Текст книги "Деревня (СИ)"

Автор книги: Андрей Туркин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Поначалу упоминание о деревне и ее местоположение были восприняты им как должное. Штелль переписал данные в блокнот, и долгое время неподвижно сидел у костра, перечитывая их снова и снова.

За день он выслушал с десяток отчетов, провел столько же инструктажей и разъяснительных бесед со студентами касательно грядущих работ, а ближе к вечеру полностью озадачился вопросом деревни "Хлопушки". Название показалось ему смутно знакомым, но, не найдя в памяти необходимых данных, он взялся за карту, тщательно изучив округу вдоль и поперек. Никакого намека на деревню в радиусе тридцати километров. Декан ожидал чего-то подобного, и последние полчаса уже держал в уме номер телефона своего старого друга из архива...

– Возьмете с собой палатку?– Поинтересовалась Зоя Марковна. Она сильно переживала, узнав, что ребята заплутали в лесу и живут в какой-то неизвестной деревне. С ними могло случиться что угодно; непонятно, что за люди там проживают, и как они взаимодействуют с окружающим миром. Достаточно включить вечерние новости, чтобы ужаснуться от общества, в котором приходится существовать. Страх Господний – везде и всюду.

– Нет, Зоя Марковна,– вежливо ответил Штелль.– Мы без ночевки. Найдем наших потеряшек и вернемся обратно.

– Понятно. К какому часу обед готовить?

– По расписанию. Дождь задержит нас в дороге. Боюсь, как бы обед не перетек в ужин к нашему возвращению.

– Да,– закивала Зоя Марковна.– Дай Бог, чтобы все закончилось хорошо.

– Зоя Марковна, так и будет.

Дождь стихал на какое-то время, но затем снова набирал былую мощь. Невиданная гроза обрушилась на лагерь, точно высшие силы пытались удержать их на месте, не позволив двинуться в путь. Но, стихии придется унять свои амбиции и признать поражение, покуда Альберт Рафаилович сотворен не из сдобного теста, и, раз уж он решил начать поиски группы Баранова, его ничто не остановит.

– Альберт Рафаилович,– окликнул профессор Дольский, выглядывая из палатки (каждую из них пришлось дополнительно укрепить, поглубже вбив колышки, иначе порывы ветра норовили сорвать спальники с мест).

– Да, Леонид Иванович?– Штелль переключил внимание на коллегу. Дождевик он держал обеими руками, в противном случае, от того не было толку. Полы развевались, задирались на спине, подставляя тело под ливень, слипались меж собой так, что без посторонней помощи расправить их не представлялось возможным.

– Вы готовы?

– Еще пара минут. Остроухов переоденется, и пойдем.

Идти решили втроем. Конечно, привлекать для подобной затеи студента было неблагоразумно, и парню самое место в лагере, но, учитывая сложность дороги и неблагоприятные погодные условия, им могли пригодиться сила и нестандартное мышление юноши.

– Хорошо.– Дольский исчез в палатке, обулся в непромокаемые сапоги и вышел наружу. Его желтый дождевик, как маяк, пробивался сквозь завесу тумана. Волосы выбивались из-под капюшона, а громадные очки мгновенно запотели.

Температура опускалась все ниже, при дыхании изо рта вырывались облака пара, а влага, по ощущениям, не ведала преград, проникая под одежду.

– Настоящее буйство стихии,– посетовал Дольский, спрятавшись под навес полевой кухни.

Рюкзаки были собраны. Сняв дождевик, Леонид Иванович закинул один из них себе на плечи, а после снова укрылся безразмерным куском полиэтилена.

– Почему не придумают завязочки, чтобы не держать все это дело руками?– Возмущался профессор, пытаясь справиться с дождевиком.

– Давно уже придумали,– хмыкнул Штелль.– Просто мы купили те, что подешевле.

– Зря.

– Кто знал,– Альберт Рафаилович развел руками, высматривая Остроухова.

Через минуту Женя выскочил из палатки, одетый в непромокаемый костюм и резиновые сапоги. Шлепая по лужам и, укрывая лицо от дождя, он добежал до кухни, и с виноватым видом встал напротив декана.

– Что, красна девица, собрался?– Съехидничал Штелль.– Пожилых людей ждать заставляешь.

– Извините, Альберт Рафаилович,– попытался оправдаться Женя.– Комбез не мог найти, а на нем Филя спал, как оказалось. Все вещи пришлось перерыть.

– Горе луковое,– покачал головой Альберт Рафаилович и поднял с земли рюкзак.– Все, идемте.

