Текст книги "Фантош. Книга первая"

Автор книги: Анфиса Кохинор

Соавторы: Полина Кохинор
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Глава 12.

Артонаш Теригорн.

Рассвет теплился нежно-розовым, словно неспешно распускающийся бутон маргаритки. Влажная от росы трава блестела прекрасней драгоценных камней, а пробудившийся с первыми лучами солнца ветерок копошился в редкой листве и легонько теребил гривы коней.

Столица осталась позади, смазанным росчерками промелькнули несколько деревень, перемежающиеся ровными полосами вспаханных полей, и перед всадниками во всей своей величественной красе раскинулся Бершанский лес.

Гедерика вздохнула от облегчения, когда Оникс перевёл своего могучего жеребца на мелкую рысцу. От бешеной скачки тело ломило, голова неприятно ныла, а пятая точка превратилась в сплошной синяк. Геда, как почти все ликанские девушки, умела ездить верхом. Она часто совершала конные прогулки вместе с няней или подругами, но то, что устроил фантош, больше походило на пытку. Первые полчаса Гедерика даже не успевала разглядеть, где они едут – окружающий мир сливался в одно дрожащее полотно. "А ведь это только начало путешествия". Затея Каломуша стала казаться неисполнимой, захотелось развернуть коня и поехать домой, в привычный уют, пусть и осквернённый присутствием новоиспечённого мужа. Но мысли мыслями, а Геда продолжала ехать вперёд, чутко прислушиваясь к шумному, немного рваному дыханию Белоснежки и стараясь не смотреть на огромные деревья, простирающие голые серые ветви над лесной дорогой.

В Бершанском лесу весна ещё не вступила в свои права. Здесь не было магов, способных заклятием пробудить природу от зимнего сна и ускорить появление почек и листвы. На мягкой буро-чёрной земле истлевшим ковром лежала прелая листва, сухие ветки кустов, точно худые, измождённые руки, тянулись к небу в поисках света и сгибались под немыслимыми углами, натолкнувшись на грозные, беспощадные стволы гигантских деревьев.

– Уныло и омерзительно, – пробормотала себе под нос Гедерика и перевела взгляд на абсолютно прямую спину спутника. – Оникс!

Фантош обернулся, и в травянисто-зелёных глазах Геда ясно прочитала досаду. "Ждёт, что я жаловаться и ныть начну. Ну… он не далёк от истины". Девушка вздохнула и отвела взгляд:

– Давай остановимся.

– Зачем?

Резкость тона, с которой был задан вопрос, заставила Гедерику упрямо скривиться:

– Я хочу отдохнуть!

– Хорошо. – Эльф отпустил повод, скрестил руки на груди и равнодушно посмотрел на ликанку: – Можешь даже поспать. Проснёшься и сразу упадёшь в объятья мужа.

– Мне нужно всего несколько минут!

– Да, пожалуйста. Только не говори потом, что я тебя не предупреждал.

Гедерика обиженно надулась, ударила пятками кобылу и поскакала вперёд, решив, как можно дольше игнорировать фантоша. Но не тут-то было. Оникс моментально нагнал её и схватил Белоснежку под уздцы:

– Не гони! Лошадям требуется отдых.

– Ты сам не захотел устроить привал!

– Останавливаться не обязательно, – с невозмутимым видом объяснил фантош, отпустил кобылу и поехал бок о бок с Гедерикой. – Лошади отдохнут и так, а нам лучше не задерживаться. Нужно отъехать от Бершана как можно дальше.

Девушка фыркнула, отвернулась, но, не выдержав, украдкой покосилась на эльфа. Травянисто-зелёные глаза сосредоточено скользили по мрачным голым деревьям. Казалось, фантош решает сложную задачу, но спросить какую Геда не посмела. Так и молчала, искоса поглядывая на него, а в голове, так некстати, витали игривые мысли: одни, посреди бескрайнего леса, вдали от условностей и этикета – чем не начало любовного романа?

– Каломуш погорячился.

Голос фантоша вырвал Гедерику из радужных мечтаний. Она вздрогнула и вопросительно взглянула на Оникса, но тот сразу же отвернулся и снова принялся изучать деревья, словно ожидая от них подвоха. "Он так и будет словами бросаться? Я что, по его мнению, сама додумывать должна или мысли читать?" – возмущённо подумала девушка и выпалила:

– Причём здесь Каломуш?

