Текст книги "Изгой (СИ)"

Автор книги: Анджей Ясинский

Соавторы: Дмитрий Коркин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Теперь, уже немного понимая, что к чему, можно было, не торопясь, заняться исследованиями.

– А не боишься? – подозрительно спросило Альтер-эго, когда старик направился к «двери». Задержавшись на мгновение, он лишь коротко мотнул головой. Снаружи было без изменений: метки, исходящие широкими шлейфами образов. Только сейчас почему-то этих «дымков» было значительно меньше. Присмотревшись к ним хорошенько, старик увидел, что их на самом деле очень-очень много, просто некоторые совсем тоненькие, иных из-за прозрачности вообще почти не видно. В глаза бросаются лишь самые широкие и яркие. Каждое слегка двигалось, извиваясь, словно водоросли на течении, и заканчивались… Нет – они не заканчивались, а вели куда-то. Те, что не убегали за пределы видимости, обязательно упирались в другую метку. Что происходит там, за горизонтом, можно было только предполагать. Иные «дымки», точно ручейки, сливались с другими в более мощный поток. Что это означает, еще только предстояло разобраться.

Чем больше старик смотрел, тем яснее ему раскрывались некоторые нюансы. Как ни крути, но даже у прозрачных шлейфов были оттенки, а еще разная скорость и поведение. Вырисовывалась пока что непонятная система. Зрение как будто само подстраивалось под видение этих особенностей. Если не акцентировать внимания, то почти ничего не видно, а если всмотреться, то доступно для восприятия становится значительно больше. В принципе, это напоминало аурное зрение, но понимания это не добавляло.

Когда Толлеус пересекал такой поток, на краткий миг можно было заглянуть в него, выхватить чужой образ, слово, мысль. Не так, когда бог насылает Искушение, а как если бы он сам стал богом и мог влезть людям в головы. Это было удивительно!

Настал черед изучить свою собственную метку. Из нее, если хорошенько присмотреться, во все стороны также «курились дымки». А еще можно было понаблюдать за своим телом со стороны. Правда, зачем Тайнус это делал – не понятно.

Как понял старик, Черная Пустота – отдельный мир, живущий по своим законам. Искусник чувствовал, что самое его присутствие чуждо окружающему, лишенному постоянной формы и мысли. Имел ли он право здесь находиться? Рискует ли чем-нибудь? Пожалуй, для начала данных слишком много, чтобы сразу переварить их. Пора возвращаться.

– Нагулялся? – сварливо встретил его двойник в пузыре. Он, похоже, совершенно не стремился познать что-то новое. Толлеус не видел смысла вступать в беседу с самим собой – этого его и так хватало в жизни. Поэтому он даже не обернулся, а сразу же перенесся в свое бренное тело. Благо, достаточно было лишь пожелать. А когда вернулся, сейчас же уснул – прямо посреди своего стада, даже не вспомнив про защиту от вселения.

Глава 5
Тристис. Важное поручение

Карета вздрогнула и пришла в движение. Беллус: кордосская часть осталась за спиной, он снова в Оробосе. Прикрыв глаза, сыщик чуть слышно вздохнул. Надежды на то, что его, наконец, перестанут гонять по всему свету, точно мальчика на побегушках, растаяли неделю назад, когда с ним связался Мелус и «обрадовал» новым заданием. Впрочем, Тристис не стал перечить – он был согласен с доводами, которые озвучил куратор. Дело в том, что после освобождения задержанного прямо из его – Тристиса кареты другим бывшим пленником, кое у кого, вспомнившего достижения Имагена на службе имперского сыска, появилось желание сделать его козлом отпущения. В общем, было крайне желательно на какое-то время исчезнуть куда-нибудь подальше из Терсуса.

