Текст книги "Фантош. Книга первая"

Автор книги: Анфиса Кохинор

Соавторы: Полина Кохинор
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

– Ладно, иди спать. В полдень ликанцы ждут нас на церемонии, и опаздывать нельзя. А вечером расскажешь мне всё об этом вашем созерцании.

– Да, хамир.

Эльф поднялся и, покачиваясь, отправился в соседнюю комнату. Три кровати из пяти были свободны. "Интересно, кто наслаждался моим позором? – отстранённо подумал Оникс, вытягиваясь на постели поверх покрывала. Раздеваться не было ни сил, ни желания, вглядываться в лица спящих фантошей – тоже. – Надеюсь, на посту Нырок, и я проснусь живым. Хотя…" Додумать эльф не успел: усталость смела последний барьер, и он провалился в глубокий тягучий сон.

Глава 5.

Церемония.

Гедерика вздрогнула, когда чья-то требовательная рука коснулась плеча. Нехотя разлепив глаза, она взглянула на стоящую у постели женщину и подскочила как ошпаренная:

– Тель? Который час?

– Четверть десятого. У тебя полно времени. – Эльфийка успокаивающе погладила воспитанницу по волосам и указала на прикроватный столик: – Твой утренний чай.

– Не хочу, – поморщилась девушка.

Короткий сон не принёс облегчения. Геда чувствовала себя вымотанной и разбитой. Но об отдыхе можно было забыть: торжественная церемония бракосочетания, бал… "Если только сейчас Дигнар не рассказывает старейшинам о моих ночных похождениях. Ну, почему он оказался таким жестоким? Что я ему сделала? Или Дигнар специально послал его следить за мной? Ну и пусть рассказывает! Я буду всё отрицать!" Мысль об очной ставке с фантошем заставила сердце болезненно сжаться. Геда покосилась на Тель, и от её тёплой улыбки стало неуютно и стыдно. Подтянув одеяло, девушка закуталась в него до ушей и ворчливо пробормотала:

– Ничего не хочу, мне всю ночь кошмары снились.

Эльфийка взяла тонкий фарфоровый бокал с тёмно-розовым напитком и решительно протянула его воспитаннице:

– Если ты хочешь быть привлекательной леди с отличным здоровьем, этот чай нужно пить каждый день. Знаешь, сколько он стоит на Бершанском рынке? Конечно, если удастся его найти. Я везла его из Федерации специально для тебя. Когда мне сказали, что моей подопечной будет маленькая леди…

– Всё! Сдаюсь! Только не продолжай!

Гедерика приняла чашку, помедлила, вдыхая яркий цветочный аромат, и сделала первый глоток. Терпкий, бодрящий чай разогнал остатки дремоты, в голове прояснилось, и девушка поняла: чтобы не принёс сегодняшний день, у неё хватит сил его пережить. В несколько глотков опустошив чашку, Геда поставила её на столик и с подозрением взглянула на няню:

– Что ты добавила в чай?

– Заметила, значит, – доброжелательно кивнула Тель, но сразу же стала серьёзной и строгой. – Ты должна была понять по запаху или после первого глотка. Сколько раз я говорила: в Тирате обожают травить всех подряд. Ты должна быть очень внимательной, Геда!

– Я помню.

– Верится с трудом.

– Да, ладно тебе, Тель. Это же ты. Ведь ты не станешь травить меня, правда? – Девушка заискивающе улыбнулась няне, выбралась из постели и подхватила со стула лёгкий шёлковый халат. – Так что ты подмешала в чай?

– Лимонник и вытяжку из илидорской розы.

– Спасибо, чувствую себя заново родившейся.

Гедерика запахнула халат и направилась в ванную комнату, но следующие слова няни заставили её замереть и обернуться.

– Не стоит благодарности, Геда. Я просто не хотела, чтобы весь дом узнал о твоей прогулке.

– Тель… Я бы сказала, но…

– Надеюсь, Каломуш проводил тебя? – невозмутимо поинтересовалась эльфийка и дёрнула шнурок в изголовье кровати, вызывая горничную.

– Тель!

– С тех пор, как Ульрика забеременела, наш прославленный маг немного не в себе.

– Он проводил.

