Текст книги "Диверсант (СИ)"
Автор книги: Андрей Родионов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)
– Что с ним? – требовал барон, бледнея на глазах.
Шериф графства смотрел в сторону. Похоже для бывалого воина все стало понятно еще тогда, когда умирающий Артур, вложив последние силы, ударил рыцаря. Я ухватил рукоять своего меча и с силой дернул, тот упирался. Перепрыгнув канат какой-то мужчина придержал тело Гюнтера и помог мне освободить клинок. Вытерев лезвие меча об одежду убитого, я медленно вложил клинок в ножны и поднял взгляд.
Стоящий передо мной парень аж приплясывал от возбуждения.
– Мой господин! – тараторил он. – Да осияет вас божия благодать!
Узнав его я вскинул брови:
– Где мой конь, мошенник?
– С ним все в порядке, – расплылся тот в улыбке. – Господи, вас мне послало само небо!
– Ну что там еще случилось? – вздохнул я.
– Я вас сразу разглядел! Вы настоящий боец, вы – мой герой. Я на вас поставил! Все, что у меня было, и даже вашего коня! Теперь я смогу купить лавку, и на этот раз отец Гвинервы мне уже не откажет!
– Ну ты и плут, – ухмыльнулся я одной стороной рта. – Веди коня, я уезжаю.
– Я мухой, – счастливо заверещал тот.
Вспенив воздух парень немедленно исчез. Похоже, в этот день я осчастливил неведомых мне влюбленных. Сзади возбужденно загомонили, и я обернулся. Городской эскулап, пожилой и с заметным брюшком, склонился над сэром Бартоломью. Лицо доктора побагровело от прихлынувшей крови. Тут же он разогнулся, разочарованно поджав губы.
Стоящий рядом молодой мужчина с постным лицом, одетый в серую ученическую одежду, не дожидаясь команды захлопнул переносной сундучок. Внутри что-то звякнуло, тонко зазвенели, столкнувшись, пробирки, и на меня пахнуло полузабытым запахом лечебных трав.
– Мужайтесь господин барон, – блеющим голосом произнес врач. – Сейчас ваш сын находится перед Престолом Господним.
Взревев, барон Вибних кинулся к телу сына. Он упал на колени и долго глядел в изувеченное лицо. А когда поднял голову взор его был полон самой смертельной ненависти.
– Ты! – закричал барон, уставив палец на сэра Джофруа. – Из-за тебя погиб мой сын. Так знай же, что не пройдет и пары месяцев, как вы с женой последуете за ним. И гореть вам в аду! Клянусь распятием, так оно и будет, и призываю в свидетели своих слов святого Георгия, покровителя нашей земли!
Выслушав его сэр Джофруа спокойно отвернулся. Лицо старого рыцаря было холодно и непроницаемо, и только угол левого глаза слегка подергивался. Шериф графства отдал тихую команду, стоящий рядом сержант понятливо кивнул и, подозвав пару арбалетчиков, подошел поближе к сэру Джофруа.
– Божий суд открыл нам истину, – ровным голосом провозгласил сэр Вильям Трассел. – Установлено, что сэр Джофруа Поингс по праву владеет занимаемыми им землями.
Шериф оглянулся на группу дворян, весь бой простоявших молча, без единого азартного выкрика:
– Есть ли возражения у выборных от нашего графства?
Те, переглянувшись, подтвердили его решение. Я машинально пересчитал выборных, оказалось, их ровно дюжина.
– Суд окончен, – подвел итог сэр Вильям.
Хрипло пропела труба, и сразу же толпа загомонила с удвоенной силой.
– Поедемте, – сказал я сэру Джофруа. – Я провожу вас.
– Спасибо вам за все, сэр Робер, – отрывисто сказал тот, – но уезжайте как можно быстрее. Не сомневайтесь, барон непременно про вас вспомнит, едва лишь немного отойдет от горя. Или же ему напомнят, доброхотов у нас хватает. За меня же не беспокойтесь, воины сэр Вильяма сопроводят меня до замка.
– Как вам будет угодно, – поклонился я.
