Текст книги "Мы из спецназа. Бумеранг"

Автор книги: Андрей Щупов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 12

Даже с «СВУ» – укороченным вариантом Драгуновской винтовки – Дрэм чувствовал себя в машине не самым комфортным образом. Как ни крути, а для серьезной стрельбы салоны легковых автомобилей подходят не слишком. Нет надежной опоры для рук, тело согнуто болезненным крючком, и совершенно некуда поместить ноги. Однако высовываться в окно он все же не стал – стрелял по давно наработанной схеме – через темный тюль, надежно скрывающий затаившегося стрелка. Как известно, хороший музыкант обязан проводить за инструментом по пять-шесть часов в день. В чем-то подобном нуждался и он. Тир – штука, конечно, хорошая, но тем и отличается профессиональный снайпинг от спортивной стрельбы, что реалии могли в любой момент ошарашить неожиданностями. Именно этих неожиданностей нет и не может быть в комфортных условиях тира. А потому Дрэм сознательно усложнил ситуацию, выбрав для себя точку столь же шумную, сколь и зловонную. Его автомобиль стоял на самой обочине дороги, и гул проносящихся мимо машин, отдавался дрожью в позвоночнике, заставлял оснащенный глушителем ствол отчетливо вибрировать. В немалой степени досаждали и выхлопные газы. Кроме того, затылком, спиной и всем телом он ощущал взоры проезжающих мимо водителей. Матовые стекла, конечно, не позволяли им разглядеть роковые детали, однако это ни в коей мере не экранировало его собственную нервную систему. Каждый боевой выстрел требует от снайпера предельного напряжения. В этот миг должно исчезать все на свете. Ты остаешься один на один с «целью», железной преградой экранируя себя от всего окружающего. Не получится должного сосредоточения, неизбежно начнешь мазать. Либо сжигать взвинченные до предела нервы. Потому и уходят с убийственной работы уже через пять-шесть лет. Большего срока попросту не выдерживают.

Наверняка, тому человечку возле скамьи казалось, что снайпер издевается над ним, легко и небрежно пуская пулю за пулей, однако сам Дрэм отчетливо чувствовал, как напряжены его мышцы, как раскаляется неприятным жаром затылок и струится по тряпичной повязке на лбу ядовитый пот, стремясь добраться до глаз. Уже на последнем выстреле рука дрогнула, и пуля ушла мимо перекладины, зарывшись в голую землю. Оставалось, надеяться, что вжавшийся в землю боец этого промаха не заметит. Тем более, что с главной задачей Дрэм справился. Брюнета с всклокоченной головой он пригвоздил к скамье первым же выстрелом, угодив туда, куда и метил. Попадание в сердце – не самая надежная вещь, и настоящие снайперы всегда предпочитают поражение в голову – в глаза, мозжечок или переносицу, но сейчас можно было ограничиться и более простым вариантом. Тем паче, что Дрэм мог поправить себя в любой момент. Но поправки не понадобилось, и, покончив с акцией устрашения, стрелок спешно перевел винтовку левее и первым же выстрелом подрубил скат на машине Шебукина. Вот теперь можно было окончательно расслабиться, и, утерев платком взмокшее лицо, он занялся наблюдением. Наверное, на это не стоило тратить время, но он мог позволить себе такую роскошь. Время было раннее, и минуту-другую можно было полюбоваться сделанной работой. Если не воочию, то глазами того парня, что поднимался сейчас с земли. Дрэм смотрел, и с лица его не сходила довольная улыбка. Забавно, но чувство было совершенно мальчишеским. Он словно бахвалился перед чужаком отлично исполненной работой, и, судя по всему, чужак в этих делах кое-что понимал. Значит, и выстрелы его мог оценить по достоинству.

Только значительно позже, когда раздосадованный «кандагаровец» вернулся к машине и спешно начал менять пробитый скат, Дрэм понял, что пора уезжать. Плавно тронув автомобиль вперед, он безошибочно угадав брешь между набегающими машинами и одним броском влился в автоколонну, скользящую в направлении центра.

