355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрей Валентинов » Даймон » Текст книги (страница 10)
Даймон
  • Текст добавлен: 22 сентября 2016, 02:16

Текст книги "Даймон"


Автор книги: Андрей Валентинов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Дорожка 10. «Я люблю тебя» («Manchester and Liverpool»). Исполняет Алла Иошпе. (2`28).

Один из русских перепевов знаменитой песни. Не из худших, переводчик, по крайней мере, попытался «намекнуть» на первоначальный текст. К сожалению, исчезли все географические реалии, придающие словам оригинала некий заморский шарм. «Облака плывут в Марсель…»

Понедельник, 11 августа 1851AD. Восход солнца – 7.39, заход – 17.10. Луна –IIфаза, возраст в полдень – 14, 3 дня.

Ночные наблюдения были вполне удачны.

По мере нашего движения на север местность начинает меняться. Миомбо временами отступает, сменяясь холмистым ландшафтом, прорезанным глубокими лесистыми долинами, в которых можно встретить неглубокие, но чистые ручьи. Земля почти сплошь покрыта желтым и бурым мхом, стволы же деревьев одеты ярким лишайником. Почва состоит из черного суглинка, по видимости, весьма плодородного. Трава уже не желтая, а зеленая, причем весьма густая и высокая, что говорит о немалой влажности.

Красивая земля, но я сразу же начинаю скучать по красной сухой почве миомбо.

Уже не первый раз отмечаю особенный дымчатый оттенок, свойственный здешнему зимнему небу. По этому поводу мы немало рассуждали с преподобным Ливингстоном. Он искреннее полагал, что виной тому дым, поднимающийся от травы, сжигаемой туземцами на огромных пространствах. Я изложил не менее сомнительную гипотезу о водяных парах, становящихся видимыми в верхних воздушных течениях. Интересно, каков правильный ответ?

Вспоминая Ливингстона, человека не только мечтательного, но и порой склонного к ярким фантазиям, не могу промолчать по поводу одного случая. Преподобный сообщил о раскрытии им ужасной тайны: оказывается, у негров существует масонский (!!!) орден. Поводом стали рассказы об обычае "баэнда пэзи", существующем в португальских владениях. Бродячие музыканты, играющие на "санса", составляют там некое братство, члены которого пользуются взаимным гостеприимством, и заодно ходят голыми в любую погоду. Как сия экзотика соотносится с масонством, ведает лишь сам Дэвид Ливингстон.

Мечтательность доктора Ливингстона, увы, не всегда столь безобидна. Он уже не первый год вынашивает план, который намеревается направить британскому правительству. Суть этого плана в основании земледельческих колоний у реки Замбези, что позволит устроить жизнь тысячами англичан и одновременно поднять культуру (!) здешних дикарей. Одно хорошо: планы преподобного никогда не осуществляются. Очевидно, что замысел будет иметь первым следствием массовое обезземеливание негров, и без того страдающих от недостатка пашен и угодий. О дальнейшем не хочется и думать.

Наше спокойное путешествие ознаменовалось лишь одним приметным эпизодом. Ближе к полудню, когда караван остановился, дабы приготовить обед, не менее двух дюжин антилоп, вероятно, напуганных каким-то хищником, устремились прямо на нас. Антилопы эти мне не знакомы. Они весьма походят на обычных южноафриканских, имея столь же прямые рога, но, в отличие от них, награждены от природы характерными белыми полосами на боках. В иное время я бы с интересом изучил данную разновидность, но когда "разновидность" с грозным топотом мчит на тебя, не думая сворачивать в сторону, естественнонаучные исследования затруднительны.

За оружие никто взяться не успел. Куджур, проявивший такое мужество в схватке с крокодилом, на этот раз первый обратился в бегство, оглашая окрестности диким ревом. Мы с Мбомо не обладали его прытью, посему поступили единственно возможным образом: прижались к стволу одного из деревьев.

К счастью никто не пострадал. Вслед обезумевшему стаду начали стрелять, но без особого успеха.

Истинным философом проявил себя лишь мирно дремавший посреди всей этой суеты Чипри, умудрившийся даже не проснуться. Следует, однако, заметить, что антилопы обошли и нашего пса, и вещи, которые он взялся столь оригинальным образом сторожить.