Давешний молодец, раздутый от гордости как воздушный шар, маячил невдалеке, держа в поводу подаренного мне жеребца. Я же медлил, не решаясь уйти и оставить сэра Джофруа одного. Старый рыцарь стоял гордо вскинув голову, рука его машинально поглаживала рукоять меча. Воины барона оценивающе разглядывали его, не предпринимая, впрочем, никаких действий. Дураку было понятно, что в городе они рыцаря не тронут. Ну а потом?
Я ввязался в бой, чтобы отвести угрозу от семьи человека, которого некогда убил. И что на выходе? Отныне вместо притязаний на имущество его родителям объявлена натуральная вендетта!
Я как следует припомнил клятву взбешенного барона. Решил, что раз уж шериф графства принял немедленные меры к охране старого рыцаря, угроза и впрямь нешуточная. Вспомнил леди Женевьеву, слабую и беззащитную, и руки сами сжались в кулаки.
– Ведь я же лекарь! – яростно фыркнул я себе под нос, будто убеждая в чем-то. – Мое дело – лечить людей а не убивать! Да что же судьба все время ломает меня, испытывая на прочность? Что за чертовщина такая творится!
Еще раз все взвесив, я подошел к шерифу графства.
– Сэр Трассел, я желал бы сделать заявление, – звучно проговорил я.
Шериф приподнял брови, разглядывая меня с некоторым недоумением.
– Это касается некоторых обстоятельств прошедшего боя, – продолжил я. – Есть кое-что, что необходимо знать всем присутствующим.
Пожав плечами, сэр Вильям махнул горнисту, тот понятливо кивнул, и труба пропела трижды. Гомон прекратился, и когда я вышел вперед, все взгляды скрестились на мне. Я с удовлетворением отметил, что даже барон Вибних оторвался от тела сына, и теперь следил за мною полными ненависти глазами.
– Так что вы хотели нам рассказать, сэр рыцарь? – нетерпеливо спросил шериф.
– Только то, – звучно произнес я, – что никакого отношения к сэру Джофруа я не имею. Нас не связывают ни вассальные, ни дружеские, ни родственные отношения. Ни с ним, ни с его супругой, леди Женевьевой. Я вообще в первый раз в жизни в этом графстве.
Губы сэра Вильяма скривились в презрительной усмешке, и без того холодный взгляд стал вовсе ледяным. Он решил, что понял меня. В толпе кто-то возмущенно охнул, по-моему это был сэр Джофруа.
– Так вот, все случилось из-за личной неприязни, которую я испытываю к тому человеку. Это всем понятно или повторить еще раз?
Я оглядел толпу и громко крикнул:
– Это мое личное дело, никто в этом не виноват, и никого это больше не касается. Даю в том слово чести, и клянусь Богородицей!
Я перекрестился на церковь, почтительно наклонив голову.
– Все меня слышали? – рявкнул я.
Сердце бешено бухало, мышцы готовы были взорваться мгновенным движением, и адреналин пел в моей крови, пьяня не хуже выдержанного кальвадоса. Толпа вокруг нестройно загудела, все недоуменно переглядывались.
– Я в толк не возьму, о чем вы говорите? – нахмурился шериф, зрачки его сузились.
Я хищно улыбнулся, и тут сэр Вильям все понял. Шериф протянул ко мне руку, собираясь то ли схватить, то ли оттолкнуть, но не успел.
– Вот об этом! – выкрикнул я.
Я молниеносно развернулся, метательный нож сам вылетел из руки. Дважды крутанувшись в воздухе, он вошел точно в правый глаз барона Вибниха.
Вскрикнув, барон повалился на спину. Стоящий рядом воин успел подхватить хозяина, тот дернулся в агонии и затих. Кто-то громко ахнул, за моей спиной грязно выругался шериф. Люди вокруг меня застыли, как громом пораженные. Нельзя было терять ни секунды, совсем скоро они очнутся, и кинутся в погоню. Расталкивая собравшихся, я в несколько гигантских прыжков достиг парня, что держал моего жеребца. Улыбка сползла с лица недавнего счастливца, и теперь на нем был написан страх.
Завизжав, конь замесил воздух копытами, и тут же полетел к городским воротам. Едва я миновал их, как сзади донесся настоящий взрыв криков. Стражники подскочили на месте, недоуменно озираясь, но я уже вырвался на свободу.