17

Дима ползал по траве, время от времени натыкаясь на фрагменты фундамента, проглядывавшие из земли. По его щекам текли слезы. Исцарапанные в кровь пальцы скребли раскисшую почву в поисках улик, подтверждающих существование Анфисы. Штаны на коленях протерлись до дыр, дыхание сделалось тяжелым и болезненным. Изредка ему попадались металлические чашки, осколки глиняных статуэток, навесной замок – проржавевший, того и гляди, готовый рассыпаться в прах.

Краснов восстанавливал в памяти расположение комнат, особое внимание уделяя кухне. Ничего, что могло бы пролить свет на происходящее накануне вечером. Никаких следов, кроме примятой травы, да...

Наткнувшись на что-то твердое, он едва не вскрикнул от радости, и, не думая ни о чем ином, принялся рыть землю. Содрал два ногтя об мелкие камни, прежде чем сумел высвободить верхнюю часть неведомого артефакта. Пальцы прошлись по гладкой поверхности сферического предмета, и от этих прикосновений по телу парня прошла легкая дрожь. Дима ощутил внутри себя разливающееся умиротворение. Дождь и холод отошли на задний план, сердце застучало вдвое быстрее, разгоняя по жилам кровь. Казалось, само провидение заставляло копать все глубже, извлекая из сырой земли останки юной красавицы...

Катя продолжала сидеть на земле, обхватив себя руками. Ее трясло как в лихорадке. Пальцы ног онемели. С посиневших губ слетала едва слышимая молитва. Несколько раз девушка порывалась отправиться на поиски друга, но уставшее и замерзшее тело отказывалось подчиняться. И, когда глаза уже стали слипаться, из зарослей показалась шатающаяся фигура Краснова. Он медленно брел в ее сторону, не поднимая глаз. Правой рукой прижимал к себе какой-то предмет. Не будь они посреди глухого леса, Катя могла бы решить, что Дима нашел котенка или щенка, и несет показать ей этот маленький пушистый комочек.

Собравшись с силами, Савицкая поднялась на ноги. Ее качало из стороны в сторону, отяжелевший от сырости рюкзак тянул вниз и, понимая, что далеко с этой ношей не уйти, Катя скинула его со спины и зашвырнула в болото. Послышался едва различимый всплеск, и почти сразу же загрохотало небо.

– Дима, ты как?– Катя бросилась к другу, но замерла в паре метров от него, скривившись от отвращения. Именно с такого расстояния она сумела различить то, что так бережно прижимал к себе Краснов. Подавив первую волну шока, девушка сделала еще один шаг навстречу.– Ты совсем е...анулся что ли?– Проговорила она с откровенным презрением.

– Я нашел ее,– парень развернул потемневший от времени череп в сторону Кати.

– Ты сошел с ума,– прошептала Савицкая.– Выбрось эту пепельницу.

– Ты не понимаешь,– парень протянул руку с черепом вперед.– Вчера я спал вот с этим.– Из его глаз брызнули слезы, но для Кати они остались незаметны.– Я должен его оставить в напоминание.

– В напоминание о чем?

– Что я, как раз, не сошел с ума. Что это произошло на самом деле.

На споры сил совсем не осталось. Савицкая покачала головой и зашагала к лесу.

– Делай, как считаешь нужным. Только, прошу тебя, давай поскорее уберемся из этого места.

Дима снял рюкзак, не глядя, бросил в него череп, и двинулся вслед за подругой.

18

Дойдя до кратера, Штелль объявил привал. Он очутился здесь впервые, но не испытывал и сотой доли той радости, что захлестнула в свое время Баранова.

Пренебрегая безопасностью, они устроились под могучим стволом лиственного дерева. Защищенные с трех сторон от дождя, достали термосы и принялись за чай.

– Надеюсь, молния не ударит в нас,– высказал опасение Дольский, но никто не обратил на его слова внимания.

Дальше предстояло идти на юго-запад. Альберт Рафаилович достал из кармана компас и прикинул направление, прочертив взглядом невидимую прямую линию.

– Почему мы просто не подождали их в лагере?– Не понимал Остроухов.

– Потому что я за вас отвечаю,– ответил профессор.– За каждого. А ребята, похоже, попали в неприятную ситуацию.

– Мы могли бы переждать грозу. Если они в деревне, то до сих пор в ней. В тепле, с крышей над головой...

Штелль не дослушал до конца. Шикнув на парня, он отставил кружку и поднялся на ноги.

– А это что такое?– Рукой указал в сторону разлома.

– Где?– Тут же вскочил Женя, вглядываясь в указанном направлении.

