Текст книги "Америка XXI век"

Автор книги: Андрей Сысоин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

3

Я сижу на кипе старых книг, курю и греюсь на солнышке. Пищит телефон:

– Хай, Эндрю, приезжай за мной, я опаздываю на премьеру, – это Джейн.

Уже в машине я спрашиваю ее:

– Твои друзья забыли о тебе?

– Глупый, без меня ты бы заблудился.

Мы в Гарлеме на площади, окруженной разрушенными домами. На саму площадь проехать невозможно. Останавливаюсь на улице. Джейн убегает. Иду в толпу.

Медленно затихает гул: зазвучал Реквием Моцарта. Над развалинами поднимается багровое зарево. Вступает усиленный электричеством ударник, сначала тихо, потом громче, заглушая Реквием. И вот он грохочет уже вместе с синтезатором. Неожиданно, перекрывая музыку, взлетает сильный грудной человеческий голос. Я вздрагиваю. Нет сомнения: это кричит Джейн. Ее фигурка возникает из развалин. Она поет о городе, бездумно исковерканном людьми, бездушно коверкающим человеческие судьбы. Потом прямо на развалинах начинается действие. Музыка не прекращается, герои не говорят, а поют. Джейн – юная жительница Манхэттена. При штурме Острова погибает ее семья и девочку подбирает маленький отряд полицейских, скрывающийся в развалинах от отрядов Переворота. Джейн полюбила одного офицера, отряд стал ее семьей. Она ухаживает за ранеными, ходит в разведку. Но идиллия длится недолго: отряд находят и уничтожают патрули новой власти. Солдаты Переворота насилуют раненую, умирающую девчонку.

После спектакля я целый час ищу Джейн и нахожу в своей машине. Везу ее домой.

– Ты прекрасно поешь, Джейн.

Она молчит, сидит скорчившись в кресле, подбородок – в грудь, смотрит исподлобья вперед. У нее осунулось лицо, глубоко запали глаза.

– Ты себя плохо чувствуешь?

– Отстань, – тихо и раздельно говорит Джейн.

Едем молча.

– Высади меня, – приказывает Джейн.

Включается телефон:

– Эндрю! Где ты пропадаешь, черт тебя возьми, давай немедленно в отряд! – кричит Симпсон.

– Что случилось, Вильям?

– Обстреляли наш патруль!

Джейн сидит неподвижно, ничего не слышит. Я останавливаю машину, начинаю лихорадочно соображать. Джейн берется за ручку, открывает дверь. Впереди мелькает свет фар.

– Сиди! – грубо останавливаю ее, выхожу сам и бегу навстречу медленно ползущему форду, вытаскивая из кобуры револьвер.

За рулем грузный мужчина в штатском.

– Мистер, мне нужна ваша машина.

– Мне она тоже нужна.

– Вы не имеете права отказывать офицеру Переворота, – спокойно говорю я и кладу руку с револьвером ему на плечо, – немедленно выходи из машины!

Он вылезает быстро, быстро отходит в сторону.

– Ты славный, Эндрю, – проходя мимо, Джейн слегка касается моей груди.

Наблюдаю как она садится, разворачивает форд и исчезает за поворотом. Оборачиваюсь к мужчине:

– Садитесь, подвезу.

– Что случилось, – через некоторое время спрашивает он.

– Завтра днем возьмете свою машину в отряде Сысоина. Извините, – останавливаюсь около перехода в метро, – выходите.

Не успеваю остановиться у казармы, как в микроавтобус набиваются мои солдаты. Рядом в кресло прыгает Симпсон.

– Ну, Эндрю! – качает он головой, – поехали быстрей.

Улицы плохо освещены и словно вымерли. Едем как можно быстрее, пока фары не высвечивают трупы посреди улицы. Они валяются в луже крови, сильно изуродованы: у одного снесено пол головы, у другого распорот живот и кишки разбросаны по асфальту, отдельно валяется чья-то нога… Непроизвольно пригибаюсь и задираю голову вверх. Рядом со мной – замком Симпсон и сержант Вадим Эйзенхауэр.

– Вадим, проверь все квартиры, Вильям, организуй оцепление района.

Подъезжает санитарная машина и забирает убитых. Я сажусь в микроавтобус и звоню в штаб.