Дело было закончено, старый рыцарь и его жена находились в безопасности. Мстить им было некому, и даже к суду не привлечь, ведь я только что поклялся, что убийство барона – мое личное дело. Я ехал, испытывая странное чувство облегчения. Я словно до конца выплатил некий долг, и теперь моей душе стало легче.
– И не стыдно убивать безоружного? – полюбопытствовал внутренний голос.
– А зачем ждать пока враг вооружится? – парировал я. – Если все равно его надо убить, к чему позволять ему облачаться в латы и брать меч?
– Это по-рыцарски.
– Да нет, это по-турнирному, – возразил я. – А тут жизнь, а не олимпийские игры.
– Жизнь! Убрался бы подобру-поздорову, как предлагали, они бы сами все решили. По-своему, по-английски. Что тебе с них?
– А ведь меня неправильно учили, – прошептал я той части своей души, что так часто язвительно комментирует происходящее. – На самом деле убить одного, чтобы спасти двоих – это правильно. Я так чувствую. Может быть не могу подобрать подходящих слов, чтобы объяснить, но так оно и есть. И больше скажу, убить многих, чтобы спасти того, кто тебе дорог – тоже правильно!
– Уверен?
– Да, – сказал я как отрезал, и внутренний голос наконец заткнулся.
Загонщик дремал, опершись на копье. Если бы не резкий запах застарелого пота, насквозь пропитавший его одежду, я мог бы наткнуться прямо на него. Теперь же, предупрежденный обонянием я проскользнул буквально в паре шагов от спящего. Протяни я руку, мог бы коснуться его лица, но к чему? Пусть дремлет, я же пойду своей дорогой.
Я уже говорил, что не умею и не люблю ходить по ночному лесу, но жизнь заставила меня изменить привычки. Хорошо еще, что основная масса загонщиков с собаками остались где-то позади, и опасаться следовало только таких вот затаившихся охотников.
Небо на востоке налилось светом, вот-вот должно было взойти солнце. И тут лес наконец кончился, и передо мной расступилась зеленая равнина. Прорвался, понял я. И пусть из-за облавы я потерял пару недель, и сделал изрядный крюк к востоку, но я был жив, а это главное.
История с убийством барона Вибниха имела продолжение в виде организованной на меня облавы. Охотились за убийцей всерьез, связываясь с выставленными заставами при помощи голубиной почты. Подаренного жеребца пришлось бросить, ведь загнали меня в такие дебри, куда Макар телят не гонял, и пройти там можно было только на своих двоих. Спасло меня только то, что рядовые загонщики относились ко мне с сочувствием.
Ничем иным не могу объяснить тот случай, когда один из них прошел буквально в паре шагов от моего убежища под поваленным деревом, крепко удерживая за ошейник рвущуюся ко мне собаку, и старательно отворачивая лицо в другую сторону.
Неделю спустя, проснувшись, я обнаружил рядом с собой мешок, битком набитый хлебом, сыром и копченой колбасой. Тут же лежала объемистая фляга с пивом. Как ни искал, никаких следов я не обнаружил. Впрочем, следопыт из меня аховый. Но как бы то ни было, я все же смог вырваться.
Через пару часов прогулки по обнаружившейся на равнине дороге меня нагнал какой-то крестьянин, и я подсел в его телегу. Местность вокруг постепенно повышалась, впереди появились поросшие лесом холмы. Еще через час мы с ними поравнялись, и я обратил внимание на живописные развалины. Судя по всему, вершину холма некогда венчал рыцарский замок.
Тут я краем глаза заметил яркий блеск в руинах, и всю мою расслабленность как рукой сняло. Именно так сверкает на солнце обнаженное оружие, и по всему выходит, что наверху затаился некий человек, а то и целая группа лихих молодцов. Я прикинул расстояние от холма до дороги, на глаз вышло ярдов триста. Многовато для прицельного выстрела из лука, и уж тем более тот, кто сидит в руинах не сможет незаметно ко мне подобраться.
И тут я расхохотался, да так, что подвозивший меня крестьянин от неожиданности едва не свалился с телеги. Полно, да кого может заинтересовать ободранная повозка, или запряженная в нее полудохлая кляча? Просто из-за постоянного напряжения последних недель у меня развилась небольшая мания преследования, вот и все.