– Да, вот же, на десять часов от холма. Видите?

– Я ничего не вижу,– как ни вглядывался Леонид Иванович, но не различил ровным счетом ничего. Носовым платком протер очки, но эффекта данное мероприятие не возымело.– Хоть убейте.

– Над землей, парит,– дополняя слова жестами, пытался объяснить Альберт Рудольфович.– Вон же. Как вы не видите? Какой-то газ, или что-то в этом роде.

– Кажется, я что-то вижу,– встрепенулся Женя.

– Капли воды преломляются, обтекают со всех сторон. Должно быть, газ бьет ключом, под давлением.

– Нужно взять образцы,– смекнул Дольский.– Это может пролить свет на феномен землетрясения.

– Да, Леонид Иванович, вы правы,– достав из кармана рюкзака две пробирки, Штелль протянул их Остроухову.– Давай, молодежь, твой выход.

– Что нужно делать?– Женя захлопал глазами, перекатывая на ладони стеклянные колбы.

Декан расстегнул еще один карман и вытащил на свет противогаз и резиновые перчатки.

– Зачем вы взяли с собой средства хим защиты?– Парень не понимал, к чему такая осмотрительность, а когда увидел карманный барометр, и вовсе перепугался.

– Потому что твои друзья и твой преподаватель уже два дня как живут в несуществующей деревне. Как подобное могло произойти? Они объелись мухоморов или употребили иные психотропные препараты?

– Ни Дима, ни Катя никогда не стали бы употреблять наркотики. Я их знаю.

– Однако что-то повлияло на них. В этом я практически уверен. Какой-то внешний раздражитель. А попасть в организм он мог только тремя способами: с пищей, с водой и по воздуху.– Декан снова указал на разлом.– И перед нами первый подозреваемый. Нужно взять образцы, и исследовать их по возвращению. Но, до тех пор, пока это вещество не опознано, следует быть крайне осторожными.

Женя нехотя кивнул, убирая пробирки в карман. Сделав три глубоких вдоха, натянул противогаз, а, немного освоившись в нем, двинулся к кратеру.

19

Катя шла к лесу, едва перебирая ногами. Сосредоточившись на одной точке, не замечая ни холода, ни ветра, ни дождя, она полностью отключилась от действительности, делая каждый шаг на автомате. Дима плелся чуть позади, такой же безвольный и обессиленный. Ужасно хотелось пить. Горло пересохло, и при каждой попытке заговорить его пронзали сотни острых иголок. Время от времени парень подставлял под дождь язык, но этого было недостаточно.

Перед глазами стоял родной дом. Теплые пуховые одеяла, горячий, только что сваренный кофе, тарелка густого борща и пушистый кот, трущийся об ноги.

– Так и знал, что поездка ничем хорошим не закончится,– сетовал Краснов, изо всех сил стараясь поспевать за подругой.

Савицкая хмыкнула, не удосужившись даже повернуться. Разговаривать ей хотелось в последнюю очередь. Эти два дня (а, в особенности, сегодняшнее утро) полностью выбили ее из колеи. Мысленно Катя уже послала практику ко всем чертям. А вместе с ней и декана. На данный момент Штелль пугал ее не больше, чем беспородная шавка, привязанная к столбу на соседней улице.

Она не знала, что скажет в лагере по возвращении, не представляла, как вести себя с полицейскими, когда придет время давать показания о смерти Игоря Степановича. В том, что преподаватель мертв, сомнений не оставалось. Они все сошли с ума в этой проклятой деревне, и каждый виноват по-своему. Не стоило оставаться в ней на ночлег, какой бы в том не было нужды.

Гул в голове нарастал. Тело сопротивлялось. Для эффективной работы организма требовалось огромное количество энергии, которой попросту не осталось.

– Ты слышала?– Встревоженно спросил Краснов, вглядываясь в деревья.

Катя отрицательно покачала головой, ни на секунду не сбавляя темп. Ей стало безразлично все, что творилось вокруг. Самое ужасное уже случилось, остальное не имеет значения. Они вернулись в реальный мир, суровый, но рациональный. Мир, в котором люди не появляются перед тобой из ниоткуда, в котором ревность к мертвецу выглядит глупой и несуразной. Мир, в котором твой преподаватель не идет топиться на болото, и в котором из леса не доносятся... выстрелы?

Выстрелы!

– Дима, ты тоже это слышишь?– Катя замерла, полностью обратившись в слух.

– Да,– прошептал Краснов.

– Это выстрелы? Настоящие?

– Похоже на автоматную очередь.

– Но, кто?..

– Кажется, это безумие еще не закончилось.

– Не может быть. Деревня исчезла. Что бы там ни было, оно ушло...

– Замолчи,– чуть слышно проговорил Дима.– Нужно валить отсюда. Мы идем прямо к ним.

– Эта дорога в лагерь,– Савицкая указала рукой на лес. Страх окутывал с новой силой, заполняя сознание. Едва она раскрыла рот, желая что-то добавить, как послышался протяжный хруст дерева, а спустя некоторое время звук его удара о землю.

– Они близко,– запаниковал Дима.– Бежим скорее.

– Куда?– Катя озиралась по сторонам, как загнанный зверь, выискивая путь к бегству.– И кто "они"?

– Ты че, в натуре не въезжаешь?– Парень не находил себе места. Времени для объяснений не оставалось, но иными методами расшевелить Савицкую было невозможно.– Фашисты.

Катя нервно хихикнула, но не сдвинулась ни на шаг.

– Это иллюзия. Они нереальны. Они не смогут причинить нам вреда.

Но было поздно. Услышав раскатистый рокот дизельного двигателя, Дима не смог удержать себя в руках. Споткнувшись, он повалился на траву, судорожно дергая ногами. Рюкзак сковывал движения, мешал перевернуться на живот... и Дима пополз, дико крича, цепляясь пальцами за стебли сорняков.

Сумев, наконец, подняться на ноги, он рванул прочь от деревьев, размахивая руками, поскальзываясь, но каким-то чудом умудряясь удерживать равновесие. Савицкая бросилась следом. Она кричала ему вслед, умоляла остановиться, но ее голос тонул в выстрелах и реве десятка моторов.

– Куда ты бежишь?– Катя не оставляла попыток докричаться до Димы, но он никак не реагировал.– Стой.

– Беги, беги,– единственное, что доносилось до ушей Савицкой, да и эти слова давались парню с превеликим трудом.

Послышался громкий хлопок, но ни огня, ни дыма за ним не последовало. Боковым зрением девушка различала ставшие знакомыми пейзажи покосившихся домов и заборов, темными резкими линиями выраставших на границе периферийного и прямого взгляда. Обернувшись, ничего такого, конечно же, она не видела. Все это обман, остаточный эффект галлюцинаций. Отходняки, как выразился бы ее сосед.

Они бежали, сжимаясь от каждого выстрела. Рокот становился громче, пули свистели в считанных метрах, подбираясь все ближе.

Из подсознания всплывали слова, услышанные некогда от бабы Вари, но за нарастающей какофонией стрельбы и звуков падающих деревьев их не удавалось соединить в цельное предложение. И именно сейчас эти слова казались наиболее важными.

Паника нарастала, как лавина, сорвавшаяся с пика крутого холма. Желание упасть ничком и затаиться отступало при виде Краснова, бегущего, куда глаза глядят.

– Да стой ты,– на последнем издыхании крикнула Катя. Не сбавляя темп, она обернулась, желая убедиться, что за ними не ведется погоня, а в следующий миг замерла, уставившись непонимающим взглядом перед собой.

Краснов исчез. Только что он бежал в нескольких метрах, пытаясь на ходу стащить со спины рюкзак, но стоило отвернуться, и его не стало.

Девушка осторожно двинулась вперед. Отступившая, было, дрожь вернулась, желудок свело судорогой. По правую руку вырастал призрачный забор, мгновенно исчезавший, стоило повернуть к нему голову.

– Дима-а-а,– крикнула Савицкая, сложив ладони рупором.

Парень не отзывался.

Кроме как в траве прятаться здесь негде. Если только не...

Катя на мгновение остановилась, внимательно вглядываясь под ноги. Примятая трава и стелющиеся по земле вьюны мешали обзору. Не видя иного выхода, она двинулась дальше, как по тонкому льду, не отрывая подошв от земли. И вскоре наткнулась на то, что так опасалась увидеть. Зияющая черная дыра с обвалившимися от времени краями, прикрытая порослью. Когда-то над ней возвышался деревянный короб и крыша, но все это давно сгнило, обратившись в прах.

Колодец, вырытый Игнатом, превратился в ловушку. Долгое время эта разверстая пасть поджидала жертву, молчаливо отсчитывая десятилетия, неустанно встречая рассветы и закаты.

Савицкая легла на землю на самом краю колодца. Все это время она выкрикивала имя друга, не прерываясь ни на секунду. Заглянув внутрь, девушка уткнулась в непроглядную тьму.

– Дима-а-а!

В ответ доносилось лишь эхо: безжизненное, пропитанное горечью и отчаянием. А со всех сторон доносились выстрелы и взрывы. Периферийным зрением Катя продолжала видеть деревню; как разлетались в щепки дома и сараи, как штакетник под действием ударной волны, точно арбалетные стрелы, со свистом разлетался по разным сторонам.

– Пожалуйста, ответь,– слезы текли сами собой, беззвучно капая на дно колодца.

Люди вокруг вопили, срывая глотки. Предсмертные крики – их не спутать ни с чем иным – обрывались резко, и от этого ужасали еще сильнее.

– Краснов, вылезай.– У Савицкой начиналась истерика. Она молотила по земле кулаками, хлопала по бетонному кольцу, изошедшему трещинами, того и гляди, готовая сорваться вниз.

Вспомнив о фонарике на телефоне, сунула руку в карман, достала мобильник. Насквозь промокший аппарат не включался, и, после нескольких неудачных попыток, Катя со злостью бросила его вниз. Плеска не последовало.

– Дима-а,– голос полностью сел, из горла вырывались надорванные хрипы и кашель.

Поблизости что-то горело. Отсветы пожара и запах гари распространялись по воздуху, переносясь из одной части деревни в другую. Автоматы продолжали стрекотать, за женскими воплями слышался мужской смех, то ближе, то дальше. Стальной скрежет (должно быть производимый поворотом несмазанных башен) пробирал до самого сердца.

Вокруг замелькали расплывчатые силуэты. Они выглядели как люди. Гладкие головы... черепа?.. нет – каски... и выставленные вперед стволы создавали эффект нереальности. Черные как ночь, казалось, они выкованы из теней, что прячутся в солнечный день в самом темном углу. Они сновали повсюду, перекрыв пути к отступлению.

Невыносимый грохот прокатился по иллюзорной деревне. В воздух взмыли остатки домов, бешеный порыв ветра достиг Савицкой, заставив девушку вжаться в землю. Силы исчерпали себя полностью: она уже не могла ни кричать, ни сопротивляться. Обе руки свисали в черноту колодца в бесплодной надежде, что Дима допрыгнет и ухватится за них. Девушка продолжала хрипеть до тех пор, пока голос окончательно ее не покинул. Вслед за ним угасало сознание.

Проваливаясь в вязкую темноту, она еще смогла различить радостный, но, в то же время, напуганный крик:

– Альберт Рафаилович, сюда, я кого-то вижу...

Прибежавшие на помощь декан и профессор Дольский обнаружили на краю пересохшего колодца грязную, измученную девушку. Она была без сознания, конвульсивно дергалась и стонала, а в перерывах бормотала бессвязную чушь, из которой ясно прорывалось одно-единственное слово – газ.

– Она говорит "газ",– повторил за Савицкой Женя.– Кажется, вы были правы насчет этого.

– Предстоит во многом разобраться,– ответил Штелль.– Как очнется, расскажет, что произошло, и где остальные. А к вечеру мы сможем классифицировать эти испарения.

– Это бутан или изобутан?

– Нет. Бутан имеет запах, а изобутан хоть и относится к токсичной группе, такого эффекта возыметь не может. Тут что-то мощное, концентрированное. И оно вызывает массовые галлюцинации.

– Одно не дает мне покоя,– задумчиво произнес Дольский, пока они сооружали носилки из ветвей и веревки.– Если всему причиной галлюциноген, то каким образом ребята увидели деревню именно на том месте, на котором она когда-то находилась? Как они могли знать?..

– Баранов знал,– уверенно заявил декан.– Вот откуда название "Хлопушки" показалось мне знакомым. Он как-то упоминал о ней, когда поездка только намечалась. Я уверен, что именно Игорь привел сюда ребят и заразил их видениями.

– А с нами ничего не случится?– Обеспокоенно поинтересовался Остроухов.

– Думаю, нет. Первые признаки уже должны были проявиться. Видимо, дождь снижает концентрацию газа в воздухе. Но стоит убраться отсюда поскорее, пока не распогодилось.

Выпрямившись, он окинул взглядом огромное поле с высокой травой и кустарниками. Именно здесь Баранов и его студенты жили последние два дня, искренне веря, что находятся в деревне; что спят под крышей и разговаривают с живыми людьми.

– Как считаете, что с ней?– Женя обеспокоенно топтался на месте, не сводя глаз с Кати.

– Она переутомилась,– заверил его Штелль.– С ней все будет в порядке. А теперь, хватайся за носилки, нас ждет тяжелый обратный путь...