***

– Это не любитель, точно вам говорю! – Шебукин яростно тряхнул головой. – Во всяком случае, нашего придурка он сделал мастерски. Стрелял будто из пистолета с пяти шагов. А после и лавку, за которой я хоронился, аккуратненько обтесал. Вогнал в каждую перекладину точно по пуле – и все с самого краешка. Пожалуй, и наш Стасик так бы не сумел.

– Ну, все зависит от дистанции… – Дмитрий Харитонов нахмурился. – Меня другое удивляет – как ты сам-то опростоволосился? Даже разглядеть его не смог.

– А черт его знает! – Михаил с досадой пожал плечами. – Я ведь толком даже не понял, далеко он или близко. Да и что там поймешь! Машины гудят, кругом гаражи, бараки с пятиэтажками, а он садит из глушака и садит. Не просто ведь так стрелял, – узоры, гад такой, вырисовывал.

– Но тебя он все-таки не тронул.

– То-то и оно, что не тронул. Вот и гадай теперь, чего он хотел.

– А тут и гадать нечего, – подал голос Марат. – Гранату нам в окно кинули? Кинули. Теперь вот на отстрел поставили. Дают понять, что не отвяжутся.

– Это ладно, но зачем им понадобилось убивать этого придурка?

– А ни зачем. Просто оказался под рукой – вот и грохнули. Демонстративно – чтобы показать, какие они мастера. Заодно и нервишки очередной раз потеребили.

– И зачем им это?

– Кто же их знает. Месть – штука кучерявая, любит извращения с изысками. Вот и эти господа хотят, видимо, хорошенько попугать.

– А мне сдается, что нас просто гонят из города. – Харитонов задумчиво огладил полированную столешницу. – Не нужны мы им здесь, ясно?

– Может, и так. – Михаил Шебукин медлительно кивнул. – Вот и выясним после отъезда, откуда ветер дует. Если это серьезный накат, значит, обязательно увяжется хвост. Ну, а если обычное пугалово, все будет чисто.

– Тебе хорошо рассуждать, – пробурчал Маратик, – у тебя жены нет. А меня Томка живьем съест.

– Не тебя одного, – вздохнул Харитонов. – У Лосева – Анька, у меня – Диана… Только об этом мы с вами уже толковали. Нечего переливать из пустого в порожнее. Мишаня прав – уедем, и сразу все выяснится. Кстати, можно и жен с собой прихватить, благо не на север отправимся. Так что смотри, Маратик. Возьмешь с собой Томку, никто возражать не будет.

– А риск?

– Рискуем мы по любому – что там, что здесь. Ну, а запахнет жареным, женщин отправим домой – и все дела.

– Не знаю… – Марат в сомнении покачал головой. – После того, что он сделал в парке, кого-либо светить рядом опасно. Так что вы как хотите, а Томку я с собой не возьму.

Мишаня, немедленно подумавший о Валентине Сергеевне, вынужден был с ним согласиться. Пожалуй, уговорить свою бизнесменшу на месячный круиз по Черному морю он бы вполне сумел, однако после сегодняшних событий в парке Трубачей, желание его рассыпалось в прах. Одно дело – когда на твоих глазах расстреливают совершенно постороннего человека, и совсем другое, когда беда может коснуться близкой тебе женщины…

– Кстати, вот. – Он извлек из кармана кулек с ножом, положил Дмитрию на стол. – Задумка была неплохой, да только не пригодилось.

– Ну, а сюда ты его зачем приволок?

– А куда его было девать? – Мишаня обиженно пожал плечами. – Не оставлять же в кармане у жмурика? Нож твой – вот и забирай. Может, в другом каком деле используем.

Поморщившись, Харитонов отодвинул от себя сверток и неожиданно ощутил острый холодок под сердцем. Не сразу сообразив, чем вызвано внезапное беспокойство, вновь посмотрел на пакет с ножом.

– Чего ты, Димон?

– Стасик!…

– Чего Стасик? О чем ты?

Харитонов оглядел друзей напряженным взором. От внезапного предчувствия у него даже перехватило горло.

