Текст книги "Гиммлер. Инквизитор в пенсне"

Автор книги: Андрей Васильченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Заменой стал Теодор Эйке, который позже будет назначен инспектором всех концентрационных лагерей и командиром формирований СС «Мертвая голова», которым будет поручено несение охраны этих лагерей. Во времена Веймарской республики Эйке не раз пытался устроиться на работу в полицию. В 1928 году он вступил в НСДАП, в 1930 году ему было поручено создание подразделения СС в Людвигсхафене. В 1932 году произошла странная история. Эйке арестовали по обвинению в том, что он готовил покушение с использованием взрывчатых веществ. На суде Эйке заявил, что это было провокацией со стороны гауляйтера Пфальца, с которым он находился в продолжительном конфликте. К слову сказать, такой возможности никак нельзя исключать. В любом случае Эйке приговорили к двум годам тюрьмы. Во время пребывания в тюремном лазарете Эйке сбежал, после чего скрывался в Италии, что было сделано по приказу Гиммлера. Находясь в бегах, Эйке не раз встречался с рейхсфюрером СС и тот заверял его в поддержке. И это были отнюдь не пустые слова. При первой же возможности Гиммлер произвел беглого террориста в оберфюреры СС.

В феврале 1933 года Эйке на свой страх и риск вернулся в Германию. Принимая во внимание, что у власти находились национал-социалисты, нет ничего удивительного в том, что его задним числом амнистировали.

Однако Эйке не смог насладиться спокойной жизнью. Оказавшись в Людвигсхафене, он оказался втянутым в очередной политический скандал. Гиммлер вызвал Эйке в Мюнхен и строго отчитал его. После этого Эйке обещал, что, как руководитель СС, не будет вмешиваться в политические дискуссии. Однако своего слова не сдержал. 21 марта 1933 года он был вновь арестован. Поводом для ареста стали самовольные акции подчиненных ему эсэсовцев, которые закончились столкновением с полицией. В тюрьме Эйке объявил голодовку, после чего его перевели в психиатрическую клинику Вюрцберга. Поначалу Гиммлер хотел исключить его из СС, но Эйке написал огромнейшую оправдательную записку. Кроме этого психиатр Вернер Хайде заверил рейхсфюрера СС, что его подопечный отнюдь не являлся душевнобольным (через несколько лет они вновь встретятся и Хайде окажется причастным к программе эвтаназии). После этого Гиммлер добился освобождения Эйке, намереваясь использовать его «для каких-нибудь специальных случаев». Таким случаем как раз оказался лагерь Дахау.

Эйке прекрасно понимал, что почти всем был обязан рейхсфюреру СС, а потому старался больше не «разочаровывать» Гиммлера. На этот раз он проявил рвение, создавая лагерь, который принципиально отличался от концентрационных лагерей, возникших в первые месяцы нахождения национал-социалистов у власти. Отличительными чертами новой лагерной модели являлась полная изоляция от внешнего мира, почти полное отсутствие возможности сбежать из него, разделение охранников и комендатуры, специальная одежда для арестантов, система наказаний и т. д. То есть Эйке создал то, что теперь подразумевается под словосочетанием «концентрационный лагерь периода национал-социалистической диктатуры». Кроме этого Эйке решил навести порядок среди лагерной охраны. Никто не имел права убивать заключенных по своему усмотрению, это можно было сделать, если только арестант выбежал за ограду лагеря. Впрочем, заключенного могли казнить на вполне «официальных основаниях», если тот был уличен в подстрекательстве к бунту. Поскольку под «подстрекательством» могли подразумеваться политические разговоры, отказ от работы, нападение на охранника и т. д., то, по сути, казнить можно было любого заключенного, если бы этого захотел комендант.

В отличие от своего предшественника Теодор Эйке не привязывал смерть арестантов к каким-то формальным процессам. Он отнюдь не намеревался прекращать убийства в Дахау. Однако происшествия со смертельным исходом было легче скрыть в силу того, что лагерь был фактически отрезан от внешнего мира. В большинстве случаев убийство заключенных представлялось либо в виде самоубийства, либо гибели при попытке к бегству. В этой ситуации в дело приходилось включаться лично Генриху Гиммлеру, как политическому командиру полиции, – именно он должен был способствовать этим фальсификациям.

