Текст книги "Подземка"

Автор книги: Андрей Кивинов

Соавторы: Олег Дудинцев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Так они и сидели, напоминая бывалого рыбака, таскающего одну рыбешку за другой, и новичка, довольствовавшегося скудным уловом.

По сути, Вера Александровна являлась для Рогова единственным источником информации. Оказалось, что нищая братия – народ крайне неразговорчивый и осторожный, а эта старушка, хоть и знала немного, но охотно делилась с соседом.

Заметив, как от толпы отделилась женщина лет шестидесяти, Вера Александровна с ходу определила свою клиентку и приготовилась принимать подаяние, но та даже не посмотрела в ее сторону. Пассажирка подошла к мужчине.

– Рогов, Василий?

Оперативник оторвался от газеты, пару секунд напряженно смотрел на женщину, словно вытаскивал из памяти потускневший образ. Потом резко вскочил:

– Елена Борисовна! Я... Тут... Рад вас видеть... Сколько лет-то прошло...

Взглянув на коробку, где среди нескольких монет сиротливо притулилась мятая десятка, она укоризненно покачала головой.

– Так я и думала.

Глядя на свою классную руководительницу, которую он любил больше других учителей, Рогов пожалел, что не нацепил накладную бороду. Теперь приходилось сгорать от стыда...

– Я вам после объясню! – бойко пообещал он.

– Чего уж тут объяснять...– Елена Борисовна горько скривила губы.– В школе нужно было учиться...

Она достала из потертого кошелька монетку, бросила в коробку и молча растворилась в людском потоке. Рогов разозлился. Ему захотелось размахнуться и поддеть эту злосчастную коробку ногой. Снова вспомнился начальник штаба, по милости которого он здесь торчит и уже заработал столько неприятностей. «Да пошел он... На свою пенсию!»

Рогов сел на стульчик и развернул газету. Вера Александровна поняла эту сцену по-своему и решила дать коллеге мудрый совет:

– Шел бы лучше, сынок, работать! Ты еще молодой, здоровый. Руку протягивать – последнее дело.

Рогов огрызнулся:

– А сами-то что? Если пенсии не хватает, носки вяжите, кофточки разные... Вон на рынке – куча ваших ровесниц торгует. Живут – не тужат.

Вера Александровна тяжело вздохнула:

– Меня судьба заставила...

– Не слабо!..– Игорь осторожно положил трубку, как будто боялся, что между трубкой и базой возникнет короткое замыкание.

Виригин, похоже, только и ждал повода, чтобы оторваться от надоевших бумаг.

– Неужели Васька иномарку купил на собранные деньги? Кстати, как там наш нищий?..

– Нормально. С тещей поругался, с женой на разных кроватях спят, плюс ко всему наткнулся на классную руководительницу, и та ему милостыню подала.

– Круто! Много пожертвовала бывшему ученику?

Плахов отмахнулся:

– Не думаю, но ему-то, представляешь, какой конфуз? Кстати, был звоночек любопытный. Сначала Сан Санычу барыга позвонил: благодарил за информацию. Теперь вот нам...

– Кто звонил-то? – включился в разговор Любимов.

– Мужик какой-то. Представиться, естественно, забыл. Сказал, что у некоего господина Левашова хранятся краденые секретные документы, которые он в метро раздобыл.

Жора присвистнул:

– Это часом не про нашего Мегрэ с его утерянным чемоданчиком?..

– Похоже, что так.– Плахов задумчиво посмотрел на коллегу.

– Надо Ваське сказать.

Минут десять они обсуждали звонок, после чего решили, что утро вечера мудренее.

Оперативники как в воду глядели. В начале одиннадцатого в их кабинете появилась гражданочка Левашова с рыболовным ящиком и подсадчиком.

– Вот! – Она осторожно поставила ящик посреди кабинета, словно в нем находились археологические ценности, извлеченные из земли где-то в предгорьях Гималаев.– Все что осталось от моего мужа.

– Давайте успокоимся и все по порядочку...– Плахов усадил женщину на стул.

Галина поведала о пропаже мужа, визите трех коллег с работы и поездке на Вуоксу.

– И часто он на рыбалку ездит? – спросил Виригин.