Оникс бросил быстрый взгляд на Гедерику, натянул повод, переводя Кавалера на шаг, и, помолчав, ответил:

– Я не уверен, что ты поймёшь меня правильно… Меня учили точно оценивать опасность, которой может подвергнуться хамир, и сообщать ему об этом. Так вот, твои шансы добраться до Федерации мизерны. И дело не в угрозе со стороны Дигнара или в каких бы то ни было препятствиях – дело в тебе. Ты совершенно не приспособлена к длительному путешествию, если, конечно, оно не проходит в карете, в окружении слуг, готовых исполнять твои капризы.

– По-твоему, я неженка?!

– Да.

– Какая наглость!

– Всего лишь констатация факта.

– Замолчи! – в ярости воскликнула Гедерика, и Оникс согнулся от удара: спину обожгло невидимой плетью, а губы намертво слиплись.

"Чёртовы правила! – беззвучно застонал эльф. – Так и знал, что рта раскрывать нельзя! А что делать? Язык себе откусить? Не помогло бы. Небось, бумагу искал бы, как одержимый, лишь бы просветить хамира!" Осторожно выдохнув, фантош выпрямился и перевёл взгляд на бледную от растерянности Гедерику.

– Ч-что это было? Это Дигнар?

– Нет. – Ониксу хотелось землю грызть от досады. Обсуждать истинное положение вещей он не желал, но вопрос был задан. – Ты разозлилась и ударила меня.

– Я?

– Ты.

Чёрные глаза Гедерики стали огромными и бесконечно удивлёнными:

– Как же так? Я же тебя и пальцем не тронула!

– Чтобы причинить мне боль, кулаками махать не обязательно, – хмуро произнёс фантош и пришпорил коня, желая прервать разговор.

Гедерика, ошеломлённая словами эльфа, машинально похлопала кобылу по шее, и та потрусила за вороным жеребцом. "И как теперь быть? Он меня из себя выводит, а крайняя всё равно я! Что же мне, над каждым словом задумываться и стоически терпеть все его выходки? Ну уж нет! Что бы это за связь ни была, должен быть способ сосуществовать мирно!"

– Стой!

Оникс тихо выругался и натянул повод. "Всё, дорвалась! Теперь задёргает до смерти!.. А может это и к лучшему… В конце концов, Дигнар не так плохой хамир. Да что там: по сравнению с этой вертихвосткой – он идеал!"

Гедерика подъехала к фантошу и постаралась приветливо улыбнуться:

– Давай поговорим.

Эльф молчал, ожидая начал беседы. "Всё-таки она ещё не осознала, что происходит. Хорошо бы так и дальше оставалось. Впрочем, почему бы не поболтать? Глядишь, и к эльфам ехать не придётся. Дигнар, конечно, припомнит мне эту историю, но что с фантоша возьмёшь? Существо-то подневольное. А там, вернусь в Тират, и буду искать способ разорвать связь. И найду!"

– Извини, что ударила, – помявшись, сказала Гедерика.

– Ерунда.

– Нет, не ерунда! – Щёки девушки вспыхнули, а глаза загорелись отчаянной решимостью. – Я не хочу быть хамиром! Я – ликанка, и мне претит…

– Сними браслет.

– Что?

– Сними браслет, – холодно повторил Оникс.

– Как?

– Откуда я знаю? Это ведь вы с Каломушем украли меня. Вот и продемонстрируй как!

– Он капнул твоей кровью на браслет, потом снял его с руки Дигнара, одел на меня и помазал его моей кровью.

– Отлично! Давай попробуем.

Выхватив из ножен кинжал, эльф полоснул ладонь, мазнул окровавленной рукой по серебряному кольцу и попытался снять его, но ничего не вышло. "Теперь он решит, что я солгала! Но ведь Каломуш сделал именно так!.." Гедерика испуганно посмотрела на окровавленное лезвие, и Оникс проворчал:

– Не дёргайся, я при всем желании не смогу тебя даже поцарапать. Да и не рассчитывал я, что у нас получится. Если б всё было так просто… Впрочем, надо проверить до конца.

