Текст книги "Деревня (СИ)"

Автор книги: Андрей Туркин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Ведите меня, прекрасная Анфиса,– Дима включил позерство, задрал подбородок.

Девушка засмеялась и указала рукой направление:

– Туда.

И они зашагали по дороге в ту же сторону, куда направился Игорь Степанович вслед за Шулеповым, весело разговаривая и улыбаясь друг другу.

– Пойдем, внучка,– тихо проговорила баба Варя.– Анфиска – девка хорошая, вернет мальчишку в целости.

Катя фыркнула и пошла за старушкой. Ей не верилось, что Краснов ушел с этой деревенщиной, оставив ее одну. А что еще следовало ожидать: все они кобели одинаковые, ни одной юбки не пропустят.

Да и черт с ним. Главное, чтобы не забыл позвонить декану и предупредить, что они останутся ночевать в деревне. В противном случае, Штелль всех на уши поставит, а когда выяснится истинная причина исчезновения группы, каждого из троицы будут ждать крупные неприятности.

Сразу же на ум пришел Лев Борисович, до дрожи ненавидящий немцев. И на душе у Кати стало спокойнее. Она еще раз обернулась на дорогу, удостоив гневным взглядом, удаляющихся Краснова и эту Анфису, после чего окликнула старушку:

– Баба Варя, а давайте еще чаю выпьем.

9

Выпив еще кружку чая, девушка взяла рюкзаки (свой и Димин) и отправилась в хлев. Ей не терпелось осмотреть место, где им предстоит ночевать. Помещение оказалось небольшим, но прочным, а главное, с крышей над головой. Основную часть пространства занимало сено, метровым слоем разложенное на деревянном полу. Впервые с момента пребывания в «Хлопушках», Савицкая по-настоящему прониклась запахом деревни: высушенная солома благоухала, наполняя ноздри ароматами летнего луга, купающегося в солнечных лучах. Катя бросила рюкзаки на пол и плюхнулась в самый темный угол, позволяя глазам отдохнуть от яркого света.

Мягкая подстилка щекотала и покалывала одновременно, но вкупе эти ощущения можно было приравнять к блаженству, так ярко и приятно они сочетались между собой. Стены сплошь исходили щелями и трещинами, через которые солнечный свет проникал внутрь, расчерчивая сарай длинными светлыми полосами от стены до стены.

Баба Варя принесла табуретку для поклажи личных вещей, а после удалилась, оставив Катю наедине с собой. Девушка все еще злилась на друга за то, что он ушел с Анфисой, начнись-у-нее-месячные-по-дороге, а, спустя некоторое время, размышляя о случившемся за день, незаметно для себя сладко заснула.

Краснов явился часа через два. На эмоциях, не смолкая, рассказывал об Анфисе, нарезая круги по свободному пятаку сарая. До поры до времени Катя молча выслушивала хвалебную песнь о его новой пассии, затем резко оборвала друга, и перевела тему разговора.

– Ты позвонил декану?

Парень мгновенно посерьезнел и уселся на табурет. Горько вздохнул:

– Связи нет. Я несколько раз звонил, отправлял смс – все без толку. Обошел полдеревни, пытаясь поймать сигнал, но его нигде нет.

– И что теперь делать?– Озадачилась девушка. Поднялась на ноги и, как и Краснов несколькими минутами ранее, принялась расхаживать по помещению взад-вперед.– Надо сообщить Игорю Степановичу.

– И что это изменит? По темноте мы все равно никуда не пойдем. Нужно было раньше об этом думать.

– Нас будут искать,– Савицкая сокрушенно покачала головой, достала из кармана мобильник и разблокировала экран. Связь отсутствовала.– Штелль нам головы оторвет.

– Да уж,– согласился Дима,– невесело.

– Что именно ты написал в сообщении?

– Что дорога оказалась чересчур тяжелой, что мы потеряли много времени и не успеваем вернуться в лагерь до темноты. Все как сказал Игорь Степанович, слово в слово.

– От лагеря мы шли строго на запад, а от кратера двинулись южнее, если я не ошибаюсь,– Катя прекратила хождение, погрузившись в мысли. По ее лицу пробежала еле видимая тень – чего? – страха?

– Что-то не так?

Девушка пожала плечами:

– Не знаю, что-то не дает мне покоя, но я не могу понять – что именно.