Простой вопрос заставил Левашову задуматься. Действительно, в последнее время Валера редкие выходные сидел дома.

– Да... В последнее время зачастил.

– А как они узнали, куда ехать? Я имею в виду тех, кто к вам приходил.

– По фотографии. Там место такое запоминающееся. Вот...– Она протянула снимок Плахову.

Тот передал его Любимову, которого главным образом привлекла огромная рыбина.

– Не знал, что там такие водятся.– Жора повернулся к женщине: – Галина Васильевна, значит, людей этих вы не знаете?

– Первый раз вижу. Сказали, с работы.

– А где ваш муж работает?

– На «Электросиле». Они какие-то документы искали, говорили, важные очень. А я вот думаю, откуда у моего Валеры могут быть документы?

Опера переглянулись.

– На таких тачках? – не отставал Любимов.– С «Электросилы»? Начальство, что ли?

– Не похоже,– задумчиво произнесла женщина.– Один у них точно за главного, а остальные крепкие такие ребята, охрана, наверное.

– Номера запомнили? – поинтересовался Виригин.

– Какое там...– Она махнула рукой.– Не до того было.

– А кем ваш муж работал? – Игорь повертел подсадчик в руках.

– Электриком. Раньше в жилконторе, а года полтора назад на завод перешел.

– По причине?

Галина поморщилась:

– Денег не платили, а здесь совсем другое дело...

– Так с кем же он все-таки рыбачил? – Любимов вернулся к актуальной теме.

– Я же отвечала: не знаю,– раздраженно буркнула Левашова.– Валера не говорил, а я не спрашивала. Скорее всего, с завода. Больше неоткуда. Утром заедут, после привезут. Всегда на белой «Ниве».

– Странно как-то, Галина Петровна, получается,– недоверчиво произнес Любимов.– И тех вы не знаете, и этих... Что ж у вас за семья?

Нервы женщины начали сдавать. Она с трудом сдерживалась, чтобы не расплакаться:

– Нормальная семья! Нормальная!..

Виригин добавил масла в огонь:

– Ну, вы сами-то посудите...

Меньше всего Галине хотелось сейчас рассуждать. Слезы все-таки прорвали слабую плотину, которую она силилась выстроить:

– У меня мужа убили, а вы не верите...

– Почему убили?..– удивился Виригин.

Не переставая плакать, Галина изложила свое умозаключение:

– Если несчастный случай, то позвонили бы...

– Кто?

Левашова посмотрела на Макса так, словно он над ней издевался:

– Как кто? Рыбаки...

– Да успокойтесь, верим мы вам! – Плахов подошел к рыдающей женщине, тронул ее за плечо.

– Чего ж тогда пытаете?..– Галина обиженно шмыгнула носом.

– Просто был телефонный звонок. Анонимный. Сказали, что у вашего мужа находятся секретные документы.

– Секретные? – Галина от удивления перестала плакать.

Плахов кивнул:

– Их у одного человека в метро украли.

– А Валера мой здесь при чем? Откуда у него могут быть секретные документы?

– Вот и мы думаем...– Игорь внимательно посмотрел на Галину.– Откуда?

Когда за Левашовой закрылась дверь, в отделе произошел маленький мозговой штурм.

– Похоже, зацепка! – подытожил Любимов.

Слово взял Плахов:

– Итак, что мы имеем? Мужик работает на «Электросиле». Неизвестные пацаны крадут у нашего начальственного друга документы. Потом они каким-то образом оказываются у Левашова. Неделя поисков не дала никаких результатов. Далее пошли звонки и безутешная жена, которая считает, что ее благоверного замочили на рыбалке.

Любимов высказал свою версию:

– Допустим, что электрик затихарился у своих друзей-рыбаков и начал «сливать» компромат заинтересованным лицам.

На лице Виригина явственно читалось сомнение:

– Не похоже, что он вообще на рыбалку ездит. И еще непонятно: что это за друзья на белой «Ниве»?

– Меня в этой истории другое смущает,– добавил Плахов.– Кто-то конкретно хочет, чтобы мы занялись Левашовым. Предположим, что его «замочили» при попытке продать документы.

