Текст книги "Псы господни"

Автор книги: Андрей Таманцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Глава одиннадцатая. Время личных расчетов

Казалось, вся Прага была уставлена столиками, за которыми сидели туристы. Город был переполнен молодыми людьми и полысевшими тинейджерами шестидесятых годов.

Забросив вещи в небольшую гостиницу, Голубков и вся группа Пастухова отправились на встречу с сотрудником СВР, работавшим в российском посольстве.

В кабачок, определенный местом встречи, стояла очередь, поэтому пришлось потолкаться перед входом, пока сотрудник их не опознал. Впрочем, это было несложно: шестерых мужчин спортивного вида нельзя было не приметить.

– С прибытием. Давайте пройдемся и поищем другое место, раз тут занято. Наплыв туристов, – извинился разведчик. – Меня зовут Игорь Заславский.

– Что тут у вас происходит? – поинтересовался любознательный Муха.

– Завтра приезжает с концертом Ник Кейв, рок-звезда. Так что в Праге собралась тусовка со всей Европы. Еле добыл вам места в гостинице. Продано сто пятьдесят тысяч билетов, треть из них – приезжим.

По кривым улочкам центра двигалась сплошная пестрая толпа. Огромные соломенные шляпы, цветастые шорты, невообразимые накидки, разноцветные прически, удивительной формы очки, разноязыкий оживленный говор – все придавало городу карнавальный вид и праздничное настроение.

Они обнаружили и захватили прежде конкурентов столик, стоящий прямо на тротуаре.

Не дожидаясь заказа, кельнер принес первым делом по полпинты светлого чешского пива.

– Игорь, у нас крайне мало времени, поэтому давайте сразу к делу.

– Я к вашим услугам.

– Нам нужно снять микроавтобус или джип, чтобы поместиться всей компанией.

– Это не проблема.

– В таком случае к завтрашнему утру достаньте нам машину, как мы говорили, желательно помощнее. И еще оружие. Шесть пистолетов, несколько гранат, дымовые шашки. Желательно какую-нибудь стрелялку поэкзотичнее, типа «Шмеля» или «Мухи».

Два хороших бинокля. Хотя бы пару глушителей к стволам.

У Заславского по мере речи полковника все шире открывался рот, чтобы выразить возмущение.

– Да вы хоть понимаете, что вы требуете? Вы что, решили шестьдесят восьмой год повторить? Танки вам не требуются?

– Если потребуются – вашей задачей будет их пригнать под окна гостиницы до четырех часов утра. Вы разве не получали распоряжения от своего руководства?

– Получал. «Всячески содействовать». Но доставить вам к утру целый арсенал стрелкового оружия – это ни в какие рамки не лезет.

– Запросите дополнительные инструкции у генерала Вихрова, если вас обуревают сомнения, – посоветовал Голубков. – Мы здесь по делу Дудчика, а вы должны были получать по этому делу определенные указания. К четырем утра все заказанное должно быть у меня. В противном случае вы пойдете под трибунал.

Когда полковник говорил с людьми подобным тоном, что-то в голосе Голубкова заставляло человека верить его словам, поэтому Заславский сник, почувствовав, что инструкции генерала СВР Вихрова будут однозначными.

– Товарищ полковник, – сказал он упавшим голосом, – разрешите заметить, что в Чехии не рекомендуется носить при себе оружие. Полиция здесь ведет себя очень независимо и активно, может проверить машину, полную мужчин спортивного или, точнее, уголовного вида...

– Вот спасибо, – заметил Муха. – А я думаю, кого это я сам себе в зеркале напоминаю?

– В этих случаях, – упрямо продолжал Заславский, – полиция зачастую останавливает машину и производит досмотр. Вы очень быстро натолкнетесь на неприятности.

– Спасибо за предупреждение. В таком случае позаботьтесь о том, чтобы имелся в машине вместительный тайник, куда бы мы могли безопасно прятать оружие, а при необходимости достаточно быстро его доставать.

Заславский пересмотрел свои личные планы на этот вечер, а также ночь:

– Разрешите выполнять?

