Текст книги "Колонист (СИ)"

Автор книги: Андрей Трусов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

  Теперь стоит составить возможный перечень материалов, которые могут потребоваться и подготовить базу различных шаблонов жилья для разных условий. Тут нам, кстати, помогут наработки Вики.

  Впереди предстояли плодотворные часы работы...

  /несколькими днями позже/

  Я установил связь и дождался, пока на экране не появится лицо нашего куратора:

  – Владимир Владимирович, вы не сильно заняты?

  – Да, Хрисанф, слушаю.

  – Эээ... Пожалуйста, называйте меня Хроном, а то я как-то к своему полному имени не очень хорошо отношусь. Хрон – как-то привычнее.

  – Договорились. Только и ты меня, пожалуйста, больше 'Владимиром Владимировичем' не называй.

  – Ах да! – Я покраснел. Ведь заходил же уже разговор об этом. – А как тогда вас называть?

  – Да как хочешь. Можешь просто по отчеству. В общем, ты хотел у меня что-то спросить?

  – Да. То есть – нет. Я хочу сказать, что мы уже готовы к защите своего проекта.

  Владимир Владимирович удивленно поднял брови:

  – Вы уверенны в своих словах, молодой человек? Насколько я в курсе, от вас даже заявок в технический отдел не поступило.

  – Уверены.

  – А вы не хотите сначала хотя бы изложить идею своего проекта мне? А то ведь в случае накладок неудобно перед комиссией будет.

  – Нет, пусть это сюрприз будет.

  – Гм. Хрон, вы, наверное, не очень хорошо осознаете, чем рискуете. Позвольте вам объяснить. Пока вы только занимаетесь подготовкой своего проекта, у вас есть большой простор для творчества. Вы можете ставить натурные эксперименты, совершать ошибки, менять саму концепцию проекта и ничего вам за это не будет. Но как только вы предоставляете свой проект перед комиссией, с вас будут спрашивать по всей строгости! И здесь вы уже вынуждены будете отчитываться за каждый балл. И если, а так, скорее всего и будет, благо прецедентов масса, комиссия найдет к чему придраться, вы надолго вылетите в отрицательный баланс. Вы еще не в курсе, к чему это может привести?

  – Я не смогу тратить баллы по своему усмотрению, пока вновь не наберу положительную сумму баллов?

  – Не только! Это, на самом, деле мелочи. Если вы не сможете выйти в положительный баланс в течение года, то вас, скорее всего, переведут в лагерь технарей. Хотя, в вашем случае, вероятнее будет перевод в военный лагерь – у нас с Виктором Дементьевичем был об этом разговор. И больше никаких самостоятельных проектов – исключительно натаскивание по техническим дисциплинам и постоянное подкидывание нештатных ситуаций. Из вас сделают классного спеца, который сможет обслуживать и чинить технику практически в любых условиях, но и только.

  Я криво улыбнулся:

  – А изобретатели, значит, так и останутся дилетантами?

  – Нет! Изобретатели тоже будут обучаться тому же самому. Вы понимаете, изобретатели – это другой статус. Остальные учатся по тем программам и направлениям, которые готовят изобретатели. То есть пока вы 'изобретатель', вы сами можете выбирать, что изучать. А если перейдете к спецам... Тьфу! К военным, то будете в обязательном порядке изучать то, что вам скинут по учебной программе сверху. Дополнительные занятия – только вне основной учебной программы. Весьма, я замечу, насыщенной.

  – А если комиссия примет мой проект, тогда что?

  – Хрон, вы все еще думаете, что у вас все получится? Знаете, как вас будут оценивать? Будут придираться ко всему. И даже если будет тень подозрения, что что-то сможет пойти не так, вам это засчитают в минус.

  – А все же?

  – Эхх. Вы все еще упорствуете. Вы в курсе, что четыре тысячи баллов отбить за один год практически не реально? Вы еще не узнавали принцип формирования стоимости балла?

  – Что-то вроде того, что один балл равен сотне кредитов?

  – Нет. Один балл – это один килограмм массы, доставленный к другой звезде. Плюс различные поправочные коэффициенты, в зависимости от сложности и надежности груза. К примеру, за вступительное испытание вы получили 7 баллов. И то это редкая удача, так как обычно получают по 1-2 балла. А инженерный робот, оплату которого вы так изящно обошли, стоил бы вам 2100 баллов. К вашему сведению, в среднем у нас зарабатывают 400-500 баллов за год. Уникумы, вроде Раджата, могут эту величину удвоить или даже утроить. Но получить 2000 баллов за год – это уже из разряда фантастики.

  Я задумался: две тысячи на жилье и две тысячи в выигрыше. Это же четыре года работы! Владимир Владимирович помолчал немного, а потом спросил:

  – Ну как, я вас убедил?

  В ответ я посмотрел ему прямо в глаза и улыбнулся:

  – Меня это более чем устраивает. Вызывайте комиссию.

  – Хрон, я прошу вас подумать еще раз.

  – Я уверен в результате.

  Владимир Владимирович разочарованно махнул рукой:

  – Как хотите. Я переговорю с руководством. О результатах вам сообщат на почту. Конец связи.

  ***

  На поле, расположенном, за поселком, относящимся к четвертому корпусу, собралось несколько человек: пара в костюмах и с дипломатами, один в спецовке с планшетом в руках и еще один в длинном плаще с высоким воротником. Оставшиеся двое стояли чуть поодаль и тихонько переговаривались между собой:

  – Владимир, как этот фарс называть! Тут же пусто! Как я комиссии это объяснять буду?! Мы же договаривались о сбросе в скафандрах, а я только что видела в поселке Елену. Она даже не села в дисколет!

  – Ева Анатольевна, я сам ничего не понимаю. Хрисанф – очень самостоятельный молодой человек. Он узнал у меня только о месте и начале приема и больше ничего не захотел сообщить. Все остальные вопросы они решали самостоятельно.

  – Тут же находится третий зам из администрации диктатора! Ты подумай, как мы будем выглядеть! Я вообще не знаю, что им говорить. 'Извините, мы не знаем где наши студенты?'

  – Тише, услышат же. Погоди, вон, кажется, кто-то от поселка бежит. Вроде бы это как раз Елена. Сейчас, наверно, будут извиняться за срыв приемки.

  Ева Анатольевна яростно прошептала:

  – Это же катастрофа! Я их прикрывать не буду! Пусть сами отдуваются! За все! И за робота, и за материалы. И с военными пусть тоже сами разбираются!

  – Погоди, с какими военными?

  – Ты что, не в курсе? Я же думала, что у тебя все под контролем?

  – Да нет же! Я вообще уже не знаю, остались ли места, где эта парочка еще не побывала. Что там с военными?

  – Кошмар.

  – Да не тяни ты, что у них за дела с военными?

  – Не знаю! Со мной связались из военного лагеря и спросили, даем ли мы добро на их участие в программе Хрисанфа и Елены? Я подтвердила, что такие у нас есть, и сказала, чтобы по всем вопросам связывались с тобой.

  Фигурка, бегущая из поселка, приблизилась, и стало слышно, как она что-то кричит. К сожалению, ветер сдувал звук в сторону.

  – ...итеее!!!

  Представители комиссии заволновались. В ее сторону повернулись лица:

  – Кто это? Что она хочет?

  Бегущая во весь дух Елена отчаянно махала руками и кричала. Внезапный порыв ветра донес:

  – Ууухоооодииитеее!!!

  Один из тех, кто, был в костюме, удивленно переспросил:

  – Что?

  Владимр Владимирович побледневшими губами только и смог произнести:

  – Черт... Что-то у меня нехорошее предчуствие...

  Сверху послышался нарастающий свист. Подбегающая девушка замахала руками еще отчаяннее:

  – Да уходите же!!!

  Свист становился все громче и превратился уже в гул, пробирающий до самого нутра. Комиссия начала оглядываться и на небо тоже, но низкая облачность и пасмурная погода мешали разглядеть, в чем дело. Девушка крикнула:

  – Ложись! – А потом бросилась ничком на землю и накрыла голову руками.