Величественные развалины скрылись за поворотом дороги, и я увидел то, о чем мечтает любой путник – деревню. Крупное такое поселение на пару сотен дворов, с церквушкой и трактиром. Со слов подвезшего меня виллана называлось оно Тремгдоном. У двухэтажного здания с претенциозной, в английском стиле, вывеской, и крышей, выстланной красной черепицей, телега остановилась. Я кинул крестьянину мелкую монету, тот бережно спрятал ее куда-то за пазуху, и мерин потопал дальше. Тяжелая дверь распахнулась, и я вошел в таверну.
– Добро пожаловать, добро пожаловать, – затараторил невысокий пузатый мужчина, окинув меня цепким взглядом, – вы не пожалеете, что выбрали мой трактир. В "Посохе Мерлина" – лучший эль отсюда и до самого Хамфордшира! Я – Джон Карпентер, владелец сего заведения.
– Сквайр Трелони, – представился я давнишним именем. – Я хотел бы остановиться на пару дней, комнаты у вас сдаются?
– Разумеется мой господин.
– Вот и славно. А пока что давайте обед.
– Осмелюсь ли я узнать, где ваш конь?
– Ногу сломал, – махнул я рукой, – вот и пришлось прирезать беднягу. Хорошо еще, что я выиграл его в кости, а не купил.
– Сочувствую, сударь, – с сомнением отозвался трактирщик, внимательно изучая мою обтрепанную одежду.
Усмехнувшись, я достал из кошеля серебряный шиллинг и кинул хозяину. Тот ловко выхватил монету из воздуха, мигом расплывшись в приветственной ухмылке.
– Коня мы вам найдем, сударь, – живо объявил он. – и не сомневайтесь. Пастбища у нас тут прекрасные, многие лошадей для конских ярмарок разводят. Можно обратиться к старому Хиксу, или же к Вильяму Блейку. А то и…
– Замечательно, – перебил я. – И еще мне понадобится привести одежду и обувь в порядок. А пока что прикажите подавать обед, мастер Карпентер. И кстати, отчего у вашего трактира такое странное название?
– Ну как же, сударь! Как можно не знать эту историю! Всего в полумиле от нас растет тот самый дуб, из ветви которого великий волшебник Мерлин сделал себе посох! Говорят, он напитал его мощью звездного света и небесного пламени. На поверхности посоха сам Хальгр, властелин подземных карликов, вырезал волшебные руны, а Эградосса, повелитель темных эльфов, пожертвовал в навершие крупнейший алмаз из своей короны! В мире не было равных тому посоху по мощи!
– Любопытная история, – кивнул я, – даже жалко, что я не собираю волшебные сказки. Кстати, скажите-ка, мастер Джон, как же тот дуб до сих пор не засох? И что же, за прошедшие века паломники не растащили волшебное дерево по щепочкам?
Пройдоха стушевался под моим испытующим взглядом, и нехотя кивнул:
– Вы конечно же правы, это его потомок. Только, умоляю, никому не слова. У меня в трактире собралась целая компания простаков, все прибыли к волшебному дубу.
– И откуда прибыли эти паломники? – поинтересовался я небрежно.
– Из Шрусбери и Нотингема, – ответил трактирщик, – к сожалению, в наше время дела идут все хуже. Кого сейчас удивишь Мерлином, великим и ужасным? Во времена моего отца этот трактир процветал, даже не знаю, смогу ли передать его сыну?
Мастер Карпентер тяжело вздохнул и удалился в сторону кухни. А еще через минуту какой-то шустрый мальчишка притащил мне здоровенную, пинты на две, кружку эля. Я сделал добрый глоток и коротко простонал от наслаждения. Вот так и подсаживают британцы добрых французов на свое пиво! Приучают потихоньку, шаг за шагом, пока те не проникнутся и в самом деле замечательным вкусом!
– Да так и от вина отвыкнуть можно! – с опаской шепнул мне внутренний голос, я коротко усмехнулся. Нас, русских, аглицким пывом с правильного пути не собьешь, не на тех напали. Хоть кальвадосом нас трави, хоть виски с текилой – нам все, как с гуся вода. Лучше хлебного вина на свете нет, все прочее – жалкая подделка.
