Текст книги "Второй шанс"

Автор книги: Андрей Ватагин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Глава 2

  Российский Галактический Сектор

  Планета Монблан

  Лин лениво ковырял ложкой в миске с кукурузными хлопьями, когда на кухне появился Алексей. Он побрезговал дурацкими хлопьями, сделал на скорую руку пару бутербродов, налил стакан сока и, усевшись за стол, вгрызся в свой завтрак.

  – Куда-то торопишься? – С набитым ртом поинтересовался Лин, заметив, как интенсивно Лёшка работает челюстями.

  – Угу, – подтвердил тот, не жуя проглотил последний кусок и запил его соком. – Вчера приёмники сообщение прислали, дескать, второго детдомовца усыновили и мне сбагрили. Встреть, говорят, да присмотри!

  – Значит у тебя в семье пополнение! – Улыбнулся Лин. – Поздравляю!

  – Было бы с чем! – Проворчал Лёшка. – От семьи одно только название. А теперь на одного едока больше будет. Кстати, где Катюха, вроде сегодня её очередь кулинарить?

  – Да, – махнул рукой Лин, – на трассе она вчера была, вот её и прижали опять.

  – И как? Сильно прижали?

  – Прилично. Ты бы видел ту вмятину на шлеме!

  – А сама как?

  – Отлёживается, раны зализывает.

  – А с головой то у неё что?

  – Ничего хорошего, как дурой была...

  Лин не успел закончить, так как пришлось отбиваться от сухих хлопьев, которыми начал закидывать его Лёшка.

  – Да прекрати ты уже! – Захлёбываясь смехом, взмолился он. – А как ещё назвать девчонку, которая на трассу одна против троих вышла?!

  – Против троих?! – Побледнел Лёшка и поставил коробку с хлопьями. – Да она что, совсем сдурела?

  – Ну! – Кивнул Лин. – А я про что?!

  Лёшка нахмурился и закусил губу.

  – Значит так, я сейчас занят, за братцем поеду, а с Катькой потом разберусь, так что из дома её не выпускай.

  – Знаешь, думаю, в таком состоянии ей гулять вряд ли захочется.

  – Да фиг знает, что ей там в голову взбредёт, я на всякий случай предупреждаю. И это ещё... ту комнату на втором хорошо бы от барахла освободить, и раскладушку поставить, надо же куда-то родственника вселять. Ты как, проконтролируешь?

  – А куда я денусь? – Вздохнул Лин.

  – Вот и славненько! Ну, я побежал!

  Алексей вылетел в прихожую, распахнул шкаф для одежды, надел куртку, взял со специально установленной подставки свой гравиборд, разложил его и вышел из дома.

  Гравибордом именовалась штука, отдалённо напоминающая самокат. У него был стержень с рулём и платформа на которую помещались обе ноги. Под днищем располагался небольшой гравитационный двигатель, похожий на обычный пластмассовый шарик. Более серьёзные конструкции этих двигателей устанавливались на гравимобилях.

  Запустив двигатель, Алексей понёсся в сторону космопорта. Его гравиборд был неплохо оттюнингован, поэтому мог развивать скорость сравнимую со средней скоростью гравимобиля и поднимался на полметра над землёй.

  Он с лёгкостью обошёл пробки, привычные для торговых кварталов, и прибыл на место почти вовремя.

  Алексей огляделся и не найдя растерянного замурыженного мальчишки – почему-то он представлял брата именно таким – устроился рядом с выходом и принялся ждать.

  – Ты что ли Алекс Мастерс? – Раздался откуда-то сбоку требовательный голос.

  Алексей вздрогнул от неожиданности и огляделся. Чуть в стороне стоял мальчишка, и Лёшка готов был поклясться, что секунду назад его там не было. Или же он просто не обратил на него внимания, так как пацан очень уж органично сливался с окружающей средой. На нём был неприметный тёмно-серый спортивный костюм, да и сам он ничем особенным не выделялся. Разве что взгляд у него был странный.

  – Ну, допустим, – не слишком вежливо ответил Лёшка, – а сам то ты кто?

  – Стивен Мастерс, – представился пацан. По его тону, Лёшка понял, что это имя ему не особенно нравиться.

  – А если по-русски?

  – Степан, – уже более охотно назвался брат.

  – Ну а меня Лешкой зови! – Дружелюбно улыбнулся Лёшка и протянул руку.

  Степану было непривычно подобное отношение, со стороны кого бы то ни было. Ему очень редко приходилось сталкиваться с подобным дружелюбием. А уж с таким искренним дружелюбием так и вовсе никогда. Или настолько давно, что он просто забыл. К детям чаще проявляют симпатию и это, поначалу, несколько раздражало Степана, но позже он не то чтобы привык, скорее смирился.

  Степан улыбнулся насколько мог искренне и ответил на рукопожатие.

  – Значит, эти куркули и тебе заморскую кличку выдумали, – грустно сказал Лёшка, чем заработал немного уважения Степана.

  – Кто платит, тот и заказывает музыку, – изрёк тот.

  – Ясное дело, но не скажу, что мне сейчас живётся хуже, чем в детдоме, – признался Лёшка.

  – Аналогично, – поддакнул Степан, который собственного мнения по этому вопросу иметь не мог. – Раз уж мы познакомились, пора, наверное, переходить к следующей части программы. Так что дальше?

  – Домой поедем, – пожал плечами Лёшка, – забирайся.

  – Ты хочешь, чтобы я залез на эту жуть? Да мне места не хватит!

  – Хватит. Ты главное за меня покрепче держись, – успокоил брат и забрался на гравиборд, – ну же, смелей.

  Степан перекинул через плечо свою сумку, нехотя встал позади Алексея и обхватил его за талию.

  На этот раз Лёшка выбрал кружной маршрут, ведь с пассажиром через пробки не полихачишь. Объезд через центр столицы Монблана был длиннее, но и живописнее.

  Сама столица называлась просто – Столица, как это принято на многих провинциальных планетах. Однако Монблан считался достаточно развитой провинциальной планетой и пользовался наибольшей популярностью у эмигрантов со всей галактики. Помимо официальных городских кварталов, здесь существовали кварталы, занятые целыми диаспорами, а те народности, что победнее, обустраивались в гетто. Как раз мимо таких гетто Алексей старался не ездить даже днём. Там обитали самые отмороженные банды гравибордеров.

  Пассажир вёл себя на удивление тихо. Он не жаловался, не задавал вопросов, не болтал о пустяках. На самом деле, объяснялось это просто – Степан пока не умел общаться с детьми как с равными, поэтому решил, что пусть лучше его считают угрюмым детдомовцем, нежели умником или задавакой, которых везде не любят.

  Гравиборд проехал мимо небоскрёбов центрального квартала, немного срезал через парк и оказался в жилом районе, застроенном двух и трёхэтажными коттеджами. Все они были белыми и крытыми красной черепицей. В одном из них и расположилось школьное общежитие номер четыре.

  – Добро пожаловать домой! – Произнёс Лёшка, остановившись у самого порога.

  Степан слез с гравиборда и принялся внимательно рассматривать своё новое жилище. Сам дом имел три этажа и выглядел неухоженным. По стенам в некоторых местах расходились трещины, а на газоне валялись осколки черепицы. Карпатов подошёл к стене и поковырял пальцем одну из трещин.

  Мда, обстрела не выдержит, – с сожалением подумал он.

  – Ну, как тебе? – Поинтересовался Лёшка, складывая гравиборд.

  – Халупа, – честно ответил Степан, – но хоть стёкла целы.

  – Мы ещё с прошлого года ремонта ждём, а школьный совет всё тянет, – вздохнул Лёшка.

  – Здесь есть другой выход? – Неожиданно спросил Степан.

  – Нет, – опешил Алексей, – а зачем?

  – На всякий случай, – туманно ответил бывший диверсант. Ему плохо спалось в местах, где не было пути для экстренного отступления.

  – Ну, пойдём что ли, – предложил Лёшка и зашёл первым, таща подмышкой нечто похожее на металлический рюкзак – сложенный гравиборд.

  Миновав копающегося в шкафу братца, Степан прошёл по коридору. Слева находилась дверь на кухню. Следующая дверь оказалась заперта, и из-за неё шёл звук идущей воды. Должно быть ванная. Дверь справа была двустворчатой и выводила в гостиную, занимавшую большую часть первого этажа. Там стояло несколько потрёпанных кресел и диванов, один большой, но старый телевизор и длинный обеденный стол. На полу перед телевизором сидел мальчик лет восьми в больших очках и самозабвенно резался в какую-то видеоигру, не замечая ничего вокруг.

  Степан почувствовал чьё-то приближение сзади и резко обернулся, по привычке заведя правую руку за спину, куда раньше по обыкновению цеплял к поясу кобуру. Мальчишка с азиатскими чертами лица вздрогнул.

  – Э-э, привет... – неуверенно поздоровался он.

  – Привет.

  Они оценивающе оглядели друг друга.

  – Зачем ты ко мне подкрадывался? – Прямо спросил Степан.

  – Я не подкрадывался, – помотав головой, ответил мальчишка.

  – Неужели?

  – Да точно!

  – Занимаешься боевыми искусствами?

  Узкие глаза азиата округлились от удивления.

  – Как ты догадался?

  – Я не догадывался, – пожал плечами Карпатов, – просто понял. Чем именно занимаешься?

  – Каратэ.

  – Странно. Я думал голливудским кунг-фу. Это сейчас модно.

  – Ха! – Презрительно усмехнулся мальчишка. – Этим кунг-фу только ворон пугать! Одни красивые, но бесполезные в действительности движения! Ты смотрел их соревнования по ящику? Это же, как танцы!

  – Верно, – чуть улыбнувшись, согласился Степан, хотя находил в данном виде рукопашного боя чуть больше смысла. Правда, не функционального, а эстетического.

  – А ты чем занимаешься?

  – Ничем, – не раздумывая, соврал Степан, являющийся мастером сразу в нескольких видах рукопашного боя.

  – Да ладно тебе заливать! Я ведь тоже понял, что ты не так прост, вон как быстро меня заметил! Да и поза у тебя была, будто ты достать что-то хотел!

  – Спортивное ушу, дуаньбин, – тут же нашёлся Карпатов.

  – Ясно, – понимающе кивнул мальчишка. Объяснение его вполне устроило, так как дуаньбин – это поединки на коротком оружии. – А что у тебя там?

  – Ничего, просто привычка, – Степан крутанулся на месте, доказывая правдивость своих слов.

  – Это не привычка, а настоящий рефлекс, – уважительно заметил азиат.

  – Привет, Лин! – Подошёл к ним Алексей. – Уже познакомились?

  – Пока ещё не успели, – улыбнулся Лин.

  – Тогда знакомьтесь, Лин – Степан, Степан – Лин. Так, а остальные где?

  – Так ведь выходной же, все разбежались кто куда.

  – И Катька?!

  – Не-е, в ванной сидит.

  – Вот и ладненько. Ну что, Стёпа, пойдём твою комнату покажу.

  Дальние рубежи Российского Галактического Сектора

  Научно-исследовательская станция «Хамелеон-9»

  – Бурый, это Стилет. Причальная зона 3-Би – чисто.

  – Точно чисто? У меня тут до сих пор огонёк стыковки мигает.

  – Никаких посторонних объектов не наблюдаю.

  – А шлюзы?

  – Шлюзы задраены, я проверял. К тому же их невозможно открыть снаружи.

  – Проверь блокираторы.

  – Бурый ты чего, в параноики записался? Эти блокираторы хрен свернёшь!

  – Со специальной техникой свернуть можно всё что угодно. Знаешь, сколько всякого сейчас наизобретали?

  – Кто наизобретал то, Бурый?

  – Будто у нас врагов мало!

  – Ну да, конечно, и все они спят и видят, как бы нашу станцию ломануть!

  – Вполне возможно, объект то государственной важности! Так что не пыхти, а иди и проверь!

  – Вот когда я буду у пульта сидеть, ты у меня систему переработки отходов проверять полезешь! – Мстительно заявил Стилет.

  – Вот уж фиг! Это будет превышением полномочий!

  – А ты сейчас ничего не превышаешь?

  – Я – нет. У меня же огонёк мигает! Следовательно, я в своём праве, – ответил Бурый и отключился.

  Стилет вздохнул и, повесив автомат на плечо, неторопливо поплёлся к рубке управления стыковкой. Войдя туда, он включил свет и уселся на пропыленное кресло оператора – причал 3-Би давно не использовался. Стилет, применив универсальный ключ сотрудника службы безопасности станции, запустил терминал и дал команду вывести изображения с камер наружного наблюдения. Вместо картинки на дисплеях появилось сообщение "Нет сигнала!".

  – Бурый!

  – Внимательно...

  – Она тут пишет, что сигнала нет.

  – Что совсем? Там же шестнадцать камер!

  – Может, перегорели? Сколько лет то прошло!

  – Это тебе что лампочки, блин?! В общем так, залезай в скафандр и дуй на смотровую площадку.

  – Но Бурый...

  – Что Бурый! Это ЧП, понимаешь? В наше с тобой дежурство! Ты что, инструкции забыл? Или, может, под трибунал собрался?