Гиммлеру в то время было вменено в обязанность информировать министра внутренних дел Баварии обо всех случаях «самоубийств» и «попыток к бегству». Перед общественностью и официальными органами Баварии Гиммлер разыгрывал форменный спектакль, когда говорил о «лагере примерного содержания». И этот «положительный» образ пытались поддерживать всеми силами. Так, например, в Дахау побывало несколько комиссий с проверками. В августе 1933 года там был Эрнст Рём, в январе 1934 года его посетила делегация рейхсляйтеров и гауляйтеров. В марте 1934 года в Дахау с проверкой оказался баварский премьер-министр Зиберт, который был настолько доволен визитом, что даже написал письмо Генриху Гиммлеру, в котором поздравлял рейхсфюрера СС с тем, что ему удалось создать «образцовый арестантский лагерь». Некоторое время спустя текст этого письма был воспроизведен немецкой прессой. Однако это не значило, что вокруг Дахау царило полное спокойствие. По Мюнхену ходили слухи о фактах таинственной гибели заключенных, которые не могли не доходить до гражданских органов власти.

Это привело к тому, что в декабре 1933 года тема гибели заключенных в лагере Дахау вновь была поднята на заседании баварского совета министров. Имперский наместник фон Эпп решительно потребовал от представителей юстиции, чтобы те занялись выяснением обстоятельств этих «странных происшествий». В этих условиях Гиммлеру пришлось обратиться за помощью к Эрнсту Рёму, который имел связи в баварском министерстве юстиции. Гиммлер предпочитал затягивать расследование, что в конечном итоге оказалось весьма успешной тактикой. Летом 1934 года в Баварии появился новый прокурор, который предпочел не продолжать расследование. Лагерь Дахау оказался недостижимым для органов юстиции. Как видим, Гиммлеру потребовался всего лишь один год, чтобы создать в Баварии подконтрольную только лишь ему политическую полицию. После этого он решил применить имевшийся опыт в других германских землях. Впрочем, ему пока не хватало сил, чтобы оказывать влияние на Пруссию, где политическая полиция была подчинена могущественному в то время Герману Герингу.

Расширяя сферу своей деятельности за пределами Баварии, Гиммлер проявил себя как искусный политик, который мог прибегать как к дипломатическим приемам, так и к насилию. Он предпочитал использовать тактику инфильтрации. С одной стороны, он пытался ставить на ключевые позиции служащих СС, с другой стороны, он мог убеждать многих видных деятелей, которые уже занимали определенное положение, вступать в СС. Гиммлеру удалось произвести «нужное» впечатление на региональных партийных деятелей. Во многих случаях это не он искал у них поддержки, а наоборот, региональные представители НСДАП стремились к защите и покровительству Генриха Гиммлера.

Для этого могло быть множество причин, но в первую очередь надо обратить внимание на политическую обстановку, которая царила в Германии зимой 1933/34 года. К этому времени Гитлер провозгласил окончание «национальной революции», что существенно ограничивало произвол недисциплинированных штурмовых отрядов. После этого в рядах СА стали высказываться идеи относительно «второй революции», что вынуждало многих партийных функционеров, опасавшихся штурмовиков, искать себе новых союзников. В большинстве случаев выбор падал на СС, которые воспринимались как элитная партийная организация. Кроме этого среднее руководящее звено Национал-социалистической партии не могло не обратить внимания на «баварскую модель», которая весьма наглядно демонстрировала «успехи» СС в борьбе с противниками национал-социализма. Дело довершило осознание того, что СС были общеимперской организацией, которая даже обладала собственной разведкой – СД. В СД весьма активно создавали сеть информаторов, куда вовлекали партийных функционеров из НСДАП. После того как Гиммлеру удалось преодолеть «баварский кризис», пришедшийся на лето 1933 года, он стал назначаться начальником политической полиции в различных германских землях, что облегчало ему задачу по формированию унифицированной службы сбора информации.

На этот раз обстоятельства были на стороне Генриха Гиммлера. В начале 1933 года у СС было крайне немного военизированных формирований, которые находились на казарменном положении. Ситуация стала меняться в марте 1933 года, когда была сформирована специальная «штабная вахта», командование которой было поручено Зеппу Дитриху. Некоторое время спустя 120 человек из СА и СС были выведены из подчинения прусской полиции, став основой «особой команды Берлин». Ее подготовка была поручена армейским офицерам. Постепенно численность «особой команды Берлин» увеличилась до 800 человек. Они стали небольшой армией, которая подчинялась исключительно Гитлеру. Особый статус этого формирования был подчеркнут в сентябре 1933 года на очередном партийном съезде в Нюрнберге, когда команда была переименована в «Лейбштандарт Адольф Гитлер». Несмотря на то что Зепп Дитрих постоянно указывал на то, что «Лейбштандарт» был формированием независимым от рейхсфюрера СС, собственно как и от руководства СС в целом, нельзя отрицать того факта, что его появление укрепило позиции СС и помогло рейхсфюреру СС в борьбе за власть.