Между тем, впереди нас ждут куда более серьезные испытания. Мы покидаем владения макололо и вступаем в землю племени батока. Как нас там встретят, еще неясно. Между тем, по каравану ходит интересный слух. Стрела, угодившая вчера в носилки мистера Зубейра Рахамы, была не орудием убийства, а чем-то вроде послания. Батока (или иное соседнее племя), прослышав, что мистер Зубейр готовит войну, предупредили его таким образом. Заинтригованный, я попросил Мбомо узнать, как выглядела загадочная стрела. Его рассказ заставил меня всерьез задуматься.

Наконечник стрелы оказался не бронзовый и не железный, а стальной. Южноафриканские племена умеют плавить сталь, но недостаточно высокого качества. Для стрел она не используется. Вместе с тем, все рассказы о стране Миомбо-Керит сходятся на том, что тамошние жители овладели искусством изготовления первоклассной стали, чему способствуют, якобы, богатые рудные месторождения. Такие рассказы – не выдумка. Стальные изделия, прежде всего оружие, изготовленные (по уверению здешних негров) именно в Мимобо-Керит можно встретить у макололо, матабеле и других племен. Они чрезвычайно дороги и ценятся очень высоко. Эту сталь я показывал знающим людям, и те согласились, что такое качество можно встретить разве что в изделиях из Швеции.

Сталь – не единственная примета таинственной страны (и одновременно доказательство ее реального существования). На базарах Южной Африки можно встретить изысканные бронзовые изделия, привезенные, якобы, из Миомбо-Керит. На некоторых присутствует изображения все того же зверя Керит-чимисет, причем именно в виде гигантского барсука. Еще одним доказательством служат сообщения купцов, как арабов, так и местных негров. Никто из них в Миомбо-Керит не бывал, зато они неоднократно общались с северными племенами, для которых эта страна – совершенная реальность.

Иное дело, многое из слышанного более походит на обычные байки. Это и рассказы о больших городах, застроенных многоэтажными домами, и слухи о том, что тамошние жители владеют техникой вполне под стать европейской (!). Как сие увязывается с изготовлением из стали наконечников стрел, а не, к примеру, дальнобойных орудий, совершенно непонятно.

Тем более имеет смысл продолжать путешествие, когда до Миомбо-Керит уже не так далеко. Все, конечно, относительно, и добираться, возможно, придется не один месяц. Вместе с тем, это куда ближе, чем от Лондона или Эдинбурга. Вернувшись в Европу, я едва ли найду в себе силы вновь приехать в Африку в достаточно краткий срок. Учитывая же состояние здоровья, я вполне могу не увидеть этой страны никогда.

Значит, я должен добраться до Миомбо-Керит сейчас. Пусть даже вместе со своей неотступной лихорадкой и прочим печальным багажом.

Я уже привык посвящать несколько заключительных строк моему Даймону. Делаю это и сейчас, хотя общаться с ним сегодня, увы, не пришлось. Я был честно предупрежден: вчера Даймон намекнул на свой возможный отъезд. Хотел бы я знать, куда и зачем ездят духи! В связи с этим он сделал мне предупреждение, суть которого я сразу даже не понял. Речь идет о том, что со мной может "выйти на связь" (странное выражение целиком на совести Даймона) некий его сородич (!), возможно даже, девица.

Даймона-самозванца велено игнорировать и гнать.

Дорожка11. «Les Moulins des Mon Coeur». Мишель Легран. (3`58).

Знаменитые «Мельницы» из кинофильма «Афера Томаса Крауна». Исполняет сам Легран, концертная запись. Не очень впечатляет, певец из Леграна никакой.

…Протянул руку Алеша – края облака коснуться. Что почувствует, знал. Облако – тот же туман, только погуще. Кто в горах хоть раз бывал, по себе знает. Войдешь в облако, что на плоскогорье лежит, сбрызнет тебя мелким дождичком…

Нет, не мокро. Прохладно, но сухо. Надо же!

Алексей оглянулся, вздохнул удивленно. Ни разу такой красотищи не видел, даже когда на самолете летал. Единственный раз в жизни, рейс Киев-Симферополь. При проклятом тоталитаризме "птица самолета" всех подряд возила, при демократии же с ее экономически обоснованными ценами не разлетаешься.

