Текст книги "Сказ про Иванушку-дурачка. Закомурища тридцать третья (СИ)"

Автор книги: Андрей Русавин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

– А ты через не хочу, ёшкин кот! Сходи, не пожалеешь! – доброжелательно проворковал Ващще Премудрый и преловко щелкнул пальцами.

И в ту же наносекунду Ивану страсть как захотелось как раз туды, куды толькя шта не хотелось, понимаешь, и какая-то неумолимая силища увлекла Ивана из-за стола в первосортный сортир на цыплячьих лапках.

– Ну надо же! Эк стеганул-то от нас, понимаешь, Ивашка – наш дохтур Ватсон! – с восхищением зашептались все кругом. – Ну ващще! Во все, понимаешь, лопатки залупил, двождызначно!

Ивашка в спешке – раз, раз! – распахнул тонкодощатую дверь сортирчика клизмой – жупелом капитализма и ринулся в кабинку.

Ровно через тринадцать минуточек Иван вышел оттудова с клизмой – жупелом капитализма, блаженно улыбаясь, засим уселся за стол и принялся фатовски поигрывать превосходной резиновой вещицей. Ващще Премудрый добродушно спросил:

– Ну чё, каков евросортирчик, Иван?

– Евросортирчик – высший класс! Через щели свет проникает – ах, лепота-а-а! А главное, представляешь, дедушка, на внутренней стороне тонкодощатой двери всякие поучительные лозунги написаны: сиди и читай – удовольствие вдвойне! Вот энто культура, ёшкина кошка! Лепота-а-а! Дедушка, хочу опять туды, в первосортный сортир, двождызначно!

– Ну нет, насладился сам – дай насладиться и другим, ёшкин кот! Пусть все присутствующие испытают на себе достижение высокой европейской культуры! – доброжелательно проворковал Ващще Премудрый и хлестко щелкнул пальцами.

И какая-то неумолимая силища принялась увлекать в первосортный сортир на цыплячьих лапках всех присутствующих, одного за другим, включая и похрустов, многаждызначно.

Ровно через кажные тринадцать минуточек кто-то оттудова выходил, понимаешь, блаженно улыбаясь, и уступал чудные апартаменты следующему, премногаждызначно, а Ващще Премудрый добродушно спрашивал вышедшего:

– Ну чё, каков евросортирчик, гражданин?

– Евросортирчик – высший класс! Через щели свет проникает – эх, лепота-а-а! А главное, представляешь, мон шер Шерлок Холмс, на внутренней стороне тонкодощатой двери всякие поучительные лозунги написаны: сиди и читай – удовольствие вдвойне! Лепота-а-а, двождызначно!

– И-эх, вот что значит испытать на себе достижение высокой европейской культуры! – изрекал резюме Премудрый.

Но вот очередь в сортирчик занял запыхавшийся черт Кинстинктинт. Чертяка выхватил из-за пазухи маникюрные ножнички и драматическим тенором заверещал:

– Граждане нашей великой очереди! Чик-чик! Чик-чик-чик! Мне срочно нужно в сортирчик-чик-чик! Пустите меня туды без очереди, чик-чик-чик, трождызначно!

– Черт тебя побери! Зачем энто тебе нужно туды так срочно, голубчик-чик-чик, понимаешь? – сами понимаете, сперва обомомлела, но посем крайне возмущенно поинтересовалась очередь, действительно являвшаяся великой, весьма великой, тысячезначно!

– Мне требуется из сортирных газет срочно нарезать наши баксы! Вот энтими самыми ножничками, понимаешь! Чик-чик, чик-чик-чик!

– Терпи, черт, терпи, как и все, понимаешь!

– Ах, я могу тенчас не стерпеть, однозначно, чик-чик! – в першую наносекунду обомомлел, но засимчик-чик-чик швидко-швидко драматическим шепотом сообщил черт.

– Ах, не драматизируй так, понимаешь! Мы все едва терпим, многаждызначно!

– Чик-чик, чик-чик-чик! Но ведь я же хочу срочно нарезать наши баксы как раз для того, чьтобы вы все смогли ими воспользоваться, многаждызначно! Прямо тенчас, чик-чик-чик!

– Нет, тольки не тенчас, понимаешь, фиг, фиг! В следующий раз, голубчик-чик-чик!

– Но почему, почему не тенчас, чик-чик-чик?!

– А потому, потому чьто мы можем тенчас не стерпеть, многаждызначно, голубчик-чик-чик! – в першую наносекунду обомомлела, но посем швидко-швидко драматическим шепотом сообщила очередь.

– Ну, не драматизируйте так, понимаете! Я сам едва терплю, двождызначно!

– Тем не менее стань в конец очереди, Кинстинктин, однозначно! И больше не приставай со своей просьбою, понимаешь! А главное, оставь энтот драматический тон, черт тебя побери!

– А не то чьто, понимаете?