Фантош протянул девушке кинжал. Избегая смотреть в его снисходительно насмешливое лицо, Гедерика сжала рукоять дрожащими пальцами и совсем не как леди шмыгнула носом: "Почему я ему не нравлюсь? Из кожи вон лезу, стараясь с ним подружиться, а он… – Глаза защипало, и Геда стиснула зубы: – Только разреветься осталось!" С трудом подавив желание закричать от страха и проклиная собственную трусость, девушка зажмурилась и чиркнула клинком по запястью. Слишком глубоко! Кожу словно огнём лизнуло, а кровь побежала ручьём, заливая платье, седло и белоснежную шкуру кобылы.

– Ты ещё и самоубийца?

Оникс неприязненно поморщился и потянулся к кровоточащей ране, но девушка оттолкнула его руку.

– Какая есть! – выкрикнула она и, часто всхлипывая, стала размазывать кровь по браслету: "К лешему Кало! Сама справлюсь. Мне никто не нужен!"

Крови было много, куда больше, чем в первый раз, но браслет не менялся – простой, непритязательный ободок на хрупком запястье, и всё!

– Значит, одной крови недостаточно, было что-то ещё, – пробормотал фантош. – Ритуальный нож, заклинание…

– Не знаю! – простонала Гедерика и стиснула запястье, пытаясь остановить кровь.

Оникс с любопытством и недоумением уставился на девушку:

– Может, поколдуешь?

– Я пытаюсь. – Геда вспыхнула от смущения и еде слышно добавила: – Я заклинание забыла.

– Ты истекаешь кровью, в такие моменты знания всплывают сами.

– Если у тебя так, это не значит, что все кругом такие!

В травянисто-зелёных глазах мелькнуло недоверие:

– Ты почти убила меня тогда, в спальне, а теперь элементарного заклинания вспомнить не можешь?

– Помоги или убирайся!

"По крайней мере, теперь я знаю, что своей чудовищной силой она воспользовалась неосознанно. И что это даёт? Да ничего! Она всё равно опасна", – подумал Оникс и болезненно поморщился: связь требовала, чтобы он немедленно исцелил хамира. Кровь продолжала течь сквозь сомкнутые пальцы, медлить было нельзя, и фантош молниеносным движением вцепился в руку Гедерики.

– Пусти!

Оникса тряхнуло. Желания вылечить хамира и отстраниться схлестнулись в сознании. Тело бил озноб, перед глазами плыли жёлтые круги, а мысль о том, что будет, если девчонка умрёт с браслетом на руке, сводила с ума.

– Помолчи… пожалуйста… – хрипло выдохнул фантош и склонился над раной; губы послушно зашептали нужные слова, останавливая кровь, убирая боль и стягивая края пореза.

Гедерика почувствовала облегчение и расслабилась, отдаваясь колдовству эльфа, которое не только исцеляло тело, но и изгоняло мрачные мысли. Ушла из сердца обида, лес перестал казаться унылым и враждебным, а путешествие – безнадёжным. Губы растянулись в счастливой улыбке, перед внутренним взором возникла приятная, точно вырванная из мелодраматического романа, картинка: коленопреклоненный эльф, вещающий о своей негасимой любви, нежные руки на талии, губы, молящие о поцелуе…

Девушка вздрогнула, когда фантош отпустил её запястье, и из груди вырвался тихий, протестующий стон. Но, увидев, как бледен Оникс, Геда забыла о любовных грёзах:

– Всё хорошо?

Эльф как-то странно посмотрел на неё и, помешкав, ответил:

– Уже да.

Гедерика потёрла запястье, на котором даже следа от раны не осталось, и с благодарностью выдохнула:

– Спасибо.

В ответ она ожидала обычного "пожалуйста", но фантош промолчал, а травянисто-зелёные глаза посветлели и стали холодными, как морская вода. "Что опять не так? Может, он не хотел расставаться с Дигнаром? Но это же абсурд!"

– Нам придётся искать для Вас новую одежду, леди, – прервал длительное молчание эльф, и девушка поёжилась, точно её окатила ледяная волна.

Геда хотела сказать Ониксу, что не враг ему, что их отношения могут быть дружескими, что совсем не обязательно держать дистанцию и демонстрировать своё подчинённое положение, но эльф зыркнул на неё с таким пренебрежением, что слова застряли в горле.

– Едем, наконец. Мы и так полчаса потеряли, – грубо сказал фантош и пустил коня в галоп.