Весной 1934 года, когда назревало очередное осложнение отношений со штурмовыми отрядами, Гиммлеру удалось в очередной раз расширить свое политическое влияние. К этому времени он смог в нескольких городах (Мюнхен, Элльванген, Арользен, Гамбург, Вольтердинген) создать на базе СС вооруженные группы, которые получили название «политические батальоны» или «политические дежурные части». Первым из городов, чье руководство предложило Генриху Гиммлеру возглавить свою политическую полицию, был «свободный ганзейский город» Гамбург. Обстоятельства этого предложения позволяют в деталях изучить тактику, которой в то время придерживался Генрих Гиммлер. Гамбург был одним из немногих немецких городов, где национал-социалистам после прихода к власти не удалось создать унифицированный аппарат террора. Новые властители предпочитали не столько преследовать противников национал-социализма, сколько вели ожесточенную борьбу между собой в надежде занять более выгодные посты. В итоге руководство политической полиции, которая в Гамбурге, как и во многих городах и землях, была выведена из общего полицейского аппарата, менялось несколько раз. Кроме этого начальнику гамбургской полиции была подчинена так называемая команда специального назначения, которая была усилена штурмовиками из состава частей вспомогательной полиции. Эта команда самостоятельно проводила аресты и облавы. Во многих случаях эти акции заканчивались кровавыми расправами без суда и следствия. Ситуация осложнялась тем, что «политические преступники» держались в двух разных лагерях, один из которых был подчинен органам юстиции, а другой – руководству регулярной полиции. Надо добавить, что в этих условиях деятельность гамбургского СД была полностью парализована затяжным конфликтом с гауляйтером Карлом Кауфманом.

В то же самое время Гиммлер имел весьма неплохие отношения в Кауфманом. Оба были знакомы с 1927 года и не раз пересекались на партийных мероприятиях. В 1933 году Гиммлер несколько раз был в Гамбурге, чтобы укрепить свои позиции в этом северном городе. Для этого он поддержал назначение бургомистром Гамбурга Карла Крогмана. Когда исполняющим обязанности начальника городской полиции был назначен сенатор Ганс Ниланд, Гиммлер тут же предложил ему высокое эсэсовское звание. После этого Гиммлер не раз поддерживал Вильгельма Больца, руководителя гамбургских «морских» СА, которые на фоне всех штурмовых отрядов считались едва ли не элитным формированием, сторонившимся «пролетарских» коричневорубашечников.

В октябре 1933 года в Гамбурге произошли очередные перестановки. На этот раз главой политической полиции было решено назначить Бруно Штрекенбаха, который был не просто хорошо знаком с Гиммлером, но и являлся служащим СС. Одновременно с этим Гиммлер присвоил гауляйтеру Кауфману чин оберфюрера СС, а государственному секретарю Георгу Фридриху Аренсу – штандартенфюрера СС. Показательно, что Гиммлер сделал офицерами СД почти всех: Аренса, Штрекенбаха и т. д. Так возникла тесная связь между партийным аппаратом и СД. В итоге партийное руководство решило, что его авторитет нисколько не пострадает, если формально политической полицией Гамбурга будет руководить Генрих Гиммлер.

Новое назначение Гиммлера произошло 23 ноября 1933 года. Именно с этого момента для выполнения заданий, возложенных на политическую полицию, стали активно привлекаться служащие СС. После этого Штрекенбах несколько раз бывал в Мюнхене, где изучал «баварскую модель». В Гамбурге ему удалось создать аналогичный репрессивный аппарат. Руководство тюрьмой Фюльсбюютель, где содержались политические пленники, было поручено служащим СС. Последнюю возможность контролировать происходившее в тюрьме гражданские органы власти утратили летом 1934 года. Через личные контакты, через вручение партийным чиновникам эсэсовских званий и размещение служащих СС на важных постах Гиммлер смог достигнуть своей цели. Даже «своенравное» поведение отдельных служащих СС (например, руководства СД в Гамбурге) он использовал в качестве козыря. Гиммлер пытался подчеркнуть, что только он через свое личное вмешательство мог урегулировать конфликты, а при необходимости менять «не самых дисциплинированных» эсэсовских руководителей.