Гедерика влетела в ванную комнату, захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной. "Похоже, Тель считает, что мы с Кало трепались до рассвета. Ну и отлично, говорить о нём няня не любит, значит, избегу множества ненужных вопросов. А если фантош заложит меня Дигнару… То будет уже всё равно". Девушка глубоко вздохнула, оттолкнулась ладонями от двери и, миновав умывальню, прошла к бассейну. Гладкая, бледно-голубая поверхность переливалась и манила, и Геда не стала противиться.

– Пора признаться: я бессильна что-либо изменить, – прошептала она и, скинув халат и сорочку, прыгнула в воду.

Откинувшись на бортик бассейна, Дигнар рассматривал мозаичное панно на стене и лениво водил рукой по груди. От воды исходил аромат жасмина и ликанской лиственницы. Приятный, живительный аромат прогнал сонливость, прояснил сознание и позволил наследнику по-новому взглянуть на ситуацию. «И зачем я полез в бутылку? Ведь это обычная практика: сделать врагов союзниками, бросить на передний рубеж, измотать и добить. Так нет, скучно стало, встряхнуться захотелось. Вот и повеселился. И старейшин напугал, и невесту, теперь шарахаться будет, как от прокажённого. Н-да-а… Хорошо, что завтра домой».

Дигнар оттолкнулся от бортика и с головой ушёл под воду. Шумно вынырнул, смахнул влагу с волом и повернулся к стоящим у стены фантошам. Лис и Пепел шагнули к краю бассейна и синхронно склонили головы. Наследник подплыл к каменной лесенке, вышел из воды и блаженно потянулся, расправляя мышцы спины. Поясница неприятно заныла, и Дигнар раздражённо буркнул:

– Не стоило вчера столько валяться в постели.

Поднявшееся после купания настроение поползло вниз, и, вырвав из рук Лиса полотенце, он стал растираться сам. Движения были резкими и порывистыми, наследник нещадно тёр кожу, пока та не покраснела и не начала покалывать. Швырнул полотенце на пол и сердито произнёс:

– С Ониксом что-то не так. Присмотрите за ним.

Фантоши безмолвно поклонились. Дигнар повернулся к ним спиной, взглянул на себя в зеркало и вдруг подумал, что присмотра за эльфом будет маловато. "Нужно держать его рядом, пока я не свяжусь с Кальсомом. А то выкинет какой-нибудь фортель, и придётся сдать его Ордену". Наследник провёл ладонью по гладковыбритой щеке и рыкнул:

– Оникс!

По связи пришла волна изумления и непонимания, а несколькими секундами позже дверь распахнулась, и в купальню влетел заспанный эльф. Он был в том же костюме, в котором ночью гулял по Бершану. На ногах – шерстяные носки, на голове золотисто-каштановый "взрыв", усеянный крохотными розовыми бантиками. "Ох уж этот Нырок, – хохотнул про себя Дигнар, и настроение резко скакнуло вверх. – И где столько ленточек нашёл, паршивец? – Он снова оглядел Оникса с ног до головы и цокнул языком. – И даже в таком виде хорош. Ничто заразу не портит!"

Эльф тем временем окончательно проснулся. Растерянно взглянув на красные носки с помпонами, на мятые штаны и куртку, он сдавленно охнул, машинально коснулся головы, пытаясь пригладить стоящие дыбом волосы, наткнулся на бантики и остолбенел. Травянисто-зелёные глаза беспомощно уставились на хамира, щёки окрасил пурпурный румянец. И Дигнар не выдержал: откинул голову и громко расхохотался, хлопая ладонями по бёдрам:

– С тобой не соскучишься, малыш.

Хамир не сердился, более того, он был доволен. Ониксу полагалось радоваться, но он не мог. Эльф ненавидел чувствовать себя глупо. "Ну, Нырок, ты допрыгался!" – зло подумал он, опустил руки и упёрся взглядом в пол, зная, что покраснел до кончиков ушей. В этот момент фантош ненавидел всех без исключения и испытывал единственное желание – свернуть кому-нибудь шею, конкретно, одному пронырливому, неугомонному человеческому юноше с наглыми синими глазами. "Яд или удавка! Однозначно!"