– Вы уже пятый за последние полчаса, – устало говорит дежурный, – по всему Нью-Йорку обстреливают отряды Переворота. Видно, предстоит веселая ночка.

– Есть кто-нибудь в штабе?

– Нет, но я вызвал Данаэля. Ждите его приказов.

Я вылезаю из машины.

– Командир, Эйзенхауэр нашел квартиру из которой стреляли, – ко мне подбегает посланец Вадима.

– Где?

– На шестом этаже.

Дверь в квартиру выломана, за ней – порядок и чистота. Хозяев нет. На ковре у окна стреляные гильзы. Саар и Хэмми разглядывают их. Вадим идет ко мне:

– Они были здесь.

– Надо опросить соседей. Хэмми, подбери гильзы.

Дверь открывает старик и испуганно смотрит снизу вверх на Эйзенхауэра.

– Разрешите, – Вадим решительно протискивается.

В комнате за столом сидит старая женщина. Саар осматривает квартиру. Я с Вадимом останавливаюсь у стола.

– Что вам угодно, господа? – тихо спрашивает старик.

– Под вашими окнами расстреляли патруль Переворота, – это говорит Вадим.

– Мы ничего не видели.

– Все было тихо и спокойно? – Вадим нервничает.

– Полчаса назад стреляли, но недолго.

– Кто стрелял?

– Простите нас за настойчивость, но погибли наши товарищи, – подключаюсь я, – стреляли из соседней с вами квартиры. Кто там живет?

– Эта квартира уже год пустует. Но часа три назад туда кто-то пришел. Мы удивились, но не стали интересоваться.

– И вы больше ничего не можете добавить?

– Нет.

Мы уходим. Пищит телефон:

– Внимание, всем командирам отрядов! Говорит Данаэль. Приказываю привести отряды в боевую готовность и начинать усиленное патрулирование. Всех задерживать и обыскивать.

– Вильям, снимай оцепление, – говорю Симпсону на улице, – делимся на пять групп и прочесываем район. Старшие в группах Эйзенхауэр, Сой, Бриз и ты.

Моя группа перебегает по стеночке вдоль улицы и ждет свинцовый дождь на голову. Что-то произошло: опять ночной мертвый Нью-Йорк превращается в поле боя. Очень тихо и от этого еще тревожнее. Перед глазами развороченные трупы моих солдат. В этом районе Квинса не проходили уличные бои – здесь нет недобитых военных. Тогда, кто шалит? Мы крадемся, прислушиваясь к ватной тишине. Навстречу едет легковая машина. Молча показываю на нее рукой.

– Стоп! – один из солдат безрезультатно пытается ее остановить.

Сразу же почти вся группа начинает стрелять.

– Зачем! – кричу я.

У человека за рулем нет ни документов, ни оружия. Он уткнулся в баранку – пуля попала в затылок. У ребят сдают нервы. Так к утру мы сами себя перестреляем.

– Все, уходим в казарму, – приказываю я.

Уже в Буквэме принимаю по телефону приказ снимать патрулирование. Попыток нападения больше не было. Приходит Симпсон.

– Что это было, Эндрю?

– Не знаю. Давай выпьем. Можно достать русской водки?

– Попробую.

– И каких-нибудь консервов.

Замком возвращается с Эйзенхауэром. Вадим выставляет на стол 2 бутылки «Столичной» и банку мясного паштета.

– Последние мои запасы, – вздыхает он.

Спасибо, Вадим, присаживайся, – я достаю три стакана, – мы здесь все русские, выпьем по нашему.

– О`кей.

– Я, вообще-то, еврей, – улыбается Вадим.

– Русский еврей, – уточняет, смеясь Вильям.

– Сам – русский хохол – Вася Дегтярев, – отшучивается Вадим.

Я разливаю по пол стакана. Вадим вскрывает банку.

– Кто погиб сегодня? – спрашиваю замкома.

– Джон Андерсон, Гарри Майор, Уолт Инс, Уильям Вильсон, Фред Джонсон – все американцы.

Мы встаем и, не чокаясь, молча опрокидываем стаканы. Приятный жар разливается по телу. Сажусь, расстегиваю воротник, снова разливаю по пол стакана:

– А теперь – за Россию.