Красиво!

Облака по всему небу – белые, легкого бирюзового отлива, в золотистых отблесках уходящего солнца. Края острые, и форма непривычная, словно из кубиков сложены. До самого горизонта плывут, а горизонт темный, не иначе, ночь близко.

Небо не голубое, не синее – тоже бирюзовое. А что внизу, где земле быть положено, не разглядишь. Не темно, просто далеко очень. Вроде, есть что-то, но не увидишь, как ни старайся. И не стоит, землю всегда рассмотреть успеешь. А тут!..

Ветра нет. И звуков нет, ни шелеста, ни шороха.

Тихо…

Полюбовался Алеша облаками, прикинул, что хорошо бы к горизонту поближе подобраться, ночь лицом к лицу встретить…

Эй, где это я?! Я же на монитор смотрел, там еще огоньки…

Вздохнул, воздуха невесомого не чувствуя, усмехнулся. Надо же! Получилось.

Когда в ушах музыка заиграла – незнакомая, но тоже ретро, как в первый раз, Ева успела предупредить. Бояться действительно нечего, но может просто не подействовать. Заснешь, в черную яму провалишься…

Повезло!

Я же все равно сплю? Или это не сон? СИС – состояние измененного сознания. Бинауральный ритм 10 герц!..

Глотнул холодный воздух Алексей, в себя приходя. Объяснила Женя-Ева: что увидишь, предсказать нельзя. Не наша реальность, поэтому мозг к привычному всю странность адаптирует. По свету ориентироваться нужно, чем светлее, тем лучше. А если огонь со всех сторон – не жаркий, холодный, и вовсе хорошо.

Покосился Алеша на далекий горизонт, откуда тьма подступала. С огнем, кажется, не вышло. Ничего, все равно попробовать стоит.

В любом случае можешь позвать. В фильмах радистов видел? Я такой-то, я такой-то, отзовитесь!

Алексей обернулся, на уходящее солнце поглядел. Маленькое, с булавочную головку, даже глаза не режет. Ладно, в эфир, считай, вышел. Никто, правда, не встретил – и не встретился, но не беда. Пора голос подать. Как лучше – вслух или просто подумать? Да какая разница?

Прокашлялся Алеша, вспомнил старую книжку про шпионов. "Я – 11-17, я – 11-17, прием". Нет, не годится. Не позывные, а шпионские. И с цифрами неинтересно.

– Я – Север…

Одними губами прошептал. Замер. Какой он к черту Север, это просто шутка дурацкая! Бен Ладеном еще бы назначили!..

Но ведь назначили! "Ваш Юго-Восток. № 44". Правда, Юрий Владимирович?

…Назначаетесь руководителем областного подполья. Вам присваивается рабочий псевдоним…

– Я – Север! Я – Север! Выхожу на связь, прошу отозваться! Я – Север!..

Замолчал, прислушался…

– I’m North! I’m North! Do you listening me? I’m North!…

Вновь помолчал, каждый шорох ловя. Ничего! Облака, темнота у горизонта.

Не у горизонта – ближе. И солнце исчезло. Ночь идет…

– Я – Север, я – Север!..

Теперь уже не говорил – шептал. Главное, слово от слова четко отделять, как тогда, в первый раз. Ева сказала, что насчет "телеграммы" они с Игорем пошутили. Но не совсем. После сеанса, в самый последний момент, сознание словно раскрывается, и если кто-нибудь тебя слышит, то и "телеграмму" примет. Шанс, конечно, махонький…

– I’m North! Do you listening me?

Внезапно совсем о другом подумалось, о постороннем. Странная жизнь у него, отставного демократа Алексея Лебедева, началась. Те же лекции, те же пельмени на ужин, новости в Интернете. Но – не только. Причем все сразу. Раньше и чего-то одного хватило бы с лихвой. С Женей-Евой познакомиться – мало? А тут и она, и Профессор с его тайнами, и письмо от "Юрия Владимировича".

Жаль, с Варей плохо вышло! Был бы он, Алеша, вправду террористом, он бы хача поганого с братцем-ментом враз…

А Варя бы еще кого-нибудь нашла…

Алексей наконец-то понял, отчего мысли все к бомбам сворачивают. Не только от обиды и бессилия, нет! Все, что происходит – с выборами, со страной, с миром, с его Варей, считай, заранее расписано. Не им, конечно, не миллионами таких же, которым мозги промывают и на ниточках водят. Всё там (не важно где – там! ) заранее решено, подсчитано, поделено. Полный порядок, Ordnung, можно сказать.

