку и стиль, и уже само название говорит за себя. Я так понимаю, на фестиваль приезжают театры из разных городов?..

– У этого фестиваля вообще очень богатая география, расширяющаяся ежегодно. В этом году это Украина, Россия, Приднестровье, Молдова, Беларусь…

– Вот и неудивительно, что именно здесь я встретила Катюшу Кушикову и Евгения Олейника, с которыми мы вместе учились в международной летней театральной школе в Подмосковье… 

– «Человек играющий». Верно, именно так назван фестиваль. А вы к кому себя относите: к человеку играющему или к человеку, живущему на сцене?

– Все равно живущему. Но стараюсь примыкать к играющим, учусь профессиональной технике, умению, например, заменить естественную истерику художественной. Ведь каждая искренне пережитая роль – это надрыв, выгорание! В каждый спектакль вкладываешь свою душу и страсть! И я понимаю, что пока молодая, сил хватает, но на одной «органике» далеко не уедешь! А искусство всегда требует жертв!

 

«Совершенный Чарли» – это спектакль дискуссионный, повествующий о возможности или невозможности искусственного интеллекта, передающий идею создания совершенного человека, которому принадлежат все знания мира. Предметом эксперимента становится Чарли – двадцатипятилетний парень с разумом семилетнего ребенка, очень чистый, светлый, ничем не испорченный, трогательный и добрый человек, еще не знающий, чем это обернется для него. В спектакле заняты: Валентин Томусяк, Лев Сомов, Вячеслав Шеховцов и Екатерина Кистень.

Основное, профессиональное, жюри фестиваля во главе с Василием Неволовым (консультант комитета по вопросам культуры и духовности Верховной Рады Украины, кандидат искусствоведения, профессор) отметило постановку дипломом «За лучшего играющего режиссера», и наградой за лучшую мужскую роль Чарли в исполнении Валентина Томусяка. Альтернативное жюри же присудило спектаклю следующие награды: лучшая женская роль второго плана – Мериам (Екатерина Кистень), диплом за лучшее музыкальное оформление. И самое главное, по версии альтернативного жюри спектакль «Совершенный Чарли» стал победителем в номинации «Лучший спектакль».

 

ИГОРЬ СИГОВ: «ЕСЛИ БЫ НЕ СТАЛ АКТЕРОМ,

БЫЛ БЫ ДАЛЬНОБОЙЩИКОМ!..»

Игорь Сигов, посетивший Николаев 4 октября в рамках VII театрального фестиваля Международного Черноморского клуба «Homo Ludens» с фолк-рок-оперой «Адвечная песня» Республиканского театра белорусской Драматургии, пообщался с нами о великом и прекрасном – о киноискусстве…

На счету заслуженного артиста Белоруссии Игоря Сигова более полусотни киноролей. Ведущий мастер сцены, один из самых ярких актеров театра, постановщик трюков во многих спектаклях, Игорь Алексеевич в свои 44 года преподает пластику в театральных вузах, работает на телевидении. А с 2012 года назначен директором Республиканского театра белорусской драматургии. Так что на вышеуказанный фестиваль Сигов приехал в качестве режиссера, директора театра и актера одновременно. Впрочем, рассказывать можно много, его работы лучше единожды увидеть, нежели сотни раз услышать отзывы о них. Вот что говорит о себе он сам...

– Если говорить о театре, то первая моя роль, принесшая мне популярность, наверное, «Взлет Артура Уи» Брехта и спектакль «Последняя пастораль» Адамовича. Во всяком случае, от них я веду отсчет. А вообще у меня много любимых спектаклей. Если говорить о кино, то я не успел уследить, когда пришло признание... (улыбается)

– Не все роли, даже у популярных актеров, главные. Случаются ведь и эпизоды... Как вы считаете, что помогает актеру создать неповторимый образ в эпизоде так, что зритель запоминает не столько саму киноленту, сколько именно этот эпизод? И возможно ли этому научить?

– Да Бог его знает, как это происходит! Может, попадание в роль, может еще как. Думаю, если отработать эпизод как роль, то и произойдет этот эффект. Можно ли этому научить? Этому обучают в театральных вузах. Я же считаю, что обучение актерскому ремеслу – важная часть профессии. Можно, конечно, не имея образования, сыграть одну-две роли, если вы не гений, конечно... Профессия актера заключает в себе умение творить образы, а не играть самого себя. И это сложно сделать, не зная азов и не имея школы... Но это мое мнение. Сколько нужно этому учиться? Да сколько будешь в профессии, столько и учиться.