Игорь нагнулся, приоткрыл крышку ящика, пытаясь разглядеть отпечатки пальцев:

– А что за люди приезжали к Левашовой? Надо бы их фотороботы составить.

Виригин подытожил:

–  Другарей-рыбачков искать надо. Ну что, кто начальству доложит?..

Слово взял Любимов:

– Игорь у нас самый речистый. Ему и карты в руки.

* * *

На третий день своей нищенской вахты Василий начал задумываться о смысле всей этой грандиозной затеи. Пацанов, хотя бы приблизительно подходящих под описание Егорова, встретить не удалось. Даже «крыша» пока его не трогала, словно откуда-то прознала, что он подсадной. Рогов поразмыслил в этом направлении, но утечку информации со стороны коллег отмел как маловероятную – слишком мало времени прощло с тех пор, как он подрабатывал в качестве нищего в метро.

Между тем работенка начала его реально доставать. Поневоле вспомнишь: ничего не делать – самый тяжкий труд. Читать уже не хотелось, да и человек, который просит милостыню с газетой в руках, как-то не вписывается в образ убогого...

Вдобавок приходилось постоянно бороться со сном – не помогал даже крепкий кофе. Единственным развлечением стало общение с «коллегой по цеху» Верой Александровной. Рогов восхищался ее стойкостью и выдержкой. В отличие от него пенсионерка стояла на вахте, как стойкий оловянный солдатик, не забывая о соответствующем выражении лица. Словно оправдываясь перед собой, Вера Александровна сказала:

– Да разве б я руку когда протянула, если б не сын...

Рогов не без стыда взглянул на девочку-подростка, положившую ему в коробку пять рублей.

– А что он, инвалид? Или на работе платят мало?

– Пьет много...– вздохнула пенсионерка.– Будь она проклята, эта водка! А не принесешь на бутылку – домой не пустит.

– Как это?! – Василий удивленно посмотрел на соседку.

– Прежде он с семьей в Кемерово жил. На шахте работал. А когда позакрывалось все, запил по-черному. Ну, жена его, раз такое дело, из дома турнула. Он к матери, куда ж ему еще. Тут и началось мое горюшко...

– Лечиться пробовал?

– Какое там!..– огорченно махнула она рукой.– Молодой, здоровый как бык, никакая водка его не берет. А иной раз думаешь, прости Господи, заболел бы, что ли... Все легче было бы!

На изможденном лице пенсионерки появилось страдальческое выражение.

– Бьет?..– спросил Василий.

Вера Александровна промолчала. Василий почувствовал укол вины за то, что осуждал старушку:

– Ясно... Чего ж к участковому не сходите?

Пенсионерка перекрестилась, поблагодарив за брошенную в коробку десятку:

– Да что участковый... У него таких, как мой, может, сотня человек.

В этот момент над нами нависли две мощные фигуры сказочно-гоблинской наружности. Вера Александровна на автомате полезла в карман, молча отдала Шайбе деньги. Тот выжидательно перевел взгляд на Рогова:

– Н-у-у?..

Василий поднял голову вверх, посмотрел на двух высоких мужиков и довольно искусно изобразил на лице выражение: «Моя твоя не понимай». В его глазах читалась незамутненная простота идиота:

– Простите, не понял...

– «Бабки» гони! – угрожающе произнес Костыль.

– Зачем?

Рогов старался получше запомнить их лица, чтобы составить потом точный словесный портрет.

Костыль вплотную приблизился к новичку, двумя пальцами потянул его за воротник, так что Василию пришлось на время расстаться с насиженным стульчиком:

– Не понял?!

Шайба заслонил его от людского потока:

– Ты откуда взялся, хипарь?

– Вот.– Рогов показал на коробку с подаянием.– На хлеб зарабатываю. А вы?

– Мы тоже,– осклабился Костыль.– Плати давай или из метро вали. Пока калекой не сделали.

– И сколько платить?..– Василий сделал вид, что испугался.

Костыль окинул Рогова оценивающим взглядом.

– С тебя тридцать баксов в день.

– Мне столько не накидали.

Костыль плюнул в коробку и презрительно усмехнулся:

– Работать надо уметь!

Он ткнул пальцем в парик, сидевший на Рогове как коровье седло:

– Ты бы еще косу до задницы прицепил!

