Текст книги "Колонист (СИ)"

Автор книги: Андрей Трусов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

  – Полет длится четверо суток, в сумке еда, постельное белье и смена одежды. По гондоле лишний раз не шляться – сидите в кубрике. Биотуалет там же. Воду зря не расходуйте – водный рециркулятор барахлит и вообще не факт, что он работает. Что еще? А! Полет беспилотный, поэтому если что– то случиться с грузом, то, в первую очередь, спросят с вас. Все вроде бы... – Он на секунду задумался. – Все! А теперь живее, меня диспетчерская живьем съест, если мы не освободим причал через 5 минут.

  Вот так мы и оказались на борту грузового дирижабля– дисколета, который отправился в полет уже в тот момент, пока мы еще даже не нашли нашей каюты. Мы успели здорово поплутать по узким коридорчикам гондолы, потыкаться в закрытые двери и даже успели один раз попасть на внутреннюю поверхность внешнего, жесткого корпуса дисколета, прежде чем нашли то место, где нам предстояло провести несколько однообразных дней и ночей.

  – Счас посмотрим, чего нам тут сунули. – Бормотал я, пока рылся в сумке. На моей лежанке начала расти куча барахла. – Так. Это у нас одеяла. А нет, судя по маркировке, не одеяла, а спальники. – Я повертел в руках два плотно упакованных пакета. – Оригинальное понимание, что такое постельное белье... А это комбинезоны. Хм... Видимо регулируемые – в графе "размер" стоит customize. Обувь... Аналогично. Брощюры какие– то. Наверно для ознакомления. Потом посмотрим. Не понял. И это они называют едой?!

  – На дне сумки в два слоя лежали брикеты классического НЗ пайка. В каждом – бурая, твердая пластина ala "все необходимое для организма" в толстой фольге плюс целлофановая туба с витаминизированной пастой.

  – И этим мы должны питаться несколько суток?!

  Врать не буду – за время нашего вынужденного бездомного существования нам приходилось есть и подобные НЗ пайки. Это не сложно: разворачиваешь фольгу, делаешь из нее подобие плошки, крошишь туда брикет, заливаешь, если есть, водой, выдавливаешь пасту и обтягиваешь целлофаном. Через 10 минут можно есть. Для этого протыкаешь идущей в комплекте заостренной пластальной трубочкой импровизированную кастрюльку и высасываешь получившуюся массу. Если воды нет – брикет можно грызть в сухомятку, заедая все это пастой. Или соорудить из фольги, трубочки и целлофана устройство для сбора водного конденсата. Но, на моей памяти, никто подобной фигней не занимался – уж больно призрачные надежды были на приемлемый практический результат.

  – Чего у тебя там? – спросила сестра заглядывая через плечо.

  – Вот, смотри. – Я отодвинулся, показывая содержимое сумки.

  Последовала минутная пауза, после которой Леля только и смогла выговорить:

  – Эээ... Даааа. Печалька. Если у нас воды не будет – то все вообще грустно.

  – А это мы сейчас и узнаем. – Я оперативно развернул фольгу с одной из пластин, соорудил из нее квадратную тарелку и попробовал набрать в нее воду из раковины в нише стены. Кран несколько раз чихнул и выплюнул какую– то мутную жижу.

  – Чего и следовало ожидать... – только и сказал я. Тем не менее, тарелку я аккуратно поставил на столик, потому что разбрасываться даже такой водой в нашей ситуации не стоило.

  – У нас связи точно нет?

  – Что? – Я с трудом отвлекся от мрачных мыслей. – А. Нет. С собой у нас коммуникаторов нет, а на этом дисколете... разве что в закрытых комнатах. В какой– нибудь рубке управления. Но поискать стоит, да.

  – Пошли поищем? А то я в сухомятку давиться не собираюсь – так и помереть недолго.

  – Вообще– то я хотел попробовать выпарить эту жижу для начала. – Я кивнул на тару с грязной водой на столике. – Глядишь, может какой конденсатор и получится. Но вообще, давай, действительно, сначала пороемся – посглядим что тут есть.

  Но стоило нам выйти из кубрика, как дисколет несколько раз ощутимо тряхнуло, из вентиляции потянуло горелой синтетикой и завопила тревожная сирена. Из динамиков громкой связи донеслась запись:

  – Внимание! Аварийная ситуация! Внимание! Аварийная ситуация! Всем занять места по расписанию.