А если бомба? Порядок – "Космос" по-гречески. Беспорядок, полное разрушение…

Осмос?

– Я – Север! Я Север! Вы меня слышите? Отзовитесь! Отзовитесь!..

* * *

Как стемнело, даже не заметил. Только что перед глазами был белый облачный край, и почти сразу – словно свет выключили. И в небе черно, и в внизу, где земля.

– I’m North! Do you listening?

Не проговорил, не прошептал – подумал. Не отозвались. Может, и услышали, конечно…

Кто услышал? Кто?!

Алеша поймал зрачками подступавшую тьму, поежился. Невесело! Ева говорила, чем светлее, тем лучше. Значит, пропала связь. Только закат ухватить сумел, самый краешек.

– Я – Север…

Все! Пора назад, к монитору, а то совсем…

Не додумал, ахнул.

Свет!

Прямо перед глазами, снизу вверх, словно прожектор ударил. От невидимой земли к черному зениту – острый луч. Один, еще один, еще… Белые молнии среди темной ночи. Прорезая черноту, прорывая облака…

– Эй, вы слышите?! Я – Север, отзовитесь! I’m North!..

Открыл глаза Алексей, на монитор поглядел. Знакомая фотография, видел уже – Главная площадь, университет. Вот и другая, тоже знакомая.

Наушники на виски давят…

Женя-Ева рядом, на стуле. Губы сжаты, очки чуток на нос съехали. Втравила его Профессорова дочка!

Втравила, значит? А что, сам не хотел?

– Я… Я уже здесь, Ева!

* * *

– Так… Сейчас подумаю, вспомню… Насчет заката ты, Алеша, прав. Свет уходит, связь исчезает…

– А облака?

– Не знаю. Это как во сне, что угодно увидеть можно. Глаза ведь закрыты! Мозг преобразует сигнал во что-то привычное, адаптирует. А насчет прожекторов – очень интересно, никогда не встречала. Эх, папины записи бы поглядеть!..

– Прячет?

– Ага. То есть, не прячет, просто не показывает. Но я так думаю. Тебя услышали, Алеша! Услышали – и даже ответить пытались. Вот здорово! Теперь сама попробую, а ты подстрахуешь, побудешь рядом. Знаешь, мне кажется, у нас вдвоем получится!..

Дорожка 12. «Грусть» (вальс). Автор – Н. Бакалейников. (2`39).

Очень грустный!

Экран монитора моргнул, выдавая новую заставку. Поглядел Алеша без особого интереса. Ну, чего в мире деется?

В интернет-кафе идти не хотелось, и без новостей обойти можно, только куда деваться? Дома (дома, ха!) – пыль, тишина и глюкавый компьютер, пельмени – и те кончились. В кино, на очередной "Вечерний Позор"? Увольте!

В «Черчилль» разве что…

Конечно, можно было у Евы посидеть. Не гнала, напротив – чай заварила, музыку поставила. Алеша, как диск увидел, заранее испугался, марши нацистские предвкушая. "Die Fahne hoch, die Reihen fest geschlossen…" Обошлось. Ретро, конечно (у Профессора дома современное не в чести), но приятное – шведский джаз. И еще финский немножко. Женя-Ева пояснила: в Рейхе американский джаз не исполняли, потому как враги. А шведский и финский, напротив, всячески поощряли. Друзья! Репертуар один в один, зато политес соблюден.

Профессорова дочка не просто гостя привечала. Видел Алеша: девушке пообщаться охота, и не только по поводу СИС и бинауральных ритмов. С отцом обо всем не поговоришь, с Игорем-Хорстом тоже. Но не стал Алексей засиживаться. Чаю выпил и откланялся. Исповедь – в следующий раз.

На улицу вышел, шарф поправил. Куда теперь?

И оказался возле монитора. Опять.

* * *

Вначале хотел набрать в графе «поиск» что-нибудь этакое – про институт Монро или даже про выход в астрал. Передумал. Про Монро читано немало, надоел, астрал же, как пояснила Ева, и вовсе не в строку. Жульничество все эти «астральные путешествия», никуда они с Алешей не улетали, ни вживую, ни астрально-ментально. Просто слышать стали лучше, слово перед ними стенку сняли.

Кто же прожекторами сигнал подавал?

Ладно! Новости так новости. Что подряд читай, что наискосок – никакого интереса. Выборы, Десант, "Отечество и Порядок", снова выборы, снова Десант, в Запорожье застрелили преступного "авторитета", в Донецке тоже. В Сумах мент с собой покончил, полковник, как и в прошлый раз. И еще один застрелился – с таможни, тоже в чинах немалых…

Гадов всегда заливают

Потер лоб Алексей, даже о прожекторах в темном небе забыв. Давно такого не было, считай, никогда. В бурные 90-е "авторитетов" стреляли регулярно, и с начальниками милицейскими случался форс-мажор. Но чтобы сразу и столько? Молчат почему?

Не молчат. Вот и ссылочка на статью. Сайт какой-то подозрительный, но… Читаем?

…Осмос – не беспорядок, не разрушение, не хаос. Перепутал! Осмос – движение жидкости через преграду, проникновение, заполнение, невзирая на всякие перепонки и мембраны. Без шума, без суеты, неотвратимо… А что? У них – Космос, Порядок, "Отечество и Порядок". А у нас будет Осмос! Только у кого – "у нас", товарищ Север?

Дочитал Алеша, вновь ладонью лба коснулся. Не жарко, а в пот бросает. Автор, конечно, увлекся, детективов перечитал. Но даже если на четыре разделить…

Две недели подряд идет сплошной забой. Без громов, без молний. Кто сам пулю в висок вогнал, кто в гараже задохнулся, кого в кювет вместе с "Мерседесом" унесло. Каждый случай в отдельности вполне на случайность тянет.

Менты и бандиты. Бандиты и менты. Иная публика тоже есть, таможенник, к примеру. Прочие тоже гибнут. И кто скажет, чьими молитвами?

Ни угроз, ни "ответственности на себя". Может, потому и не шумят? В чем властям признаваться? Что у них под носом, считай, заговор? Кто в стране сильный самый, с деньгами и оружием? Они и есть, милиция и криминал. Их и давят – на выбор, не спеша.

Переворот – не обязательно танки на улицах. Такое сейчас только в Африке встретишь. А вот «ползучая» модель и у нас сработает. Знаете, как бывает? Начинают бороться, с террором, с коррупцией, с незаконными формированиями…

Верно! Предупреждал Профессор, предупреждал!..

Не выдержал Алеша, встал, к темному окну подошел. Коснулись пальцы стекла.

Холодно! Весна бы скорее!..

За окном – пустой парк, дальше площадь, такая же безлюдная. Если и ее перейти – лабиринт улочек, сталинская застройка, серые пятиэтажки. Еще дальше – спуск, трамвайная линия, заводские общежития. Варя…

«Малюю-ю-юня!»

Постоял Алексей у холодного стекла, успокоился, вновь к монитору вернулся. Паранойя это все! Выборы на носу, а журналюги не знают, что придумать. У нас не Африка, у нас первым делом самим журналистам рот заткнуть следует. Но как заткнешь, если Интернет всюду? Газеты закрыть можно, телестудии разгромить, а с Сетью что сделаешь? Не в Северной, чай, Корее проживаем!

Взялся Алеша за "мышь". И этот сеанс связи закончен. Я – Север, я – Север, ухожу домой.

…Газеты закрыть, телестудии – разгромить, а Интернет не в каждом доме. Не Северная Корея, конечно, но и не Штаты. Сеть, конечно, неуязвима, не задушишь, не убьешь…

Неуязвима? Стоп! Что там с педофилами было?

* * *

– Почему «Корбина-телеком» придает такое значение этой истории? Вам жалко педофилов?

– Борьбу следует вести легальными методами. Интернет-провайдеры охотно помогают правительству и общественности. Хакеры – враги свободы информации.

– А педофилы?

– Но сегодня мы узнали, что убиты несколько человек, якобы, связанных с сайтами для педофилов. Понимаете, "якобы"! Никто не доказал их вины. Двое убиты в Соединенных Штатах, один в Германии…

– Но ведь считается, что таких людей вычислить невозможно?