– А не то мы тебе как надаем по шеям! Многаждызначно!

– Вас понял, понимаете! Больше не буду, однозначно, чик-чик! – в першую наносекунду обомомлел, но засимчик-чик-чик швидко-швидко проверещал черт драматическим тенором, спрятал ножнички за пазуху и, понурившись, встал в конец весьма и весьма великой очереди, тысячезначно!

– Вот клёво, чик-чик! – воскликнул сортирчик-чик-чик и клюнул что-то на земле: чик-чик-чик!

А тем временем у Ващще Премудрого на пиру да на всём миру постепенно, понимаешь, стало портиться настроение. Дед принялся нетерпеливо бить себя желтой бамбуковой тростью, будто кряжистой девичьей костью, прямо по серой клетчатой шляпе охотника за оленями: бам, бам, бам, бам! При этом дед непрерывно шептал под розовый нос, задавая насущный вопрос:

– Кто же съел выторопня? Иван? Катя? Арина? А мабудь, сей каин сам себя съел, однозначно? Так вот почему не удалось его уличить, ёшкин кот! А мабудь, допросить привидение выторопня, понимаешь? Да, допросить! – и дедочка звучно щелкнул пальцами.

И тут – о-о-о, о ужас! – в воздухе появилось привидение! Оно заорало, мерцая и – опа! – опалесцируя, млин:

– Эй вы, все! Что за шарабарашей вы тут за... занимаетесь? Еще не за... за... забыли, что меня следует именовать сэ-э-эром? – и чудное видение изо всех сил завихляло задиком, завиляло хвостиком.

Похрусты со смеху попадали наземь, а деревенские массово сиганули в кусты малины. Энто было – смешно сказать! – привидение выторопня! Даже Холмсушка, Ватсонушка да Катюша Огнянушка слегка ухмыльнулись, понимаешь. Дедушкина вошь заметалась, воздержаться от улыбки мрачно попыталась, но не сдержалась, понимаешь, и дюже обхохоталась, однозначно! Впрочем, не будем больше о столь немрачном...

– Иван! – радостно воскликнул Шерлок Холмс.

– Шо, ёшкина кошка? – ухмыльнулся Иван и спрятал свою красную клизму – жупел капитализма в карман белого докторского халата.

– Ёшкин кот! Гляди – привидение выторопня, однозначно! Чмок, чмок!

– Кто, эвто, хи-хи?

– Да, эвто! Чмок, чмок!

– Да не-е-е, диду! Не выторопня, хи-хи!

– М-м-м, а кого еще, ёшкин кот?

– Ну того... Энтого... Его... Зальц... Зольц... Зельц... Ах, слово из головы вылетело, понимаешь!

– Иван! – возмущенно воскликнул Шерлок Холмс.

– Шо?

– Шо, шо! Я подозреваю, шо эвто твой Внутренний Голос сожрал выторопня, ёшкин кот! М-м-м, чмок, чмок!

– Кто, я, понимаешь? – возмущенно воскликнул Гоша.

– Да, ты, ёшкин кот, однозначно понимаю! Чмок, чмок!

– Гоша не виноват: он меня не ел, вот! – за... за... заорало перламутровое привидение, источая запах озона. – За... за... зато сейчас я вам расскажу, ху из тот, кто меня проглотил не разжевывая, обормот!

– Молчи, сэр козел! Я лично тут проведу детективное расследование и сам во всём – раз, раз, раз! – разберусь с помощью дедукции, ёшкин кот! Так що, о сэр фантом, за... за... замолкни и исчезни, па... па... порешим на том! Не тень отца Гамлета, па... па... понимаешь! – решительно прогундел Шерлок Холмс и хлестко щелкнул пальцами.

Тут призрак на глазах у всех исчез. Раздались стоны изнеможения, и из кустов малины повылазили деревенские, а из кучи костей встали похрусты, страстно похрустывая костями и громко делясь новостями. И вскоре за общим столом пир опять шел горой!

Но вот раздался ужаснейший грохот вилок, ложек, ножей и икорных лопаток, одновременно вывалившихся из рук всего мира в самый разгар пира: эвто сюды, понимаешь, вплыла Арина с подносом в руках. Была Арина в неизменных сапогах, но переодетая по-домашнему: в облегающее фиолетовое трико и поварской белоснежный колпак с навершием в сто складочек. Ди́вца застенчиво улыбалась. На подносе красовалась гора вкусно пахнувших поджаристых колобков, радостно переговаривавшихся между собой и вдруг грянувших вместе с Горохом: «Молодым у нас – доска почета, молодым всегда – достойный путь!» Прекрасная Арина обошла пировальщиков и раздала колобки. Посем деушка с Иванушкой уселись, понимаешь, рядышком на двых пустых бочоночках из-под пиушка, жарко переглянулись и, двождызначно, принялись перешептываться.

– Да ведь энто Ващще Премудрый слопал выторопня, Иванушка! – страстно произнесла, застенчиво улыбаясь, дивца низким грудным голосом.

– Тише! Знаю, Аринушка! – сказал Иванушка шепотом. – Тольки терплю и молчу, хочь и крикнуть хочу! Так хочу, так хочу, чьто совсем невмоготу: ах, чуть клизьму – жу... жупел капитализьма не прокусил! И ты молчи об энтом!

– Почему? Ах, и мне невмоготу, Иванушка! – застенчиво улыбнулась дивца. – Може, все-таки взять и крикнуть?

– Нет, молчи: так будет лучше для всех!

– Но почему, почему, если мне невмоготу? – Арина застенчиво улыбнулась.

– Не могу, ну не могу сказать, хочь и самому невмоготу!

– А мне любопытно – невмоготу! – сказала Арина, застенчиво улыбаясь.

– И не любопытствуй, терпи, хочь и невмоготу!

– Ах, Иванушка! А мне всё равно, всё равно невмоготу! – застенчиво улыбаясь, пожаловалась дивца. – Дай твою клизьму – жу... жупел капитализьма раз... раз... раз... разок укусить!

– Не дам!

– Ам!.. Ам!.. Ой, мама!.. Ш-ш-ш-ш-ш!.. Ш-ш-ш-ш-ш, ёшкин кот!.. Ш-ш-шо энто вы там ш-ш-шепчетесь, понимаеш-ш-шь? – преподозрительнейше спрохал Ващще Премудрый и поглядел на Арину с Иваном скрозь лупу, то бишь применил дедукцию, понеже лупу наш дедушка, эдакий дедуктив, и называл дедукцией.

– Шо, шо! – захихикали кругом похрусты и шарабарашарцы. – Известно, шо! Их дело молодое, секретное! Такое, шо им обоим невмоготу, двождызначно! Аж клизьму – жу... жупел капитализьма раз... раз... раз... разок хочется прокусить!

Тут – о-о-о, о ужас! – в воздухе появилось привидение выторопня! Оно мерцало и – опа! – опалесцировало, млин, оно вихляло задиком и виляло хвостиком, блин, но на сей раз молчало, токмо зубами энергично стучало: видению было интересно подслушать про молодое, секретное, ну просто невмоготу, хоть клизму Иванушкину – жу... жупел капитализма ку... ку... кусай! Через тринадесять наносекунд привидение растаяло, оставив на виду тольки уши.

А тем временем у Ващще Премудрого на пиру да на всём миру резко ухудшилось настроение. Особенно раздражал дедуктива грохот пустых бочек из-под пива, по которым с воплями и, по-видимому, с дурными намерениями поп Абросим вновь гонялся за истошно вопящим невидимым чертом Кинстинктином.

– Попка дурак! Попка дурак! – истошно вопил черт Кинстинктинт.

– Сам дур-р-рак! Сам дур-р-рак! – яростно отвечал поп Абросим.

– Ах ты, попка! – возмущенно вскричал Ващще Премудрый. – Ну ты и попугай! В клетку тебя, в клетку! – и дед яростно щелкнул пальцами.

Поп Абросим в ту же сантисекунду превратился в черного попугая какаду в прекрасной красной клетке, в которую превратился черт Кинстинктинт, мигом, по-видимому, утративший свою невидимость.

Дедушкина вша обомомлела, понимаешь, и не сходя с места облегчилась весьма удачно – и от восторга чуть не очумела, однозначно! Впрочем, не будем больше об удачном...

Юный сортирчик воскликнул:

– Вот клёво! – и клюнул что-то на земле.

Услужливые похрусты поставили клетку на стол пред Ващще Премудрым, и мудрец изрек птичке назидательно:

– Попка дурак!

– Сам дур-р-рак! – с достоинством ответила птица, насупилась и надолго замолкла.

Ну-с, у Ващще Премудрого вовсе испортилось настроение, и он вдруг трахнул себя в сердцах желтой тростью, как мощной девичьей костью, прямо по серой шляпе – бац, бац, бац, бац! – и возопил:

– Ай, мама! Ай, мама! Ай, мама! Ай, мама! Иван, а Иван!

– Шо?

– Шо, шо! Иди сюды! Присядь рядом со мной, понимаешь!

– Не понимаю, зачем! Мне и тутища хорошо, ёшкина кошка!

Дедонька вдругорядь трахнул себя в сердцах тростью, как мощной девичьей костью, прямо по шляпе – бац, бац, бац, бац! – и возопил чуть громче:

– Ай, мама! Ай, мама! Ай, мама! Ай, мама! Иван, а Иван!

– Шо?

– Шо, шо! Иди сюды, однозначно! У меня к тебе разговор, ёшкин кот!

– Не-е-е, не пойду, мне и тутоньди хорошо, понимаешь! А ты разговаривай громче, ёшкина кошка!

Дедушка трахнул себя в сердцах тростью, как мощной девичьей костью, прямо по шляпе во третей раз – бац, бац, бац, бац! – и возопил гораздо громче:

– Ай, мама! Ай, мама! Ай, мама! Ай, мама! Иван, а Иван!

– Шо?

– Шо, шо! Шо, шо! Иди, говорю, сюды, ёшкин кот! У меня к тебе секретный разговор, трождызначно!

– Тише, тише! Ура, ёшкина кошка! Эвто другое дело, мон шер Шерлок Холмс! – и Иван мгновенно покинул бочку подле Арины, присел на свободный стул рядом с дедушкой и приложил, понимаешь, ладони к ушам.

К дедушке с Иванушкой почти вплотную приблизились уши привидения выторопня, воображаешь. Дедушкина вша обомомлела, однозначно, и от острого запаха озона да от ярости готова была растерзать хоть бизона, понимаешь! Впрочем, не будем больше об оном, пахнущем озоном...

– Я слушаю, Шерлок Холмс! – прошептали одновременно Иван и привидение-невидимка, принюхиваясь к запаху озона.

– Иван, Иван, раз, раз, раз, раз! Ну шо, як слышно, як слышно?

– Як, як! За... за... замечательно слышно, слышно, слышно, вот шо! – за... за... закричали одновременно Иван и привидение-невидимка, принюхиваясь к запаху озона. – Давай, дедушка, скорее начинай свой за... за... завлекательный секретный разговор!

– Иван, нам срочно нужно уйти с пира по-английски!

– Г-хм! А зачем?

– Вот именно, за... за... зачем?

– У меня секретное дело!

– Ур-р-р-а-а-а! А какое?

– Вот именно, ка... ка... какое?

– Не спрашивай, Иоанн!

– У-у-у! Но почему-у-у, миленький дедонька?

– Вот именно, па... па... почему-у-у, миленький дедонька?

– Па... па... потом-у-у!

– Почему-у-у потом-у-у?

– Вот именно, па... па... почему-у-у, эх, па... па... потом-у-у?

– Не имею права объяснять!

– У-у-у! Но мне невмоготу-у-у! Объясни-и-и, ди-и-идушка!

– Вот именно, объясни, за... за... зараза!

– Нет, не спрашивай: так будет лучше для всех!

– Но почему-у-у, почему-у-у, естли мне невмоготу-у-у?

– Вот именно, почему-у-у, почему-у-у, за... за... зараза?

– Не могу, ну не могу сказать, хочь и самому невмоготу!

– А мне любопытно – невмоготу-у-у, ди-и-иду! У-у-у!

– У-у-у! И мне любопытно – невмоготу-у-у, за... за... зараза!

– И не любопытствуй, терпи, хочь и невмоготу, Иванушка!

– Ах, дидушка! А мне всё равно невмоготу-у-у! У-у-у! У-у-у! А ты ведь такой замечательный рассказчик! Расскажи, какое у тебя секретное де-е-ело!

– Вот именно, ты же за... за... замечательный рассказчик! Расскажи, какое у тебя секретное де-е-ело!

– А вот какое, Иоанн: нам нужно срочно бежать отсюль назад, в лес!

– От кого?

– Вот именно, от кого?

– От привидения выторопня, ёшкин кот!

– Зачем? Почему?

– Вот именно, за... за... зачем? Па... па... почему? Ни фига не пойму!

– Оно кого-то преследует, Иоанн! Вот толькя не могу па... па... понять, кого: тебя или твоего Гошу?

– А меня-то, меня-то за шо? – поразился Гоша.

– А Гошу-то, Гошу-то моего за шо?

– А Гошу-то за... за... за чьто?

– А Гошу-то за... за то самое, Иоанн!

– Да и фиг с ним, с моим Гошей! Но я-то, но я не хочу убегать, ёшкина кошка! А за шо оно, оное привидение, преследует меня или моего Гошу?

– Вот именно, за... за... за чьто?

– Насчет других не знаю, – возмутился Гоша, – а меня-то, меня – ни за чьто, вот ведь чьто!

– М-м-м, чмок, чмок! Как хочешь, Иван, а больше я тебе ни шиша не скажу, понимаешь: привидение может подслушать, двождызначно! Ну шо, ты со мной али здесь остаешься – с деушкой шуры-муры вести?

– А шо, Аринушку разве с собой не возьмем?

– Не возьмем, ёшкин кот!

– Почему, ёшкина кошка?

– Пусть здесь остается, печет колобки на закуску всему миру! М-м-м, чмок, чмок! На весь мир знаешь, сколь надо напечь, ёшкин кот? Раз, два, три, пять, семь... Не сосчитать, скольки! Ну шо, ты со мною аль нет?

– Аз, дедушка, ка... ка... конечно, с тобой, ёшкина кошка... ка... ка!..

