Текст книги "Изгой (СИ)"

Автор книги: Анджей Ясинский

Соавторы: Дмитрий Коркин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Глава 5
Толлеус. Курочка по зернышку

Не в первый раз за последнее время Толлеусу пришлось ночевать в повозке, а не номере постоялого двора. Однако нынче пробуждение было неприятным – разнылись суставы, тело дрожало от холода. Разлепив глаза, старик не поверил своим глазам – со всех сторон его окружало Серое Ничто. Первой мыслью было, что он опять попал в Черную Пустоту или какую-то ее разновидность. Впрочем, он почти сразу сообразил, что ошибается. Просто ночью на луга лег туман, да такой плотный, что дальше вытянутой руки практически ничего не было видно. Плащ, которым укрывался старик, отсырел, будто и не сушили. Даже сено в мешках отсырело – аж лежать холодно.

С кряхтением и едва ли не со скрипом старик поднялся на ноги. С завистью покосился на Оболиуса – пацан сладко спал, свернувшись калачиком. Похоже, разлитая в воздухе влага не доставляла ему особых проблем.

Очень захотелось согреться, так что искусник не пожадничал, создав точную копию вчерашней сушилки. Захотелось разогнать спустившееся на землю облако, чтобы не киснуть в нем.

Создавать ветра – прерогатива богов. Однако Толлеус уже один раз придумал, как схитрить, создать имитацию ветра. Тогда он сделал маленький ветряк, который, вращаясь силой Искусства, вызывал ощутимый ток воздуха. Здесь можно было бы повторить нечто подобное, только в больших масштабах. Вот только в прошлый раз ветряк был настоящий, сделанный из миски. Сейчас подходящих материалов под рукой не было и понадобилось бы что-то выдумывать.

Толлеус задумался на секунду и махнул рукой – не то самочувствие сейчас, чтобы развлекаться изобретением искусных лопастей, быстрее утренний ветерок разгонит эту серую муть. И еще мана – вчера ее ушло много, очень много. Хватит разбазаритьва ее попусту – нужно сперва восстановить запас.

Старик уже проверил метки на мохнатках – все стадо было на месте, ничего с ним за ночь не случилось. Но как бы животные не заболели от сырости – наверняка же туман накрыл их тоже!

Жар от сушилки мягкими волнами стало распространяться во все стороны, проделав в серой завесе брешь. Толлеус присел рядом, с наслаждением впитывая в себя тепло, чувствуя, как уходит дрожь. Еще чуть-чуть, и он бы замурлыкал от удовольствия.

Оболиус проснулся и тоже подтянулся греться. Видимо, даже такому завзятому лежебоке было неприятно спать в сырости.

Старик запоздало пожурил себя, что не догадался сотворить такую маленькую сушилку прямо в повозке, чтобы грела всю ночь. Тогда бы никакой туман не был страшен. Просто вчера так намаялся, что даже в голову не пришло. Обычно-то место для ночевки выбирали на возвышенностях. Это нынче заночевали, где пришлось.

Ученик, встряхнувшись, как собака, потер лицо ладонями, сладко зевнул и собрался запрягать. Очевидно, ему не терпелось добраться до города, чтобы поскорее угодить своей ненасытной утробе.

Толлеус его остановил. Сиплым со сна голосом он промолвил:

– Обломок, что вчера разбил повозку – железный. Металл всегда в цене, особенно древний, а нам деньги очень нужны. Тем более что нужна новая повозка – на этой далеко не уедем. Соберем в округе, что поблизости найдем, тогда и поедем.

– Понятно, что много за раз не увезем, но можно ведь и еще раз приехать, – подсказал рассудительный Оболиус.

– Сдается мне, к обеду тут уже найдутся желающие без нас. Нашумели мы тут. Может, даже хозяева этой земли объявятся, – старик вздохнул. – Тогда хорошо бы это не отобрали. Посмотрим, конечно, но вряд ли второй раз приедем.

– Можно собрать все обломки, а те, что не увезем, прикрыть Искусством от посторонних глаз. А через несколько дней заберем! – не унимался жадный парень.

Толлеус пожевал губу – ему тоже жалко было бросать деньги.

– Может, и так. Посмотрим, много ли железа найдем, да какого размера. Да чтобы не долго нам тут возиться.

Обломок, формой похожий на миску, только очень-очень толстую и с дыркой, споро достали из-под повозки, но внутрь пришлось грузить Искусством – сил поднять не хватало. После этого Оболиус уселся на край повозки и видом примерного ученика спросил:

– Господин, покажи, чем отличается фрагмент, который ищет проявления искусства, от фрагмента для поиска железа!

Толлеус потянулся чесать лысину: вообще-то он предполагал, что шустрый Оболиус пробежится по лугу, да посмотрит глазами. Как будто, так было бы проще. Но теперь придется что-то придумывать. Причем, как вообще можно обнаружить обломок в траве, неважно даже, из какого материала, он не знал. Сознаваться в незнании было стыдно. Вроде, учитель, а вроде и неразумным учеником себя чувствуешь!

Светлая мысль все-таки пришла в голову: раскаленные обломки за ночь не совсем остыли – когда доставали тот, что разбил повозку, руками чувствовали тепло. В копилке было плетение для обнаружения вражеских лазутчиков. Оно работало по многим параметрам – по ауре, по шуму, движению и, самое главное, по излучаемому телом теплу тоже. Требовалось взять из него нужную часть и встроить в сеть, которой старик вчера искал артефакты. Он уже начал работать, но вдруг сообразил: можно просто использовать первое плетение, и плевать, что там много лишнего и оно не покроет всю площадь. Достаточно будет просто отправить Оболиуса с ним походить по лугу. И пусть топор возьмет – постучать по находке обухом, чтобы понять: металл или камень. На том и остановился в своих изысканиях. Оставалось надеяться, что все получится, как надо.

Когда ученик ушел, Толлеус задумался над еще одной проблемой, которая всенепременно возникнет: когда металлические обломки будут найдены, как дотащить их до повозки? Надежд, что обломки будут достаточно малы, чтобы подросток принес их в руках, было мало – такие мелкие фрагменты уже, скорее всего остыли и плетение их не обнаружит. Повозку же через овраг не переправишь. Искать объездной путь? Ручей – не река, где-то должен быть родник!

Альтер-эго потешалось вовсю, предлагая привязывать к найденным обломкам искусные нити и тащить их по земле волоком (можно даже лошадь запрячь, чтобы смешнее было) до рва, а потом Призрачной Дланью переправлять на этот берег и грузить сразу в повозку.

Способ откровенно плохой – долгий и расходы велики. Самое обидное, что ничего лучше искусник не придумал.

Чисто теоретически можно было бы попробовать построить искусный мост через овраг, чтобы даже повозка проехала, но это опять время и мана, а того и другого в обрез.

Все чаще и чаще мысли старика сбивались на мохнаток – как они там одни без его пригляда, как пережили сырую ночь, как обошлись без вечернего водопоя?

А Оболиус, как назло, все бродил и бродил, уходя все дальше.

Запоздало искусник подумал, что можно было бы попробовать все сделать дистационно: он бы управлял плетением, парень чародейским Оком. Глядишь, как-нибудь бы сработались, определили перспективные точки, где обломки похожи на металлические, и потом бы уже можно было отправлять парня для более вдумчивого изучения.

Наконец крохотная фигурка ученика замахала руками (всего лишь второй раз!), и искусник отметил место меткой и бросил туда нить, чтобы помощик привязал.

Насчет связи сразу не договорились, поэтому Толлеус воспользовался уже проверенным (к сожалению, односторонним) методом, велел возвращаться.

Пока ученик шел обратно, искусник стал дополнительно оплетать повозку нитями – надежней будет. Пусть грузоподъемность сильно не увеличится, зато в дороге не развалится.

Доклад Рыжика был не очень радостный: обломки почти все каменные – их повозке несказанно повезло поймать железо. Два найденных обломка крупнее пойманного, но один из них торчит из каменного валуна – как-то нужно доставать.

– Оставим его, возьмем только второй, и поехали! – скомандовал искусник, оборвав взмахом руки возражения Оболиуса.

Для того, чтобы подтянуть обломок нитью, нужен хороший упор. Сперва Толлеус по привычке хотел зацепиться за что-нибудь тяжелое материальное, но, скептически посмотрев на повозку, сразу сформировал Призрачную Длань. – Все равно она скоро понадобится, а ее сфера с землей внутри, являющаяся противовесом, сгодится и в качестве основы, к которой можно прикрепитьнить.

Нить стала сжиматься, подтягивая обломок. Увы, нить не могла сжаться до нулевого размера. Пришлось делать все в несколько заходов – подтянул, новая нить, опять подтянул… Или в самом деле запрягать лошадь, но это было как-то не серьезно.

За обломком тянулась глубокая борозда – он срывал дерн до самой земли. Если бы сразу подумать, то можно было сделать с этим что-нибудь. Тащить было бы легче, то есть не так затратно, но старик откровенно спешил.

С другой стороны, маны в кристалле уже не осталось – пошли в ход мелкие амулеты для накопителей, да в качестве резерва оставался собственный аурный запас.

Впервые от самого Широтона маны не хватало. Умом старик понимал, что совсем недалеко мохнатки, и он пополнит запасы, но логика-логикой, а все внутри сжималось от страха.

Наблюдающий за процессом оболтус не обошелся без комментария:

– А можно было сделать Паука, который бы поднял и принес…

Толлеус пропустил это мимо ушей. Да, можно, но нет голема, нет!

Когда искусник Дланью погрузил обломок в повозку, неприятно захрустевшую при этом, он, наконец, осмотрел свою добычу. Похожа на фрагмент колонны, но оплавлена сильно – точно не сказать. Металл другой – не железо. Похоже скорее на бронзу, ну да не важно.

– Запрягай! – каркнул он и закашлялся.

Взнуздывая лошадь, Оболиус как-то нерешительно произнес:

– Та плита, что вчера устроила запруду в ручье… Может, она тоже металлическая… А может быть и нет…

– Как так? – не понял старик, вскинувшись на ученика. – Стучал?

– Стучал… Звук не такой, потому и странно.

– А какой?

– Такой… Как будто черепицу ломаешь. И холодная совсем. Плетение не показало ее. Я так просто стукнул, потому что мимо проходил. Но не камень точно!

Это было близко, совсем близко. Только поэтому бывший настройщик велел подъехать к плите, а не сразу править к стаду.

Вчера старик, проходя недалече, не обратил на нее большого внимания – не до того было, да и смеркалось уже. Сейчас же рассмотрел как следует: размером со столешницу ровный прямоугольник, серая матовая поверхность. Металл – что еще-то? Что плетение не показало – понятно – вода охладила. Так что зря Оболиус сомневается. Какой – не известно. Светлее стали, но, к сожалению, не серебро. Да какой бы ни был, грех оставлять. Вот только выдержит ли повозка? И так залезали в нее, а она качалась, будто соплями, а не нитями скрепленная.

И маны на еще одну Искусную Длань – в обрез из своих аурных запасов. Припрятать, накрыв маскировочной сетью?

Пока Толлеус был занят такими мыслями, Оболиус предложил привязать нить и попробовать вытянуть плиту наверх лошадью. Старик в сердцах плюнул – про подобное он размышлял не больше двух часов назад, а теперь даже не подумал.

Дернули. На счастье, повозка не развалилась и сил лошади хватило: добыча оказалась не так тяжела, как представлялось. Подъемником аккуратно втащили в повозку – и тут обошлось без происшествий. Осталось только не рассыпаться по дороге – ухабов хватало, хоть и осторожничали.

Мохнатки к великой радости старика чувствовали себя замечательно. Даже не булькали недовольно от жажды. Сперва он хотел вести их назад к ручью, но видя такое дело и вспомнив про крутые берега, возвращаться не стал.

Свернули загон и потихоньку поехали к городу.

Когда уже выбрались на тракт, навстречу проскакало десятка три солдат в боевой броне, копьями и луками. До полудня оставался час-полтора – долго собирались вояки. Проснулись, потянулись, позавтракали и лишь потом отправлись выяснять, что за беспорядки творятся на подведомственной территории. А может, узнали поздно – из города-то дым не видно, а звуки взрывов – это же надо сперва понять, что это и где это.

Солдаты косились на странного пастуха, но большого интереса не проявили. А Толлеус смотрел на них и беззубо улыбался.

Градоначальник Карадос

Карадос, сложив пухлые ручки на объемном чреве, слушал отчет начальника городской стражи, усевшегося на гостевом табурете. При этом смотрел градоначальник не на докладчика, а с кислой миной пялился в окно. День выдался чудный, впрочем, как и большинство других дней. Пейзаж, открывающийся из окна ратуши и изученный за многие годы во всех деталях также был приятен взору. Увы: хорошо любоваться спокойными водами Сон-реки, когда и в городе все спокойно, когда его можно назвать «Сон-город». Сегодня все не так, причем проблема явно серьезнее давно планируемого ремонта ратуши или какого-нибудь дебоша на рыночной площади. Пожалуй, даже посерьезнее позапрошлогоднего пожара на муниципальном поле с созревшей пшеницей.

Тогда ущерб городу случился приличный, но по крайней мере было понятно, что делать. Подсчитай потери, поручи установить причину и найти виновных – все. А тут и ущерба-то, вроде, нет, но зато есть проблемы.

То, что город стоит на древних развалинах, ни для кого не секрет. То, что под землей в обе стороны вдоль берега можно откопать такие же руины или даже что-то поинтереснее, знал еще дед деда. Когда-то в незапамятные времена здесь стоял огромный город. Авантюристы всех мастей за многие годы изрыли все вокруг в надежде найти клад, припрятанный древними. Находят ли – неизвестно. По крайней мере, Карадос об этом не слышал, хотя понимал, что это ничего не значит. Ну, как говорится – пусть их. Хотят копать – на здоровье!

По закону, конечно, то, что найдено под землей, принадлежит ее хозяину. И такие раскопки по своей сути есть попытка воровства, но гоняться за кладоискателями нет ни сил, ни желания, тем более что с градоначальника никто не спросит, отчего он не уберег кем-нибудь выкопанное сокровище, никто не потребует ловить в год столько-то кладоискателей. Поэтому, пока они делают свои дела тихо и не наглеют, их можно не замечать. Вот именно что ТИХО! А тут…

Карандос вздохнул, прислушиваясь к докладу.

Нынче тихо у кого-то не получилось. На подведомственной территории случилось происшествие – вырвавшаяся из глубин веков сила древних образовала глубокий кратер, и теперь непонятно, опасна ли эта рана земли или туда и близко подходить нельзя?

Служивые, конечно, уже осмотрели место – куда им деваться – служба, но только что они понимают? Чародей нужен, а чародея нет. Есть только амулет для связи, по которому можно доложить о случившемся, и тогда, скорее всего, чародея пришлют. Вот только когда он приедет и откуда? Ближайшего государственного чародея следует искать где-нибудь на кордосской границе – где-то в холмах за Сон-рекой должны быть погранзаставы. Но армия – это другое ведомоство, а тут случай гражданский. Так что могут отправить не оттуда, а вообще из далекого далека. Соответственно, добираться он будет несколько дней. А вдруг надо бежать из города со всех ног, вдруг какое-нибудь страшное древнее проклятие достанет аж до сюда? Несколько лиг – расстояние приличное, внушает надежду, что даже если проклятие есть, то может не достать. И до сих пор как будто ничего эдакого вроде внезапного мора не случилось… Только все равно как-то боязно. Именно по этой причине закрыть глаза и сделать вид, что ничего не произошло, не получится, хоть и очень хочется. Потому что приедет чародей проверять, а тут вокруг яма на яме. Вот тогда могут и спросить, отчего в отчетных книгах за весь период их ведения не числятся пойманные кладокопатели.

Плюнуть, рискнуть, не докладывать? Можно только хуже наделать – слишком много людей в курсе. Слухи-то уже пошли гулять. Ну как такая сплетня дойдет, куда не надо?

Самое обидное, что подозреваемый на роль кладоискателя есть. Стражники нашли следы, четко доказывающие, что не сама по себе беда приключилась – людьми вызвана. Есть свидетели, которые видели, как старик гнал стадо с нужной стороны в неурочное время, и следы повозки недалеко от места его, и древний металл он кузнецу продал. Если даже он не сам виновник, то как минимум свидетель – был он возле кратера, к бабке не ходи. И извергнутые из-под земли металлические обломки забрал, то есть, как ни крути, тоже вор. Сейчас бы поймать его да и сделать запись в отчетной книге. Хоть одну. Остальные ямы – да, прошляпили. Или даже не так – бдели каждый раз, и если бы кто что нашел, всенепременно повязали бы. Но никто ничего не находил, а стало быть, ловить было не за что. А тут, лишь только дед действительно выкопал и украл, поймали.

Вот только есть одно большое «но». Старик, по всему выходит, чародей. Понаблюдали, свидетелей опросили – никаких сомнений. Возможно, слабый, потому что связался с продажей металла, а это для чародея как-то… Мелко это – вот как. Только все равно чародей. И чем прикажешь такого ловить? Стражникам приказ отдать? Так ведь сложат голову ребятишки зазря. А там племянник служит. Да и других тоже жалко. Город-то небольшой – всех лично знаешь.

Карандос хлопнул ладошками по столу. Получилось не грозно, но начальник стражи замолк.

– Хочешь, чтобы я приказал поймать этого старика? По-твоему, не понимаю я, что на смерть всех пошлю? Сам, значит, решил чистеньким остаться? Это же ты должен был сам распорядиться, а мне только доложить, что ничего не вышло и потери озвучить!

Начальник стражи – молодой лысый детина смерил градоначальника недобрым взглядом и ответил совсем не по уставу, опустив положенное обращение «ллэр»:

– Не учи меня службу нести! С чего такое выдумал? – пластины доспеха на плечах при этом звякнули гораздо внушительнее, чем давешний хлопок Касандроса. Тот побагровел, но сдержался. С начальником стражи они давно были на ножах – есть тому причины. Однако оба до сих пор старались вести себя в рамках.

– Будь иначе, ты уже давно бы сказал, что «подозреваемый задержан» или «при попытке задержания». А ты мне тут льешь, куда чародей пошел, да что сделал!

Было видно, что начальник стражи собрался плюнуть, но в последний момент поостерегся это делать в кабинете градоначальника.

– Оттого так докладываю, что нет возможности производить задержание. Уплыл старик!

– Как уплыл? Не было судов! На лодке – не серьезно! – Касандрос искренне опешил от такого поворота событий.

– Серьезно-не серьезно, но уплыл. На плоту. Вот так!

Не смотря на то, что в отчетной книге так и не появилась вожделенная запись о поимке кладокопателей, градоначальник улыбнулся. Разрешилась проблема. Пусть не лучшим образом, далеко не лучшим, но сама. Можно не ломать голову, раздумывая, как поступить, жизни растрачивая попусту. Теперь беглый чародей – не проблема города, теперь пускай беглеца другие ловят. Или, все-таки не докладывать?