Напряжение спадает. Я улыбаюсь Василию и Вадиму. Не сегодня-завтра выловим остатки контры. Достаю сигареты и кидаю на стол. Дегтярев порядочно пьянеет и клюет носом. Вадим держится трезво, только играют желваки на скулах.

– Вася пропустит, давай с тобой, Вадим.

Мы чокаемся и пьем просто так, без тоста. Чиркаю зажигалкой. Взметается багровый сноп пламени. Дегтярев спит, обняв голову руками. Я забываю английский язык:

– Поговорим?

– Поговорим, Андрей…

* * *

Вызов с трудом поднимает Кэмола с дивана. Он протирает глаза, встряхивает головой. На него в упор смотрят вечно смеющиеся и поэтому суженные глаза Ли.

– Просыпайся быстрее, босс, вечно ты спишь не вовремя.

– Что случилось?

– У меня есть для тебя новости.

– Выкладывай.

– Полковник Хьюз. Слышал о нем?

– Это не Хэд Хьюз из внутренней разведки Пентагона?

– Он самый. Он в Нью-Йорке.

– Спасибо, Роб, только не пропадай. Продолжим работу?

– Нет уж! – смеется Ли, – я тебя знаю, босс, заставишь много работать. Ну, а если тебя надо будет спасать – ищи меня на Гавайях. И подкинь пару миллионов.

Экран гаснет. Кэмол встает с дивана и идет к пульту. «Хэдли Рокуэлл Хьюз, полковник АА, Пентагон» – выпечатывается на экране. Нажатие клавиши – рядом появляется список Джошуа – 40 влиятельных финансистов, военных, политиков, журналистов. Хьюзу среди них места не нашлось. Кэмол тянется за сигаретами, другая его рука скользит по клавиатуре: на дисплее начинает непрерывно двигаться колонка фамилий. Кэмол не следит за ними, курит, пуская дым в потолок. Решает сходить в душ. При возвращении видит на экране только два имени. Это люди из списка Джошуа, лично знающие Хьюза. Внимание Кэмола привлекает генерал Хайдеггер – член бывшей Объединенной группы начальников штабов АА. Через три часа напряженной работы Кэмол получает полное досье на Людвига Кэрола Хайдеггера, начиная с рождения и заканчивая его местонахождением в данный момент. Он в Нью-Йорке. Кэмол удовлетворен. Берет телефон, набирает номер:

– Адам? Я тебя жду.

Через полчаса:

– Твоя задача, Адам, как можно быстрее найти Хайдеггера. Завтра ты должен стать членом подполья. На связь выходи раз в сутки.

Адам молча кивает головой и исчезает…

* * *

Поздний вечер. Маленький, мало кому известный ночной бар в районе Флашинга. Кэмол и Ибсон сидят в отдельном номере, смотрят видео, неторопливо беседуют.

– Сейчас уже ясно: Данаэль с Бонзом держатся особняком, – говорит Ибсон, – они осуществляют дуумвират. Правда, здесь еще замешан некто Франк Салливан.

– Бывший шеф полиции Нью-Йорка.

– Ясно…

– Так, что же Данаэль?

– Мне кажется: некоторые распоряжения правительства саботируются. Да и руку на финансы Данаэль положил.

– В штабе есть недовольные?

– Минитмен везде трезвонит о коррупции. Он давно знает Данаэля, а с Бонзом у него были личные стычки еще до Переворота.

– Тебе надо поближе сойтись с Минитменом. И запомни имя: Лэмфорд Брайан. Если он появится рядом с Бонзом, Данаэлем или Салливаном – я должен узнать об этом немедленно.

– Извини, кто он?

– Пресс-секретарь бывшего президента. Завтра позвони в Эдуард, в Военный комитет правительства Роберту Мейрелю. Передай ему привет от меня. Роберт будет твоим прикрытием в столице.

– Спасибо. Хочешь еще коньяку?

– Пока все идет хорошо. Мы выиграем, Фредди. Как Джейн?

– Все в порядке.

– Отправил бы ты ее в Европу. Линда будет очень рада.

Ибсон молчит и не смотрит на Кэмола.

– Мы обязательно выиграем, Фредди, но вот время… – Кэмол неопределенно хмыкает.

4

Смена подходит к концу. Небо чуть-чуть сереет, но здесь, внизу темно. Наш патрульный микроавтобус движется медленно, надолго застывая у пустынных перекрестков. Я начинаю дремать, когда из окна ближайшего дома страшно и надрывно кричит женщина. Солдаты быстро и бесшумно выпрыгивают из машины, рассыпаются. Отделение Вадима берет на себя контроль улицы. Эндрю Бриз со своей группой бежит на крышу. Я с четырьмя бойцами останавливаюсь на четвертом этаже у приоткрытой двери. Заходим. В большой комнате полный разгром, в центре на крючке от люстры висит женщина. В туалете лежит мужчина с разбитой об унитаз головой. Крик из соседней квартиры. Первым на площадку выскакивает Боб Грин и получает очередь в живот. Я закрываю дверь, валюсь на пол: дерево лопается от пуль. Террористы бегут на верх. Там их встретит Бриз. Мое отделение лежит, пока Эндрю сам не приходит к нам:

– Они ушли вниз на лифте.

– Будем надеяться на Вадима.

Осторожно спускаемся, навстречу бежит возбужденный Вадим:

– Взяли одного!

– Живой?! – удивленно пялюсь на сержанта.

– Да!

Мы впервые берем в плен террориста. Живыми они еще никому не давались.

– Где!

– В машине, завязанный.

Бегу вниз к патрульному микроавтобусу.

– Симпсон, – говорю по телефону, – мы поймали террориста, приготовь все необходимое.

Оборачиваюсь. В салоне четверо: два солдата наставили оружие на замотанного ремнями пленника, из-за их спин многозначительно улыбается Эндрю Бриз. Рассматриваю террориста: красивый семнадцатилетний парень с нежной кожей и с длинными волосами, одет в форму АА, смотрит зверенышем. Отворачиваюсь. Рассветает. Подъезжаем к Буквэму. Василий ждет у дверей. Проходим в командирскую комнатушку. Развязываем пацана и садим к столу. Я располагаюсь напротив. Замком спрятался в углу. Выдвигаю ящик стола – там магнитофон. Кладу руку поближе к клавише записи, начинаю допрос:

– Как зовут?

– …

– Давай рассказывай: когда родился, кто такой.

– …

– К какой организации принадлежишь?

– …

– Кто твой командир? Кто тебя послал убивать?

Молчание. Входит Бриз, кладет на стол записку.

«Лейтенанту Сысоину.

Убиты:

Джек Джордж Дасс – руководитель профсоюза независимых журналистов, его жена;

Ричард Гордон – работник 5 отдела штаба Переворота, его жена и ребенок.

Вадим.»

– Так. Молчишь? Вставай.

Выводим его на улицу, заталкиваем в машину, едем обратно. Трупы еще не убраны. Улица оцеплена: здесь командует Эйзенхауэр. Надо бы сообщить в штаб. Подвожу парня к трупам, вытаскиваю револьвер и вставляю дуло ему в затылок. Он молчит. Немного поразмыслив, нажимаю на курок. Выстрел. Террорист падает в общую свалку. Его поднимают. Глаза мутные от страха, язык еле шевелится:

– Я буду давать показания.

Вадим усмехается и убирает свой кольт. В автобусе Бриз протягивает ему банку колы, сигарету – чтоб отдышался. В командирской комнате террорист начинает свой рассказ. Запись:

– Я, Роберт Савк, уроженец города Нью-Йорка, 17 лет, состою в подпольной организации «Молодые американцы за свободу». Участвовал в уличных боях против Переворота. В ночных акциях участвую с апреля…

С кассетой в кармане отправляюсь в штаб. Ибсона там нет.

– У него отпуск до утра, – сообщает дежурный лейтенант.

Возвращаюсь в машину. Шофер – рослый спокойный всегда молчаливый негр – протягивает сигарету и чиркает зажигалкой.

– Как дела у Грина, Тэн?

– Отвез его в госпиталь. Будет жить, – Тэн, не спрашивая, включает зажигание и тихонько выводит машину со стоянки на улицу.

В городе повсюду идут ремонтные работы: расчищают завалы, опять поднимаются небоскребы, звучат взрывы – на этот раз мирные. Город преображается на глазах. Я ничего не знаю и ничего не делаю. Все свободное время читаю – дорвался до настоящих американских книг. Пора прекращать.

