Текст книги "Княгиня Ольга. Святая воительница"

Автор книги: Андрей Богданов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

РУСЬ НА СУХОПУТНОМ ВОСТОЧНОМ ПУТИ

Как заметил крупный исследователь культурных, политических и торговых отношений Европы раннего Средневековья А.В. Назаренко, ошибочные попытки рассматривать роль разных этнических элементов в формировании Древней Руси по отдельности, упуская к тому же влияние Византии, прискорбны, но в то же время оставляют разумным историкам способ отличиться, рассматривая исторические взаимосвязи в комплексе. Между прочим, он указал на то, что по источникам учёные давным-давно знали, но осознать не могли: помимо путей «из варяг» (с Балтики) в персы и в греки, важнейшим в IX–X вв. (и много позже) был сухопутный путь на восток из Германии и Франции. Немцев и тем паче франков никто из норманистов и антинорманистов вообще в расчет не брал.

А между тем именно в Вертинских анналах, летописном своде Сен-Бертенского монастыря на севере Франции, в первый раз упомянута русь.

В статье 839 г. французский монах-хронист записал, что "в пятнадцатые календы июня" (18 мая) к "императору Запада" Людовику Благочестивому (правителю франков из рода Каролин-гов, 814–840) прибыло посольство от византийского императора Феофила (829–842). В императорской резиденции Ингельгейме митрополит Феодосий и сановник-спафарий Теофаний вручили владыке Запада подобающие дары, поздравили с военными победами и предложили подтвердить мир и союз между двумя державами. Посольство было дежурным, но Людовика весьма заинтересовали люди, которых византийские послы привезли с собой и просили сопроводить на родину, к "народу рос":

"Он (император Феофил. – А.Б.) также послал с ними тех самых, кто себя, то есть свой народ, называли рос, которых их король, прозванием каган, отправил ранее ради того, чтобы они объявили о дружбе к нему, прося посредством упомянутого письма, поскольку они могли получить благосклонностью императора, возможность вернуться, а также помощь через всю его власть. Он не захотел, чтобы они возвращались теми [путями] и попали бы в сильную опасность, потому что пути, по которым они шли к нему в Константинополь, они проделывали среди варваров, очень жестоких и страшных народов".

Людовик Благочестивый, сын и наследник Карла Великого, был человеком весьма образованным и имел хороший геополитический кругозор. Как и император Феофил, он вёл множество войн с мусульманами и старался распространить своё влияние на славянские земли: и вдоль побережья Балтики (у бодричей), и в Подунавье (где он основал Восточную Марку на месте будущей Австрии), и на Адриатике (Карантанская морка). Логично предположить, что император Запада, подобно его противникам-мусульманам, знал о Руси во главе с русским каганом: титулом степным, но употреблявшимся самими русскими (даже патриотичный митрополит Илларион в середине XI в. называл так великих князей Владимира Святого и Ярослава Мудрого).

Императора Запада крайне насторожило, что послами Руси оказались скандинавы. Набеги викингов уже полтора десятилетия допекали его страшно. Попытка крестить данов и шведов фактически провалилась. Гамбург, куда Людовик поставил для этого епископа, ещё держался, но более крупный торговый город Дорестадт подвергался грабежам чуть ли не ежегодно, а Антверпен был разрушен. Крайне важная для империи франков международная торговля была под угрозой. А теперь скандинавы явились послами Руси, через которую шёл не единственный, но важный для франкских купцов водный путь в Византию с Балтики. Неудивительно, что Людовик Благочестивый отнёсся к ним с чрезвычайными предосторожностями, зафиксированными в Вертинских анналах:

"Очень тщательно исследовав причину их прихода, император узнал, что они из народа свеонов (шведов. – А.Б.), как считается, скорее разведчики, чем просители дружбы того королевства и нашего, он приказал удерживать их у себя до тех пор, пока смог бы это истинно открыть, а именно, честно они пришли от того или нет. И это он не преминул сообщить [императору] Феофилу через своих упомянутых послов и письменно, и то, что он охотно принял (послов Руси? – А.Б.) по сильному его желанию, а также, если они будут найдены верными, и для них было бы дано разрешение на возвращение в отечество без опасности; их следовало отпустить с помощью (от императора Запада. – А.Б.); если в другой раз вместе с нашими послами, направленными к его присутствию, появился бы кто-нибудь из таких [людей], он сам должен был назначить решение".