– Ты просто устала, вот и все.

– Не в этом дело.– Савицкая прижала ладони к вискам, до головной боли напрягая память.– Мы шли на юго-запад и набрели на деревню, так?

– И что?– Парень поерзал на табурете, скрестил руки на груди.

– И ветер сегодня дует в этом же направлении...

– И еще тысячи акров леса расположены в этом же направлении,– ухмыльнулся Краснов.– Я, конечно, не обратил внимания, в какую сторону дует ветер, но скажу тебе и без этих познаний: ты напридумывала себе невесть что. Какое отношение ветер может иметь к деревне?

– Не знаю, но чувствую, что все это как-то связано между собой.

– Послушай себя со стороны,– Краснов поднялся с табурета, подошел к Савицкой и положил ладони на ее плечи.– Это обычная деревня. Подобных ей – сотни по всей стране. Да, я согласен, люди тут странноватые, но не все. Возьми, к примеру, Анфису...

– Слышать о ней не хочу,– девушка стряхнула с себя его руки.

– Хорошо,– Дима пошел на компромисс.– Возьми кого-нибудь другого.

– Кого? Они все здесь какие-то не такие...

– Нам просто кажется. И мы для них не такие, как и они для нас. У нас разные культуры, разные ценности. Да много чего. Тебе стоит лояльнее относиться к людям, которые нам помогают.

– Слушай, Краснов,– Катя заняла его место на табурете и дважды глубоко вдохнула, успокаиваясь.– Когда ты пришел, я это сквозь сон услышала. Сначала скрип калитки, следом шаги по гравию, потом ты открыл дверь в доме, а через несколько минут пришел сюда. Но жители деревни просто возникают рядом с тобой. Другого слова я не могу подобрать. Они словно входят в кадр из-за кулис. Ты же сам видел!

– Это происходило, когда мы были чем-то увлечены, вот и все. Наше внимание было сосредоточено на других вещах или на разговорах.

– Когда пришел ты, я услышала!– Настаивала на своем Савицкая.– Когда баба Варя принесла мне табурет, она просто возникла на пороге. До этого момента никаких звуков я не слышала. Ни хлопанья двери, ни старческих скребущих шагов – ничего.

– Ты хочешь проткнуть ей сердце осиновым колом?– Лицо Краснова ничего не выражало, и невозможно было понять, смеется он или говорит серьезно.

Катя понимала, что разговор зашел в тупик: у нее нет ни единого довода в свою пользу, лишь безосновательные подозрения и внутренние стенания. Что она могла добавить к сказанному? Пожалуй, ничего. Девушка отвернулась лицом к стенке и беззвучно заплакала. Ни на секунду ее не покидало чувство, что они оказались в опасном месте, ну, по меньшей мере,– странном, и в нем происходят необъяснимые вещи, до которых никому, кроме нее, нет дела. До встречи с Анфисой Дима тоже чувствовал что-то нехорошее в деревне, но сейчас он словно ослеп, или, как бы выразилась сама баба Варя, околдован. Да. Это слово уже лучше отражало суть происходивших событий.

Околдован. Повторив про себя его еще раз, Савицкая невольно вздрогнула. Холод поднимался от самого сердца при одном лишь упоминании о колдовстве. Но, кто и когда? По крупицам она собирала разрозненные осколки воспоминаний за прошедший день, отсеивая лишнее и связуя факты, и была готова поклясться, что выбрала верное направление. Покамест вырисовывался треугольник, но насколько он верен, Катя не знала. Этим треугольником были: колдовство, деревня и... ветер.

При чем здесь ветер, она не имела представления, и определила его важной частью происходящего на уровне подсознания и инстинктов.

За этими размышлениями девушка уснула, а когда открыла глаза, вокруг стояла темнота, и только в открытую дверь сарая стеснительно заглядывала едва видимая лунная дорожка. На дворе наступила ночь. В воздухе витала спасительная прохлада, остужая голову, позволяя мозгу работать быстрее. Катя сразу сообразила, что проснулась не сама – что-то ее разбудило. Точнее, кто-то. Вернулся Игорь Степанович, едва перебирая ногами. Он бормотал себе под нос нечто невразумительное, выискивая в темноте место для сна. К привычным запахам примешался ядовитый аромат перегара, источаемый дыханием преподавателя. Савицкая хотела посмотреть который час, но решила не привлекать к себе внимания.