– Поехали в Джамейку.

Ибсон наверняка сидит дома и пьет.

– Передашь Симпсону, что я вернусь утром. Заедешь за мной в шесть часов.

Дверь открывает Джейн:

– Хай, Эндрю, молодец, что заехал, – улыбается Джейн.

– Сначала я приму душ, можно? А потом, мне нужен Ибсон.

– Отец у себя. Есть будешь?

– Забыл когда ел последний раз.

Горячая вода – роскошь. Долго стою под струями душа и думаю о Джейн. Я знаю ее только месяц, но с ней очень легко и свободно. Ибсон меня уже ждет. На столике два пузатых бокала доверху наполненные коньяком.

– У тебя какие-то проблемы, Эндрю? Забрался в мое логово.

– А у тебя очередной запой, Фред.

– Как видишь, – Ибсон делает большой глоток и включает видео.

– Что это?

– Один репортер снял фильм о Перевороте.

Я не оборачиваюсь на экран, с которого несутся не кинематографические звуки, смотрю на Ибсона.

– Фред, кто руководит шестым отделом?

– Мартин Бонз, – Ибсон дергает бровью, но не меняет позы – весь в видео.

– Что ты знаешь о нем?

– Бывший свободный журналист. До Переворота подвизался вокруг мэра – собирал для него конфиденциальную информацию. Шатался по всяким притонам. Имеет связи с уголовным миром, наркомафией. Серьезный господин, но большой авантюрист. Данаэлю в контрразведке нужен такой человек.

– Он нас угробит. Слышал об Армии Контрпереворота?

– Ты откуда знаешь?

– Поймали террориста.

– Молодцы. Что ты нервничаешь, мы готовимся. Давай лучше пить, – Ибсон делает еще порядочный глоток коньяка, – Джейн, принеси лейтенанту поесть!

Вошла Джейн, поставила передо мной большую миску супа, села напротив, лучезарно улыбнулась. У нее грубые черты лица, нос картофелиной – ирландский тип. Но когда она улыбается – становится ослепительно красивой.

– Какова моя дочка, – прищуривается сквозь бокал Ибсон, – береги ее, Эндрю.

– Я пошла варить кофе.

Майор уже порядочно напился: тупо смотрит в экран, тупо поворачивает ко мне не мигающие глаза с расширенными зрачками:

– Во Флориде идут тяжелые бои, Эндрю. Скоро волна докатится сюда. Если со мной что случится – позаботься о Джейн. Мне можно, ей нельзя погибать! – взгляд Фреда тяжелеет, – О`кей, давай-ка выпьем за Дикий Запад – скоро все там будем.

Осушив бокал, Ибсон оседает в кресле. Я доливаю доверху свой и иду на кухню. Присаживаюсь к столу.

– Выпьешь коньяку?

– Нет. Как там отец?

– Выключился. В общем – мы обо всем переговорили.

– Он сильно устает. Я не видела его дома уже неделю.

– Как дела у тебя?

– Закончила курсы медсестер, работаю в госпитале, здесь – в Джамейке. Много раненых привозят.

– А я все время читаю.

– Что же?

– Апдайка, Воннегута, Чивера, Капоте, Норриса, Фолкнера, Селлинджера, Оутс и многих других.

– Вот это да! Зачем они тебе?

– Учу ваш язык.

– Ты и так неплохо знаешь английский.

– Мне еще трудно говорить. У нас очень плохо учат.

– Ты ведь приехал из России. Расскажи что-нибудь о России, – Джейн вытирает стол, ставит две чашки, разливает кофе.

– Россия и Америка похожи. Россия тоже большая страна и в ней много беспорядка и такая же война идет на улицах. Очень вкусный у тебя кофе.

– И зачем тогда ты приехал сюда?

– Чтобы познакомиться с тобой.

– Разве у вас нет своих девушек? – Джейн лукаво наклоняет головку.

– У нас нет таких как ты.

– Почему?

– Ты умеешь быть свободной.

– Но я не американка: только два года – как мы сюда приехали.

– Это неважно.

Мы молча допиваем кофе.

– Погуляем, Джейн? У вас тут рядом неплохой лесопарк.

– Пошли.

На улице светло и тепло – май. Весь лес заполнен бездомными, живущими в автофургончиках. Джейн здесь знают, окликают, улыбаются. Бегают и шумят дети. Они тоже знают Джейн. Посреди бедлама сидит бард и напевает сонеты. Мы постояли рядом… Наконец нашли тихий уголок со скамейкой, сели. Я достаю сигареты, смотрю на Джейн. Девочка задумалась, глядя поверх деревьев на дома вдалеке:

– Все хорошо, Эндрю?

– У нас все хорошо, – кладу руку ей на плечо.

Джейн неподвижна, продолжает думать:

– Все хорошо, но мне тревожно, Эндрю. Отец молчит, но я вижу – в нем больше нет беззаботности.

– Ибсон много работает.

– Но он делает не свое дело.

Выбрасываю окурок, улыбаюсь Джейн:

– Наступают серьезные времена, девочка. Америка не успокоилась после Переворота. Накатывает мощный вал насилия.

– Война? – Джейн серьезна.

– Да. Еще много будет смертей, страну зальет кровью. Может быть, мы погибнем, – мне сейчас очень хорошо и я крепче прижимаю Джейн к себе.

– Зачем?

– Не знаю. Новая эра требует крови.

– Это вы хотите крови.

– Нет. За последний месяц в районе моего отряда убито 50 человек. Их убивали зверски, сначала мучили и уродовали. И так по всему Нью-Йорку. Каждую ночь гибнут сотни людей. Я устал от смертей.

– Но ты тоже убиваешь.

– Обязан.

– Это страшно. – Джейн кладет голову на мое плечо.

– В мире много насилия. Оно уничтожает и в конце концов уничтожит нас. Пусть мы обречены, но у нас есть оружие и мы будем убивать зло. Драться, пока хватит сил и мужества. Надейся на нас, Джейн. – Я ищу ее губы и девочка подставляет их, у нее сухие терпкие губы…

Возвращаемся, крадемся мимо спящего Ибсона на второй этаж. Джейн закрывает дверь на замок, снимает платье. Я подхожу и целую ее маленькую грудь. Медленно опускаюсь на колени. Рубашка остается в руках Джейн…

Просыпаюсь без пяти шесть и начинаю быстро набрасывать одежду. Не замечаю, как Джейн открывает глаза и тревожно смотрит на меня:

– Ты так рано уходишь?

– Меня ждет машина. Я скоро вернусь.

– Ты не успеешь вернуться, Эндрю.

Целую Джейн в лоб. Обхожу спящего в кресле Ибсона. Тэн в машине уже включил двигатель и открыл дверцу. Мчимся по утреннему Нью-Йорку. Выкуриваю сигарету, протираю глаза – окончательно просыпаюсь.

– Как прошло дежурство?

Тэн молча показывает, что все хорошо. В Буквэме посеревший после дежурства Симпсон сидит за неубранным столом и обжигается об растворимое кофейное пойло.

– Сегодня в городе тихо, – хмуро говорит он.

– Олл райт, Вильям!

Плескаю в большую кружку кофе и большими глотками выпиваю. Мне хорошо: на земле еще весна, мир, и яростное солнце заливает Нью-Йорк.

– Командир, я пошел спать.

– Давай, замком. Скоро тебя разбужу, – говорю ему по-русски.

Дегтярев хмыкает и уходит. Я отправляюсь на утреннее построение отряда…

Через час меня вызывает Ибсон. В штабе:

– Где твой террорист, Эндрю?

– Утром сдал Бонзу.

– Ты его допрашивал?

– Да, – достаю и кладу на стол кассету, – здесь запись.

– Хорошо. Теперь работаешь у меня, – Ибсон убирает кассету в стол, – но официально будешь числиться командиром отряда. Твой заместитель справится?

– Да. Что я буду делать?

– Прямо сейчас поедешь в Бронкс, 101 авеню, кафе «Гном». Посидишь там, закажешь виски и свежую «Таймс». К тебе подсядут и спросят о самочувствии Бойтона. Говори, что хочешь, но обязательно передай привет Джошуа и отдай это, – Ибсон протягивает плотный маленький конверт.

Это интересно: Ибсон что-то затевает без ведома штаба. Я на мосту через Ист-Ривер. Идет ласковый все очищающий весенний дождь. День складывается погожий и праздничный. Спешу в Бронкс.