  Мужчина в плаще подхватил:

  – Воздух! Ложись! – Затем толкнул на землю техника в спецовке, откинул в сторону одного человека в костюме и сбил с ног второго, накрыв его своим телом.

  Из облака высверкнула ослепительная струя белого огня и ударила вертикально вниз в землю в паре километров от них. Ослепительная вспышка, нарастающий гул и через несколько томительных секунд ударная волна сбивает с ног впавшего в ступор Владимира Владимировича.

  Кто-то из лежащих на земле ругнулся:

  – Что за...

  – Я их, понимаете, жду у центрального входа, бегаю по административному корпусу, а они где-то ходят. – Голос был запыхавшийся и недовольный. На подбежавшую девушку уставились удивленные взгляды. Та, ни мало не смущаясь, продолжила ворчать:

  – Можете вставать, дальше уже не так опасно.

  Ева Анатольевна, отряхиваясь от земли, переспросила:

  – А что, еще что-то будет?

  – Конечно. Вон, как раз, следующая партия пошла. – И вытянула руку в сторону недавнего взрыва.

  – Па-па-а-азвольте. – Заикающимся голосом произнес один из членов комиссии. – Что зде-е-сь, п-происходит?

  В отдалении набухал гриб взрыва. Он уже успел дорасти до окна в облаках, которое возникло после прохождения ударной волны. Через это окно посыпался огненный дождь и по ушам начали ухать частые разрывы. Правда, уже не такие мощные, как первый взрыв.

  – Ч-что, эт-то т-акое?

  Леля с самым невозмутимым видом ответила:

  – Подготовка строительной площадки.

  – Эт-то не под-дготовка, а ч-черт з-знает что!

  В разговор вступил мужчина в плаще:

  – Ева Анатольевна, может вы поясните нам, какое отношение имеет бомбардировка плазменными ядрами с орбитальной платформы к 'подготовке площадки' в частности и сбросу десантного жилого модуля в целом?

  Женщина с каменным лицом отряхнула прицепившуюся травинку к рукаву и кивнула в сторону девушки:

  – А это вам сейчас Елена объяснит. Если сможет. А заодно пояснит нам, почему она не в скафандре.

  Леля весело ответила:

  – А так я еще на корабле космическом. Меня здесь пока что нету.

  Кто-то из комиссии хмыкнул:

  – Как я понимаю, вы здесь для того, чтобы пояснить нам происходящее?

  – Именно. На сегодня, кстати, ничего интересного уже не будет. Ближайшее мероприятие запланировано через пару часов.

  – П-паз-звольте?

  Тут заволновались и остальные члены комиссии:

  – То есть это как? Мы, между прочим, занятые люди!

  – Да! А тут вместо приемки прямо нам на головы бомбы бросают!

  Леля огрызнулась:

  – А вас сюда никто и не звал – сидели бы спокойно на мансарде, пили бы чай, смотрели на фейерверк, а я бы вам презентацию показывала. И да, между прочим, это не бомбы, а шаровые плазмоиды. Если смотреть по расходу рабочей массы для камеры нагнетания – всего 57 килограмм. С учетом поправочных коэффициентов на то, что данное сырье может быть произведено на месте да и при перевозке не требует особых условий хранения, военные оценили свои затраты по нашей бальной системе всего в 12 баллов. Взамен мы получаем ровную, обеззараженную площадку диаметром около трехсот метров и пару десятков котлованов под будущие строения.

  – А г-где же д-десантный м-модуль? К-какие еще с-строен-ния?

  – Простите... – Леля выжидающе уставилась на человека в костюме.

  Стоявший рядом Владимир Владимирович наклонился и шепнул на ухо:

  – Ты, что, не знаешь, как его зовут? Это же третий зам диктатора!

  Леля нимало не смутившись, продолжила:

  – Простите, третий зам диктатора, мы тут не в игрушки играем. А обсуждаем то, как организовать наиболее эффективным и экономичным способом поселение на поверхности! Вообще, конечно, вам было бы лучше сначала пройти к нам в кампус и посмотреть презентацию.

  – В-вот еще! – Возмутился человек в костюме. – К-какая-то пиг-г-галица к-командовать т-тут будет!

  Леля сжала кулаки:

  – Именно! Потому что ТАМ мы будем зависеть только от СЕБЯ! И нам будет плевать на мнение всяких... – Леля споткнулась, зло сверкнула глазами и вовремя остановилась. – Вот!

  Увидев планшет в руках человека в спецовке, она решительным шагом подошла к нему. Зрелище было бы смешным, девушка, практически еще девчонка, ругается на взрослых людей, если бы не решительность, с которой она это делала:

  – Голографический порт есть? Давай сюда! – Она вырвала планшет у него из рук и начала на нем что-то набирать.

  – Девушка, это серьезная техника. – Попытался тот вернуть свой планшет. Однако Леля огрызнулась:

  – Не мешай! Знаем мы вашу серьезную технику. – Потом она положила планшет на землю и дождалась, пока над ним в воздухе не появится анимированное изображение солнечной системы.

  – Разрешение маловато... – Прокомментировала она. – У нас лучше установка приготовлена. Ну да ладно, и так сойдет.

  Техник даже опешил от такой наглости:

  – Это же ручной планшет! На него с большим разрешением проекторы никогда и не ставят!

  – Не важно. Проехали. Буду краткой. – Ева Анатольевна при этих словах хмыкнула, а Владимир Владимирович закашлялся. – Тут презентация. Слайды, графики, диаграммы и расчеты посмотрите сами, если захотите. А суть простая: мы всегда ЗНАЕМ, куда десантируемся. А раз так, строить готовый модуль, который должен быть рассчитан на все возможные случаи жизни, да еще и везти его за несколько световых лет – пустая трата времени и ресурсов. В данном случае, – Леля усмехнулась, – нам очень повезло. По результатам разведки, про это во второй части презентации, нам попалась планета удивительно похожая на нашу Землю. Гравитация, атмосферное давление, температура, состав атмосферы, погодные условия. Стоимость одного жилого модуля, рассчитанного на трех-четырех человек, по нашим оценкам, в таких условиях обойдется примерно в 1750 баллов. Вообще, если взять планеты земной группы, стоимость жилого модуля может достигать 3600 баллов. Смета в конце презентации. Там же примерная методика расчета и примеры проектов для поселения на Меркурии, Марсе, Луне и Европе. В части презентации у меня все.

  Леля тяжело вздохнула:

  – Теперь по практической реализации. Через два часа десантируется инженерный робот, контейнер с расходными материалами и мой брат. В скафандре, – Леля язвительно посмотрела на Еву Анатольевну, – с надувной палаткой, запасом воздуха и пайком, рассчитанным на две недели. Это с запасом. Он будет контролировать ход строительства. Через недельку можете приходить для приемки жилья. Тогда же и я с парашютом спрыгну, чтобы в готовое жилье вселяться.

  – А если что-то пойдет не так?

  – А если что-то пойдет не так, то дешевле потерять одного человека и материалы, чем сразу несколько людей и испортить дорогостоящий жилой модуль.

  – А робота вы не учитываете?

  – А что ему сделается? Законсервируется, потом подберете. Ладно. – Леля махнула рукой. Презентация у вас есть, результаты можете проверять через неделю. А я пошла – у меня еще две программы в подвешенном состоянии.

  Она гордо задрала подбородок и зашагала в сторону поселка. В комиссии начались тихие переговоры. Ева Анатольевна пихнула локтем в бок Владимира Владимировича:

  – Что за еще две программы, я думала у них только этот, как его, 'каменный век'?

  – Да не знаю я! Я уже вообще ничего не знаю!

  Тут к ним обратился один из членов комиссии:

  – Простите, вы бы не могли как-то прокомментировать происходящее?

  Ева Анатольевна кивнула своему напарнику и скосила глаза в сторону начальства. Владимир Владимирович прокашлялся и начал:

  – Как вы помните, основное назначение нашего лагеря, воспитание инициативных и творческих людей, которые могут найти выход из любой, самой непредвиденной ситуации и творчески подойти...

  Леля гордо шагала в сторону поселка, а ветер сдувал текущие из ее глаз злые слезы.

  /ночью/

  Раздалось шипение из тамбура, я дождался когда на панели у входа в палатку загорится зеленый индикатор и открыл внутренний вход. В палатку пробралась зареванная сестра. Я удивился:

  – Ты что здесь делаешь? Нас же завалят. Тебе сюда только через неделю можно.

  Сестра бросилась мне на грудь:

  – Хроник, я все испортила-а-а!

  – Погоди, не спеши, расскажи толком, что случилось?

  – Я их комиссию потеряла, и они чуть под бомбардировку не угодили! А я так перепугалась, что наорала на них. – Тело сестры сотрясали всхлипы. – А там была какая-то шишка из администрации. Они нас теперь точно завалят!

  – Как наорала? Ты не части, ты успокойся и подробно скажи, кому и чего сказала.

  Рыдание потихоньку затихло. Сестра оторвалась от меня, смахнула рукой слезы и начала:

  – Я думала, что они сначала в административный корпус пойдут. Ну и околачивалась там поблизости. А их все не было и не было. А время то идет! Мы же планировали пригласить их к себе в кампус, домой. У нас на втором этаже открытая мансарда, с видом на поле. Там бы и посмотреть можно было на бомбардировку, не опасаясь ударной волны и презентацию показать.

  – Да помню я, помню. Вместе же презентацию и готовили.

  – Вот. – Леля вытерла рукавом остатки слез. – Я заволновалась, стала спрашивать, не видел ли их кто-нибудь. Ну и мне сказали, что они сразу в поле пошли. Блин. Я как сумасшедшая за ними побежала – кто же знал, что они такие идиоты окажутся? Из кампуса-то там народ не ходит – делать там нечего. Да и расстояние мы выбрали, чтобы не очень далеко от поселка было, но и чтобы никого не задеть.

  – Обошлось хоть?

  – Обошлось. Они не успели далеко уйти. Только немного ударной волной приложило, на земле повалялись, а так – все нормально. А я, со зла, накричала на них, мол чего они сюда поперлись. А потом перенервничала, что они нас теперь точно завалят, нахамила им, скинула презентацию и ушла. Ой! – Леля сделала большие глаза и закрыла рукой рот.

  – Что такое?

  – Я только сейчас сообразила. Я же когда им презентацию на планшетник скидывала, флешкой не пользовалась. На низком уровне подключилась. Там же у него наверно еще и пароли стояли...

  – Мда... Приехали...

  Глава 8.

  Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, я решил слазить в подземную часть нашего нового дома. Шел уже пятый день строительства и робот успел смонтировать основную инфраструктуру: выровнял стены, установил несущие балки и проложил кабели и трубы в трехэтажном колодце, выделенном под жилье. Точно таким же образом была подготовлена шахта под резервуар воды и купол для гидропоники. Правда, тут сил было вложено гораздо больше: комбайн для производства строительных материалов, работал на них, изготовляя трубы, облицовочный материал и прочие детали в течение четырех суток без перерыва.

  Собственно, именно на этот комбайн и ушла большая часть баллов. Установка, состоящая из реактора, печи, пресса и формовочного станка работала на подножном материале. В ход шло все: глина, камень и шлак, оставшийся после бомбардировки. Оставшиеся баллы ушли на оборудование, которое нельзя было изготовить на месте и на различные химические и композиционные присадки для комбайна.

  Дом под землей выглядел... феерично. Чем-то это напоминало знакомую картину из разрушенных секторов в тех местах, которые пострадали от огня наиболее сильно: полумрак, свисающие тут и там провода, уходящие куда-то в темень трубы, голые балки и пара светильников, порождающие в этом хаосе запутанные тени.

  – Дааа... Комиссии такое показывать нельзя.

  Я достал из набедренного кармана планшет и сверился по нему с текущим статусом сетевого графика работ.

