Текст книги "Последняя тайна первоэлемента (СИ)"

Автор книги: Андрей Абрамов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Глава 6

"...-Сейчас это уже не имеет никакого смысла. То, о чем вы здесь говорите, не больше чем ваши домыслы. Понимаете? ДО-МЫ-СЛЫ! Вы рассказываете нам об этом, не имея за собой никакой доказательной базы, чтобы хоть отчасти подтвердить свою бредовую теорию. Где факты?

–Очень странно, что сейчас вы заговорили о фактах. Мне казалось, что вы последователь весьма популярного религиозного течения"

Взрыв хохота. Смеется весь зал, включая ведущего. Интересно, на каком моменте я уснул?

"-Моя вера основана на многолетних убеждениях миллионов людей. Вы же не будете отрицать, что такое количество человек за столь долгий срок не могли беспочвенно начать верить в это?

–Отчего же? Как по мне, ваша вера основана лишь на домыслах, а так же на том, что под влиянием массовой пропаганды люди принимают без должных доказательств религию как чистую истину.

–И вы не согласны?

–Абсолютно. Вы ведь сами только что упрекали меня в том, что моя теория это мой бредовый домысел, в то время как ваша религиозная теория является не чем иным как домыслом, причем настолько фантастическим, что его доказательство я считаю невозможным. Вся ваша вера основана лишь на страхе перед неизбежностью того, что после конца жизни человека вариантов развития событий будет всего два. Первый – якобы хороший. Человек попадает в так называемый рай. И в противовес ему был выдуман и второй вариант – плохой, где человек якобы попадает в ад. По сути, все это нужно лишь для того, чтобы манипулировать людьми. Те из людей, чье мнение расходится с мнением последователей вашей секты, объявляются грешниками и посланниками дьявола, хотя, по сути, их грехи это не что иное, как следование простым человеческим потребностям, основные из которых – секс и пища. Люди забыли о том, что в наш продвинутый век технологий для такого абсурда как религия уже не осталось места. Это пережиток прошлого, который, как ни странно, нужен лишь государству, для того, чтобы было проще контролировать и манипулировать людьми.

–Это чушь и бред! Вы за это ответите!

–Я знал, что вы это скажете. Человек, чьи доводы основаны лишь на вере, всегда переходит к своему основному оружию – оскорблениям и запугиванию. Только вы забыли о том, что меня нельзя запугать адом, в существование которого я попросту не верю"

Новый взрыв смеха. Весь зал аплодирует стоя.

"-Скажите, вы действительно верите, что рано или поздно доказательство вашей теории будет найдено? – поинтересовался ведущий.

–Да, в этом у меня нет никаких сомнений. Теперь это лишь вопрос времени.

–И на чем же основана ваша убежденность?

–На собственном опыте.

–То есть вы утверждаете, что можете предсказывать будущее?

–Нет. Ни о каких предсказаниях речи не идет. Я лишь сделал предположение.

–Видимо, я вас не совсем понял. Если вас не затруднит, не могли вы еще раз повторить все для телезрителей?

–Конечно. Думаю, в этот раз я зайду с другого конца, дабы после моего изложения вопросов наверняка не оставалось. Итак, начну с того, что однажды, когда я спал, то друг за другом, по очереди, я увидел четыре сновидения, никак не связанных между собой. Я назвал их стадиями сна, дав каждой из них соответствующий номер от одного до четырех. В каждой стадии сновидения вокруг меня были абсолютно разные места, времена и действующие лица. Первую стадию, после пробуждения, я полностью забыл. Однако на основе увиденного мною второго сна, мне удалось сделать вывод, что местом происходящего события является нечто мне знакомое, а вот время, хоть это и был сон, было будущее. Третьим и четвертыми сновидениями были невнятные подачи искривленных событий и фактов, накопившихся у меня в голове. О них речь пойдет в самую последнюю очередь, а сейчас я остановлюсь на первом, том самом, запомнить который мне не удалось, как не удалось и восстановить его в памяти. Сама стадия была весьма яркой и отчетливой, но запомнить ее мне помешало ни что иное, как подтасовка вслед за ней трех других сновидений. Вторую я запомнил более детально – в ней мне снилось, как меня сбивает автомобиль...

–Прошу прощения, что перебиваю, но ведь после этого вас действительно сбил автомобиль?

–Да, именно так. На следующий день после того, как я уже это увидел. В сновидении. Все произошло в точно таком же порядке, как мне это и приснилось, с точностью до микроскопических деталей. У меня была сломана нога, и когда меня везли на машине скорой помощи, чувство дежавю не отступало ни на секунду. Именно это и натолкнуло меня на размышления. Я вдруг понял, что переживаю ситуацию, участником которой я уже оказался буквально прошлой ночью. И после того, как меня выписали из больницы, я немедленно принялся за тщательнейшее изучение данного феномена.

–И какой вывод удалось сделать?

–Вывод удалось сделать, проанализировав всю картину произошедшего в целом. Я напомню, что сновидений было четыре, а вы говорите лишь о втором.

–Продолжайте.

–Спасибо. Итак, теперь я расскажу о третьей и четвертой стадиях. После многочисленных тестов на людях и сбора колоссального объема полученных от этих тестов данных, одна из моих теорий подтвердилась. Из ста испытуемых, проходивших добровольное участие в тестах, девяносто девять запоминали только то, что с ними происходило на третьей и четвертой стадиях сновидения, либо не запоминали свои сны вовсе, при этом, не вызывает абсолютно никаких сомнений тот факт, что первую и вторую стадию испытуемые так же видели. Одному человеку из этой сотни удалось смутно запомнить второе сновидение, в котором он видел событие произошедшие с ним на следующий день, однако первое же, собственно то, ради чего я и начал исследование, запомнить не удалось никому.

–Почему он так важен для вас?

–Не только для меня. Если мне удастся доказать мою теорию, то это станет настоящим прорывом! Это, пожалуй, позволит всему человечеству раз и навсегда избавиться от предубеждений и пережитков прошлого, и выведет всю нашу цивилизацию на принципиально новый уровень.

–Государство, по-вашему, является пережитком прошлого?

–Да. По моему мнению, если бы люди стерли эти невидимые границы между своей фальшивой принадлежности к религиям и государствам, то наша цивилизация уже давно вышла бы на более высокий уровень развития.

–И вы намерены это сделать путем доказательства выдвинутой вами теории?

–Да, именно этим я и занимаюсь.

–Ну что ж, мы продолжим нашу дискуссию после короткой рекламы..."

Я разлепил веки. На экране телевизора мелькали яркие пятна – реклама бесполезной ерунды, от которой никому и никогда не было пользы.

Я заснул на кресле в библиотеке. На полу, у меня в ногах, валялась упавшая из моих рук книга, справочник боевых искусств.

Очень жаль, что в тот день, когда снимали передачу, они так сильно отклонились от изначальной темы. Я просматривал выпуск этого телешоу уже в сотый раз, но большую часть недосказанного приходилось додумывать самому, но не факт что то, о чем думал я, на самом деле подразумевал говоривший человек.

После рекламы экран тух и выводил уведомление о том, что я просмотрел весь фрагмент до конца.

Как всегда учтиво спрашивал, не хочу ли я вновь посмотреть его.

Нет. Спасибо.

Я встал с кресла и, взяв в руки упавшую книгу, направился к полке, справа от телевизора. Я поставил ее на место, между учебником по анатомии и "Бременем страстей человеческих" Моэма. Книги здесь были расставлены в хаотическом порядке и чтобы запомнить, где стоит каждая из них, мне потребовалось почти пять лет.

А с тех пор, как я попал сюда, прошло уже десять.

–Привет Лу – я махнул ему рукой – Как дела?

Молчит.

Всю неделю.

Стоит все в той же позе – одна рука над головой, вторую положил на бок. На голове у него надета зеленая камуфлированная кепка и такие же штаны на ногах, поверх мускулистого торса натянута черная майка, почти в обтяжку. Всегда казалось странным, почему его торс был так детально проработан в сравнении с остальными частями тела. Лицо, например.

Где его лицо?

У Лу его не было. Лишь большой белый круг вместо головы. Лу не был мертв. Но и жив он никогда не был. Лу был человеком из пластика. Одним из них.

Лу – манекен.

Я вовсе не забыл, как нес его сюда, но пару раз мне казалось, что он пришел сам, и стоит возле моего кресла всегда, когда я решаю подняться и что-нибудь прочесть. Лу составил компанию другим моим молчаливым друзьям, включая старика, за которым я так бережно ухаживал. Старик теперь сидел наверху, на табурете, в парадной военной форме, аккуратно причесанный, и с нанесенным на лицо макияжем. С двумя стеклянными шариками с нарисованными глазами – вместо самих глаз. С париком – вместо волос. С искусственной бородой, которую я приклеил – вместо почти всей нижней части его лица. На него теперь было приятно смотреть. Теперь он выглядел очень забавно. Он выглядел живым. Как ни странно, сделать мертвого человека похожим на живого было намного легче, если человек раньше действительно был жив. С манекенами так не выходило. Как ни крась манекен, живым он не станет.

Я спускался на кухню. В животе урчало.

–Привет, Эм – я улыбнулся и помахал рукой. Она была одета в домашний розовый халат. Копна черных, как смоль, волос, падала ей на лицо. На белый овал, на месте которого оно должно было находиться. Глупенькая. Она вот уже неделю стоит у моей кровати, но так и не научилась ее заправлять.

–Как дела, Си? – я направлялся к ней. Она как обычно стояла возле холодильника, словно надеялась чем-нибудь перекусить. Но она не двигалась с места. И холодильник она открыть не могла. Склеены пальцы на руках. Ее платьице, расшитое цветами, было старым, но все же оно не было поношенным или затертым. Всегда как новенькое. Как и она сама.

Я доедал вчерашний овощной салат и макароны с беконом, которые я предварительно подогрел в микроволновой печи.

–Спасибо, Си! – сказал я с набитым ртом – Очень вкусно!

Какая фальшивая похвала. Еду ведь готовил я.

Ну да ладно. Не хочу, чтоб она думала, будто она не живая. Она живая, просто не знает об этом. Или это я забыл, что она не живая?

Спускаюсь еще ниже. Бо, Миа и Ди плескаются в воде, как обычно. Отсюда мне видно только их головы, торчащие из воды. У Бо на голове красная кепка с черным козырьком. У Мии – пышные вьющиеся белоснежные волосы, которые чуть намокли. Ди был абсолютно лысым. Наверное, он был старым, и его волосы выпали. Или, быть может, он болен раком, а волосы выпали после химиотерапии? Бред! Химиотерапию никто не делает, уже очень давно.

–Эй, Ди! – тишина в ответ – Куда девались твои волосы? Выпали со страху, когда убегал из старого чулана? – Я так громко засмеялся, что смех мой эхом прокатился по всем комнатам.

Я спускаюсь еще ниже.

Вместо комнаты с экранами я оказался в древнем японском храме.

–Доброе утро, мастер. Я вежливо и учтиво поклонился ему. Он как всегда спокоен и непоколебим. Сидит в своем черном халате и медитирует.

Он монах.

Мастер дзен и мастер фехтования.

Он мой учитель. Так я представлял, даже ни смотря на то, что он всего лишь пустая пластмассовая оболочка, которую наделил жизнью я сам. По правде говоря, он ни научил меня ничему. Всему, что я знаю, я научился сам.

Я сел напротив мастера.

Я остановил поток своих мыслей и вновь перенесся в тот день недельной давности, когда я впервые встретил своих "соседей".

***

Освещенное пространство за дверью с красным колесом осталось позади. Облаченный в экзоброню, которую я десять лет назад нашел на красном складе, и над калибровкой которой я корпел последние несколько лет, я все дальше удалялся от входа в убежище. Металлический пол под ногами звенел.

Это плохо. Очень.

Если вернусь, придется усовершенствовать ботинки.

Я шел по коридору. Единственным источником света была комната, оставшаяся в двухстах метрах позади. Теперь она выглядела как крошечная точка света. Маленькое, крошечное пятнышко. Коридор был не велик – два метра в ширину и столько же в высоту. Возможно, он был бы больше, если бы вдоль стен и потолка не тянулись все эти огромные черные трубы и маленькие провода, тянувшиеся к ним отовсюду и из ниоткуда одновременно. Шагал я очень медленно. Аккуратно переставлял ноги. Шаг за шагом. Моя алебарда смотрела вперед своим острым концом. И вместе с ней в темноту вглядывался и я. Двести пятьдесят метров от убежища. Пятно света, исходившее из освещенной комнаты, исчезло. Я весь вспотел. Потряхивало от страха. Я все еще помнил ту тварь, которую видел здесь несколько лет назад. Ее мерзкие лица.

Эти лица...

Они выступают из мрака навстречу мне.

Уродливые. Перекошенные. Склизкие.

Впереди я увидел маленький синий огонек, под самым потолком. Через секунду рядом с ним загорелся еще один. И еще два, чуть в стороне, справа от них. И два с лева.

Шесть огоньков. Я слышу шорох наверху. Огоньки дернулись, и на пол, в десяти метрах от меня, упало что-то тяжелое. Огромное.

Я слышу, как по полу шлепают босые ноги. Много ног. Огоньки все ближе и ближе ко мне. Я как можно сильнее сжал алебарду. Мои зрачки расширились, пытаясь уловить хоть каплю света. Синие огоньки приближаются. Два метра.

Я издал громкий крик и сделал быстрый и сильный выпад алебардой.

Попал.

Тварь завизжала так громко, что уши заложило. Я попытался выдернуть алебарду из твердой плоти, однако с ужасом понял, что застряла она плотно.

Более того. Тварь не только не умерла, но, видимо, разозлилась не на шутку, ухватившись за алебарду с другой стороны и отшвырнув меня с такой силой, что когда я ударился об стену спиной, то чуть не потерял сознание. Я хотел вновь схватить алебарду за ручку, но вместо нее в руки попало скользкое отвратительное щупальце, и, выхватив прямоугольный мачете из ножен, я отрубил его.

Визг. Мои уши мгновенно заложило. Я получил такой сильный удар в голову, что лоб под забралом рассекло, и кровь ручьем лилась по лицу. Следующий удар пришелся в область глаз, но шлем вновь меня спас от смерти. По-прежнему ничего не видно. Я вскочил на ноги и бросился обратно к убежищу. Топот ног за спиной подгонял меня. Тварь рычала и топала по железному полу, не давая мне опомниться. Руки плотно сжимают рукоять самодельного большого тесака. Свет далеко впереди. Тварь несется за мной.

Свет еще ближе. Я обернулся через плечо, и чуть было не оцепенел.

Это невозможно.

Таких тварей не бывает!

Все она была черной, словно закоптилась. Вместо кожи у нее торчали какие-то черные ороговевшие наросты. На трех ее уродливых лицах, замерших в пугающей гримасе, отсутствовали все хрящевые ткани. Губ и ушей не было. Носов тоже. Во весь рот, на каждом из лиц, сразу за острыми зубами, была натянута непрозрачная черная пленка. Глаза торчали из орбит. Огромные синие огни на этой черной громадине. Две пары рук с двумя локтевыми суставами на каждой из них. Еще две – недоразвитые, будто у младенца, торчали под ними. Две пары ног несли ее огромную тушу вперед и еще одна пара – как и руки – была недоразвитой. А из живота...вместо живота у твари был огромный круглый рот. Три ряда острых, как кинжалы, клыков. Из недр твари, из этого мерзкого рта, торчал обрубок черного щупальца, сочащегося черной жижей в том месте, где я его отсек.

Моя алебарда торчала в промежутке между головой и огромным ртом.

Не останавливаясь и резко развернувшись на месте, я с разворота ударил тесаком по твари.

Голова ее улетела обратно в темный коридор.

Тварь встала на месте. Из ее шеи, словно под напором, вверх на несколько секунд взметнулась струя черной жижи, забрызгивая потолок.

Тварь замерла, но не упала.

А еще через мгновение она вновь ринулась на меня.

Безголовая, теперь она стала еще страшнее. Она орала. Ее рев сводил меня с ума. Топот приближался ко мне с каждой секундой. Крутанувшись вокруг своей оси второй раз, я отрубил ей три ноги. Тварь с грохотом рухнула на пол, чуть было не накрыв меня своей тушей. Ручка алебарды под весом твари треснула и отломилась, возле самого основания. Огромное лезвие, застрявшее меж костей, осталось торчать внутри нее. Я едва успел отскочить, но почувствовал, что зацепился за что-то.

Не зацепился. Тварь ухватилась за мою правую ногу цепкими пальцами одной из своих рук. Остальные три уже тянулись ко мне. Взмах тесаком – и ее пальцы вместе с половиной руки лежат на полу.

Боже, этот крик. Я оглох. Не слышу уже ничего. Стою возле нее и отрубаю ей остальные руки. Тварь бьется в жутких конвульсиях, из ран хлещет черная жижа.

Спустя минуту все кончено.

Тварь затихла. Я прислонился к переплетению труб и медленно сполз на пол. Глаза уже начало заливать кровью из сечки на лбу. Я снял шлем – через все забрало идут следы от когтей. Да, когти у этой твари были, на руках и ногах, длинные крюки, которые могли порвать меня, если бы не мой бронекостюм. Я попытался вытереть кровь, но это было бесполезно – слишком сильное рассечение.

Десять минут.

Вокруг тишина. Я смотрю куда-то вперед, но не на трубы, а сквозь них.

Темно.

Краем глазом я уловил движение.

ОНА все еще жива!

Тварь, перебирая своими недоразвитыми руками и ногами, пыталась встать.

Я вскочил на ноги и приблизился к ней.

Взмах мачете.

Ее спину рассекло почти напополам. Огромный разрез.

И в нем что-то копошилось.

Большое, паукообразное существо выпрыгнуло из нее с молниеносной скоростью. Я сделал выпад, и оно повисло у меня на тесаке. Лапки этой мерзости тянулись ко мне, и я отшвырнул тесак от себя.

Оно подскочило к потолку и скрылось в переплетении труб, утаскивая с собой тесак. Я слышал мелкие, быстро удаляющиеся от меня в обратном направлении дробные шажки. Я вновь посмотрел на тварь. Вне всяких сомнений, теперь она была мертва. Я перевернул ее и с огромным трудом, упершись ногами, смог вытащить лезвие своей алебарды. За оставшийся кусок рукоятки можно было взяться лишь одной рукой.

Я обернулся.

Дверь в убежище всего в десяти метрах от меня.

Но, не смотря на ужас, охвативший меня, разум заставлял меня довершить начатое.

И я вновь отправился в темноту.

Воздух здесь затхлый. Я шел по коридору, держась левой рукой за трубы у стены, уже долго.

Час.

Два часа. Прилив адреналина не позволял мне почувствовать усталость, поэтому я просто шел.

Три часа.

Ничего. Все тот же длинный и пустой коридор. Очень темный коридор. Тишину нарушает только мои шаги. Я уже перестал смотреть вперед. Опустил голову вниз и смотрю под ноги. Смотрю ли? Мои глаза не видят ничего. С того самого момента, как я отошел от убежища.

Четыре часа.

Огромный коридор. Огромный прямой коридор. Здесь нет никаких ответвлений. Только толстые трубы вокруг и железный пол под ногами. Кровотечение остановилось. Сечка на лбу уже покрылась тоненькой коркой. Кровь, что лилась из нее, засохла на моем лице, спрятанном под забралом шлема.

Пять часов.

Я решил немного отдохнуть. Просто уселся на пол и внимательно вслушивался. Услышал я только звуки, которые издавал сам. Мне вдруг почудилось, что сзади, из темноты, на меня кто то смотрит. Опершись о трубы, я поднялся на ноги, и вновь, не оборачиваясь, пошел вперед.

Шесть часов.

Интересно, я вообще продвигаюсь? Судя по ощущениям, я бреду на одном месте. Белка в колесе. Вроде и перебираю ногами, но на самом деле даже не двигаюсь с места.

В голове пусто. Эхо моих шагов звонко отзывается у меня в голове.

Семь часов.

Восемь.

Девять.

Десять часов. Не выдержал. Рухнул на пол, едва успев выставить вперед левую руку. В правой все еще зажата алебарда. Точнее то, что от нее осталось. Самое главное сейчас – не потерять сознание. В бессознательном состоянии меня легко смогут убить. С трудом я поднял забрало и приподнялся на локтях. Посмотрел на свои ладони.

Ладони! Я их вижу!

Я поднял голову. Трубы заканчивались впереди. Они вели в ослепительно-белый квадрат. Максимум до него метров тридцать. Усилием воли я заставил себя встать. И вновь пошел вперед. Этот свет впереди. Какой яркий! Я прикрыл глаза левой рукой. А затем я почувствовал запах. Этот запах...

Я ускорился.

Запах.

Не запах затхлости. Не тот запах, что я чувствовал каждый день в убежище. Не спёртый и сжатый воздух из цистерн, пропущенный через фильтры.

Воздух здесь не такой.

Свежий.

Так пахнет воздух во время дождя. Как в тот самый последний день, когда я...

Я приблизился настолько, что уже не мог прикрыть глаза от этого ослепительного света. Они заслезились. Еще ближе. И вот я вхожу в стену белого света.

Уже не так ярко. Стою несколько секунд, и глаза начинают привыкать. Еще минуту. Я убрал руку от лица и теперь вижу все словно сквозь белую пелену. Через две я увидел место, в которое попал. Увидел, и опустился на колени. Обессиленный и измотанный, но невероятно счастливый.

Огромный купол. В самом верху его, в центре, находилось идеально ровное круглое отверстие.

И оттуда исходил свет. Яркий столп белого света падал вниз, на стоящий далеко впереди зеленеющий прямоугольник. Я встал и пошел к нему, со слезами счастья на глазах. Наверху солнце. Солнечный свет.

Как же здесь много места! Я иду уже двадцать минут и только начал приближаться к центру этого купола. Письменный стол, заваленный кипами отсыревших и покрывшихся мхом и плесенью бумаг, стоит точно посередине зала, под палящими солнечными лучами. Перед ним стоит бежевое кресло, которое почти полностью покрыл мох. Мха нет только на сиденье. Я подошел к столу. Слой пыли, толщиной в пол пальца.

Я поднял голову, чтобы увидеть солнце.

И разочарованию моему не было конца.

Вверху, в пятидесяти метрах надо мной, в потолок, друг над другом, были вмонтированы две огромные круглые лампы. Это не было окном, как я предположил вначале.

Дальше же стало и еще хуже. Запах озона здесь был вовсе не от только что прошедшего дождя. В помещении было настолько сыро, что озоном пропиталось все. Я стоял по щиколотку в воде. Под столом было и еще что-то...

Люк.

Точно такой же, как в самой нижней комнате моего убежища. С черной ручкой. Сейчас он был открыт, и на его краю, повиснув, лежал кусочек черной изоленты, которой была оплетена рукоять моего тесака. Я, как можно аккуратнее, заглянул вниз.

Ничего. Свет сюда не проникает. Выстроив простейшую логическую цепочку, я понял, что этот люк ведет в такое же огромное (или в то же самое) помещение, в которое я спускался по лестнице, в последней комнате своего убежища.

Тварь, которую я проткнул тесаком, спрыгнула именно туда.

Я захлопнул крышку люка и повернул ручку. Теперь люк можно открыть только сверху. Запорный механизм не позволит, кому бы то ни было, подняться сюда, а мне уже ничто не мешает осмотреть стол и его содержимое. Прочесть бумаги на нем уже не представлялось возможным. Они стали рыхлыми и склеились, но большая же их часть отсырела и покрылась мхом. Под столом, слева, была встроена тумбочка с тремя выдвижными ящиками. На первом висел замок, прогнивший и ржавый, который отломился, как только я потянул за ручку. Внутри ящика все поросло плесенью, которую я начал отчищать острием алебарды и стряхивать прямо на пол. Под плесенью обнаружилась серая металлическая плотно закупоренная коробочка, в которую был встроен кодовый замок с цифрами от ноля до девяти. Я просунул лезвие алебарды под крышку и потянул вверх.

Раздался щелчок сломавшегося замка. И крышка резко подалась вверх. Я открыл ее и достал красный пластиковый прямоугольник.

Ключ-карта.

Путь на свободу.

На всякий случай я решил проверить и остальные ящики, однако кроме плесени в них ничего не оказалось. Что ж, свою работу здесь я выполнил. Пропуск у меня, осталось только донести его до двери в верхней комнате, которую он открывает. Сил моих уже не было. Я устало опустился в кресло и убрал пропуск в потайной карман под броней на груди. Я снял шлем и вместе с алебардой положил его на стол, чуть сдвинув в сторону бумаги. Я сижу за столом. Сверху на меня падают лучи искусственного солнца. Глаза начали самопроизвольно закрываться. Веки слипаются. Медленно. Меня уже окутывает приятный туман дремы.

Движение.

Краем глаза я заметил, как что-то пронеслось вдали с молниеносной скоростью. Я вскочил с кресла и схватил алебарду.

Ничего.

Здесь так светло и много места, что укрыться попросту негде. Я надел шлем и пошел в ту сторону, в которой я уловил краем глаза движение.

Десять минут. У стены вдалеке я смог разглядеть неясные силуэты.

Люди? Это невозможно!

Еще десять. Я так близко...

Это и вправду люди. Стоят возле стены, бесполые, белые и неподвижные. Люди из пластика. Скульптуры.

Манекены.

Их так много, что я даже не могу их подсчитать. Не меньше сотни! Кто их принес сюда? В гуще этой неживой толпы я что-то увидел. Что-то, что не вписывалось в общую картину состоящей из монолитной серой стены, верх которой начинает загибаться и вырастает в купол, и этих безликих статуй перед ней. Там, в их гуще, было что-то еще.

Я сильнее сжал алебарду, неся ее так, словно готовясь нанести удар. Обходя манекены, я приближался к стене. И вот я почти у нее. С виду ничего необычного. Ровная стена, плавно загибается, чтобы, в конце концов, образовать собой огромный полукруг. Но есть еще что-то. Я подошел вплотную к стене. Я вижу шов, маленький, тонкий, будто надрез на идеально ровной поверхности. И чуть выше еще один. И еще один – справа. Эти швы...казалось, что они дышат. Движутся. Живут.

Я приблизился настолько, что мое подсознание уже вовсю вопило о тревоге. Я вытянул алебарду перед собой и аккуратно ткнул ей в один из швов. Ничего. Я подождал секунду и ткнул еще раз.

Шов чуть уменьшился в размере.

Что это? Никак не пойму. Я решил ткнуть еще, но в этот раз сильнее. И тут я увидел их.

Две пары синих глаз, смотрящих прямо на меня. Один из швов отделился от стены и вместе с рукой, на которой он был, заехал мне в голову, да так сильно, что я отлетел на пять метров, сшибая собой неподвижные манекены. Тварь в один прыжок приблизилась ко мне и ударила в то место, где меньше секунды назад была моя голова. Невероятно быстрая! Она не такая как та, что я убил несколько часов назад. Не такая, но все же похожая. Серая кожа ее была абсолютна такого же цвета, как и стена, за счет чего она могла идеально замаскироваться, просто прижавшись к ней. Я сделал отчаянный выпад в последней попытке достать ее.

Бесполезно.

Тварь перепрыгнула через меня и ударила по затылку.

В глазах потемнело. Я потерял сознание.