Шайба нагнулся, сгреб в руку коробку для подаяний и со скучающим видом высыпал в ладонь содержимое.

Василий испытал острое желание достать «ствол» и ткнуть этому жлобу в его наглую морду. Но пистолет он на работу не взял во избежание лишних вопросов.

Бандит вынес свой вердикт:

– Чтоб завтра были!

– И не вздумай в прятки играть!..– добавил Костыль.– На любой станции найдем. Понял?

– А если еще кто попросит?..

– Скажешь, что под Сильвером стоишь.– Костыль потерял к Рогову интерес.

Когда братки отошли, Вера Александровна опасливо посмотрела им вслед.

– Ты лучше, сынок, с ними не спорь. Раньше тут инвалид один стоял, так он рассказывал, что его таким специально сделали. Отвезли по пьянке в какую-то больницу, оттяпали ногу и почку заодно. Он и простоял-то здесь всего ничего, а потом пропал.

Василий неотступно следил за братками. Они остановились шагах в двадцати и что-то азартно обсуждали. Выслушав ужастик из нищенской жизни, Рогов спросил:

– И куда же он делся?

– А Бог его знает! Пил сильно... Поговаривали, деньги от бандитов зажал, вот они с ним, касатиком, и разобрались.

Рогов кивнул вслед сборщикам подати:

– Эти, что ли?..

– Да кто их разберет... Но только, если хочешь здесь работать, приходится платить.

Выждав, когда Шайба и Костыль повернулись к нему спиной, Василий снял парик, проворно натянул свою шапочку и, выдерживая безопасное расстояние, двинулся вслед за братками.

Рогов проследил, как «дети подземелья» уселись в «БМВ», а сам поспешил к старенькой «Волге» своего тестя, мечтая о том, чтобы эта колымага не подвела в самый ответственный момент. Иномарка проехала два квартала и остановилась рядом с неприметной семиэтажной. Рогов проследил, как братки зашли в парадную, проехал немного вперед, заняв удобную позицию для наблюдения.

Приблизительно через пятнадцать минут из двери вывалилась толпа галдящих смуглых женщин с детьми, среди которых Василий без труда разглядел двух подростков. Картина до боли напоминала кадр из старого фильма: фашисты сгоняют евреев в гетто. В роли эсэсовской зондеркоманды выступали трое мощных парней, один из которых еще полчаса назад выгреб мелочь Рогова себе в карман. Молодые люди грубо выталкивали женщин, пытающихся слабо сопротивляться. Одна из них, в цветастом платке, отчаянно жестикулируя, что-то кричала в лицо браткам. Здоровенный жлоб вяло толкнул ее в плечо. Диссидентка в отчаянии потрясла в воздухе кулаком, но этот жест их только развеселил. Обидчики ушли, обиженные немного посовещались и вяло потянулись вдоль по проулку, не переставая громко галдеть.

Василий мужественно остался на посту. Приблизительно через полтора часа трое братков вышли из парадной и уселись в иномарку, не подозревая, что тащат за собой «хвост».

«БМВ» привел Рогова по другому адресу. Рядом с подъездом стоял джип. Василий снова перешел в режим ожидания.

На следующий день Василий прибыл на место своей временной работы с опозданием – около четырех часов дня. Коллега продолжала стоять на том же самом месте. Судя по виду, Вера Александровна очень устала. Рогов вдруг ясно увидел, как несправедливо обошлась с ней жизнь. Женщина, не знавшая толком никаких радостей, полвека отпахавшая за гроши, была вынуждена теперь, на старости лет, протягивать руку, чтобы прокормить сынка-лоботряса и крепких пареньков с ампутированной совестью.

Увидев соседа, пенсионерка вымученно улыбнулась.

– Вера Александровна, когда у вас смена заканчивается?

– Да пора бы уже, устала сегодня что-то, давление, наверное. Да и денег толком не заработала.

– Пойдемте домой. Хочу с вашим шахтером поговорить.

– Бесполезно это.

– Посмотрим.