– Практически да. Но не думаю, что их искали по Сети. Есть иные методы, куда более эффективные. Их применяют уже тысячи лет.

– Сайты – русскоязычные?

– Да. Нас запугивают!

– Вас? Разве "Корбина-телеком" связана с педофилами?

– Неужели не понимаете? На извращенцах и мерзавцах, за которых никто не решится заступиться, опробована методика. Теперь в можно ждать удара – по любому информационному агентству, по любому сайту. Повторяю, они запугивают не группку негодяев, а всех, кто работает в Сети.

– Да, происходящее и в самом деле похоже на панику. Ходят слухи о каком-то СМЕРШ…

– Эскадра СМЕРП – Смерть Педофилам. По слухам, они применили программу Hispalis…

– Простите?

– Программа Hispalis отслеживает адреса компьютеров, пользователи которых посещают интернет-сайты. Кстати, ее разработали именно для поиска педофилов…

– То есть, теоретически любой пользователь Сети теперь не анонимен?

– Почему – теоретически?"

Дорожка 13. «Venus». Исполняет «Shocking Blue». (2`59).

«Шизгара» – и этим все сказано.

Вторник, 12 августа 1851AD. Восход солнца – 7.37, заход – 17.12. Полнолуние в 0.44.

Мы снова на красной земле миомбо. Весь день, трясясь верхом на Куджуре, я то и дело приоткрывал глаза, пытаясь поймать зрачками знакомые цвета неяркого зимнего неба, ломкой прошлогодней травы, сухой, местами растрескавшейся почвы. Увы, на большее меня не хватало. Лихорадка, отступившая на время и напоминавшая о себе лишь редкими приступами, вновь взялась за меня всерьез. От носилок я все-таки отказался, к тому же Куджур, словно понимая (отчего бы и нет?) мое состояние, шел неторопливо и спокойно, избегая резких толчков. Ближе к полудню, в очередной раз приоткрыв глаза, я заметил, что рядом с моим бесстрашным ослом неслышно скользит Чипри. Это несколько успокоило – по крайней мере, меня не украдут.

Вновь подумалось, что со стороны я определенно напоминаю библейского пророка: на осле, в запыленном, потерявшем всякую форму плаще и такой же шляпе, с неровной, давно не стриженной бородой… "Дикий шотландец!" – не преминул бы заметить первый ж встречный английский джентльмен. И был бы совершенно прав.

Мбомо, стремясь меня развлечь и отвлечь, весь день добывал разнообразные дикие плоды, которыми сии места весьма обильны (несмотря на зиму!), сдабривая каждый своим комментарием. Наиболее понравился мне "могамеца" – боб, окруженный мякотью, по вкусу напоминающей бисквит. Немногим хуже "мава", пусть и не столь сладкая. Из ягод мне запомнились "мамоша" и "мило". Последнюю я пробовал и прежде, еще на побережье, где ее называют арабским словом "мушмула". Надо заметить, многие здешние плоды не в пример вкуснее дикого яблока или, скажем, терновника. Доктор Ливингстон в свое время предлагал заняться их культивированием с целью выведения более качественных сортов. Возможно, эта идея, в отличие от большинства им высказанных, и в самом деле неплоха.

Именно сейчас, когда я сам как никогда близок к миру духов, Даймон не просто нанес очередной визит, но и оставался со мной весьма долго. Поневоле подумалось о закономерности происходящего – граница, разделяющая нас, постепенно исчезает.

Не могу его винить. С моим Даймоном не так тоскливо, кроме того, он честно пытается мне помочь. В меру своего разумения, естественно.

Оказывается, среди прочих дел, принудивших Даймона совершить некое путешествие, был поиск лекарств (!) для моей скромной персоны. Дух пояснил, что в их мире лекарств "бесова уйма" (он употребил еще более крепкое выражение), но все они изготавливаются на соответствующих фабриках. Воспроизвести их ни я, ни мои спутники не в силах. Посему Даймон озаботился узнать мнение иных ученых духов по поводу целебных свойств южноафриканских трав, деревьев и минералов.