"Он просто расстроился, что браслет не снялся, – уговаривала себя Гедерика, понукая Белоснежку. – Мне тоже жаль. Может, он перестал бы злиться и взглянул на меня, как на обычную девушку. Если б не связь, мы бы поладили!"

Около часа они ехали по проторенной дороге, а потом углубились в лес. Теперь всадники двигались не галопом, а рысью, но времени на размышления всё равно не было: Геду то и дело подбрасывало в седле да ещё приходилось уворачиваться от назойливых веток. Лишь однажды мелькнула мысль: "Погоню, наверное, уже выслали". Мелькнула и исчезла под грузом дикой усталости.

Ближе к полудню фантош придержал коня, поравнялся с Гедерикой и протянул пакет с пирогами. Девушка поблагодарила его, уже не ожидая ответного "пожалуйста", и с удовольствием откусила мягкую пористую сдобу. Проглотив пирог, она вспомнила о спутнике, но Оникс, оторвав взгляд от могучих толстоствольных деревьев, отрицательно покачал головой. Геда пожала плечами и продолжила трапезу, а фантош вернулся к созерцанию деревья. Доедая второй пирог, девушка вспомнила медноволосого развозчика, переминающегося с ноги на ногу возле сломанной повозки. "Хотела бы я, чтобы моим спутником был он, а не этот…" Гедерика взглянула на эльфа и удручённо покачала головой. Возможно, медноволосый ликанец был приветливым и добродушным малым, но рядом с фантошем она чувствовала себя защищённой и уверенной. По крайней мере, пока тот не раскрывал рта.

Стряхнув крошки с платья, Геда заглянула в пакет. Пирогов осталось не так много, но сегодня они с голоду не умрут. А завтра? Девушка вновь посмотрела на Оникса, только сейчас, сообразив, что целиком и полностью зависит от него. "Нужно налаживать отношения", – кисло подумала она и поёрзала в седле. Заговаривать первой – страшно, продолжать молчать – несерьёзно. И Гедерика решилась.

– Оникс!

Когда фантош обернулся, в травянисто-зелёных глазах было столько злобы, что Геда пожалела, что окликнула его. Она собиралась поговорить на какую-нибудь отвлечённую тему о природе-погоде, но выдавить из себя смогла только:

– Почему ты злишься?

Эльф побледнел и сжался, словно его в воровстве уличили, а глаза приобрели какое-то затравленное выражение.

– Ты обуза, – срывающимся голосом произнёс он и уткнулся взглядом в луку седла. – Маленькая, бесполезная дрянь, не думающая ни о ком кроме себя! Ты получила меня просто так, по прихоти лохматого мага, и теперь я должен тащиться с тобой за сотни миль, чтобы предстать перед родичами. Ты хоть представляешь себе, каково это? Как я посмотрю им в глаза? Я же выродок, предатель! Я не умер, как положено благородному эльфу, а позволил себя сломать, провести над собой чёрный ритуал! Я служил сыну самого ярого врага Федерации!.. – Оникс перевёл дыхание и угрюмо продолжил: – Но это будет потом. А пока мне придётся нянчиться с тобой, утешать, вытирать сопли, кормить и поить. Служить взбалмошной девчонке, которая с трудом представляет, чего хочет!

– Почему же ты поехал со мной? – ошарашено пролепетала Гедерика и смахнула набежавшие на глаза слёзы.

– Издеваешься?

– Нет.

– А, по-моему, да! – Оникс поднял голову и с отвращением посмотрел на девушку. – Похоже, ты совсем дура, если до сих пор не поняла, кто такой фантош. Точнее, что такое. Я игрушка, вещь! Я принадлежу тому, на чьей руке выплавленное с примесью моей крови кольцо! И когда я говорю "принадлежу", я имею в виду – полностью, целиком. С потрохами!.. Ты разбудила меня, когда Каломуш завершил ритуал, и я вынужден тащиться с тобой, куда пожелаешь. Я не могу сказать "нет", "не хочу", "не буду". В лексиконе фантоша таких слов нет! – Эльф вцепился пальцами в косу и стал неистово теребить её, приговаривая: – Услышала, что хотела? Замечательно! В следующий раз подумаешь, прежде чем вопросы задавать. Потому что солгать я тебе не могу, а жаль! И извиняться не буду – сама напросилась! Надо было хоть немного мозгами пошевелить и не нарвалась бы на грубость!