Не прошло и получаса, как я смел со стола все, что было подано. Мясо, рыба, хлеб и сыр бесследно исчезали где-то в бездонных глубинах моего организма, пока я не почувствовал, что еще чуть-чуть, и лопну. Кое-как я добрел до указанной мне комнаты, и повалился на кровать, едва успев раздеться.
Проснулся я уже вечером. Вычищенная и заштопанная одежда была разложена на лавке у противоположной от кровати стены, сапоги же, как пояснил трактирный слуга, восстановлению не подлежали. Зато внизу в трактире вот уже час томился местный сапожник, терпеливо ожидая моего пробуждения.
– Веди, – велел я, и не пожалел.
Худой, насупленный мужчина, кинув беглый взгляд на мои ноги, тут же выбрал из принесенного с собой мешка три пары сапог на выбор.
– Добротный у вас товар, мастер Финч, – сказал я, расплатившись. – Сидят, как на меня сделаны.
– Носите на здоровье, – польщено улыбнулся тот.
Я тут же спустился вниз, в чистой одежде ощущая себя новым человеком, сапоги довольно поскрипывали толстой кожей. За время сна сытный обед куда-то рассосался, и желудок настоятельно требовал добавки. Зал был наполовину пуст, и я без труда нашел себе место.
Есть нечто общее во всех странах, где бы я не побывал. Стоит кому-то перебрать лишку, как он тут же лезет к первому встречному, широко распахивая душу. Самое забавное, что проблемы у всех одни и те же: дети не слушаются, жена не ценит, любовница капризничает, работа – дрянь, теща – сущая ведьма, босс (кем бы он не был) – настоящий дьявол во плоти. Сосед по столу невнимательно выслушивает горемыку. Громко икая, нетерпеливо дергает плечом, поджидая своей очереди раскрыть душу. Как ни странно, у него самого наготове точь-в-точь такая же история.
Сидящий напротив сравнительно молод, ему нет и двадцати пяти. Широкие костлявые плечи, лохматая грива волос, светлые глаза с шальным огоньком, нос свернут набок. Словом, наш человек. Он с силой хлопает по столу, и моя кружка подпрыгивает, разбрызгивая светлую пену. Движение заставляет его пошатнуться, и чтобы не рухнуть с табурета подвыпивший виллан хватается за край стола.
Толстые пальцы впиваются в старый добрый дуб, слегка проминая столешницу, неровно обломанные ногти с черной каемкой мгновенно белеют. Расторопный мальчишка мигом подносит нам еще по кружке, и виллан одобрительно кивает.
– И хуже всего то, мой добрый господин, – доверительно сообщает мне крестьянин, на минуту оторвавшись от пива, – что из этого замкнутого круга никуда не вырваться. Вот посмотрите.
Он начинает загибать пальцы, комментируя каждое действие.
– Во-первых, я продал урожай. Во-вторых, надо платить десятину церкви, десятину королю и десятину барону. Затем надо закупить то, се и еще черт знает что. Понимаете?
Я равнодушно киваю.
– А ведь еще надо дожить до нового урожая! Вот и берешь в долг, а возвращать-то надо с процентами! Эх, мне бы земли побольше!
На секунду оторвавшись от собственных печальных размышлений, я отстраненно замечаю:
– А мне показалось, что у вас ее в избытке. Вокруг заброшенного замка на холме, что я видел по дороге в Тремгдон, полным-полно не паханной земли.
Крестьянин вздрагивает, и, перекрестившись, замечает:
– Так-то оно так, только та земля проклята.
– Что, там у вас скотомогильник? – не понимаю я. – Или похоронены жертвы эпидемии?
– Проклят сам замок, – с неохотой отвечает собеседник. – Когда старый барон ушел на войну, то забрал с собой всю дружину. Ну, соседи и оживились, живо порасхватали деревни и села, а замок осадили.
Помолчав, угрюмо продолжает:
– Вот только не вышло у них ничего. Жена барона так и не открыла ворот, а защитники предпочли уморить себя голодом, но не сдаться. Когда обессилели настолько, что не могли метать стрелы и лить раскаленный свинец, захватчики выбили ворота тараном. Из живых к тому времени в замке остались только старая баронесса да двое воинов. Воины погибли под пытками, так и не открыв, куда делись сокровища. Баронессу, конечно же, пытать никто не стал, но она сама умерла на следующий же день, а перед смертью прокляла замок.