– Он ведь оставил Мариночку в подвале, так?

– Ну?…

– А этот урод неведомым образом все про нас знает. Про насильника, про Мишаню и парк Трубачей. Выходит, мог пронюхать и про Мариночку в подвале.

– Что ты этим хочешь сказать?…

Не отвечая, Дмитрий схватил трубку сотового телефона, торопливо набрал номер Зимина. Долгие гудки пощипывали нервы, заставляли нетерпеливо покусывать губы. Глядя на него, заволновались и друзья. От сердца чуть отлегло, когда Харитонов услышал знакомый голос.

– Стас? У нас проблемы… Нет, с Мишаней все в порядке, а вот клиент прижмурился. Прямо на его глазах… Стасик, все вопросы потом! А сейчас ноги в руки и дуй в подвал к своей подружке… Да, к Мариночке! И как можно быстрее!…

Глава 13

Предчувствия Харитонова не обманули. Именно в эту минуту Дрэм входил в подвал старика Кабысдоха. Угольную маломощную кочегарку вот уже несколько лет как упразднили, и с некоторых пор службам ЖКО ветеран истопник стал совершенно не нужен. По собственному почину он еще продолжал присматривать за подвалом, хотя местная администрация о нем и думать позабыла. Пенсия у старика была нищенской, и не умереть с голоду помогал лишь поиск на улицах пивных бутылок, да подбрасываемые временами деньжата за аренду подвала. Для каких целей «кандагаровцы» использовали помещение бывшей кочегарки, старик не имел ни малейшего понятия, да его это и не слишком волновало. Когда-то Зимин с Харитоновым вызволили истопника из довольно скверной истории, отмазав от торговцев квартирами. Не случись тогда их помощи, жил бы теперь Кабысдох в какой-нибудь утлой развалюхе, а скорее всего и не жил бы вовсе, поскольку церемониться с ним тогда никто не собирался. Еще удивительно, что ребятки из охранного агентства приняли случившееся близко к сердцу и разобрались с бандитами по-свойски. А потому никаких вопросов к ним старик Кабысдох не имел.

Впрочем, всех этих нюансов Дрэм не знал и по большому счету знать не хотел. Еще день назад он ведать не ведал об этом затхлом местечке, но Зимин, за которым увязался он на своей машине, отвез пленницу именно сюда, и сразу после парка снайпер рванул к кочегарке. Куй железо, пока горячо, говорила народная пословица, и Дрэм следовал этой мудрости на протяжении всех своих последних лет. Хвосты следовало рубить одним взмахом, и посаженная в подвал девица знаменовала собой один из таких хвостов.

С навесным замком Дрэм справился легко и быстро, а пластиковая нога уверенно нащупывала в темноте крутые ступеньки. В руке он на этот раз сжимал старенький, много раз пристреленный «Ругер». Полицейская модель, рассчитанная на увеличенную обойму и калибр 9 миллиметров, Дрэма вполне устраивала. Он не любил привязываться к оружию, но эта фирма была знакома ему с давних времен. Малокалиберные пистолеты фирмы «Штурм-Ругер» с длинными стволами и регулируемыми прицелами вполне годились для тренировок и целевой стрельбы, крупнокалиберные «Ругеры» прекрасно работали в ближнем бою. Впрочем, были и модели с вмонтированными лазерными целеуказателями, в иных условиях вполне способные заменить даже винтовку. Хотя в подобную замену Дрэм, ярый приверженец снайпинга, никогда полностью не верил. Как говаривали древние: пистолет – оружие подлых. Настоящий воин всегда предпочтет либо сталь, либо винтовку. Недаром по-настоящему пистолеты расцвели лишь с появлением ковбойского кинематографа. Экранные трещотки поражали воображение, тянули повторить те или иные трюки. Между тем, настоящие знатоки понимали, что ни в поле, ни в лесу пистолет себя толком не проявит. Тем не менее, Дрэм не раз и не два прибегал к помощи таких вот игрушек. Не по причине особой любви к короткоствольным пукалкам, скорее – из нужды. Главное преимущество пистолета – в его неприметности, что в условиях жилой зоны превращалось в требование номер один. Увы, будь его воля, сам Дрэм с превеликим удовольствием ходил бы по городу, забросив за спину карабин или автомат. К сожалению, это было совершенно невозможно. Ни прохожие, ни милиция, ни городские власти его бы не поняли. Время гражданских войн миновало, и человек с ружьем снова был под запретом.