– Извини.

Гедерика, кусая губы, смотрела на эльфа. Обида, вспыхнувшая, едва Оникс начал свою яростную отповедь, растворилась в искреннем сочувствии и жалости. Но что сказать в своё оправдание, девушка не знала. Механизм связи между ними она толком не понимала, и то, что рассказал Оникс, повергло Геду если не в шок, то в глубокое недоумение. "Как можно владеть живым существом? Как можно лишить его собственного мнения, выбора, желаний? Сделать вещью…"

– Я постараюсь следить за своими словами, – покраснев, как маков цвет, прошептала Гедерика.

– У тебя не получится.

– Я буду стараться. Честно-честно!

И, впервые за время их знакомства, эльф улыбнулся. Открыто и искренне, так, что у девушки захватило дух. Стараясь скрыть смущение, она поправила куртку, потом пригладила складки шерстяной юбки и тихо, словно боясь спугнуть дикое животное, произнесла:

– Давай постараемся стать друзьями.

Брови фантоша взметнулись вверх, глаза округлились, а улыбка стала горькой и разочарованной.

– Это невозможно.

Оникс дёрнул повод, и Кавалер, изящно перебирая ногами, поскакал между деревьями.

– Опять я что-то не то ляпнула, – расстроено пробормотала Гедерика и ударила кобылу пятками.

Но вместо того, чтобы скакать вперёд, Белоснежка вдруг присела и начала заваливаться на бок. Выдернув ноги из стремян, девушка попыталась соскочить на землю. Если б не длинное платье, у неё наверняка получилось бы, но подол за что-то зацепился, и Геда рухнула вместе с лошадью, спиной на прелую листву, ногами на белоснежный бок. Перед глазами мелькнул кусок чистого голубого неба, разлапистые деревья прощально махнули ветвями, и наступила тьма.

Оникс оглушила тишина. Он видел, что Кавалер часто всхрапывает, но звук словно выключили, мир вокруг стал расплывчатым, словно фантоша накрыло мутным стеклянным колпаком. И самое ужасное – тишина была не только внешней: внутри образовалась неестественная пустота, столь непривычная и ошеломительная, что Оникс не сразу понял, что произошло. Несколько секунд он потерянно смотрел перед собой, а потом резко обернулся и закричал от отчаяния. Гедерика лежала на земле, рядом с окровавленной Белоснежкой, а её тело оплетали тонкие шевелящиеся нити, похожие на белых волосяных червей. Их было так много, что девушку почти не было видно – тёмная прядь, подмётка левого сапога и всё.

"Если она мертва, и мне минут десять осталось! – Фантош лихорадочно сглотнул, спрыгнул с коня и стрелой метнулся к хамиру. – Не сейчас! Пожалуйста, не сейчас!"

Выхватив кинжал, он упал на колени и начал с остервенением кромсать нити. Он резал и резал, не обращая внимания на бьющуюся в агонии Белоснежку, на сине-бурую жижу, вытекающую из обрубков червей. Жижа обжигала кожу, разъедала одежду, а Оникс вновь и вновь упрямо вскидывал кинжал. Связи с хамиром он не чувствовал, но сердце отказывалось верить, что Геда мертва. Наконец ему удалось освободить голову девушки, но понять, дышит она или нет, фантош не мог: лицо Гедерики заливала сине-бурая жижа, а безостановочно двигающиеся черви не позволяли сосредоточиться и уловить пульс. И, выругавшись, эльф продолжил резать и кромсать.

Но если сначала освобождение хамира казалось вполне осуществимой задачей, то новую атаку черви отразили, вмиг превратившись в тонкие стальные канаты. А потом и вовсе пошли в наступление – сдавили запястье, заставив выронить кинжал, и стали хлестать по спине и голове. Оникс попытался прикрыться руками, и нити ускорили темп. Не выдержав напора, эльф упал рядом с Гедерикой, и белые нити попытались спеленать его в кокон. "Не сдаваться!" – мысленно завопил фантош и стал колдовать, но что бы он ни делал, какие бы заклинания не бормотал, черви не исчезали. В запасе осталось только заклинание абсолютного уничтожения, однако при столь близком контакте с противником, риск лишить жизни и себя, и хамира был крайне высок. "Но лучше так, чем проиграть безмозглым тварям!" Оникс зажмурился и стал читать заклинание.