«Наскальные росписи» знакомили жильцов дома со степенью сексуальной продвинутости местной молодежи, в грязной парадной явственно ощущался застарелый запах кошачьей мочи и табачного дыма. На третьем этаже рядом с батареей отопления притулились две бутылки из-под дешевого портвейна. На стене напротив виднелась свежая надпись фломастером: «Вова и Саша здесь пили, потом пошли трахаться». К какому полу принадлежал Саша, оставалось тайной.

Вера Александровна с трудом преодолевала ступени. По мере приближения к собственной квартире ее страх нарастал, как снежный ком.

– Он же меня без денег не пустит. Придется на лестнице ночевать.

– Ничего, перебьется... Не пустит – дверь вынесем.

– А что потом?..– Пенсионерка обреченно посмотрела на своего защитника.

Шаг за шагом они постепенно добрались до четвертого этажа. Из-за закрытой двери доносились пьяные голоса, пытавшиеся перекричать магнитофон, включенный на полную громкость. Звонка, естественно, там не расслышали – пришлось дождаться, когда группа «Комбинация» допоет своего «Бухгалтера».

На пороге показался пьяный небритый бугай за метр восемьдесят, в джинсах и багровой, под цвет портвейна, футболке с надписью «Motherfucker». Не обратив никакого внимания на Рогова, сынуля с видимым усилием сфокусировался на матери:

– А-а, ты... Деньги принесла?!

Не решаясь взглянуть в глаза своему чаду, Вера Александровна испуганно пролепетала:

– Леня, сынок... Не успела.

Лицо бугая приняло такое выражение, что Рогов понял: ответ был неправильным.

– А чего приперлась? Иди гуляй!

Он потянул дверь на себя, но помешала нога Рогова.

– Осади, герой!

Василий давно не чувствовал на себе таких взглядов. Пьяный шахтер словно раздумывал, задавить ли чужака, как клопа, или мараться не стоит. Он снова перевел взгляд на мать:

– Ты чё, попрошаек своих привела?.. А ты,– он ткнул в Василия грязным пальцем,– отлезь, вшивик, пока жив...

Палец превратился в раскрытую ладонь, толкнувшую визитера с такой силой, что Рогов не удержатся на ногах. Он моментально сделал рефлекторное движение к отсутствующей наплечной кобуре:

– Стоять! Ми...

Но тут Василий вспомнил о своей роли и осекся на полуслове. Не торопясь, он привел себя в вертикальное положение.

– Нет, ну это уже хамство! Ладно, землекоп...– мрачно пообещал он.– Похоже, зажился ты тут.

Вера Александровна, ожидавшая подобного развития событий, встревоженно спросила:

– Не ушибся, сынок?... Пошли от греха подальше. Не ровён час выйдет – совсем зашибет.

Рогов задумчиво взглянул на закрытую дверь:

– Где он водку покупает?

Старушка несколько опешила от такого вопроса:

– Да вон – магазин напротив. «Двадцать четыре часа».

– А фотография сына есть? Поприличней?..

Вера Александровна пожала плечами:

– Поищу. Только зачем?

– С пьянством бороться!

* * *

Даже самая рутинная работа не лишена приятных моментов. Это понял Плахов во время визита на «Электросилу». Начальник отдела кадров куда-то спешила и поручила удовлетворить любопытство оперативника одной из своих подчиненных. К радости Игоря, она оказалась симпатичной девушкой лет двадцати с небольшим. Бог наградил ее стройной фигурой, большими зелеными глазами и курносым носиком, отчего ее лицо казалось по-детски наивным и озорным. Она умудрялась делать два дела одновременно: щелкать клавишами компьютера и бросать на капитана кокетливые взгляды.

Иногда, общаясь с хорошенькими барышнями, чувствуешь себя так, словно балансируешь на туго натянутом канате без страховки. Нечто подобное испытывал Игорь. Эта живая девушка как-то не вписывалась в уныло-деловую обстановку заводского офиса. В той же комнате работали еще две невыразительные женщины средних лет, прекрасно сливаясь с ее серым фоном. В наступившей тишине Плахов буквально кожей чувствовал, как они прислушиваются к их разговору.

– Левашов, вы говорите... А имя-отчество?

– Валерий Семенович.

– Левашов есть,– подтвердила барышня,– но только Игорь Сергеевич, тысяча девятьсот семьдесят второго года рождения.

– Тем более не подходит.