А Дигнар продолжал смеяться. В отличие от Оникса он чувствовал себя счастливым, ибо оказался владельцем невероятно забавной игрушки. Тщеславное сердце наследника грели вспоминания о завистливых взглядах приятелей, которым он, вопреки правилам, показал лицо Оникса, о многочисленных сплетнях и тайных посланиях с просьбой продать экзотическую игрушку. Дигнар знал, что бум вокруг эльфа-фантоша не вечен, что после падения Федерации такие игрушки появятся у многих тиратцев, и вовсю наслаждался сладкими деньками. "Так или иначе, я останусь первым, кто связал себя с ушастым! – самодовольно подумал он и вдруг понял, что не хочет, чтобы его эльфёнок вновь превращался в ледышку. – Умный опасный и… милый. Уникальное сочетание! Пожалуй, с Кальсомом лучше переговорить лично. И только о созерцании. Орден к эльфу не подпущу. Не желаю, чтобы они его ломали!"

Дигнар мысленно приказал Лису подать халат и, подвязавшись широким шёлковым кушаком, приблизился к Ониксу:

– Доброе утро, малыш, как спалось?

– Спасибо, хорошо, хамир.

– Выспался?

– Да.

– Вот и отлично. Переоденься, верни нормальную причёску и жди. Пойдёшь со мной на церемонию.

Дигнар двумя пальцами обхватил подбородок эльфа и заставил поднять голову. Травянистые глаза выглядели непроницаемыми, но пылающие щёки кричали о буре эмоций, бушующей в душе фантоша. По связи лились смущение, стыд и обида. "Обида? Значит, это чувство тебе всё же знакомо. Глядишь, и до ненависти скоро дойдём". Наследник отпустил Оникса, щёлкнул ногтём по розовому бантику, на его макушке, и направился в спальню, бросив через плечо:

– Нырка не тронь. Пусть резвится. Лучше бдительности не теряй.

По связи долетел негодующий всплеск, и Дигнар ехидно фыркнул. Он не понимал, зачем доводит эльфёнка, но (гром и молния!) это было чертовски увлекательно. "Как будто со щенком играешь!" Наследник зычно гоготнул, скинул халат и позволил фантошам облачить себя для церемонии.

Цветочный зал, самый большой в доме Совета, с трудом вместил всех желающих поприсутствовать на историческом действе. Ещё полгода назад никто бы не поверил, что союзный договор между Ликаной и Тиратом возможен в принципе, а уж о том, что дети глав государств вступят в законный брак и мыслей не возникало.

Очевидцами невиданного события мечтали стать все ликанцы. Но если для бедняков и среднего сословия мечты так и остались мечтами, то аристократия вступила в настоящий бой за право быть приглашёнными на свадьбу Дигнара и Гедерики. В ход шли подкуп и кляузы, старые знакомства и дурманящие зелья. Хорошо ещё, что в отличие от тиратцев, ликанцы не любили проливать кровь, иначе к знаменательному дню страну украшали бы горы трупов.

Тем или другим способом приглашения были распределены, горячка спала, и в Цветочный зал попали самые хитрые, выносливые и высокопоставленные ликанцы. В преддверии торжества зал освободили, оставив лишь массивный стол из светлого кедра и два белых бархатных кресла. Остальную мебель, в том числе многочисленные вазоны с растениями, из-за которых он и получил своё название, вынесли. На стенах развесили гербовые стяги: на западной – тиратские, на восточной – ликанские. Хрустальные лампы и канделябры заменили ароматическими факелами из главной обители Солнца, где испокон веков венчались благородные ликанцы. Факелы должны были зажечься в миг, когда молодожёны начнут танцевать свой первый танец. Сейчас же в воздухе витали тонкие, сладкие запахи весны и горных трав. Тщательно подобранные ароматы облегчали дыхание, вселяли умиротворение, однако скрасить томительное ожидание не могли.

Предвкушая судьбоносную историческую церемонию, тиратцы и ликанцы шёпотом переговаривались, и со стороны казалось, что в зале гудит громадный осиный рой. Молчали лишь двое – старейшина Теригорн и жрица Летуника, специально приехавшая в Бершан, чтобы провести ликанский свадебный обряд. Миганаш каменной глыбой возвышался над кедровым столом и с угрюмым видом сверлил папку с союзным договором, а Летуника сидела на полу в двух шагах от стола, усердно смешивая какие-то травы в медной ступке. По обычаю, жрица была закутана в жёлтый шёлковый балахон с капюшоном, руки затянуты в плотные мягкие перчатки – никто не имел права видеть даже крохотный клочок посвящённого Солнцу тела.

Гул в толпе стих, когда боковые двери распахнулись и церемониймейстер объявил:

– Его высочество Дигнар Валеган Карон Дестената, правитель Западного побережья, Гранитного кряжа и Фейранских степей, единственный наследник Селнира Маритона Беркаля Дестаната.

Морика Теригорн оставила старейшин, с которыми обсуждала предстоящий отъезд дочери, и подошла к мужу. Миганаш одарил жену тяжёлым, больным взглядом и вновь посмотрел на распахнутые двери. Прохладные пальцы Морики скользнули по руке мужа и чуть сжали запястье:

– Ещё не поздно остановиться, любимый. Зачем мучить себя?

– Ты не понимаешь… Я не могу, – глухо прошептал Миганаш, усилием воли расправил плечи и широко улыбнулся будущему зятю.

– Да прольётся на ваш дом благодать Солнца, – церемонно произнёс Дигнар.

Сегодня он намеревался строго следовать ликанским обычаям, не зря же он так старательно изучал их перед отъездом в Бершан. Да и загладить первое впечатление о себе не мешало. Дигнар бросил жадный взгляд на кожаную папку: "Подпись, обряд – и мы больше ничего не должны друг другу. Красота!" Он поклонился Миганашу, Морике и, приложив скрещенные ладони к груди, застыл в ожидании.

Глава Совета отпустил руку жены, вернул церемонный поклон гостю, но, прежде чем заговорить, бросил короткий взгляд на его фантошей. На этот раз Дигнар ограничился двумя телохранителями, и Миганаш гадал, который из них проклятущий эльф. К сожалению, чёрные головные уборы скрывали лица, а, главное, уши, на обозрение были выставлены лишь "хвосты" – пепельный и золотисто-каштановый. "Хоть монетку бросай, – с досадой подумал Миганаш. – Ну, давай, прояви себя, мы готовы дать отпор! Я хочу увериться в том, что с тобой можно справиться!"

Пауза затягивалась, и по залу пронеслись шепотки.

– Миганаш, с тобой всё в порядке?

Взволнованный голос жены заставил старейшину опомниться:

– Да обретут наши дома единение под недремлющим оком Светила. Ты пришёл к нам с миром, Дигнар Дестаната, и мы скрепим наш союз чернилами и кровью.

– Чернилами и кровью, – эхом отозвался наследник сатрапа.

Миганаш взглянул в узкие карие глаза тиратца и поразился тому, как похожи они на змеиные. Цепкие и беспощадные, холодные и подавляющие. "Бедная Геда. Что же мы натворили… Но отступать поздно. Мы не выдержим войны с Тиратом. Нам как воздух нужна отсрочка". И, глубоко вздохнув, он сделал приглашающий жест.

Мысленно приказав Пеплу и Ониксу оставаться на месте, Дигнар подошёл к столу и уселся в высокое бархатное кресло. Рядом прозвучал тихий скрип – Миганаш грузно опустился в соседнее. "Что ж ты так маешься, тестюшка? Совесть покоя не даёт? Так поздно отступать – у нас всё схвачено". Наследника так и подмывало потереть руки от предвкушения близкой победы, но он сдержался. Медленно, даже с некоторой ленцой, поднял голову и посмотрел на приблизившихся к столу старейшин. Грониш и Сетраш выглядели напыщенными и важными, их парадные серо-зелёные костюмы украшали громоздкие золотые цепи, на пальцах сияли перстни с изображением Солнца. "Интересно всё-таки, кого из них прикормил отец? – подумал Дигнар и беззвучно хихикнул: – Или сразу обоих? А, может, прав старина Шанир, и ему удалось прижать главу Совета? Ну, папуля, я тебе это припомню. Не рассказать самого интересного!" Наследник скосил глаза на Теригорна, положил кисти рук на стол и сплёл пальцы. Сетраш зачитывал собравшимся договор, но Дигнар не вслушивался: он знал его наизусть, каждое слово, каждую запятую и точку.

Старейшина замолчал, на стол легли два больших плотных листа с витиеватыми буквами, и цветочный зал погрузился в тишину. Тиратцы и ликанцы почти не дыша следили, как наследник сатрапа и глава Совета берут золочёные перья и подписывают договор, обмениваются листами и вновь ставят красивые длинные росчерки. Затем к столу приблизился Грониш. Он посыпал листы песком, стряхнул его в специальную чашу и поднял оба экземпляра над головой, демонстрируя собравшимся:

– Свершилось! Отныне Тират и Ликана идут в будущее плечо к плечу!

Шквал ликующих криков сотряс стены Цветочного зала. Ликанцы и тиратцы аплодировали, пожимали друг другу руки. На секунду Дигнару показалось, что договор действительно может сплотить их страны, но он тут же отринул эту мысль. "Кто-кто, а я-то знаю: это фарс и одно сплошное надувательство. К чёрту эмоции! Мне ещё жениться на ведьме". Дигнар поднялся, пожал руку Миганашу, взял папку со своим экземпляром договора и подошёл к фантошам. Он вручил папку Пеплу, принял от Оникса обрядовую шкатулку и стал ждать, пока слуги закончат приготовления.

Бархатные кресла вынесли из зала, на стол легла белоснежная кружевная скатерть. Жрица Летуника поднялась на ноги и теперь раскладывала на столе стаканчики и флакончики разных цветов и размеров. Жёлтый шёлк её одеяния мягко колыхался в такт движениям. С каждой секундой он темнел и становился ярче, казалось, будто посреди зала разгорается маленькое дивное солнышко. Когда Летуника поставила на скатерть последний флакон, она отступила от стола и трижды хлопнула в ладоши. В воздухе разлился мелодичный звон, точно дрогнули от ветра сотни крохотных колокольчиков. Под потолком вспыхнула золотая точка и закружилась, разрастаясь в большой плоский блин. Он рос и рос, пока не заслонил весь потолок, и замерцал ровным приглушённым светом, сквозь который проступили огненно-красные рисунки – птицы, цветы, деревья, дома. Гости заворожено уставились на них, словно пытаясь решить шараду. Дигнар не стал исключением. Он вглядывался в странный магический свет, в тщательно прорисованные фигурки, пытаясь понять природу жреческой магии. К сожалению, его дар был недостаточно силён. "Оникс", – мысленно позвал наследник.

– Да, хамир.

"Ты знаешь, что это за магия?"

– Я не совсем уверен…

Оникс замолчал. Сначала Дигнар не понял почему, но вдруг прямо перед собой увидел Летунику.

– Изгони посторонние мысли, наречённый. Сейчас есть только ты и она.

Затянутая в перчатку рука указала куда-то в бок. Дигнар послушно повернул голову и увидел невесту. Гедерика стояла шагах в пяти от него. Хрупкую фигурку окутывало нежное, изумрудно-зелёное платье. Распущенные тёмные волосы подхвачены золотыми заколками в виде распустившихся розовых бутонов. И больше никаких украшений. "Истинная ликанка", – ухмыльнулся про себя наследник и, гордо вскинув подбородок, направился к девушке. Жрица следовала за ним как привязанная. Прокрутив в голове всё, что ему известно о свадебном обряде ликанцев, Дигнар остановился на расстоянии вытянутой руки от невесты и с интересом взглянул ей в лицо. Гедерика смущённо покраснела, видимо, не привыкла к откровенно прямолинейным взглядам, однако, вместо того чтобы опустить голову, как ожидал тиратец, посмотрела ему за спину. Наследник решил, что таким образом она просит поддержки у кого-то из родственников, но тут чёрные глазищи полыхнули непониманием и ужасом.

"Что за шутки? – растерялся Дигнар. – Я думал, она меня боится, как чумы, а, оказывается, есть кто-то более страшный?"

– Сосредоточься, наречённый, – прошелестела Летуника. – Без твоего присутствия обряд невозможен.

Наследник оторвал взгляд от Гедерики, посмотрел на жрицу и едва заметно кивнул. Летуника встала между женихом и невестой и протянула им руки. Мысленно поморщившись, тиратец коснулся мягкого шёлка. Геда последовала его примеру, и жрица подвела молодых к столу. Звон колокольчиков стал громче, аромат горных трав – сильнее. Жрица качнула головой из стороны в сторону, взяла в руку крохотный розовый стаканчик и выудила из складок просторного одеяния длинную кисточку.

– Вы выбрали друг друга, чтобы стоять под Солнцем вместе. Так пусть ваши мысли и тела сольются в лучах животворного Светила!

Летуника дважды взмахнула кистью, и на лбах жениха и невесты вспыхнули тонкие серебристые полоски. "Ну вот, начало положено, – разглядывая светящуюся линию на лице Гедерики, кисло подумал Дигнар и покосился на многочисленные баночки и флакончики. – Скоро мы станем выглядеть как перепачкавшиеся в серебрянке дети. Отличный обряд, ничего не скажешь".

Следующие линии жрица нанесла под глазами новобрачных. Слова о единстве взглядов и прочую ахинею, Дигнар пропустил мимо ушей. Жрица к нему больше не приставала, и он вновь принялся гадать, кто же из присутствующих так напугал Гедерику. "У малышки есть тайны", – решил наследник и едва сдержался, чтобы не покачать головой. До сего дня он воспринимал юную ликанку, как нечто примитивное и ограниченное. Бесполезная вещь, которую он заберёт из Ликаны и поставит на полку пылиться. Что для него Гедерика? Разменная монета в политической игре, необременительная нагрузка к эльфёнку-фантошу.

Дигнар сфокусировал взгляд на невесте. Бледное, взволнованное личико покрывали уже полтора десятка линий. Девчонка не смотрела на суженого, её напряжённый и решительный взгляд неотрывно следил за руками жрицы. "Чем же ты жила пятнадцать лет, дорогуша? – Наследник едва заметно вздрогнул, когда кисточка, ставшая вдруг холодной, коснулась шеи, и характер его дум изменился. – А вдруг она опасна? Вдруг это не мы провели ликанцев, а они нас?.. Тьфу! Да что за бред? Или это ликанская магия на меня влияет? Скорее бы всё закончилось!" Дигнар постарался отогнать неприятные мысли и сосредоточиться на словах Летуники, но стенания о том и сём раздражали, и, от нечего делать, тиратец поразмышлять о чём-нибудь более приятном. Например, о том, что дома его ждут балы, охоты, бои фантошей и куча других, милых сердцу развлечений. О тиратском свадебном обряде Дигнар тоже думал с теплотой. Обряд был коротким и пышным, а пир после него длился целую неделю, чтобы новоиспечённая жена могла поближе познакомиться с родственниками и друзьями жениха, узнать, что они любят и чем дышат, влиться в семейно-дружеский, так сказать, коллектив, а, заодно, хорошенько повеселиться…

– Гедерика Сердана Теригорн ты больше не принадлежишь себе. Отныне ты главная часть в жизни твоего мужа!

Чересчур громкий голос жрицы дал Дигнару надежду, что обряд вот-вот подойдёт к концу, и он вынырнул из омута сладких мыслей. Как раз вовремя. Жрица развернулась к нему и с нажимом произнесла:

– Дигнар Валеган Карон Дестената ты более не принадлежишь себе. Отныне ты главная часть в жизни твоей жены!

Наследник молча кивнул, как требовал от него ликанский обряд, открыл шкатулку, которую всё это время сжимал в правой руке, и извлёк на свет семейную реликвию – широкую золотую цепь с огромным, единственным в своём роде сапфиром. Камень, чистый, почти прозрачный, походил на застывшую каплю морской воды. Накануне отъезда в Ликану, Дигнар долго спорил с отцом, не желая дарить свадебное украшение матери низкородной ведьме, но Селнир Дестаната был непреклонен. Он настоял на том, чтобы обряд прошёл, как положено, без сучка и задоринки. "Только прикрывая ложь правдой можно добиться своего, сын мой!"

"Будем надеяться, что ты прав, папа, – пробурчал про себя Дигнар и повесил цепь на шею юной ликанской магичке. – Лично у меня эта женитьба с самого начала вызывала лишь отвращение! И если бы не наша сделка… Но Оникс того стоит!" Припомнив, как забавно смотрелся его эльф с розовыми бантиками на голове, наследник невольно улыбнулся. Но улыбка мигом сбежала с губ, когда, следуя обряду, он протянул руку Гедерике. Девушка вновь посмотрела куда-то за его спину и побледнела. Дигнару даже показалось, что сейчас она громко всхлипнет и разревётся, но Геда справилась с собой и, чуть помешкав, вложила хрупкую ладошку в его сильную и широкую руку. Серебряные полоски вспыхнули и исчезли. Звон колокольчиков превратился в лёгкую музыку. Жрица уселась на пол между новобрачными и скрестила руки на груди, показывая, что церемония окончена. Цветочный зал тотчас взорвался приветственными криками. Из распахнувшихся дверей потянулась цепочка слуг с подносами, на которых в хрустальных бокалах пенилось игристое вино.

Толпа пришла в движение: и тиратцам, и ликанцам не терпелось поздравить молодых. И Дигнар пожалел, что взял с собой только двух телохранителей. "Прирезать меня в давке и ввергнуть Тират в хаос престолонаследной войны – слишком заманчивая перспектива", – ворчливо подумал он, мысленно приказывая фантошам у него за спиной. Напряжённо улыбаясь, наследник слушал поздравления Миганаша и Морики и, лишь когда Пепел и Оникс оказались рядом, расслабился. И тут же почувствовал боль в руке. Дигнар с недоумением взглянул на Гедерику: девчонка отчаянно стискивала его пальцы. "Опять? Да что же, гром и молния, происходит? Кто же вызывает у тебя такой ужас, ведьма?" Наследник скользнул взглядом по губам, растянутым в резиновой улыбке, по бледным щекам с пятнами румянца, по испуганным чёрным глазам. Гедерика, как и он сам, не вслушивалась в поздравления, её разум занимало что-то более важное. И это что-то, а точнее кто-то, находилось позади него.

Повернуться повода не было, и Дигнару оставалось лишь умирать от любопытства. А терпением он не отличался никогда. Нервничая и цедя слова через плотно сомкнутые губы, он что-то ответил на поздравления старейшин, кивнул Шаниру и его отцу, Ланигору Саттолу, и на этом терпение кончилось. Дигнар громко кашлянул, чуть наклонился и обратился к жрице Солнца:

– Знаете, госпожа Летуника, я искренне верю, что все в этой зале желают нам счастья, но выслушивать каждого – увольте. Для меня гораздо важнее понять, на ком я женился, так что, пора перейти к ритуальной прогулке.

Жрица дёрнулась так, будто ей дали пинка. Дигнар не видел лица Летуники, но готов был поклясться, что её глаза мечут молнии, а губы шепчут слова проклятий. Но кого это волновало? Наплевав на ярость жрицы, наследник проследил, наконец, за взглядом Гедерики. То, что он увидел, озадачило. Ликанская ведьма боялась Оникса. "Что за бред? Она не может помнить его. Или может? Что за тварь ты мне подсунул, папа?"

Тем временем жрица поднялась на ноги, кончиками пальцев коснулась плеч новобрачных и торжественно проговорила:

– Духовное единение связывает нас крепче телесного. Пусть беседа начнётся. И помните: только шагая навстречу друг другу, вы достигнете понимания!

– Спасибо, – зачем-то брякнул Дигнар и потащил Гедерику к дверям.

Следом неслись фантоши и Тель. Выскочив в коридор, наследник огляделся, выбирая направление, и, воспользовавшись остановкой, эльфийка заступила ему дорогу:

– Вы ведёте себя оскорбительно!

– Правда? – Дигнар надменно оскалился. – Ну, извините. Я в местных обычаях не силён. По мне, женился, значит, женился. И влезать в отношения супругов…

– Вы станете супругами только после тиратского обряда!

– После него мы нырнём в койку, а супругами являемся уже сейчас! – нагло заявил наследник и обернулся к Пеплу: – Как нам попасть в зимний сад?

– Прямо и налево. Я провожу.

Фантош поклонился и быстро зашагал вперёд. Дигнар решительно отодвинул эльфийку с дороги и последовал за Пеплом, насмешливо бросив:

– Если Вы оскорбились, сударыня, можете с нами не ходить. Мы и сами справимся, правда, Геда?

Девушка вздрогнула и, словно очнувшись, попыталась вырвать руку из цепкой хватки тиратца.

– В чём дело? – Дигнар остановился и с досадой взглянул на жену. – Что ты бьёшься, как рыба на мели? Я вроде не кусаюсь.

– Мне больно.

– Так не дёргайся!

Геда переступила с ноги на ногу, покосилась на эльфа (что не укрылось от Дигнара) и умоляюще взглянула на няню. Тель хотела что-то сказать, но передумала, и тогда Гедерика не выдержала. Вскинув голову, она ткнула указательным пальцем в грудь тиратца и, задыхаясь от гнева, прошипела:

– Не смей мной командовать! Мы на равных! Ты мой муж, а не хозяин! Заруби себе это на носу!

Столь резкого тона от сопливой девчонки Дигнар не ожидал. Он так растерялся, что разжал пальцы и вытаращился на Гедерику, словно у неё выросла вторая голова.

– Ты… – начал было наследник, но девушка не стала его слушать.

– Видеть тебя не желаю! – выпалила она и, в бешенстве топнув тогой, бросилась прочь.