Посветив себе фонарем, он отворил очередную дверь и почти сразу увидел Мариночку. Девушка сидела на полу, приткнувшись спиной к старому, изъеденному временем столу. Голова ее свешивалась набок, черные вьющиеся волосы занавешивали лицо. Шагнув ближе, Дрэм опустился на корточки, стволом «Ругера» отвел в сторону темные локоны – все равно как отдернул плотную занавеску. В желтом свете подвальной лампы проглянуло лицо пленницы – белокожее, с дерзко вздернутым носиком, нежным овалом подбородка и пухлыми чувственными губами. Из того, что слышал Дрэм об этой дамочке, полного психологического портрета красотки было не составить, однако суть ее преступного бизнеса он все же уяснил для себя достаточно ясно. Девочка любила денежки и не любила отца, при этом в деловой хватке ей было не отказать, и Дрэм не сомневался, что за бугром у этой малолетки есть уже свои банковские счета и своя недвижимость. По этой самой причине какого-либо содрогания наемный киллер не ощущал. Именно таких людей он брался устранять с особым удовольствием – не торгуясь и не выпрашивая надбавок. Еще Гомер говаривал: «Какое слово скажешь, такое и услышишь». Россияне это перефразировали по-своему: «Как аукнется, так и откликнется». В любом случае, юная особа со смазливым личиком нагрешила в своей недолгой жизни более чем достаточно. Кто знает, родись она уродиной, все бы у нее получилось по-иному. Но красавицы – да еще у столь именитых папочек – редко когда сохраняют непорочную душу. Очень уж многое им доступно, очень уж многие с ранних пор прогибают перед такими позвоночники…

Дрэм достал из кармана складной нож, вытащив лезвие, осторожным движением разрезал на девушке кожаные штаны. В несколько надрезов избавился от блузки и трусиков. Какое-то время с усталым любопытством созерцал обнаженную барышню. Даже несмотря на безобразные пластыри на ее грудках, выглядела она соблазнительно. Подобное пирожное неплохо было бы приласкать где-нибудь на пляже, а еще лучше в собственной парной. Да и здесь – на грязном полу – она выглядела куда завлекательнее иных кувыркающихся в постельках моделей. Наверное, лет пятнадцать назад Дрэм вряд ли сумел бы с собой совладать, но сейчас тело девицы не вызвало в нем никаких особых эмоций. Более того – Дрэм уже прекрасно осознал силу времени и без особого труда мог представить себе, в кого превратится эта принцесса лет этак через двадцать или тридцать. Еще проще ему было вообразить ее изуродованной разрывом артиллерийского снаряда – с иссеченным осколками лицом, с разорванным животом и оторванными ногами. Дрэм видел смерть во всех ее обличьях, и цепкая память не позволила расслабиться и сейчас. Он, в самом деле, отучился завидовать – живым, красивым, молодым. В самом деле, какой прок в том, что двадцатилетний атлет побивает рекорд за рекордом, позирует европейским журналам и, шутя, рвет колоду карт, если в семьдесят он однозначно становится стариком, а в девяносто отправляется на погост, не оставляя после себя ровным счетом ничего. Увы, люди были обычном мясом и холодцом, мечтающими об одних лишь плотских утехах. Дрэм и сам давно бы стал таким, если бы не война. Она лишила его ноги, но научила думать. Мысли были в массе своей холодные и злые, но он точно знал, что большинству живущих на планете были не доступны и они.

