Текст книги "Партия, которую создал Иисус"

Автор книги: Андрей Лазаренков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Глава 9
ПОЧЕМУ ИИСУС ГОВОРИЛ ПРИТЧАМИ?

Философы, умеющие ценить изящную тонкость даже и тогда, когда они открыто философствуют, ведут свою речь, опираясь более на наглядную убедительность, чем на принудительную силу доказательств. Посмотри, как Платон в «Пире», рассуждая о последней цели, о высшем благе и вообще о божественном, не напрягает доказательства, не уподобляется борцу, натирающему руки песком, чтобы сделать охват более цепким и неотвратимым, но увлекают собеседников доходчивыми предложениями, примерами и мифами.

Плутарх, «Застольные беседы», I в. н. э. {65}.

Евангельская притча есть нечто единственное, небывалое и неповторимое. Чтобы в этом убедиться, стоит лишь поискать чего-нибудь подобного притчам о бедном Лазаре, о блудном сыне или милостивом Самарянине не только во всех книгах человеческих, но и во всей Книге Божественной, кроме Евангелия. Этот небесный цветок цвёл на земле только раз.

Дмитрий Мережковский, «Иисус Неизвестный», 1934 г. {66}.

1.

   Известно, что Иисус, проповедуя народу, излагал свое учение в притчах – то есть в образах, сравнениях и примерах из повседневной жизни: «И приступивши ученики сказали Ему: для чего притчами говоришь им? Он сказал им в ответ: ...потому говорю им притчами, что они видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеют...  Ибо огрубело сердце людей сих, и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули, да не увидят глазами и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем»(Мф. 13:10-15).

   И ещё: «Иисус говорил народу притчами, и без притчи не говорил им»(Мф. 13:34).

   Принято считать, что Христос избрал именно такую – облегчённую – форму для своих проповедей из-за состава аудитории – ведь почти всегда его слушателями были простые люди из низов, не обременённые книжной учёностью – рыбаки, ремесленники, крестьяне и скотоводы. Элементарная безграмотность его последователей будто бы и являлась единственной причиной того, что Иисус обращался к ним на языке притч. [16]16
  Существует, правда, и другая, совсем уж экстравагантная точка зрения на этот вопрос. По А. Швейцеру, притчи, которые рассказывал Иисус, были своего рода паролем или загадкой, которую могли разгадать только счастливчики, предназначенные для Царства Божия. Те же, кому попасть туда было не суждено, постигнуть смысл притч были не в состоянии {67}. Однако эта смелая гипотеза не подтверждается никакими фактами. Более того, судя по Евангелиям, даже сами апостолы не всегда могли уяснить смысл притч, предлагаемых Иисусом: «И, приступив к Нему, ученики Его сказали: изъясни нам притчу о плевелах на поле»(Мф.13:36). – «Пётр же, отвечая, сказал Ему: изъясни нам притчу сию»(Мф.15:15).– «Ученики же Его спросили у Него: что бы значила притча сия?»(Лк.8:9).
  Если принять точку зрения А. Швейцера, то получается, что и апостолам Христа Царство Божье было недоступно. Зачем же в таком случае он собрал их вокруг себя?


[Закрыть]

       На самом же деле всё обстояло не так просто. Если внимательно перечитать Евангелия, то можно заметить, что притчами Иисус говорил чаще всего в том случае, когда выступал перед большими скоплениями народа. Когда же слушателей оказывалось немного, то Иисус прекрасно общался с ними и без притчи, и его вполне понимали: «И таковыми многими притчами проповедовал им(народу. – А. Л.) слово, сколько они могли слышать. Без притчи же не говорил им, а ученикам наедине изъяснял всё»(Мк. 4:33-34). Но ведь, как не трудно догадаться, и в том и другом случае его слушателями оказывались одни и те же люди  –  рыбаки, крестьяне, пастухи и ремесленники. Почему же, выступая перед толпой, Иисус говорил притчами, а в беседах наедине – не всегда?