  – Да понял я, не ори! – Огрызнулся Стилет и вырубил связь.

  – Посмотрел бы я, как ты свою ряху сюда втискивать будешь, – ворчал он, облачаясь в скафандр, – а я тебе это устрою! При первой же возможности!

  Когда Стилет собирался надеть шлем, он услышал резкий неприятный скрежет метала о метал, идущий откуда-то сверху. Задрав голову, он всмотрелся в сплетение кабелей и труб под потолком, но ничего сквозь мрак не разглядел. Он начал медленно пятиться к ящику, на который сложил обмундирование и автомат. Когда его рука была в сантиметре от оружия, из темноты над его головой выпала тень и приземлилась прямо перед ним. Человек, одетый в лёгкий штурмовой костюм чёрного цвета, выпрямился и взмахнул рукой, сжимающей короткий кривой клинок. Тело Стилета рухнуло на пол, и звук удара тяжёлого скафандра о металлическое покрытие эхом разнёсся по коридору. Из перерезанного горла натекла приличная лужа крови.

  Вслед за первым, с потолка спрыгнули ещё двое в аналогичных костюмах.

  – Ну и что за цирк? Зачем нужно было привлекать его внимание? Он же чуть до оружия не добрался! – Осуждающе произнёс один.

  – Мне показалось, так будет честнее. Лично я не хотел бы умереть, не заглянув в лицо своему противнику. – Отозвался другой, вытирая клинок.

  – На тебе маска, идиот!

  – Да, но глаза мои открыты. Глаз вполне достаточно. Он успел в них заглянуть и увидеть там свой конец. Таким образом, я дал понять, что уважаю его как воина.

  – Не думаю, что он в полной мере оценил твой жест. – Вмешался в разговор третий. – Если ты будешь играть в гляделки с каждым встречным, мы далеко не уйдём!

  – Вот именно!

  – Вы ничего не знаете о чести воина и благородной смерти!

  – Это что, религия какая-то?

  – Скорее учение, – поправил убийца и бесшумно двинулся по коридору.

  – Маньяк, – сказал один.

  – Фанатик, – добавил второй.

  Российский Галактический Сектор

  Планета Монблан

  Степан-Хана никогда не причислял себя к одиночкам. Практически все задания штаба он исполнял вместе со своей командой – тренированными специалистами, понимающими друг друга с полуслова. Да и одиночество само по себе он не любил. Оставаясь долгое время наедине с самим собой, ему в голову начинали приходить мысли насчёт своего предназначения или смысла выполняемых им приказов. Теперь такой проблемы не существовало, ведь приказы кончились, но чувства покоя Степан не испытывал.

  Школьная общага – штука пострашнее переходного возраста – думал он, ворочаясь на скрипучей раскладушке.

  Этот день был наполнен нескончаемой суетой. Пока Степан с Лином приводили в порядок выделенную ему комнату, Алексей затеял настоящий скандал с визгливой особой по имени Катька. Суть его претензий сводилось к тому, что не следует ей, тем более в одиночку, участвовать в сомнительных соревнованиях и ронять своими выходками престиж четвёртого общежития. Катька же в ультразвуковом режиме заявляла, что ей никто не указ, и она будет делать то, что сочтёт нужным.

  – Если их ругань станет неразборчивой, побежим разнимать, – наматывая мокрую тряпку на швабру, предупредил Лин.

  – Алексей дерётся с девчонками? – Удивился Степан, мывший единственное в комнате окно.

  – Только с Катькой. Да она на всех кидается, если её разозлить! А мы что? Приходится отбиваться, пока глаза не выцарапала!

  – Она... очень своенравная личность, – подобрав наиболее нейтральное определение, заметил Карпатов.

  – Ага! Своенравие у неё отовсюду так и прёт! – Отчего-то развеселился Лин.

  Тем временем скандал разрешился без лишнего кровопролития. Что-то с диким топотом пронеслось по лестнице на третий этаж и хлопнуло дверью.

  – Ну, как у вас тут? – Заглянув в комнату, поинтересовался Лёшка, выглядевший, словно выжатый лимон.

  – Да вот, почти закончили. – Отрапортовал Лин. – Только мебели тут маловато.

  – Нормально, – отмахнулся Степан. – Есть где спать и работать, остальное приложится.

  – Конструктивный подход, – одобрил Лёшка, – жаль Катька не по этой части!

  – Что, ни до чего не договорились? – Спросил Лин.

  – А то ты её не знаешь! Я уже начинаю подумывать, а не написать ли заявление администрации, чтобы её куда подальше переселили.

  – Общество должно заботиться даже о самых слабых его элементах, – явно процитировал кого-то Лин.

  – Опять твоя восточная демагогия? Хорошо, она тебя не слышит, а то за "слабый элемент" язык бы выдрала.

  – Не выдрала бы, моё каратэ сильнее!

  – А ты проверял?

  – Возможности пока не было.

  – Молись, чтобы и дальше не было. Катька – мастер запрещённых приёмов.

  – Каких, например? – Тут же заинтересовался Степан. Он никогда не упускал возможности пополнить свой арсенал.

  – Ты когда-нибудь видел, как выкручивают брови?

  – Э-э... нет.

  – А Катька так может!

  Общежитие вмещало до восьми человек и, с появлением Степана, собрался полный комплект. С соседями ему удалось познакомиться только за ужином. Самым старшим был пятнадцатилетний Алексей. Он то и считался здесь за главного. Лину и Сидни было по тринадцать, но из-за слишком разного круга интересов они нечасто общались. Если с Лином всё понятно, то Сидни являлся тем, кого принято называть ботаником. Одевался он неопрятно и имел торчащие во все стороны рыжие кудри. Младшим же был Вовчик, которого Степан застал ранее за видеоигрой. На этом мужская половина общежития заканчивалась, и шли девчонки: десятилетняя Марта, тринадцатилетняя Тося, и, собственно, Катька, которой недавно стукнуло четырнадцать. Она, кстати, проигнорировав свою очередь стоять у кухонного автомата, на ужин не явилась, видимо выражая, таким образом, протест. Против чего она протестует, Степан так и не разобрался.

  Во время ужина, бывший разведчик старался узнать как можно больше о своих соседях и их образе жизни, не сболтнув при этом ничего лишнего о себе. Теперь же он валялся на своей раскладушке и, уставившись в потолок, анализировал добытые факты. Прежде всего, ему была непонятна система заселения общежития, в котором дети не разделялись ни по полу, ни по возрасту. При этом было удивительно наблюдать, что они худо-бедно да уживались вместе! Степан не мог представить достаточно объективные причины, по которым школьная администрация позволяла детям существовать фактически без присмотра. Может они разделяли мнение Мастерсов, относительно приучения к самостоятельности с малолетства? Или же это банальная экономия средств? Второе предположение больше нравилось Карпатову, успевшему возненавидеть любые социальные эксперименты всей душой. Ему было удобнее считать себя ребёнком, на условия жизни которого администрации наплевать, нежели подопытной крысой, действия которой будут анализировать студенты какого-нибудь местного психологического института.

  – Как он тебе? – Спросил Алексей, оставшийся вместе с Лином убирать со стола.

  – Брат твой? Да вроде нормальный парень.

  – А он... не показался тебе немного странным?

  – Ну, я даже не знаю... Какой-то он серьёзный и молчаливый. А вообще, он мне понравился – в боевых искусствах разбирается и знает про даосизм и конфуцианство!

  – Разве не странный круг интересов?

  – Ничуть. Или ты и меня странным считаешь?

  – Ладно, замнём про это. Меня другое беспокоит.

  – Что именно?

  – То, как он про свою жизнь в детдоме рассказывал.

  – А что не так то?

  – Он ведь всё в общих чертах описал! Ни одной смешной ситуации или какого-нибудь интересного случая! Даже про воспитателей не упомянул! Говорил, будто доклад читал!

  – Может ему просто тяжело об этом вспоминать. Вдруг ему там туго пришлось, например, прессовал кто.

  – Знаешь, я его всего ничего знаю, но такое ощущение, что прессовать такого себе дороже. А если бы ему вспоминать об этом не хотелось, он бы вообще избегал говорить на эту тему.

  – Ну, возможно. Только к чему ты вообще этот разговор завёл?

  – Не знаю, – пожал плечами Лёшка, – странно просто. Зачем кому-то косить под детдомовца?

  – А ты уверен, что он косит?

  – Ну, у меня есть такое ощущение.

  – А допустим, и косит, то что?

  – Значит, пытается что-то от нас скрыть.

  – Только то, что, по его мнению, нам не нужно знать. У каждого есть что-то такое. Да и не думаю, что это может быть чем-то серьёзным, его же твои родители взяли. Если они считают, что всё в порядке, то и тебе не стоит волноваться.

  – Да я и не волнуюсь. Просто выражаю сомнения.

  – Сомнения неподкреплённые фактами – есть ничто! – С умным видом продекламировал Лин.

  Она, стараясь не шуметь, прокралась по коридору. Ориентируясь на свет уличного фонаря, идущий через окно, Катька добралась до интересующей её двери. Подёргав ручку и, убедившись, что дверь заперта, она достала из кармана маленькую проволочную петельку и тонкий гвоздик. Открывать такие простые замки она умела с закрытыми глазами. Всё-таки хорошо, что школа на всём экономит – с магнитными замками куда больше хлопот.

  Раздался тихий щелчок, и она проникла в комнату. Раскладушка находилась у дальней стены, но стоило ей пройти несколько шагов, как включился свет.

  – Здравствуйте, – раздался за спиной вкрадчивый голос.

  А я то по своей новообретённой детской наивности полагал, что день, наконец, закончился, – вздохнул про себя Степан.

  Катька развернулась на пятках. Заспанный новичок стоял, прислонившись к стене рядом с выключателем, и сверлил её взглядом.

  – Здоровей видали! – Нагло отозвалась она. – Ты что меня здесь специально ждал?

  – Больно надо. Но ты там так топала что... извини, я слишком устал, чтобы придумывать издевательские метафоры. Короче, слышно тебя было прекрасно.

  – Тут просто полы старые, – начала было оправдываться Катька, но вспомнила, зачем пришла. – Я вообще-то познакомиться хотела!

  – А до утра это подождать не могло, – зевнул Степан.

  – Я по утрам сплю, я сова, – сказала Катька чистую правду.

  Степан недоверчиво поглядел на девчонку. Она была слишком высокой для своего возраста, примерно наголову выше его самого. В тот момент на ней были широкие чёрные джинсы и просторная полосатая кофта. На её лбу красовался пластырь, и была разбита нижняя губа.

  Наверное, это тот случай, когда недостаток привлекательности компенсируется напором и наглостью, – мысленно предположил Степан, недавно прочитавший статью о трудных подростках. В той статье было слишком много психологических терминов, поэтому Карпатов не совсем уяснил, каким образом можно с ними полноценно общаться и возможно ли это в принципе.

  – Я Степан. – Представился он. – А ты, как я понял, Екатерина?

  – Просто Катька, – отмахнулась она и приблизилась.

  Степан оторвался от косяка и выпрямился. Теперь разница в росте была более очевидной, что его несколько огорчило. Он никогда не комплексовал из-за своего роста, но именно в этот момент ему очень хотелось казаться повнушительнее.

  – Да вроде бы ничего особенного, – протянула Катька.

  – Ты о чём?

  – О тебе.

  – А что во мне должно быть особенного? – Насторожился Степан.

  – Вот и мне непонятно, что Тоська в тебе нашла, что все уши прожужжала. Такой таинственный, такой таинственный! Тьфу...!

  Карпатов покосился на плевок на недавноотдраенном полу и укоризненно посмотрел на Катьку. Та только нагло ухмыльнулась.

  – Будь я старше, я бы тебя выпорол, – Заявил Степан.

  – Ага, попробовал один такой! И вообще, насилие это не метод! Да и не помогло бы!

  – Глядя на твою физиономию, ничуть не сомневаюсь.

  – Вот и не сомневайся! – Рявкнула девчонка. – Уж будь уверен, те, кто это сделал сейчас поживописнее выглядят.

  – К чему, собственно, такая воинственность. Это ведь просто визит вежливости, насколько я понял. Или нет?

  – Да... точно – стушевалась Катька, – я тогда пойду.

  – Только не забудь свою штуку.

  – Какую штуку? – Удивилась она.

  – Ту коробочку, которую ты за спиной бросила на пол, а потом пяткой зафутболила мне под раскладушку.

  – К-как ты заметил?

  – Придумай самую издевательскую метафору насчёт своих способностей, и она будет тебе ответом. Извини, но у меня, в самом деле, сейчас воображение не работает, я правда ужасно устал.

  Катька подобрала свою коробочку и направилась к двери.

  – Кстати, а что там? – Полюбопытствовал Степан.

  – Подарок, – улыбнулась Катька, – но раз он тебе не нужен...

  – Не нужен, – отрезал Карпатов.

  Катька, возмущённо фыркнув, гордо удалилась. От идеи порадовать новичка "Будильником" она не отказалась, и восприняла его поведение как вызов. Она очень любила вызовы. Степан же, в свою очередь, решил, что отныне регулярная проверка помещения лишней не будет. Он очень не любил сюрпризы.