Будто почуяв опасность, черви задвигались быстрее, подобрались к шее, к подбородку, захлестнули рот и нос, стремясь задушить мага. Оникс сражался из последних сил, понимая, что второго шанса не будет. Он отчаянно мотал головой, рискуя свернуть шею, дёргался и рвался, кусал мерзкие склизкие нити и продолжал шептать заклинание.

Последнее слово взорвало тишину, и вместе со смертоносной вспышкой воздух сотрясли сотни визгливых воплей, точно мясники решили прирезать сразу сотню свиней. А потом Оникса накрыло болью, и ему показалось, что, покончив со свиньями, мясники принялись сдирать кожу с него. "Интересно, это я сам сотворил или Геда умерла?" – балансируя на грани света и тьмы, подумал фантош, и вдруг боль ушла.

Это было так невероятно, что Оникс засмеялся от счастья и облегчения. Правда, смех походил скорее на сухое кряхтение, но эльфа это не смутило. Он был жив и в сознании, а значит, победил.

Оникс глубоко вздохнул, открыл глаза и замер: прямо над ним стоял неприятный субъект с широким, изувеченным шрамами лицом. Густой, плотной сетью они оплетали щёки, нос, пересекали губы и брови. Но ужаснее всего выглядели глаза незнакомца: тёмные и бездонные, как заброшенный колодец, алчные и жаждущие, как бездна. Глаза человека, обожающего не просто убивать, а убивать медленно и мучительно, выпивая страдание жертвы до последней капли.

– Давненько не встречал я эльфов в этой части Бершанского леса, – низким, утробным голосом пророкотал мужчина и качнул головой, отчего его короткие молочно-белые волосы поймали солнечные лучи и на миг приобрели золотистый оттенок. – Вот уж не думал, что сегодня мне улыбнётся удача.

– Эти… твои?..

– Ленточки? Да. Мои, так сказать, домашние питомцы, – охотно сообщил незнакомец, продолжая разглядывать эльфа. – Жаль, что я не сразу разобрал, кто ты. Скажи спасибо, что вовремя погасил твоё колдовство, а то от вас с девчонкой мокрого места не осталось бы. Правда, потрепало вас знатно. Но ничего, на вид ты выносливый, ритуал выдюжишь!

– Что за…

– Увидишь, ушастый.

С этими словами, мужчина намотал на запястье золотисто-каштановую косу, резко выпрямился и поволок добычу к ближайшему дереву. Оникс хотел вырваться, но его усилий хватило лишь на то, чтобы чуть поднять руку. Безвольно уронив её на землю, фантош прикрыл глаза, стиснул зубы и коротко выдохнул: "Нужно успокоиться". Пока он ничего не мог изменить, но это пока. Связь с хамиром вновь ощущалась, и, если затеянный незнакомцем ритуал будет продолжительным, он успеет восстановиться. "Хорошо, что этот урод считает меня обычным эльфом. Есть шанс преподнести ему сюрприз, – злорадно подумал Оникс. – И спасибо Ордену за их треклятое обучение. За хамира фантош борется до конца!"

Белобрысый маг свалил эльфа к подножью дерева, как куль с мукой, и засуетился: наломал веток, сложил домиком и, прошептав заклинание, запалил костерок. Немного подождав, расчистил ладонями землю и начал чертить замысловатые узоры. Сквозь опущенные ресницы Оникс наблюдал, как тонкая палочка скользит по земле, и пытался понять, что означают эти линии, геометрические фигуры и схематично обрисованные силуэты людей и животных. Ни на магию эльфов, ни на графические заклинания Ордена они не походили. Оставалось спросить, хотя на ответ белобрысого надеяться не приходилось. "А, впрочем, убудет от меня, что ли?" – подумал фантош и поинтересовался:

– Что за обряд?

Мужчина ухмыльнулся, одарил пленника лукавым, весёлым взглядом и как ни странно заговорил:

– Вечность за хвост ловлю, мальчик. А эльфы-долгожители для моих целей самое то.

– Ты меня убьёшь?

– Ага. – Белобрысый отвёл палочку в сторону, с любовью оглядел тщательно прорисованный восьмигранник и, подмигнув эльфу, приступил к следующей фигуре. – А ты что думал? Не жениться же мне на тебе, в самом деле?

