Текст книги "Америка XXI век"

Автор книги: Андрей Сысоин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Интерлог

Ибсон решился на авантюру: оставил самолет в Спрингфилде, пересел на БТР и поехал на север. В районе города Ролла, на фланге Интерармии идут тяжелые бои. Никакой связи и информации нет больше суток. С Ибсоном только три машины охраны. Маленькая колонна командующего быстро движется по пустому шоссе. По краям мелькает мирный пейзаж. Ибсон смотрит в узкую прорезь на север, слышит мощную канонаду. Пустая дорога тревожит и успокаивает. За спиной Ибсона непрерывно набирает цифры на телефоне Кром.

– Нашел кого-нибудь, Крис, – Ибсон не оборачивается.

– Все молчат.

Спина Ибсона напряжена. Из открытого люка вниз соскальзывает капитан с биноклем в руках:

– Навстречу движется колонна грузовиков, – кричит он.

БТРы Ибсона разворачиваются и перегораживают шоссе. Капитан выпрыгивает и бежит навстречу колонне. Ибсон наблюдает как он говорит с шофером первого грузовика. Через минуту подъезжает джип. Ибсон протаскивает через люк крупный торс, медленно идет к голове колонны. Майор, вылезший из джипа, его узнает, вытягивается. Он комичен и растерян:

– Майор Брант, сэр.

– Почему я вижу вас здесь, майор?

– Дивизия Фишера окружена. Резервный батальон дивизии под моим командованием отступает на новые позиции.

– Это какие еще позиции?

– У противника большая оперативная свобода маневра. Я пытаюсь соединиться с другими частями армии.

– Поворачивайте колонну обратно, – Ибсон хочет ударить майора.

– Но дивизия уже не существует…

– Выполняйте! – Ибсон отворачивается от майора, наблюдает за разворачивающимися грузовиками, – капитан, пошлите один БТР вперед.

Из одного грузовика за Ибсоном пристально наблюдает солдат. Фред не обращает на него внимания, он мучительно думает о том, что происходит впереди. Может, они уже проскочили в тылы Освободительных армий? От этой мысли у него холодеет спина.

– Крис! Вызови прямо сюда самолет.

Солдат выпрыгивает из грузовика, направляется к Ибсону, на ходу оправляя форму. Капитан останавливает его в пяти шагах. Солдат отдает честь. Ибсон его не замечает. Тогда солдат подает голос:

– Фред, здравствуй…

Ибсон поворачивает голову, молча смотрит. Его лицо похудело и обострилось, глаза глубоко запали. Внутри их – тяжелая пустота. Он смотрит сквозь Сысоина на дорогу, где разворачиваются грузовики.

– Я не застал тебя в Эдуарде, Фред. Пришлось таскать дискету с собой, – Сысоин вытаскивает из нагрудного кармана маленький пакет, протягивает Ибсону, делает три шага вперед.

– Ты – рядовой? – Ибсон берет пакет.

– Да. Попал в переделку в Эдуарде.

Ибсон отворачивается. Сысоин стоит рядом, смотрит на его профиль. В Нью-Йорке он знал другого Ибсона – надо уходить. Вытягивается, отдает честь, по-строевому разворачивается.

– Эндрю.

– Да?

– Оставайся, поедешь со мной. Есть работа.

Сысоин чувствует как ослабевает и совсем исчезает, пронзившая его насквозь струна…

11

Мейрель взбешен. Он долго молчит, в упор разглядывает нахохлившегося Ибсона. За окном штаба Южной группы войск идет дождь. Сгущаются сумерки.

– Если ты позволишь себе еще подобные выходки, будешь отвечать перед трибуналом, – цедит сквозь зубы Мейрель и выключает монитор.

Ибсон отворачивается от компьютера и идет к окну. Его штаб – в безымянном пригороде Оклахома-Сити. Сразу за мотелем напротив тянется бесконечная осенняя прерия. Ибсон чувствует себя беззащитным. Он всматривается в мутное окно. В дверь заглядывает майор Кром:

– Сэр, звонок из Нью-Йорка, – протягивает Ибсону телефон.

– Спасибо, Крис, вызови майора Гаса.

– Привет от Джошуа, Фредди, – шелестит в трубке далекий шепот…

* * *

Дверь распахивается пинком, за ней скалит зубы Влад Гас:

– Подъем!

Лейтенанты бегом строятся вдоль стенки, я встаю с кровати. Гас смеющимися глазами осматривает восьмерку рослых практикантов из Рязанского училища – свое детище – разведывательно-диверсионную группу «Русь».

– Поздравляю, ребята! Через 15 минут вылетаем на боевую операцию. Полностью экипироваться.

Все, мой двухнедельный курорт закончился.

Глубокая ночь. Мы бежим к старенькому «Блэк Хоку», быстро загружаемся, взлетаем.

– Куда?! – кричу Гасу.

– К полковнику Харрисону! – скалится он в ответ, – Ибсон хулиганит!

Приземляемся на опушке леса. Два часа идем медленно и бесшумно. Выходим на поле. Впереди два ряда колючей проволоки. Залегаем в кустарнике. Небо сереет. Мы уже видим растянувшиеся на 500 метров зеленые холмы капониров, над ними – лопасти тяжелых десантных вертолетов. Гас показывает рукой и первая четверка уползает вперед. Майор смотрит на часы. Я прислушиваюсь к тишине. Наконец Гас решает – пора и уходит с оставшейся четверкой. У каждого в сумке с десяток маленьких магнитных мин. Я остаюсь прикрывать тыл.

Поднимается предрассветный туман. На базе все еще тихо – Гас знает свое дело. В мой затылок упирается ствол, сильная рука сдергивает портупею, переворачивает меня на спину. Это Эйзенхауэр, в форме с нашивками сержанта. Прикладываю палец к губам. Он опускает оружие, улыбается, садится в траву. Из тумана выныривает Гас, мельком взглядывает на Вадима, машет рукой и бежит в лес.

Пятеро ждут нас у вертолета, трое прибывают следом. Поднимаемся высоко над лесом. Под нами исчерченное капонирами поле. Из-за горизонта выходит солнце. Поле вздрагивает. В небо взлетают горящие куски боевых машин. Красиво работает Гас – ничего не скажешь.

* * *

В Энглвуде моросит тягучий осенний дождь. Десять часов вечера. Кэмол докуривает сигарету, выключает радио, выходит из машины. Прогулочным шагом направляется через парк к Гудзону. На скамейке его ждет офицер.

– Здравствуй, Адам.

– Сегодня мне нечем порадовать Вас, шеф.

– Ну, что ж… – Кэмол закуривает очередную сигарету.

– Моя работа здесь заканчивается: Джошуа отзывает в Лондон.

– Подготовил замену?

– Да. Артур Голд.

– Я его знаю?

– Он из команды Селси.

– Хорошо. А в полицейском управлении?

– Там есть человек. Голд знает.

– Ладно.

– И еще. Есть странная информация, – Адам замолкает.

Кэмол ждет, закрыв глаза. Сигарета тлеет у губ.

– Я услышал случайно: некий Бакдэаз усиленно разыскивает Кэмола.

– Что-либо узнал?

– Все, что я могу утверждать: полиция здесь ни при чем.

– Спасибо, Адам. Счастливой дороги, – Кэмол встает.

В машине он десять минут сидит неподвижно. Слушает шелест дождя. Встряхивается.

Его новый дом стоит у реки Ровэй на западной окраине Ньюарка. Кэмол загоняет машину в гараж. Идет в зал, занимающий весь первый этаж. Скидывает плащ, включает кофеварку, пробегает рукой по полочке с CD. Хиндемит «Искушение святого Антония».

Тихо кричит виолончель. Кэмол пьет крепчайший кофе. В доме темно. За окном уже неслышно шелестит дождь.

Затем, прихватив кофеварку, он идет в лабораторию на втором этаже…

Утром Кэмол принимает душ. Голый и мокрый спускается в зал, готовит завтрак. У него серое хмурое лицо. Взгляд цепенеет на таймере микроволновки. Неожиданно Кэмол разворачивается и возвращается наверх. Голым садится за компьютер, набивает короткий текст:

«Роб, необходимо твое присутствие. Рэй.»

Стерев выходные данные, отправляет письмо в Сеть.

12

– Извини, босс, но я ничего не смог сделать. Бакдэаз – это призрак.

– Ты меня разочаровываешь, Роб.

– Я остаюсь. Интересно досмотреть этот комикс до конца.

– Но как призрак вышел на меня?

– Здесь все ясно: ты прилично наследил. Года три назад, помнится, был сайт «Добро пожаловать в Фаст Кэмол». И сейчас, наверно, следишь.

Кэмол хмуро косится на Ли:

– Я изменил принцип работы.

– Просвети, босс.

– Прекращаю пользоваться телефоном, чатом и E-mail, ограничиваю работу в Сети до минимума. Во-вторых, создаю систему явочных квартир, теперь весь обмен информацией провожу через личные контакты.

– А в-третьих? – Ли тычет пальцем вверх.

– Это пока вопрос. Ты продолжишь работу?

– Да. Выдели мне явку.

Через два часа в другом месте.

– Селси прислал из Вашингтона план новой боевой операции, – Артур Голд – двадцатидвухлетний юноша спортивного вида достает дискету.

Кэмол не двигается:

– Я больше не звоню Ибсону. Кому мы это поручим?

– Минутку… Мэри Браун, преподаватель университета. У нее родственники в Оклахоме – периодически туда названивает.

– Так, запоминай номер, – Кэмол медленно диктует цифры. – Она должна позвонить сегодня в 18 часов. Спросит Бойтона. Скажет, что дедушка Джошуа выздоровел и сегодня улетел в Нью-Орлеан.

– Запомнил.

– Сегодня же отправляй туда связного с дискетой. У нас там где-то дом.

– Поселок Хума.

– Вот-вот. С субботы на воскресенье в 5 часов в этот дом заглянет человек Ибсона, представится Сысоиным. Дискету надо отдать ему.

– Понятно.

– Так. Что у нас еще?…

* * *

Мы лежим на маленьком островке посреди огромного заросшего тростником болота. Надо бежать. В 30 километрах к югу в лабиринте островов спрятана лодка. Гас и его ребята наверно убиты. Рядом со мной Вадим. Он ранен в бедро, истекает кровью и ни на что не годен. Нас ищут. Поднимаю голову, смотрю на диск полуденного солнца. Хочется пить. На карачках ползу к берегу, окунаю голову в мутную теплую жижу. Легче. Возвращаюсь к Эйзенхауэру. Он тяжело дышит ртом, открытые глаза ничего не видят. Достаю из кармашка шприц и делаю ему укол. Затем волоку тело к берегу. Сваливаю в болото. Булькает огромный пузырь. Все. Теперь надо встать на ноги…

Мою лодку подобрал патрульный катер и привел в Техас-Сити. В порту ждет группа офицеров, Ибсон – в стороне. Иду к нему. Он молча разглядывает грязную изорванную форму на мне.

– Там была засада.

– Гас?

– Все погибли.

– Дискета?

– Нет…

Ибсон отворачивается и идет в вертолет. Тащусь следом.

– В Хьюстон.

На крыше штаба армии Левле он кидает мне ключ:

– Комната на 12 этаже. В 9 утра явишься в штаб.

В номере есть ванна. Скидываю комбинезон. Погружаюсь в теплую мыльную воду. Закрываю глаза…

В шкафу нахожу тапочки, халат, новую без нашивок форму. Влезаю в халат и иду к бару. Вечер. В углу шумит тюнер. Рядом на журнальном столике стопка свежих газет. Выключаю музыку. Комнату наполняет однотонный шорох дождя. За открытым окном за водяной сеткой размытый городской пейзаж. Медленно выпиваю бокал водки. Ухожу спать.

Утром полчаса жду в приемной Левле. Ибсон выходит, не глядя кивает головой. Спускаемся вниз и едем в аэропорт.

Самолет приземляется в Канзас-Сити. Садясь в машину, Ибсон меня замечает:

– Ты зря вернулся один, Эндрю. Тебя ждут в Трибунале. Кром, отвези капитана Сысоина.

Кром провожает до дверей зала заседаний. Вхожу. Приятная встреча: судейскую тройку возглавляет мой лучший товарищ по детским дворовым играм Алекс Бобров в чине полковника, слева от него старый знакомец подполковник Минитмен. Странно и смешно.

Выписка из протокола N 73 заседания Центрального Военного Трибунала.

Замком РДГ «Русь» капитан Сысоин, в связи с невыполнением особо важного секретного задания, разжалован в сержанты и отправлен в действующую часть. 25.9.03. г. Канзас-Сити. Председатель Трибунала, полковник А.Бэавер.

Выхожу. Протягиваю выписку Крому:

– Подожди, майор.

Из-за дверей выглядывает лейтенант, приглашает пройти. Алекс ждет в уютной гостиной. Сажусь в кресло.

– Ну, здравствуй, Эндрю. Слышал о твоих похождениях, – говорит по-английски, откидывается в кресле, слегка улыбается.

– Хай, – молча наблюдаю как он набивает трубку дорогим табаком.

Форма полковника ему идет. Алекс чиркает спичкой, прикуривает, поднимает глаза:

– Вчера звонил в Москву. У тебя дома все в порядке.

– Как твоя Ольга?

– Хорошо. В июле родила. Сын.

– Поздравляю. Как назвал?

– Олегом. Юлю помнишь? Она теперь у Ольги лучшая подруга. Спрашивает о тебе.

– Передай всем, что жив, здоров.

– Передам.

Молча разглядываем друг друга. Алекс изменился: стал больше американцем, чем русским. Он докуривает, встает:

– Мне надо работать, Эндрю.

Возвращаемся с Кромом в аэропорт. Ибсон в самолете. Он читает выписку Алекса, засовывает в карман:

– Ничем не могу помочь, – предлагает фляжку с коньяком.

Беру. Самолет взлетает.

13

Вертолет готов к взлету. Миллер забирается в кресло, трогает за плечо пилота. Сан-Франциско проваливается в утренний полумрак. На западе расширяется в бесконечность громадная океанская чаша. На востоке вырастает горная гряда в зареве восходящего солнца…

Сакраменто.

– Командир взвода охраны лейтенант Бриз, сэр, – Эндрю отдает честь полковнику Миллеру. – Приказано всюду сопровождать Вас.

Они идут к машине, выезжают в горы на командный пункт Западной армии.

В центральном зале КП Майкл смотрит на большой экран-карту, его зрачки расширяются. Оборачивается к замкому подполковнику Кингу.

– Давно это началось?

– Три часа назад.

– Ваши действия?

– Первая дивизия выдвигается к Передовому хребту и берет на прицел Денвер. Вторая дивизия занимает перевалы Сангре-де-Кристо и блокирует Санта-Фе. Третья дивизия закрепляется на Рио-Гранде от Альбукерке до Эль-Пасо. Четвертая и пятая дивизии отправлены в Вайоминг и Монтану – будут действовать по обстоятельствам.

– Связь с Мейрелем?

– Есть.

– С Ибсоном?

– Нет…

* * *

– Алекс, брось ты все, полетели.

Бэавер переодевается в полевую форму и не отвечает Минитмену.

– Здесь недалеко меня ждет «Апач»… Через шесть часов Канзас-Сити будет окружен. Мясорубку ведь устроят!

Бэавер берет любимый АКМ, всовывает в карманы на бедрах магазины, набирает полную сумку патронов.

– Дивизии Северной группы бегут. Надо помочь Свиту собрать их.

– Откуда у тебя боевой вертолет?

– Мейрель приказал…

– А я подобного приказа не получал. До свидание. Лети, Эдвард…

* * *

«Альбукерке 200 миль».

Когда БТР проскакивает плакат, его догоняют три низко летящих вертолета «Апач». Двойка уходит дальше на восток, третий разворачивается, целится в бронетранспортер.

– Стоять! – кричит Ибсон.

Машина сворачивает с шоссе, перепрыгивает кювет. Ибсон ловко выскакивает из верхнего люка, бежит к кустарнику. Ракета сжигает БТР. Пулемет сверху поливает зазевавшегося майора Крома. Ибсон ползет в самую глубину колючей чащи. Он в форме солдата, надеется – его не удостоят вниманием…

* * *

Ночью вылезаю из кустов и иду на восток. В небе оживление: летят самолеты, низко носятся вертолеты. Полнолуние. Поэтому, заслышав шум лопастей, валюсь на землю.

Ближе к утру впереди вырисовывается силуэт старой нефтяной вышки, сарая. В окошке теплится огонек. Заглядываю. У допотопной печки сидит старик. Без стука вхожу. Старик не реагирует, продолжает помешивать варево в котелке. Сажусь на пол поближе к огню.

– Отвоевался, солдат?

– Есть курить?

– Не курю. Как вас там?

– Уничтожили роту…

– А ты как?

– …Радио слушаешь, старик?

– Справа, на полке.

Новости впечатляют. Маршал Хайдеггер реализовал грандиозную операцию «Цунами-4»: Канзас-Сити взят 1 Освободительной армией, генерал Мейрель погиб, Северная группа войск полковника Свита отступает в Канаду, 2 Освободительная армия осуществила глубокие прорывы на Денвер, Альбукерке, Эль-Пасо, генерал Ибсон исчез, Южная группа войск расчленена и дезорганизована, только армия генерала Левле обороняется на линии Хьюстон – Сан-Антонио – Остин.

– Присоединяйся, – старик пододвигает котелок.

Вытаскиваю ложку.

В этом же котелке старик заваривает травяной чай. Молча пьем. Пролетает вертолет.

– Не боишься? Могут пальнуть.

– На все Божья воля, – старик встает, идет в угол. – Снял бы ты форму, – возвращается с рабочим комбинезоном.

– Спасибо, – раздеваюсь, протягиваю старику винтовку и часы, – спрячешь до вечера?

При себе оставляю нож и револьвер. Засыпаю в углу, зарывшись в кучу тряпья. Снятся горящие машины и выскакивающие из них живые факелы…

Вечером старик кладет мне в сумку три банки мясных консервов.

– Винтовку и часы бери.

– Храни тебя, Бог, солдат, – старик поднимает руку.

– К черту! Я не верую.

– Это временно…

Ухожу в Хьюстон.

14

Четверо суток валяюсь у свалки неизвестного поселка. Давно ничего не ел. Ночь. Лицезрю пульсирующий Млечный путь. Готовлюсь умереть. Шорох. Со стороны поля скользят три тени. Останавливаются в десяти метрах, приглушенно рычат. Волки или собаки – все равно. Отползаю к дереву, из-за пояса вынимаю револьвер. Сил больше нет даже поднять оружие. Псы скалятся, медленно подбираются ближе, выжидают. Они тоже страшно голодны. Я отдыхаю. Псы совсем близко, решаются, прыгают. Двумя руками вскидываю револьвер и стреляю…

– Все в порядке, очнулся.

Лежу в кровати. Надо мной склоняется человек. Я его знаю, но сейчас не до этого.

– Поешь.

Выпиваю чашку горячего шоколада и забываюсь…

Через неделю окончательно прихожу в себя.

Мы сидим у камина и пьем кофе.

– Тебе пора уходить, лейтенант.

Согласно киваю.

– Я могу тебе помочь, – Марк допивает кофе, достает пакет, – здесь немного денег и документы. Теперь ты – Сэмюэль Рэдклифф, фермер из Теннесси, запомни городок Пьюласки. Твоя ферма разорена. Едешь к брату в Монтану.

– Спасибо, сержант.

– Я – лейтенант. Новая Интерармия в Канаде эвакуирует офицеров и сержантов Южной группы войск. Не хватает опытных кадров.

– Как в первую гражданскую негров спасали?

– Похоже.

– Кто там сейчас командует?

– Генерал Ибсон и полковник Миллер, – Сой склоняется над камином, перемешивает угли, – в Монтане доберешься до города Юрика. Там на вокзале сидит нищий. Пароль: «Я от Пита Маркса». Отзыв: «Сегодня выпадет снег».

Я улыбаюсь.

– Он переведет тебя в Канаду. Даст новые документы. Ты должен прибыть в Калгари в штаб Западной дивизии Интерармии.

– Согласен.

Снова пьем кофе и молчим. Я ничего не хочу рассказывать своему сержанту. Он – тоже.

– В 7 часов утра от автостанции пойдет автобус на Омаху, – Марк встает и уходит.

Остаюсь наедине с угасающим камином.

* * *

Ночлежка на вокзале Су-Сити в 100 км. севернее Омахи.

Не раздеваясь растягиваюсь на железной койке, закрываю глаза. На соседнюю кто-то садится и дотрагивается до моего плеча. Это Заяц:

– Рад тебя видеть, Андрей, – он вымученно улыбается, – у тебя есть еда?

– Сейчас, – вытаскиваю из-под головы сумку.

Он быстро съедает мои скромные запасы.

– Чудом спасся. Вот сейчас добираюсь в Канаду. Там, на границе – новые дивизии Интерармии. Пошли вместе, Андрей.

– Домой не хочешь, Леонид?

– Не знаю…

– В Канаду трудно пройти. С этой стороны тоже войска стоят.

– Проберемся.

Заяц выжидающе смотрит. Он похудел и стал еще выше. Одет в грязные лохмотья.

– Утром все решим.

– Ладно, – легко соглашается Леонид.

В ночлежку входит военный патруль, блокирует дверь, начинает проверять документы. Заяц опять садится на койку, шепчет:

– Давай прорвемся, у тебя есть оружие?

У меня остался только нож. Отворачиваюсь. Заяц замирает, уставившись на свои грязные руки. Подходит офицер:

– Ваша карточка?

Заяц не двигается. Офицер привычным движением срывает с его шеи солдатский медальон.

– На выход…

Патруль давно ушел. Свет погашен. Но я уже не хочу спать.

* * *

Ибсон за столом долго просматривает бумаги. Стоя жду.

– Значит выжил, Эндрю, – Фред не поднимает головы, – есть вакансия замкома учебного полка. Здесь под Монреалем. Будешь натаскивать новобранцев.

– Я уже навоевался. Поеду домой. Отпускаете, генерал?

– Хорошо, – он берет ручку, что-то пишет, – бюрократы тебя еще месяц промучают, – не глядя двигает на край стола новую регистрационную карточку, чек, – Это – в российское консульство. Это – зарплата за год, для скорости – снимешь с моего счета. Счастливого пути, Эндрю.

– Спасибо, генерал.

15

.

Открываю дверь своим ключом. В коридор влетает еще не проснувшаяся в ночной рубашке пахучая Сашка.

– Андрюшка! Братик вернулся! – Она запрыгивает на меня как кошка.

Обнимаю и кусаю ее за ухо. Рядом уже стоит мама, молчит и непрерывно гладит мою руку. Обнимаю маму. Она на целую голову стала ниже меня, голову, седую как лунь. Сашка уже на кухне гремит посудой и зовет пить чай. Чай крепчайший и вкусный: с земляничным вареньем. Саша сидит напротив, проснулась:

– Знаешь, на тебя полгода назад пришла похоронка. Мол, пропал без вести. Ваши армии окружили и вообще войну вы проиграли. Нам и говорят: все, считайте – погиб. А ты вернулся! Фантастика! – Сестра в восхищении.

Пусть лучше не знает как я вернулся.

– Ой! В школу опаздываю. Я ведь на золотую медаль иду и на подготовительные курсы в университет хожу. Буду поступать на журналистику, как папа. Я сегодня рано вернусь!

– Сынок, я тебе ванну приготовила и чистое белье.

– Хорошо, мама.

Поздно спохватываюсь: мама пугается рваных шрамов на руках.

– Это только царапины.

– Как все произошло?

– Да ничего особенного, мама. Началась мясорубка и большой беспорядок. В таких случаях надо просто отползти в сторону, полежать в траве сутки и про тебя все забудут. Я полежал, встал и пошел домой.

– Пошел?

– Как видишь, дошел.

Долго лежу, дремлю в родной ванне. Никуда не хочется идти.

– Мама, у меня дела. Надо перерегистрироваться в военкомате…

Дверь открывает Юлия. Она из кухни: в переднике, с мокрыми руками, с большим кухонным ножом в свекольных подтеках.

– Андрей?!

Юлия чуть выше меня. Осторожно поднимает полные руки с красным ножом, осторожно кладет мне на плечи. Чувствую рукоятку ножа.

– Пойдем же.

На кухне она угощает меня винегретом, молчит и смотрит.

– Не думал тебя застать.

– Я безработная. Отдыхаю.

– Давай куда-нибудь сходим. В гости. К Алексу Боброву.

– Он мертв.

– К Майку Мельникову?

– В Канаде. Вы разве не встречались?

– Нет. А Заяц?

– Дома. Но к нему не надо ходить.

– Тогда в театр. Давно не слышал хорошую русскую речь.

– Пойдем. Звони, заказывай билеты.

Покупаю билеты на мхатовскую постановку «Вишневого сада». Через час Юлия выходит в длинном шерстяном платье, элегантно облегающем ее полную фигуру.

– Шикарная вещь. Купила?

– Сама связала, – гордо вскидывает тяжелую голову, оценивающе оглядывает меня, – а вот ты непрезентабелен. Поехали в магазин.

На Садовом кольце останавливаемся.

– Валюта есть?

– Ничего другого и нет.

В бутике Юлия долго и щепетильно выбирает мне рубашку, галстук, костюм, туфли. Назойливо суетятся продавщицы. Мне это порядком надоедает. Наконец едем в театр.

Ночью останавливаемся у парка. Идем гулять по темным аллеям. Юлия мягко и уютно вкладывает свою руку в мою, прижимается:

– Странные вы возвращаетесь оттуда.

– Какие же?

– Леонид меня просто напугал. А ты какой-то чужой. Как было на войне?

– Я не хочу говорить о войне. Здесь чистый воздух. Давай просто дышать.

Из кустов вылезают трое накачанных верзил, идут к нам.

– Эй, хиляк, – подходит ко мне центровой, – бабу ты себе не по кондиции выбрал. Отойди в сторонку. И не забудь карманы вывернуть.

Юлия отодвигается. Медленно поднимаю тяжелеющие ненавистью глаза.

– Витюша, он оказывается, наглый, – говорит правый.

– Он, похоже, крутой. Пальчики надо бы обломать, – вторит левый.

– А сейчас мы ему крышу сдвинем, – центровой резко дергает правую руку вперед.

Я падаю на колено, выхватываю револьвер и стреляю. Центровой визжит – между ног у него хлещет кровь. Остальные замирают.

– Хорошо, гады. Не двигайтесь! Я сначала стреляю, потом думаю. Изображайте скульптуру пятнадцать минут. Поняли? Покажите взглядом.

Уходим. Юлия отлично держится: не оборачивается и не дрожит. Останавливаю машину у ночного шопа. Покупаю литр водки и копченых куриц. Везу Юлию на Ленинградский проспект.

Поднимаемся на 12 этаж в квартиру Эйзенхауэра. Здесь опрятно и чисто, только все покрывает неощутимая годовая пыль. Юлия сразу идет в душ. Я сервирую низенький стеклянный столик, включаю телевизор, нахожу ночной кабельный канал. В ожидании Юлии выпиваю сто грамм. Она выходит распаренная и теплая.

– Юленька, водочки выпьешь?

– Что ж не выпить, выпью, – рассудительно говорит она и берет полный стакан.

– За будущее.

Чокаемся. Юлия залпом выпивает, отламывает крылышко. Я придвигаюсь, обхватываю ее стан:

– Юля, я очень устал.

– Ты постарел, Андрюша.

– Давай выпьем еще.

Мы опрокидываем в себя по стакану водки и я спускаю тормоза. Нахожу губами ее мягкие нежные губы, кончиком языка – ее влажный язык. Руки сами лихорадочно пытаются проникнуть под шерсть. Юлия отваливается, встает, стаскивает через голову платье. Встряхивает головой. Волосы тяжелыми волнами скатываются до щиколоток. Она прекрасна и величественна как Мать богов. Смотрит на меня сверху вниз:

– Андрей… у тебя там, за океаном, были женщины?

– Юленька, какие женщины на этой гнусной войне! – тороплюсь я.

– Раздевайся, сейчас белье постельное поищу…

Утром я просыпаюсь первым, долго смываю в душе водочный синдром. Возвращаюсь. Юлия спит, широко раскинув толстые ноги. Сажусь в кресло и подчистую с костями съедаю курицу. Юлия просыпается сжимается под одеялом, смотрит как я ем.

– Отвернись, я оденусь.

Выхожу на балкон.

– Отвези меня домой.

У себя дома она поит меня чаем. Читаю в ее глазах не высказанный вопрос.

– Мне надо по делам. Вечером зайду.

Переезжаю через проспект в свой двор. Заяц живет в соседнем подъезде. Иду к нему. Дверь открывается автоматически, за ней никого нет. Заяц в комнате, в инвалидном кресле.

– Здравствуй, Андрей. Я рад. Ты цел?

– Только царапины.

– Хорошо. Садись. А я уже считай, что мертв.

– Как это случилось?

– Хотели убить, а только покалечили. Все правильно: нечего лезть с войной в чужую страну.

– Выпьешь водки?

– Мне теперь все равно. Стаканы на кухне.

Я разливаю.

– Поднеси стакан. У меня только пальцы шевелятся, – зацепив стекло зубами, он долго пьет, – Я рад, что ты вернулся. Женись на Юльке. Устраивайся в нашу армию – здесь курорт. Все будет замечательно.

Я встаю. Дотрагиваюсь до его пальцев:

– Прости, Леонид.

– Да. Бог нас осудит. Счастливо, Андрей.

Дома меня ждет Сашка. Обиделась:

– Где ты вчера пропадал?

– Саша, дай поспать. Сегодняшний вечер посвящаю тебе…

Вечером меня будит телефон. Отвечает Саша:

– Алло! Юля, здравствуй… Нет, он не приходил… Со вчерашнего дня… Да ничего с ним не случится в нашем мирном городке!… Хорошо, я тебе позвоню. Андрюшка, подъем!

Сашка натянула узкую юбку, смелую блузку. Лифчика нет. Видимо, трусики тоже забыла одеть. Расцветающая розочка!

– Ну что, на дискотеку.

– На дискотеку!

– На самую крутую, на всю ночь.

– На всю ночь!

– Только, смотри, без наркоты и прочего.

– О`кей!

– Веди.

– Вперед!

На дискотеке мы только вдвоем, флиртуем вовсю. Я не хочу видеть рядом с несовершеннолетней сестрой мужчину. А Сашке интересно с «воскресшим» двадцатитрехлетним братом. Утром мы пьяны танцами и пепси.

– Сашка, я люблю тебя, – ору, падая на сиденье машины.

– Я тебя тоже! – валится на сиденье рядом Сашка.

Целую ее в губы, сильно, долго. Она прижимается. Ее острые грудки колют, целятся в сердце.

– Все, Саша, остынь.

– Спать вместе будем!

– Ты что! К маме пойдешь. Да тебе же в школу пора.

– С 1 апреля! Каникулы начались!

Отвожу Сашу домой и еду дальше, куда глаза глядят. По дороге пью очень много кофе. Глаза приводят меня на Ленинградский проспект. Вхожу в квартиру Вадима. Здесь везде стерта пыль. Сажусь в кресло. Часто бьется накачанное кофеином сердце. Гулко стучат об подоконник капли начинающегося дождя…

Вскакиваю, быстро одеваюсь, путая спросонья одежду. Просыпается Джейн: «Ты куда, Эндрю?» «Я скоро вернусь.» «Ты не успеешь вернуться.» «Меня ждет машина.» «Ты опоздаешь, Эндрю.»…

Ночное федеральное шоссе N 10. На обочине Эйзенхауэр одним сильным движением отрезает голову мальчишке в черном парадном мундире. Берет ее за волосы и пинает как мяч. Безголовое тело еще стоит, у него дрожат руки… На грязной поверхности болота лопается пузырь, источая смрад – все что осталось от Эйзенхауэра…

В гостиной военного трибунала сидит холеный Алекс, благородный Алекс – полковник с маникюром на ногтях. Он сосет дорогую трубку, выражая своим видом легкое пренебрежение: «Ты сел в калошу, Андрюша. Ты лажанулся, Эндрю. Езжай к Юле под юбку, там тебе будет хорошо.»…

Мгновенно небо из синего становится белым. На горизонте вырастает миниатюрный ядерный гриб. Падаю ниц. Там были: Хьюстон, армия Левле и надежда вернуться в Россию…

Эти псы озверели и стали волками. Они загнали меня в угол и хотят сожрать. Осталось только три патрона – по одному каждой собаке. Но руки от голода ослабели, не могут поднять револьвер. Псы это прекрасно понимают, скалят клыки и прыгают одновременно…

В просторном кабинете восседает обрюзгший Ибсон. У него отечное лицо, громадные мешки под мертвыми глазами. Он что-то пишет: «Эндрю, ты заработал за год 60.000. Выписываю в английских фунтах. Возьмешь с моего счета – без этих бюрократических проволочек. Счастливого пути.»…

Толпа неожиданно расступается и выталкивает на меня маленькую девчушку с длинными темными волосами и распахнутыми счастливыми глазами: «Здравствуйте, я – Джейн!»…

Смотрю на часы: 9 утра. Пора. Военкомат открыт и военком у себя.

– Капитан Сысоин? Ваши документы еще на перерегистрации.

– Товарищ подполковник, в перерегистрации нет необходимости, я возвращаюсь в Канаду.

Военком встает и уходит.

– Товарищ капитан, – подполковник вернулся, – возникли некоторые сложности: ваши документы в ФСК. Если вы хотите ускорить процедуру, отправляйтесь прямо сейчас по этому адресу…