   Наиболее точный ответ на этот вопрос даёт сравнительно молодая научная дисциплина – коллективная психология, или психология масс. Трудами таких её видных представителей, как Г. Лебон, Г. Тард, В. Бехтерев, С. Московичи и др., было показано, что люди, собираясь в толпу, в значительной мере утрачивают индивидуальность, проникаясь общими для всех мыслями и желаниями. При этом мысли и чувства даже не усредняются, а скорее стремятся к самой низшей отметке. «Коллективная душа» толпы как бы приноравливается к уровню её самых примитивных и неразвитых членов, благодаря чему каждый индивидуум в толпе может принимать участие в совместных действиях и чувствовать себя на равной ноге со всеми. Воспитание, образование, жизненный опыт – все это в толпе слетает, как шелуха, обнажая самые простые поведенческие и мыслительные реакции и способности. Порабощение «коллективной душой» индивидуальной души иногда бывает столь выраженным, что не заметить этого просто невозможно. Недаром еще Солон любил повторять, что отдельно взятый афинянин – это хитрая лисица, но когда афиняне собираются на народные собрания, то уже имеешь дело со стадом баранов {68}.

   С толпой нельзя разговаривать, как разговаривают с одним человеком. Доводы, обращенные к толпе, всегда должны быть простыми и ясными, ещё лучше, если они будут подкреплены яркими примерами, образами и сравнениями. Гюстав Лебон писал по этому поводу: «На толпу нельзя влиять рассуждениями, так как ей доступны только грубые ассоциации идей. Поэтому и ораторы, умеющие производить впечатление на толпу, всегда обращаются к ее чувствам, а не к рассудку. Законы логики не оказывают на неё никакого действия»{69}.

   Вот почему Иисус Христос всегда говорил притчами, когда хотел привлечь на свою сторону толпу. Будучи незаурядной личностью и непревзойдённым знатоком человеческих душ, Иисус прекрасно понимал, какой именно способ общения с людьми необходим, чтобы донести свои мысли до массовой аудитории. Когда же ему приходилось беседовать с кем-нибудь наедине, то притчи звучали в его речи гораздо реже.

   Когда Иисус говорил: «Ибо огрубело сердце людей сих, и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули...»,то, несомненно, имел здесь в виду не безграмотность своих слушателей как таковую, а лишь те изменения в поведении и восприятии, которые всегда происходят с людьми, поглощаемыми толпой.

   Если представить на минуту, что Иисуса никогда не было, и всё, что о нём написано – ловкая выдумка, то откуда в таком случае евангелисты могли знать, что с толпой можно разговаривать только притчами, и что другого языка она просто не понимает?

Глава 10
СКОЛЬКО ЛЕТ БЫЛО АПОСТОЛАМ ХРИСТА?

«Счастье в усилии», говорит молодость.

«Счастье в покое», говорит смерть.

«Всё преодолею», говорит молодость.

«Да, но всё кончится», говорит смерть.

Виктор Розанов, «Уединённое», 1912 г. {70}.

В мире всегда будут приключения для молодежи, которая их достойна…

Андре Моруа, «Открытое письмо молодому человеку о науке жить», 1966 г. {71}.

1.

   Давным-давно, ещё в 2001 году, в «Общей газете» (сегодня уже не существующей) мне на глаза попалась небольшая заметка о расовых беспорядках в Англии. Журналист Наталья Голицына рассказывала в ней о том, как иммигранты из Пакистана и Индии бесчинствовали в ряде городов Северной Англии, наплевав на законы и обычаи приютившей их страны.

   В этой статье меня удивило не столько её содержание (кого в наше время удивишь беспорядками на расовой или национальной почве!), сколько своего рода «анализ», сделанный Натальей Голицыной. Вот он: «При анализе же беспорядков в северных городах Англии бросается в глаза ещё одна их особенность: в этих бунтах не принимали участия иммигранты в первом поколении, всегда воспринимавшие бытовую ксенофобию и дискриминацию как естественное явление. И лишь их дети и внуки, уже родившиеся и выросшие в Англии и впитавшие её либеральные идеи равенства и свободы, осмелились на протест»{72}.

   Если судить по этой статье, то Наталья Голицына в 2001 году была, наверное,  совсем ещё юной девушкой, совершенно не знающей жизни. В противном случае она, вместо того, чтобы глубокомысленно рассуждать о либеральных идеях и их благотворном влиянии на человека, задалась бы таким простым вопросом: а сколько лет было во время этих расовых беспорядков иммигрантам в первом поколении? Ответ очевиден: лет, наверное, по 60 – 70. Вот он, и ответ на занимавший её вопрос! Иммигранты в первом поколении не принимали участия в беспорядках по той простой причине, что были слишком стары для того, чтобы метать в полицейских каменья и поджигать автомобили. Этим делом всегда занимается молодёжь, в чём легко убедиться, бросив пару взглядов на телеэкран, передающий новости из очередной «горячей точки». В Палестине, в Ираке, Тунисе и Египте, в Косово, на Северном Кавказе, во Франции, словом, всегда и везде беспорядки устраивает молодёжь, а пожилые люди в это время посиживают на завалинках.