– Заклятье… непрожитых дней?..

– Умный мальчик, – промурлыкал мужчина и уважительно посмотрел на пленника. – Что же такой просвещённый юноша делал в чаще Бершанского леса? Девочку соблазнить решил? Из знати небось?

– Да.

– Не повезло, – сокрушённо, словно и впрямь сочувствовал эльфу, произнёс незнакомец и вздохнул: – Не судьба.

Оникс сосредоточился, оценивая своё состояние. Силы восстанавливались медленно, слишком медленно. "Что с кинжалом набрасываться, что магией атаковать – рано, велика вероятность, что мой порыв станет последним". И фантош так и остался лежать на боку, внимательно глядя на белобрысого мага. А тот, закончив рисовать, достал из кармана потёртой кожаной куртки медную ступку, кусок зелёного мела и, усевшись на землю, принялся толочь его маленьким золотым пестиком.

– Жизнь вообще штука несправедливая, – после длительной паузы заявил он сварливым тоном и покачал головой. – Вот лежишь ты, смотришь на меня и думаешь, что попал в руки злодея-чернокнижника, а вот нет, ошибаешься.

"Поболтать захотелось? Чудненько! – мысленно улыбнулся фантош. – Ты, гад, самого благодарного в мире слушателя получил. Пользуйся!" И, состроив умильную, растерянную мордашку, на которую почти всегда покупался Дигнар, Оникс похлопал ресницами:

– А кто Вы?

– Артонаш Теригорн!

– Вы? – Глаза эльфа наполнились неподдельным изумлением. – Но… это невозможно!

– Почему? – рассмеялся белобрысый, а в чёрных глазах диссонансом вспыхнула ярость. – Если стайка завистливых баб спалила мою обитель, это не значит, что я сгорел вместе с ней!

"Сколько же ему сейчас? Четыреста, пятьсот? – Оникс бросил короткий взгляд в ту сторону, где осталась лежать Гедерика. – Знала бы ты, на кого мы напоролись. Может, сказать ему, что ты его пра-пра-пра… Нет, у него на роже написано, что кровные узы он давным-давно изжил, убил и в землю прикопал".

– Осмыслил? – с ехидцей осведомился Артонаш, и эльф поспешно кивнул. – Хорошо, потому как знакомство наше на этом заканчивается. Пора начинать ритуал!

– Погодите! – Оникс умоляюще посмотрел на мага. – Расскажите: как Вас удалось выжить?

– Зачем? Ты всё равно умрёшь.

– Пожалуйста!

Фантош знал, что его просьба не останется без ответа. На лице Артонаша крупными буквами читалось: "Хочу поговорить". "Тяжело, небось, одному в глухомани прозябать. С ленточками-то не поговоришь".

– Так и быть, – махнул рукой Теригорн. – Будь ты человеком, болтать бы не стал, а так… Сколько тебе?

– Сорок.

– Это ж примерно семнадцать по нашему?

– Да.

– Удачный улов. – Артонаш похлопал ладонями по карманам, выудил кисет, трубку и стал неспешно набивать чашу табаком. – Только сразу предупрежу: вздумаешь рыпаться – ноги оторву! Они для ритуала без надобности.

– Да куда мне, – печально вздохнул эльф и опустил голову, будто осознав наконец своё незавидное положение.

– Как ты наверняка знаешь из книг, я был главным жрецом Солнца, – важно, с налётом торжественности начал Артонаш. – Сотни лет наши обители процветали в Ликане. И никогда не ступала в них нога женщины, ибо мужчина – истинный светоч мира! Он несёт в себе искру света, что, попадая в пустой сосуд, зажигает новую жизнь! Истина сия незыблема и нерушима, и, поправ её, мир погрузился в хаос. А ведь мои предшественники предупреждали об опасности! Они сдерживали алчных пожирательниц рода человеческого, пока Радонуш Пелисат, пусть не знает его душа покоя в вечности Солнечного Чертога, не возвысил нечестивиц до уровня жриц, позволив им облачиться в святые одежды. Эрмика Ториш и её приспешницы льстивыми речами развратили душу Радонуша и настроили его против жрецов, словно те не светочи жизни людской, а отбросы, коим место в выгребной яме. Обители разделились, жрецы и жрицы затеяли тайную войну, ибо там, где появляются женщины, интриги и козни распространяются, как эпидемия чумы.