Мозг работал быстрее.

Он сопоставлял факты и упущенные детали, и в скором времени выдал настолько безумную идею, что без доказательств о ней не стоило и заикаться.

"Наутро все забудется",– подумала девушка, находясь на границе сна и реальности, не в силах бороться с этим состоянием.– "Так же, как забывается всякий сон".– На последнем слове она уже крепко спала.

А следом рухнул Баранов, наконец, отыскав себе подходящее лежбище, и мгновенно захрапел.

10

Дима проснулся от звука, до боли знакомого, но настолько сюрреалистичного, как, если бы тот доносился из прошлой жизни.

Солнце уже взошло, освещая сарай через распахнутую дверь и сквозь щели в стенах. Парень лежал с закрытыми глазами, а по его лицу расползалась довольная улыбка. Никогда в жизни ему не спалось так хорошо, как этой ночью. Остаточный эффект от сна еще вертелся в сознании, подливая райскую эссенцию умиротворения в романтическое начало Краснова. Он ощущал, как дышит его тело – свободно и легко, а "мотор" с удвоенной силой накачивает энергию.

– Что это было?– Заплетающимся голосом проговорил преподаватель. Он облизывал пересохшие губы, чавкая от жажды, как жвачное животное. Кроме как о стакане ледяной колодезной воды, ни о чем другом не смел даже думать.

– Сообщение пришло,– на автомате выдал ответ Дима, не вникая в суть сказанных слов. Он не спешил открывать глаза, наслаждаясь моментом. Невесомость в голове, как после легкого опьянения, растворяла в гармонии с миром. Не хотелось думать о предстоящем дне: о работе, о дороге в лагерь по ее окончанию.

– Сообщение пришло?– Удивленно переспросил Баранов.

– Так связи же нет?– Спохватилась Савицкая.

Не говоря ни слова, Краснов вскочил на ноги и схватил планшет, лежащий на табурете. Протирая рукой заспанные глаза, он пытался сфокусировать взгляд на экране. Двумя нажимами на сенсор открыл сообщение и, едва заметно шевеля губами, ознакомился с текстом.

– Правда, сообщение?– Катя села, поджала под себя ноги, попутно оттряхивая налипшую на одежду солому.

– Да,– взбудоражено воскликнул парень.– Это от декана.

– Читай уже,– Игорю не терпелось узнать, что там написано.

– В общем, они приступили к работе на первом разломе. Глубиной он около десяти метров, в диаметре – двадцать. Ни о какой расщелине не упоминается. Валуны и окаменелые породы, поднявшиеся на поверхность, вызвали фурор среди профессоров. Еще декан интересуется, вернемся ли мы сегодня в лагерь, и просит сообщить координаты деревни.

– И все?– Уточнил Баранов.

– Все,– кивнул в ответ Краснов.– Что мне ответить?

– Пока ничего. Карта в рюкзаке у кратера. По ней определим точное местоположение, потом и напишем ответ.– Преподаватель слегка озадачился, понимая, что упускает из виду нечто важное.– Значит, вчерашнее сообщение все же дошло. Это хорошо.

– Связи нет...– Дима поднял глаза на лектора, совсем запутавшись в происходящем.

– Но, как тогда?..– Начал Игорь и осекся. Его мозг еще не соображал после вчерашнего. Когда пришли друзья Шулепова, они закатили грандиозную пьянку, и все, случившееся после первой же бутылки настойки, напрочь вылетело из головы. Обрывчатые воспоминания вспыхивали на границе сна и реальности, и невозможно было определить, происходило это наяву или приснилось по возвращении.

Игорь помнил, что большинство разговоров заканчивались на "проклятой немчуре", жутко ненавидимой собравшимися стариками. Потом Лев Борисович показывал какой-то старый альбом, кажется, в кожаном переплете, с ветхими, почти истлевшими фотографиями, многие из которых пояснял... но все перепуталось. Письмо Ленина... он видел и не верил своим глазам. Оно превосходно сохранилось. И не скажешь, что ему около сотни лет.

– Игорь Степанович,– окликнула лектора Катя.– О чем вы задумались?