– Заявила, мол, было у нее видение, будто старый барон вместе с сыновьями сложил голову на войне, а потому никто и никогда в том замке больше не поселится. – вмешивается в беседу сосед справа, грузный, с лысой блестящей головой.
Он слегка шепелявит, но судя по тому, что в таверне мигом устанавливается тишина, заговорил со мной человек уважаемый.
– И так оно и вышло. Никакого золота захватчики так и не нашли, зато начали умирать один за другим. После пятой смерти напавшие бросили искать укрытые денежки с драгоценностями, подожгли замок, да и ушли. С тех пор в руинах никто не появляется, да и что там делать?
– Жуткое место, там и ясным солнечным днем не по себе, – соглашается трактирщик. – Иные из молодежи, кто поотчаяннее, пробуют на спор провести ночь в развалинах, но рассказывают потом нехорошее!
– Да что там говорить, вспомните прошлый год, – сварливо говорит невысокий, седой как лунь дед.
Разом замолчав, как обрезало, все утыкаются носами в кружки.
– И что же произошло, уважаемый? – тихо спрашиваю я, пересев поближе к седому.
– Явились к нам два екзорциста из монастыря Святой Ипполиты, чтобы очистить развалины от нечисти, – язвительно заявляет дедок. – Тыкали всем в нос какую-то грамоту с печатями, хвастались, что изгонят любых демонов и прочих врагов Господа.
Фыркнув, дед продолжает:
– Наши олухи уши и развесили. Мол там, вокруг замка, такие луга, такие пашни! Пообещали екзорцистам кошель серебра, если руины освятят.
– Ну и что?
– А то, что наутро прибежал один, седой, ну прямо как я, и все лепетал что-то, пуская слюни. А второго так и не нашли, сколько не искали, верно, утащили его черти прямиком в ад, и грамота не помогла!
Эта история не прибавила собравшимся веселья, и потихоньку все начали расходиться. Я же задержался поговорить с трактирщиком. Отчего-то мне вспомнился чертов Тюдор, и я решил пошутить.
– Я тут думал над вашей проблемой, мастер Карпентер, – небрежно заметил я, – и кое-что понял.
– И что же? – кисло спросил толстяк.
– Вы правы в том, что древние волшебники никому не интересны, все эти Мерлины-шмерлины. Наступили новые времена, и нам нужны новые герои!
– Вы это о чем?
– Был я недавно в Портсмуте, – сказал я. – И между делом заглянул в один веселый дом с голыми девками. – Я подмигнул, и трактирщик понимающе осклабился.
– Как оказалось, за неделю до меня там побывал сам чертов Тюдор! Этот молодец ухитрился занять делом сразу семерых девушек за раз. В память о том подвиге владелец борделя приказал поместить на вывеске лук-порей, символ Уэльса.
Я замолчал, трактирщик какое-то время глядел на меня, затем помотал головой.
– Не выйдет, – досадливо вздохнул он. – У нас в Тремгдоне нравы строгие, мне за веселых девушек таверну сожгут.
– Не то, – улыбнулся я. – С тех пор, как владелец поместил лук-порей на вывеску, в том месте отбоя нет от валлийцев. Да и прочие желают поглядеть на место, где вновь отличился чертов наш Тюдор!
– Чертов Тюдор, так-так, – пробормотал толстяк, и в глазах его мелькнула какая-то искра.
Наморщив лоб он побрел в сторону кухни, то и дело натыкаясь на столы. Ухмыльнувшись, я пошел спать, все-таки за время облавы меня здорово вымотали.
Следующее утро прошло с немалым толком. Я обошел всю деревню, и познакомился с лавочником и цирюльником. В результате прическа моя приобрела приличный вид, а в дорожный мешок отправился круг колбасы, тряпица с крупной солью и увесистый каравай хлеба. Затем я долго примерялся к паре жеребцов, которых мастер Блейк, зажиточный поселянин, готовил к продаже на конской ярмарке в Экзетере в следующем месяце. По чести говоря, жеребцы были так себе, ничего и близко подобного тому, чем я некогда владел во Франции.