  – Реально, тут дел еще недели на две-три. Ну, это-то было понятно еще с самого начала. – Пробормотал я себе под нос. – Но жить можно будет уже к концу первой недели. Так, ага! Общая герметизация у нас будет закончена к завтрашнему дню. После этого можно будет установить на воздухозаборник электрический фильтр, а внутри – средний блок по диоксидации углерода в жилых помещениях улья. После этого, подключиться к реактору комбайна и подождать 16 часов, пока воздух внутри комплекса не будет полностью заменен.

  Я улыбнулся. Смешно конечно: на Земле предпринимать действия, чтобы земную же атмосферу обработать и закачать внутрь дома. Но раз такая постановка задачи, то будем делать все по-честному.

  Я снова оглядел жилой дом изнутри. Показывать это комиссии явно не стоит – не оценят. А после истории с сестрой, надо очень постараться, чтобы они приняли наше строение благосклонно. Да еще этот ее прокол с планшетом... Ммать! Настроение снова упало.

  – Ладно, не раскисать! Работать надо!

  Раз в таком виде дом явно не годиться, значит надо его как-то облагородить. Кибера отвлекать от работ по герметизации сейчас нельзя, но зато у комбайна через пару часов, судя по сетевому графику, начинается изготовление материалов впрок – для работ, запланированных на следующие две недели. Вот как раз тут порядок изготовления материалов мы и поменяем.

  Я развернул на планшете 3-х мерную проекцию жилой части дома и запустил ролик, иллюстрирующий процесс его обустройства.

  – Несущие конструкции у нас уже есть. Из оставшегося самое долгое – установить обрешетку, на которую впоследствии можно будет крепить профили и композитные перекрытия. Заодно, надо будет пустить в простенках проводку.

  В задумчивости я попытался почесать подбородок – рука в перчатке стукнулась о стекло шлема.

  – Хм. – Я посмотрел на свою руку. – Все никак не привыкну, что в скафандре, а ведь несколько дней уже прошло. Все! Не отвлекаемся – нужно составить список инструментов и заказать его 'сброс' с орбиты и тоже подключаться к работе.

  Конечно, реально, ради нескольких килограмм никто гонять дисколет не будет – весь сброс будет заключаться в том, что из лагеря вынесут контейнер и оставят его в радиусе нескольких километров от нашей строительной площадки. После чего мне надо будет найти его по радиомаяку и пешком сходить за ним.

  Реально, инструменты я принес в лагерь только поздно вечером.

  Во-первых, идти за ними пришлось не 2-3 километра, как я изначально рассчитывал, а все пять.

  А во-вторых, какой-то умник не придумал ничего лучшего, чем скинуть их в речку.

  Пришлось цеплять страховочный трос к чахлому дереву на берегу и лезть в воду. За таким 'купанием' я провел часа четыре и жутко вымотался: радиомаяк показывал расстояние с точностью плюс минус 50 метров, поэтому я успел излазить все дно. Пока ползал, успел несколько раз попасть в стремнину, зацепиться тросом за корягу на дне и упустить контейнер, когда я почти нашел его в первый раз.

  Наконец, когда добыча оказалась на берегу, я смог передохнуть и обдумать мысль, что, чтобы больше не попадаться в такие ситуации, стоит предложить идею сразу же по прилету развернуть над планетой систему глобального позиционирования.

  А по пути домой я добавил к списку необходимого снаряжения еще и квадроцикл, ибо каждый раз ходить пешком было крайне утомительно. Дома, я устало понаблюдал, как робот устанавливает в оранжерее переборку, а потом забрался в палатку, выполз из скафандра и тут же уснул как убитый.

  Проснулся еще затемно из-за противного, пробирающего до сердцевины зубов, визга. Это означало, что робот затеял очередные землеройные работы: для этого он обычно подключался толстым кабелем к реактору комбайна (расход энергии в это случае был не шуточным!) и, вооружившись ультразвуковой насадкой с вибролезвиями, буквально вгрызался в грунт.

  Я вытащил планшет, чтобы уточнить, чем именно сейчас занимается робот:

  – Ага, а вот и наш будущий инженерный цех, а по совместительству – реакторная.

  Робот копал тоннель, соединяющий жилой комплекс с воронкой, в которой был расположен комбайн. Основные строения уже были надежно перекрыты от доступа внешней атмосферы, и теперь предстояло убрать с поверхности комбайн. До этого он был расположен снаружи для удобства подвоза материалов и исходного сырья. Теперь же предстояло возвести над этой воронкой купол и устроить в ней склад. А чтобы иметь доступ к этому складу изнутри жилого комплекса – прокопать тоннель.

  Покряхтывая от болей в мышцах, вчерашнее ползание под водой давало о себе знать, я облачился в скафандр и вылез наружу. За ночь полусобранная крыша над жилой шахтой оказалась завершена, и в ней появилась пара люков. Оба они вели в тамбуры, расположенные на уровне земли: один для людей, а второй – грузовой. Позже, когда появится энергия, внутри будут смонтированы воздушные насосы и установлена автоматика, а пока что внутренние и внешние люки стояли нараспашку. Я подхватил контейнер с инструментами и полез внутрь.

  Внутри, в свете налобного фонаря, я разглядел, что за ночь робот так же успел установить будущие лестничные пролеты. До этого он как-то обходился подвесной системой, но после того, как крыша была закончена, видимо, решил, что уже лучше передвигаться по внутренним несущим конструкциям. Мне же легче – в противном случае был бы большой риск свернуть себе шею, и пришлось бы постоянно к чему-нибудь привязываться. Хотя, пока я не настелю напольные покрытия, привязываться придется по любому. Установив инструменты между пересекающихся балок, я полез за планшетом в набедренный карман и тут же вспомнил, что забыл его в палатке.

  Пришлось, чертыхаясь, лезть за ним наверх. И это была только первая проблема, с которой мне пришлось столкнуться, как только я захотел поучаствовать в строительстве. Я, по порядку, успел собрать, наверное, все шишки, которые только можно было собрать. Начав настилать напольные покрытия, я вспомнил, что все они находятся в воронке комбайна. Еле затащив одну композитную доску внутрь и примерившись, как ее отрезать я обнаружил, что резать на весу не очень-то удобно и придется тащить ее обратно наверх, в тамбур. Положил. На все топтание ушло больше часа. И это только на одну доску! Решив оптимизировать процесс, я перетаскал в тамбур гораздо больше досок и, в итоге, забил его торчащими во все стороны досками так, что не то что резать, а даже просто передвигаться там, стало очень неудобно.

  Постепенно я набил руку и к обеду уложил все доски, благо, ложить их надо было не вплотную, так как они несли лишь несущую роль. Поверх них укладывались фигурные фермы с самозацепами, как в детском конструкторе, а сверху на болты крепилась шестигранная плитка. Только вот все это еще только предстояло сделать. А еще обрешетку, проводку, зашить стены и потолки панелями, установить освещение... Много всего.

  Прикинув, сколько времени мне понадобиться, если я буду работать такими же темпами, я приуныл. По любому выходило еще дня два-три. А у нас завтра последний день перед приходом комиссии! Сделав себе на носу зарубку – впредь называть более реальные сроки (а попросту, умножать их на два или три), я стал думать, как выкрутиться:

  – Инженерному роботу хорошо, у него восемь лап, как у паука, а у меня только две руки, и те в скафандре, даже не повернуться толком. И вообще в одиночку – беготни много, приходится постоянно туда-сюда бегать. Решено! Пора сестру звать – будет помогать и координировать ход строительства, чтобы мне не приходилось постоянно с планшетом сверяться. – Я вошел в планшете в меню для связи и установил соединение с сестрой. Ответила она практически моментально:

  – Да? Как там у тебя дела?

  – Да нормально. Только вот, я тут думаю: не могла бы ты договориться о сбросе ко мне на денек пораньше?

  – Это у тебя так нормально дела идут?

  – Да не, серьезно все нормально. Как и планировали – покажем замкнутый цикл, дадим оценку затраченных ресурсов в баллах и позовем еще через несколько недель на финальную приемку. Просто я тут по жилому помещению поползал – уж больно страшно все выглядит. Как после войны. Финальная отделка у нас в конце графика работ стоит, а показывать такое комиссии – произвести плохое впечатление. Вот я и решил, пока робот своими делами занимается, перекрытия и перегородки поставить.

  – У меня вообще-то тоже плотный график. Я до сих пор согласованием информационных протоколов занимаюсь.

  – Денек-то потерпит. Тут же вопрос принципиальный – или мы им голые балки покажем или чистенькие и ровные белые помещения.

  – Разберемся. С ВВ я переговорю, но все равно, скорее всего буду только завтра с утра, а пока – отбой связи. У меня полно работы.

  – Окей. – Ответил я, но экран уже погас. Хмыкнул:

  – Деловая какая... Ладно, хватит рассиживаться. Нас ждут великие дела!

  До самого вечера я возился с установкой ферм поверх досок и успел настелить только дорожки из шестиугольников, чтобы можно было хотя бы нормально ходить. Робот, тем временем, успел поставить в выкопанном туннеле еще один шлюз, облицевать сам тоннель и начать возводить купол над воронкой.

  – Хорошо ему. – Устало заметил я. – Есть не надо. Отдыхать не надо. Знай себе работай и ни на что не отвлекайся. И почему я не заказал двух роботов?

  – Так, так. Кто это у нас тут прохлаждается? – послышался голос за спиной. Я резко подскочил:

  – Леля! Ты уже приехала?!

  – Приехала, ага, как же... Брякнулась! Я, между прочим, первый раз с парашютом прыгала. Меня с дисколета вдвоем выталкивать пришлось. До сих пор как вспомню, стыдно становится.

  – Да чего ты... Я тоже первый раз в жизни прыгал. Затемнил стекло в шлеме и выпал наружу. А дальше уже автоматика сработала.

  – Хитрый. Надо будет тебя еще раз с парашютом сбросить. На этот раз без шлема. Чтобы хорошенько прочувствовал все прелести свободного падения.

  Чтобы отвлечь сестру от мстительных планов я решил перевести разговор в другое русло:

  – А как ты так рано успела?

  – А вот так. Владимир Владимирович чего-то наплел комиссии, так теперь наши кураторы сами кругами бегают, лишь бы не случилось какой-нибудь накладки. Это тебе тут хорошо – тебя никто не трогает, боятся отвлекать. А мне по несколько раз на дню звонят. И вообще. Ты мне тут зубы не заговаривай. Где тут туалет?

  – Ты прям как настоящий матрос: первым делом про гальюн и камбуз узнаешь.

  – Пошути мне тут! Я серьезно спрашиваю!

  – А ты что, никак не приготовилась?

  – В смысле? Я вообще уже в готовое здание должна была заехать с туалетом и душем.

  – Душ не обещаю, а биотуалет уже стоит. Открытый всем ветрам. Правда, воды нет. Водяная ловушка еще не включена – рано пока.

  – Блин!

  – Не бойся. В палатке поройся – там распечатанная пачка с памперсами в сумке лежит. Как-нибудь справишься.

  – Садист!

  – А нечего было надо мной смеяться, когда я их на складе заказывал.

  Но сестра этого уже не слышала. Она быстрым шагом направлялась к надувной палатке, верой и правдой служившей мне домом все эти дни. Вернулась она только через пятнадцать минут.

  – Что так долго-то?

  Леля ничего не ответила, а только отвернулась. Потом буркнула:

  – Ладно, пошли. Показывай, чего тут тебе помогать надо...

  С сестрой мы проработали до самой ночи: успели поставить каркас для перегородок, а потом, пока я занимался проводкой, Леля занималась прикручиванием плитки к креплениям при помощи шуруповерта. Помещения потихоньку начинали приобретать жилой вид.

  Я решил, что на сегодня хватит, когда три раза успел сходить за разъемом под универсальную розетку и три раза забыть, зачем я шел:

  – Хватит! Давай на сегодня закругляться, а то наделаем дел, потом исправлять придется.