  Леля испуганно схватилась за переборку:

  – Блин. Приехали. Не понос, так золотуха! На этом сраном драндулете вообще хоть что– то нормально работает?!

  – Ничего, и не из таких ситуаций выпутывались! – Я постарался сделать бодрый вид, но сердце предательски бухало в груди.

  – Ну да, когда я думала, что навсегда в мусорной шахте останусь, было так же стремно. Но там– то мы никуда не падали!

  Я не мог не признать определенную правоту слов сестры, но паниковать было как– то не по мужски. Дисколет начало трясти и, периодически, появлялось ощущение, как будто мы проваливаемся в яму. Что– то было не ладно с автоматикой полета. Побледневшими губами я пытался успокоить и Лелю, и себя:

  – Нуу... Мы сейчас тоже не падаем.

  – Сплюнь!

  Нас тряхнуло еще разок, и я криво ухмыльнулся:

  – Трясет – значит еще барахтается.

  – Ууу. Зарраза! – на сестру адреналин действовал как сильное возбуждающее. Она начинала шуметь, ругаться, развивала бешенную активность и все ради того, чтобы хоть как– то сбросить напряжение.

  Она пнула переборку ногой:

  – Работай! Работай давай! Не хватало мне еще грохнутся с одним придурошным колонистом за кампанию!

  Я промолчал, ибо зачем в такой ситуации реагировать на шпильки и выплескивать все в крик? Правильно. Не за чем. Есть и другие, более полезные дела. Я подхватил с лежанки один из спальников, сунул в него пакет с комбинезоном и кинул сестре:

  – Положи под голову и ложись на лежанку. Сказали, никуда не выходить, так и не будем. А если и упадем, так хоть какая– то защита от переломов... Наверно. – Последнее слово я сказал уже про себя.

  Леля возражать не стала, что– то тихо бормоча себе под нос про умственные способности (я предпочел думать, что это не про меня), она улеглась на лежанку и уставилась в потолок. Впрочем, как и я. Оказывается, это очень тяжело сохранять бездеятельность в критической ситуации. Тело требует, просто кричит, что нужно двигаться, что– то делать. И хоть разорвись!

  Говорят, что некоторые в таких случаях цепенеют. Не знаю. Может это и правда, темперамент– то у всех разный... Но лично нас хватило ненадолго. Сначала сестра, все так же глядя в потолок, заметила:

  – Нам бы ремни еще. Чтобы пристегнуться. Это если мы все же рухнем.

  Я огляделся по сторонам:

  – Увы, тут не то, что ремней, даже креплений под них нет.

  А потом и я, принюхавшись, заметил:

  – Что– то вонять сильнее стало...

  – Счас посмотрю.

  Леля моментально вскочила с лежанки и приоткрыла дверь, в которую тут же потянулись густые пряди молочного дыма. От резкого запаха чего– то химического сразу запершило в горле и начало щипать глаза. Дверь со щелчком встала на место и Леля резюмировала:

  – Здравствуй, жопа новый год! Не разобьемся, так задохнемся!

  В голове лихорадочно гудели мысли. Надо что– то делать. Но что?! Даже серьезно не обдумывая, я сказал первое, что пришло в голову:

  – Надо выбраться под внешнюю обшивку – там вентиляция лучше и объем больше. Там точно не задохнемся.

  – А ты дорогу– то помнишь?

  – Помню, конечно! – со всей уверенностью, на которую был способен, заявил я. Внутри у меня такой уверенности, конечно, не было. Но, блин, а как иначе?!

  – Леля задумалась. Потом посмотрела на меня и нерешительно спросила:

  – И чего? Ты действительно предлагаешь выбираться отсюда?

  – Конечно!

  – Прямо сейчас?

  Сохраняя вид человека, который знает, что делает, я заявил:

  – Сейчас– сейчас. Только сначала все свои вещи соберем и переоденемся. – Я начал пихать все обратно в сумку оставив только пакеты с комбинезонами. – На вот. Судя по маркировке, это модель для эксплуатации в неблагоприятных и загрязненных условиях. Этот комбез должен быть прочнее и давать какую– то защиту от экстремальных температур.

  – Сам я тоже начал переодеваться.

  – Отвернись. – Обращение Лели застало меня врасплох, когда я еще прыгал в одной штанине.

  – Ой ты господи! Да никто тебя не заставляет все снимать! Верхнюю одежду смени только.

  – У меня нет исподнего. Я от больничной смены белья сразу, как только смогла, избавилась – она корявая.

  – О женщины! – воскликнул я и поднял взгляд к потолку. Очередной толчок нарушил мое шаткое равновесие и я, путаясь в штанах, упал на лежак. Хорошо хоть о столик не приложился. Вывернувшись к стенке, я добавил:

  – Все, не смотрю уже. Давай быстрее.

  Сам я, отвернувшись в сторону окна, натягивал комбинезон. Когда липучка сошлась под горлом, комбинезон зашипел и начал рывками подтягиваться. Тоже мне подстройка – каменный век! Примерно за минуту все было готово (пришлось активно помахать ругами, ногами и присесть несколько раз, чтобы комбинезон сел правильно) и можно было уже собираться дальше. Но оборачиваться– то еще не разрешили.

  – Ну ты там все уже?

  – Не, погоди.

  – Кто бы сомневался. Я пригляделся к тому, что происходило за окном:

  – Что– то мне это не нравится...

  – Чего там? – Леля протиснулась рядом. За окном от нашего дисколете валили клубы дыма.

  – Хорошо горим... – враз сказали мы и от неожиданности резко замолчали, уставившись друг на друга. Иллюзию момента нарушила сестра:

  – Комбинезон жмет...

  – А ты двигалась, когда он под тебя подстраивался?

  – Нет. Я за тобой следила.

  – Ну ты и... умная! Теперь снова полностью снимай, отлепляй все липучки и растягивай там, где давит. А когда снова будешь одевать – двигайся поэнергичнее. Комбез при подстройке динамические нагрузки тоже учитывает.

  В общем, это заняло еще минут пять, за которые в нашу комнату успело просочиться еще больше дыма. Я же пока убрал нашу старую одежду в сумку, оставив только футболку и свитер:

  – На, держи, замотай рот – поможет от дыма.

  Хотя опять же, насколько это реально могло помочь, я не знал и даже не предполагал.

  – Все. Готова? Тогда давай, я впереди, а ты – за мной.

  Я двинулся к двери сквозь легкую дымку, успевшую просочиться в нашу комнату:

  – Сделай несколько полных вздохов. А потом, когда я скажу, задержи дыхание и сразу побежим. И держись, на всякий случай, вон за лямку на сумке.

  Собрались. В голове еще раз промелькнул примерный путь к лесенке, выводящей на крышу гондолы.

  – Раз! Два!! Три!!!

  Дверь отлетела в сторону, в лицо ударил плотная волна удушливого дыма и мы нырнули в нее.

  В мутном, белесом мареве, держась рукой за стену, мы быстро проскочили коридорчик и добрались до развилки. Если бы у меня не было недавнего опыта беготни в тумане, то мы, наверно, потратили бы больше времени. Я нащупал косяк слева... Ведь нам налево же? Черт! Если мы пришли оттуда... Но мы– то как слепые котята все излазили! И сворачивали сюда не по разу! Так, так, так. Сейчас разберемся.

  Я, было, сунулся в проход, но сзади сестра лихорадочно задергала меня за сумку. Да что там у нее? Я осторожно вдохнул и с трудом удержался от кашля. Дышать было не возможно! Леля вцепилась в меня мертвой хваткой, а потом ее тело тут же сотряс приступ кашля, и она сползла по мне на пол.

  Она же задохнется! Испуг за сестру на короткое мгновение даже выбил из головы мысли о том, что мне самому не хватает воздуха – лучше бы я дыхание задержал подольше. Загнав глоток воздуха из легких под нёбо, я подхватил сестру под мышки и потащил. Куда? А уже не понятно. Уверенности в правильном направлении у меня уже не было. Сумка моталась на боку, сестра через некоторое время обмякла и безвольно повисла, а я, стиснув зубы, все тащил ее и тащил. Если бы еще не эти стены!

  Плюньте тому в лицо, кто утверждает, что сохраняет хладнокровие в любой ситуации. Боятся все! А если вы не боитесь, значит, просто вам не попадалась еще такая ситуация. Попробуйте оказаться в кромешном дыму, не зная, куда податься, с близким вам человеком на руках, который потерял сознание.

  Собственно я боялся, боялся до ужаса, но в первую очередь не за себя, а за сестру. Страшное чувство. Но только благодаря нему я справился с подступающей паникой.

  Уже прямо над моей головой раздавалось надоевшая запись из динамика:

  – Внимание! Аварийная ситуация! Внимание! Аварийная ситуация! Всем занять места по расписанию.

  Динамика?! А лесенка была в тупике, на отшибе. А динамики вешают, так, чтобы было слышно везде. Значит мне дальше! В последнем рывке я бросился по коридору, причем закончился он внезапно. Из глаз посыпались искры, но я был счастлив! Счастлив, потому что под рукой оказалась перекладина лестницы.

  И даже не важно, что ползти по лестнице, когда одна рука у тебя занята, когда время поджимает, когда дышишь редкими маленькими глотками, от каждого из которых мутит, невероятно трудно. Главное, что я это сделал! Откинув люк и кое как выбравшись наверх я тут же зашелся в кашле: легкие стремились избавиться от накопившейся гадости. Как же это замечательно, просто дышать! Несколько мгновений я не мог думать ни о чем. А потом как ожгло:

  – Леля!

  Я тряс ее безвольное тело. Никакой реакции. К горлу подкатила тошнота.

  – Дыши!

  Трясущимися руками я перевернул ее на спину. Опускать руки нельзя! Как там искусственное дыхание с массажем делается. Ничего не соображаю: в ушах стоял сплошной шум. Что там сначала? Два вдоха в рот. Сделано. Потом массаж сердца. Толчки, такие, чтобы грудина прогибалась на 4– 5 сантиметров. Сколько раз и с какой частотой – не помню. Есть только визуальные воспоминания с видеоурока по технике безопасности.

  Сидя сбоку я делал один толчок за другим. Два вдоха. Или четыре? Неважно! Два и снова массаж.

  – Дыши! Дыши зараза! – последнее я уже проорал вслух.

  Приложил ухо к губам. Не дышит! Еще раз! Два вдоха, толчки в грудную клетку. Еще два вдоха. На втором Леля конвульсивно дернулась и страшно захрипела. Это напугало меня еще больше – неужели передавил?!

  А потом ее вытошнило прямо мне на колени, и ее судорожные всхлипы постепенно превратились в спокойно дыхание.

  Уфф. Пронесло. На меня накатила очередная волна слабости и, перед тем как потерять сознание, я успел только сказать:

  – Что– то мне хреново...

  Первое, что я почувствовал, когда пришел в себя – что– то мокрое на лице. Голова лежала на чем– то мягком. Надо мной нависало зареванное лицо сестры на котором расплывалась огромная улыбка до ушей:

  – Очнулся таки! Больше так не делай. А то это у тебя уже в традицию начало входить.

  Я только и смог ответить:

  – Как же ты меня напугала. Ты тоже больше не смей так делать. Слышишь?

  – Ага, слышу. Выбрались таки...

  Леля обессилено выбралась из под меня – оказывается моя голова лежала у нее на коленях, сунула мне в руки спальник из сумки под голову и упала рядом.

  – Что– то у меня все болит. Как будто несколько часов подряд били. У бандитов и то легче было.

  Я, если бы мог, покраснел:

  – Это я, наверно. Пока тебя тащил и по лестнице поднимал. Да еще потом массаж сердца делал.

  – Дурачок. Сила есть – ума не надо. – Леля беззлобно, даже ласково дулась. – Ты зачем меня не послушал, то?

  – Ты о чем?

  – Я тебе хотела сказать, что в дыму надо перебираться на четвереньках или на карачках.

  Я усмехнулся:

  – Нашла время. В итоге сама и наглоталась дыма.

  – Ага. Только ты там еще не в ту сторону пошел.

  Я слабо вздохнул и улыбнулся. Женщины. Правы они или нет, но свое мнение они обязательно скажут:

  – Главное – живы.

  – Это да... Но, хотя, как посмотреть. Мы все еще на этом драндулете где– то летим.