– Ни о чем, не бери в голову,– натянуто улыбнулся Баранов.– Нужно собираться и идти работать, иначе опять ничего не успеем.– Он попытался подняться, но ноги не слушались. Голова раскалывалась при малейших движениях, сердце молотило на пределе возможностей. Прекратив издеваться над собственным телом, Игорь улегся обратно.– Пожалуй, полежу еще с полчаса.

– Хорошо вчера отдохнули?– Ехидно улыбнулся Дима.

– Краснов, пошути мне еще,– серьезно сказал Баранов и приложил ладонь ко лбу. Закрывая глаза, он садился на безумную карусель, и воображаемый мир принимался кружиться и переливаться с места на место. Спрыгнуть с этого дьявольского аттракциона можно было только одним способом: открыть глаза. Но они снова слипались.

Чуть позже в сарай заглянула баба Варя. Как выяснилось, проснулась старушка еще до зари, но не решалась беспокоить гостей. "С дороги нужно хорошенько выспаться",– сказала она,– "а тебе",– указала пальцем на Баранова,– "и вовсе, следует взять на сегодня отгул".

– Баб Варь, у нас работа,– только и ответил Игорь,– а она ждать не будет.

– Ну, тогда обожди несколько минуток, я тебе зверобоя заварю. Мигом на ноги подымет.

– Спасибо вам,– искренне поблагодарил Баранов.– Что бы мы без вас делали.

– Да,– неопределенно ответила старушка и вышла.

Ребята молча проводили ее взглядом и, не торопясь, стали собираться.

Дима помог Кате отряхнуться и вышел на улицу покурить. Погода ничем не отличалась от вчерашней: солнце припекало, с каждой минутой разогревая воздух все сильнее, а едва заметный ветерок мерно колыхал верхушки деревьев, стеной возвышающихся над деревней.

Сигарета истлела за размышлениями, и Краснов закурил следом вторую, не сводя глаз с мерно плывущих облаков.

"В ту же сторону, что и вчера",– нелепая мысль промелькнула в голове.

"И ветер сегодня дует в этом же направлении",– вспомнились слова Савицкой.

– И сегодня тоже,– чуть слышно проговорил Дима. Он зажмурился и потряс головой, прогоняя наваждение. "Нет",– решил он для себя,– "хватит с меня этого бреда".

Достаточно нелепиц, случившихся вчера. Дважды выставил себя идиотом. Такое больше не повторится. Пускай, на душе скребут кошки, и беспокойство распирает изнутри – это ничего не значит. Необходимо держать себя в руках.

Парень курил, задрав голову кверху; как прикованный, разглядывал облака, уплывающие на... юго-запад?

Дима плохо ориентировался на местности, и не мог сказать в точности, в каком направлении дует ветер, но слова Кати так прочно засели в его сознании, и в том, что это юго-запад, он практически не сомневался.

Да и Анфиса какая-то странная, если подумать. Сказала, что ее дед в первую мировую воевал. А затем зашла в дом, сообщить матери, что принесла воды, а вышла из огорода. Конечно, есть вероятность, что в их доме имеется вторая дверь, невидимая с лицевой стороны, но... наблюдая за состоянием избы и образом жизни, который ведут жители деревни, поверить в подобное не представлялось возможным.

– Баб Варь, спасибо,– хриплый и уставший голос Баранова донесся из сарая.

– Пей, Игорек, поправляйся,– послышался ответ.

Краснов похолодел.

Он медленно повернулся, немигающим взглядом впился в дверной проем.

Как?

Как старуха оказалась внутри, не пройдя мимо него?

Сигарета выпала из трясущихся рук. Ситуация приобретала пугающий характер, как бы там ни было на самом деле. Дима почувствовал, как волосы на голове зашевелились, а по телу прошла ледяная зыбь. Не мог он так увлеченно рассматривать облака, чтоб не заметить, как хозяйка дома прошмыгнула под самым носом.

Или мог?

Нет! Твердое и безоговорочное "нет"!

Парень обхватил голову руками. Виски пронзила резкая боль, мешая сосредоточиться. Он совершенно запутался, и не понимал, что творится. Последние сутки показались адом, ему захотелось бросить все и вернуться в город. Будь проклята эта поездка.

"Или, она и так проклята"?– Пронеслось в разгоряченном сознании.

"Или проклята только деревня"?