Разговор с моим невидимым собеседником и сам по себе подействовал весьма положительно. Я даже решился пошутить, изложив свое представление, как должна выглядеть фабрика в мире Ином, равно как тамошние специалисты. Даймон посмеялся, однако, после задал свой обычный вопрос: отчего я почитаю его духом? Он – "обычный" человек, получивший возможность "установить связь" (все то же его выражение) тоже с человеком, но из другого "измерения". В "обычном" мире мы друг для друга не существуем, но это вызвано лишь несовершенством наших чувств и технических возможностей.

Я не стал противоречить, но будучи человеком из "обычного" мира, в очередной раз проверил себя, выстроив очевидное умозаключение. Мой Даймон в "обычном" мире (равно как "измерении") отсутствует. Но мы с ним общаемся, значит, он, по крайней мере в момент общения, "где-то" существует. Следовательно, это "где-то" – за пределами "обычного" мира, населенного живыми людьми.

Могу ли я считать его "обычным" человеком? Как ни печально, но в очередной раз вспоминается предание: умершие порой никак не могут понять, что с ними случилось.

Между тем, мне был предложен длинный перечень местных растений, трав и деревьев, снадобья из которых, якобы, способны помочь. Названия давались на африканских наречиях и одновременно на латыни (!). Вероятно, в их мире европейские духи досконально изучили Африку. Увы, Даймон старался зря. Некоторые травы мне известны, но явно бесполезны в моем случае. Другие названия ни мне, ни Мбомо, ни иным нашим спутникам ничего не говорят.

Впрочем, один раз я искренне посмеялся. Даймон с самым серьезным видом порекомендовал порошок из коры дерева Pausinystalia Johimbe и очень обрадовался, узнав, что оно мне хорошо известно. Даймон поведал, что добавление этого порошка (в коем, оказывается, содержится некий элемент "йохимбин") в пищу, укрепляет самочувствие, нервную систему, силу мышц и даже делает походку "легкой и пружинистой" (!!!).

Причина моего смеха очевидна. Даймона здорово обманули его ученые духи. В больших дозах порошок из коры Pausinystalia Johimbe – самый настоящий паралитический яд. В малых же дозах негры применяют его в качестве афродизиака, надеясь преумножить свои возможности на поле страсти. Некоторые европейцы, соблазнившись рассказами об очередном "волшебном снадобье" потщились следовать их примеру. Результаты этих опытов доктор Ливингстон не мог комментировать без употребления обычно несвойственных ему выражений.

Мне даже стало жаль Даймона. Он так пытался мне помочь! В конце концов, озабоченный дух заявил, что требуется "хотя бы" хинин, то есть, экстракт из коры хинного дерева, растущего в Андах. Если бы я путешествовал по Чили… Мне приходилось читать о блестящих опытах с хинином, но Даймон вновь ошибся: кора хинного дерева спасает от малярии, моя же лихорадка совсем иного рода.

Разговор наш уже заканчивался, когда Даймон внезапно заявил, что мне следует немедленно, при первой же оказии, возвращаться к побережью, где я смогу получить квалифицированную помощь, а заодно поведать миру о результатах своей многолетней работы. Пресекая мои возражения, он рассказал вот что:

По имеющимся у него сведениям доктор Дэвид Ливингстон в ноябре 1853 года отправится в путешествие с той же целью, что и я: изучение рельефа Южной Африки и характера ее речной системы. Тоже ноябре, но 1857 года, доктор издаст в Лондоне книгу, в которой будет доказано существование южноафриканского "блюдца". Но он не станет первооткрывателем. За три года до этого председатель Королевского Географического общества Мурчисон, используя письма самого Ливингстона, подробно обоснует реальность "блюдца" – чисто теоретически, не выходя из кабинета.

О судьбе шотландца Ричарда Макферсона будет известно лишь то, что он пропал где-то в Южной Африке. Его последнее, очень краткое письмо, датировано августом 1851 года. Все результаты исследований исчезнут вместе с ним. Вместо со мной.

Я поверил. И не только потому, что мы с доктором Родериком Мурчисоном неоднократно беседовали о возможностях "вычислить" рельеф Южной Африки, не покидая Лондона.

Даймон ушел, и мне внезапно стало легче, что и позволило вернуться к дневнику.

К вечеру небо покрылось тяжелыми тучами. Они странной формы – словно кто-то сложил их из детских кубиков.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю