Текст книги "Псы господни"

Автор книги: Андрей Таманцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Глава седьмая. Работа над ошибками

Джон Зелински считал себя британцем во втором поколении, его родители были поляками из Львова, которых их родители вывозили в Англию сразу после войны с Советами. Он с детства говорил по-польски и с интересом отнесся к перспективе поработать в Восточной Европе, почти на родине. С не меньшим интересом он согласился сотрудничать с разведкой, как требовала его горячая, склонная к авантюрам кровь.

И вот он уже полгода топчет азиатскую пыль на этой окраине мира в Таджикистане, выполняя нудные обязанности наблюдателя ООН и бессмысленные задания резидента МИ-6 в этом невозможном Душанбе. Они с Нейлом Янгом сразу невзлюбили друг друга, а потому от скуки и неуюта отравляли друг другу жизнь, как могли. Нейл Янг, как резидент, к сожалению, мог больше.

Сегодня Джон осматривал вместе с правительственной комиссией местный госпиталь, радуясь двум вещам: во-первых, собственному отличному здоровью, во-вторых, английскому гражданству, – потому что эти две вещи надежно ограждали его от необходимости подвергаться лечению в столь ужасающем месте.

Зелински не понимал, как можно держать больных людей в такой духоте, вони и грязи. Тем более что лекарств все равно нет, даже бинты персонал вынужден стирать и стерилизовать заново. Как можно выжить в таких условиях, он отказывался понимать. Тут и здоровый долго не протянет...

Выйдя покурить за компанию с молоденькой докторшей в уютную зеленую беседку во дворе госпиталя, он все это высказал ей на ломаном русском. Если учесть, что круглолицая девушка была из таджикской семьи и русский не был ее родным языком, то разговор их волей-неволей напоминал о вавилонском столпотворении. Однако девушка была миловидной. Девушка возмущалась не меньше ооновца:

– Я в Петербурге училась. Там клиники не чета этой. А здесь просто прошлый век.

Мы без вашей помощи вообще бы пропали.

– Мы понимаем, – важно говорил Джон, как будто именно он распределял гуманитарную помощь.

– Но вы не подумайте. У нас хирурги есть такие, что и в Америке не помогут, а наши справятся. Вы бы видели, какое ранение недавно оперировали, я ассистировала доктору Головко. Весь затылок, – она повернулась спиной и показала на своем симпатичном девичьем затылке, какая страшная была рана, – весь был разворочен огнестрельным ранением. А доктор Головко стал оперировать все равно, потому что сердце еще билось.

Джон с показным удивлением качал головой, любуясь девушкой. Она краснела, догадываясь об этом, и продолжала с еще большим воодушевлением:

– Никто не верил, что Кудимов выживет, а он выжил. Да! Может быть, уже скоро в себя придет. За ним день и ночь смотрят, и охранник в палате.

– Зачем? – удивился Джон Зелински.

– Ну понимаете, в него же стреляли. Бандиты убить хотели. А если они узнают, что он жив, то могут прийти и добить.

– Что ж вы мне выдаете тайну?

– Вам можно. Вы же англичанин и с нашими бандитами лаваш есть не сядете.

– Давайте посмотрим на этого больного, вдруг ему станет лучше. Откроет глаза, а перед ним девушка.

Логики в этих словах не было ни малейшей, но девушку интересовал высокий и красивый англичанин с белоснежными, как на плакате, зубами, поэтому Джон мог говорить все, что взбредет на ум.

– Нет, охранник не пустит. К нему только доктора пускают и медсестру, и министр приезжал смотреть.

– Тогда давайте хоть в окно на него взглянем.

– Ну, давайте.

Девушка повела его к дальнему концу крыла и показала на окно.

– Вот это должно быть. Подсадите меня, я загляну.

Джон с удовольствием обхватил ее бока и поднял вверх. Девушка запищала, но вырваться слишком не торопилась.

– Да, – сказала она. – Больной там.

* * *

Ночью Джон убедился, что больной Мирзо Кудимов лежит под капельницей, освещенный настольной лампой. На второй кровати прилег охранник в форме.

Джон Зелински вынул из кармана небольшой прямоугольник из пластмассы с проводком и прикрепил его с краю на стекло. Проводок шел к миниатюрному передатчику, который совершенно скрылся в щели под подоконником. Джон вынул из кармана баллончик с краской, которую примерно подобрал по цвету к охре, покрывавшей раму больничного окна, и прыснул в угол, где был резонатор, что совершенно скрыло и его, и тонкий проводок.

Джон вернулся в автомобиль и включил приемник: в салоне машины отчетливо раздалось храпение охранника, тихое затрудненное дыхание раненого и даже звук капель в сосуде на подставке.

Зелински не был посвящен в большие шпионские тайны, но, безусловно, знал про убийство двух замминистров и офицера Мирзо Кудимова. Резидент потерял покой и сон из-за этих происшествий и гонял Зелински, как мальчишку.

На третий день Зелински все-таки дождался своего часа: Мирзо начал бредить, а потом заговорил.

Министр внутренних дел примчался, не дождавшись утра, и немедленно выгнал всех из палаты.

– Мирзо, – ласково позвал он.

В машине Джона Зелински начала мотаться лента магнитофона.

– Мирзо, ты слышишь, что я говорю?

– Да, – послышался слабый голос.

– Ты узнаешь меня?

– Да, господин министр.

– Вот и хорошо. Тебе стало лучше, ты пришел в себя. Теперь я хочу совсем немного поговорить с тобой, чтобы не утомить.

Молчание.

– Ты знаешь, кто в тебя стрелял?

– Я выживу? – спросил больной. Министр понял, что с больным надо говорить немного серьезней, это все-таки не ребенок.

– Не знаю, но, по-моему, ты уже выжил.

– Меня добьют.

– Кто?

– Они обязательно добьют меня.

– О том, что ты выжил, никто не знает. Я объявил, что ты убит, и не разрешил открывать гроб, потому что у тебя якобы обезображено выстрелом лицо. Так что тебя официально нет на свете.

– Все равно добьют. И если я буду молчать, все равно убьют.

Министр убедился, что раненый находится в здравом рассудке.

– Кто это хочет сделать? – настаивал он.

– Возех.

– Это он стрелял в тебя?

– Нет.

– А кто же?

– Худайбердыев.

– За что?

– Ему приказал Возех.

– Вот оно что. Но почему?

– Довлат продался. Это расписка кровью.

– Он убит, – сообщил министр.

– Собаке... смерть...

– Похоже, его убил твой начальник – Кодир.

– Он арестован?

– Он тоже убит.

– Ну, конечно, Возех... Почему он меня не добил?

– Ему, наверно, показалось, что контрольного выстрела не требуется. Это чудо, что ты остался жив.

– Они все продались Бен Ладену. Министр привстал на ноги, чтобы лучше слышать.

– Они забрали у Дудчика бумаги. Секретные... По РВСН... И отдали их Бен Ладену...

– Он что – здесь? – Удивленный министр готов был и в это поверить.

– Нет, не знаю. Гузар с ними... главный...

– А при чем во всей этой истории ты? Почему тебя пригласили?

– Хотели убить.

– За что?

– Я записал разговор между Дудчиком и англичанином. Дудчик ему секреты хотел продать.

– Ты сообщил Кодиру?

– Да.

– А он передал их Худайбердыеву?

– Не знаю.

– Понятно. Что-нибудь важное хочешь сказать?

– Сообщите моим родственникам, что я жив. Они выручат меня. Меня добьют.

– Не беспокойся. Я усилю охрану. Выздоравливай. – И министр покинул палату.

Молодой человек по имени Джон Зелински знал меньше его, но он, по долгу шпионской службы, достаточно хорошо ориентировался в политической раскладке Душанбе. Вес министра внутренних дел в среде исламского возрождения сегодня вечером, конечно, серьезно увеличится. Он проник в одну из серьезных тайн Гузара, к тому же имел свидетеля. Однако и само такое знание, и живой свидетель были опасны, и шансы Кудимова выжить свелись к нулю. По-настоящему его единственный шанс был в том, чтобы притвориться дураком, контуженым, умственно неполноценным. Тогда его вылечили бы и отдали родным.

Все это быстро пронеслись в голове у начинающего шпиона. Но из всех рассуждений следовало только одно – что времени у него очень и очень мало. В любую минуту в палату может войти, к примеру, медсестра с шприцем и вкатить пациенту в вену кубик воздуха, или охранник получит приказание, покинет палату, обойдет здание и выстрелит сквозь окно Кудимову в голову. И тогда пропадет золотой шанс Джона Зелински!

Романтичная польская кровь немедленно взыграла, но подвигла Зелински к достаточно продуманным действиям. Он снял с ноги тонкий синтетический носок и натянул его на голову, потому что не собирался зачищать свидетелей. С пистолетом в одной руке и баллончиком в другой он направился к больничному корпусу и беспрепятственно вошел в него через служебный вход.

Просунув руку в полуоткрытую дверь ординаторской, он пустил обильную струю из баллончика, которая почти сразу усыпила дежурную сестру и нянечку. Затем с пистолетом наперевес Джон ворвался в палату и застал охранника за чтением журнала. Ударив его рукояткой пистолета по затылку, он связал охранника по рукам и ногам, при этом, едва не упустив... самого Кудимова. «Безнадежный» пациент проявил невероятное мужество и желание спастись от «убийцы», он попытался вскочить и выбежать из палаты.

– Я друг! – хватая беглеца за руки, зашипел Джон и, вдруг сообразив, чем может обеспечить доверие Кудимова, выпалил длинную фразу по-английски.

Это, как ни странно, сработало, – Кудимов сразу поверил, что человеку, владеющему английским языком, незачем его убивать. Зелински тут же привез каталку, уложил на нее Кудимова и мигом домчал до глухого забора, за которым стояла его машина. Там Кудимов еще раз собрался с силами и через выбитые доски, поддерживаемый Джоном, преодолел препятствие и улегся на заднее сиденье.

Зелински стянул наконец носок с головы и спрятал его в карман. А через десять минут он уже въезжал во двор посольства Великобритании.

* * *

На скромной лондонской улочке в неприметном доме с кодовым замком на дверях размещался аналитический центр службы внешней разведки МИ-6, который занимался проблемами стратегического планирования.

Этим же днем, но если учесть разницу в часовых поясах, то часов на восемь раньше описанных событий, Чарльз Бартон, который получил от шефа новое задание, с ухмылкой разглядывал листки дешевой бумаги с кириллическим шрифтом, распечатанные на игольчатом принтере с крупной точкой.

Он перелистал бумаги, дошел до общего списка и пробормотал себе под нос:

– Ого, даже так! Почему же они не предложили план марсианского вторжения?..

Двести тысяч за стопку грязных листочков. Я мог бы сочинять таких на миллион в неделю, причем красиво их распечатывать и украшать рамочками. Почему же я зарабатываю так мало? Потому что имею глупость писать в своих отчетах правду, и только правду...

Документы, предоставленные английской разведке русским шпионом-"инициативником", касались одной-единственной Оренбургской зоны дислокации ракетных войск и могли быть частично проверены. Проще всего было проверить на достоверность состав названных частей, штаты и диспозиции.

Работа кропотливая, но простая. Чарльз вызвал в компьютере сведения по этой зоне из объединенной базы данных. Информация по Оренбургской зоне было достаточно много. Карты космических съемок, расшифрованные и интерпретированные. Бартон стал накладывать русские данные поверх тех, что были в собственной базе, задав их красным цветом. Через час работы он мог с удовлетворением отметить, что порядок совпадений – около тридцати процентов.

Итак, они имеют дело не с голой выдумкой. Кое-что корреспонденту известно – это факт.

Чарльз обратил внимание, что совпадений больше там, где сведения более свежие.

Много точек, которых нет на английских картах вообще.

Затем он вышел в Интернет и связался по специальному каналу с Лэнгли, получив допуск от своего начальника отдела. Он забросил американцам новые точки дислокации и боевой состав и сделал запрос: насколько эти данные корригируются с их собственными новейшими сведениями. База оперативных данных по русским ядерным силам была в США несравненно богаче, чем у союзника, однако прямой доступ к ней англичане могли получить только в случае непосредственной военной угрозы.

Ответ пришел через тридцать минут: «По двенадцати точкам из семнадцати данные совпадают на 85%, пять точек неизвестны. Сообщите уровень достоверности ваших данных».

Чарльз отстучал ответ: «Уровень достоверности пока 0%. Я занят его проверкой».

Однако на самом деле Чарльз был уже уверен, что уровень достоверности далеко превышает нулевую отметку. Ответ из США был объективным свидетельством серьезности документа.

Теперь Бартона заинтересовал кадровый состав. В присланной бумаге он был очень подробный – до капитанов, с анкетными данными и номерами служебных и домашних телефонов. Сравнивая данные, Чарльз, раздел и л экран на два окна. Это почти ничего не дало, так как собственных данных у него почти не было. Только высший эшелон.

– Что делать, если не знаешь, что делать? Обратись к Богу.

Бартон вышел по электронной сети на Венский центр протестантской организации «New Age». Неизвестно, как там у них обстояли дела с толкованием Нового Завета, но базы данных по людям, имеющим хоть какой-то вес и интерес в странах Восточной Европы, были в Центре уникальные. Тысячи добровольцев из протестантских церквей нового толка агитировали людей, раздавали гуманитарную помощь и, кроме всего прочего, просили заполнить анкеты. Анкеты отправлялись в Вену, подвергались обработке, после чего данные заносились в электронные базы. Это был проект стратегического значения, который постепенно набирал вес и значение в мировом масштабе.

Часть баз данных была открыта к свободному доступу. Правда, стоил этот доступ весьма недешево. Чарльз вошел в эту интерактивную базу данных. Панелька «Армия» потребовала отдельный допуск, и Бартон набрал его, сверившись с записной книжкой. Однако выбрав способ поиска «По месту службы», он убедился, что его допуска недостаточно.

Он отследил несколько человек по фамилиям, но это было непродуктивно. Поэтому Чарльз отправил сообщение на адрес модератора сайта, с которым был заочно знаком, найдя с ним некоторые общие интересы:

"Добрый день, Дик. Нужны данные по кадровому составу одной из зон РВСН России.

Чарльз-из-чер-товой-коробки".

«Добрый день, Чарльз. Не могу. Дик-псих», – пришел немедленный ответ.

«Знаю, что не можешь. Я тебе пришлю свои данные, а ты пометь, что из них совпадает с твоими. Там, где не совпадает, поставь альтернативные фамилии. Иначе не видать тебе сегодня моих „двух кроликов“. Чарльз-из-чертовой-коробки».

"Каких кроликов???!!! Ответ оплачен. Давай твои списки и присылай кроликов.

Дик-псих".

– Вот видишь, – сказал Чарльз Бартон кому-то под потолком. – У Бога всего много.

Страсть у модератора в Вене была очень забавная: он собирал компьютерные «приколы» – маленькие смешные или вредные программки, которые создавались для развлечения. К примеру, такая программка переворачивала изображение на мониторе вверх ногами. Запустив ее на чужом компьютере, можно было наслаждаться эффектом: владелец чесал лоб, проверял все, что мог, звал техников или просто переворачивал свой монитор вверх ногами. Бывали очень сложные шутки, имитирующие, к примеру, состоявшееся "форматирование диска "С"". Такая шутка могла привести к инфаркту, так как «форматирование» означало безвозвратную утрату всей информации. (Чего на самом деле не происходило: просто появлялось ложное сообщение на экране.) Бывали шумовые «приколы», когда после определенной команды ваша собственная персоналка вдруг посылала вас подальше: «Пошел к чертовой матери, надоел!»

Шутка, которую Чарльз приберег для «Дика-психа», заключалась в том, что пара рисованных кроликов передвигалась по экрану, поедая на своем пути изображение и оставляя широкую черную полосу. Причем поедал экран только нижний кролик-самка, а верхний в это время занимался с ней любовью, подталкивая тем самым вперед.

Чарльз отправил в адрес Дика «прикол» и список личного состава, получив через час ответ:

«Извини, что так долго. Не могу оторваться от кроликов. Я уже отправил их по сети в компьютер Элен с командой запуска. Сейчас начнется тарарам. Получи свой список. По-моему, он точнее нашего. Дик-псих».

Чарльз задумался над списком. Он выбрал одну из фамилий, которая не совпадала в списке русского и в венской базе данных. У русского стоял капитан Сидоренко Степан Ильич, тогда как Вена считала, что эту должность занимает Семашкевич Сергей Михайлович. Чарльз взял телефон и стал набирать номер, который значился в списке русского. Раздался гудок, трубку сняли:

– Слушаю.

– Здравствуйте.

– Слушаю, – ответил нелюбезный голос. А, понятно, это просто дежурный на военном коммутаторе, ему надо назвать дополнительный номер.

– Сорок – одиннадцать, пожалуйста.

– Соединяю. Гудок, второй.

– У телефона, – ответил чей-то разбитной голос.

– Здравствуйте, Семашкевича Сергея Михайловича пригласите, пожалуйста, к телефону, – стараясь говорить без акцента, попросил Чарльз.

– Ну-у, милый. Сергей уже полгода как перевелся.

– А кто на его должности?

– Я, – засмеялись в ответ.

– А можно ли с вами познакомиться?

– Пожалуйста, капитан Сидоренко Степан Ильич. С кем имею удовольствие?

– Чарльз Бартон, английская разведка, МИ-6. – Чертик дернул его за язык, навлекая очередное взыскание за ненужное хулиганство.

– И что ты хотел, шпион проклятый? – хмыкнули на проводе.

– Просто уточняем перемещение кадров.

– Ща как кину в тебя ракетой, – пообещал Сидоренко, – пол-Англии потонет.

В трубке запищали короткие гудки – это спохватился дежурный в спецчасти и прекратил сомнительный разговор. Наверняка через несколько минут он сядет писать рапорт о собственной бдительности.

Чарльз начал волноваться. Он взял донесение Нейла Янга и перечитал его еще раз.

Откуда эти сведения могли взяться в Таджикистане? Он вызвал на экран сведения о кадровом составе Главного штаба РВСН. Не за что зацепиться взгляду.

– Когда все плохо, – сказал он себе, – не расстраивайся: будет еще хуже.

Чарльз еще раз связался с Веной:

"Дик, посылаю тебе хулиганскую штучку, только не ставь ее себе на комп, ее очень трудно потом удалить: она сбивает настройки экрана, и впечатление, будто едешь с компом по булыжной мостовой. Ты не мог бы посмотреть какого-нибудь Дудника или Дудчика в штабе РВСН, а также в штабе Оренбургской РЧ? Не в службу, а в дружбу.

Чарльз-из-чертовой-коробки".

Чарльз побледнел, когда еще через полчаса на его мониторе возник текст:

"Еле нашел, невозможно работать: изображение трясется, как в лихорадке. Дудник Виталий Петрович, Главный штаб РВСН, обработка данных и электронные архивы.

Поставлю твою «трясучку» всем своим врагам. Они купят новые мониторы, но она не прекратится! Дик-псих".

Чарльз схватил трубку телефона и позвонил не начальнику отдела, а руководителю всего аналитического центра генералу Бронсону и, заикаясь, пригласил его к себе в кабинет.

Генерал Бронсон, как ни странно, не замедлил явиться к своему скромному аналитику. Зайдя в кабинет, он первым делом громко сказал:

– Немедленно отключить всякую запись и прослушивание из этого кабинета!

Где-то в глубине здания техники поспешно выключили камеры и микрофоны соответствующей комнаты.

– Извините, сэр, но я посчитал, что у нас нет времени ждать, пока мой отчет дойдет по команде.

– Давайте ваш отчет.

– Я еще не сел его писать.

– Говорите, в таком случае, – нетерпеливо приказал генерал.

– Мне сегодня поступила на проверку степени достоверности пачка документов из России. Несколько образцов и общий список того, что есть у «инициативника».

Чарльз зачитал генералу с десяток основных пунктов списка с указанием количества страниц.

– Я понял, достаточно. Каков ваш вывод? Чарльз снял внезапно запотевшие очки и принялся протирать их полой пиджака:

– Я считаю, сэр, что это не фальшивка и не дезинформация – это настоящий материал от настоящего «инициативника».

– Сядьте и успокойтесь, – сказал генерал. – Аргументируйте, почему вы так считаете.

– Материал пришел из Таджикистана от некоего Дудчика, обыкновенного пресс-секретаря того самого контингента, который оставлен русскими для охраны южной границы. И обратился он к первому попавшемуся дипломату, которого считает работником спецслужбы. Он, кстати, не ошибся. Так вот, его поведение становится объяснимым только в том случае, если он действительно хочет продать материал и уверен в его достоверности. А достоверность гарантируется тем, что он получил его от родного брата, который служит в электронном архиве Главного штаба ракетных войск и на самом деле имеет доступ ко всем этим документам. Может быть, это искусно затеянная игра, но скорее всего, мы имеем дело с настоящей утечкой стратегических сведений, равной которой не было со времен кражи секретов изготовления атомной бомбы!

* * *

...В спальную комнату Нейла Янга громко постучали.

– Что такое? – недовольно спросил он.

– Сэр, офицер Джон Зелински привез на территорию посольства раненого таджика и хочет с вами поговорить, – прозвучал невозмутимый голос дежурного офицера.

Нейл Янг задохнулся от ярости и только через несколько секунд выдавил из себя:

– Иду!

По пути к приемной ему навстречу вышел сам посол, поднятый по тревоге, и из нескольких его слов Нейл Янг уяснил, что его карьера закончена.

Нейл Янг ворвался в приемную, как бык на арену. Мальчишка Зелински, которого навязали на его голову штабные вербовщики, улыбался, он чувствовал себя матадором.

– Что вы натворили, идиот?! – вскричал Янг.

В улыбке Зелински появился оттенок торжества – он таки довел старика до бешенства. Поэтому резидент МИ-6 в Таджикистане заставил себя сесть в кресло и неторопливо закурить.

– Я правильно понял из доклада дежурного офицера, что вы привезли на территорию посольства раненого гражданина Таджикистана? – наконец спросил он.

– Да, сэр, – последовал исчерпывающий ответ.

– Кто это?

– Офицер МВД, сэр.

– Где вы его взяли? – У Нейла Янга оставалась тень надежды, что речь идет просто об оказании медицинской помощи случайной жертве.

– Выкрал из госпиталя, сэр!

– Вы при этом убили кого-нибудь, мистер Зелински-Бонд? – со всей ядовитостью задал вопрос Янг, попрощавшись с надеждой на пенсию.

И получил ответ все тем же горделивым тоном:

– Нет, сэр, только оглушил охранника. Нейл сдался.

– Бросьте придуриваться, Джон. У меня по крайней мере есть дипломатическая неприкосновенность, а вам предстоит отведать все прелести таджикской тюрьмы.

Какого черта вы это сделали?

– Потому что я доставил Мирзо Кудимова! – заявил Зелински, не скрывая торжества.

– Это что, тот самый, объявленный покойным? – удивился Нейл Янг.

– Именно так.

– Если он сейчас умрет, вам придется вывозить его и закапывать труп, – остудил Янг ликование подчиненного.

– Он ходит, хотя был ранен в голову.

– Пойдемте в медпункт, взглянем на него. В медпункте срочно вызванный врач сердито зашипел на них:

– Нельзя. Дайте мне осмотреть больного и оказать хотя бы самую срочную помощь.

Мертвенно-бледный, замотанный бинтами Кудимов лежал на каталке с кислородной маской на лице. Врач снимал электрокардиограмму, сестра неподвижно стояла с пустым шприцем в руке.

– Он жить-то будет? – спросил Янг о главном. Кудимов открыл глаза, пошарил взглядом по комнате, снял с лица маску и тихо поздоровался:

– Good night, мистер Янг. Теперь я точно знаю, что я в британском посольстве.

– Как вы себя чувствуете?

– Появилась надежда выжить, – был ответ.

– Выйдите отсюда, – сказал врач. Янг и Зелински вернулись в приемную.

– Рассказывайте по порядку и не стройте из себя героя, – потребовал Янг. – Пока что я вижу перспективу тюрьмы для вас и высылки для меня и посла. Излагайте коротко, ясно и точно.

Однако Зелински первым делом заявил:

– Вы должны твердо пообещать мне, что в донесении будет достоверно – и не обязательно коротко – отражена моя роль. – Молодой человек поставил на стол диктофон. – В противном случае я воспользуюсь резервным каналом связи и пошлю самостоятельный отчет через вашу голову.

– Вы идиот, – вспылил Янг. – Вам надо умолять меня, чтобы я хоть как-то помог вам выкарабкаться из этой истории. А вы хотите делить славу. Безнадежный идиот.

Да я вообще не хочу иметь отношения к вашему похищению!

– Спасибо, сэр. Теперь я расскажу, как мне удалось обнаружить и спасти господина Кудимова.

Последовала красочная история, во время которой Нейл в ужасе качал головой.

– Что вы узнали о гибели двух лидеров демократов? Говорите короче, – раздражался Янг.

– Если совсем коротко, то их всех перестрелял некто Возех. – Нейл Янг кивнул, он знал это имя. – Чтобы стратегические секреты майора Дудчика достались Бен Ладену!

– Какие, к черту, стратегические секреты? – снова вскипел Янг. – Эти секреты уже месяц как лежат в Лондоне и никому там ни черта не нужны! Мальчишка! Дудчик давным-давно бегает по городу с этой дешевой провокацией, и я давно отослал его бумажонки на экспертизу. Какой еще Бен Ладен в Душанбе?

Зелински стоял, будто его окатили холодной водой. Он внезапно понял: все, что он сделал, было глупым романтическим порывом, который действительно может закончиться для него таджикской тюрьмой.

– Но ведь перестрелка была, – сумел выдавить он трясущимися губами. – И Кудимов – свидетель, которого объявили мертвым...

– Это обычная практика полиции всех стран. Это называется: за-щи-та свидетеля. И вы, идиот, похитили важного свидетеля на территории чужой страны, – раздельно произнес Нейл Янг.

Раздался громкий стук в дверь.

– Срочно к аппарату кодированной связи, сэр, – сообщил дежурный. – Полковник Уильям Диксон, сэр. Бранится, сэр.

Как ни торопился Нейл Янг, он не отказал себе в удовольствии отдать распоряжение:

– Дежурный, мистер Зелински находится под домашним арестом. Отведите его в гостевую комнату и заприте.

– Слушаю вас, сэр! – сказал дежурный офицер.

* * *

– Слушаю вас, сэр! – Нейл Янг резво схватил наушники.

– Вы идиот! – послышалось оттуда.

Нейл оглянулся на дежурного связиста, но тот сделал невинное лицо.

– Что случилось, сэр?

– Где находится брат этого вашего Дудчика, который предложил стратегические материалы?

– Не знаю, сэр.

– Вот поэтому вы и идиот! Это же элементарно, это за два часа обнаружил первый же аналитик здесь, в Лондоне. Но вы же находитесь на месте, вам это надо было сообразить немедленно. Его старший брат служит в Главном штабе РВСН!

– Так это не фальшивка, сэр? – встревожился Нейл Янг.

– Его родной брат имеет полный доступ ко всем этим материалам. Велика вероятность того, что он на свой страх и риск собрал их и держит дома под подушкой.

– Я понял. Это моя вина, сэр.

– Немедленно разыщите Алексея Дудчика и отправляйтесь с ним к брату в Москву.

Брата зовут Виталий... Петрович. Соглашайтесь на любые его условия или же применяйте силу, не...

– Разрешите доложить новости, сэр. – Кажется, Нейл Янг позволил себе перебить полковника.

– Что?

– Только что на территорию посольства доставлен из госпиталя Мирзо Кудимов. Это оперативник, который якобы погиб вместе с двумя таджикскими заместителями министра. Он оказался жив, находился в госпитале и доставлен сюда моим сотрудником Джоном Зелински...

– Короче и яснее, Янг. Излагайте самую суть.

– Есть сведения, что роковая перестрелка произошла как раз вследствие дележа информации Дудчика.

– Так, – послышалось из Лондона. – Кто оказался победителем?

– Дудчик исчез и находится, скорее всего, у исламистов. Более того, этот воскресший оперативник, Кудимов, утверждает, что покупателем информации является, в конечном счете, Усама Бен Ладен, – закончил Нейл Янг.

– Вы сидите на такой информации и молчите? У вас все в порядке с головой, Янг?

– Господин полковник, Кудимов доставлен меньше получаса назад, он ранен, им занимается врач. Я получил только отрывочные сведения от моего сотрудника Джона Зелински...

– Этот Кудимов – он в сознании?

– Да, сэр.

– Допросите его и тут же доложите мне. Действуйте немедленно!

– Есть, сэр.

Нейл Янг покачал головой и пошел освобождать из-под недолгого «домашнего ареста» авантюриста и романтика Джона Зелински.

* * *

К обеду Нейл Янг окончательно убедился в том, что ярлык человека, у которого не все в порядке с головой, по-настоящему должен был приклеиться к нему несколько раньше – во всяком случае, еще до того, как этот вывод сделает начальство. Ему отказало чутье – возрастная болезнь, которая случается с профессиональными разведчиками. У них со временем ослабевает охотничий азарт. Увы, именно это и случилось с Нейлом Янгом. Любая сволочь теперь могла сказать: «Он потерял хватку. Он осторожничает. Ему пора на покой». И Янг знал, что это святая правда.

Он подошел к аппарату кодированной связи и вызвал Лондон.

– Здесь Нейл Янг. Полковника Уильяма Диксона, пожалуйста.

– Говорите.

– Боюсь, сэр, что новости неутешительные... – И Нейл Янг принялся излагать руководителю русского отдела те факты и сведения, которые ему удалось вытащить из Кудимова за последние два часа.

– Что вы предполагаете? Где этот Дудчик сейчас?

– В тот день Дудчик выходил со мной на связь. Он сильно нервничал и торопил меня. По-видимому, этот контакт, к сожалению, зафиксировали исламисты, после чего и захватили майора Дудчика.

– Вы понимаете, что это значит?

– Да, сэр. Мы отстаем от них не меньше, чем на трое суток.

– У нас есть хоть какой-то шанс обойти их?

– Да, сэр, если поторопиться.

– Не отходите от аппарата. Через несколько минут вы получите инструкции.

* * *

Муха за эту дорогу измотался. Будучи классным водителем, он не мог себе позволить отстать на своем дряхлом «уазике» от мощного джипа Возеха, легко, как архар, скачущего по горным дорогам. Экспрессивный Муха всю дорогу костерил, осыпал «козами» и «козлами» свою и чужую машину, но, в общем-то, в строю удержался. «Девятку» вел Пастух, и ему на этих дорогах доставалось чуть меньше, потому что сама «девятка» была меньше загружена: кроме него в машине находились только Али Амир, да на заднем сиденье – Алексей Дудчик.

И Пастух, и Амир демонстративно соблюдали придуманные ими правила игры: находились все время вместе, отдавали команды и вели какие-либо переговоры только в присутствии друг друга. С ними же постоянно пребывал и майор Дудчик – единственное постороннее лицо. На джипе впереди скакал Возех со своими боевиками, иногда отрываясь в разведку. Позади пылил перегруженный «уазик» с пастуховской командой под старшинством Дока.

На поездке Гузарова, занятого срочными политическими делами, Пастухов не настаивал, а Худайбердыева в последний момент неожиданно зачистили свои. Видно, узнал слишком много... Впрочем, Амир утверждал, что его гибель – дело случая и что Довлата застрелил товарищ по партии, не простивший предательства.

В целом это все мало касалось Пастухова, не облеченного полномочиями вмешиваться в дела суверенного государства с его грязной и непонятной политической кухней.

Через Гузара караван поддерживал связь с российской военно-космической базой в Казахстане. Они уже дважды пересекли узбекскую границу и находились на относительно более спокойной и пустынной территории казахов. Пока обходилось без дорожных стычек, единственный блокпост, встретившийся им, удовлетворился положенной по традиции мздой, полученной из рук Возеха. По словам последнего, официальные посты на этих территориях не чинили препятствий контрабандистам и наркокурьерам: они вместе со своим начальством жили и питались за их счет. Куда большую опасность представляли здесь специальные бригады охотников за чужим товаром. Эти были хорошо вооружены и готовы принять бой за то, чтобы получить все, а не малый дорожный процент. Настоящие же препоны и контроль со стороны властей начинались лишь на границе с Россией. То есть границы, как таковой, не было, но здесь всерьез приходилось опасаться операций отдела ФСБ по борьбе с незаконным оборотом наркотиков.