  Ну. Понятно о чем я говорю?

  – Лететь – не падать. Выберемся.

  Под обшивкой продолжала бубнить одно и то же тревожная сигнализация, а мы лежали и просто радовались тому, что остались живы. Вдруг Леля спросила:

  – Слушай, я вот тут задумалась, а ты не думаешь, что все это подстроено?

  – В смысле?

  – Ну, дым этот. Откуда он вообще взялся? Огня мы нигде не видели. Летим все так же, как и летели.

  – Это если рывков и тряски не считать. Но мысль твою я понял. Думаешь, нас хотели убрать?

  – Тебе виднее, это ведь ты у нас со спецслужбами общался.

  – Да не. Если бы нас хотели убрать, то сразу же бы и пристукнули.

  – А если им видимость несчастного случая нужна была? Погибли в результате сбоя автоматики и никого рядом на сотни километров. Несчастный случай.

  Я прикинул:

  – Да не. Как– то абсурдно звучит. Ну зачем им что– то поджигать? Тогда бы уж проще – отравили бы те же НЗ пайки и все. А дым – это как– то несерьезно. Зачем?

  – То– то мы из этого "несерьезного" дыма ели живыми выбрались. А с едой... Как тебе причина смерти "отравился несвежим НЗ"? Там ведь срок годности – пара десятков лет минимум.

  – Ну не знаю. Не работают так! Есть гораздо больше способов действовать наверняка. Кто мы такие, чтобы с нами что– то городить? Пристрелить и быстрее и проще.

  – Ты не понимаешь, что я хочу тебе сказать. Ты помнишь, сколько там возни было? Там же куча заинтересованных лиц! Они не из– за нас могли это все устроить, а чтобы другие к ним не придрались! Чтобы все естественно выглядело!

  – Какие– то "другие", "заинтересованные лица". По– моему ты чересчур усложняешь. Бритву Оккама помнишь? Не надо плодить сущности сверх необходимости.

  – Ты еще чайник Рассела вспомни.

  – При чем здесь чайник? Он тут совсем не в тему. А если уж говорить о естественности: тогда уж выбросить нас где– нибудь в глуши без еды и воды и подождать пока мы от голода не помрем. Смерть от голода – естественнее некуда!

  Сестра изменившимся лицом оборвала меня:

  – Не каркай! Воды у нас уже нет! – Леля сделала ударение на слове "уже". Тут послышался скрежет и корпус гондолы сотряс сильный удар. Потом последовала еще пара сильных рывков и все замерло. – Что это?!

  Несколько томительных мгновений я, замерев, прислушивался к окружающему:

  – Слушай, а по– моему, мы сели.

  – Накаркал, редиска!

  Я вскочил на ноги:

  – Давай, собираем вещи и пойдем, посмотрим, что снаружи твориться.

  Леля тоже осторожно поднялась, помогла мне упаковать спальники и уложить их в сумку. Потом покосилась в сторону люка, из которого все еще валил дым:

  – А как ты спускаться собрался? Я туда еще раз не полезу.

  Я равнодушно пожал плечами:

  – Пока не знаю. Проблемы надо решать по мере их возникновения. Походим, поищем другие пути. Может еще люк есть на крышу гондолы. Или с внутренней обшивки можно найти какое– нибудь сервисное отверстие. Как– то же сюда техники попадают?

  – Леля только хмыкнула:

  – Ну пошли. – А потом тут же добавила. – Что– то меня все еще как– то тошнит...

  Второй люк мы нашли достаточно быстро. Но он оказался закрыт изнутри. Поэтому нам пришлось переползать на внутреннюю обшивку и ползать между талей и ребер жесткости, на которых крепились пакеты оболочки, прикрывающие гелиевые секции от внешнего мира. Минут через десять – изнутри этот дирижабль дисковой формы казался еще огромнее – я остановился:

  – Смотри– ка. Вон тут можно наверх подняться. Там наверняка наружу выход есть. Как– то же они должны были иметь доступ к пленке с солнечными батареями?

  – Ну веди тогда. Если тебе так интересно. Спешить– то нам некуда. Только я тебе на всякий случай напомню – нам так– то вниз надо, а не вверх.

  Я, наоборот, обрадовался:

  – Не, ты не понимаешь. Там тоже могут быть помещения. Там энергия солнечными батареями вырабатывается, оборудование для связи тоже наверняка наверху расположено. И потом – сверху мы гораздо лучше рассмотрим, где оказались.

  Леля скептически на меня посмотрела:

  – Ладно, ладно. Пошли уже.

  Забирались мы достаточно долго. Карабкаться по лесенке оказалось довольно утомительно, к тому же мы еще толком не отошли от отравления дымом. Ситуацию спасали периодически попадающиеся площадки, которые были предусмотрены в проекте, видимо, как раз для этих нужд.

  И мы все же нашли, то, о чем я говорил! Примерно в 10 метрах от выхода на поверхность, не далеко от центральной оси дисколета, оказалась площадка, к которой со всех сторон тянулись какие– то кабеля, провода и даже несколько шлангов. На самой площадке с небольшими перилами стояло несколько железных блоков и небольшой терминал и даже, как ни странно, небольшое металлическое сиденье.

  – Ага! Сейчас посмотрим, чего тут у нас. – Я довольно потирал натруженные руки, которые все еще гудели после подъема. – Блин! Заблокировано! – Я несколько раз потыкал пальцем в экран терминала. – Ключ надо.

  Леля добавила:

  – Хорошо хоть изображение не отключено.

  Я начал читать мелкие строчки цифр на экране:

  – Координаты... Высота над уровнем моря... Какие– то отчеты о состоянии систем с кучей разных непонятных параметров... Графики...

  Сестра, устроившись сбоку, сказала:

  – Не туда смотришь. Ты в лог смотри. – Она ткнула пальцем в левый нижний угол.

  Я, среди различных непонятных сообщений лога? выхватил осмысленную фразу:

  – Сброс гондолы... Не понял?!

  Потом появилось еще одна строка:

  – Завершено. – Из далека глухо донесся какой– то стук и дисколет снова начало потряхивать. – Отстыковка... Завершено. Аварийный взлет.

  Я не выдержал:

  – Куда?! Куда он лететь собрался?!

  Сестра начала хохотать:

  – Допрыгались! Сначала бандиты на толкучке поймали. Когда я за едой пошла. Рот заклеили. Потом куда– то поволокли, чуть не поджарили, чуть не отрезали голову и чуть просто взорвали. – Смех начал превращаться во всхлипы. – Потом полетели куда– то в жопу. Без воды и еды. Чуть не задохнулись в дыму и теперь летим еще куда– то... Сходила, называется, за хлебушком!

  Пришлось прикрикнуть:

  – Соберись тряпка!

  Леля смахнула слезу:

  – Ладно. Все уже. Успокоилась. Не ори. – Он отдышалась. – Просто дико как– то все. Несколько лет спокойно жили и ничего. А потом столько происшествий за раз, это что– то! Тут у любого крыша поедет.

  – Держись. Выберемся – все наладится. А пока рано раскисать.

  – Да знаю я. – Леля еще несколько раз вдохнула– выдохнула. – Чего сейчас делать– то будем?

  Я прикинул:

  – Ну, варианты у нас, в принципе есть. Во– первых. Все перемещения автоматических дисколетов скорее всего мониторятся. То есть, есть неплохая вероятность, что за нами уже летит ремонтная бригада.

  – Смотря, за чем они летят. За гондолой или за самим дирижаблем. Может он своим ходом будет до места назначения добираться? И нам тут придется еще несколько суток без воды ждать.

  – Это я без понятия. Но тут срабатывает во– вторых. Мы можем отсюда вырубить всю электронику и подождать, пока дисколет сядет. Насколько я помню ему, чтобы летать, нужна постоянная подпитка: регулировать подъемную силу, управлять реактивными соплами. Если все обесточить – то он сесть должен.

  – Без воды мы дня 3– 4 протянем только.

  – Тогда садиться надо. Я сейчас сверху посмотрю, где мы находимся, а потом вниз спущусь – проверю, можно ли нам будет спуститься.

  – О'кей. Я тогда, пожалуй, тут подожду.

  Все оказалось, так, как я и планировал: при взгляде сверху, сквозь облачную дымку, я разглядел, что мы находимся где– то в глуши в районе лесополосы. Даже поразительно, что Земле еще остались такие уголки, нетронутые человеком. Снизу тоже все оказалось более или менее нормально. На месте отсутствующей гондолы зияла огромная дыра, в которую местами свисало несколько теперь уже не нужных тросов, как раз пригодных, для того чтоб безопасно спуститься.

  Поэтому мне оставалось дождаться местности с водой и вырубить оборудование. Что и было успешно проделано. Правда спуск у нас чуть ли не сразу превратился в почти что падение: настолько быстро дисколет начал спускаться. Но, может, так и было задумано в конструкции. По крайней мере, на землю мы спустились без помех. Прямо в лес. Над нашими головами стоял треск ломаемых веток и деревьев и сыпался всякий хлам: дисколет ветром волокло куда– то в сторону. Но внешная оболочка пока успешно сопротивлялась.

  Отойдя в сторонку и выбравшись на солнце я сказал:

  – Ну что. За дисколетом рано или поздно прилетят. Еда у нас есть. Река в той стороне, так что с водой тоже проблем быть не должно. Теперь главное продержаться. Так что живем!

  Глава 5.

  Лето– летом, а в огромной тени дисколета, было прохладно. Честно говоря, опыта лесных походов у нас с сестрой до этого еще ни разу не было. Что взять с жителей улья? Единственное, что отдаленно похоже на жизнь вдали от цивилизации, так это посещение с родителями лыжного курорта в Альпах глубоко в детстве. Но и это не считается, так как сам курорт имел развитую инфраструктуру. Включая полностью закрытый туннель для бобслея. Нас тогда засунули в капсулу и спихнули вниз. Воспоминания на всю жизнь: сквозь прозрачные стенки капсулы и туннеля видны несущиеся на огромной скорости мимо камни, величественные горы и синее, синее небо... А внизу ловушка для капсул, автоматический элеватор, горячее кофе, памятные сувениры и прочие блага... В общем, это не считается.

  Я зябко дернул плечами:

  – Пошли, с водой сначала разберемся, а потом будем устраиваться.

  – Пошли что ли. – Леля оглянулась по сторонам. – Только тут такой бурелом... Мы назад– то дорогу найдем.

  Я только сделал неопределенный жест рукой в сторону дисколета:

  – С такой громадой над головой мы точно не заблудимся. Пойдем что ли.

  – Показывай тогда, куда. Это ведь ты у нас на крышу выбирался.

  Честно говоря, куда идти я себе представлял слабо. Пока ползал вверх и вниз, пока диск разворачивало зацепившимися верхушками деревьев, пока спускали вниз, я совершенно сбился с направления:

  Сейчас пройдемся по округе, посмотрим, может место подходящее найдем, или ручей какой. До реки может далековато быть.

  И так, хрустя сучьями, продираясь сквозь ветки и снимая с лица паутину, постоянно лезшую в лицо, мы и поползли. Интересное ощущение, но как по мне: приятного в этом мало. В итоге, исцарапавшись об ветки, измазавшись грязью в овраге, вымокнув в ручье, который протекал по его дну и, выбравшись из тени диска, мы вышли, наконец, на небольшую прогалину в лесу, где смогли согреться под лучами солнца.

  Леля блаженно потянулось:

  – Хорошо– то как!

  Я, глядя на нее тоже, заулыбался:

  – Тогда пока тут остановимся.

  Скинув сумку начал раскладываться. Примяв траву, я расстелил один спальник, выкинул на него два брикета и снял с одного из них фольгу:

  – Так, я за водой, а ты пока приготовь, пожалуйста, тару под еду.

  – Обдрищемся ведь с сырой воды– то...

  Я только сильнее разулыбался:

  – На тебя не угодишь прямо. Ничего, сейчас воду принесу, а том что– нибудь сообразим для костра. А то после всего, что случилось, есть хочется зверски.

  – Угу. – Громкое урчание Лелиного живота только подтвердило мнение, что неплохо бы подкрепиться. – Иди уже. Добытчик.

  Я уже успел скрыться за деревьями и на ходу крикнул:

  – Скоро добытчик принесет мамонта!

  И в ответ услышал:

  – Себя принеси, не забудь!

  Воду я принес попытки, наверно, с третей. Сначала мой кулек из фольги элементарно протек через неаккуратно завернутые щели. Потом я поскользнулся на склоне оврага и все пролили. И только после этого смог вернуться с водой.

