Текст книги "Избранник"

Автор книги: Андрей Степаненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

– Говорил я тебе, Боб, надо по-крупному дела делать, – хохотнул неунывающий Сека и задвигал метлой интенсивнее. – И был бы ты теперь как Мишка Лось, а так – улицы метешь... го-го-го!

– На себя посмотри, – усиленно зашуршал метлой Бобик.

– Ладно, пацаны, я пошел, – попрощался Сашка и, понимая, что с местной милицией теперь опасно даже стоять рядом, отправился дальше.

Он почти бегом спустился к Шаманке, перевалил через мосток и так, по обочине, по обочине, минут через тридцать вышел к аэропорту. Сразу же попытался купить билет на ближайший самолёт – и тут же «обломался». Как оказалось, мест на ближайшую неделю просто нет.

– Горадминистрация все места забронировала, — пояснила улыбчивая девушка в окошке.

«Для своих семей, что ли? – растерялся Сашка. – Как в Киеве после Чернобыля? Они же вроде не верили?»

Он мысленно матюгнулся, развернулся и помчался на автостанцию. Снова пересек мосток, пробежал через весь город и, мокрый, как мышь, растерянно остановился перед не подающей признаков жизни автостанцией. Побегал вокруг, достучался до сторожа, и тот сообщил, что все рейсы абсолютно беззаконно отменены до особого распоряжения городской санэпидстанции. Сторож был страшно расстроен тем, что теперь ему приходится торчать здесь в два раза дольше, чем положено, тем более что отгулов в их системе так и так не дают.

«Оп-паньки! – дошло до Сашки. – А я ведь попал!» Он не знал, как врачам удалось этого добиться, возможно, обманом, но, волюнтаристски перерезав коммуникации, они со своей точки зрения поступили более чем правильно. Он прошел около двух кварталов и присел на лавку. Он признавал, что врачи поступили единственно верным образом. И теперь ему было до чертиков стыдно за свою малодушную попытку слинять из города с риском занести эту заразу еще и в областной центр.

«А если я не заразился? – нет-нет да и принимался он себя оправдывать, и сам же язвительно усмехался: – Ага! Человек трехсот коснулся – и чистеньким вышел!»

– Предъявите ваши документы.

Сашка поднял голову. Над ним возвышались трое парней.

«Менты? Вроде не похоже...»

Он вздохнул, полез в карман и вытащил паспорт.

– А почему без регистрации?

– Не до того было.

– Как это не до того? Сколько дней вы в городе?

Сашка принялся вспоминать и понял, что формально его уже вполне можно привлекать за административное правонарушение.

– В чем проблемы, мужики? – нахмурился он. – Я прибыл в город по личному приглашению Николая Павловича Хомякова.

Парни критически присмотрелись к нему и весело переглянулись.

– А ну, пошли с нами, земляк. Щас проверим...

– Без проблем, – поднялся он и закинул рюкзак на плечо. – Только и у меня к вам вопрос: а вы-то кто такие?

– Как это кто? – всё так же весело хмыкнул один. – Народная дружина.

«Ах, вот оно в чем дело! – дошло до Сашки. – Ну, Федор Иванович! Уже успел!»

– А почему не представились, прежде чем к человеку подходить? Вас что, никто не инструктировал?

Парни почуяли что-то чужеродное и рефлекторно притормозили.

– Ну, Бугров! – осуждающе покачал головой Сашка. – Лишь бы на планерке отчитаться!

– А ты че, Бугрова знаешь? – насторожился один.

– Да уж, наверное, знаю, – язвительно покривился Сашка. – Почитай, каждый день на планерке вижу...

Парни немного поникли, но какая-то тень недоверия к этому молодому, ушлому всезнайке в их взглядах сквозила.

– Стоп-стоп, – притормозил Сашка, сообразив, что они идут не в центр. – А куда это вы меня ведете?

– Как куда? В опорный.

– На фига мне опорный? – зло хмыкнул он. – Давайте уж сразу в горотдел.

– Зачем?

– Чтоб я вас Бугрову показать мог. А то он вчера полчаса в грудь себе стучал, все доказывал, что нарушений не будет! А тут не представились, документов не предъявили, суть нарушения с указанием статей Административного кодекса не указали...

И вот тут они приуныли.

– Чего стоите? – развернулся к ним Сашка. – Пошли. А то у меня времени в обрез!

– Слышь, мужик, – шмыгнул носом один. – А может, не надо в горотдел?

– Может, и не надо, – криво усмехнулся Сашка. – Только тогда уж в следующий раз, прежде чем человека из толпы выдергивать, инструкции изучите. Ферштейн?

Парни дружно закивали, развернулись и чуть ли не бегом помчались прочь, а Сашка тяжело выдохнул и стремительно пошел в противоположную сторону. Он понимал, как невероятно ему повезло, – если бы его доставили в горотдел с этим подготовленным к побегу рюкзаком... м-да.

Пока он дошел до квартиры, дружинники встретились всего один раз. И это было понятно: дело новое, нераскатанное. Но вот ненормально активных, снующих с пачками листовок агитаторов кандидата Хомякова, да точно таких же, но в придачу еще и благоухающих сандалом и розовым маслом и совершенно безумных от возбуждения агитаторов кандидата Лосева Сашка видел на каждом углу.

Город уже проснулся, и вокруг то звучали бравурные патриотические марши, то прорывался откровенный уголовный «шансон», то, как ниоткуда, возникала плавная, «духовная» музыка с явными вставками из индийского кино. В общем, полный бардак.

Старательно огибая агитаторов, Сашка прибежал домой, первым делом проверил у зеркала зрачки, тщательно вымыл руки и лицо, подумав, что можно еще и постирать белье и принять дезинфицирующую ванну, и тут в дверь позвонили.

Сашка вздрогнул, глотнул и тихо, на цыпочках подошел к двери – он никого не ждал. Звонок снова нахально тренькнул два раза. Сашка перевел дух и, набравшись отваги, повернул щеколду, осторожно открыл дверь.

– Ну что, пустишь?

Это была Марго.

Она пришла с двумя пакетами еды, какой-то новой бутылкой и как-то сразу заполнила собой всё пространство огромной четырехкомнатной квартиры.

– А чего ты мебель обратно не поставишь?

– Да как-то...

– А ну-ка давай. Где тут у тебя стол? – Сашка пожал плечами – он не знал.

– И этот отстой давно пора снять, – рванула она со стены репродукцию Рериха с видом вечерних Гималаев. – Ты молишься на них, что ли?

– Нет, – булькнул от смеха Сашка и подумал, что она – прелесть.

– Ну и вперед!

Они дружно, в четыре руки, оборвали все репродукции, включая портреты Ошо и Рабиндраната Тагора, затем отыскали в дальней комнате целое кладбище вполне приличной мебели, перетащили в зал и стол, и здоровенный, обитый табачного цвета велюром диван. Поначалу Сашка всё порывался сказать ей, что не это важно, а важно то, что и мать, и отец, а может быть, и сама Марго больны и что всё это еще неизвестно, чем кончится! Но каждый раз Марго или что-то такое говорила, или рождала какую-то совершенно безумную и такую же увлекательную дизайнерскую идею, и Сашка мрачнел и откладывал этот важный разговор на полчаса, затем еще на час и еще...

Через два часа он пылесосил и протирал пыль, а Маргарита живо отыскала, отгладила и развесила упакованные в целлофан шторы, извлекла из картонных коробок какие-то вазы, дешевые настенные часы в виде кошачьей морды с лукаво бегающими глазами, и все это начало двигаться, блестеть и тикать...

– А ты чего свою машину до сих пор у Лехи не забрал?

«Как это не забрал? Вон она во дворе стоит...»

– Да я это...

– Ты забери, тебе отдадут. Отец сказал, у тебя тут все права. Что, правда, что ли?

– Ну, в общем, да.

– Тогда забирай. На рыбалку бы с пацанами съездил. Или со мной. Я тоже неплохие места знаю.

– Ты?!

– А чего? Я с мужиками из горотдела с пяти лет по рыбалкам мотаюсь. Во-от такую кету брала!

Сашка рассмеялся.

– А чего ты смеешься? Я бы и тебя научила! Э-э, да ты же, я слышала, ихтиолог!

– Ну да.

– А рыбы нашей так и не видел?

– Только на столе.

Теперь уже рассмеялась Маргарита.

Они чистили и полировали, подначивали один другого, и Сашка поймал себя на том, что чувствует себя так, словно очнулся от векового летаргического сна. Потому что в этой новой реальности форма точно соответствовала сути, и рыба всегда оставалась рыбой, а чашка чая – просто чашкой чая, безо всяких там вывертов. Мир стремительно становился реальным, плотным и осязаемым.

Маргарита расстелила на вытащенном в зал столе светло-зеленую скатерть, а потом поставила Сашку к мойке чистить кальмаров, а сама занялась салатами.

– Ты всегда нападаешь без предупреждения? – весело поинтересовался он.

– Никогда, – упрямо мотнула она новой прической. – Я только на фиг без предупреждения посылаю.

Сашка хмыкнул и намотал на ус.

– А чем тогда всё закончилось? – с усилием преодолевая неловкость, всё-таки спросил он.

Марго на секунду приостановилась:

– Блин! Я думала, он тебя застрелит.

«Я тоже так думал», – мелькнуло у него.

– Но потом на него Серега с Димкой навалились, пистолет отняли – и всего делов. Да он потом и сам остыл, фанеру вон приказал приколотить вместо стекла, и всё у меня прощения просил.

– Федор Иванович – прощения?! – обомлел Сашка. – За что?

– Как – за что?! – возмутилась Марго. – А если б я к ним на мальчишник с пистолетом ввалилась?! Ты прикинь, да!

Сашка рассмеялся. Хотя, если честно, ему было проще вообразить Марго с пистолетом, чем виноватого, извиняющегося подполковника Бугрова.

– Да ты, Саша, полегче к этому относись, – подошла и, держа испачканные руки в стороны, прижалась щекой к его плечу Марго. – Если б я так переживала, меня б давно в психушку определили! Особенно с моими предками...

Сашка уклончиво кивнул.

– Точно-точно! А тебе сейчас и вовсе переживать не надо. А что на планерке досталось, так у Николая Палыча всем достается. А теперь, когда Лося отпустили...

– Как это? – обмер Сашка. – Как это Лося отпустили?!

– Ну да, – уверенно кивнула Марго. – Тебя теперь вообще дергать не будут.

Сашка непонимающе тряхнул головой и осел на табурет. До него только теперь дошло, что никаких пикетов он поутру не видел – только агитаторы. А значит, Лось и впрямь, скорее всего, на свободе.

– Я что-то не пойму. Как это отпустили? И почему это меня дергать не будут?

– А потому, глупый, что они с Лосем уже обо всем сторговались. Информация достоверная. Ментовская!

Маргарита прямо лучилась от счастья.

– Подожди! Давай по порядку. О чем они сторговались?

Маргарита несколько посерьезнела:

– Ну, он им общину сдал. Счет, который для них открыл, аннулировал, документы на регистрацию в области тормознул, в общем, кислород конкретно помог перекрыть... И кандидатуру свою сегодня снял. Лось, конечно, еще ничего не знает, думает, всё будет честно...

Сашка выпал в осадок.

– Как?! Почему? – севшим голосом выдавил он.

– А они ему еще четыре процента акций прииска передали... ну, устроили, в общем. Отец говорит, это ненадолго, всё одно они его посадят. А пока... прикормили. Временно... Лишь бы не мешал.

Сашка поднялся с табуретки, взял недочищенного кальмара, и в его голове стремительно выстроился целый ряд событий: подкинутая ему анаша, обыск с автоматчиками, допросы с пристрастием, преследуемая, отсиживающаяся по чужим квартирам Неля... А они вот так вот запросто взяли и договорились!

– Мать, конечно, сразу домой не вернется, – серьезно произнесла Марго. – Но без Лосевой крыши их контору быстро прикроют! Может, поумнеет?

Когда кальмары подоспели, а Маргарита вытащила дяди Женин фарфор и разложила всё, что приготовила, по приборам, на улице уже темнело. Сашка глянул на часы и охнул: он и не заметил, как на уборку да на готовку улетел, считай, весь день! Хотя квартира, конечно, изменилась...

– Проголодался, как зверь! – признался он.

– Тогда открывай, – поставила на стол бутылку Марго и зажгла свечу.

Сашка вытащил пробку и разлил вино по бокалам. Щелкнул выключатель, и Маргарита подошла к нему и вдруг порывисто обняла со спины:

– Когда всё закончится... не уезжай... а?..

Сашка замер. Он знал, что теперь, когда он – в одной группе риска с Марго, Нелей и всеми остальными, включая мэра города, его никуда и не выпустят... но потом, когда все закончится?

– Я не знаю, Марго... – проговорил он. – Я теперь ничего не знаю...

– Я знаю, тебе у нас плохо, – так же резко отпустила его Маргарита и взяла бокал. – Но я тебе вот что скажу, Саша, всё утрясется! Я тебе обещаю! И вообще, их всех надо почаще посылать на фиг!

– Кого это – всех? – глянул на нее Сашка.

– А всех! – горестно махнула рукой Марго. – Предков, начальство, ментов, попов... Знаешь, сколько их на нашу шею? Никакой шеи не хватит! И все чего-то хотят. Предки – чтоб травку не курила, менты – чтоб строго на зеленый свет, начальники вообще, по жизни, все козлы, это я тебе точно говорю... вон, батяня у меня... А самим-то жить когда?

Сашка крякнул. Эта девчонка угодила в самое яблочко.

– Я и матери то же самое говорила, – горестно покачнула головой Марго. – Ну чего ты за этих слабоумных переживаешь? Живи для себя. Ты и так для них всю жизнь как лошадь вкалывала! Оценили? А теперь еще и души хочешь помочь спасти... Да если бы они чего-то как люди стоили, так не проср... бы всю свою жизнь! Ты, Саш, извини, конечно...

– Ничего-ничего...

– Я же этих козлов как облупленных знаю: что Олега бородатого, что Лешку, что остальных... Сколько раз их отец от зоны отмазывал: то на выносе попадутся, то по пьянке залетят! А сейчас не подступись: они ауру видят! Дома ни гроша, а эти козлы в позе лотоса мантры читают...

Сашка хмыкнул: сказано было сильно и с чувством.

– А ты сама-то чего хочешь?

– Я не знаю, – покачала она головой. – Главное, чтобы не так, как они.

– Солидарен, – протянул свой бокал Сашка. – За это и выпьем.

Маргарита вдруг широко улыбнулась и отвела руку подальше.

– А фиг тебе. Лично я буду пить за свое собственное счастье.

Всё было не так, как надо. Они говорили и говорили, и Сашка, сам себе поражаясь, рассказал ей то, о чем промолчал десятки раз, и Марго отплатила ему той же монетой. А когда наступило время для остального, то и это пошло не по правилам. Потому что возможность легкого, ни к чему не обязывающего флирта с приятным и таким же ни к чему не обязывающим финалом была безнадежно утрачена. А потому и не было никакого дивана с горячими торопливыми объятиями и нечаянно порванными предметами дамского туалета, как не было и красивого совращения – под хорошую музыку, хорошее вино и строго соблюдаемые правила хорошего тона.

Так могло быть, если бы всё произошло в прошлый раз.

Но сегодня изначально заданная тревожная, щемящая нота придала всему происходящему с ними такую остроту, такую мощь проживания и такую болезненную глубину чувствования, что иначе как пиром во время чумы это и назвать было нельзя. Город уже обречен, и ты совершенно точно знаешь: наступит день, когда безносая незваная гостья заберет и тебя, и ее, – вопрос времени.

Ему снилась мать.

– Что же ты, сынок, не позвонил, – качала она поседевшей до срока головой.

– Я звонил, – бессовестно начал врать Сашка, – Но тебя всё не было, и трубку никто не брал... – и тут же проснулся от охватившего его странного чувства тревоги.

По лицу тянуло холодным воздухом, а в коридоре отчетливо слышались осторожные, но тяжелые шаги.

Сашка толкнул Маргариту и откинул одеяло. И тут же зажмурился от ударившего по глазам электрического света.

– Вот он, голубчик, – торжествующе пробормотал знакомый голос. – А ты что здесь делаешь?!

«Я что, снова не закрыл дверь?! – ужаснулся Сашка. – Я же хотел!»

– Выйди! – жестко распорядилась Маргарита, и Сашка с усилием приоткрыл один глаз.

В дверях спальни с кривой, неуверенной ухмылкой на лице стоял капитан Шитов.

– Выйди, кому сказала! – звонко потребовала Маргарита.

– Ты скажи спасибо, что папа твой в последний момент ехать сюда передумал, – зло дернул губой капитан.

– В чем дело, капитан? – накинул рубаху Сашка. – Какого хрена ты ворвался в жилище?!

Шитов торжествующе потряс маленьким листком бумаги:

– Ордер, Никитин, ордер...

– Что еще за ордер? – взял со стула брюки Сашка.

– Это ведь ты, Никитин, в Москву звонил, – широко улыбнулся Шитов.

Сашка обмер.

«Ну, вот и все... Блин! Все-таки узнали!»

– А это что, преступление?

– Для тебя – да.

– Понятно, – кивнул Сашка и поднялся с кровати.

Конечно же, всё было сляпано с подачи мэра, и понятно, что сажать его будут вовсе не за звонок на радиостанцию. Но, как и всякий наш человек, он между строк читать умел. Даже если это строчки ордера на арест.

– Мне надо позвонить, – обернулась простыней Маргарита и поднялась с кровати.

– Звони, – щедро позволил Шитов. – И лучше если сразу – папе. Вот он обрадуется!

– К-козел! – с чувством бросила Марго и протиснулась между капитаном и дверным косяком.

Сашка медленно натягивал свитер.

«Вот и всё, – думал он. – Хомяков мне этого звонка на радио точно не простит...»

Он понятия не имел, доживет ли до суда, и что его ждет на суде, если доживет, но подозревал, что обвинение сработает на славу и статья 228, часть вторая, будет сидеть на нем как влитая.

«Может быть, суд присяжных попросить?» – подумал он и тут же отбросил эту идею. Насколько он понимал, взятые прямо из народа, методом случайной выборки, смертельно боящиеся всяких там наркоманов и хулиганов обыватели скорее посадят десять невиновных, чем пойдут против прокуратуры. Такова уж природа среднестатистического человека.

– В чем обвиняют? – на всякий случай мрачно поинтересовался он.

– А то ты не знаешь? – усмехнулся Шитов.

– Знаете, капитан, – печально хмыкнул Сашка, – мне уже столько вариантов предлагали, что я даже как-то растерялся...

Капитан хохотнул: ему было весело.

Сашка начал застегивать ремень, как вдруг сообразил, что его наверняка отнимут, и широкие, по моде брюки будут болтаться... одеть трико?

– Чего телишься? Пошли!

– Сейчас, – кивнул Сашка. – Переодеться надо. – Шитов поджал губы и вдруг усмехнулся, – видно, понял, что всё одно выиграл.

– Переодевайся, – кивнул он. – Там уже не получится.

Сашка тяжело вздохнул, открыл шифоньер и достал джинсы: демократично и на любой сезон. Хрен его знает, в какое время года он выйдет, если выйдет вообще...

Когда его, уже в наручниках, в сопровождении двух конвойных, выводили из квартиры, Маргарита стояла в дверях кухни.

– Извини, Марго, – повернулся он.

– Я тебя вытащу, – поджала губы Марго и повернулась к Шитову: – А тебя, козел...

– Полегче на поворотах! – взъярился капитан. – Папочке своему будешь претензии высказывать, а я на службе!

Марго не без труда взяла себя в руки.

– За квартирой присмотришь? – то ли спросил, то ли попросил Сашка.

Она кивнула.

– Тогда я пошел, – шагнул он за порог и двинулся вниз по гулкой деревянной лестнице.

– Слышь, капитан, – поинтересовался один из конвойных, – а что там шеф говорил, когда нам отгулы дадут?

– После дождичка в четверг, – мрачно отозвался Шитов, – ты что, нашего Бугра не знаешь?

– Знаю... – тяжело вздохнул конвойный и вдруг оступился и полетел вниз по лестнице. – Й-о-о!

Из полутьмы выскочила бесформенная тень, и на этот раз уже капитан Шитов получил звонкий удар по голове, охнул и осел на колени.

– Учитель! Бегите вниз! – Сашка растерянно оглянулся.

– Беги, Учитель! – рявкнула тень Лешкиным голосом. – К машине!

Сашка глотнул и рванул вниз по ступенькам. Выскочил на улицу и огляделся: слева, у стены стоял милицейский уазик, а возле кривой старой сосны незаметно притулился темный «жигуленок».

«А стоит ли?» – на секунду засомневался он, и в следующий миг его схватили за плечо и потащили вперед.

Только когда он и два его бывших апостола отъехали достаточно далеко, до Сашки дошло, какое это все-таки мальчишество. Но дело было сделано.

– Хорошо, что Марго позвонила! – возбужденно тараторил Олег.

– Блин! Учитель, Сила вас точно хранит! – вторил ему не менее возбужденный Лешка.

– Вы что натворили, мужики? – откинулся на спинку Сашка и почувствовал, как мгновенно врезались наручники в заведенные назад кисти.

– А что? Всё нормально прошло! – не согласился Олег. – Как по нотам!

– Поймите, Александр Иванович! – на секунду оторвался от баранки Лешка. – Пока они вас будут искать, Сила-то будет работать! Это самое главное! Ведь так?!

– Это меня и пугает... – покачал головой Сашка. Он знал, что, пока Федор Иванович вкупе с мэром занимаются всякой, прямо скажем, фигней, вирус быстро и качественно делает свое черное дело. А значит, наступит момент, когда правду об этом уже не замажешь. Но Сашка слишком хорошо понимал, что лично ему это поможет вряд ли, и этот побег с нападением на Шитова и конвойных ему еще отольется. А в том, что его рано или поздно возьмут, сомневаться не приходилось. Велика Россия, а бежать некуда – везде менты.

Его привезли на одну из сектантских квартир, минут за пятнадцать сняли наручники, попытались накормить, а потом вручили пульт от телевизора и показали аккуратно застеленную кровать.

– Вы пока здесь поживите, – серьезно сказал Олег, – а мы завтра всё разузнаем и вам доложим. Хозяев, если что, звать Оля и Саша.

Стоящие в дверях Оля и Саша синхронно поклонились. Они и мечтать не могли о такой чести.

– Я помню, – приветливо кивнул им Сашка и подошел к кровати.

Внутри всё бренчало от пережитого, но он знал: надо спать. Хотя бы для того, чтобы утром были силы обдумать положение по возможности спокойно.

«Ох, втянули вы меня в историю, ребята...»

Когда он проснулся, на кухне негромко играло радио. Сашка поднялся, прошел на кухню и чуть не столкнулся в дверях с молодой симпатичной хозяйкой.

– Кушать будете? – испуганно пролепетала она.

– Буду, – улыбнулся Сашка. И не выдержал, спросил: – А что это вы все такие почтительные? Будто Иисуса живьем увидели?

Хозяйка моментально посерьезнела:

– А как же иначе, Александр Иванович? Вы же меня от язвы спасли, а Сашу – от алкоголизма... Он теперь и смотреть на водку не хочет. Пива бутылочку выпил, и – хватает...

– Хм, интересно, – пробормотал Сашка и вспомнил религиозный праздник, на котором всё это происходило. И если бы не знать, что стоит за этим «исцелением»... – А вы не думали, что всё это просто коллективное самовнушение? – поинтересовался он.

– Думала, – честно призналась Оля и выложила на тарелку перед ним здоровенный кусок мяса. – Я сама по образованию социолог, мы это проходили...

– И что?

– Знаете, Александр Иванович, – горько улыбнулась женщина. – Знать, что можешь быть здоровым, и быть здоровым, это две большие разницы... и какое мне дело до того, почему это происходит?

Сашка сделал вид, что прекрасно ее понимает, и дотронулся до тихо играющего что-то бравурное радиоприемника.

– Вы позволите?

– Конечно-конечно! Вы здесь полный хозяин!

Сашка крякнул и добавил громкости.

Бравурный марш кончился, и что-то начал говорить диктор, и едва Сашка решил сосредоточиться на голосе, как услышал знакомую фамилию «Бугров». Он хмыкнул и сделал погромче.

Федор Иванович излагал свои взгляды на современность. И это оказалось настолько актуально, что Сашка забыл о еде и намертво прилип к радиоприемнику.

– Уже всем стало ясно, что нам давно пора возвращаться к нашим духовным ценностям, – с волнением говорил товарищ подполковник. – А то ведь что получается? Патриотизм нашей молодежи на нуле, даже в армии служить не хотят, а что такое хороший рабочий коллектив и народная дружина, мы и забыли!

– Совершенно верно, – подхватила ведущая, – но как быть тем из них, кто не может устроиться на работу? Откуда им знать, что такое настоящая рабочая косточка?

– Именно поэтому мы и обсудили этот вопрос на совещании у главы города и пришли к выводу, что пора организовать общественно-полезные работы, – отозвался начальник горотдела. – Город завален мусором, в больницах не хватает санитаров. А ведь если молодая девушка, вместо того чтобы шляться по ресторанам, начнет мыть полы в больнице, а парень поймает хотя бы одного хулигана, всем от этого станет только лучше.

У Сашки защемило в груди.

– Для этого мы и проводим в Доме горняка конференцию и ждем к нам делегацию из правительства области, – сообщил Бугров. – Мы намерены показать уже достигнутые нами успехи и предложить губернатору не замыкать этот эксперимент в рамках района, а расширить его как можно дальше, возможно, и до общероссийских масштабов...

– И кого вы ждете в гости? – Сашка замер.

– Будут представители и аппарата управления, а общественных и молодежных организаций, и духовенства, и, я думаю, в тесном кругу, так сказать, лицом к лицу с практикой, наши идеи будут восприняты должным образом.

Сашка представил себе Федора Ивановича, по-брежневски близко «контактирующего» с целой толпой делегатов, которые в свою очередь разнесут этот горячечный запал по всей области, а затем и стране, и похолодел. Что-то еще говорил Бугров, натужно смеялась ведущая, но Сашка уже не слушал. Кровь прилила к лицу, голова загудела, а ужас происходящего пронизал его буквально целиком.

– Извините, но мне нужно в город! – вскочил он из-за стола.

– А как же завтрак?

– Сила не ждет, – мотнул он головой, и женщина сразу всё поняла.

– Я сейчас ваши ботинки принесу – они почти просохли! Апостолам Алексию и Олегу что-нибудь передать?

– Нет, спасибо! Хотя... скажите им, что я к Рейнхарду отправился.

– Обязательно скажу.

Он бежал в морг изо всех сил. И только абсолютная уверенность в том, что после этого дурацкого побега никакой пощады от Бугрова ждать не приходится, удерживала его от того, чтобы повернуть назад.

«Они меня всё равно найдут и посадят! – уговаривал Сашка самого себя. – Эти ребята никому и ничего не спустят... не дрейфь, мужик!»

И всё равно было страшно.

Он подбежал к железной двери морга и нажал кнопку звонка.

«Не дрейфь! Только не дрейфь...»

Дверь открылась, и в проеме сверкнули очки Владимира Карловича.

– Вы слышали, что они собираются делать?! – ворвался внутрь Сашка. – Конференцию устраивать!

– Они уже ее проводят, Саша, – печально отозвался врач.

– Как уже проводят? – не поверил Сашка. – Сегодня?!

– Да. И делегация из области скоро уже прилетит.

– А как же карантин?!

– Вы же слышали: область задерживает результаты анализов, Саша, – вздохнул Рейнхард, – а без этого никакого карантина не будет.

Он принялся рассказывать, и Сашка окончательно выпал в осадок.

Да, о том, что Лось отозвал свою кандидатуру, сегодня узнали все. Да, это свело предвыборную гонку на нет, и теперь Хомяков может даже не переживать. Но ровным счетом никаких подвижек к карантину это не вызвало, и даже наоборот: в сознании городской власти идея карантина осталась прочно увязанной исключительно с Нелей, семьей Никитиных и сектой.

– Вы в область звонили? – спросил Сашка.

– Неоднократно, – махнул рукой Рейнхард. – Бесполезно. Понимаете, молодой человек, для губернатора больной означает немощный. Он человек старой закваски, он просто не приемлет идеи, что гиперактивность Федора Ивановича имеет под собой биохимический сбой. Работает же человек! И как работает! Чего зря ему нервы трепать?

– От-пад... – выдохнул Сашка. – А члены делегации понимают, что их здесь ждет?

– А что – члены делегации? Вы что думаете, кто-то воспринимает уровень угрозы всерьез?

«Значит, нужно заставить, чтобы восприняли!» – мгновенно подумал Сашка.

– Когда они прилетают? – Рейнхард приблизил руку к очкам:

– Через двадцать минут.

– Поехали на аэродром! – вскочил со стула Сашка. – Поехали-поехали, Владимир Карлович! Это так оставлять нельзя!

Рейнхард испуганно сверкнул очками:

– Вы представляете себе, во что меня втягиваете?

– А вы представляете, во что вы позволяете втягивать этих людей? – парировал Сашка.

Рейнхард опустил голову, долго так сидел и вдруг изменившимся, низким голосом произнес:

– Ладно, попробуем еще раз их убедить. Вы правы: дело того стоит.

Рейнхард вызвал по телефону знакомую «скорую помощь», и через четверть часа, минута в минуту, они уже подъезжали к аэродрому. Менты попытались их не пустить, но Рейнхард сказал что-то водителю, тот включил сирену, и через четверть минуты они остановились на краю взлетной полосы. Выпрыгнули из машины и помчались к едва севшему «кукурузнику», обгоняя грудастых школьниц с хлебом-солью и распихивая технический персонал аэродрома в стороны.

– Дорогу!

И поскольку Рейнхард был в белом халате поверх пальто, дорогу им уступали. Удивлялись, но уступали.

Самолет окончательно остановился и заглох, дверь открылась, и первым соскочил вниз, на очищенную взлетную полосу летчик.

– Назад! – страшно заорал Сашка. – Не покидайте самолета!

– А в чем дело? – шмыгая красным носом, удивился летчик.

– У нас карантин! Никому не покидать салон!

Он попытался прорваться внутрь самолета, но сзади уже подбежал Федор Иванович со свитой, и Сашку вместе с Рейнхардом ухватили под руки и мгновенно оттащили в сторону.

– У нас эпидемия! – начал вырываться Сашка. – Не покидайте салон! Я вас умо-ля-аю-у-у!

Удерживающие Сашку менты от души двинули его в почки, и Сашка задохнулся и осел.

– Чего буянишь? – весело прогундосил отошедший в сторону летчик и громко высморкался. – У нас вон тоже грипп свирепствует, им бы дома сидеть, так нет, по всей области мотаются... работа, понимаешь...

А Федор Иванович уже обнимал и хлопал по плечам дородного мужика в шикарной шапке, целовал в кокетливо подставленную щечку спустившуюся на полосу даму в изящном беретике, с восторгом кидался трясти руку попу... Им всем было глубоко плевать.

Сашка с усилием поднял голову, бросил взгляд на стоящего рядом, уныло опустившего плечи Рейнхарда, затем на обнимающего очередного гостя подполковника Бугрова и понял, что всё напрасно. Напрасно они с Рейнхардом и апостолами брели по пояс в снегу, напрасно врачи часами обсуждали сложившееся положение, а потом рисковали своим здоровьем, постоянно контактируя со стопроцентно больными людьми. Напрасными оказались и взбучки на планерках, и бесчисленные звонки в инстанции. И даже его последняя выходка оказалась напрасной. Потому что гости уже вовсю начали контактировать с «прогрессивной общественностью» городка, а пройдет еще несколько часов, и делегаты, усталые, но довольные, сядут в «кукурузник» и понесут перенятый опыт вкупе с неуемной адреналиновой истерией по всей стране.

Его аж затошнило.

– Мне плохо, – простонал Сашка и вдруг и впрямь ощутил рвотные позывы.

– Вот гад! – возмутился патрульный. – Ты посмотри, что ты наделал, сволочь!

Его потащили в сторону, мент остановился, чтобы набрать снега и вытереть оскверненный мундир, и на какую-то долю секунды ослабил внимание.

Сашке этого хватило. Он рванулся, сбросил с себя сначала одного, затем второго и помчался прочь. Но метрах в двадцати неожиданно для себя притормозил. В снегу торчал оставленный кем-то из уборщиков снега лом.

– Я вас заставлю поверить! – злобно пробормотал он, выдернул железное орудие из снега, крутнул в руке, развернулся и побежал назад.

Он легко обогнул кинувшихся наперерез ментов, выскочил к самолету и на глазах у сначала опешившей, а затем и перепугавшейся публики принялся крушить «стальную птицу».

– Никто отсюда не выедет! – надрывно орал он. – Ни один! Все здесь ляжете!