Проще говоря, император Запада не вполне поверил в то, что назвавшиеся послами Руси скандинавы не могли вернуться на Русь общеизвестными Днепровским или Донским путями: из Константинополя по Чёрному морю или по суше через Болгарию – страну воинственную, но в это время ослабленную. Людовик Благочестивый сам девять лет назад (в 930 г.) победоносно закончил войну с болгарами, пытавшимися отбить у империи франков славянские земли Среднего Подунавья, а год назад (в 838 г.) благополучно вернул себе власть над славянами Паннонии, поддержанными было болгарами. В 839 г., когда к Людовику Благочестивому прибыло посольство императора Феофила, не слишком сильный болгарский хан Пресиян потерпел поражение от сербов (на земли которых претендовали оба императора), так что даже сухопутный путь от Константинополя к Днепру не представлял явной опасности. Кочевавшие с 830-х гг. в Северном Причерноморье венгры жили в мире и союзе с Хазарским каганатом, а каган дружил с императором Феофилом, который около 834 г. прислал на Дон инженеров, чтобы помочь хазарам построить Саркел и др. крепости вдоль Донского торгового пути для защиты от русов.

В общем, подозрительность Людовика Благочестивого, по должности своей вынужденного быть в курсе текущих политических отношений, справедлива. Как и его решение помочь шведам вернуться на Русь, если они не окажутся шпионами викингов, но… отказ впредь предоставлять услуги сопровождения подобных делегаций из Византии по действительно спокойному торговому пути из державы франков на Русь без особого рассмотрения. Важно, что Людовик Благочестивый нисколько не удивился тому, что его венценосный "брат" император Феофил знает о вполне безопасном пути из державы франков на Русь и в Хазарский каганат. Настолько безопасном, замечу, что на нём в IX в. практически нет монетных кладов, густо покрывающих весь торговый путь "из варяг в персы" по Волге и южному побережью Балтики… Клады эти, по упованиям археологов, должны были быть из арабского серебра. Что объясняется крайне просто: именно мусульманская денежная система преобладала в международной торговле, и именно в их землях начинались и кончались важнейшие торговые маршруты того времени.

Путь, который имел в виду император Феофил, отсылая послов Руси к императору Запада под предлогом заботы об их безопасном возвращении на Русь, начинался (если считать с запада – ведь у торговых путей всегда два направления) в мавританской Испании. Уже упоминавшийся выше Ибн-Хардадбех, около 847 г. писавший о купцах ар-Рус, знал по меньшей мере два магистральных пути торговли в обход Византии. "Что касается пути по суше, – заметил он, – то они (купцы. – А.Б.) выходят из Испании или Франции и идут сушей" к городу Сусу в Марокко, затем к Танжеру, далее через Тунис к Египту, оттуда через Палестину к Багдаду, затем к Басре в Средней Азии и т. д. до Китая. Тс же купцы "иногда следуют позади Византии к областям славян, затем к Хамлиджу, городу хазар, затем в море Горгана (Каспийское. – А.Б.), затем к Балху (на севере Афганистана. – А.Б.) и Маверранахру (в междуречье Аму-Дарьи и Сыр-Дарьи. – А.Б.)… затем к Сину (Китаю. – А.Б.)[126]126
  Подробнее о сухопутном торговом пути через всю Европу на Восток: Назаренко А.В. Древняя Русь на международных путях: Междисциплинарные очерки культурных, торговых, политических связей IX–XII веков. М., 2001. Гл. III. Русь на «пути из немец в хазары». С. 71—112.


[Закрыть].

"Позади Византии", то есть по арабским картам севернее её, торговый путь пролегал в IX в. от Кордовы через Южную Францию и Восточную Баварию, затем через чешскую Прагу и ляшский Краков в земли Руси, а из неё в Хазарский каганат. В "Баварском географе" – латинском списке племён к нос току от Франкской империи, составленном в I половине IX в., перечислены за чехами, моравами и болгарами восточные ободриты (бодричи), ляхи, бужане, уличи, тиверцы, лужичи (в X в. вошедшие, согласно русским летописям, в сферу влияния Русского государства), наконец, руссы (Ruzzi) и хазары (Caziri).