  Сестра сидела на спальнике, скрестив ноги, и скептически смотрела на мою добычу:

  – И это все? – В моей "посудине" воды было, наверно, меньше литра.

  – Лиха беда начало. Еще натаскаю.

  – Ага. И все потратишь, чтобы себя отмыть. Выдел бы ты сейчас себя со стороны. Ты там что, в грязи специально валялся?

  – Грязь – не сало. Потер, и отстало. – Отшутился я. – Комбинезоны у нас грязь не впитывают. Так что не страшно. Засохнет – само отвалиться.

  – Ну, ну. Ты мне лучше тогда скажи, как ты воду собираешься кипятить? У меня зажигалки с собой нет, если что.

  – Сейчас придумаем. Я только сначала дров натаскаю.

  С дровами я провозился довольно долго. Пока не сообразил, что сухостой, в районе оврага, где из– за веток даже неба не видно, искать бессмысленно. Там если и будут поваленные деревья, то только гнилые. А обламывать, пилить или даже рубить ветви и деревья мне было просто нечем.

  Бормоча себе под нос:

  – Пол царства за топор... Или хотя бы перочинный ножик. – Я перебрался в сторону елок. Тут передвигаться было проще, так как усеявшие землю иголки не давали разрастаться кустарнику или траве. Далее дело пошло веселее. Обломав нижние ветви с нескольких засохших елок, я сгреб их в охапку и потащил волочащиеся по земле трофеи в "лагерь".

  – Вот теперь у нас и дрова есть.

  – А мамонт где?

  – Сча. Будет тебе и мамонт... И папонт... Только придумаю, как бы нам огонь половчее развести.

  Про огонь я думал, точнее, пытался думать, еще когда дрова начал собирать. Теоретически, из уроков истории, известно, что первобытные люди огонь добывали трением. Или, как описывалось в одной приключенческой книжке, долго и упорно поддерживали огонь, полученный от случайного удара молнией в дерево. Собственно, идея данного произведения вокруг огня и крутилась: его сначала потеряли, а потом пытались своровать у соседнего племени.

  На этом месте я не удержался и хмыкнул. Леля вопросительно посмотрела на меня:

  – Ты чего?

  – Да так, вспомнилось. У тебя, случайно, на примете по близости нет какого– нибудь племени?

  – Есть один представитель племени обормотов. Подойдет?

  – Не вариант. Ладно, думаем дальше.

  Какие способы я знаю? Трение? так это палочку надо приготовить и дощечку. А у меня ножа даже нет. Да и есть бааальшое подозрение, что все не так просто. Есть пара химических вариантов, даже больше. Но для них реагенты нужны. В принципе, мне бы и искры хватило...

  Искры? Я скептически посмотрел на громаду дисколета. А ведь в этом что– то есть: электричество там есть. Можно и поискрить. Только как потом с дисколета огонь вниз спускать? Тут высоты, наверно, в пять человеческих ростов. Или дрова наверх затащить? Что– то не хочется... Но, как запасной вариант сойдет.

  – Лееель.

  – Чего тебе?

  – Ты как относишься к ползанью по веревке вверх– вниз?

  – Сразу отрицательно.

  – Вот и я о том же...

  Думаем дальше. Неохота, но надо. Желудок исключительно за: ноющая пустота в животе не позволяет, расслабившись, развалиться на солнышке и забыться. Солнце, солнце... Что– то же такое вертится в голове... Солнце. Свет. Лазер! Точно! Еще я, мог бы лазером огонь развести. Был опыт. Ха. Только кто бы мне еще лазер подкинул? С оптикой я, в свое время, плотно позанимался. Даже прочитал курс лекций про опто– квантовые ячейки. Только чем это может мне сейчас помочь?

  Меня отвлекла реплика сестры:

  – Слишком много думаешь. Морщины на лбу появятся.

  – А? – Я не сразу сообразил, о чем речь.

  – Просто у тебя такой вид, как будто ты в уме общий вид частного решения дифура вспоминаешь. Будь проще.

  Пришлось хлопнуть себя по лбу:

  – Блин! Ведь в упор же не заметил решения! Спасибо! У меня самая лучшая сестра в мире!