Дима пересилил страх и шагнул в сарай. Старушка сидела на табурете и наблюдала, как Игорь прихлебывал травяную настойку. После каждого глотка преподаватель закатывал глаза и облегченно вздыхал.

– Так что вы решили, ребятки?– Поинтересовалась баба Варя, переводя взгляд с лектора на Катю.– Когда отправляетесь?

– Немного оклемаюсь, да двинемся,– ответил Баранов.– Вы не представляете, сколько у нас работы.

– Сперва покушаете. Голодных я вас не отпущу.

– Мы вам еще не надоели?– С улыбкой спросила Савицкая, поправляя прическу при помощи карманного зеркальца.

– Ну что вы,– махнула рукой старушка.– Вы мне как бальзам на душу.– На мгновение она замолчала, а затем добавила.– Если вам так далече до ваших, приходите ночевать сюда.

– Ну, от того места, где нам предстоит работать, до лагеря не так уж и далеко,– уклончиво ответил Игорь и поставил кружку на пол.– Все, не лезет больше.

– Как чувствуешь себя?

– Пока трудно сказать. Заметных изменений не ощущаю.

– Скоро пройдет.– Старушка поднялась и повернулась к выходу, встретившись взглядом с Красновым, замершим в проеме. Его бледное лицо, подобно полной луне, ночью заглядывавшей в дверь, выглядело каменным и безжизненным.

– А я пойду пока завтрак приготовлю. Картошку будете, али вчерась наелись до отвала?

– Будем, баб Варь,– проговорил лектор и снова повалился на солому.

Краснов молча кивнул и отступил в сторону, пропуская старушку в дверь.

– Я вас позову,– бросила она через плечо и двинулась к дому.

– Ты что привидение увидел?– Савицкая только сейчас обратила внимание на друга, бледного как полотно. В этот же миг скрипнула дверь избы, и парень невольно вздрогнул.

– Нет, все в порядке,– мгновенно отчеканил Дима и прошел внутрь. Сел на табурет.

11

Позавтракав, ребята засобирались в путь.

Состояние Баранова не улучшилось: ватные ноги, тяжелая голова и общая немощь организма свидетельствовали о серьезном отравлении. За последний час его дважды стошнило; рвотные позывы подступали неожиданно, и он едва успевал выбежать из сарая. Волей-неволей было решено остаться в деревне еще на одну ночь.

Игорь отдал студентам компас и тщательно проинструктировал их. Сердце сжималось при мысли, что им предстоит одним пробираться через лес к разлому, но иного выхода не нашлось. Откладывать работу еще на один день – непозволительная роскошь. Штелль потребует результатов и, не получив их, придет в негодование. Но, и рассказать ему правду означает бросить тень на свою репутацию, и оказаться в итоговой ведомости с пометкой напротив своей фамилии.

Самобичевание делу не способствовало, напротив – загоняло еще дальше в дебри страданий и душевных мук. И когда ребята переступили порог сарая, а спустя минуту скрипнула калитка и наступила тишина, Игорь изо всех сил постарался не думать о плохом. Дима – взбалмошный юноша, ответственности в нем ни капли, но он находится под присмотром Савицкой, а, значит, надежно защищен. Да и путь, благо, был недалек. Пройти его днем не составит труда.

Ребята установят сейсмограф, включат записывающее устройство и вернутся назад. Если все пройдет без происшествий, обернутся часа за три.

Игорь попытался заснуть, дабы набраться сил, а заодно и скоротать время. Но сон не шел. Его мутило и закручивало в спираль, вдобавок ко всему, с каждой минутой в сарае становилось жарче, отчего тело покрылось липкой, дурно пахнущей пленкой.

"Пот так не воняет",– сообщил внутренний голос где-то на границе бодрствования, а в следующий миг лектор ощутил, как проваливается в сон.

Спасительный, желанный сон. По прошествии которого пройдет недуг и вернутся былые силы. Сорок три – еще не старость, но выпивать, как раньше, уже не получается.

"А как там Лев Борисович"?– Пронеслась последняя связная мысль и разум окутала пелена забвения.

Но, поспать Игорю так и не довелось. Он еще пребывал в дреме, то проваливаясь в сон, то выныривая из него, (в эти моменты он остро ощущал плачевность своего состояния, словно все чувства обострялись до крайности, указывая на раздражение желудка, на неэффективную работу почек и прочее), как в сарай вошла баба Варя.

– Игорек, ты все мучаешься?– С порога поинтересовалась старуха. Поставила на пол кувшин с водой, затем склонилась над мужчиной и потрогала его лоб.

– Пройдет,– попытался улыбнуться Баранов, но вышло неважно.

– Потравил тебя старый черт своей бормотухой,– понимающе покачала головой баба Варя.

– Сам виноват,– Игорь оправдывал Шулепова, не желая, чтобы из-за него у соседей пошли кривотолки.– Перебрал малость.

– Где уж тут малость?! Вон, бледный весь и испарина на лбу. Я тебе вот что скажу: ты больше с этой алкашней не якшайся. Они всю жизнь пьют и помрут в обнимку с бутылкой, а ты человек светлый, городской, вон, у тебя какие ребятёшки умные. Нам-то что уже? Помирать скоро. Немчура придет и всё – капут!

– Баб Варь, какая немчура?– Не понимал Баранов. Что они, сговорились что ли? Такое чувство, что люди живут в выдуманном мире. Или, того хуже, они все сумасшедшие!

– Какая-какая? Да вот такая! Али ты думаешь, что мы деревенские, так ничего не знаем? Что, куда и когда?

Игорь напрягал разум, пытаясь уразуметь услышанное. Прокручивая каждое слово в голове, связывал нить беседы воедино. Но буквы плясали, неуловимые для заторможенного сознания, а когда удавалось заарканить одну из них, она рассыпалась в прах.

– Да, что я все болтаю, дура старая,– всплеснула руками старушка.– Утомила тебя совсем. Пойду, запарю тебе шиповника. Он у нас вообще от всех болезней в деревне помогает.– Старушка призадумалась и добавила.– Ну, почти от всех,– затем исчезла в дверях.

"Аскорбиновая кислота мне не помешает",– мысленно согласился Игорь и прикрыл глаза. А когда открыл их, перед его взором мельтешила Катя, скидывая с себя потную и грязную верхнюю одежду. Она что-то высказывала Краснову, фыркала и плевалась, а парень лишь пожимал плечами да загадочно улыбался.

– Что случилось?– Поинтересовался Игорь, приподнимаясь на локте.

– Да этот придурок опять со своей курицей Анфисой встречается,– выпалила девушка, выбросила со злостью рюкзак и принялась стаскивать джинсы.– Она его караулит что ли? Только мы из леса – нарисовалась, хрен сотрешь.

– Тебе-то что от этого?– Не понимал Дима всплеска девичьих эмоций.– Ты мне жена что ли? Должны же быть какие-то положительные моменты в этой поездке. Итак, живем в сарае, спим в соломе, на работу через лес ходим. Да я до универа по пробкам быстрее добираюсь.

– Делай, что хочешь,– подвела итог Катя. Вытащила из рюкзака сменную одежду и махровое полотенце. Растрепавшиеся волосы прибрала в аккуратный хвост.– Я в купальню.– Резкими движениями она схватила принадлежности для мытья и выскочила из сарая.

– Игорь Степанович, вы-то как?– Краснов проводил взглядом подругу и повернулся к преподавателю.

– Получше, но еще мутит,– ответил тот.– Ничего, завтра как новенький буду. Как у вас все прошло? Сделали, что нужно?

– Да, все сделали,– кивнул Дима.– Правда, чуть не заплутали, пока туда шли. Компас – вещь хорошая, но... два дерева вправо, два дерева влево и все – дорога потеряна. В общем, немного покружили, но дорогу нашли. Сейсмограф поставили в траве, чтоб никто из местных не обнаружил, координаты по карте отправили декану. Только связи нет, но, будем надеяться, что сообщение дойдет, как и вчерашнее. А еще мы вам подарок принесли.– Дима заулыбался, указал на набитый рюкзак.– Прихватили несколько кусков сланцевых пород, чтобы вы поработали на досуге, если сможете. На двух видны отпечатки каких-то рыб и моллюсков. Я в них не особо разбираюсь, но Катя сказала, что это трилобиты.

– Очень интересно,– Баранов воодушевился и чуть не сорвался с места, чтобы оценить окаменелости.– Мне не терпится осмотреть ваши находки.