   То, что Наталья Голицына допустила в своей статье очевидный «ляп» – ещё полбеды. Беда в том, что никто в редакции этого «ляпа» не заметил и не поправил коллегу. Это означает, что люди, мнящие себя «инженерами человеческих душ», ни черта в этих самых душах не смыслят. Впрочем, они не одни такие. Это общая беда всех людей, берущихся с апломбом рассуждать о социальных проблемах, не имея при этом абсолютно никакого личного опыта участия в общественных движениях и организациях. Я думаю, что Эдуард Лимонов, к примеру, или Виктор Анпилов сообразили бы, почему иммигранты в первом поколении не участвуют в акциях протеста – к таким делам они и сами имеют некоторое касательство. А вот Наталья Голицына и её респектабельные коллеги-журналисты не имеют, поэтому и судят обо всём с позиций домоседа-обывателя, да к тому же ещё и ушибленного «либеральной идеей».

2.

   Существует непреложный закон: все революции, все восстания и мятежи, все сколько-нибудь значительные социальные потрясения происходили и происходят только в тех странах и только в то время, когда там была высокая рождаемость и, следовательно, было много молодёжи. Американский исследователь Самюэль Хантингтон в своем нашумевшем геополитическом трактате «Столкновение цивилизаций» писал: «...молодёжь – это олицетворение протеста, нестабильности, реформ и революции. История знает немало примеров, когда значительная величина доли молодёжи в обществе совпадала с такими явлениями... Демографический рост, как убедительно показал Джек Голдстоун, был центральным фактором двух революционных волн, прокатившихся по Евразии в середине семнадцатого и конце восемнадцатого столетий. Заметное увеличение доли молодёжи в западных странах совпало с «Веком демократической революции» в последние десятилетия восемнадцатого века. В девятнадцатом веке успешная индустриализация и эмиграция снизили политическое влияние молодого населения в европейских странах. Однако доля молодых в обществе вновь поднялась в 1920-е, обеспечив кадрами фашистов и другие экстремистские движения. Четыре десятилетия спустя послевоенный всплеск рождаемости оставил о себе политический след в виде демонстраций и протестов 1960-х»{73}.

   Мысль Хантингтона прослеживается здесь очень чётко: не бывает серьёзных общественных катаклизмов без предварительного увеличения численности молодых возрастов в обществе. Этот факт находит подтверждение даже в биографиях многих известных революционеров и диктаторов. Так, Оливер Кромвель происходил из семьи, где было восемь детей. У Джорджа Вашингтона, одного из «отцов-основателей» Соединённых Штатов, было два брата и пять сестёр, у Дантона, деятеля Великой французской революции,– пять братьев и сестёр, у Наполеона – семь, у Михаила Бакунина, известнейшего анархиста-народника – десять, у Льва Троцкого – семь братьев и сестёр, из которых, правда, дожили до совершеннолетия лишь две сестры и брат. В семье Ульяновых было восемь детей, из них выжили шестеро, у испанского диктатора Франко – два брата и две сестры. У Алоиза Гитлера, отца будущего фюрера Германии, было восемь детей, из которых четверо умерли рано. У родителей Иосипа Броз Тито было пятнадцать детей, из них дожили до совершеннолетия семеро. Робеспьер и Муссолини происходили из семей, где было «лишь» по три ребенка – далековато, конечно, до, скажем, Ульяновых или Бакуниных, но всё-таки!

   Из этих фактов, конечно же, не следует, что революционеры и бунтари должны происходить непременно из многодетных семей, скорее это говорит о том, что в революционные эпохи именно такие семьи были правилом, а не исключением.

   Именно молодёжь, составляя в эпохи великих потрясений основную часть общества, становится главной движущей силой всех революций и мятежей. И французские якобинцы, и китайские хунвейбины, и гитлеровские штурмовики, и ленинские красногвардейцы – все они, как правило, были очень молодыми людьми, энергичными и бескомпромиссными, нетерпеливыми и нетерпимыми, готовыми ради возвышенных идеалов не задумываясь жертвовать жизнью – и своей и чужой. Эту характерную черту всех больших революций очень верно подметил известный швейцарский ученый-психолог К.Г. Юнг, который говорил, имея в виду, конечно, прежде всего события 1933 г. в Германии: «Во времена огромных сдвигов и перемен естественно ожидать, что молодёжь захватит власть, потому что только ей присущи дерзость, порыв и вкус к приключению. В конце концов это их будущее поставлено на карту, это их рискованная затея и эксперимент. Старое поколение естественно отходит на задний план, и жизненный опыт должен бы подсказать ему подчиниться неизбежному ходу событий. Пропасть между поколениями обусловлена как раз тем, что старое поколение не идет в ногу со временем и, вместо того чтобы предвидеть ход событий, оказывается застигнутым бурей новой эпохи...»{74}. [17]17
  А вот и своего рода комментарий к словам Юнга: «в Гамбургском округе в 1925 году около двух третей членов партии(НСДАП. – А. Л.) были моложе тридцати лет, в Галле их было даже 86%, да и в остальных округах эти показатели если и отличались, то не намного. В 1931 году 70% берлинских штурмовиков составляли люди, не достигшие 30 лет...»{75}.


[Закрыть]

   Удивительно точные слова, в справедливости которых легко убедиться, бросив беглый взгляд на современную карту мира. Мы тотчас же увидим, что все перевороты, все революции и восстания сегодня совершаются только там, где по-прежнему высокая рождаемость, и где много активной молодёжи – Палестина, Косово, Северный Кавказ, Афганистан, Ирак, Иран, ряд стран Африки и Южной Америки... Во Франции рождаемость в целом не велика, но ведь и бунтовали там не коренные французы, а иммигранты с гораздо более высокой плодовитостью. Зато в России, где рождаемость чрезвычайно низка, абсолютно никаких значительных социальных катаклизмов не происходит, да, по правде сказать, уже никогда и не произойдёт. Если в обществе преобладают зрелые и пожилые возрасты, то и всё общество в целом будет вести себя по-стариковски, не устраивая революции, а панически боясь их («Терпеть надо, а то хуже будет!»). Ведь ещё Гегель, помнится, писал о том, что деятельность всего общества слагается из деятельности отдельных людей: суммирование всех воль и стремлений вырабатывает в конечном итоге некую усреднённую модель поведения, которой общество и будет следовать. Вот поэтому молодежь в России, составляя меньшинство населения и подвергаясь оппортунистическому влиянию старших возрастов, не рвётся на баррикады, а в лучшем случае пытается делать карьеру, а в худшем – погибает от наркотиков и алкоголя.

   Как влияет возрастной состав населения на поведение общества в целом, легко понять, посетив на досуге два богоугодных заведения – детский дом и дом престарелых. А впрочем, и безо всяких экскурсий в оба эти дома ясно, что микроклимат в них будет совершенно разный. В детском доме – озорство, весёлый шум, драки, а в доме престарелых – тишина и почти что кладбищенский покой.

   Могут возразить: а как же, мол, недавние революции в Югославии, Грузии и на Украине? Ведь с рождаемостью-то в этих странах дела обстоят не лучшим образом! Но давайте подумаем, почему эти «революции» получили название «бархатных»? Не потому ли, что преобладание старших возрастов в этих странах сделало проявления народного недовольства неуверенными, робкими и половинчатыми? Во всех случаях наблюдалось стремление договориться, достичь какого-то компромисса, решить всё мирным путем. Любое мало-мальски значимое обострение обстановки воспринималось всеми противоборствующими сторонами с нескрываемым ужасом. Во время украинской «революции» у одного из «вождей» (Януковича) в буквальном смысле отняли победу, завоёванную на выборах, облапошили как последнего простака на базаре. И что же сделали пан Янукович и его сторонники? А ничего! Походили, пошумели, судом погрозили и... смирились. Глупо даже говорить о том, как на месте этих «несгибаемых борцов» поступили бы, скажем, Робеспьер, Ленин, Троцкий – ну, в общем, настоящие, не «бархатные» революционеры. Позволили бы они кому-нибудь просто так, без драки, вырвать у них из рук власть?

  Так что, все эти «оранжевые революции» по большому счету никакие и не революции вовсе. Здесь нет стремления идти до конца, нет жертвенности, нет желания пострадать за идею. «Лишь бы не было войны!» – под таким  стариковским лозунгом и состоялись все эти, с позволения сказать, «революции».

   Кстати, можно указать ещё на один чрезвычайно показательный момент в истории «бархатных» революций. Чем дальше к востоку они происходили, тем менее «бархатными» становились. Ничего удивительного! Ведь чем дальше на восток, тем рождаемость выше! И если в Киеве «революционеры» сиднем сидели на Майдане, боясь, как бы чего не вышло, то уже в Киргизии молодёжь с палками бегала по улицам, а в Узбекистане дошло и до автоматной стрельбы. [18]18
  6 – 7 апреля 2010 года до автоматной стрельбы дошло и в Киргизии. Благодаря высокой рождаемости и большому количеству активной молодёжи, «бархатные революции» в азиатских странах, как видим, не приживаются.


[Закрыть]Вот что значит демография!

3.

   В I в. н. э. Палестина представляла собой самую настоящую «горячую точку» на карте тогдашнего обитаемого мира. Восстания, заговоры и мятежи следовали здесь одно за другим. Никакими самыми страшными репрессиями римлянам не удавалось привести иудеев к покорности. Постепенно разгораясь всё сильнее и сильнее, пламя народного сопротивления в конце концов привело к мощному взрыву в 66 – 73 гг. н. э., до основания потрясшему господство римлян в Палестине.

   И, как это всегда бывает, основной движущей силой всех антиримских выступлений являлась молодёжь. Иосиф Флавий, рассказывая о войне иудеев с римлянами, так описывает результаты агитации за войну одного из иудейских вожаков, Иоанна Гисхальского, – «Такими речами он вскружил головы значительной части молодёжи и вдохновил её на войну; но люди рассудительные и более солидного возраста все без исключения предвидели грядущее и оплакивали город, как будто он уже пал»{76}.

   И ниже: «Но партия, приверженная восстанию и войне, состоя из молодых и смелых людей, одерживала верх над старшими и рассудительными»{77}.

   В общем, как всегда – молодые лезут в драку, а старики их отговаривают, «рассудительно» бормоча: «Лишь бы не было войны!»

   Кстати, не лишним будет заметить, что в начале Иудейской войны Иосифу Флавию, непосредственному участнику тех событий и руководителю обороны всей Галилеи, было всего 29 лет.

   Мощный патриотический порыв иудейского народа в войне с Римом стал возможен благодаря наличию значительной доли молодёжи в обществе. В то время контроля над рождаемостью со стороны населения практически не было, поэтому семьи, как правило, отличались большим количеством детей. Хотя источники говорят о составе древнеиудейских семей очень скупо, кое-какие предварительные выводы можно сделать на основании всё того же многократно цитированного нами Иосифа Флавия. Так, например, у Антипатра, отца Ирода, было четыре сына, а также дочь, Саломея {78}. У сына Ирода, Аристобула, было пятеро детей {79}. У первосвященника Анана было пятеро сыновей, также первосвященников, и дочь замужем за другим первосвященником – Каиафой {80}. У первосвященника Матфия, казнённого зелотами во время осады Иерусалима, – четыре сына и, наверное, были ещё дочери {81}.

   Многодетными были и семьи бедняков. Так, например, у знаменитого разбойника пастуха Афронга, богатыря огромного роста, имелось четыре брата, которые во всём помогали ему {82}. Ну и как забыть самое главное, евангельское свидетельство! У плотника Иосифа, помимо Иисуса, были ещё дети – сыновья Иаков, Иосия, Иуда, Симон и, как минимум, две дочери (Мк. 6:3).

   Не только мятежи и восстания были характерной приметой общественной жизни Палестины I в. н. э. Как это всегда и происходит накануне больших событий, иудейское общество в тот момент было охвачено напряжённейшими идейными исканиями. Буквально все слои населения  –  учёные, книжники, священнослужители, даже простые крестьяне и ремесленники – все искали ответ на вопрос: откуда, с какой стороны им, – богоизбранному народу, – ждать спасение? Вокруг авторитетных, сведущих в Писании, раввинов и учителей – Автолиона, Шемайи, Гиллеля, Шаммаи, Иуды Галилеянина и др. – собирались сотни и тысячи пытливых молодых людей, желающих послушать мнение признанных мудрецов по тому или иному насущному вопросу. «Много юношей,– пишет Иосиф Флавий, – стекалось к ним, чтобы слушать их учение, образовывая вокруг них каждый день целые полчища»{83}. Точно так же, согласно евангелистам, приходили тысячные толпы и к Иисусу (Мф. 14:21, 15:38), и этому их свидетельству, в свете того, что мы узнали о тогдашней общественно-политической обстановке, конечно же, надо верить.

4.

   Апостолы были ближайшими учениками Христа, самыми надёжными его помощниками в деле распространения нового Учения. Интересно, а в каком возрасте они присоединились к нему?

   Первыми над этим вопросом задумались живописцы. Действительно, если вдруг поступал заказ расписать церковь на какой-нибудь евангельский сюжет, ну, скажем, изобразить Тайную вечерю, то как им надо было рисовать апостолов? Безусыми юношами? Зрелыми мужами? Или, может быть, почтенными старцами? Живописцы думали-думали, чесали затылки и... отдали решительное предпочтение старцам. И вот теперь на какую картину ни взгляни, всюду видишь одно и то же: Иисус в окружении седобородых людей преклонного возраста. Лишь для одного апостола Иоанна художники сделали исключение. Его они изображают безбородым и безусым юношей, всех же остальных – непременно дедами.

   Правомерна ли такая трактовка образа христовых апостолов? Ну, конечно же, нет! Если знаменитых раввинов и учителей приходили слушать «полчища» «юношей бледных со взором горящим», то почему вокруг Иисуса из Назарета должны были собираться исключительно люди пенсионного возраста? Он что, был хуже всех остальных? К тому же, евангелист ведь чётко указывает, что «Иисус, начиная Своё служение, был лет тридцати»(Лк. 3:23). Неужели он, крепкий молодой мужчина, был предводителем согбенных старцев? Какая чепуха! Если Иисусу было тридцать лет, то, значит, и его апостолам вряд ли больше.

   К сожалению, евангелисты не позаботились указать возраст апостолов, поэтому мы можем ориентироваться лишь на косвенные данные. Например, мы знаем, что мать сыновей Зеведеевых однажды просила Иисуса выделить Иакову с Иоанном почётные места в Царстве Божьем (Мф. 20:20-21). Стала бы она просить за матёрых, бородатых, семейных мужиков, которые и сами могли бы о себе позаботиться? А вот за молодых парней – вполне. К тому же и прозвище сыновей Зеведеевых – Воанергес, что значит «сыны громовы» (Мк. 3:17) – подходит больше буйным, отчаянным молодцам, а не почтенным отцам семейств и уж тем более не седовласым старцам. Вспомним, что люди «солидного» возраста всегда склонны к осмотрительности и осторожности. Какие уж тут «сыны громовы»!

   Кстати, некоторые исследователи полагают, что имя апостола Петра – Симон бар Иона – обычно переводимое, как «Симон, сын Ионин», на самом деле должно читаться и пониматься по-другому. По мнению Джоэла Кармайкла, нужно читать не «бар Иона», а «барьоним» {84}. Этим словом, происходящим от арамейского «открытая страна», в то время обозначались смелые, отчаянные люди пассионарного склада, которые бежали «озоровать» в пустыню по той причине, что им скучно было изо дня в день ковыряться с лопатой в огороде. Ну, в общем, это были «люди длинной воли», похожие на наших казаков. Нет, не на нынешних, конечно, а на тех, которые жили в XVI – XVII веках.

   Но даже если «бар Иона» означает не «сын Ионин», а что-то вроде тогдашнего казака или гайдука, то всё равно это только подтверждает молодость апостола. Ведь трудно, наверное, представить себе почтенного старца, бегущего с насиженной завалинки в пустыню!

   Или вот другой пример. Иисус предлагает одному благочестивому юноше избавиться от имущества и «следовать за Ним»,то есть стать его учеником (Мф. 19:16-22). Видите, что получается? Захотел Иисус привлечь к себе ещё одного ученика, и предлагает это место – заметьте! – не деду какому-нибудь, а юноше. Нет, конечно, старики тоже могли оказаться в числе последователей Иисуса, никто не спорит, но, по всей видимости, такое случалось не слишком часто. Потому как не стариковское это дело – волнения и опасности, а для молодёжи – в самый раз.

   Наконец, можно привести ещё и такой аргумент. По Преданию, большинство апостолов окончили свои дни через 20 – 30 лет после смерти Иисуса. Это сколько же им было бы, присоединись они к Иисусу хотя бы в 50-летнем возрасте? Лет по 80? А ведь, согласно Преданию, к моменту ухода из жизни они были ещё энергичными, полными сил людьми, а никак не дряхлыми старцами, мечтающими о покое. Следовательно, и совместную с Иисусом деятельность они должны были начать в молодом возрасте.

   Именно так – молодыми, здоровыми, крепкими парнями – их и нужно изображать на иконах и картинах.