Часть пятая. Водный путь

Глава 1
Толлеус. Спасибо этому дому

Толлеус и в самом деле плыл по реке, спеша убраться как можно дальше от Матона. То, что рассчитывать на фрахт не приходится, он понял еще несколько дней назад, но и путешествовать дальше пешком не хотел – устал. Не столько физически, сколько от монотонности и однообразия пешего пути. В какой-то момент дорога стала казаться ему бесконечной, и что весь остаток жизни он проведет в повозке. Требовалось что-то изменить, при этом желательно ускорить свое передвижение. Река обещала и то, и другое, вот только с найти подходящее судно, как ему объяснили, не реально. Пришлось думать. И ведь придумал – только решил перед отправкой пошарить в древних руинах на предмет архейских артефактов. Ну а потом счел лучшим не задерживаться. В Кордосе за незаконное присвоение искусных находок спрашивали очень строго. В Оробосе как будто не так – слыхал, что даже на рынках в открытую торгуют, если кто-то что-то нашел, причем не очень дорого. Местным гораздо интереснее выкопать если не золотые монеты, то какую-нибудь вазу или оружие – роются в руинах в первую очередь из-за них. Все-таки на душе было не спокойно – не мог он отбросить все старые привычки и переключиться на идею, что копать можно в свое удовольствие, и никто не спросит. Поэтому и поторопился уплыть – очень уж ему не понравились стражники, которые скакали к месту взрыва (никаких сомнений – именно туда). Хорошо еще, среди них не оказалось чародея – тот бы всенепременно обратил внимание, что не простой купец едет навстречу, а человек, не лишенный дара.

В городе Толлеус задержался лишь для покупки провизии в дорогу, да завернул к кузнецу, чтобы сбыть привезенные металлические обломки. Теперь в кошельке звенело несколько серебряных монет – это было очень хорошо.

Правда, не обошлось без казуса – злополучную плиту кузнец вернул. Он также, как и Оболиус, критически осмотрел ее со всех сторон, постукал подвернувшейся под руку железной заготовкой, похмыкал в кулак, неуверенно предположил, что похоже на оружейную сталь, но только дураков, отливающих из нее такие чушки, нет, и раньше тоже не было. В итоге он согласился взять ее за полсотни серебра, но с уговором, что если из нее путного ничего не выйдет, то деньги назад. Так и получилось. Сплюнув, кузнец сказал, что нагреву в горне и последующей обработке не поддается. Старик не возражал и без споров вернул всю сумму. Кузнец-то, может, и не сообразил, а искусник сразу смекнул, что озвученная проблема – как раз не недостаток, а ценность. Если металл настолько крепок, что сопротивляется высоким температурам и даже не царапается – это очень хороший металл. И ведь действительно: при взрыве плита не оплавилась, как прочие находки, ни раскололась или погнулась несмотря на свою небольшую – всего с ладонь – толщину. Странно, что сразу на этот факт не обратил должного внимания. Видно, не о том думал.

Толлеус не сомневался: он ее продаст людям понимающим, причем за большие деньги. Торопиться больше не будет.

Чтобы уплыть и при этом ни от чего не зависеть, старик собрал искусный плот. Громко сказано, потому что плот как раз был обычный, хотя и большой – в первую очередь длинный. Связан, правда, искусными нитями, но сами бревна и доски сверху самые настоящие. Зато в движение эта конструкция приводилась чистым Искусством. Одна беда – когда Толлеус все это выдумывал и планировал, то исходил из большого запаса маны, который некуда девать. А отправился в путь с жалкими ее крохами. Да, мохнатки исправно давали этот ресурс, но он практически весь уходила на то, чтобы толкать плот, да на работу жилета. Пустой манокристалл своим иссиня-черным цветом ввергал старика в уныние.

С движителем для плота тоже не обошлось без накладок. Сперва мысль Толлеуса свернула в сторону парусов, но он без подсказок сообразил, что помимо неясной искусной реализации столкнется с проблемами управления: насколько можно было судить по книгам, у матросов с этим все сложно. Однако мозг все-таки задумался на эту тему, и по ассоциативной цепочке «паруса-ветер-ветряные мельницы-водяные мельницы» подал идею сделать из досок подобие колеса, раскручивать которое должны были сжимающиеся в определенный момент нити, прикрепленные к каждой его лопасти, а поворачивать предполагалась, просто опуская в воду или поднимая с правого или левого борта бревна.

При этом сам плот получился донельзя тяжелый и неповоротливый. Искусная движительная конструкция вышла ему под стать – она вроде бы заработала с первого раза, но постоянно возникали нестыковки в работе нитей, которые, накапливаясь, сбивали ход, дергая не за ту лопасть. Об изменении скорости даже речи не шло – это было возможно только при ручном управлении.

Оболиус заикнулся было про рыбий хвостик: мол, сделать сзади из досок что-то похожее, да качать нитями влево-вправо. Только потный Толлеус, мучаясь со своей конструкцией, раздраженно оборвал «глупую болтовню». С тех пор парень вообще слова не проронил, а занялся укреплением искусными нитями бревен и досок для настила, которые стали разбалтываться. Это было на него не похоже – обычно его было не смутить так просто – всегда лез с советами, которые нередко оказывались дельными.

Толлеус не собирался посреди реки принципиально что-то менять. Он был уверен, что модернизация и улучшение существующей конструкции возможны, но ничего в голову не приходило. Даже времени не было на раздумья – постоянно приходилось останавливать работу нитей и запускать все заново, надеясь подстроиться под нужный цикл. Признаться, он надеялся на хороший совет от своего помощника, но просить не позволяла гордость, а тот, как назло, именно в этот раз молчал.

Впрочем, время подумать появилось совсем скоро – не успели уплыть от города даже на пару лиг, как взбесившиеся нити попросту сломали несколько досок-лопастей колеса, и стало очевидно, что нужно сделать паузу. Плот сейчас же потерял ход и поплыл медленно-медленно, влекомый течением. Хорошо еще, руль, хоть и был неказист, но работал исправно – еще не хватало, чтобы плот отнесло с фарватера в заросли кувшинок и камыша – там бы он застрял надолго. Он, хоть и имел небольшую осадку, но был очень тяжел и неповоротлив.

Надо сказать, что мохнаткам вообще не понравилось такое путешествие – им было откровенно скучно толкаться на пустой палубе, иных манила близость воды, так что в искусном загоне происходила толкотня и рассерженный даже не бульканье – клекот. От перемещений животных плот ощутимо подрагивал. Он, связанный нитями, не был монолитно-жестким, оказались свои плюсы – бревна под настилом, на которые приходился вес, слегка проседали, аммортизируя, доски «играли» так, что казалось, будто по палубе гуляют волны. Ходить по такому плоту было не очень удобно, при этом стоял непрекращающийся скрип.

Сказать по правде, отправляться в дальний путь с целым стадом без должных испытаний и с пустым манокристаллом было глупо. Толлеус поторопился и сам понимал это. Но также он понимал, что задерживаться в городе не стоит. Или он все себе только выдумал? Как бы то ни было, нужно было приставать к берегу и становиться лагерем.

Старик перешел на ручное управление и на оставшихся лопастях, потихоньку продвигаясь вперед, стал выискивать место, куда можно пристать. На Сон-реке с этим были проблемы. Впрочем, место сыскалось быстро. Пусть кувшинки – главное, вода. Под конец искусник еще забросил нить на росшее на берегу дерево и стал подтягивать плот ею. Высадились удачно – берег высокий, травы много и не синяя. Правда, повозки не было. Разбитую старик загонять на плот не стал, рассудив, что толку с нее чуть. Продал задешево – колеса-то были в порядке. Только теперь до города не доедешь и материалы не привезешь. Если только отправить Оболиуса на лошади верхом, и пусть покупает новую повозку… Над этим стоило подумать. Вообще стоило крепко подумать!

* * *

На берегу путешественники простояли лагерем этот и весь следующий день. И все это время старик экспериментировал, а будто проснувшийся Оболиус совался со своими советами. Провизии, запасенной впрок, хватило – даже не понадобилось отправлять пацана в город. Толлеус сам не знал, где было бы лучше: с одной стороны, там было бы, безусловно, комфортней. С другой здесь никто не мешал и не нужно было заботиться о корме для стада – мохнаткам вполне хватало луговых трав при условии, что их можно было пасти целый день и не перегонять на большие расстояния.

За все время людей практически не видели – несколько раз мимо проплывали лодки местных рыбаков, да один раз против течения прошел небольшой восьмивесельный кораблик, и еще долго над рекой была слышна песня гребцов.

Плот за это время претерпел колоссальные изменения. В первую очередь Толлеус сосредоточил усилия на гребном колесе. Исчезли длинные лопасти, зато ширина их возросла. Ученик подсказал и оказался совершенно прав. Дальше искусник сосредоточил усилия на самом механизме вращения. Он перебрал несколько вариантов – даже попытался воссоздать с помощью Искусства заводной механизм, который видел когда-то в забавной игрушке на ярмарке. Самый простой и эффективный способ оказался в ритмичном ударе по лопасти, когда она оказывалась в самой верхней точке. Вот только доски из-за этих ударов достаточно быстро ломались. Усилить их металлом вышло бы дорого, и для этого понадобилось бы возвращаться в город. Обмотка искусными нитями давала прирост прочности, но все равно не снимала проблему окончательно. Если бы удалось изменить плетение защитной сферы, чтобы она принимала форму лопастей – тогда бы проблемы не было, вот только с этим были большие проблемы. Сделать можно, но только методом проб и ошибок – с формой любой поверхности, отличной от шара, всегда так.

Треть всего времени вынужденной остановки Толлеус потратил на создание плетения, формирующего мягкую податливую сферу, которую потом можно было натянуть на любую поверхность и, изменив одно свойство, превратить в жесткую. Пусть вручную в прямом смысле этого слова, но из такой сферы можно было сложить хоть прямоугольник, хоть что угодно. Старик подумал и сейчас же представил массу ситуаций, которая такое плетение могло бы понадобиться. С самодовольной улыбкой старик похвастался изобретением ученику (больше никого не было, а так хотелось, чтобы оценили), но тут неожиданно возникла одна непредвиденная проблема: как его назвать? В голове крутилось что-то вроде «теста», но как-то несолидно для такого хорошего изобретения. Так что пришлось сидеть, забросив другие дела и скребя лысину, силясь выдумать что-то красиво-поэтическое. Откуда-то из подсознания (скорее всего, из темных закоулков памяти, где угнездились воспоминания Ника) всплыло незнакомое слово «Транспласт». Попробовав слово на языке и так, и эдак – махнул рукой: в меру учено, в меру непонятно. В результате так и нарек свое детище.

Когда путники проводили взглядами вышеупомянутое купеческое судно, Оболиус невинно предложил выбросить колесо и сделать лапки-весла, чтобы получился водяной голем. Старику от всей души захотелось приласкать ученика тростью, потому что сделать весла, которые приводило бы в движение Искусство, было несравнимо легче, чем колесо, да и опыт по управлению лапами Паука был солидный. Отчего с самого начала никто не подумал про такой способ? Может, потому что они ассоциировались с маленькими лодками?

Отказываться от колеса, которое так долго доводил до ума, Толлеус не стал. Но и отказаться от хорошей идеи искусник не мог, так что гребные весла нашли воплощение в рулевом механизме. Теперь рулевые бревна не стояли по краям плота, подобно мачтам, опускаясь в воду, когда того требовала обстановка – их заменили две широкие доски, которые в обычном состоянии тянулись вдоль бортов ниже уровня воды, а когда требовалось повернуть – одним концом отходили в сторону – так легче было рулить и останавливаться. При желании ими можно было даже грести, но это было скорее излишество, чем необходимость, потому что для полноценной гребли требовалось много пар таких весел.