– Может, он в архивных файлах... Одну секундочку.

Девушка ловко пробежалась по клавиатуре:

– Вот... Левашов Валерий Семенович. Мелькнул такой господин на заводе. Это было полтора года назад. Отработал один день и уволился.

– А что, так можно? – удивился Игорь.

Девушка пожала плечом:

– Ну почему нет. Сейчас, по-моему, все можно.

Она взглянула на Плахова и вдруг резко сменила тему:

– Скажите, если не секрет, а кто вы по званию?..

Она задала вопрос с такой непосредственностью, что промолчать не представлялось возможным. Впрочем, Игорь и не собирался этого делать:

– Пока капитан, но лет через пять запланировал стать генералом.

– Обязательно станете! У вас генеральская внешность.

– Спасибо, но я еще молод.

– Я имела в виду мужественное лицо.

Плахов улыбнулся – слышал бы ее сейчас Вася!

– А вам как работается в этом веселом месте?..

Девушка бросила быстрый взгляд на соседок. Встретившись с двумя парами любопытных глаз, понизила голос:

– Вообще-то, я учусь на вечернем – на последнем курсе журфака, а здесь просто подрабатываю.

– Неужели? Тогда мы с вами к каком-то смысле коллеги.

– То есть?

– Представители власти. Вы вроде как пятая, а я... Точно не помню, какая.

С ее лица не сходила улыбка, которая никак не сочеталась с той скучной работой, которой она занималась. Игорь решил, что эта улыбка предназначена лично ему.

– У вас, наверное, очень интересная работа?

Плахов снова вспомнил своего коллегу, просящего милостыню в подземке:

– Не то слово! Сыщики всегда на переднем краю. Впрочем, как и журналисты. А потому...

Он поднял палец вверх.

– Что?..

– Должны держать связь.

За спиной послышался громкий неприятный голос:

– Мариночка, вы не забыли, что надо отнести отчет Виктору Ивановичу?..

Девушка состроила потешную гримаску.

– Вот,– она написала на бумаге семь цифр.– С удовольствием возьму у вас интервью. А сейчас, извините...

Плахов поднялся со стула:

– Понимаю.

Следующий визит оказался не столь приятным. По дороге к Левашовой Плахов никак не мог взять в толк: каким же надо быть конспиратором, чтобы полтора года морочить голову жене и сыну. Причем с таким искусством, что у тех даже подозрений не возникло. Нет, тут явно что-то не стыковалось...

Дверь открыл сын Левашовой. Сама хозяйка дома сидела на диване в совершенно подавленном состоянии. Судя по россыпи таблеток на ночном столике, пропажа мужа сильно ударила по ее здоровью. Галина молча указала гостю на стул.

Игорь выдержал паузу:

– Я только что с «Электросилы». Безжизненный голос, опущенные плечи...

Плахов почувствовал жалость к этой женщине, которая, судя по всему, очень любила мужа. Он поймал себя на оговорке: «Почему любила?..»

Левашова подняла усталые, словно присыпанные пеплом глаза на оперативника и тут же опустила, стесняясь своего вида.

– И что там?..– тусклым голосом спросила она.

– Так вот: Валера там не работает.

Женщина вздрогнула, словно прикоснулась к горячей батарее:

– Как это не работает?..

Она попыталась переварить эту информацию, но новость явно не прижилась.

– А как же пропуск?!

Галина неожиданно резко поднялась с дивана. Подошла к шкафу, торопливо достала из кармана пиджака мужа документы.

– Вот...– Она выложила на стол записную книжку, карточку на проезд в метро, талоны на льготное питание. Пропуск вручила Плахову в руки.

Игорь раскрыл корочку – с фотографии на него глядел широколицый мужчина в костюме, при галстуке. Он профессионально обратил внимание на то, что пропуск не продлен.

– Все верно. Полтора года назад отработал один день, и с концами...

Галина оторопело посмотрела на оперативника:

– А куда ж он каждый день ходит?

 – Будем узнавать,– пожал плечами Плахов.

– Нет, это немыслимо! Он же зарплату приносит. Вот, грамоту почетную получил.

Она открыла ящик стола, достала грамоту, продемонстрировала сыщику. Плахов сверил печать на пропуске и похвальном листе и пожалел, что не взял образец оттиска на заводе. Хотя тут и так все ясно...

– Он вам рабочий телефон давал? – Игорь оторвался от изучения бумажек.

– У него нет.

– Понятно... Дайте-ка его записную.

Галина передала ему книжку. Игорь заметил, как дрожат ее руки.

– Я уже всех обзвонила.

Плахов медленно листал страницу за страницей, вглядываясь в аккуратный почерк хозяина. Не обнаружив ничего интересного, заглянул под обложку: мелкие бумажки с записями, календарик, тоненькие полоски телефонов, сорванных с объявлений, расписание поездов на Приозерск... Его внимание привлекла визитная карточка, которая смотрелась здесь как инородный предмет.

По серому фону шла витиеватая надпись: «Дубровский Яков Михайлович», а далее уже попроще: «Психологическая помощь в решении семейных проблем».

Настало время удивляться Плахову. Он взглянул на собеседницу, показав ей визитку:

– У вас что, проблемы?..

Судя по ее виду, хозяйка дома не привыкла к такому количеству сюрпризов в один день:

– Да нет. Вроде никаких...

– Похоже, муж ваш так не считает.

* * *

В свете последних событий прагматичный Егоров начал готовить запасной аэродром. Начальник отдела штаба решил не откладывать дело в долгий ящик и заняться этим вопросом, пока находился в должности. Очень хотелось найти такое место, чтобы работа не пыльная и платили достойно.

Первым делом он отправился к знакомому банкиру. Но оказалось, что получить место в его епархии труднее, чем присесть на генеральскую должность. Приятель обещал похлопотать, намекнул, что за хлебную вакансию кое-кому придется отстегнуть. Короче, Егоров оставил этот вариант на крайний случай. Деньги там, может, и платят, но зато и ответственность какая!.. К тому же конкуренты в затылок дышат, сплошные интриги и никакой тебе взаимовыручки – в общем, как пауки в банке. Егоров улыбнулся удачной игре слов и на минуту представил, что бы произошло, потеряй он там какую-нибудь важную банковскую бумажонку. «Выставили» бы на такие «бабки», что тушите свет, прекрасная маркиза!

Перебрав варианты, Егоров отправился на крытый рынок. Хозяин вещевого Клондайка – плотный нервный мужичок с обвислыми щеками и остатками некогда буйной шевелюры – сидел в своем кабинете, погрузившись в изучение пухлого немецкого каталога. Завидев штабиста, он весь подобрался, словно бульдог, еще не решивший, нападать или спасаться бегством. Тонкие губы растянулись в вымученной, насквозь фальшивой улыбке.

– Сергей Аркадьевич! Какими судьбами?!

Егоров без приглашения плюхнулся на стул, который угрожающе заскрипел под его весом.

– Да вот, Эдуард Карлович, решил навестить старого знакомого. Посмотреть, как вы тут живете-можете.

– Да вроде все нормально.

Директор Клюев встревожился. В торговле он работал не первый день и по опыту знал: милицейские начальники просто так визиты не наносят. Мигом просчитав все варианты, он пришел к выводу, что разговор не связан с его работой,– в противном случае Егоров явился бы не один и вел себя иначе. «И все же от греха подальше лучше увести его отсюда»,– решил директор крытого рынка, покосившись на сейф, что стоял в двух шагах от визитера. В нем находилось двадцать тысяч баксов «черного» нала – сбор с «мандаринового завоза». Часть денег предназначалась рыночной «крыше».

Директор спрятал каталог в ящик стола:

– Я дико извиняюсь: надо по территории пройтись. Недавно санэпидемстанция наехала. Представляете, на тысячу баксов штрафов повыписывали!.. Так что приходится контролировать, сами понимаете. Если не возражаете, по дороге и поговорим.

– Можно и по территории...– буркнул Егоров.

Покинув административный корпус, мужчины двинулись вдоль ларьков. Клюев старательно делал вид, что проверяет свое хозяйство. К слову, такие обходы он проводил нечасто, поэтому на каждом шагу приходилось натыкаться на недоуменные взгляды продавцов. Все решили, что толстый мужик в дубленке – очередной проверяющий.