Новое задание – явное понижение в табели о рангах. Вдобавок теперь Тристис не самый главный, как было в маленькой экспедиции до этого. Однако он прекрасно понимал, что это далеко не худщий возможный сценарий. И шансы на реабилитацию есть вполне конкретные. Вот только придется потрястись в карете какое-то время… месяца три-четыре, если точнее. Вот такое задание – просто сидеть с утра до вечера и любоваться проплывающим за окном пейзажем. И все это ради одной-единственной встречи, придуманной (вот ирония!) им самим.

Вернувшись из Широтона, Тористис озвучил мысль, что неплохо бы реабилитировать бывшего настройщика манонасосов гражданина Толлеуса, первого и единственного кордосского чемпиона Турнира големов по совместительству. К этой идее прислушались, с ней согласились. Точнее сказать, идею еще не утвердили в качестве государственного распоряжения, но некоторые заинтересованные люди, близкие к императору, дали понять, что такой вариант не исключается. Сперва требовалось беглого искусника вернуть на родину и прояснить некоторые спорные моменты.

И для этой мелкой работенки отправили не рядового сотрудника Палаты Защиты Империи, а целого Уполномоченного Императора по Особым Расследованиям. Очень показательная параллель. Причем если первого можно было отправить из ближайшего города, то упомянутого уполномоченного пришлось отправлять чуть ли не с другого конца света, если говорить образно.

В довершение унижения Тристис отправился в путь не в сопровождении профессора Искусства, подчиненного ему, а при магистре Искусства, который Тристиса всего лишь сопровождал, выполняя свои собственные неизвестные Имагену приказы и вдобавок имея право наложить вето на любое решение сыщика. Вот так!

И был этот магистр Искусства не умудреным опытом и науками старцем, а молодой женщиной со вздорным характером и хищным взглядом.

Она присоединилась к экспедиции только что. (Правильнее говорить «делегации», но это если официально. Любой вояж кордосца в Оробос – экспедиция на опасную территорию.)

Открыв глаза, Тристис полюбовался на сидящую напротив него красавицу: голубые глаза, пшеничного цвета толстая коса лежит на высокой груди, ангельское личико. Можно подумать, что это олицетворение наивности и невинности – настоящий подарок для него, чтобы скрасить тяготы долгого путешествия. Хороша, слов нет! И он еще не стар, чтобы равнодушно относиться к женским прелестям. Звание магистра Искусства первой ступени совершенно не вяжется с такой внешностью – слишком молода. И посоха не видать – можно подумать, тут какая-то ошибка.

Однако Имаген узнал заранее о сопровождающей, и навел кое-какие справки. Корнелия. Способная и весьма перспективная девица, протеже Рагароса – практически второго человека в Палате защиты империи. Искусный посох, а точнее жезл, замаскирован под веер, висящий у красавицы на запястье. Одна из ее целей – посмотреть своими глазами на Оробос. Сейчас, пока она не занимает высоких постов, это возможно. Потом не получится – будет безвылазно сидеть в своем кабинете, заваленная работой, и если даже такое произойдет, Недремлющее Око такую добычу ни за что не обойдет своим вниманием.

Впрочем, на взгляд Тристиса, чародеям был смысл задержать ее даже в ее нынешнем статусе. Вдруг знает что-то интересное? Или сделать это следует хотя бы для того, чтобы обработать разум и отпустить, будто ничего и не было. А потом – через годы или десятилетия сработает какая-нибудь их тайная установка.

С другой стороны, в Палате защиты не дураки сидят, наверняка как-то предусмотрели и то, и другое. Иначе такой глупости бы не совершили.

Кстати говоря, на основе знания о благоволении Рагароса, можно сделать вполне обоснованное предположение о том, что есть связь между ним и покровителями самого Тристиса. А это уже можно будет учитывать в своих раскладах.

Занятый своими мыслями, Имаген совершенно не смотрел в окно. Корнелия, в отличие от него, выглядывала с интересом.

– Как пусто! – наконец, выдохнула она приятным грудным голосом. – Это же дикость! Как они так живут?