В эти месяцы, которые стали решающими для Гиммлера в деле укрепления его власти в Германии в целом, он постоянно пребывал в разъездах. Поводом для этого было формальное желание «знать обстановку в стране». Несколько недель спустя после политического успеха в Гамбурге Гиммлер был назначен шефом политической полиции в Любеке и Мекленбурге. Здесь он применил традиционную тактику. Он присвоил имперским наместникам эсэсовские звания. Кроме этого Людвиг Ольдах, который в ноябре 1933 года возглавил политическую полицию Мекленбурга, незадолго до этого был принят в СС. В Вюртемберге Гиммлер сумел убедить имперского наместника Вильгельма Мурра в том, что части вспомогательной полиции, состоявшие из служащих СС, надо было превратить в «политические батальоны». Теперь эти формирования обладали оружием и находились на казарменном положении.

Однако укрепление личной власти Гиммлера в этой германской земле произошло не сразу. Поначалу рейхсфюрер СС предпочитал действовать через своего знакомого Вальтера Шталекера, который в мае 1933 года был назначен заместителем начальника политической полиции. Однако в ноябре 1933 года на этом посту его сменил тяготевший к руководству СА Герман Маттхайс. Несмотря на это, Гиммлеру удалось добиться того, что 9 декабря 1933 года он все-таки был назначен начальником политической полиции Вюртемберга. В данном случае свою роль могли сыграть два обстоятельства. Во-первых, желание имперского наместника Мурра сделать аппарат политической полиции «более эффективным». Во-вторых, нельзя сбрасывать со счетов тот факт, что осенью 1933 года руководство СД в Штутгарте (оберабшнитт «Юго-Запад») было поручено весьма энергичному Вернеру Бесту. Однако окончательно свою власть в Вюртемберге Генрих Гиммлер смог укрепить только к маю 1934 года, когда от должности был отстранен Герман Маттхайс. Он был убит некоторое время спустя во время «ночи длинных ножей». Шталекер же сделал карьеру в полиции порядка, а Мурр 9 сентября 1934 года обрел чин группенфюрера СС.

18 декабря 1933 года Гиммлер принял командование политической полицией Бадена. Здесь в дело должен был вмешаться Гитлер. Именно от его имени Рудольф Гесс «ходатайствовал» о назначении Генриха Гиммлера. Показательно, что «ходатайство фюрера» рассматривали местный гауляйтер Роберт Вагнер и баденский министр внутренних дел Пфлаумер, которые к этому времени уже были служащими СС.

В Бремене Гиммлеру пришлось столкнуться с некоторыми трудностями. Первые личные контакты с местными партийными руководителями Гиммлер установил в мае 1933 года. Однако в октябре 1933 года Гиммлер оказался втянутым в конфликт, который возник между начальником полиции Теодором Лауэ и местными штурмовиками. Дело дошло до того, что Эрнст Рём был вынужден исключить Лауэ из рядов СА. И это при том условии, что Лауэ считался одним из создателей штурмовых отрядов. После этого Лауэ волей-неволей был вынужден искать поддержки у Гиммлера. На тот момент рейхсфюрер СС уже имел верного союзника в лице шефа бременской тайной государственной полиции Эрвина Шульца. Шульц уже давно был осведомителем СС, а до этого – тайной государственной полиции Бремена. После того как была подготовлена почва для переговоров, Гиммлер встретился с имперским наместником Карлом Ровером и бургомистром Рихардом Маркертом. 22 декабря 1933 года Гиммлер стал главой тайной полиции Бремена. 5 января 1934 года аналогичное известие пришло из Ольденбурга. Кроме этого Гиммлеру зимой 1933/34 года фактически без проблем удалось подчинить себе политическую полицию Гессена, Тюрингии и Саксонии. В Бауншвейге, Липе и Шаумбурге Гиммлеру пришлось приложить определенные усилия. После некоторого сопротивления со стороны местных партийных функционеров он все-таки смог добиться желаемого.

Формируя единую для всей Германии структуру политической полиции, Генрих Гиммлер стал постепенно ориентироваться не столько на преследование «врагов Новой Германии», сколько на возможную конфронтацию со штурмовыми отрядами. Чтобы облегчить противопоставление СА и политической полиции, которая в большинстве своем была укомплектована служащими СС, в начале 1934 года Гиммлер создает в Мюнхене специальное «центральное бюро». В тактике Гиммлера свою роль сыграло то обстоятельство, что он ни словом не обмолвился о возможном ограничении власти местных «партийных князьков». Наоборот, он обещал им свою поддержку. Однако не стоит забывать, что зимой 1933/34 года Гиммлер не мог полностью контролировать ситуацию даже в Баварии, про иные германские земли не приходилось и говорить. Однако рейхсфюрер СС уже вынашивал планы, согласно которым он должен был подчинить себе всю немецкую полицию и весь репрессивный аппарат Третьего рейха. Замаскировать свои истинные намерения Гиммлеру помогла его привычка к «самоконтролю», которая постепенно превращалась в скрытность.

Глава 13. От напряженности к открытому конфликту

Желание Гиммлера создать единую для всего Третьего рейха политическую полицию было бы неосуществимым, если бы он не получил под свой контроль управление политическим террором в самой крупной и значимой из германских земель, а именно в Пруссии. Только в данном случае он мог рассчитывать на создание унифицированного репрессивного аппарата, который бы имел централизованное управление. Между тем в самой Пруссии шла неутихающая ни на час борьба между различными группировками. В те дни многим было предельно ясно, что управление политической полицией было важнейшим фактором в определении внутренней политики Германии. Нет никакой необходимости рассказывать обо всех хитросплетениях «борьбы компетенций», которая шла в Пруссии в 1933–1934 годах. В рамках данной книги имеет смысл остановиться лишь на нескольких моментах. Важно понять, что в итоге позволило Генриху Гиммлеру все-таки стать главой прусской тайной государственной полиции (гестапо). Нет никакого сомнения в том, что центральной фигурой в борьбе за власть в Пруссии являлся Герман Геринг. Вначале он был назначен комиссаром прусского министерства внутренних дел, а с апреля 1933 года являлся премьер-министром Пруссии.

Герман Геринг предпочитал действовать не через полицейское управление министерства внутренних дел Пруссии, а через «комиссара по особым поручениям» при министерстве внутренних дел, которым был назначен руководитель группы СС «Восток» Курт Далюге. Именно Далюге помог в свое время справиться с мятежными штурмовиками Вальтера Штеннеса. Несмотря на то что формально Далюге не имел слишком больших полномочий, Герман Геринг сделал ставку именно на него как одного из самых «перспективных» служащих полицейского аппарата Пруссии. По большому счету Далюге был независимым от мюнхенского руководства СС. Вопреки тому, что Курт Далюге имел высокий эсэсовский чин, его ни в коем случае нельзя рассматривать как «троянского коня» Гиммлера. Когда Далюге начал делать стремительную карьеру в Берлине, он являлся в первую очередь человеком Германа Геринга. Именно этим объясняется то, что в мае 1933 года он был назначен начальником управления полиции в министерстве внутренних дел Пруссии, а в сентябре 1933 года стал командиром прусской полиции.

Чтобы облегчить борьбу с политическими противниками, Геринг сформировал собственный репрессивный аппарат. Он вывел из общего полицейского аппарата политическую полицию и создал управление тайной государственной полиции. Руководство новым полицейским управлением было поручено Рудольфу Дильсу, который с 1931 года отвечал в министерстве внутренних дел Пруссии за борьбу с коммунизмом. Показательно, что, несмотря на изменение формы государственного правления, ведомство Дильса как бы являлось восприемником традиций Веймарской республики, а потому он стал набирать в новую специальную полицию сотрудников, с которыми был знаком еще по республиканским временам. Именно на базе тайного государственного полицейского управления и была сформирована позже тайная государственная полиция – гестапо. Однако даже в Пруссии на полицейских постах оказались представители Национал-социалистической партии, которые пытались противиться проводимой Герингом централизации. Это во многом облегчило Гиммлеру проникновение в прусский полицейский аппарат. В первую очередь рейхсфюрер мог рассчитывать на созданную 22 февраля 1933 года Герингом вспомогательную полицию. К марту 1933 года ее численность в Пруссии составляла несколько десятков тысяч человек. На тот момент в ней превалировали штурмовики (25 тысяч человек). В то же самое время в прусской вспомогательной полиции было 15 тысяч эсэсовцев и 10 тысяч членов «Стального шлема». Безусловное господство штурмовиков рассматривалось руководством партии и СС как существенная проблема, так как своим разнузданным поведением они рисковали подорвать авторитет НСДАП и государства.

В этих условиях Геринг и Дильс были просто-напросто вынуждены положиться на СС, которые были давнишними конкурентами СА. Им казалось, что они выбирали меньшее из зол. В итоге 21 апреля 1933 года МВД Пруссии издало приказ, в котором предписывалось, что службу в частях вспомогательной полиции могли нести только служащие СС. Штурмовики же должны были быть только «помощниками» обычных полицейских. При этом предполагалось, что будет происходить определенное сотрудничество и взаимопроникновение политической полиции и подразделений СС. Именно они должны были заняться преследованием политических противников «нового режима», штурмовики же должны были участвовать только в качестве ограждения во время проведения массовых мероприятий.

В июне 1933 года наметились контуры нового конфликта. Это было связано с тем, что Эрнст Рём был назначен комиссаром прусской вспомогательной полиции, а Генрих Гиммлер – комиссаром политической вспомогательной полиции. После этого Дильс сообщил своему начальнику Курту Далюге, что в будущем планировалось набирать служащих гестапо только из служащих СС. Чтобы соблюсти эти формальные предпосылки, почти все служащие тайной государственной полиции были провозглашены кандидатами на вступление в СС. Герман Геринг не возражал против подобного развития событий. Являясь комиссаром присоединенной к гестапо политической вспомогательной полиции, Генрих Гиммлер смог ввести в состав тайного государственного полицейского управления своего человека – унтерштурмфюрера Вальтера Зоста. Благодаря этому у Гейдриха появилась возможность вводить людей из СД в состав подразделений гестапо.

К тому моменту, когда 2 августа 1933 года Адольф Гитлер объявил окончание «национал-социалистической революции», Геринг полностью подчинил себе всю вспомогательную полицию. Несколько позже из эсэсовцев, служивших в подразделениях вспомогательной полиции, была сформирована специальная бригада гестапо, которую возглавил бригадефюрер СС Макс Хенце. В ее распоряжение перешли «Колумбия» (наводившая ужас на весь Берлин импровизированная тюрьма) и «централ гестапо», располагавшийся во «дворце принца Альбрехта». Так Генрих Гиммлер получил в свое распоряжение абсолютно независимую в своих действиях структуру гестапо. Одновременно с этим Генрих Гиммлер лишил Курта Далюге, являвшегося бригадефюрером СС, контроля над группой «Восток». По сути, это было ослаблением властных позиций Далюге, так как тот утратил власть над эсэсовскими формированиями в Восточной Германии. То есть Далюге, который являлся выразителем интересов Германа Геринга, лишился всякой возможности контролировать находившихся в Берлине эсэсовцев.

Проблематичным оказалось и закрепление СД в Берлине. Сразу же после прихода национал-социалистов к власти центр эсэсовской службы безопасности был перенесен из Мюнхена в немецкую столицу. На тот момент в распоряжении Гейдриха на всей территории Германии было не более полусотни сотрудников. Прежде чем СД начала расширяться, она оказалась втянутой в громкий скандал. После событий в Гамбурге и Брауншвейге некоторые из партийных функционеров стали обвинять СД в том, что она вмешивалась во внутрипартийные проблемы. После этого Гейдриху пришлось покинуть Берлин и вновь перебраться в Мюнхен. Летом 1933 года, находясь в Баварии, он стал проводить реорганизацию СД. В данном случае он мог рассчитывать на поддержку Гиммлера. Если ранее Гейдрих являлся всего лишь начальником штаба СД, то в июне 1933 года он получил официальный пост в полиции.

Одновременно с этим Гиммлер в качестве рейхсфюрера СС вел негласные переговоры с Рудольфом Гессом, во время которых обсуждалась возможность вмешательства СД в партийные дела. К осени 1934 года была достигнута договоренность, что эсэсовская служба безопасности могла вмешиваться в партийные споры только с личного разрешения Рудольфа Гесса. Кроме этого, невзирая на многочисленные слухи, 13 ноября Гитлер решил предоставить СД особые полномочия. Буквально за несколько дней до этого Гиммлер превратил СД в самостоятельное управление, в связи с чем Гейдрих получил чин бригадефюрера СС. Превратившееся в эсэсовское управление СД состояло из штаба и трех отделов: германского, зарубежного и «масонского». Также к началу 1934 года Гейдриху предстояло сформировать семь региональных оберабшниттов СД. 9 июня 1934 года Рудольф Гесс в качестве заместителя фюрера по партии объявил, что СД являлась единственной разведывательной службой НСДАП.

Однако СД было слишком занято собственными проблемами, чтобы помочь Гиммлеру укрепить свои позиции в Пруссии. После того как рейхсфюреру СС удалось нейтрализовать попытки наиболее недисциплинированной части СА занять ключевые посты в полицейском аппарате, осенью 1933 года он стал прилагать усилия, чтобы передать охрану арестантов в прусских лагерях исключительно эсэсовским структурам. Однако это начинание на первых порах потерпело неудачу. Поскольку эсэсовцы отличились истязаниями арестантов, произволом и даже убийствами заключенных, которые содержались в так называемых болотных лагерях близ Эмса, то в ноябре 1933 года было принято решение передать охрану лагерей полицейским частям охраны порядка. Как ни покажется странным, но даже из этого провала Генрих Гиммлер смог извлечь пользу, по крайней мере в части реализации своих амбиций в Пруссии. Он понял, что нельзя было использовать репрессивный аппарат СС в условиях строгого государственного контроля.

Гиммлер даже смог извлечь пользу из конфликта, который осенью 1933 года возник между Герингом и Дильсом. Дело дошло до того, что Курт Далюге провозгласил Дильса предателем, а сам Дильс был вынужден скрыться в Чехословакии. Сменивший его на посту начальника тайного государственного полицейского управления Пауль Хинклер едва ли мог справиться с новыми обязанностями. В итоге Герингу пришлось признать, что в борьбе против СА Дильс был незаменим. После этого последовало приглашение вернуться в Германию. Дильс принял приглашение, однако, оказавшись в Берлине, он предпочел более тесно сотрудничать с Гейдрихом и СД. Не стоило забывать, что накануне возвращения в Германию Генрих Гиммлер произвел Дильса в штандартенфюреры СС.

Гиммлер мог рассчитывать на успех, когда интересы Германа Геринга столкнулись с интересами Вильгельма Фрика, являвшегося Имперским министром внутренних дел. В то время как Геринг смог создать свою собственную полицию в Пруссии, а Гиммлеру хоть и не слишком удачно, но все-таки удалось закрепиться в прусском полицейском аппарате, Вильгельм Фрик стал предпринимать попытки централизации полиции по всей Германии, что, конечно же, относилось и к политической полиции. В этой программе оставался открытым один вопрос: насколько отдельные германские земли смогут влиять на унифицированный полицейский аппарат. По этому поводу Геринг и Фрик не раз встречались весной и летом 1933 года. Вильгельм Фрик планировал, что прусское министерство внутренних дел будет слито с Имперским МВД, а это значило, что Геринг бы утратил контроль над политической полицией. Чтобы этого не произошло, Герман Геринг в ноябре 1933 года подписал так называемый Второй Закон «О гестапо», в котором он выводил государственную тайную полицию из подчинения министерства внутренних дел Пруссии, подчинив ее себе в качестве прусского премьер-министра. Дильс, который являлся главой тайной полиции, отныне именовался инспектором гестапо. Если в апреле 1933 года гестапо было выведено из общего полицейского аппарата, то в ноябре 1933 года министерство внутренних дел Пруссии утратило над ним всяческий контроль. Тот факт, что политическая полиция Пруссии полностью вышла из-под государственного контроля, стало для Генриха Гиммлера очередным стимулом к действию. Теперь он планировал начать сотрудничество с Герингом.

В конце 1933 года для многих становилось очевидным, что Гиммлер окончательно дистанцировался от своего формального начальника Эрнста Рёма и стал сближаться с Германом Герингом. В начале 1934 года Гиммлер начал собирать материал, который бы компрометировал Дильса. К выполнению этого задания было привлечено множество людей: статс-секретарь в МВД Пруссии Людвиг Грауерт, бывший помощник Дильса Ганс Гизевиус, Курт Далюге, правительственный советник тайного государственного полицейского управления Артур Небе, сотрудники Гейдриха, в том числе Герман Берендс. Если еще некоторое время назад Генрих Гиммлер предпочитал использовать Дильса в борьбе против Геринга, то теперь он изменил тактику – он предпочитал устранить шефа тайного государственного полицейского управления, чтобы тем самым заручиться поддержкой Геринга.