– Касаясь темы обучения в принципе, не могу удержаться от вопроса… ХХІвек, вместе с новыми технологиями, принес также и бум образования, которое с каждым годом становится все менее доступным рядовым жителям Украины, как собственно, и трудоустройство без «блата»… Одни считают образование неотъемлемым и необходимым, другие получают «корочки», например, психологов и, вместо решения проблемы, засыпают клиента терминами, обозначающими ситуацию, однако кичатся полученным «образованием»… Третьи обладают истинными знаниями, но не имеют возможности получить высшее образование… Как часто подобные ситуации возникают в актерской среде? Какое должно быть образование у актера? И что, по-вашему, все-таки имеет решающее значение: пятилетняя усидчивость и уживчивость с коррупцией в вузах или реальные практические знания?

– Коррупция, блат и прочее – наверное, это чума ХХІ века... Может, это утопия, но я считаю, если ты не можешь жить без сцены, ты обязательно к ней придешь, главное идти. Дорогу осилит идущий...

– Вами созданы десятки самых разных образов. Если по какой-то причине вы стали бы не актером, то кем?

– Дальнобойщиком. Всегда любил большие машины (смеется).

– Как вы оцениваете ситуацию на современном киноолимпе? Чего ожидать зрителям? Бурного развития кинематографа, периода застоя или затухания?

– Кинематограф будет развиваться. Потому что людям все равно нужна сказка. Кино и спектакли – это все иллюзия, которая стимулирует нас верить во что-либо...

 (специально для rest-info.com, 2013 год)

«ИСПОВЕДЬ» АДЫ РОГОВЦЕВОЙ

АДА РОГОВЦЕВА: «ВСПОМИНАТЬ ОБО МНЕ БУДУТ ПО-РАЗНОМУ»

Как-то особенно чутко отнесся николаевский зритель к творческому вечеру Ады Роговцевой «С теми, кого люблю», который благодаря компании «Арт-Мюзик» состоялся 29 января в Николаевском академическом художественном русском драматическом театре. То ли тому виной неспокойная обстановка, царящая в последнее время в Украине (многим этот вечер напомнил концерты перед солдатами), то ли (и это однозначно!) так чутко и красиво доверяла Ада Николаевна свою душу собравшимся зрителям…

Одно точно, уходили люди из зала в том состоянии трепетного душевного восторга, который словами описать трудно.

В качестве приветствия талантливая и поистине народная актриса СССР упомянула о нелегкой ситуации в стране и пояснила: «Вы пришли, я вас увидела, и я этому очень рада. Поэтому простите мне мою добрую к вам улыбку».

Так как это не просто творческий вечер, но и одновременно презентация ее книги «Свидетельство о жизни», книгу можно было приобрести при входе за 120 гривень. Но деньги на эту покупку нашлись не у всех, поэтому лишь некоторые зрители с немного виноватым выражением лица и почти украдкой перелистывали страницы жизни Ады Роговцевой вплоть до третьего звонка.

Вот как сама актриса рассказывает о создании книги: «…Хочется что-то оставить после себя, какой-то документ, но не только про себя, а именно про то, как складывалась мозаика судьбы. Какие люди и как повлияли на нее».

В первую книгу «Мой Костя» вошли воспоминания об умершем десять лет назад муже, с которым они прожили вместе много лет и безумно друг друга любили. К написанию ее подтолкнула дочь Катя. «Так как Костя был в украиноязычной среде (он украинец, я украинка), и я же говорю на украинском языке, то и книга была написана на украинском языке. Кроме тех глав, в которых воспоминания Алеши Горбунова, Балаяна… Людей, которые не владеют украинским языком…».

Печальным поводом для написания второй книги стала смерть сына (полтора года назад). Сейчас уже она вспоминает, как в фильме «Салют, Мария!» играла мать, потерявшую своего ребенка. И это было за тридцать лет до того, как случилось ее собственное горе… «Наверное, нужно следовать вот такой формуле жизни, которую я очень давно усвоила и которой стараюсь следовать и в жизни, и в работе. Как сказал прекрасный писатель Андрей Платонов: „Каждое сердце разное с другим: одно, получая добро, полностью обращает его на свою потребность, и от добра ничего не остается людям. А иное сердце способно и зло переработать, и обратить его в добрую силу себе и другим“. Это работа не только профессиональная, а работа нашей с вами повседневной жизни… Как никогда сегодняшний день требует от нас этой работы души».

Каким-то чудесным образом, доверяя самое сокровенное, Ада Роговцева умудрилась поделиться со зрителем собственной болью, оставшись при этом на недосягаемой высоте. Она оказалась тем нечастым случаем среди актеров, когда представший перед нами человек не имеет ничего наносного, пафоса или чрезмерного высокомерия. И это достойно подражания. Она говорила со зрителем просто, так, будто сильная душой женщина ведет разговор с подругой в собственной уютной кухоньке, и этой подругой чувствовал себя каждый зритель в зале: «Я похоронила мальчика своего… Чего-то сегодня совсем какой-то тревожный день, и раз уж я сегодня заговорила об этом, прочту вам последнее свое стихотворение. Как бывает странно, что то, с чем невозможно жить, вдруг оказывается, ложится какими-то буквочками, какими-то словами на бумагу…

Огорнуло горе, 

Наче гора впала.

Сину, моя зоре,

Що це нас спіткало?..

Де не додивилась?

Що не зупинила?

В Господа просилась

Дати тобі силу.

Дати тобі долю,

З ніжністю, з любов’ю.

Але ти від болю

Захлинувся кров’ю.

Крок ступить не сила,

Серце в прірву впало,

Обгоріли крила

І мене не стало…

И если уж я заговорила про «крила», то сразу прочту и стихотворение моего сына. Чтоб уж книжку потом отложить. Вот какие стихи писал этот мой мальчик, без которого я не знаю, как жить…

А правду кажуть, що земля оце як куля,

Що ми усі на кулі й летимо?

Чому всі люди плачуть за минулим,

А коли Бог дає, не беремо?

 

Що в світі більше: світ чи тьма?

Чому від нас комета улетіла?

А хто страшніший: чорт чи сатана?

Де ліпше спиться: в ліжку чи в могилі?

 

 

А зорі падають як діти:

Упало, встало й знов світити?

Чи зорі гаснуть як діди –

Лиш раз один і назавжди?

 

Чого ми варті, якщо можна нас продати?

Чого ми варті, якщо можна нас купить?

І ще хотілось би спитати:

Коли нам будуть роздавати крила?..»

В дальнейшем актриса неоднократно зачитывала поэтические произведения, не только свои и своего сына, но и Ахматовой, Цветаевой и других авторов, с которыми совпадает ее собственное мнение.

«Я спаслась книжкой „Мій Костя“ от горя потери мужа, но от горя потери сына не спасут никакие книжки, ничто не спасет. И я с такой болью, с такой горечью, с таким желанием сказать вам что-то веселое и хорошее, не могу не сказать, что сейчас столько матерей рвут на себе волосы, воют как волчицы. Потому, что наши дети… Наши – чужих не бывает. Наши дети в большой опасности, а многие уже калеки, а многих уже нету… И так страшно, что это происходит вот так буднично… Казалось бы, меня не касается, а оно происходит… И поэтому пожелаем силы, терпения и мужества матерям, у которых, кроме того, что разрывается сердце и рождается вот этот нечеловеческий вой, ничего, никакого оружия сопротивления нету. Я продолжаю жить. Потому, что есть у меня трое внуков, есть моя дочка Катя, мой верный товарищ, которая вот эту книжку не только заставила меня написать (достать все свои дневнички, достать все свои какие-то записочки), но и сама набирала все это… В работе было всякое, и смешное тоже. Потому, что я ей принесу какую-нибудь главу, чтоб она ее набрала, а она читает и говорит: „Мама, это пятиклассница на „троечку“. Иди работай“. И я бегом-бегом, текстом займусь, а потом вдруг слышу, Катя от компьютера кричит: „Автора! Автора!..“. Значит, опять чем-то недовольна, что-то я не так доработала или не так написала: или по стилю, или по содержанию… Или просто потому, что, как интересно, – наши дети про нас помнят такое, что мы не помним…».