– Иван, за мной! Гоша, за мной! Похрусты, за мной! Изба, за мной! Сортир, за мной! – и дедушка шасть со стула, желтую тросточку, словно чудную девичью косточку, простер вперед – и поскакал, поскакал, поскакал, ножками заплетаясь, прочь со двора.

– Вот именно, за... за... за ним!

– Яволь! – гаркнули все позванные, засим с неохотой, однако дисциплинированно оставили свои мировые позиции и – раз, раз, раз! – разом побежали за Премудрым, выполняя его волю.

– Ёшкин кот! Иван! Вскакивай в избу на ходу! – крикнул Премудрый и вскочил в бегущую на курьих ножках избу на ходу: бабах!

– А може, вскочить на ходу в сортирчик?

– Вот клёво! – воскликнул сортирчик и на бегу клюнул что-то на земле.

– А я говорю: в избу! Изволь, Ваня, изволь!

– Яволь, ёшкина кошка, яволь! – гаркнул Иван и вскочил в бегущую избу на ходу: бубух!

– Ёшкин кот! Иван, привет! Седай на ти... та... тубарет! – крикнул Премудрый и – привет! – воссел на ти... ту... табурет: бабах!

– А може, мне сесть на очко сортирчика? Так я живо – в сортирчик! Сортирчик! – крикнул Иван в открытое окошко избы. – Я – к тебе!

– Вот клёво! – воскликнул сортирчик и на бегу клюнул что-то на земле.

– А я говорю: седай на ти... та... тубарет в избе! Изволь, Ваня, изволь!

– У-у-у! Яволь, ёшкина кошка, яволь! – гаркнул Иван и воссел на свободный ти... ту... табурет: бубух!

И резвая ковылькада с грохотом пробежала через всю деревню на противоположную оконечность оной, а засим принялась бегать кругами вокруг Шарабарашары.

И-эх, похрусты, понимаешь, бегут да бегут себе босоплясами, глаза черепов светят как фары, избушка на курьих ножках скачет, на собачьих пятках поворачивается: к лесу, воображаешь, – передом скрипучим, а к Шарабарашаре – крепу́чим*, понимаешь, задом, однозначно! Одним словом, скачет избушка и задом, и передом, а дело идет своим чередом. Тем временем вечер превратился в ночь с полной луной и яркими звездами на небе.

– Дедушка! – нервно вскричал Иоанн, протирая глаза.

– Шо, ёшкин кот?

– Шо, шо! А ты дорогу назад помнишь?

– Не помню! Аз понадеялся на тебя, понимаешь!

– А-а-а, ёшкина кошка!

– Бэ-э-э, ёшкин кот! Иоанн!

– Шо?

– Шо, шо! А ты сам-то дорогу назад помнишь?

– Не помню! Аз понадеялся на тебя, однозначно!

– А-а-а, ёшкин кот!

– Бэ-э-э, ёшкина кошка!

Помолчали немножко, каких-то тринадцать минутишек. Посем Иоаннушка и говорит:

– Деда, а деда!

– Шо?

– Шо, шо! На душе нехорошо, ёшкина кошка! Как же мы на прежнее место, в лес, попадем?

– Не знаю!

– Може, за Аринушкой всё ж вернемся?

– Нет! Пусть печет колобки на весь мир! М-м-м, чмок, чмок! На весь мир знаешь, скольки нужно напечь колобков, ёшкин кот?

– Знаю, знаю! Раз, два, три, пять, семь... Не сосчитать, скольки! Но как мы толды на прежнее место, в лес, попадем, ёшкина кошка?

– Я же сказал: не знаю! Много знать – скоро состариться, понимаешь!

– А ты, диду, придумай що-нибудь!

– Чичас попробую, ёшкин кот! – пообещал дед и принялся колотить себя тростью, точно мощной девичьей костью, прямо по клетчатой шляпе: хрясь, хрясь, хрясь, хрясь!

– Вот клёво! – воскликнул сортирчик и на бегу клюнул что-то на земле.

Целых тринадцать секунд колотил себя дедушка тростью, точно мощной девичьей костью, прямо по клетчатой шляпе – хрясь, хрясь, хрясь, хрясь! – толькя без толку!

– Вах, ни шиша не придумывается, ешь меня вошь! – и дедушка Ващще Премудрый хлестко щелкнул пальцами свободной руки. – Ой, ай, меня вошь укусила, однозначно! Ай, ой, аз все равно ни шиша не придумал, не придумал, не придумал, боже мой!

И тут – о-о-о, о ужас! – в воздухе появилось привидение выторопня! Оно зигзагами гналось за ковылькадой и орало, мерцая и – опа! – опалесцируя, млин:

– Эй вы, все! Шо за... за шарабарашей вы тут за... за... за... за... занимаетесь?

Дедушкина вша глянула мрачно и тут же обомомлела, однозначно! От страха чуть было не околела, понимаешь, и не сходя с места обделалась! Впрочем, не будем больше о незадачном...

Вся ковылькада со страху побежала еще быстрее вокруг Шарабарашары – шлёп, шлёп, пшлё, пшлё! – а дедушка с Иванушкой слегка, воображаешь, поежились.

– Ну, шо молчите? – упрекнуло беглецов привидение. – Отвечайте! И не за... за... забудьте прибавлять: сэр!

Сэр обогнал ковылькаду и, источая запах озона, зигзагами понесся в воздушном пространстве впереди избушки – мах, мах, мах, мах! – как бы указывая дорогу.

– Иван! – прошептал Ване Гоша.

– Шо?

– Шо, шо! Скажи сэру привидению гуторку!

– Хорошо! Привидение! Сэр!

– Шо?

– Шо, шо! Слухай мою гуторку, сэр!

– Молчи, Иван! – закричал дедушка. – Ничего не сообчай преследователю!

– Не могу молчать, однозначно! Привидение! Сэр!

– Шо?

– Шо, шо, ёшкина кошка! Мы с дедом хотим вернуться на прежнее место, в лес, сэр!

– Очень хорошо! Ну и шо?

– Шо, шо! Мы не можем: не помним дороги, сэр!

– Ну так я вам покажу! Я стольки раз убегал оттуль, что отлично за... за... запомнил дорогу! Бегите за... за... за мной!

– Вот клёво! – воскликнул сортирчик и на бегу клюнул что-то на земле.

– Хорошо, сэр! – радостно закричали дедушка с Ивашкой.

– Вот и хорошо! Тольки знаете шо?

– Шо, сэр, шо?

– Шо, шо! Тольки не отставайте!

– Хорошо, сэр! – еще радостнее закричали дедушка с Ивашкой.

И привидение, источая запах озона, резво полетело, полетело вперед, мах, мах, но зигзагами, избушка за привидением побежала, побежала, шлёп, шлёп, сортирчик за ней побежал, побежал, пшлё, пшлё, похрусты за ними в воодушевлении побежали, побежали, размахивая костями рук, мах, мах, – все, все, все, все в нужном направлении, понимаешь, хочь и зигзагами, шлёп, шлёп, мах, мах, пшлё, пшлё! Эк, так и копотят себе по чащобушке, припрыгивают да насвистывают, однозначно: шлёп, шлёп, мах, мах, пшлё, пшлё! И то, кто бежь не хвалит, а бежь хороша: бежать, так не стоять, надо скорее бежать домой, бежью живее достигнешь; вот и бегчат все они, аки нерехотские бегуны*: шлёп, шлёп, мах, мах, пшлё, пшлё! Ан сколь ни бежать, а не миновать отдыхать: глядь – в скором времени вся ковылькада очутилась на прежнем месте дислоцирования в дремучем лесу.

Избушка встала на привычное место, на крохотной поляночке, сортирчик притулился рядышком с мамашей, похрусты встали забором вокруг: бах, бух! У всех черепов на заборе ярко светились глаза, и во дворе середи ночи оказалось светло, как середи дня. Застрекотали кузнечики. Зачирикали птички. Жук жутко зажужжал.

Иван с дедушкой опрометью выскочили из избушки и встали во дворе как вкопанные, уставившись друг на друга: обоим показалось, что им срочно чего-то хочется, понимаешь, однозначно!

– Иван! – закричал дедушка, рубя лесной воздух бамбуковой тросточкой, будто чудной девичьей косточкой: вжик, вжик, вжик, вжик, вжик, вжик!

– Шо, ёшкина кошка? – закричал Иван, достал из кармана белого халата красную клизму – жупел капитализма и принялся ее сжимать и разжимать: пш-ш-ш, пс-с-с, пш-ш-ш, пс-с-с, пш-ш-ш, пс-с-с!

– Шо, шо! Чтой-то у меня на душе нехорошо, понимаешь! Нам надо срочно за... за... замаскироваться, шобы привидение не смогло нас узнать, ёшкин кот!

– Энто именно то, диду, чего мне так срочно хочется! Однозначно!

– Ёшкин кот! И мне тожде, Ивашка! Ну так переоденемся по-домашнему, понимаешь! – и дедушка звучно щелкнул пальцами.

В ту же секунду на старчушке и Иванушке, воображаешь, вместо однотонных халатов появились принимаемые за пижамы черно-белые полосатые робы арестантов. У дедушки испарилась шляпа охотника за оленями, и тросточка в руке тожде: и-эх, прощай мечта о чудной девичьей косточке! А у Ивана, к его огорчению, пропали клизма – жупел капитализма и медицинский колпак, понимаешь, вот так!

– Вот клёво! – воскликнул сортирчик и клюнул что-то на земле.

Засим старый и малый, не сговариваясь, бросились за забор в кусты, дабы сделать то, что им больше всего на свете таперича вдруг захотелось – справить малую нужду. А пока они успешно, без большой спешки, мало-помалу справлялись с малой нуждой, к ним в кусты зигзагами прокралось привидение и радостно закричало, вихляя задиком, виляя хвостиком:

– Ах вот вы где, бродяги! А я вас в сортирчике дожидался!

Дедушкина вша глянула мрачно и тут же обомомлела, однозначно! От страха чуть было не околела, понимаешь, и не сходя с места обделалась! Впрочем, не будем больше о столь неудачном...

Дедушка с Иванушкой увидели привидение – за... за... заодно и большую нужду справили, понимаешь, моментально! После энтого дедушка с Иванушкой рванули со всех ног в избу и заперлись от привидения на все запоры, уселись на табуреты и сказали:

– Уф!

Привидение подскочило к двери с наружной стороны и нежно позвало:

– Ива-а-ан!

Иван как в рот воды набрал.

Привидение поскреблось в дверь с наружной стороны и вкрадчиво позвало:

– Деду-у-уся-я-я!

Дедуся как в рот воды набрал.

Привидение трахнуло кулаком в дверь с наружной стороны и крикнуло:

– Дедуся, отликнись! Не то дверь выломаю!

– Ёшкин кот! Ну шо тебе, сэр фантом? – куксясь, откликнулся дедуся через дверь.

Обозленное привидение воскликнуло, взмахнув хвостом:

– Не за... за... зови меня: фантом!

– Чем плох фантом, сэр?

– Ты меня еще Фантомасом наза... за... зови!

– Пожалуйста, сэр: Фантомас, сэр!

– Пожалуйста, не за... за... зови меня: Фантомас!

– Ёшкин кот! А как, сэр?

– Как-то короче!

– Томас, сэр?

– Нет, проще!

– Том, сэр?

– Нет, за... за... задушевней!

– Хорошо, ёшкин кот! Фантик, сэр!

– Во! То, что надо!

– Ну, спокойной ночи, сэр Фантик!

– Дедуся!

– Ах, ёшкин кот! Шо, сэр Фантик?

– Шо, шо! Выза... зови ко мне Ивана на двор!

– За... за... зачем эвто, сэр, посреди ночи?

– Мне с Иваном посоветоваться надо!

– Сам бы себе советовал, сэр Фантик!

– Вот я и посоветовал себе посоветоваться с Иваном на дворе посреди ночи! Иван – энто, понимаешь, ве́лий* голован!

– Ха, голован! Тожде мне, понимаешь, надворный советник! Ну хорошо, сэр! Иван!

– Шо?

– Шо, шо, ёшкин кот! Ты, оказывается, голован, однозначно!

– Да, я такой, ёшкина кошка! Ну и шо?

– Шо, шо! Чтой-то у меня на душе нехорошо! Тебя сэр призрак на двор за... зовет! На совет посреди ночи!

– Вот так так! Ах, аз ему, сэру, шо, надворный советник, понимаешь? Ну так шо, диду? Шо ты мне посоветуешь?

– Шо, шо, ёшкин кот! На чужой совет по первому зову не ходи, однозначно! Тем более посреди ночи!

– Хорошо, не пойду!

– Ну ты и голова-а-ан, Иван! Эй, сэр Фантик!

– Шо?

– Шо, шо! Шо, шо! Чтой-то у меня на душе нехорошо, ёшкин кот! Иван-голован на первый зов не откликается, сэр!

– Кто, Иван? Велий голован?

– Да, Иван! Твой важный надворный советник, сэр! Его не дозовешься, сэр!

– Ну, энто как раз понятно: по первому зову и в гости не ходят! Диду, повтори зов!

– Хорошо, сэр Фантик! Иван!

– Кто, я?

– Да, ты, ёшкин кот!

– Шо, ёшкина кошка?

– Шо, шо! Шо, шо! Чтой-то у меня на душе нехорошо! Тебя сэр призрак во второй раз на совет за... за... зовет!

– Ну так шо? Шо ты мне на энтот раз присоветуешь?

– Шо, шо, ёшкин кот! Шо, шо! На чужой совет по второму зовку никалды не ходи, двождызначно!

– Хорошо, никалды не пойду! Эй, диду!

– Шо?

– Шо, шо, ёшкина кошка! Шо, шо! Ты скажи энтому сэру Фантику от моего имени, шо я по второму зовку никалды не приду, понимаешь!

– Ну ты и голова-а-ан, Иван! Хорошо, ну я ему скажу, энтому сэру! Эй, сэр Фантик!

– Шо?

– Шо, шо! Шо, шо! Чтой-то у меня на душе нехорошо! Иван просил тебе передать, сэр, шо по второму зовку он никалды не придет, ёшкин кот!

– Кто, Иван? Энтот, понимаешь, велий голован?

– Да, Иван! Твой важный надворный советник, сэр! Его, сэр, насилу дозовешься!

– Повтори, дедушка, зов!

– За... за... зачем, сэр?

– Зов великое дело: взывая и Царя доза... за... зовешься!

– Хорошо, сэр! Иван, а Иван!

– Кто, я?

– Да, ты, ёшкин кот!

– Шо, ёшкина кошка?

– Шо, шо! Шо, шо! Шо, шо! Чтой-то у меня на душе нехорошо! Тебя сэр призрак во третей раз на совет за... зовет! Посреди ночи!

– Ну так шо? Шо ты мне на эвтот раз присоветуешь? Опять никалды не ходить, ёшкина кошка?

– Никалды, ёшкин кот! Зову почет отдавай! На чужой совет по третьему зовку нельзя не пойти, трождызначно!

– Хорошо, раз нельзя – не пойду! Никалды, ёшкина кошка!

– Иван, ёшкин кот!

– Шо?

– Ты шо, дурак?

– Нет!

– Иван, ёшкин кот!

– Шо?

– Ты шо, дурачек?

– Да!

– А-а-а, так вот в чём дело!

– Ага! А шо?

– Шо, шо, ёшкин кот! Шо, шо! Нельзя не пойти означает: льзя пойти! За... за... завсегды, ёшкин кот!

– Ну хорошо, ёшкина кошка, раз льзя – значит, пойду! За... за... завсегды! Диду, а диду!

– Шо?

– Шо, шо! Шо, шо! Шо, шо! Ты скажи энтому сэру Фантику от моего имени, шо я по третьему зовку за... за... завсегды приду, трождызначно!

– Хорошо, ёшкин кот! Ну я ему скажу, энтому сэру! Эй, сэр Фантик!

– Шо?

– Шо, шо, ёшкин кот! Шо, шо! Иван просил тебе передать, сэр, шо по третьему зовку за... за... завсегды придет, трождызначно!

– Кто, Иван? Эвтот, понимаешь, велий голован?

– Да, Иван! Твой важный надворный советник, сэр! Хотя его насилу доза... за... зовешься! И вот ишшо шо, сэр Фантик!

– Шо? Шо? Шо ишшо?

– Шо, шо, ёшкин кот! Шо, шо! Чтой-то у меня на душе нехорошо! Ишшо вот шо, сэр: с Иваном советуйся, а своего ума не теряй, трождызначно! Особенно посреди ночи!

– Хорошо!

– Ну вот и хорошо, сэр!

Иван вышел к призраку на ночной двор.

– Вот клёво! – воскликнул сортирчик и клюнул что-то на земле.

На небе стояла полная луна, томно мерцающая в небесах. Иван поглядел на луну, потом на сортирчик, потом на фантома, зевнул и объявил:

– Сэр! Зван бых, и приидох.

– Ну, Иван, чи... чи... чичас я тебя побью!

– Зов великое дело: званого гостя бить нельзя!

– Г-хм! Очень жаль!

– Почему, сэр?

– Потому чьто у меня дурное настроение!

– Отчего энто, сэр, у тебя дурное настроение?

– Как отчего, Иван? Я тебя жду, жду!

– И шо, сэр?

– Шо, шо! Шо, шо! Чтой-то у меня на душе нехорошо! Места себе не найду!

– А-а-а, так ты, сэр, стало быть, теперь без места?!

– Кто, я?

– Да, ты, сэр!

– Да! Нет! Да, энто костям моим есть место, а мне, их душе, нет!

– Шо, так-таки нет, сэр?

– Да! Иван, мне нет места на свeтe! Бедный я, бедный!

– Сэр! Бедному нигде места нет, понимаешь!

– Иван! Ищу мeста!

– Ёшкина кошка! Ищет мeста, а сам ни с места!

– Нет, правда, ищу места!

– Сэр! Правде нигде нет места, однозначно!

– Шо, везде?

– Да, везде – на земле.

– А на луне?

– На луне есть, сэр!

– Клёво! – воскликнул сортирчик и клюнул что-то на земле.

– Ну ты и голова-а-ан, Иван, – ну всё знаешь! А шо там еще, на луне, есть?

– Там, на луне, сэр, круглый лунный год на берегу лунного озера лунная трава растет; в той траве лежит лунный камень, а на нем сидит лунный человек, лунатик называется, и караулит, калды на поверхности лунных вод мелькнет плавником лунная рыба.

– А зачем лунной рыбе всплывать на поверхность?

– Щобы послушать Лунную сонату, часто звучащую в лунной атмосфере, сэр!

– Ну ты и голова-а-ан, Иван, – ну всё знаешь! А що бывает, калды Лунная соната не звучит в лунной атмосфере?

– А тогды, сэр, кругом лунные пташки летают и не по-нашему, а по-лунному чирикают, ёшкина кошка!

– А лунные за... за... за... зайцы там есть?