А еще, взирая на лежащую перед ним голышку, Дрэм подумал о том, сколь же причудлива судьба, подарившая этой курве внешность, о которой могли бы мечтать сотни и тысячи дурнушек. И ведь наверняка более достойных кандидатур было пруд пруди, но вот не выпало и не сошлось. Монета выпала им решкой, подарив «орла» без того с ног до головы упакованной доченьке мэра. Зато и возмездие ее будет предельно скорым. Кто знает, возможно, то обстоятельство, что он заявился сюда, тоже было предусмотрено кем-то свыше…

Дрэм жестко улыбнулся. Ощущать себя вестником судьбы было приятно. Доза гуантола да свежий героинчик, надо думать, сделают ее смерть сладкой и волнующей.

Однако достать из кармана пластиковый шприц с ампулой он не успел. На отдалении скрипнула обитая железом дверь, по ступеням застучали торопливые шаги. В мгновение ока Дрэм вскинул тяжелый «Ругер», в два мягких прыжка прянул от девушки. Мозг сработал не хуже арифмометра, мгновенно просчитав ситуацию. Навесной замок вскрыт, значит, входящие уже знают о его присутствии. Стало быть, прятаться бесполезно. Если это его клиенты, надо отдать им должное – сработали в высшей степени оперативно. Но тем интереснее будет с ними поиграть…

Глава 14

Разумеется, из всех «кандагаровцев» до подвальчика Стас добрался первым. Он не слишком верил в грозящую Мариночке опасность, однако тревога, прозвучавшая в голосе Дмитрия, заставила его мгновенно встрепенуться. Как большинство воевавших и выживших, он знал, что предчувствия бывалого человека – не пустой звук и не мистика. Значит, что-то такое Димка, действительно, ощутил. По крайней мере, отмахиваться от его подозрений было нельзя. Конечно, успеть разом в два места – парк Трубачей и подвал Кабысдоха – предприятие не самое простое, но кто сказал, что против них работает один человек? С тем же успехом противников могло быть двое, трое, а то и целая бригада. Как ни крути – за свою бурную «охранную» деятельность обидеть они успели многих. И прав был Димон: всех перебирать – года не хватит. Самое же скверное заключалось в том, что в числе ущемленных можно было припомнить и таких персон, что запросто захаживали и в Белый Дом, и в Кремль. А уж такие спускать наезды от посторонних не привыкли.

Автомобиль Зимин оставил по старой привычке за углом. Если что, добежать всегда успеет, а маячить на глазах припавших к окнам пенсионеров, разумеется, не стоило. К нужному подъезду приблизился шагом праздного гуляки и, только скрывшись за дверью, ринулся бегом.

Подвал был из разряда запущенных, но далеко не бесхозных. Кабысдох здесь не прибирал, – он лишь присматривал за сохранностью замков да подновлял жестяные таблички, предупреждающих посторонних об имеющемся напряжении, о присутствии охранной сигнализации, о прочих «страшилках». Так или иначе, но результат был налицо: бывшую кочегарку давно бы растащили по винтикам, загадив по самое «не могу», однако ничего этого до сих пор не произошло. И то верно – для того, чтобы сохранять порядок, достаточно минимального ухода. Оттого и рухнула российская держава, что вконец обленившиеся хозяева лишили ее ухода вовсе…

В ту секунду, когда пальцы Стаса коснулись дужек, на которых еще совсем недавно висел устрашающего вида амбарный замок, он понял, что чертова интуиция не подвела Харитонова и на этот раз. Отсутствие замка означало то, что их снова опередили. Всего на один ход, но и этого было более чем достаточно.

Самым разумным было бегом возвращаться к машине и поскорее уносить ноги, но Мариночка была персоной далеко не рядовой, и лучше многих других Зимин понимал, что в умелых руках девочка могла превратиться в такой козырь, что разом похоронил бы все их могущественные связи и все боевые навыки служащих «Кандагара». Именно этот страх и толкнул его вперед, заставив безрассудно вломиться в подвал старика Кабысдоха.

Первый же беглый взгляд на сумрачную обстановку в кочегарке заставил Стаса похолодеть. Судя по всему, он действительно опоздал. Чужаки не только побывали в подвале, – они успели еще вволю покуражиться над девчонкой. А уж изнасилование будет похлеще иных обид, и по всему выходило, что они добавили себе лишнего кровника…

Легкий стон вынудил его вздрогнуть. Стонала без сомнения Мариночка. Бросившись к ней, он ухватил ее за кисть, с облегчением вздохнул. Наследница мэра была жива. Да и с чего он взял, что ее успели изнасиловать?…

Запоздалое озарение омыло сердце ледяной водицей. И даже не озарение, а отчетливая тяжесть чужого давящего взгляда. Некто смотрел ему в спину, и чувство это было столь отчетливым, что левая рука Стаса сама собой поползла за пазуху. Именно в эту секунду Дрэм, хоронящийся за кирпичной, огораживающей котельное отделение переборкой, стал медленно поднимать свой «Ругер». Ему очень не хотелось убивать этого молодца, но что еще было делать? Иного выхода просто не оставалось. Ситуация была из тех, что именуют критическими, и все в буквальном смысле решали секунды. Либо ты, либо тебя. Разойтись миром было невозможно. Конечно, не так много Дрэм успел узнать о служащих «Кандагара», но и этой малости было достаточно, чтобы понять: на компромиссы они не идут и силе всегда противопоставляют силу. Немного смущало то обстоятельство, что мужчина, стоявший на коленях, не видел своего противника. Стрелять в спину Дрэм не любил, – потому, верно, и тянул, ожидая, что мужчина повернется и посмотрит ему в глаза. Но все получилось несколько иначе: в лицо киллеру посмотрел не он, а лежавшая на полу девица. Взор ее по-прежнему оставался мутным, но, открыв глаза, она взглянула именно на него. Вряд ли она способна была что-нибудь соображать, однако пистолет в руке Дрэма заставил накрашенные глазки испуганно округлиться.

Именно в этот миг куртка на спине «кандагаровца» с грохотом вспухла. Стас начал стрелять прямо сквозь ткань, затылком и спинным мозгом ощутив близость убийцы, ни на миг не усомнившись в том, что бьет отнюдь не в мирного человека.

Он опередил киллера лишь на долю секунды. И вслед за первым выстрелом немедленно дрогнул «Ругер» в руке Дрэма. Он нажал спуск машинально, почти не целясь. Это и спасло жизнь Стасу. Ринувшись в сторону, он ушел из зоны поражения, но первая пуля все же обожгла ему голову, рикошетом уйдя в близкую стену. В глазах Зимина поплыли радужные круги, мозг припорошило розовым пеплом, но, перекатываясь по полу, он продолжал судорожно давить спуск, к левой руке добавив правую, в которую привычно скользнула рукоять «Гюрзы». Пули взрывали пол в том месте, где он только что находился, но киллер все-таки дал маху: Зимин успел добраться до массивных котлов. Теперь он был вне зоны досягаемости, и чтобы достать его Дрэму следовало высунуться из-за кирпичной перегородки. Увы, киллер прекрасно сознавал, что это невозможно. Если человек умеет стрелять вслепую, лучше ему не подставляться. Левый бок, ужаленный чужой пулей, заметно теплел от разливающейся крови, и мысленно Дрэм поаплодировал своему противнику. Хозяин был прав, советуя отнестись с двойной осторожностью к нынешним клиентам. Пожалуй, впервые судьба Дрэма пересекалась с людьми, способными оказать ему достойное сопротивление. Ничего подобного он не видел в прежних своих командировках, когда устранять приходилось пузатых нуворишей, ленивых политиканов или быковатых урок. Там и охрана вела себя совершенно незамысловато, и уж конечно, никто из них не сумел бы ощутить приближение стрелка спиной.

Увы, Дрэм не видел своего противника, зато видел Мариночку. Грохот выстрел заставил ее прийти в себя, и она продолжала взирать на него с немым ужасом, каждую секунду немо открывая рот, то ли собираясь завизжать, то ли желая предупредить о чем-то противника. Со значением покачав головой, киллер прижал ствол «Ругера» к губам, советуя девочке помалкивать. Между тем, безмолвствовал и его противник. Судя по всему был уверен в себе на все сто – потому и не предлагал никаких сделок. Да и предложил бы, Дрэм ничего бы не принял. Словом, ситуация была абсолютно патовая, и потому, не спуская с девицы глаз, киллер осторожно попятился. Он мог бы убить ее одним выстрелом, но решил этого не делать. Сегодня тропу Дрэма пересек настоящий профессионал, и этот профессионал заслуживал своего маленького приза. Вот и пусть смазливая курочка станет таким призом.

Продолжая отступать, киллер чуть улыбнулся. В иные жизненные моменты он умел быть великодушным и даже получал от этого определенное удовольствие. Он уже поднялся на третью ступень, когда Мариночка наконец-то пробудилась. Дыхание близкой смерти совершило невозможное, в считанные секунды заставив ее протрезветь от наркотиков. Рот девушки распахнулся, и, набрав в легкие добрую порцию воздуха, она оглушительно завизжала.

– Не трогай ее, мачо! – рявкнул переполошившийся Зимин, и, услышав его голос, Дрэм трижды нажал на спуск. Он стрелял быстро, посылая пули чуть ли не со скоростью автомата. При этом по-прежнему глядел не на девушку, а на кирпичную переборку, из-за которой в любой момент мог высунуться его лихой оппонент. Но, увы, на удочку «кандагаровец» не попался и носа наружу не высунул. Значит, действительно, был мужиком неглупым. Можно было, конечно, ему что-нибудь ответить, но стоило ли светиться раньше времени? Все-таки голос это тоже улика – и улика немаловажная. А потому, продолжая молчать, киллер беспрепятственно поднялся до самого верха и неторопливо выскользнул за дверь.

И тотчас из-за переборки высунул голову Стас. Лестница была пуста, и, продолжая сжимать по пистолету в каждой руке, он осторожно приблизился к девушке.

– Как ты тут?

Она вяло мотнула головой. Поглядев на старую фанеру, которые в стародавние времена пытались укрепить стол, Зимин вздрогнул. Три выстрела, сделанные убийцей, не пропали даром. Стрелял при этом киллер не в него, а в Мариночку. Две дырочки красовались в опасной близости от ее ушей, третья чернела прямо над головой. Ясно было, что этот пижон снова давал понять, с кем именно они связались. Мог бы изнасиловать, но не изнасиловал, мог бы убить, но только чуточку напугал – и еще неизвестно кого больше – ее или Стаса.

– У тебя кровь на голове, – тихо пробормотала девушка.

– Ерунда! – он скривился. – Вот куртку, действительно, жаль. Классная была куртень. Друзья на день рождения подарили.

– Я куплю тебе новую. Еще лучше. – Мариночка устало прикрыла глаза. – И тоже на день рождения. Ведь ты сегодня еще раз родился…

Смысл ее слов дошел до Зимина с запозданием. Отерев стекающую по щеке кровь, он извлек из кармана сотовый телефон.

– Димон, это я. Где вы?

– Минут через семь-восемь будем у тебя. Девушка жива?

– Жива не волнуйся, так что можете не спешить.

– Его там не было?

Стас понял, про кого спрашивает Харитонов и ответил в той же лаконичной манере:

– Он был здесь. Судя по почерку – тот самый, что пугал Мишаню в парке.

– Почему ты так решил?

– Приезжай сюда, сам все увидишь. – Стас чуть помедлил. – А Мариночку я пока отвезу на нашу представительскую квартиру.

– Ты с ума сошел! Что ей там делать?

– Не ори, Димыч, так будет лучше, поверь мне. Пусть отсидится, от наркотиков оклемается. Нельзя ей сейчас выходить на улицу.

Какое-то время Харитонов молчал, обдумывая сказанное Стасом.

– Что ж, – наконец отозвался он, – тебе виднее. Но все-таки не забывай, кто у нее отец.

– Я не забываю, – Стас невесело улыбнулся. – Ни на одно мгновение…