– Выполняйте. Погодите. Вы что, собираетесь все это получить по безналичному расчету? – Голубков передал подавленному разведчику сверток. – Старайтесь оставаться в пределах этой суммы.

* * *

Редкий случай: во время выполнения задания, когда счет времени идет на часы и считанные минуты могут оказаться решающими, у группы Пастухова оказался практически свободным целый вечер. Они находились в Златой Праге – маленьком Париже Восточной Европы, и было бы кощунством пойти сейчас отсыпаться перед завтрашним днем, тем более что все немного подремали в самолете.

Они прошли брусчатыми улочками Старой Праги, под сводами полукруглых ворот, мимо витрин многочисленных магазинов, заполненных уникальными сервизами чешского стекла и самобытной керамикой.

Неподалеку громыхали и позванивали знаменитые вагончики пражских трамваев. Рядом с огромной зеркальной коробкой пятизвездочного «Хилтона» зеленел пустующий, ничем не занятый холм – это в самом-то центре города; только на вершине среди деревьев смутно виднелось какое-то темное строеньице. Ниже на склонах расположились неунывающие хиппи – или как там они сейчас называют себя? – которые не попали в стерильный комфорт «Хилтона». Расстелив матрасы, они пили пиво, курили сигареты или травку и, кажется, даже занимались любовью.

Никому из многочисленных полицейских и в голову не приходило пытаться приструнить их мирное, но отнюдь не чопорное существование в городе, хотя газеты были наполнены громом литавр по поводу принципиальности местных правоохранительных органов – только что обычная дорожная полиция подвергла штрафу министра иностранных дел, чья машина превысила скорость.

С огромных афиш на всю эту пеструю молодежь поглядывал своим пронзительным взглядом таинственный Ник Кейв, привезший из Австралии свои «Mortal Songs» – «смертельные песни», рассказывающие о серийных убийцах и жутких кошмарах. Хиппи слушали эти страшные истории с песней-рефреном, взятым из Боба Дилана: «The Death is not the end» – «Смерть – это еще не конец».

Одно не вязалось с другим: «Хилтон» – с холмом, жесткие песни – с неагрессивной молодежью, полицейский порядок – с полной свободой. И в то же время город был наполнен гармоничной атмосферой праздника, на котором никто не мешает никому.

Прага любила гостей, и Прага жила за счет гостей, продавая им тысячу сортов пива, стекло, музыку и праздник.

Ребята в сгущающихся сумерках дошли понемногу до Карлова Моста, с утра до вечера наполненного туристами, подобно Бродвею или Старому Арбату. Они купили в палатке по бутылке темного, ароматно пахнущего ячменем пива со смешным названием «Поповский козел» и теперь медленно продвигались в гуще людей, прихлебывая из горлышек. Художники уже сворачивали свои переносные галереи. Фотоаппараты вспыхивали каждую секунду яркими сполохами, заставляя на это краткое мгновение застыть роение толпы.

На разных участках моста играли сразу три или четыре ансамбля. Бард-ирландец с девушкой собрал вокруг себя толпу и заставлял ее подпевать себе, устраивал перекличку стран. Из толпы охотно откликались, находя радость в этом утверждении музыкального интернационала:

– Германия?

– Йа-йа!

– Польша?

– Естесьмы.

– Россия?

– Тут! – послышался смех земляков.

Джазмены-старички классического бэнда, которые свинговали неподалеку, казались в сумерках настоящими неграми. Трубач закатывал белки глаз, стоило кому-то из туристов направить на него фотоаппарат.

– Сюда бы Трубача, – не выдержал Муха, – Вот бы кто порадовался.

Джаз-бэнд обогатился на несколько долларовых бумажек, брошенных ими в огромную шляпу, – в поминовение погибшего товарища-музыканта.

Они посидели на траве у воды, праздным глазом поглядывая на пестроту огней.

– Я бы лучше на концерт сходил, – сказал Артист. – Правы все-таки хиппи: «Make love – not war».

– Это что? – поинтересовался Боцман.

– "Занимайся любовью, а не войной", – объяснил Муха.

– Травку и «порошок» им, между прочим, поставляют тоже Амир и Тимур, – заметил Боцман. – Чтоб они занимались любовью на траве.

– В чем-то я завидую им, – сказал Док. – Даже тому, что отсюда они поедут не на стройки комсомола, а в Голландию – покурить официально разрешенную марихуану.

– И кем бы ты был сегодня, если бы вместо политинформаций посещал курильни? – спросил Пастух.

– Не знаю. Скорее всего – никем, а может быть – счастливым беззаботным человеком.

– Сто лет не чувствовал, что отдыхаю, – признался Голубков.

– А вы здесь когда-нибудь раньше бывали, товарищ полковник? – спросил Муха.

– В шестьдесят восьмом, с танковой бригадой, – холодно сообщил Голубков. – В звании лейтенанта.

– А я на Чесне рыбачу, когда захочу отдохнуть, и ничем не хуже. Приезжайте, – позвал Пастух.

– Ушицу сварганим, – поддержал Муха.

– Все, кто вернется, – отметил Артист.

– Что-то ты нервный стал, Семен, – проговорил Док. – К работе эмоции примешиваешь.

– А ты не примешиваешь?

– Когда работаю – нет, – резко ответил Док. – Это потом я могу думать, ненавидеть, гордиться собой. А во время работы я спокоен, как машина.

– Многие и потом ни о чем не думают, – сказал Пастухов. – И вообще никогда не думают.

– Вам, ребята, замполит нужен, – сказал Голубков. – Вот всем хорошая группа: инициативная, надежная, профессиональная, самостоятельная, а чего-то вам не хватает... Или, наоборот, что-то у вас лишнее...

Док посмотрел на полковника:

– Вы, Константин Дмитриевич, хотите невозможного. Если группа способна на самостоятельные действия, значит, она совершает мыслительные процессы. А человек не может думать только в строго отведенных рамках. Он начинает думать обо всем на свете. Даже, представьте, о начальстве и его приказах. Как это ни печально...

– Спокойно, – остановил его Пастух. – Действия начальства, если будет желание, обсудишь у меня на Чесне после выполнения боевого задания.

– Наверное, нелегко бывает нас прикрывать перед Нифонтовым, – пытаясь смягчить возникшую неловкость, заметил Муха полковнику, снова нарушая тонкости субординации.

– И это не нашего ума дело, – отрезал Пастух.

– Вы – самая результативная группа из всех, с которыми я работал, – сказал Голубков. – Думайте, ребята, о том, чтобы и в ближайшие дни вернуться с результатом. И с целой головой. Но в первую очередь – с результатом. Так обстоят дела на этот раз.

– Это понятно, как божий день, – ответил Боцман. – Считай, кашу эту мы сами для себя заварили.

– Это не так, – возразил Голубков. – Дудчик давно готовил предательство, и каша эта заваривалась без вашего участия. То, что вы оказались в самой гуще, дает нам некоторые преимущества. Без вас мы могли бы и до сих пор не знать о существовании Амира и вообще работать вслепую.

– Может быть, позвонить этому Игорю в посольство? – предложил Пастухов. – Сумеет ли он все приготовить?

– Я уже связался с Нифонтовым, – сказал Голубков. – Так что Заславский, думаю, уже получил от своего начальства накачку на полную катушку.

Группа отдыхала, потом неспешно добиралась до гостиницы в позванивающем трамвайчике. Они не знали, как в Праге рассчитываются за проезд, и не купили проездные талончики, на которых другие пассажиры бойко отмечали в специальных автоматах дату и время посадки. Так что ехали зайцами. Боцман, отвечавший за общую кассу группы, прикидывал, хватит ли у него чешских крон, чтобы оплатить штраф за шестерых, и возьмут ли контролеры доллары. Впрочем, оказалось, что в Праге никто зайцев не ловит.

Голубков размышлял по дороге о том, что в группе давно назрел кризис. Это видит генерал Нифонтов, это видит он сам, это не секрет для командира группы Пастухова и для глубоко мыслящего Дока. В американской группе специального назначения с каждым из бойцов бесконечно занимался бы штатный психоаналитик, без его допуска ни одного из людей не отправили бы на задание, им старались бы обеспечить отдых и психологическую разгрузку... А, что там рассуждать об Америке...

Их акция против спицынских «беспредельщиков» отчетливо показала, что группа склонна рассчитывать в этой жизни только на себя, занимать при первой же угрозе их братству «круговую оборону». Хотя со стороны могло показаться, что их участие в таджикской операции свидетельствовало, наоборот, о желании и готовности со всей ответственностью нести службу. По-видимому, группа Пастухова находилась на каком-то важном этапе, переломе.

И сегодня от них опять зависит едва ли не судьба России, и что-то снова заставляет их идти вперед...

Что же дает им силы?

* * *

В три часа утра – рассвет еще не начал брезжить за окном, – когда группа быстро собиралась в своих номерах, позвонил Заславский и сообщил о том, что будет в половине четвертого. Сам он прибыл на «опеле», вслед за которым припарковался фордовский четырехдверный микроавтобус.

Муха немедленно занял место водителя, освоился с рычагами, тронул машину с места.

– Все готово, Константин Дмитриевич, – доложил Заславский; об этом же свидетельствовали круги усталости под его глазами. – Осмотрите машину: обнаружьте, где тайник? – не без гордости предложил он.

Голубков незамедлительно принял это предложение – беглый осмотр, какой может провести полиция на дороге, ничего не дал. Довольный Заславский сдвинул вперед до предела задний ряд сидений и вскрыл панель, в которую были утоплены динамики музыкальной системы. За панелью обнаружился компактный тайник, заполненный аккуратно завернутым в холстину оружием.

– Хорошо, посмотрим по дороге. Что там?

– Шесть пистолетов CZ85, два «Скорпиона» под пули 9 на 19, парабеллум, десять гранат RG-4, четыре дымовые гранаты. Все оружие новое, чешского производства.

Граната ударного типа – предупреждаю на тот случай, если вы не встречались с этой моделью, – бойко отчитался Заславский. – Бинокли в салоне, хорошая цейсовская оптика. Из экзотики – вот это.

Пастухов осмотрел небольшие металлические цилиндры сантиметров двадцати пяти в длину. На обоих концах – колпачки: с одной стороны красной, с другой – синей маркировки.

– Если дернуть за кольцо с красной стороны – осветительная ракета, если свинтить колпачок с синей маркировкой – работает как термитный патрон.

– Машина в порядке? – спросил Пастухов.

– Будет бегать.

– Тогда поехали. Благодарю, Игорь. – Он пожал Заславскому руку.

* * *

...По дороге их автобус ни разу не остановили, Однако действительно, как и предупреждал Заславский, пришлось увидеть, как экипированный в стиле р^мбо полицейский в одиночку проверял показавшийся ему подозрительным автомобиль.

Водитель упирался руками в капот, полицейский, отведя пистолет-пулемет «Скорпион» в сторону – вверх, настороженно обходил машину, отворяя все дверцы и цепко контролируя задержанного.

– Супермен, как в кино, – оценил Муха.

– Что вы хотите, – подхватил Артист. – Полицейское государство. Это не Польша, где туриста хоть раз остановят бандиты и пять раз потребуют платить. Здесь четыре раза остановят полисмены.

– Так оно, может, и лучше, – рассудительно заметил Боцман.

– Конечно, лучше... – прибавил Муха и усмехнулся:

– Для бандитов, которые бы нас остановили.

Путь в курортное местечко Домбровица лежал через Млада-Болеслав, который оказался тихим зеленым городком на берегу все той же нужной им речки с певучим названием Иизера. Там пришлось спросить дорогу у местных жителей на автостанции.

К ним в автобус охотно подсел молодой человек, вызвавшийся показать дорогу, поскольку добирался именно туда же.

Домбровица оказалась совсем недалеко, да и дорога вела до нее вполне приличная.

Оно и понятно – туриста трудно заманить куда бы то ни было по проселочной дороге. Молодой человек охотно показал, как проехать к коттеджам, показав пальцем в качестве ориентира на двухэтажный салатовый домик с флюгером в виде кошки. Кошка была такая большая, что казалось, она охотится на выглядывающих из гнезда на крыше аистят.

Группа разделилась возле одного из кабачков. Все надели наушники, закрепив на поясе переговорные устройства, имевшие вид музыкальных плееров. У каждого такого устройства было два микрофона: один был спрятан в корпусе «плеера», другой выносился на проводке и пристегивался к воротнику. Голубков, под видом гуляющего, отправился поближе к дому осмотреть его расположение: Амир, которому были знакомы лица всех остальных, не мог его опознать при случайной встрече.

Боцман и Муха, в чьем ведении осталась машина, получили задание снять комнаты на семь человек. Пастухов и Док с Артистом тем временем прошлись по главной улице местечка, представляющей собой сплошной ряд пивных заведений, кафе и ресторанчиков на любой вкус. Все остальное в Домбровице сдавалось внаем: хозяева переселялись на летнее время, как это было когда-то в Крыму, куда придется, только бы заработать за сезон на жизнь в течение года.

Пройдя местечко из конца в конец, они повернули налево и поднялись на лесистый холм, обходя дом с флюгером с другой стороны. Конечной целью передвижений группы было окружение дома наблюдателями и контроль всех подходов к нему.

– Двор пустой, окно на втором этаже раскрыто, слышна негромкая музыка, – первым сообщил Голубков. – Как слышно, проверка связи.

– Слышу вас. Комнаты дешевые, мы уже договорились, – сообщил Боцман.

– Поднялись на холм с правой стороны, – включился Пастухов.

Наиболее лесистые места, высокий подлесок, заросли кустарника, сваленные деревья, разветвленные тропинки – все это фиксировалось в памяти членов пастуховской команды на случай, если придется вести на этом холме бой.

Следующие сообщения последовали одно за другим с пулеметной скоростью.

Пастухов:

– Обнаружил чужого наблюдателя. Мужчина, европеец, следит за домом в бинокль.

Голубков:

– Будьте осторожны, не попадайтесь ему на глаза. Проверьте, нет ли других.

– Понял, выполняю.

Снова Голубков, с глубоко скрытым в голосе торжеством:

– Вернулся Амир. Подъехал на машине к подножию холма и поднимается в дом. Для всех: полная готовность. Боцман, подъезжайте на микроавтобусе к холму и поставьте его рядом с машиной Амира – «фольксваген» цвета асфальта.

– Понял.

– Пастух, направь Артиста навстречу Мухе. Муха, выкинь барахло из дорожных сумок и отнеси снаряжение Пастуху.

Муха отозвался не сразу:

– Вас понял. У меня тоже новость: Дудчик возвращается с пляжа вместе с каким-то парнем восточного типа. Идут по направлению к дому.

Голубков:

– Амир вошел в дом. Разговаривает в дверях с молодым человеком, тоже азиатом.

Азиат отправился вниз по тропинке, Амир скрылся в доме. Я полагаю, охранника послали за Дудчиком.

Опять Голубков:

– Обнаружены еще двое посторонних наблюдателей. Парень с девушкой. Он фотографирует ее исключительно на фоне дома «Поляроидом» с длиннофокусным объективом и тут же рассматривает фотографии. Ухожу с места наблюдения, встречаюсь с Боцманом у машины.

Теперь желательно было дождаться темноты...

* * *

Отслеживать чужого наблюдателя на пересеченной местности – дело многотрудное.

Однако группе повезло: они выявили наблюдателей сразу, задолго до наступления темноты. Эти трое не могли быть никем, кроме представителей конкурирующей разведки. Самым худшим был вариант, что это национальная чешская спецслужба, в этом случае при малейшем силовом соприкосновении границы будут закрыты для них наглухо. Приказ на этот случай гласил: при неблагоприятном развитии ситуации полковник Голубков должен доставить Дудчика и дискету в здание посольства, группа же Пастухова уходит самостоятельно. Был предусмотрен еще вариант "б": для ребят – то же самое, Дудчика и дискету – уничтожить.

После долгого молчания подал голос Док:

– Обнаружил координатора противника: находится на юго-западном склоне холма. С ним четыре штурмовика в камуфляже, вооружены двумя крупнокалиберными снайперскими винтовками «Хеклер и Кох» PSG-1, у остальных безгильзовые штурмовые винтовки G-11. Переговариваются на английском языке.

– Продолжай наблюдать за ними, только с такого удаления, чтобы не слышать их голоса живьем, – приказал Пастухов.

– Есть.

Работали тремя парами: Голубков – Боцман, Док – Артист и Пастух – Муха. Новость Дока могла в любой момент потребовать передислокации сил.

Пастухов следил за действиями двоих противников, наблюдая за ними в бинокль. Они делали то же самое, только разглядывали в цейсовскую оптику дом, где сейчас находился Дудчик со своими конвоирами. Конечно, с такого удаления Пастухову было плохо видно, что происходит в доме.

– Никогда не работал с G-11, – сказал Муха.

– С ней мало кто и на Западе работал. Их сделали с тысячу штук, а потом что-то заглохло. Видать, пожалели денег на перевооружение НАТО.

Муха возился с доставшимся ему пистолетом, приводя его в порядок, пока на это было время. Закончил чистку и сборку, предложил Пастуху:

– Дай-ка почищу твой «Скорпион», а то все вон в заводской смазке...

Пастух отдал свой короткий автомат.

– Не пристреляны как надо, жаль, – говорил Муха. – А похоже, наш друг Заславский оружием приторговывает. Привез, как из магазина, и все производства «Чешска Зброевка».

– "Зброевка" хорошие машины делает, надежные, – похвалил Пастух.

– Я знаю. Я сегодня безгильзовую себе добуду, если получится. Никогда не выпускал две тысячи патронов в минуту. Это ж небось человека прошивает – как швейной машинкой.

Подал голос Голубков:

– Англичане наверняка будут штурмовать. Надо отследить снайперов, иначе они нас из дома как орехи перещелкают. Пастух, пошли Муху к Доку, я Боцмана тоже отправляю. Боцман и Док, ваша задача – следовать за ними плотно, по пятам, а как только они свое дело сделают – нейтрализовать.

– Понятно.

– Док, управляй перемещением ребят до места встречи. Сам продолжаешь следить за координатором. Это, наверное, командир группы. Он должен выдвинуться вместе с остальными бойцами к дому.

– Понял.

Для наблюдателя с высоты птичьего полета открывалась картина двойного окружения.

Английская группа, которая никак не могла дождаться прибытия Нейла Янга, стягивалась к дому. Группа Пастухова пыталась охватить ее вторым, внешним кольцом.

Конечно, о существовании этой двойной цепи знала покалишь группа ПастуховаГолубкова. Стороннему же наблюдателю показалось бы, что происходит некое роение, подобное сложному движению мотыльков вокруг лампы. Однако преимущество группы Пастухова в том и состояло: если они и были мотыльками, то мотыльками, невидимыми противнику. Тем не менее англичане имели преимущество и в численности, и в снаряжении.

– Основная группа двинулась, – сообщил Док.

– Разделились?

– Так точно, снайперы пошли вверх по склону. Командир и еще двое – к дому.

Видимо, решили штурмовать самостоятельно, без Янга.

– Пастух, ты видишь дом?

– Свет горит на обоих этажах. Фигуры плохо различимы.

– Боцман и Муха, вы ведете снайперов.

Сначала один, потом другой подтвердили это чуть ли не шепотом: оба следовали слишком близко к своим подопечным, чтобы не потерять их из виду в ночном лесу.

Снайперы будут контролировать обстановку с расстояния, так что их нельзя было упускать ни в коем случае.

– Наблюдатели снялись, – оповестил Пастухов.

– Мой тоже, – сообщил Артист.

– Подтягиваемся за ними к дому. Соблюдайте удаление. Могут появиться те, которых мы не заметили.

– Это вряд ли, – пробормотал Артист.

Через двадцать пять минут сложная шахматная партия была разыграна: фигуры, которые еще не производили размена и не били друг друга, выстроились на своих позициях. Всю картинку в целом видел только Голубков.

Английская группа захвата из трех человек выдвинулась непосредственно к ограде дома. Двое страхующих отрезали спуск по склону по широким секторам.

Командир английской группы отдал приказ своим снайперам...

* * *

...Али Амир находился в комнате Дудчика, ведя с ним очередной разговор, когда в соседней комнате послышался глухой шлепок и звук падения тела. В открытую настежь дверь Дудчик увидел простреленную голову свалившегося на пол Ахмада.

Штурмовая группа англичан бросилась вперед, преодолев невысокую деревянную ограду.

– Началось, – четко произнес Голубков кодовое слово. Это была команда – действовать.

По этой команде Актер из-за дерева прыгнул на спину одного из двух страхующих и вонзил ему в горло нож.

Англичане находились примерно на половине пути к дому, когда за их спинами раздался двойной взрыв. Это Али Амир, услышав характерный «чмокающий» звук пули, ударившей в живое человеческое тело, и увидев рухнувшего Ахмада, выхватил из бокового кармана небольшую коробочку. Сняв крышку, он повернул рычажок, и тут же во дворе, по углам дома, взорвались две гранаты с дымовым зарядом. Взрывы согнали с гнезда аистов, которые, натыкаясь на деревья, заметались в ночном небе, наполненном тяжелыми едкими клубами.

Джамал, для которого взрыв во дворе послужил сигналом, держа пистолет наготове, занял позицию напротив входной двери.

Пастух выпустил короткую очередь, поразившую второго страхующего британца, и выкрикнул, как команду:

– Снайперы!

Услышав взрыв, английская группа на мгновение смешалась, причем двое из троих бросились на землю. Третий – командир подразделения – не остановил бег и выбил ногой дверь, стреляя перед собой из штурмовой винтовки непрерывной очере^ дью.

Стрельба вслепую не затронула Джамала, укрывшегося за столом, и он произвел два выстрела в грудь по появившейся в дверном проеме фигуре.

Удар двух восьмимиллиметровых пуль не только остановил – он вытолкнул командира английской группы за дверь. Англичанин тяжело упал на спину, выпустив винтовку из рук.

К этому моменту двор уже полностью заволокло дымовой завесой. Двое штурмовиков, поднявшихся с земли, были вынуждены, перескочив через тело командира, нырком впрыгивать в помещение первого этажа, перекатываясь и ведя в сторону Джамала неприцельный огонь.

Поэтому Джамалу удалось ранить в бедро еще одного штурмовика, прежде чем он сам был буквально изрешечен трехграммовыми автоматными пулями.

Али Амир прыжком преодолел зону, поражаемую снайперами, и укрылся за дверным косяком. Он посмотрел на Дудчика, который в страхе сползал со стула, непроизвольно пряча голову за монитор.

– Идешь со мной? – спросил его Амир.

Даже такая простая фраза не достигала сейчас сознания непривычного к боевой обстановке бывшего офицера. Дудчик был полностью дезориентирован выстрелами, взрывом и шумом на первом этаже. Чувствовалось по всему, что в ближайшую минуту он не способен предпринять никаких осмысленных действий.

Боцман и Муха, «нейтрализовавшие» снайперов несколькими выстрелами, быстро и аккуратно передвигались по ночному лесу, стремясь как можно скорее достигнуть дома, откуда слышались выстрелы и взрывы. На втором этаже по-прежнему горел свет, служивший им хорошим ориентиром. Однако им предстояло преодолеть еще четыреста – пятьсот метров, так что к их появлению скоротечный силовой контакт должен был неминуемо завершиться.

Амир понимал: уйди он сейчас с дискетой, полной стратегической информации, он оставляет для себя и Бен Ладена возможность торговаться и с Америкой, и с Россией. Но это только в том случае, если Дудчик жив и находится в руках блока, противостоящего России. Поэтому, с сожалением подавив в себе желание прострелить голову Дудчика, выглядывавшую из-за монитора, Амир выстрелил по конечностям, видневшимся под столом. Пуля прошила икру правой ноги, отчего Дудчик, сильно вздрогнув, повалился на пол. Ранив пленника, Амир максимально затруднял его нелегальную доставку в Россию, но это никак не могло помешать информатору остаться в руках разведки НАТО, тем более что Чехия, слава богу, уже принята в альянс. Странным образом в эту минуту интересы Амира и Дудчика совпали – к счастью для жизни Дудчика, но отнюдь не для его здоровья...

* * *

Пастухов, уничтожив «своего» страхующего, бросился в сторону той стены дома, которая выходила на нижний склон холма. Из окна второго этажа в этот момент выпрыгнул человек и бросился сквозь заросли вниз. Пастух встретил его на поляне прямым ударом ноги в грудь. Амир отлетел в сторону и выронил пистолет. Задыхаясь от сильной боли, он нашел в себе силы вытащить из-за пазухи гранату и сорвать кольцо. Покачиваясь, он поднялся на ноги, держа гранату в руке и пальцами зажимая чеку.

– Что будем делать, командир? – почти весело спросил он. – Умирать?

Патовую ситуацию разрешил Артист, который появился справа и на ходу выпустил из трофейной винтовки G-11 фиксированную в этом оружии очередь из трех выстрелов.

Пули прошили левый бок Амира, он на мгновение застыл, а затем рухнул плашмя на землю.

– Граната, ложись, – крикнул Пастух, принимая мгновенное решение и на пределе физических возможностей выпрыгивая в сторону уклона: уклон должен был обезопасить его хоть в какой-то мере от осколков оборонительной гранаты с радиусом поражения в тридцать метров.

* * *

Поднявшись с земли, командир английской группы, всего лишь оглушенный двумя попаданиями в бронежилет, кинулся в комнату первого этажа, на глазах заполнявшуюся клубами дыма. Он быстро окинул ее взглядом, сделал контрольный выстрел в голову Джамала и, кинув взгляд на Дудчика, который корчился под столом, зажимая рану на ноге, откуда тугими толчками выплескивалась кровь, тут же проверил вторую комнату, расположенную напротив. Там он увидел распахнутое окно со стороны, контролируемой двумя страхующими бойцами его отряда. Тогда командир группы бросился к Дудчику. Он первым делом проверил, цела ли кость информатора, а затем со сноровкой наложил жгут выше колена, использовав свой индивидуальный пакет.

* * *

Голубков и Док, занявшие позицию у входной двери, перехватили штурмовика, помогавшего передвигаться второму, раненному в бедро. Не производя выстрелов, чтобы не насторожить оставшихся в живых членов штурмовой группы, они несколькими ударами вывели их из строя и привалили к стене дома.

Командир английского штурмового отряда поднял Дудчика на ноги и потащил его к двери.

Дудчик неожиданно с надеждой спросил его:

– Англичане?

И услышал в ответ раздраженное:

– Yes, the British. Go, go!

Co стороны склона командир англичан услышал очередь из трех, сливающихся в один, выстрелов, произведенную из винтовки G-11, и решил, что это его люди задержали сбежавшего Амира. Однако на выходе из домика его ожидала та же ситуация, что и двух штурмовиков до него. Скованный неуклюжим Дудчиком, он не смог оказать должного сопротивления Доку и был немедленно выведен из строя ударом по кадыку.

* * *

Пастухов и Актер, так и не дождавшись взрыва гранаты, подошли к телу Амира.

Сведенное судорогой, оно выгнулось назад, скрюченные пальцы с силой продолжали удерживать чеку гранаты. Пастухов залез в левый нагрудный карман Амира и извлек оттуда ZIP-дискету. Потом разорвал индивидуальный пакет и плотно перемотал кулак Амира, удерживающий гранату. Пояснил:

– Чтоб не рвануло, когда будем мимо идти. Все стихло вроде. Давай во двор.

Пастухов и Артист показались в калитке. Им навстречу торопились Голубков, Док – и между ними болтался, поджимая перевязанную ногу, Дудчик. Док уже вколол ему шприц-тюбик, но действие про-медола еще не началось.