Егоров начал издалека:

– И сколько у вас продавцы зарабатывают?

– Когда как,– уклончиво ответил директор.– От сезона зависит, продаж. Лучше всего товар под праздники уходит. В общем, не жалуются.

– Понятно, а я вот уходить собрался.

Хитрован-директор тут же догадался о цели визита.

– Не рановато ли, Сергей Аркадьевич, на пенсию?.. В вас еще сил – о-го-го!..

– Все лучшие кадры уходят.– Егоров деланно вздохнул.– А новые... У них совсем другие приоритеты. Работать невозможно.

– Понимаю, понимаю...– изображая сочувствие, скорбно кивнул директор.

– Меня вот генерал уговаривает остаться, но сколько можно...– развил тему начштаба.– Ни морального тебе, ни материального удовольствия.– Егоров сделал акцент на слове «материального».

– Это точно,– Эдуард Карлович выговорил это с такой печалью, словно сидел на одной зарплате. Директор рынка тоже решил показать, что и ему приходится не сладко, а заодно намекнуть гостю, как люди дорожат своим местом. В качестве наглядного примера он выбрал молодого продавца, торговавшего овощами.

Клюев подошел к прилавку и сердито произнес:

– У вас опять грязно. Я вас точно места лишу. Парень мигом пришел в движение:

– Извините, Эдуард Карлович, сейчас все уберу! Понаблюдав за продавцом, суетившимся с тряпкой, Егоров без всякого перехода спросил:

– Кстати, вам заместитель по безопасности не нужен?..

– Вообще-то, у нас есть...– замялся директор.– Вот ночных сторожей не хватает.

По кислому выражению лица собеседника Клюев понял: пилюля оказалась несъедобной. Егоров расстроенно пробормотал:

– Жаль. У меня опыт, авторитет...

Внезапно из бокового прохода вынырнул взбудораженный мужик. Фартук с характерными бурыми пятнами и мясницкий топор в руках говорили о принадлежности к некогда элитной профессии. Не обращая внимания на Егорова, мясник потряс рабочим инструментом:

– Я этих санитаров, Эдуард Карлович, точно на куски порублю! Совсем оборзели!..

Директор обреченно выдохнул:

– Опять?..

– Теперь уже по два!..

– Вот сволочи!..– Эдуард Карлович аж задохнулся от возмущения.

Словно извиняясь за свою несдержанность, он объяснил Егорову:

– Просто внаглую берут с каждой туши по два кило вырезки. Якобы на экспертизу. И так каждую неделю.

– Где они?! – Егоров грозно взглянул на мясника.

Мужик с топором махнул рукой в направлении выезда:

– На улице, в машину грузят.

– Пошли, разберемся с этими санитарами.

Сергей Аркадьевич решительно зашагал к санитарам, похожий на комиссара, устремившегося разбираться с контрой,– для полноты картины недоставало только кожанки и маузера, болтающегося на бедре. Директор и мясник, переглянувшись, потрусили следом.

На улице перед рынком припарковалась «семерка». Двое мужчин в халатах сомнительной белизны деловито грузили в багажник ящики с мясом. Санитарные врачи не обратили на делегацию никакого внимания.

За время короткой прогулки запал возмущения Эдуарда Карловича как-то иссяк. Глядя на прилежных работников, директор почти жалобно произнес:

– Совесть-то поимейте!.. Куда столько?..

Один из санврачей оторвался от работы.

– У нас, Эдуард Карлович, нормативы.

По нагловатому облику и особенно тону напрашивалась аналогия с известным фильмом «Адъютант его превосходительства» – сцена третья дубль десятый: батька Ангел объясняет украинскому селянину, почему он забирает у него корову. Вид директора рынка напоминал в свою очередь сцену из другой нетленной картины «Чапаев»: «Белые придут – грабят, красные придут – тоже грабят. И куды бедному крестьянину деваться?..»

Чтобы сгладить это впечатление, второй экспроприатор ответил в более научном стиле:

– На ящур надо проверить, дизентерию, другие болезни...

– А на СПИД не надо?..– Эдуард Карлович горько усмехнулся.

Тот что бойко толковал о нормативах, снова взял слово, но на этот раз в его словах явно проскользнула скрытая угроза: