Текст книги "Свадебный Разгром (СИ)"
Автор книги: Ангелина Алябьева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)
Джесс не понимала, что руководило ею, когда она почти отвергла такое выгодное предложение. Может, ей, правда, необходимо собраться с мыслями и определиться, как вести себя дальше? С одной стороны она прекрасно осознавала, от чего Леон так стремится вывести ее на европейский уровень, представив всей Италии, а после – всей Европе, однако он вовсе не заботился ни о подготовке к свадьбе, ни о том, как будет складываться их дальнейшая личная жизнь. Ни о чем не тревожился, кроме новых альбомов, денег и известности. Иногда Джесс казалось, что единственная вещь, которая нужна Леону от нее, это ее голос.
– Красивый вид, – выдохнула Джесс, повернувшись к Брэндону, стоявшему у нее за спиной. Она застыла, незаметно любуясь его полными губами, расплывшимися в улыбке, ровным носом, гладко выбритым подбородком и привлекательным профилем лица, скользя взглядом по стройной мускулистой фигуре в черном смокинге.
– Спасибо за комплимент, – усмехнулся Брэндон, и Джесс откинула упавшую на лоб светлую прядь, чувствуя, как предательский румянец подступает к щекам.
– Я говорю о ночном городе, а ты, как всегда, мечтаешь, что о тебе, – в тон ему бросила Джесс, протянув бутылку, которую она умудрилась не разбить и не разлить, бережно сохранив золотистую пузыристую жидкость.
– Я не буду пить, Джесс, – наблюдая, как недовольно хмурятся тонкие брови подруги, возразил Брэндон. – Если я выпью – мы можем попасть в аварию!
– Брось, мы поймаем такси, – отмахнулась она, удобно присев на прохладный грунт площадки, вовсе не волнуясь, как странно они будут смотреться издали. Две фигуры на крыше небоскреба, будто вот – вот намереваются покончить с собой, хотя ни у кого из них даже мысли нет совершить суицид. Разве сюда взбираются только ради самоубийства? А как же великолепный открывающийся вид на весь Нью – Йорк? Несмотря на то, что она не любила пить спиртное, все – таки один раз можно пойти против правил.
– Один из нас не должен пить и оставаться трезвым, – серьезно проговорил Брэндон, и Джесс прыснула от смеха, догадываясь, чего он страшится.
Повторения прошедшего вечера, который он так же после забудет. Надо уяснить одну простую вещь: Брэндон Дюбуа забывает все, что было, стоит сделать глоток алкоголя, и он безвозвратно теряется в бездне ощущений и оказывается во власти обнаженных и вывернутых наружу желаний и прихотей.
– Нет, – хмыкнула Джесс, ощущая странное облегчение после того, как первая отпила немного шампанского. – Мы будем пить вместе!
Ухмыльнувшись, Брэндон взял протянутую ему бутылку и пригубил с горлышка, не отрывая взгляд от Джесс. Кто бы мог представить, что на крыше двенадцатиэтажного небоскрёба, в лунную ночь, они будут попивать шампанское и смеяться, словно вернулись в прошлое? Хотя...раньше Джесс не позволяла себе употреблять алкоголь, ограничиваясь лишь апельсиновым соком из -за страха повторить судьбу тети -алкоголички, имеющей пагубную страсть к вину, скончавшись от цирроза печени. Вряд ли одна бутылка что – то изменит, зато Джесс наконец – таки получит ночь долгожданной и абсолютной свободы.
– Знаешь, я думал, что же я сделал вчера, Джесс, -передав ей бутылку, оповестил её Брэндон. – Но я, черт побери, не мог вспомнить, пока снова не выпил.
– И ты сейчас вспомнил? -затаив дыхание, тихо спросила Джесс.
Мужчина поразил её своими действиями. Наклонившись и осторожно коснувшись подушечками пальцев по её нижней губе, он улыбнулся. Не ехидная или виноватая улыбка, а коварная, пропитанная лукавством и скрытой усмешкой.
– Тебе будет лучше, если я вспомню, или хуже, если я даже не забывал? – опустившись рядом с ней, изрек Брэндон, и она машинально выпалила.
– Ты все помнил и нарочито меня вводил в заблуждение?
– Ты о поцелуе? – он произнес это так легко и просто, не видя ничего дурного или преступного. – На самом деле, я вспомнил о нем сегодня утром, за столом, но ты уже убежала готовиться на встречу с драгоценным Леоном. По правде, я редко, что помню, ведь после большой дозы алкоголя мозг отказывается соображать, а на утро неважную информацию блокируют. В общем, тебе, да и мне, не стоит придавать значения поцелую по пьянству.
– Ты даже не попросишь извинений? – ахнула от изумления Джесс, ошеломленная его беззаботностью и легкомыслием. Неужели он считает плевым делом без разрешения взбудоражить ее запретные фантазии и наброситься с поцелуем?
– За что? – не менее удивленно уставился на нее Брэндон, и в карих глазах весело заплясали чертики. – Мне кажется, что ты осталась довольна моим поцелуем. Кстати, сегодня я впервые расстался с женщиной, не пригласив ее провести время вдвоем и без лишних свидетелей.
Джесс моргнула, отгоняя окутавшее её наваждение, и вздёрнула вопросительно светлую бровь. Он медленно провел кончиком пальца по горлышку бутылки, о чем -то глубоко задумавшись.
– Брэдди, выходит, что ты уже бросил её? -вырвалось у Джесс, и в ответ снова получила ироничную ухмылку.
– Чего -то мне в ней не хватало, -пожал широкими плечами Брэндон. – Не знаю, почему она называет себя "секс-символом Нью-Йорка, но целуется она отвратительно.
– Ты всегда расстаешься с девушками без объяснений? – слабо улыбнулась Джесс, и он отрицательно покачал головой, насмешливо оглядывая её. То ли от холодного ветра, то ли от его колкого взгляда, в котором таилось что -то странное и неясное, Джесс вздрогнула. Возможно, он прав, и ей ни к чему искать каких – то скрытых намерений в произошедшем! Забыть. Забыть любой ценой и больше не возвращаться мысленно в прошлое.
– Обычно, я пишу им сообщение, где отменяю нашу встречу, ссылаясь на неприятности на работе, а если они не понимают, то говорю прямым текстом, что отношения исчерпали себя, -рассказал Брэндон, снимая пиджак и накидывая его на Джесс. -Холодно, да? Может, пора ехать?
– А тебе понравилось, как мы с тобой целовались? -прикусив нижнюю губу, не замечая, как темнеют его глаза, направленные на неё, поинтересовалась Джесс. Алкоголь развязал ей язык, вместе с тем даруя желанную расслабленность и чувство безмятежности, которого Джесс не хватало целых пять лет, и которого, наверное, уже и не будет.
– Очень, -кивнул он. -Так сильно, что я не против повторить.
Джесс зажмурилась, покорно разрешая Брэндону зарыться ладонью в ее распущенные волосы, намотав локоны на кулак, и притянуть ее к себе настолько, что их губы почти соприкоснулись, тем не менее он сохранял расстояние, обжигая горячим дыханием.
Он переплел их пальцы вместе, и Джесс захлестнула волна приятного и согревающего тепла в холодную ночную погоду. Разум, предрассудки и ограничения она оставила там, в клубе, с Леоном, а с Брэндоном все случалось иначе. Все могло быть описанным одним словом. Неизведанная ранее теплота, идущая от до боли близкого человека.
– Если я тебе сейчас поцелую, Джесс, то все покатится к черту, – хрипло предупредил ее Брэндон, и Джесс, не открывая глаз, прошептала.
– Пусть. Всего один раз позволь мне быть свободной от всего.
Брэндон Дюбуа не тот мужчина, которого следовало уговаривать или просить. Достаточно один раз озвучить то, чего желает, в действительности, сердце, и он непременно воплотит в реальность, чего бы ему это не стоило.
Его губы трепетно накрыли ее приоткрытый рот, и Джесс прерывисто вздохнула, закинув руки ему на шею, прильнув к нему, отвечая на поцелуй. Нежные и осторожные движения языка мгновенно сменились более уверенными и дерзкими ласками, принуждая обоих принять тот ритм, заданный их инстинктами, подчиниться безропотно порочной воли страсти. Кто бы мог представить, что на крыше двенадцатиэтажного небоскреба ночью мужчина и женщина найдут умиротворение в жарком и требовательном поцелуе?
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ.
Дверцы зеркальной кабинки лифта раздвинулись, и брюнет, крепко прижимающей к себе блондинку, продолжал целовать ее, не отрываясь от манящих сладких губ ни на секунду. Правда, ему все же пришлось отстраниться ненадолго, позволяя девушке достать дрожащими пальцами ключи из сумки и распахнуть дверь квартиры. Его сильная рука снова обхватила ее тонкую талию, припечатав к отвердевшему мужскому телу, и Джесс выдохнула в приоткрытые губы мужчины.
– Мама...сегодня ночует у подруги и...
Довольно кивнув, Брэндон не дал ей договорить, приложив указательный палец к ее рту, мягко подтолкнув внутрь до того, как бесшумно захлопнуть дверь.
Прекрасно осознавая, как безрассудно и глупо она поступает, Джесс не в силах была противостоять ни искушению, ни желанию познать запретные ласки и вкусить порочный плод страсти.
Нельзя. Неправильно. Большая и непоправимая ошибка, способная разрушить весь слаженный мир и покой в ее жизни, сметая нежданной бурей все то, что создавалось годами.
Поздно. Одно слово, способное перечеркнуть сомнения и рассеять колебания. Ничего уже не изменить, потому что она упустила возможность остановить. Остановить и закончить устроенную ими же пытку.
Поздно что – либо менять, ведь страсть не знает ни границ, ни правил и принципов, подчиняя и укрощая колоссальной силой.
Сейчас они не друзья, которые встретились после долгой разлуки.
Сейчас они не Брэндон и Джесс, которые никогда бы не позволили перейти запретную грань.
Сейчас они просто мужчина и женщина, нуждающиеся в вожделенных прикосновениях. Искра не превратилась в пепел, наоборот, из нее вспыхнуло угрожающее спалить все на пути пламя. Пламя неистовой и горящей в них страсти.
Джесс никогда прежде не сталкивалась с подобным вихрем чувств и эмоций, закруживших ее настолько, что последние капельки разума испарились, накрывая девушку волной безумного и всепоглощающего желания, унося куда – то вдаль.
Дальше и дальше, отдаляя от правильных принципов и верных действий. Туда, где не нужно следовать чьим – то указам или слушаться кого – то, кроме сердца, пустившего в бешеный пляс.
Она хотела только одного. Хотела так, как ничего еще в жизни не желала. Она хотела свободу. Свободу от всего, что тяготило и морально подавляло, полностью отдаваясь в сладкий плен.
Приглушённый свет освещал гостиную, а шуршание одежды и звуки шагов по направлению к дивану, вторглись в сохраняющуюся гробовую тишину, разрывая её, подобно тонкой нитке.
Пальцы мужчины, остановившись на спине девушки, потянули "молнию" платья вниз, с довольной улыбкой на губах следя, как медленно скользит по стройному телу шёлковая ткань.
– Ты просто прекрасна! -выдохнул он, проведя кончиком пальца по её видневшейся ключице.
– Никто никогда не говорил это так, как ты сейчас сказал, – призналась Джесс, и в голубых глазах блеснули слезы, от чего он невольно дернул плечом и скривился в болезненной ухмылке.
– Никаких слез! -предупредил её Брэндон, загадочно ухмыльнувшись. – Иди ко мне!
Джесс замерла, обводя взглядом стоящего и уже снимающего рубашку Брэндона. Татуировка черного дракона с изрыгающим пламенем аккуратным и старательным узором была выведена на его смугловатым плече. Мускулистая грудь и кубики пресса на животе указывали, что Брэндон не пренебрегает спортом и тренировками, находя свободное время.
Проглотив подступивший к горлу ком и заглушив любые поздние сигналы мозга, призывающие здраво оценить ситуацию и не совершать глупости, Джесс шагнула в раскрытые мужские объятия. Его горячая широкая ладонь опустилась на ее стройное бедро, и она учащенно задышала от пробежавших по коже мурашек.
– Джесс, – хрипло позвал ее Брэндон, выговорив по слогам ее имя, наблюдая за тем, как глаза девушки застилает пелена вожделения, а губы приоткрылись в призывном жесте. Ночь. Ночь абсолютной свободы, когда им не стоит задумываться, что будет завтра или в будущем, потому что есть только сей миг. Если кто – то замедлит или растеряется, то момент будет упущен, и вернуть вновь в те же круги будет больше, чем нельзя. Невозможно. Но, черт побери, он всеми фибрами души пытался остановить время. Замедлить ход и заморозить секунды, дабы получить шанс сполна насладиться телом, которое он яростно желал столько дней.
Все же Брэндон понимал, какой итог проведенной ночи будет завтра, если Джесс под влиянием алкоголя. Она, возможно, и возненавидит его, тем не менее одно оставалось неизвестным и пугающим.
Смогут ли они после быть теми же друзьями? Или мираж рассеется навсегда?
– Ничего не говори, Брэдди! – покачала головой Джесс, приложив щеку к его груди, слушая, как гулко бьется его сердце, и глухие стуки проникали, кажется, в каждую клеточку ее тела, затуманивая сознание.
– А если ты будешь завтра сожалеть? – тихо спросил он, отстранив ее, и сглотнул, заметив, что Джесс избавилась от всей одежды, представ перед ним полностью обнаженной, соблазнительной и желанной. К чему он затеял бессмысленный диалог о том, что будет после, когда Брэндон уже жалеет, что растягивает томительные минуты ожидания?
– Обещаю, – коснувшись теплыми губами жилки на его шеи, между поцелуями, которыми она осыпала его плечи, грудь, накаченные руки, бормотала Джесс. – Обещаю, что никогда не буду сожалеть. Обещаю, что ни о ком и ни о чем не буду думать этой ночью. Только ты, Брэдди!
Скрипнув зубами, Брэндон зарылся рукой в золотистые волосы, принуждая ее остановиться проделывать дорожку поцелуев от его горла к животу. Проведя языком по ее нижней губе, Брэндон наконец прильнул к жаждущим губам Джесс, углубив поцелуй, вторгаясь в глубины, дразня ласками и обрекая на приятные мучения.
Услышав вырвавшийся громкий стон девушки, Брэндон приподнял ее за бедра, не прерывая поцелуй, понес к широкому дивану, осторожно уложив драгоценную ношу.
– Я хочу тебя, – сипло произнесла Джесс, обвив шею мужчины, не отпуская его, притягивая ближе. Опираясь локтями по обе стороны от головы Джесс, Брэндон внимательно оглядывал ее, будто безмолвно искал подтверждения ее слов в мимике и потемневших глазах, изменивших цвет на темно – синий, блестящих, как два сапфира.
Медленно покрывая выгнувшееся ему навстречу тело поцелуями, лаская пальцами каждый дюйм, получая довольные стенания и прерывистые вздохи, Брэндон осторожно накрыл ее собой, словно намеревался спрятать от невидимых чужих взоров.
Когда их тела слились воедино, подстраиваясь под тот ритм, продиктованный соединившимся душами, а тихий вскрик был заглушен нежными губами, захватившими рот на секунды, позже добираясь до влажных щек, собирая слезинки, весь мир словно молча повиновался им. Мужчина и женщина, двигающиеся в одном темпе, как и сердца, забившиеся отчаянно и в унисон. Никто из них никогда не испытывал такого наслаждения, взлетая на самые вершины неподдельного экстаза, упиваясь близостью.
Звон стационарного телефона, находившегося в соседней комнате, утих, переключая другую линию автоматически на установленного автоответчика. Раздающиеся стоны оказались решающим препятствием, мешающим донести до слуха двух любовников мужской чужой голос, невольно ставший третьим лишним, пусть даже ему не известно.
– Алло! Джесс...Возьми трубку, пожалуйста! Я...был неправ сегодня, повысив на тебя голос. Ты знаешь, я никогда не просил прощения ни у кого, кроме родителей, но ты заслужила этого. Прости меня. Джесс! Когда ты прослушаешь это сообщение, то я буду ждать звонка. Леон.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ.
Белоснежное платье, расшитое дорогим жемчугом и кружевными узорами, облегало тонкую талию девушки, подчеркивая полную грудь, скрытую под прозрачной тканью. Светлые волосы убраны в высокую прическу, открывая вид на изящную шею, и Леон неодобрительно хмыкнул, оглядев подвеску с бриллиантом на ней, но Джесс не обратила внимания на появление мужчины, безмолвно смотря вдаль, в большое окно, занимающее всю стену.
Она не должна была так поступать. Не должна была подаваться эмоциям и совершать столь постыдные вещи, не дающих покоя с самого раннего утра, когда она проснулась в объятиях Брэндона.
Дружба...Как же много значила для нее их дружба, и из – за собственной глупости и мимолетной слабости она потеряла единственного друга. После того, как они переспали, между ними больше невозможны ни дружба, ни приятельские отношения.
После того, как они вместе вкусили вкус запретной страсти, находились на грани всепоглощающей страсти, падая в бездну и возносясь на вершины блаженства, они уже не будут просто друзьями.
Джесс прикусила нижнюю губу от осознания обреченности и безнадежности, острыми безжалостными когтями невидимого зверя впившимся в ее разум, стоило ей рассмотреть мирно спящее лицо Брэндона, казавшееся настолько милым и обаятельным, что у нее сжалось сердце. Она не сумела сдержать свой порыв и подчинилась желанию, опасному и приведшему к катастрофе. Она сдалась на волю преступного вожделения, отдавшись прошлой ночью Брэндону, позволив ему заниматься с ней любовью, отвечать на его ласки и не останавливать.
Разве теперь у нее осталась совесть, чтобы разговаривать со стоящим напротив женихом? Разве сейчас у нее есть право доказывать Леону, что их с Брэндоном связывают исключительно дружеские отношения?
Если бы прошедшая ночь, чего таить, ничего не значила бы для нее, не нанесла бы отпечаток в памяти, к чему бы было Джесс, подобно последней трусишке, сбегать с утра из своего же дома? Стала бы она бесцельно объезжать весь Нью – Йорк, когда на часах только стукнуло семь?
Возможно, Джесс следовало остаться и не предпринимать снова поспешных шагов, однако находиться рядом с Брэндоном, прокручивать в голове жаркие моменты и всего лишь смотреть на него приносило ей неясно откуда взявшуюся боль. Будто что – то давило на грудную клетку, создавая необъяснимую тяжесть в солнечном сплетении, принуждая дышать тяжело. Невыносимо тяжко, словно кто – то нарочито душил ее, перекрывая кислород, а следы мужских рук и поцелуев до сих пор горели на ее коже.
Наверное, Джесс не стоило соглашаться с матерью и приехать в эксклюзивный свадебный салон, принадлежащий близкой подруги миссис Лоусон, у которой, кстати, по стечению злостных обстоятельств и ночевала ее мать, не подозревая, что произошло во время ее отсутствия. И это свадебное платье на ней лишний раз напоминало о неверности и потерянном целомудрии. Как она признается Леону, что не сохранила невинность, нарушила все традиции, вступив в интимную связь до свадьбы, да еще и с другим мужчиной?..
Джесс прекрасно знала, насколько Леон дорожил старинными порядками и обычаями, и у него получалось контролировать желания, а не попадать под их контроль. Управлять чувствами и не давать им воли, в отличие от нее.
Казалось, зажмурится – перед взором мгновенно предстанет картина, как ласкает губами ее грудь Брэндон, а она зарывается в его волосы, притягивая ближе и изгибаясь ему навстречу...Сожаление, вина, разочарование и нечто еще, намного сильнее, чем предыдущие эмоции захлестнули девушку. Судорожно вздохнув, Джесс застыла, различив приближающийся к ней шаги.
– Ты даже и не посмотришь на меня и будешь продолжать игнорировать? – недовольно поинтересовался Леон, положив ладонь ей на плечо, и она повернулась к нему, потупив взор в пол. Обычно, в такое время ее жениха можно застать только в музыкальной студии, а не в салоне для невест, хотя, учитывая, как быстро ретировались ее мать и подруга, то ответ очевиден.
Его холодные пальцы коснулись её подбородка, заставляя поднять на него голубые глаза, наполненные слезами. Он никогда и не представлял, что Джесс может быть такой красивой. Нет, конечно, Леон бы никогда не выбрал в жену страшную женщину, тем не менее именно сейчас от красоты Джесс у него впервые в жизни перехватило дух.
– Почем ты плачешь? Разве ты не счастлива? -окинув странным взглядом светловолосую девушку в белоснежном пышном платье, спросил он. – Наверное, ты расстроилась из -за того, что я увидел тебя в свадебном платье? Дорогая, пускай я и верю в приметы, но точно знаю, что никогда тебя не потеряю.
– Ты никогда не потеряешь меня, Леон, -повторила Джесс, отстранившись от него, прежде чем продолжить предложение, от чего улыбка на губах мужчины исчезла. -Нельзя потерять то, что никогда и не было твоим.
– О чем ты? -нахмурился Леон. – Что за мысли и разговоры? Ты моя! Только моя! И ты навсегда останешься моей!
Вместо бурных споров или пылких возражений Джесс печально уставилась на него, отмечая его аккуратно расчесанные волосы, гладко выбритый подбородок и угрожающий блеск в ставших почти синими глазах, а тонкие губы сурово поджались.
Одинокая слеза скатилась по щеке Джесс. Потом еще одна, проделывая влажную дорожку к подбородку, и она всхлипнула, уткнувшись лицом в ладони. За столько лет Джесс никогда не разрешала себе рыдать, как маленькая обиженная девочка, перед Леоном, кроме того случая в больнице, когда хирург сообщил ей, что операция матери прошла успешно.
А что за причина на данный момент? Из – за чего слезы не перестают литься, а плечи дрожат от подступающих рыданий? Неужели вместе с раскаянием к ней пробралась предательская правда, способная поломать не только судьбу Леона, но и ее?
Вдруг...она влюбилась в Брэндона? Влюбилась в него, будучи осведомленной, что он не готов ни к обязательствам, ни к браку или другим проявлением семейной ответственности?
Конечно же, это невозможно! Она не могла влюбиться в него, невзирая на то, что они провели вместе ночь. Невзирая на то, что ее тянуло к нему, приковывая призрачным магнитом. Невзирая на то, что она с трудом справлялась с вихрем ощущений в присутствии Брэндона Дюбуа.
Неожиданно сильная рука привлекла ее к груди, а ноздри пронзил знакомый, тем не менее никак не ставший родным и до боли любимым аромат дорогого одеколона и лосьона после бритья. Она вцепилась в широкие плечи ногтями, будто пыталась сохранить равновесие и балансировать над пропастью отчаяния.
– Прости меня, Джесс! – От прозвучавших и, без сомнений, искренних слов очередная слеза не рискнула сорваться с мокрых ресниц, а накатившая волна изумления на несколько секунд затмила все остальное.
Слегка закинув голову и недоверчиво глянув на него, Джесс потрясено переспросила, продолжая верить в то, что это мираж или больное разыгравшееся воображение. Леон Максвелли никогда не извинялся перед ней ни за привязанные насильно вкусы и увлечения, ни за попытки уничтожить в ней личность и что – либо живое, заполняя полностью собой и собственными прихотями.
И он...просит прощения именно тога, когда предстало ей признать вину и раскаяться. Что за коварный переплет судьбы?
– Ты пошел против правил, Леон, – пробормотала Джесс, и край его губ пополз вверх, изгибаясь в ухмылке.
– Иногда можно нарушать некоторые правила, – согласно кивнул Леон, смахнув подушечкой пальца ее слезу. – Видимо, ты не прослушала вчерашнее сообщение, поэтому сейчас выглядишь ошеломленной. Да, Джесс, мне жаль, что я вчера нагрубил тебе. Кроме взаимного понимания и общих интересов, я забыл о главном. Главным является то, что далеко не любовь – прочный фундамент в браке, а уважение между супругами и...
Телефонный звонок не дал ему договорить, и достав из кармана пиджака телефон Леон мельком взглянул на дисплей, затем обратился к Джесс, молча слушающей и ловящей каждую его фразу.
– Звонок из студии, – с неприкрытом сожалением произнес он. – Мне нужно вернуться срочно на работу. Считай, что вчерашней ссоры не было, ясно? Я буду уважать твои решения, но взамен прошу и от тебя того же.
– Леон, – окликнула его Джесс до того, как он приоткрыл зеркальную дверь, намереваясь покинуть салон. – А какое решение ты принял?
– Я принял его уже давно, дорогая, – небрежно бросил он. – Ты станешь моей женой и будешь всегда со мной.
Джесс неподдельно изумилась тому, как за считанные минуты заботливый и, похоже, умеющий сочувствовать и осмысливать ситуацию Леон превратился в прежнего жестокого эгоиста, размышляющего о выгоде и личном хотении. А он ведь и не обмолвился ни разу о любви...Для него любовь приходит после брака, ставя в пример родителей, не задумываясь, что творится в душе Джесс.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ.
Джесс поправила взъерошенные светлые локоны и достала из сумки ключи от «мерседеса», однако спустя мгновенье пожалела, что не осталась в свадебном салоне дожидаться мать. Последняя, на самом деле, задержалась, поэтому Джесс пришлось послать ей короткое сообщение. Она не собиралась продолжать душевные пытки в одиночестве, при этом страдая от чувство странной безысходности и давления вины, оглядывая в зеркале грустную и заплаканную невесту. Совсем не похожа на девушку, которая вот – вот станет сочтется священными узами брака.
Не будет этого. Джесс решительно была настроена провести с Леоном серьезную беседу и расставить все точки по порядку. Она не будет больше жертвой благодарности, выходя замуж за того, кого не любила и не любит. Не будет продаваться, подобно дешевой шлюхе, а деньги Леону она непременно вернет. Все до последней копейки, а если он откажется с ней продолжать работу в качестве продюсера, то Джесс была уверена, что найдет альтернативу. Она обязательно выкарабкается из ямы бед и проблем, тем не менее притворяться дурнушкой, идти наперекор истинных желаний и собственноручно рыть могилу мечтам, подавлять личность, Джесс не намеревалась дальше.
Хватит! За пять лет она достаточно хорошо играла роль преданной и покорной невесты, безмолвно соглашаясь с ним и подстраиваясь под него, наплевав на то, что хотелось ей самой.
Джесс моргнула, тщетно пытаясь отогнать наваждение, но возле ее машины, скрестив накаченные руки на груди, стоял Брэндон в потертых джинсах и сером свитере. Черные волосы он небрежно взлохматил, а карие глаза неотрывно смотрели на нее, будто старались проникнуть в сознание девушки и обнажить скрытые тайны.
Глупо сокрушаться над тем, как ему удалось найти ее, но другой вопрос заключался в том, для чего он здесь и ждет. Джесс не искала оправданий в импульсивном поступке сбежать ранним утром, пока он спал, все же лицезреть его прямо перед собой, как живое воспоминание прошедшей ночи, трудно. Очень трудно сознавать собственные ошибки и понимать, какое наказание ожидается впереди.
Вздернув подбородок и вздохнув поглубже, Джесс направилась к машине, мысленно успокаиваясь, но стоило ей ненароком перевести взгляд на полные губы Брэндона, как ноги машинально перестали ее слушаться, затормозив посередине дороги.
Губы...Эти губы вчера целовали ее, пробуждая в ней запретный отклик, а язык ласкал каждый дюйм тела, принуждая извиваться змеей и стонать от наслаждения. Ни стыда, ни совести у нее тогда и близко не было, лишь жгучее желание слиться с ним. Познать, каково это чувствовать не только физическую, но и душевную близость. Погрузиться в порочный омут страсти.
Задумавшись, Джесс не услышала громкие сигналы приближающегося грузовика и очнулась только, когда две мужские руки, оторвав ее от земли, прижали к крепкой груди. Гулко бившееся под ухом сердце и исходящий от него жар принудили комок повторных рыданий подкатить к горлу.
Нет, она не будет плакать! Плакать значит признаться самой себе в страшном исходе. Плакать – это добровольно согласиться с тем, что в ее непокорном сердечке зародились первые ростки более глубоких и сильных чувств.
– Ты напугала меня, – с легким укором изрек Брэндон, отстранив ее, озабоченно вглядываясь в бледное лицо и опухшие от слез глаза, которые она старательно отводила, не решаясь вступить с ним в зрительный контакт. – Джесс, ты...все – таки сожалеешь, да? Я ведь предупреждал, к тому же ты должна была сказать, что это у тебя первый раз.
– Отпусти меня, Брэндон! – Впервые она обратилась к нему по имени, и от неожиданности он ослабил захват, освобождая девушку из объятий, хотя, чего таить, Джесс отдала бы многое ради шанса провести в кольце его теплых рук всю оставшуюся жизнь. Однако ни в коем случае нельзя забывать, что Брэндон не тот мужчина, собирающийся обзавестись семьей, предпочитая легкомысленность и беззаботность. Обязанности и ответственность ничего не значат для него.
– Ты сожалеешь или нет? – повторил он, встав перед ней, не позволяя приблизиться к машине. Вроде, мужчина брился недавно, тем не менее заметная щетина уже покрывала его подбородок, придавая сейчас более угрожающий и опасный вид.
– Я не сожалею о том, что случилось, – твердо произнесла Джесс скорее для себя, чем для недоуменного Брэндона. – Я сожалею, что потеряла друга. Я сожалею, что осталась без лучшего друга.
– Ты никогда не потеряешь меня, Джесс! – яростно проговорил Брэндон, схватив ее за запястье. Прикосновение. Одно прикосновение иногда способно разрушить барьеры и уничтожить последние крупицы разума.
– Разве ты не понимаешь, что мы больше не можем оставаться друзьями? – севшим голосом от переполнявших ее эмоций силилась убедить его Джесс. – Переспав, мы не имеем право делать вид, что ничего не произошло! Я обещала, что не буду сожалеть о вчерашней ночи, но я не давала слова не грустить о потерянной дружбе. Пойми, пусть и один раз, но мы были любовниками, а снова быть друзьями не выйдет.
Наблюдая, как она садится в машину, в последний раз окинув его потухшим взглядом, Брэндон шагнул назад, давая возможность "мерседесу" объехать его стороной, оставляя лишь клубочки дыма. Ошибочно полагая, что вчера ночью он обрел покой и долгожданное умиротворение в ее нежных объятиях, Брэндон Дюбуа столкнулся с жестокой реальностью.
Он не разделял мнение Джесс о том, что они теперь не могут быть друзьями, хотя где – то в глубине души понимал, к чему ведет обиженная девушка. Они воспользовались обоюдной слабостью, украв у судьбы момент, вовсе не принадлежащий им. Если она не сожалеет, почему тогда убежала ранним утром? Почему лишила его последнего шанса?
А ведь он подумал, что может быть по – настоящему и искренне счастлив, черт побери! Нет же, и на сей раз судьба обыграла его, поставив шах и мат, как и прежде, без единой попытки на реванш.
По сути, зачем он нужен ей? Есть Леон, обеспеченный, а главное – успешный и трудолюбивый, добивающийся любой поставленной цели, даже Джесс он получил, опередив Брэндона. Или все – таки он рано горюет над несправедливой участью поверженного и несчастного?
Джесс, отвечающая на его поцелуи, дарящая спасительные ласки, рождая в нем до сего неизведанные чувства, которым он еще не подобрал названия, однако они полностью затопили его, не будет повторять то же самое с другим мужчиной, особенно с Леоном.
Сколько Брэндон проигрывал в битвах со злым роком? Может, ему стоит наконец – таки выиграть войну и дать Джесс понять, что он не намерен отпускать ее и передавать в руки Леона Максвелли без борьбы?
Любит ли он Джесс? Брэндон не в силах был точно ответить на вопрос, возникший в его сознании, все же мысль, что кто – то, кроме него, будет прикасаться к ней, попробует на вкус ее сладкие губы, подобно острому лезвию выточенного ножа резала его по живому, причиняя нестерпимую боль, отдающую в солнечное сплетение.