Я совсем уже было остановился на одном из скакунов, но тут запыхавшийся мальчишка из таверны, дернув за рукав, отозвал меня в сторону.
– Мастер Карпентер велел передать, – протараторил пацан, – что в деревню приехали вооруженные люди, и ищут они некоего де Майеле.
– А я здесь при чем? – небрежно спросил я.
– Хозяин сказал, что по описанию вас от того человека не отличить.
– И много их приехало?
– Да человек двадцать, и они очень сердиты.
– Плохо, – задумчиво сказал я. – И что же делать?
Я и не думал спрашивать совета у ребенка, скорее размышлял вслух, но пацан с неожиданной основательностью заметил:
– Вам надо уходить прямо сейчас.
– Это тебе, – я сунул пацану серебряный шиллинг. – А это передай хозяину.
Мальчишка повертел в руке золотую марку, с широкой ухмылкой сказал:
– Час назад хозяин намалевал на вывеске лук-порей, и теперь рассказывает всем и каждому, будто в прошлом месяце у нас останавливался сам чертов Тюдор. Тот, мол, за раз выпил полгаллона бренди, а после куролесил всю ночь напролет. Многие не верят, но таверна битком набита. У нас никогда еще не было столько посетителей.
Я ухмыльнулся и подмигнул, а затем пацан умчался, и я остался в одиночестве. Итак, погоня меня настигла. Досадно, ведь я уже думал, что охотники сдались. Мне еще повезло, что удалось завести в деревне друзей. Вот только фора по времени выходила невеликая, наверняка охотники пустились в поиски, и кто-нибудь в деревне мог им подсказать, куда я направился.
Скорее всего дорога была уже перекрыта, а потому вопрос покупки жеребца отпал сам собой. Я попрощался с мастером Блейком, пообещав вернуться позже, когда основательно все обдумаю. И едва я удостоверился, что он меня больше не видит, как тут же быстрым шагом направился в сторону холмов. Благо, конюшня стояла на окраине деревни, и я должен был избежать любопытствующих глаз.
На ходу я напряженно раздумывал, как быть дальше. Охотники крепко сели мне на хвост, и пока что я никак не мог от них оторваться. А ведь я в Англию не в прятки играть приехал, и давным-давно должен был находиться в обители Золотых Розенкрейцеров. Я прикинул, сколько времени уже потерял на болезнь и прочие забавы, и коротко выругался. Судя по всему мне следовало обратиться за помощью к профессионалам. И я, кажется, знал, где их можно найти.
Не успело солнце опуститься за верхушки деревьев, как я оказался внутри кольца полуразвалившейся крепостной стены. Предыдущие пару часов я провел наблюдая за руинами, и ничего подозрительного так и не обнаружил. Сейчас же я неспеша прошелся, внимательно разглядывая полуразрушенный замок. Следов пребывания человека я не нашел, но это еще ни о чем не говорило. В конце концов именно в этих развалинах, по уверениям обитателей деревни водилась нечистая сила, и отсюда кто-то неизвестный наблюдал за дорогой.
Осмотревшись, я выбрал место поудобнее и приготовился к длительному ожиданию. Опустилось солнце, зажглись звезды, луна залила руины трепещущим светом. Соскучившись, она принялась играть в прятки, то укрываясь за набежавшим облаком, то вновь выглядывая.
Я терпеливо ждал, и наконец обитатели руин убедились, что добром я отсюда не уйду. Пронзительный стон раздался как будто из-под земли, и от неожиданности я вздрогнул, хотя и ожидал чего-то подобного.
– Любопытно, – усмехнулся я, – что они нам еще покажут?
Показали, и немало. Стоны то усиливались до крика, то пропадали вовсе. Фигуры в развевающихся лохмотьях возникали и исчезали среди развалин, постепенно подбираясь ко мне все ближе и ближе. Кто-то дьявольски хохотал, плачущий голос выкрикивал проклятия и богохульства.
Наконец среди развалин обозначилась светящаяся фигура с неестественно белым лицом. Подвывая, пошла ко мне шаркающей походкой, вытянув руки вперед. Я немедленно встал. Фигура неумолимо приближалась, крики и стоны все усиливались. Все происходящее напоминало малобюджетный фильм ужасов.
– Браво, – сказал я, сжалившись над актерами. – Впечатляет.