Сыщик усмехнулся. Он прекрасно понял, о чем речь – об отсутствии проявлений чародейства или Искусства. Все, кто в первый раз выезжают из Кордоса и при этом владеют истинным зрением, удивляются. Он в свое время точно также поднимал в изумлении брови. Однако странно такое слышать от нее. – Работает не где-то, а в Палате защиты империи, причем на самой границе, должна все это прекрасно знать. И вдруг такое почти детское проявление чувств.

– Привыкай! – пояснил он. – Дальше будет того меньше. Можно изъездить какой-нибудь средний город вдоль и поперек и не увидеть ровным счетом ничего. Причем не потому, что невнимательно смотришь или это от тебя намеренно скрывают, а элементарно из-за отсутствия в окрестностях даже одного самого захудалого чародея. Эта братия предпочитает кучковаться в определенных местах. Желательно поближе к столице. Там их столько, что появляется ощущение, будто они дышат тебе в затылок.

Мысль сыщика вернулась к заданию. На самом деле тут тоже было, о чем подумать. Толлеус вел себя странно. Логично было предположить, что он, чудесным образом обретя свободу, попытается затаиться, спрятаться. Или же ему с этим поможет Недремлющее Око или сам освободитель. Ник, кстати говоря, как раз исчез – растворился, при этом вежливо попрощавшись с Шойнцем. А старик, ни от кого не прячась, спокойно и неторопливо, будто у себя дома и совесть чиста, поехал на запад. Отслеживать его получалось плохо – в Широтонском посольстве были свои серьезные проблемы, так что маршрут Толлеуса фиксировали задним числом по следам. Однако потом он почему-то повернул в прямо противоположную сторону, при этом сместившись гораздо севернее, так что теперь его вполне легко удавалось засекать по метке с пограничных постов.

Это выглядело как провокация. Старик будто бы кричал кордосцам: я тут, очень-очень близко, беззащитен – хватайте меня! Но как Тристис не напрягал голову над этим, ничего придумать не мог. Не было подсказок и от Мелуса – не только сыщик удивлялся такому странному поведению. А жаль. С этим обязательно стоило разобраться до того, как встреча состоится.

Впрочем, время на это еще есть – с такой форой догонять старика придется месяца два. И это при условии, что тот не ускорится и не свернет южнее, выйдя из зоны пограничных детекторов. Теоретически Толлеус может даже покинуть Оробос, и тогда придется докладывать в столицу, ожидая инструкций. Пока что преследовать беглого искусника за пределами чародейской империи было не велено.

Часть четвертая. Привал

Глава 1
Толлеус. Хорошо, плохо и выгодно

Матон

Сон-река называлась так отнюдь не из-за того, что ее воды обладали каким-то особым влиянием на людей и животных. Все дело в медленном течении, неспешном настолько, что берега ее на треть лиги с каждой стороны обильно заросли кувшинками и ряской. Впрочем, чистой воды шириной еще на пол лиги вполне хватало для навигации. Правда, у купцов подобный маршрут не пользовался особым спросом – север Империи из-за последней войны все еще не оправился полностью – населения тут было меньше, чем в более южных областях. К тому же, некоторые земли были испорчены – желающих селиться здесь находилось не так много, как в других областях. Тридцать лет назад в этих местах проходила линия фронта, и если после атак искусников, выжигающих целые территории, природа уже через год вступала обратно в свои права, то после чародейских проклятий случалось по-разному. Кое-где трава до сих пор отказывалась расти или же менялась настолько, что была сама на себя не похожа. Да и в древние времена тут, похоже, было не спокойно: иногда можно было встретить отголоски архейских битв в виде мест со странными свойствами или же просто в виде оплавленной с одного бока скалы, мимо которой Толлеус со своим караваном сейчас проезжали. В таверне искусник услышал, что местные в этих краях частенько выкапывают разные вещи минувшей эпохи, но пока что никто не спешил показать ему хотя бы одну такую находку. И, если честно, денег на покупку не было. Сказать по правде, старый искусник дошел до того, что за корм для своего стада в деревнях расплачивался не монетами, а Искусством. Так, например, вчера за несколько мешков второсортного зерна помог хозяину с ремонтом водяной мельницы. Мужик собирался нанимать батраков, чтобы делать временную запруду и вручную вычерпывать воду. Работа на несколько дней. А старик справился за несколько часов. В итоге все остались довольны – если не вспоминать, сколько широтонцы выкладывали за работу аналогичной сложности.

В планах искусника было дойти до Сон-реки и дальше путешествовать по ней. Однако в Красном Ручье найти судно не удалось. Там вообще не оказалось приличного порта, лишь пара небольших причалов для крупных лодок, не более. Берег в том месте совсем не располагал для погрузки-разгрузки. Добрые люди посоветовали добираться до Матона – город поменьше, зато пристань там самая настоящая – излучина реки позволяет судам подойти к самому берегу. Стаду и людям давно требовался хороший длительный отдых – химеры не лошади и не приспособлены для длительных переходов. Толлеус старался гнать их по мягкой земле, чтобы животные не сбили копытца, кормил не только травой, но все равно чувствовал – нужен перерыв. Все же пришлось еще два дня путешествовать по старинке, благо, направление дороги полностью соответствовало нуждам искусника.

Толлеус эти переходы много размышлял, забросив даже расшифровку книги из библиотеки и занятия с Оболиусом. Более того, он почти перестал систематизировать фрагменты в своем амулете, хотя, сказать по правде, львиную долю работы уже сделал – для продолжения нужны были новые куски плетений.

Все мысли старика крутились вокруг чародейской Сути Мира. Полной уверенности, что она дает Ведающим, не было, но слухов о ней ходило множество. Вселение, общение на любом расстоянии, умение заглядывать в прошлое и будущее – вот лишь малый список возможностей, которые она сулила. Толлеус старался припомнить все, что знал, и с каждым разом алчный блеск в его глазах разгорался еще ярче. Увы, была одна проблема: как он ни старался, но у него больше ни разу не вышло попасть туда. Даже мохнатка, на которую искусник возлагал большие надежды, не помогала.

Оболиус после случая с зубом присмирел и вел себя очень послушно. Старик несколько раз описывал ему свои ощущения и действия, предлагая ученику попробовать проникнуть в Черную Пустоту. Однако у помощника тоже ничего не получалось. Причем парню всегда удавалось взять химеру под контроль или же влезть учителю в голову, если тот не препятствовал. По мнению Толлеуса, эта способность напрямую проистекала из умения входить в Суть Мира, но на практике выходило по-другому. Старику очень хотелось проконсультироваться по своим вопросам у какого-нибудь хорошего чародея. Увы, подходящего случая все не выпадало. Тут вообще было негусто жителей, а уж чародеи в крохотных городках и вовсе не встречались.

Парень, предоставленный сам себе, предпочитал глазеть по сторонам – привычный пейзаж, характерный для тех дорог, по которым они с учителем ехали до этого, тут разбавлялся то рощицей с витиевато перекрученными стволами деревьев, то какими-то грандиозными каменными развалинами, то шрамом войны вроде уже упомянутой оплавленной скалы. А ночью в стороне от дороги наблюдалось какое-то странное зеленоватое свечение. Страшновато было, хотя не до жути: местные заранее предупредили, что это не опасно.

На следующий день путешественники наблюдали немного нереальную картину – посреди луга, флегматично жуя сочную траву, паслось стадо коров. Все бы ничего, только трава на этом лугу была не привычного зеленого цвета, а синяя.

– Не боитесь такой травой скотину кормить? – крикнул Оболиус конопатому подпаску, который поднял голову из травы, уставившись на необычных путников.

– Не-а! лаконично крикнул он в ответ, выплевывая соломинку и тут же вставив в рот новую.

На этом разговор завершился. Дорога вынырнула на небольшой пригорок, и на горизонте показалась стена камыша – река была совсем рядом. Но не это привлекло взгляд Толлеуса, который даже придержал лошадь, чтобы лучше рассмотреть пейзаж. Впрочем, глазеть особо было не на что, и Оболиус недоуменно спросил:

– Что там?

– Ямы, – не поворачивая головы ответил старик.

Действительно – весь склон холма был изрыт ямами: старыми, заплывшими землей, и относительно свежими, хотя последних было крайне мало.

– Кладбище разорили, что ли? – подросток с новым любопытством уставился на склон.

– Артефакты искали. Город под нами. Древний, – искусник все сидел, задумчиво почесывая лысую черепушку.

– Ух ты! – обрадовался Оболиус. – Может, мы тоже покопаем?

– Чем? Лопатой? – ни с того, ни с сего рассердился Толлеус. – Смотри, как тут все уже изрыто.

– А чем же еще? – парень явно не понял издевки и спросил совершенно искренне.

– А ты подумай! – старик послал ученику такой взгляд, что тому сейчас же захотелось отскочить подальше, хотя старик на этот раз не потянулся, чтобы ударом трости подстегнуть мыслительную активность своего подопечного. – Поехали! – просто скомандовал кордосец.

К вечеру, как и предполагалось, караван достиг Матона. При этом на протяжении всего пути то тут, то там вдоль дороги можно было наблюдать следы раскопок – очевидно, древние тут предпочитали жить широко, не теснились на одном пятачке.

Наученные горьким опытом, путники не повели стадо в город – ни к чему. Старик организовал искусный загон и, оставив Оболиуса на хозяйстве, на пустой телеге отправился за провиантом и фуражом.

Городок и в самом деле оказался небольшим, даже без крепостной стены. Однако стражники на дороге присутствовали и монету за вход взять не забыли. Искусник, копаясь в складках тощего кошеля, про себя пожелал обоим как можно скорее немощи в руках, однако заплатил положенное.

Толлеус уже давно перестал таращиться по сторонам, сравнивая оробосские города с кордосскими и дивясь на отсутствие Искусства – привык. Сколько уже таких городков он проехал? Все же этот чем-то отличался от прочих. Пока что он понял это лишь на уровне подсознания, но стоило оглядеться внимательнее, и сообразил, что к чему: город был явно спроектирован, а не рос стихийно и непредсказуемо. Задумавшись над причинами этого, старик нашел ответ: весь центр был построен на древних развалинах. Под каждым домом угадывались массивные фундаменты из крупных камней. Нынешние жители лишь использовали их, надстроив стены. Очевидно, в далекие времена тут был если не город, то большой комплекс сооружений, и время не до конца стерло их следы. Такое случалось редко, и еще реже люди строились на развалинах – обычно их старались не тревожить без нужды.

Хмыкнув, Толлеус остановился на постоялом дворе, взмахом руки остановив конюха, который уже собрался было распрягать лошадь. Тут старик поужинает горячим в тепле и при свете, но ночевать поедет к своему стаду, так что повозка ему еще понадобится.

Обеденный зал мало чем отличался от сонма подобных, на которые Толлеус насмотрелся в своей жизни. Тут, пожалуй, было даже победнее и погрязнее. Только древние крупные блоки на полу и одной из стен вносили некоторый колорит. Впрочем, еда оказалась сносной.

Хозяин – мелкий мужичок с лысной и мутными глазами лично принял заказ, после чего высунулся на улицу и крикнул давешнему конюху отсыпать три мешка овса. Толлеус, дожидаясь, когда вынесут продукты для ни х с Оболиусом, движимый любопытством, подошел к древней стене и приложил к ней ладонь.

– Ахрейская постройка, – с гордостью улыбнулся хозяин, который увидел этот жест. – На века строили!

– А не боитесь древних проклятий, – изумился искусник. – На руинах такого добра нацеплять запросто можно.

– Город новый – ради порта строили. Стра-те-гический, – выговорил трактирщик по словам. Так что перво-наперво чародей столичный приехал, осмотрел место и сказал, что все чисто. Только после этого строиться стали. Дед мой отхватил местечко в самом центре. Тут даже стена уцелела – престижно!

Толлеус чуть слышно хмыкнул: может, место и престижное, но самому заведению требуется кое-какой ремонт и, самое главное, уборка. Хозяин, похоже, жадноват и все делает сам – что-то не видно снующих между столиков разносчиц и подметальщиц. Хотя, возможно, они появляются вечером, а сейчас время слишком раннее и наплыва посетителей нет.

Усевшись за пустой столик, искусник принялся ждать, когда поспеет каша. Попутно через амулет он стал вытягивать аурный щуп, исследуя им окружающее пространство. Никакой конкретной цели он не преследовал – просто ни разу не доводилось вот так близко оказаться от древних городов. Что он хотел найти? Возможно, какие-то остатки старинных плетений в камнях. А может, и ничего. Скорее, это была просто попытка прикоснуться к тем временам, когда могучие археи играючи творили великое Искусство.

Без своего инструмента искусник мало что может сделать со своей аурой. Но а посохом или, как сейчас, со специальным амулетом, аурный щуп Толлеуса стал подобен щупальцу осьминога – длинному, не ведающему преград и очень чувствительному. Нет, конечно, двери, стены, даже одежда глушили, снижали чувствительность, но при всем при этом старику не составило труда исследовать все заведение от и до. В какой-то момент ему даже показалось, что он не здесь и сейчас, а в прошлом – через коридор бегут солдаты в блестящих доспехах, на стенах гобелены, которых на самом деле нет – вот как воображение разыгралось! Старик открыл глаза и тряхнул головой: как наяву все.

Вообще странное видение – стражники выбегали из коридора, которого на самом деле не было – глухая стена. Так что странный фортель выкинуло его собственное воображение. Или…

Скорее по наитию, чем додумав мысль до конца, Толлеус снова сформировал аурный щуп и воткнул его в стену в том месте, где ему привидился коридор. Чувствительность ауры, ослабленная каменной преградой, конечно же упала, но ее хватило, чтобы понять – это не сплошной камень – с той стороны пустота.

Хозяин принес дымящуюся тарелку, но искусник не овтлекался – все исследовал обнаруженное помещение. Сказать по правде, ничего интересного и тем более ценного он там не нашел. Просто подземный коридор-аппендикс длинной с десяток шагов, в дальнем конце засыпанный под потолок обрушившимся сводом, а позже и вовсе заложенный каменной кладкой. На удивление сухой, но пустой. Если в нем что-то и хранилось, то все давно превратилось в труху. Потыкавшись своим щупом в разные стороны, Толлеус больше ничего не нашел – да даже отыскать одно помещение – уже удача.

– Отчего не трапезничаете?

Казалось, хозяина искренне волнует, отчего постоялец воротит нос от медовой каши.

Во взгляд Толлеуса вернулась осмысленность, он кашлянул и с прищуром спросил:

– Дорого ли станется прикупить в городе небольшое помещение, чтобы как тут – в центре и с древней кладкой стен?

– Не дешево, – сейчас же отозвался хозяин. – Только никто сейчас не продает, уж я-то знаю.

– А что, расшириться хочешь, что предложение отслеживаешь? – закинул старик удочку.

– Не. Посетителей мало. Матросы в кабаки возле пирсов ходят, а благородных господ тут не так, чтобы много. Дешевле тут продать и на эти деньги поближе к пирсам что-нибудь попроще поставить, чтобы с выпивкой и девками и без конюшни. Доход только вырастет, и от продажи что-то останется.

Признаться, Толлеус готов был услышать нечто другое.

– Отчего тогда до сих пор не продал? – спросил он.

Хозяин повращал мутными глазами, что-то обдумывая:

– Как чувствовал, благородный ллэр, вас дожидался! Вижу, по сердцу вам пришлось мое заведение. Можно совсем чуть-чуть перестроить, и будет как древний замок – все соседи будут завидовать! Задешево уступлю, только для вас, а купцы, что все хотели тут свою контору построить, пускай подавятся!

Искусник не был великим торговцем, но речь трактирщика показалась ему слегка подозрительной. Да и сам он не производил хорошее впечатление. Однако продать информацию о замурованной подземной комнате было больше некому.

– Вообще-то я тебе хотел помочь расшириться – есть тут одна замурованная комната. Века без дела простаивает. Я тебе укажу, где она, а ты мне треть от ее стоимости отсыпь: оба в прибытке!

Вообще Толлеус надеялся на половину, но раз налицо такая незаинтересованность, то хотя бы треть – тоже немалые деньги, особенно в его нынешнем положении. Однако хозяин оказался жаднее, чем думал кордосец.

– Отчего вы решили, уважаеммый ллэр, будто мне мое же собственное добро второй раз продать? Знаю я про ту комнату, неспроста она замурованная стоит! Да даже если бы не знал – земля моя. И все, что на ней построено – тоже мое!

Воинствнно задрав невыразительный подородок, трактирщик ушел, сотавив опешившегося искусника одного. Старика душила обида, и он сейчас же начал пререкаться сам с собой. Впрочем, оба Толлеуса быстро пришли к консенсусу, и искусник сосредоточенно принялся плести вязь плетений.

Расчет его был прост – если хозяин в самом деле знает о комнате и специально не лезет в нее, все в порядке – плетение старика за несколько дней без подпитки развеется как дым. Но если стенка будет сломана в кратчайшие сроки, то сработает «привет» от Толлеуса – в древней кладке начнет точить ходы плетение для разрушения крепостных стен, позаимтсованное у Маркуса в Широтоне. И еще через пару дней вся гостиница пойдет трещинами и, возможно даже, осыпется кучей каменного мусора. Процесс не мгновенный – люди в любом случае выскочить успеют, а вот жадный хозяин будет наказан! Потому что нельзя так – ему добро, а в ответ свинное рыло!

Кстати, можно было вместо разрушения гостиницы приделать хозяину свинное рыло, как в свое время хвост Оболиусу. Ну да все равно хотел монетой наказать, а не чем другим, да и поздно с рылом придумал.

Так старик рассуждал, когда неспешно катил в сторону ворот, где его дожидался ученик со стадом. Удивительное дело, но Толлеус не был расстроен случившимся. Во-первых, это были бы нежданные деньги – он не потратил ни времени, ни усилий, чтобы их заработать. Во-вторых, душу он отвел, а мусолить одно событие дважды нет смысла. И, наконец, в-третьих, перебивающее первые два пунтка: что за бравые вояки привиделись ему и подсказали, что не простая это стенка, а замурованный коридор? – Вот о чем размышлял искусник, возвращаясь к своиму лагерю.

Работа с аурным щупом – не сказать, что очень частно востребована. Пожалуй, только в период ученичества для экзамена приходилось им активно пользоваться, но все же в повседневной жизни умение тоже случалось к месту. И никогда ничего такого не было. Так в чем разница?

Очень хотелось разобраться, что это было.

– Божественные видения – точно нет. Чьи-то чужие, как в случае с Ником? – Трудно утверждать наверняка, но вряд ли, – бормотал он себе под нос, сгорбившись на месте возницы. – Опять чародейская Суть Мира? Доводилось слышать, что есть амулеты, позволяющие «снимать воспоминания» даже с предметов, а в болтовне про чародеев и не такое услышать можно. Так что же, правда?

– Ага, а ты, побывав за границей, очародеился и теперь можешь, как они! – голос альтер-Эго сочился скепсисом.

– Не как они, но, может, есть объяснение. Уже ведь была Черная Пустота, куда вхожи только чародеи?

– Ну и что это за объяснения? Хотелось бы послушать! – Толлеус-пессимист, как всегда, ничего не предлагал, только критиковал.

– Оробос – чародейская страна. А там заправляем мы – искусники – вот первое отличие, – Толлеус загнул палец и тут же за ним второй:

– Еще – развалины тут очень древние и место не простое.

После недолгой паузы старик озвучил третье отличие:

– Раньше я все делал через посох, а сейчас через амулет. Разница невелика, но все же.

– А может, это мохнатки так на тебя повлияли, что теперь ты не ты? – неожиданно предложил невидимый оппонент.

– Тоже вариант, – согласился Толлеус. – Хотя нет. Помимо Черной Пустоты однажды в Широтоне я услышал чей-то разговор, но не ушами! Стада у меня тогда еще не было, так что мохнатки тут не при чем.

– Так и амулет тогда тоже не при чем – тогда-то через посох вся работа шла!

Подводя вердикт – событие было, не померещилось. Слышать о таком доводилось, но сам не сталкивался и в книгах не читал. Так что определить, где правда, а где вымысел, проблемно. Но в любом случае, даже если правдива только часть слухов, овладеть такой практикой было бы очень полезно, а значит – нужно потратить время и усилия на исследования здесь. Возможно, в другом месте это работает не так хорошо. К тому же, давно необходимо сделать продолжительную остановку для отдыха. И даже есть третья причина: не один Оболиус алчным взглядом смотрел на ямы вдоль дороги.

Ученик, кстати сказать, дожидался Толлеуса весьма оригинальным способом – сидя рядом с искусным загончиком, он со злорадной усмешкой наблюдал за двумя стражниками, что бдительно несли службу, собирая деньги с проезжающих за проход через черту, номинально означающую границу города. Он был так увлечен этиим, что не замечал ничего вокруг. В самом деле, посмотреть было на что: то один стражник – высокий и тощий, то второй – средней комплекции, но с заметным брюшком, время от времени начинали сдавленно материться и чесаться. Причем не всегда это у них получалось – мешала кираса или шлем. Они были настолько увлечены своим занятием, что даже не обратили внимания на выезжающего искусника. Однако он догадался посмотреть истинным зрением и понял причину одолевавшего служивых зуда – ученик, модифицируя свои нити, обнаружил новое свойство и теперь развлекался во всю, щекоча в общем-то ни в чем не повинных служивых.

Старый искусник при всем своем опыте с подобным сталкивался впервые, поэтому потратил какое-то время на изучение творчества своего ученика, лишь после этого прекратил безобразие, сформировав небольшое плетение и натравив его на мальчишеский зад.

Оболиус от неожиданности хрюкнул, схватившись обеими руками за обожженное место, и, наконец, заметил учителя.

– За что? – голос Рыжика был полон неподдельной обиды.

Искусник пожал плечами:

– Ты же развлекался за их счет. Так почему возмущается, когда кто-то решил развлечься за твой?

– Но они же людей обирают!

– Ага. А ты, стало быть, со Злом борешься! – голос Толлеуса был наполнен такой вселенской усталостью, что парень почувствовал себя нашкодившим щенком. – Вот только они-то знают, за что ты их наказываешь? Вообще догадываются, что это наказание за что-то, а не блохи кусаются?

Оболиус шмыгнул носом, а старик улыбнулся:

– Вот то-то! Если уж кого-то наказываешь, так делай так, чтобы ему было понятно, что его наказывают и за что. А иначе никакого толку – одно хулиганство!

Толлеус принялся доставать из корзины купленные продукты, даже не подозревая о мыслях ученика. Тот, со смиренным видом распрягая лошадь, думал совсем не о том, что был не прав. Он в своих шалостях далеко не всегда ставил перед собой цель. Чаще хотелось просто нашкодить. И уж если пакостить, так тому, кто не нравится. Зачем старик защищает тех, кто берет у него деньги – парню было решительно непонятно.