Около 905 г. Раффельштеттенский таможенный устав Восточно-Франкского королевства, написанный для его Восточной марки, созданной как раз при Людовике Благочестивом (Австрия и славянские земли у Дуная) упомянул русов как "ругов" – приходящих торговать славян – наравне с чехами. Торговали они воском, рабами и лошадьми, а их денежная единица называлась "скот". Интересно, что особый для Европы двадцатеричный счёт на "скоты" утвердился в Восточной Баварии (1 баварский солид = 20 скотам), прямо восходя к древнерусской денежной единице (1 гривна = 20 ногатам), восходящей, в свою очередь, к арабской системе (1 золотой динар = 20 серебряным дирхемам).

На обоих сухопутных торговых путях, описанных Ибн-Хардадбехом, по южному берегу Средиземного моря и через Европу, уже в первой половине IX в. успешно действовали купцы-иудеи. Так что когда в середине следующего, X в., уже при княгине Ольге, видный чиновник Кордовского халифата Хасдай Ибн Шапрут захотел установить отношения с Хазарским каганатом, иудеи (из которых он сам происходил) ответили: да запросто! "Дай нам твои письма, и мы доставим их царю чехов, а он… пошлёт твоё письмо к израильтянам, живущим в Венгрии. Точно так же [те] перешлют его в страну Рус и оттуда [страну] Булгар, пока не придёт твоё письмо… в то место, куда ты пожелаешь". Ибн Шапрут, как и княгиня Ольга, установивший дипломатические отношения с императорами Византии и Германии (Священной Римской империи германской нации), не смог отправить своё письмо кагану Иосифу через Константинополь (византийцы не приветствовали такие контакты), зато легко переслал его по европейскому сухопутному торговому пути – и получил от кагана ответ[127]127
  Коковцов П.К. Еврейско-хазарская переписка X века. Л., 1932.


[Закрыть].

Огромное значение трансевропейской сухопутной ветви Евразийской торговой магистрали – Великого шёлкового пути – объясняет появление Киева как общепризнанного в летописании центра Руси, "матери городам русским". Смысл основания Киева на высоком левом (западном) берегу Днепра ещё Никон Великий справедливо объяснил существовавшим здесь "перевозом", переправой через Днепр с востока на запад и с запада на восток. Логичный путь по Днепру с севера на юг и с юга на север ещё в Начальном своде был описан как вторичный – и это подтвердила затем "Повесть временных лет". Не случайно основная часть походов русских князей, отражённых в летописях, шла не с севера на юг, по пути "из варяг в греки", а в широтном направлении – прежде всего в земли славян и балтов на западе, а также на восток – к вятичам на Оке, на Волжскую Булгарию и Хазарский каганат.

Значение этого пути для формирования Русского государства и первоначального состава самой руси (в отличие от подданных племен) отразилось в составе первых древнерусских дружин IX–X вв. По археологическим и лингвистическим данным, а также путём анализа фольклора было установлено, что отважные дружинники в воинских центрах и былинные богатыри в Киеве имели в своём составе, помимо восточных славян и финно-угров с небольшой примесью скандинавов, довольно много западных и южных славян, балтов, венгров, волжских и юго-западных болгар. Несомненно в формировании этой дружинной культуры и присутствие народов Хазарского каганата (прежде всего алан). Словом, изначальная русская дружина, сформировавшаяся на базе племенных союзов восточных славян и говорившая их языком, вобрала в себя воинов всех племён, заинтересованных в поддержании международных торговых путей от Волги до империи франков.

Для Франкской империи, владевшей западной частью этого сухопутного маршрута, он также был основным. Хотя и водные пути "из варяг в персы" и "из варяг в греки" начинались в державе франков, в низовьях Рейна; откуда до Дамаска и Египта везли превосходные мечи местных умельцев. Недаром викинги при Людовике Благочестивом столь активно покушались на крупнейший торговый центр Дорестадт и жгли Антверпен. Они опоздали, потому что форпостом морской имперской торговли уже становился основанный Карлом Великим в 808 г. Гамбург на реке Эльбе. Немецкий хронист Адам Бременский, составлявший свои "Деяния гамбургских архиепископов" в одно время с работой Никона Великого над Начальным сводом, описал северный торговый путь на Русь – с хронометражем – именно из Гамбурга, через Шлезвиг и славянский Волга в устье Одера. От основанного варягами Волина "14 дней ходу под парусами до Острагарда Руси, столицей которого является Киев".

Упоминает Адам Бременский в связи с торговыми путями на восток и шведскую Бирку – городок викингов с постоянным населением в пределах 700 человек (по археологическим данным), много меньше всех известных торговых городов IX–X вв. Хотя и в Бирке, как и в упоминаемом Адамом Бременским датском городе викингов Хедебю (где в период его расцвета жило до 1000 человек), обнаружилось множество предметов со всего известного тогда мира, счесть его стратегически важным торговым центром нельзя. И Бирка, и Хедебю, и более мелкие города викингов не имели главного – собственного источника товаров для активного участия в международном обмене.

Считать их важными центрами раннесредневековой евразийской торговли – всё равно что назвать таковым пиратскую Тортугу в позднейшей торговле на Атлантике. И тут, и там товаром могла служить разве что неверная добыча морских разбойников, вещицы, которые давало незамысловатое местное ремесло, да скудные местные продукты питания и алкогольные напитки. Похоже, как и Тортуга, они торговали "крышей" – возможностью на время укрыться в этих пиратско-купеческих колониях от превратностей лихого разбоя и дальних путешествий.

С богатствами державы франков, племенных объединений западных и восточных славян и финно-угров, государствами болгар, венгров и хазар, Византии и наследников Арабского халифата добыча скандинавских викингов никак не могла сравниться. Соответственно, невысоким было и их участие в формировании торговых путей, включая северный путь с Балтики на Волгу и обратно. При этом вовсе отрицать участие скандинавских викингов, знаменитых своими дальними походами на морских кораблях-драккарах, столь же нелепо, как и отводить им в освоении торговых путей Европы главную роль.

СЕВЕРНАЯ РУСЬ

– А как же, – спросит бодрый читатель современной исторической публицистики, – древнерусские города, Ладога, Изборск и, наконец, сам господин Великий Новгород, основанные, судя по археологическим находкам, именно пришельцами-скандинавами?

Считать, как временами делают антинорманисты, будто находки скандинавских предметов в древнейших городах Руси были только отражением успешных славянских набегов и торговли, нельзя. Скандинавы, причём не дикие викинги, а вполне добропорядочные люди с семьями, на прибалтийском участке речных торговых путей не просто появлялись – они временами там оседло жили. Но приписать им основание городов и открытие великих торговых путей нельзя по самой простой причине: то и другое было построено и открыто до викингов.

Освоение востока Европы, заселённого прежде балтами и финно-уграми, было связано с доста точно бурными переселенческими движениями славянских племён, причём не только восточных, но западных и южных, имевших свои археологические "маркеры". Именно западные славяне, заселявшие южный берег Балтийского моря, в середине VIII в. прошли из Финского залива по р. Неве в "озеро великое Нево", позже названное Ладожским. Другие исследователи полагают, что эти славяне шли из Центральной Европы вдоль рек.

В любом случае их целью было восстановление и расширение международного обмена товарами, нарушенного для Европы Великим переселением пародов, а затем войнами Арабского халифата. С запада, от Рейна, эту цель настойчиво преследовали соседи славян – франки. На юге в этом была заинтересована Византия, на юго-востоке – Хазарский каганат, а далее – все народы вдоль Великого шёлкового пути. Мы не знаем точных мотивов славян, пришедших и мирно поселившихся среди местных племён на р. Волхов, но стремительность, с которой славянские поселенцы в Старой Ладоге включились в международные торговые связи, говорит сама за себя.

Норманистам ничего не стоит называть этих славян "скандинавами", причём со ссылками на "археологические исследования", поэтому процитирую А.Н. Кирпичникова – классика древнерусской археологии, десятилетия возглавляющего раскопки Старой Ладоги:

"Ладога возникла в балто-финской и саамской среде… Новыми археологическими исследованиями Ладоги впервые установлена дендрохронологическая дата ее основания – 750-е годы (древнейший снял дерева датирован 753 г. – А.Б.). По сравнению с известной летописной датой 862 г. история Ладоги, таким образом, удревнилась не менее чем на 100 лет. Это, впрочем, не предел. С учетом недатированного предматерикового слоя, вскрытого на Земляном городище, дата возникновения поселения в низовьях р. Волхов в ходе дальнейших поисков может передвинуться на 740-е годы. Однако уже установленная дата – 750-е годы – примечательна в нескольких отношениях. Во-первых, она фиксирует становление в низовьях Волхова нового поселения, во-вторых, имеет отношение к началу, по крайней мере, в этом месте Восточной Европы, международных торговых операций, и в-третьих, уточняет время появления в невско-ладожском регионе славянских поселенцев. До сих пор время расселения славян в лесной полосе будущей Северной Руси не имело твердых хронологических вех и определялось гадательно"[128]128
  Кирпичников А.Н. Ладога и Ладожская земля VIII–XIII вв. // Историко-археологическое изучение Древней Руси: Итоги и основные проблемы. Славяно-русские древности. Выл. I. Л., 1988.


[Закрыть].

Если этот научный текст сложен для понимания людей, целиком погружённых в выискивание скандинавских корней Руси, приведу ещё цитату из популярной статьи А.Н. Кирпичникова: "Ладога явилась воплощением "балтийской идеи" славянских племён, стремившихся… свободно торговать с Северной и Западной Европой. В своём стремлении достичь Балтийского моря славянские племена расселялись вдоль рек, служивших в те времена основными торговыми и транспортными артериями, строили на их берегах укреплённые поселения. Примерно в последней четверти VII – первой половине VIII века они достигли Южного Приладожья. Здесь, в низовьях реки Волхов, практически на стыке морских и речных путей, славяне основали Ладожское городище"[129]129
  Кирпичников А.Н. Государственной России – 1150! // Родина. 2012. № 9. С. 23.


[Закрыть].

Археологические раскопки, по словам их многолетнего руководителя, показали, что Ладога "может считаться центром концентрации торгово-производственной деятельности высшего для своего времени уровня. Действительно, оценивая Ладогу 750–850 гг., можно констатировать, что по времени своего возникновения и темпам развития она являлась одним из передовых мест тогдашнего быстроменявшегося мира. Примечательно, что подъем Ладоги по времени опередил эпоху викингов. Поселение в низовьях р. Волхов в тот период становится международным портом и важнейшим пунктом местной и транзитной торговли и само выступает в роли организатора торговли на водных путях"[130]130
  Кирпичников А.Н. Ладога и Ладожская земля VIII–XIII вв. С. 41.


[Закрыть].

Эпоха викингов – время безудержного грабежа берегов Европы и Африки скандинавскими и балтийскими (не будем "отмазывать" славян от подобных пиратских рейдов) морскими разбойниками – условно началась в 789 г. и продолжалась до 1066 г. К моменту, когда викинги в первый раз "отметились" набегом на Англию, Ладога уже в полной мере включилась в международную торговлю по Волге, Днепру, Балтийскому и Северному морям. Восемь кладов и отдельных арабских монет, принадлежавших ладожанам (славянам и финно-уграм), содержали серебро чеканки 699/700-786 гг. Два клада содержат арабские дирхемы 808 и 847 гг. Пометы, нацарапанные на монетах клада начала IX в. в Ижорской земле (по Невскому водному пути от Ладоги на Балтику), рассказывают нам о путешествии серебра из арабского мира через Кавказ и Хазарию на Балтику. Есть на них и скандинавские руны, и имя владельца на греческом – "Захариас". Найдены на Руси также византийские и западноевропейские монеты.

На Западе торговым партнёром Ладоги была Франкская держава. Из входившей в неё с 734 г. земли фризов на берегу Северного моря у устья Рейна в Ладогу везли красивые сосуды и резные гребни (они были популярным товаром и в Англии). Судя по посуде, у Ладоги были прочные связи в землях поморских славян, часть которых поселялась на р. Волхове. Торговый путь вдоль южного берега Балтийского моря проходил через города финских, балтских и славянских племён: Гробиню, Ануоле, Коуп, Трусо, Волин, Менцлин, Ральсвик на о. Рюген и Рёрик в Висмарском заливе. В каждом из них, как и в Ладоге, среди населения было много пришельцев. Таким же пёстрым этническим составом отличались исстари богатые торговые поселения на о. Готланд, датский город Хедебю в основании полуострова Ютландия и Бирка в Швеции. Торговый центр Хедебю развился после 808 г., когда датский король разорил его славянского конкурента, город Рёрик, переселив тамошнее население в свои владения. Бирка как торговый центр викингов существовала в 800–975 гг., принимая славян так же, как Ладога принимала скандинавов.

Поток серебра, которым арабы платили русским купцам в Багдаде и которым они расплачивались в устье Волги, а иногда и в самой Ладоге, буквально устлал кладами весь Волжский и Волго-Донской путь. Арабское серебро, найденное в Старой Ладоге уже в слоях 750-х гг., шло в основном по южному берегу Балтийского моря, но спустя полвека достигло Готланда и Швеции. В IX–X вв. арабское серебро, прежде всего из Средней Азии (центральной части Великого шёлкового пути), заполонило Балтийский бассейн. Но распределялось оно неравномерно. На Готланде, через который купцы нередко шли из Ладоги в Дорестадт в стране фризов и обратно, найдено 80 тыс. арабских монет (всего в его кладах, с западноевропейскими, до 140 тыс. монет), в материковой Швеции – 10 тыс., в Дании – 5 тыс., а в Норвегии – 400 штук. Вольный полиэтничный торговый Готланд и много позже имел свой гостиный двор в Великом Новгороде…

В свою очередь, население Старой Ладоги включало множество пришельцев: южнобалтийских славян и фризов, скандинавов, народов Хазарского каганата и арабского мира. Естественно, жили тут люди из местных племен финно-угров и союзных ильменским словенам племён смоленских и полоцких кривичей. "Этими же чертами наделена и ее материальная культура, полиэтничная по своему облику, – констатировал А.Н. Кирпичников, призвав в то же время не увлекаться этим разнообразием отдельных артефактов на фоне всей массы находок. – При всем разноязычии основная часть населения имела определенный этнический адрес. Это отметил еще древнерусский летописец, который назвал Ладогу городом словен". Точно так же полиэтничный Дорестадт был городом фризов, Хедебю – данов, Бирка и Висбю на Готланде – шведов, а Константинополь – греков.

"Экономика Ладоги, – констатировал Кирпичников, – во многом строилась на торговых операциях и сборе даней с окрестного финноязычного населения. Отношения с этим населением стимулировали развитие в Ладоге бронзолитейного, стеклодельного, костерезного, деревообрабатывающего и судостроительного ремесел. Здесь скапливалась пушнина, полученная с окрестных земель в обмен, например, на украшения (застежки, бусы, гребни), оружие, ткани, посуду и некоторую бытовую утварь (топоры)". Городу славян, ставших известных по летописям как ильменские словене, изначально было чем торговать на открытой славянами северной ветви Великого шёлкового пути.

Точно такую же картину мы наблюдаем в возникшем почти одновременно (около 780 г.) Полоцке в земле союзных словенам кривичей. Дата установлена по остаткам обгоревшей древесины первых построек и подтверждена серебряными арабскими дирхемами, отчеканенными не позже 818 г. и попавшими в город в 820—840-е гг.[131]131
  Дук Денис. Полоцк – 1150. Истоки государственности на белорусских землях // Родина. 2012. № 9. С. 67.


[Закрыть] На рубеже VII–VIII вв. в районе Чудского озера, на пути с Балтики на юг, на границе кривичей с чудью (южными эстами) был основан Изборск. И здесь мы видим сходное развитие ремёсел, следы богатой международной торговли с арабским миром и Византией, клады монет, стеклянные бусы, предметы в основном славянского быта с примесью скандинавских, эстских и летто-литовских вещей ближайших торговых партнёров кривичей, часть которых жила в городе[132]132
  Седов В.В. Изборск в VIII–X веках / Новое в археологии Прибалтики и соседних территории. Таллин. 1985. С. 119–128.


[Закрыть].

Сходным выглядит по археологии и Рюриково городище в истоке реки Волхов. Будущая резиденция русских князей возникла недалеко от возведённого позже Новгорода в середине следующего, IX в. Среди обнаруженных там кладов есть и арабские дирхемы IX в., и серебряные динарии императора Василия I (867–886), и более ранние византийские сувениры – бронзовые монеты императора Феофила (829–842) – того самого, что отправил шведов, представившихся послами Руси, к императору франков.

Во второй половине IX в. в Рюрикове городище действительно жили отдельные воины и несколько семей из Скандинавии, причём очень состоятельных – их украшения и утварь намного богаче обычных находок в самой Швеции. Наиболее массовый археологический материал свидетельствует о славянском – в том числе западнославянском – населении городища. Они лепили керамику, ковали железо и лили бронзу, изготавливали характерное для славян оружие, резали кость. Ювелиры изготавливали фольгу и тончайшие нити из золота. Кроме торговли и ремесла жители Рюрикова городища занимались сельским хозяйством, рыболовством, охотой и промыслами, но при этом в значительном большинстве были воинами[133]133
  Носов Евгений. У истоков Руси и Новгорода // Родина. 2012. № 9. С. 40–43.


[Закрыть].

В эпоху викингов северные славянские города вынуждены были укрепляться. Это был общеевропейский процесс для торговых городов, служивших лакомой добычей и для скандинавских викингов, и для разноплемённых варягов из славянских земель Южной Балтики. Впрочем, упорно строившиеся укрепления далеко не всех спасали. На Земляном городище Старой Ладоги археологи обнаружили горизонт Е2, датированный 842–855 гг. Постройки этого слоя погибли в тотальном пожаре. Город был разорён. Но кем? Норманисты, убеждённые в том, что Старая Ладога была основана и населена викингами, выдвинули две противоположные и равно необоснованные версии. Согласно оной, город основали скандинавы (получается, задолго до эпохи викингов), но в 760-х гг. захватили славяне, а в середине IX в. вновь с боем заняли скандинавы. Согласно другой, скандинавскую Ладогу в горизонте Е2 сожгли славяне и финно-угры, то ли в борьбе со скандинавами, когда "изгнали варягов за море", то ли в ходе последовавшего за этим междоусобия. Увы, для этих романтических конструкций подтверждения археологическим материалом нет.

А.Н. Кирпичников, которого равно трудно заподозрить в норманизме или антинорманизме, видит более реальное объяснение в обычном для того времени набеге викингов, о котором рассказывает "Житие святого Ансгария", написанное учеником и преемником этого немецкого епископа Римбертом после его смерти в 865 г. и до собственной кончины св. Римберта в 888 г. Согласно "Житию", шведский конунг Анунд, "будучи изгнан из своего королевства, жил изгнанником у данов. Желая снова захватить свое королевство, он стал искать у них помощи, обещая, что, если они последуют за ним, они смогут получить много даров. Он предлагал им… город Бирку, ибо в нем было много богатых купцов, изобилие всяческого добра и много ценного имущества. Итак, он обещал, что поведет их к этому городу, где без большого ущерба для войска они извлекут необходимую им выгоду. Даны, будучи привлечены обещанными дарами и жаждая захватить богатства, наполнили готовыми к бою людьми и отправили ему в помощь двадцать один корабль. Он же имел одиннадцать своих кораблей". Датские викинги разграбили предместья Бирки, а Анунд получил от её жителей выкуп в 100 фунтов серебра и решил сохранить город. Для этого он убедил данов отправиться грабить некий отдалённый город в земле славян. Викинги "прямым путем поспешили к указанному городу. Напав на ничего не подозревавших и безмятежных жителей, они с помощью оружия внезапно захватили этот город и, взяв в нем добычу и много богатств, возвратились к себе"[134]134
  Римберт. Житие святого Ансгария // Из ранней истории шведского народа и государства. Первые описания и законы. М… 1997.


[Закрыть].

Руководитель раскопок Старой Ладоги справедливо полагает, что этим отдалённым городом не может быть ни Волин, название которого Римберт хорошо знал, ни едва зародившийся Новгород, к которому морские корабли не могли пройти из-за порогов на Волхове. Зато к описанию прекрасно подходит сожжённая в это время Ладога.

"Если в нашем сопоставлении есть доля истины. – пишет Кирпичников, – то можно предположить, что именно в 852 г. после разграбления Ладоги славяно-финская племенная конфедерация была, может быть, впервые обложена варяжской данью и возникла коллизия, которая в дальнейшем привела к призванию заморских правителей. Основание же самого межплеменного объединения, скорее всего, относится ко времени более раннему, чем 852 г. При рассмотрении Ладоги в качестве столицы федерации северных племён получают объяснение многие обстоятельства ее активного формирования в докняжеский период. Не случайно, что первый династ Северной Руси Рюрик (которого в свете датского похода 852 г. не так уж фантастично считать историческим лицом Рёриком – ютландцем по происхождению) именно Ладогу избрал своим "стольным городом". Этим он продолжил уже установившуюся местную традицию"[135]135
  Кирпичников Л.П. Ладога и Ладожская земля VIII–XIII вв. С. 48–49.


[Закрыть].