Мой голос разнесся над развалинами, заставив человека, разряженного то ли под вампира, то ли под мумию, споткнуться.
– Достаточно, – рявкнул я, прерывая предсмертные стоны и дьявольский хохот. – Я желал бы поговорить с хозяином.
– Какой он тебе хозяин, смертный, – замогильным голосом пророкотала фигура. – Не богохульствуй! Именуй Его великим повелителем тьмы, князем мира сего!
– Хорош дурака валять! – твердо заявил я, скрестив руки на груди. – При чем тут дьявол? Мне нужен хозяин здешних мест, атаман вашей шайки, словом тот, кто всем здесь заправляет!
– Но…
– И не толкуй мне про чертовщину, – оборвал я ряженого. – Скоро рассвет, и времени у нас очень мало.
– Ну и чего же ты хочешь? – рыкнули из-за спины басом.
Я обернулся и оценивающе оглядел главаря.
– Глядите-ка, – с издевкой воскликнул тот, – по нашу душу снова поп явился! Сейчас как махнет кадилом, и полетят клочки по закоулочкам!
Со всех сторон с готовностью заржали. Шутка была немудреная, но много ли им надо, детям природы?
– Я не священник, и мне нет дела, чем вы тут занимаетесь, – холодно заявил я. – Изготовляете фальшивые деньги, держите ли склад контрабанды – мне все едино. И я вас не выдам.
– Конечно не выдашь, – хмыкнул атаман. – Сейчас вот я тебя…
Я ухмыльнулся ему в лицо, и меч сам прыгнул мне в руку. Я равнодушно заметил:
– Можем и подраться, если хочешь. Но ты не задумывался, сколько твоих тут поляжет? Точно уверен, что вы со мной справитесь?
Резко обернувшись я эфесом меча ударил в лицо подкравшегося сзади мужчину. Тот рухнул как подкошенный и больше не шевелился. Я отскочил, лезвие клинка холодно поблескивало в свете луны. Приглашающе махнул:
– Подходите.
– Вот гад! – ахнули в развалинах, несколько человек, пригнувшись, начали обходить меня с боков.
– Стоять! – рявкнул атаман, и они замерли, как мне показалось, с облегчением. – Джонни сам напросился, все видели, что я не давал приказа.
– Что тебе тут нужно? – спросил он напрямик, так же прямо я ответил:
– Я иду в замок Барнстапл.
– Скатертью дорога, – пожал плечами атаман, – мы тебя не держим.
– Уверен, вам известны все окрестные тропы, – сказал я. – Просто проведите меня к замку, и я заплачу вам золотом.
В руинах возбужденно зашептались, главарь небрежно спросил:
– Деньги у тебя с собой?
– Выкопаем по дороге, – ответил я, ухмыляясь. – Ты же не думаешь, что я приду сюда с деньгами?
– А может все же выдать тебя охотникам? – как бы размышляя заметил главарь. – Сразу же, как только расскажешь, где закопано золото?
Сзади уже с полминуты напряженно сопели, еле слышно хрустнул камешек под чьей-то неловкой ногой, и я, крутанувшись, дважды резко дернул левой рукой. Раненые завопили от боли, все прочие – от неожиданности, я же прыгнул вперед и прижал к горлу опешившего атамана бритвенно-острое лезвие моего меча.
– Хватит шутить! – рыкнул я свирепо. – Мне надоело ваше общество, и сейчас я начну убивать по-настоящему! Пусть мне вернут метательные ножи, а еще я желаю видеть проводника, и немедленно! Все ясно?
Главарь осторожно кивнул, и я довольно оскалил зубы.
– Выступаем немедленно, – заявил я, и на этот раз никто и не подумал мне возражать.
– Дошли, – выдыхает проводник, устало опершись о посох.
Солнце давным-давно миновало зенит, и теперь неумолимо спускается вниз. На небе ни облачка, жара словно в пекле, и я изрядно вымотался. Всю дорогу мои проводники шли быстрым шагом, и мне пришлось попотеть, чтобы не отстать от них. Еще до обеда мы преодолели вторую гряду холмов, и тут же, не останавливаясь углубились в скалы. Карабкаться по камням то еще развлечение, и внезапную остановку я воспринимаю с энтузиазмом.