– Тогда не буду вам мешать,– картинно раскланялся Краснов.

– Собрался куда-то?

– Да. Анфиса к себе позвала. Ее мать сегодня с детьми Никифоровой сидит. У той опять припадок случился, не дай бог, спалит дом...

– Избавь меня от этих подробностей,– взмолился Игорь, прервав парня.– Без тебя голова раскалывается, еще в эту "сантабарбару" вникать.

– Ну, ок,– согласился парень.– Я тогда пошел?

– Иди. Ночевать только приди.

– Приду, конечно,– Дима скинул толстовку и, насвистывая себе под нос, удалился.

Не прошло и пяти минут, как повидать Игоря зашел Лев Борисович. Старик выглядел бодро, и, похоже, принял уже дневную норму, что отчетливо различалось по его осоловелым глазам и по стойкому запаху свежака.

Он улыбался, и улыбка расчерчивала всё новые борозды на его лице.

– Как ты, Игорек?– Поинтересовался Шулепов, присаживаясь на табурет.

– Что-то неважно,– покачал головой Баранов.– Сильная настойка у вас получилась. Слона с ног сшибет.

– Это ты с непривычки,– махнул он рукой, словно ожидал подобного эффекта.– Да и перебрал к тому же.

– Может быть.

– Так и есть, вот те крест,– Лев Борисович перекрестился и, понизив голос, произнес.– Опохмелиться тебе надо.

Представив горький и противный вкус настойки, Игорь едва не блеванул. Рот заполнился кислой слюной, защипало глаза, но Баранов пересилил себя, постепенно успокоив желудок. В итоге пришло понимание, что несколько стопок на самом деле поправили бы его положение куда лучше, чем зверобой и шиповник. Протерев тыльной стороной ладони растрескавшиеся губы, осторожно спросил:

– А у вас есть?

– Есть,– подмигнул Шулепов,– но, не с собой. Спиридонна увидит, заклюет. Я ж говорю, знал, что с тобой будет. Пошли со мной, нальем. Мы там, у Багаулова на завалинке сидим. Я вот, собственно, за тобой и пришел.

– Мне бы Катю дождаться,– попросил Игорь.– Сказать, куда ушел.

– Да, что тут говорить,– удивился Лев Борисович.– Через три дома будем. Да, и сама, чай, догадается. Девка умная. Пошли скорее, а то Спиридонна еще ненароком заявится. А ты тут помрешь, пока она додумается налить.

– Идемте,– Игорь громко вздохнул и поднялся на ноги.

12

С горем пополам передвигая ногами, Баранов плелся вслед за Шулеповым. Он не желал разговаривать, и лишь изредка кивал и неопределенно мычал, когда того требовала ситуация. Лев Борисович, как у него водится, ни на минуту не прекращал разглагольствований, рассуждая о ценности деревень, наряду с большими городами. Указывал на ветхие дома и калитки, на поросшие огороды и перекошенные сараи, жаловался на низину, на которой располагались его владения.

– Но у Федорыча еще хуже. Сейчас увидишь. У него кроме камыша ничего не растет. Вот так и живем.

Миновав длинный огороженный штакетником участок, они добрались до дома Шулепова и, пройдя мимо него, устремились к соседнему. Сорняки здесь вымахали выше человеческого роста: наваливались на заборы и вальяжно раскачивались на ветру.

– А вон там Анфиска с матерью живут,– он указал на дом с противоположной стороны.– За коей твой молодчик ухлестывает. Изба у них добротная и погреб сухой. И две коровы в хлеву. Представляешь, Игорек? Две!

– Да,– соглашался Игорь, особо не вникая в суть беседы.

– Только жадная Нинка до жути. Все, видать, богатеи таковы. Ничего тут не попишешь. Мы – простой люд – для них никто. Полумертвый придешь, в жизни не опохмелит. Вот такая зараза. Ты за своим-то поглядывай пареньком, а то, чего доброго, огреет его Нинка ушатом по башке, ежели со своей Анфиской застукает.

Дорога показалась Игорю мучительной и бесконечной. Даже когда Лев Борисович возвестил, что изба Федоровича перед ними, чувства радости это не вызвало. Мучительная жажда проснулась сызнова, воспаляя глотку и полость рта. Язык словно покрылся язвами: натирал нёбо, царапал щеки с внутренней стороны.