Больше века длилось противостояние. Эрмика Ториш погибла, и на её место заняла Карника Гартан. Проклятая ведьма превратила тайную войну в явную, посмев обвинить истинных детей Солнца во всех грехах: воровстве, лжесвидетельстве, прелюбодеянии… В тот год я, молодой глава мужских обителей Ликаны, собирался начать новую программу, чтобы не позволить набирающей силу сатрапии протянуть свои гнусные щупальца над всем материком. Но не сложилось… Порой Солнце заходит за тучи, отворачивая божественный лик от детей своих.

Артонаш посмотрел на трубку, которую так и не раскурил, и сунул её обратно в карман. Изуродованное шрамами лицо стало пугающе мрачным. Фантош решил было, что Теригорну надоело предаваться воспоминаниям, но тот зло глянул на небо, точно обвиняя его в своих бедах, и продолжил:

– Мы сами вырыли себе могилу. Я призывал дать решительный отпор зарвавшимся жрицам, уничтожить гниль, проникшую в наши обители. Но меня не послушали. Я был молод, я был ничто против солнечных старцев. Блаженных! Глупцов, прикидывающихся мудрецами! "Верьте и обойдётся", – говорили они. Идиоты! Именно они отдали солнечные обители в руки женщин! Именно они ослабили боевую мощь Ликаны, сделав родную страну уязвимой для жадных тиратских щупалец! Именно они виновны в том, что сатрапия правит третью материка! Именно они позволили Ордену чистого духа подняться на недосягаемую высоту, безнаказанно торговать людьми, превращая их в живое оружие! Ублюдки!

Оникс дёрнулся, словно получил пощёчину. Заметив его реакцию, Артонаш расцвёл.

– Вижу, ты слышал о фантошах, а, может, даже встречал. Так вот, их бы не было, если бы служители Солнца вовремя пресекли наглые поползновения грязных проходимок, посмевших назвать себя жрицами! Нужно было выжечь скверну до тла, а не сидеть, сложа руки! Бездействие сгубило нас! Слишком поздно узнали мы, что у Карники не три сотни, а несколько тысяч сподвижниц. Кроме того, лживыми речами и сладкими посулами жрицы подняли народ! В роковой час армия проклятой Карники, словно полчища саранчи, хлынули в мужские обители Ликаны. В кровавом побоище, где смешались мечи и магия, сила и мастерство, мы проиграли, ибо ничто не в силах противостоять разбушевавшейся стихии. Планы, обеты, влияние – всё было утрачено, смыто кровавой волной. В обителях Солнца воцарились выродки рода людского, а Ликана превратилась в убогое подобие великой гордой страны! И всё из-за этих беспринципных, жалких блудниц!

"Что-то я не заметил, чтобы жрицы вмешивались в политику Ликаны, – хмыкнул про себя Оникс. – Уж больно много злобы кипит в тебе, жрец Теригорн".

– А как Вы выжили? – стараясь говорить робко и смущённо, спросил фантош и похлопал ресницами, чтобы не выйти из образа наивного малолетки.

Уныло вздохнув, Теригорн уставился на пламя костерка. Эльф лежал на земле и прекрасно видел его лицо. Он мог поклясться, что сейчас оно выражает сомнение и досаду. "Забавно… Значит, спасение своё вспоминать не хочется. Неужели бросил всех и сбежал? Не стал, значит, в кровавом побоище участвовать. Трус!"

Словно почувствовав презрение эльфа, бывший жрец поднял голову:

– Поболтали и будет!

– Но Вы не рассказали мне главного.

– Ты услышал более чем достаточно! Остальное не важно!

Артонаш зло оскалился, провёл рукой над костром, и пламя окрасилось в яркий бирюзовый цвет. "Сейчас убивать будет, – понял эльф, лихорадочно оценивая своё состояние. – Встать смогу, а дальше… Но выбирать не приходится. Нужно выбрать момент и ударить – решительно и наверняка!" Старательно изображая неуверенность и слабость, Оникс сел и с опаской взглянул на белобрысого мага:

– Я ведь не сбегу, не смогу просто. Почему бы Вам не закончить рассказ? Я хотел бы узнать, как Вы жили все эти годы, столетия.