Прислушавшись, Баранов различил ожесточенный спор, доносящийся со двора, сокрытого от посторонних углом дома и полуразвалившимися воротами.

– Уже беснуются, окаянные,– усмехнулся Шулепов.– Игорек, ну чего встал-то, проходи, давай. Выпьют все без нас, чем потом приводить себя в порядок будешь?

Игорь согласился с данным утверждением и двинулся вслед за своим новым товарищем, которого хлебом не корми, дай вволю залить глотку, да похвастаться своим огородом на фоне соседского. Фрагменты воспоминаний всплыли в разгоряченном мозгу Игоря, пока он шел за Львом Борисовичем к калитке. Вчерашние беседы, в основном, состояли из этих же самых тем; одно и то же старики перемалывали снова и снова, останавливаясь лишь на тосты да на песнопения.

– Игорь Степанович,– окрик, словно из далекого прошлого, ворвался в уши лектора, заставив вспомнить, кто он и где находится. Обернувшись, Игорь увидел, махавшего ему рукой, Диму из ограды, на которую указывал Шулепов. Из ограды Анфисы.

Баранов помахал в ответ, еще раз окинул взглядом спутницу своего студента и продолжил идти вслед за Львом Борисовичем. А когда за ними захлопнулась калитка, все мысли, мешавшие до этого момента расслабиться, улетучились; исчезла головная боль и тошнота, ноги обрели точку опоры, руки затвердели в приливе сил, теперь ими можно было колоть самые твердые орехи.

Двое стариков сидели друг напротив друга, сверкая беззубыми ртами, и, усердно жестикулируя, пытались доказать каждый свою правоту. Суть спора Игорь не улавливал, да и не помышлял об этом, довольствуясь нахлынувшими ощущениями спокойствия и безмятежности.

Солнце миновало зенит, но палило с невероятной мощью. И пусть это могло показаться нелепым, а в иной ситуации и странным,– удушающего пекла не ощущалось. Наоборот, в воздухе разливалась прохлада, точно спасительный бриз с моря (хотя быть того не могло посреди леса) накатывал с периодической постоянностью и окроплял лицо моросью, отчего Игорь блаженно улыбался. Температура выровнялась, достигнув точки абсолютного идеала, и застыла в неподвижности.

Что это? Неужто, в его кружке сидит лягушка? Нет, конечно – пей – это малосольный огурец.

"Зачем его положили в выпивку"?

– Чтобы пропитался,– фыркнул Федорович.– И пьешь настойку, и закусываешь настойкой.

Старики рассмеялись во все горло, хватаясь за животы.

"Неужели я сказал это вслух"?– Не понимал Игорь, совершенно запутавшись в происходящем.

"Огурец не может квакать".

"Или может"?

"Да какая разница. Наверное, с огорода слышится",– громко выдохнув из легких воздух, Игорь замахнул содержимое кружки. Огурец скатился по стенке прямо ему в рот. Подхватив зубами, Баранов принялся его пережевывать. Такой сочный и хрустящий. От удовольствия он закатил глаза, ощущая себя на вершине блаженства. Шулепов присоединился к спору, и теперь три глотки, последующая громче предыдущей, наполняли пространство двора руганью и смехом, но Игорю уже не было до них никакого дела. Он находился на своей луне, далекой и прекрасной, с которой все прочее казалось незначительной мелочью в круговороте жизни, а некогда переполненная чаша проблем и переживаний оказалась высушена до дна...

13

Искупавшись в алюминиевом тазу и переодевшись в чистую одежду, Катя вернулась в сарай, где ее ожидал очередной сюрприз. Вместо Игоря Степановича в хлеву трудился незнакомый ей старик, вилами перекидывая сено через порог. Поначалу Савицкая испугалась, но затем вспомнила слова бабы Вари о том, что в их временном пристанище хранится соседская солома. Деловито покашляв, девушка вошла внутрь и внимательно огляделась. Личные вещи их были аккуратно сложены в один угол, табурет рядом со всем добром, и никаких признаков Баранова. Не верилось, что он мог самостоятельно уйти в том состоянии, в каком находился двадцать минут назад. Катя решила, что сосед обладает какой-то информацией и, поздоровавшись для приличия, сразу перешла к делу.