Текст книги "Умереть, чтобы воскреснуть"

Автор книги: Андрей Воронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Глава 16

Проснувшись, вся компания подкрепилась взбитыми сливками и крепчайшим кофе. Слепому и его подчиненным никто ничего не предлагал.

Впрочем, эфэсбэшники не были в претензии. Состоявшие в штате Каланцов и Смольский получали суточные, Глебу выдали на руки деньги на бензин, пропитание и непредвиденные расходы.

Еду покупали такую, чтобы не тратить время на готовку, разве только на разогрев в микроволновой печи.

По дороге сюда, за город, Каланцов ухватил в городе селедку «Матиас» в вакуумной упаковке, хлеб в целлофане и несколько коробок пиццы. Садиться за один стол было для охраны слишком большой роскошью, пицца была благополучно съедена в разное время и в разных точках – на крыше, на подоконнике, возле ограды.

Ранним утром Слепой ограничился сигаретой и чаем «Принцесса Нури» из бумажного пакетика в одноразовом пластиковом стакане. Сейчас, к полудню, ему требовалось кое-что посущественней. Прикончив свою долю селедки Глеб подумал, что кто-нибудь да выскажет ему свое «фэ» за рыбный запах.

Высказали не ему, а Смольскому – сдав пост Каланцову, тот спустился с крыши и отведал свою порцию селедки. Инспектируя участок с туями и подстриженным газоном, он совместил эту обязанность с приятным для себя делом – выкурил послеобеденную сигарету.

Никто из молодежи не курил, поэтому отравлять воздух в их присутствии было строго запрещено. Готовясь отоспаться, Смольский отправился к Слепому с кратким отчетом о наблюдении. И тут наткнулся на Машу Прилукскую, только что отведавшую кофе с двумя чайными ложками взбитых сливок.

– Вы же не в казарме, в конце концов! Неужели так обязательно питаться селедкой? Или вы специально, чтобы всех нас наизнанку выворачивало? Да еще табак! Потрясающий коктейль – хоть стой, хоть падай!

Смольский не стал ничего отвечать, чтобы не обдать «светскую» особу новой порцией неприятного запаха. Быстро прошел мимо и предстал перед старшим с виноватым выражением лица.

– Мужественно принял первый удар на себя?

– Да пошла она, – пробормотал, глядя в сторону, Смольский.

– Я не призываю ходить на цыпочках, но с покупкой селедки мы, признаться, погорячились. Теперь о деле. Звонарев предупреждает, когда наведывается?

– За все время один раз подъехал. Еще разок Михалыч к нему отлучался на час, – вспомнил Смольский прежнего старшого.

Сиверова удивляло отношение начальства: как это подполковник, непосредственный руководитель операции до сих пор не удосужился увидеться с вновь назначенным человеком? В ФСБ такое не принято. Или во всем полагается на выбор генерала Потапчука?

– ..Ездила я в прошлом году на карнавал, – донесся голос Вероники. – Народу тьма-тьмущая, цены атомные. А в магазинах ничего сверхъестественного, в Милане выбор гораздо больше.

– Да я вообще терпеть не могу Венецию, – ответила Маша. – Сырость, мусор в каналах плавает, наглые гондольеры.

При слове «Венеция» Сиверову, как знатоку оперной музыки, первым делом вспомнился театр «Ла Фениче», где давали в свое время премьеры «Танкреда», «Риголетто» и «Травиаты». Если бы ему случилось попасть в этот славный город, он бы первым делом постарался купить билет именно в «Ла Фениче».

– С вами хотят поговорить мои родители, – Денис Воротынцев сухо протянул ему трубку.

– Добрый день, – произнес с дежурной вежливостью хорошо поставленный голос. – Звоню с конференции черноморского сотрудничества в Стамбуле.

«Знаю-знаю, ты большой человек», – мысленно ответил Слепой.

– Надеюсь, ваше начальство нашло наконец опытного и грамотного во всех отношениях сотрудника.

Дипломат сделал паузу, ожидая ответа… Но терпения хватило ненадолго.

– Вы что-то сказали?

– Нет-нет, я слушаю. Слушаю внимательно.

– Все мы, кто находится под угрозой, уже говорили вашему начальству, что проблема имеет много аспектов. Хочу повторить лично вам наши общие требования. Проще всего охранять людей, окружив их колючей проволокой под высоким напряжением.

Можно еще посадить их под замок в подвал. Но это мало чем будет отличаться от содержания в заложниках. Вы что-то хотите сказать?

– Нет-нет, я внимательно слушаю.

– Представьте себе бронежилет. Ведь он не только обязан вас надежно прикрывать. Он еще не должен слишком тяготить, вы меня понимаете?

«Крупный спец по экипировке», – усмехнулся про себя Слепой.

– Конечно, понимаю. «С людьми надо, мягче, а на вопросы смотреть ширше».

– Вот-вот, очень уместная цитата. Вам лучше задействовать больше людей, тогда не будет необходимости держать ребят так плотно. А то взыграет по молодости дух противоречия, и натворят глупостей.

– Насчет личного состава вопрос не ко мне.

– Но вы ведь имеете право написать докладную или рапорт – не знаю точно, как это у вас называется. Если, конечно, поддерживаете мою точку зрения. Вы что-то сказали? – дипломата начала раздражать немногословность человека на проводе.

– Вы совершенно правы, – Глебу хотелось, чтобы пустой разговор поскорей закончился и не отвлекал его от работы.

– Рад нашему взаимопониманию, – продолжал «наш человек в Стамбуле» свою дипломатию. – Железная хватка в мягких рукавицах. Постарайтесь, и ваше старание обязательно будет вознаграждено.

– Извините, меня тут отвлекают, – решительно произнес Глеб. – Ценю ваш звонок, разделяю вашу позицию. До свиданья.

– Что он там пел? – морщась, спросил Денис.

Он еще пребывал в том возрасте, когда родительская забота вызывает досаду.

– На арию не похоже. Нормальный речитатив для баритона.

«Приходило ли Воротынцеву на ум забрать „дите“ к себе и подержать под боком? – подумал Слепой. – В любом случае выбор был сделан другой, и мы имеем то, что имеем».

– Пока не забыл. На сегодня нас пригласили на свадьбу, – объявил Денис.

Слепой уже слышал краем уха разговоры о женихе – сыне владельца крупнейшего в Москве салона итальянской мебели и невесте – дочери префекта одного из столичных округов. Нормальный союз бизнеса и номенклатуры.

– Все пятеро приглашены?

– Конечно.

– Куда?

– Совершенно новое заведение. В вашей конторе еще не вынюхали там все утлы.

– Тем более давайте адрес.

Под свадьбу сняли ресторан средиземноморской кухни под названием «Капри». Об этом заведении Слепой в самом деле ничего не слышал.

Самолично отлучаться он не хотел, снимать Каланцова с крыши – тоже. Пришлось сдернуть Смольского с дивана – благо он еще не успел провалиться в заслуженный сон. Слепой велел ему наведаться в заведение, предварительно заехав на Лубянку за видеокамерой. Через два с половиной часа Смольский вернулся с материалом на кассете – пленка давала полное представление о главном зале ресторана и зоне отдыха, кухне и туалетах, парадном и «черном» входах.

Главной изюминкой «Капри» была доступность для обозрения кухни – часть пола по замыслу архитектора выложили прозрачными стеклянными панелями, и посетители могли наблюдать сверху, как повара возятся со сверкающими ножами и кастрюлями.

– Хозяин не возникал? – спросил Глеб.

– Глянул удостоверение, поинтересовался, в чем причина. Я сказал про охранные мероприятия, и его это устроило.

Просматривая кассету по второму кругу, Слепой обращал внимание на приметы персонала.

– Вы с Каланцовым тоже запомните каждого, чтобы у нас не ходили по залу неучтенные официанты.

Слепой ожидал, что молодежь навострится домой – переодеться, навести марафет. Прикидывал, в каком порядке все лучше организовать. Но случилось по-другому. Трое девушек, как оказалось, заранее договорились со «своим» косметическим салоном – там им должны были сделать макияж, туда же им привезли платья. У Дениса хватало шмотья в коттедже. Мирон был с ним примерно одного роста и комплекции и спокойно воспользовался чужим костюмом из тонкой ткани – фиолетовой с багровой нитью, подобрал из трех десятков галстуков подходящий по цвету.

Взвесив относительную ценность двух неравных частей, на которые разбилась компания, Слепой решил поехать вместе с дамами, оставить коттедж на попечение подчиненных. В салоне он попал в женское царство, пересыщенное тонкими запахами и сплетнями. Пропуская мимо ушей подробный перечень добрачных связей жениха и невесты, он внимательно следил, как с трех молодых лиц стирали прежние черты и рисовали на их месте новые.

Ему самому не раз приходилось менять внешность. Некоторые из врагов тоже маскировались, перекрашивая волосы, отпуская бородку или более радикально – при помощи пластической операции. Но таким мощным оружием, как косметика, мужчины могли пользоваться лишь в очень малых дозах.

Глеб в очередной раз убедился, что женщинам нет нужды прибегать к помощи хирурга, если они хотят остаться неузнанными. Тени, румяна, помада, карандаш, крем и пудра способны вылепить новое лицо. От мальчишеского облика рыжеволосой Лены Ричи не осталось ровным счетом ничего. Ресницы выгнулись дугой, глаза удлинились, как у восточной красавицы, волосы стали черными как смоль и спадали вниз отдельными густыми прядями. Ее подруги тоже обрели новый облик, соответствующий выбранным вечерним нарядам.

Когда все вместе направились к машине, Глеб почувствовал себя персонажем из кино – телохранителем «звезд». Хотя ни в кино, ни в жизни у нескольких «звезд» не бывает общего телохранителя.

– Надеюсь, вы не собираетесь маячить возле нас на свадьбе? – осведомилась Маша, чью аристократическую бледность новый макияж подчеркнул еще больше. – Нормальных охранников должно быть не видно и не слышно, но на Лубянке такие, наверное, не водятся.

Сиверов предпочел ответить не на ее ядовитую реплику, а на звонок по сотовому Каланцова – малогабаритная рация работала только на небольших расстояниях.

– Где вы, шеф? – он впервые назвал так Глеба.

В роли шефа Сиверову никогда не нравилось выступать. Он решил при «воссоединении» уточнить для обоих сотрудников, что это почетное звание годится только для подполковника Звонарева.

– Выезжаем.

– Мы тоже. Значит, будем позже вашего.

– Еще увидим. Время такое, что в пробку попасть ничего не стоит. Тем более дождь льет вовсю.

– Правда? А у нас солнышко.

Москва с ближними окрестностями – не город, а целая страна, где погода по разным адресам частенько бывает разной. Проливной дождь с неизбежностью вызывает пробки в центре города. Причем такие, из которых не выбраться даже знатоку объездных путей.

Сиверов оказался пророком – к ресторану обе половинки «компании» подкатили почти одновременно. Он воспользовался моментом, чтобы дать установку на вечер своим людям:

– Будет тяжело. Особенно когда народ разогреется и начнется блуждание по залам. Следить за входами бесполезно – для такого, как Веденеев, здесь слишком много вариантов проникнуть внутрь.

«Маячки» прицепили надежно? Девочки тоже в порядке, сигнал идет.

Отправляясь на задание, Сиверов прихватил из собственного арсенала крохотные радиомаячки, специально изготовленные, чтобы незаметно цеплять к одежде. В комплекте с ними – простенький компьютер-ноутбук, способный ловить излучение и рисовать простую «картинку».

За ноутбук он решил посадить Смольского – только при очевидной угрозе тот имел право отвлечься от экрана. Каланцову предстояло отвечать за главный зал с псевдоантичными колоннами. Лично на себя Глеб взял всю остальную территорию ресторана.

Иномарки подкатывались одна За другой. Дождь уже перестал, но гости вылезали раздраженные из-за пробок. Впрочем, сразу замечали знакомые лица и расплывались в улыбках – искренних или деланых.

Слепой мог бы затребовать у Дениса одежду для себя и подчиненных, чтобы не слишком выделяться из нарядной толпы. Прижимистостью Воротынцев не отличался и вполне мог бы выделить три костюма. Но Глеб не видел смысла в маскировке: противник не раз и не два наблюдал за компанией и отлично знает в лицо не только двух охранников, которые остались на своих постах, но уже и его, Сиверова, заступившего совсем недавно.

Глеб не привык надеяться на других, вербовать себе добровольных или вынужденных помощников.

Впрочем, у него не было запаса веденеевских фотографий, чтобы раздать ресторанному персоналу.

Каланцову и Смольскому показали снимок только один раз и не выдали на руки. Слепой объяснил себе это тем, что Веденеев все-таки был капитаном ФСБ, задействованным в самых разных операциях, в том числе и за границей.

В общей веренице гостей порог празднично гудящего ресторана переступили и пятеро «объектов» с тремя охранниками.

Глава 17

«Капри» выглядел гораздо более нарядным, чем на видеокассете. Во время съемки освещение еще было скупым, сейчас яркий свет подчеркивал нарочито-аляповатый контраст красного потолка, синего пола, желтых и зеленых стен. С белых скатертей бросали блики столовые приборы. Работали кондиционеры, внутри было гораздо прохладнее, чем снаружи, на улице, но все равно создавалось ощущение средиземноморского юга – того самого острова Капри, в честь которого был назван ресторан.

Не было нужды заставлять компанию садиться вместе – они не желали растворяться среди остальных гостей, хотя многих здесь знали, со многими здоровались и перешучивались на ходу.

В отличие от традиционных свадеб столы не были сдвинуты буквой "П", остались стоять вразброс, и компания сразу оккупировала подходящий. Сиверову с Каланцовым мест, конечно не нашлось.

Глеб не стал даже требовать у метрдотеля стулья.

Сам он не собирался долго задерживаться на одном месте. Ответственному за главный зал Каланцову удобнее было обозревать свою «территорию» стоя, чем сидя.

Под музыку и аплодисменты появились жених с невестой. Глеба они нисколько не интересовали, он внимательно рассматривал остальных гостей, особенно тех, кто стоял на заднем плане. Наконец все окончательно расселись, сквозь звон посуды кто-то потребовал внимания. Что это было – торжественное вступление или первый тост – Слепой не услышал. Выйдя в коридор, он лавировал между официантами с подносами, пока не нашел нужную дверь.

Густобровый его подчиненный устроился в маленьком подсобном закутке без окон, с жалкой лампочкой без абажура. На одном табурете уселся сам, на другой водрузил ноутбук. Пять белых точек плотно группировались на разграфленном в клетку экране.

– Сориентировался, что к чему?

– Вроде бы. Здесь я, здесь зона отдыха, вот так идет коридор.

– А туалеты?

Задумавшись на секунду, Смольский ткнул коротким пальцем в угол одного из квадратов.

– Нормально. За тебя я спокоен, – Глеб потрепал густобрового сотрудника по плечу и вышел обратно.

На сей раз он направился вниз, на кухню. Повара в белых халатах и колпаках работали быстро и артистично, исполняя время от времени чисто жонглерские номера. Пахло разогретым вином, его здесь активно добавляли при жарке и тушении мяса.

Стекла на потолке кухни имели одностороннюю прозрачность, чтобы персонал не отвлекался, заглядывая под юбки посетительницам. Впрочем, со своих столиков или с площадки для танцев гости тоже не могли заглянуть сверху вниз на кухню – широкая полоса просвета находилась между залом и зоной отдыха с разноцветными диванами и пепельницами из натуральных морских раковин.

Занятые своим делом, повара никак не прореагировали на незнакомца. Убедившись, что посторонних среди них нет, Глеб вышел наружу, переписал номера всех машин на стоянке, запомнил их приметы, чтобы сразу отличить новую.

Киллер может позволить себе прийти пешком и уехать на общественном транспорте. Но если преступник намерен захватить заложников, без авто ему не обойтись. Где-то на отшибе можно впихнуть своих жертв в их же собственную машину. Но из центра Москвы таким макаром далеко не уедешь – по сигналу тревоги машину с известными номерами быстро тормознут.

Побывав на стоянке и на заднем дворе ресторана, Сиверов вернулся в зал. Оценил, насколько быстро продвигается мероприятие к запрограммированному шумному финалу. Как ни крути, свадьба есть свадьба. Играют ли ее на деревенском дворе или в столичном ресторане средиземноморской кухни – гости все равно основательно перепьются.

Пока что прогресс в этом смысле был невелик.

Разговоры шелестели вполне вменяемые – сплетни о молодых и их родне перемежались с трепом на общие темы: о том как Тарантино не пустили выпить кофе на Столешниковом, ткнув его носом в табличку «Перерыв», о краже драгоценностей у модной певицы, о возможности заказать в церкви освящение автомобиля.

Встретившись взглядом с глазами Каланцова, мелкими на фоне большого клювообразного носа и крупных зубов, Глеб убедился, что все пока в порядке. Народ исправно жует и не выкидывает коленцев.

Под заливистое «горько» Глеб проследовал в зону отдыха, мельком глянув по пути на газовые факелы приличных размеров, над которыми повара внизу крутили и вертели большие сковородки. На один из диванов на секунду присел метрдотель, наблюдая за ходом праздника не менее внимательно, чем Сиверов и Каланцов. «Мэтр» прекрасно знал, что Сиверов здесь на работе, но тем не менее быстро поднялся с места, как будто его застали за неприличным занятием. Предупредительно вытянул шею в сторону Глеба. С охраной приходят самые уважаемые посетители; значит, старший из охранников тоже должен быть доволен.

– Вам организовать ужин на скорую руку?

Все, что есть в меню, пожалуйста.

Слепой жестом показал, чтобы «мэтр» не тревожился. Присел возле колонны с искусственными щербинами, откуда виднелась часть коридора с двумя туалетными дверями. Метрдотель тем временем отправился с замечанием к одному из официантов, подметив, что при разливе шампанского тот держал бутылку не совсем правильно.

– Первый тронулся в сторону зоны отдыха, – сообщил Смольский, не зная, что Глеб все видит собственными глазами.

– Первый идет в туалет.

Радиомаячки были пронумерованы, первый номер достался Мирону. Он действительно проследовал в коридор, подмигнув на ходу Слепому. Явно дошел до той кондиции, в которой мог пребывать достаточно долго, невзирая на количество выпитого.

– Добрый вечер, – прозвучал «живой» голос слева.

Слепой удивился тому, как тихо и незаметно подсел на диван моложавый мужчина в дорогом темном костюме и относительно строгом галстуке.

По контрасту с лицами большинства гостей его лицо не лоснилось от выпитого, съеденного и услышанного.

– Товарищ подполковник? – догадался Глеб.

– Используешь собственный технический арсенал? Неплохо. Только такие вещи надо согласовывать. Если кто-нибудь из наших подопечных обнаружит твой маячок, он может закатить скандал, что подвергается облучению. Они ведь не курят, как ты уже заметил. Привыкли потреблять мало холестерина. Новое поколение элиты гораздо больше заботится о своем здоровье, чем поколение их родителей.

– Всегда можно провести проверку в лаборатории. Доказать, что устройства совершенно безвредны.

– Надо было с этого начинать!

– Так точно. В следующий раз учту.

Слепой внутренне согласился с замечанием.

Подполковника в самом деле стоило поставить в известность. Но Глеб решил, что Звонарев слишком занят и не хочет обременять себя деталями.

– Хотя есть у детей и родителей много общего, – продолжал Звонарев. – И те и другие очень склочные люди. Знал бы ты, как нас достали эти чертовы дипломаты.

Глеб почувствовал в подполковнике то же самое предубеждение против аристократов-мидовцев, которое уже заметил у Михалыча и Каланцова со Смольским.

– Обрывают телефон, звенят за тысячи километров золотыми яйцами. Требуют бросить все силы. Почему до сих пор нет результата? Почему Веденеева не изловили, не обезвредили?

Господа забывают, что капитан был одним из лучших наших оперативных сотрудников. Нам не просто было отхватить кусок у ГРУ – по профилю скорее им положено было ликвидировать Яндарбиева.

«Представляю, как все потом пожалели, что „отхватили этот кусок“», – подумал Слепой.

– Вы были с ним знакомы, товарищ подполковник?

– Видел пару раз. Крепкий офицер. Что и доказал побегом.

– А потом почему сломался? Почему пошел против своих?

– Решил, что его сознательно списали в утиль из высших международных соображений. Мы могли бы попробовать наладить канал связи с тюрьмой, но не хотели рисковать, чтобы катарцы не получили дополнительные улики.

– Дойти до того, чтобы подорвать Кадырова, – покачал головой Слепой.

– Я его не оправдываю. Он обиделся, как баба.

Обиделся до такой степени, что возлюбил себя превыше своего дела. А в остальном… Нет нужды возиться с психологическим портретом. По сути он такой же, как мы. Возьми самого себя, представь, что ты зол на всех. Считаешь, что тебя предали по полной программе. Представь, что ты дал волю чувствам. Получишь точную картину.

– Первый возвращается, – доложил по рации Смольский.

– Нормально у тебя пашут люди. Молодец.

– Вместе пашем. Клиенты, конечно, недовольны.

– Можешь не рассказывать, догадываюсь, как эта публика на вас смотрит.

– Меня этим не проймешь.

– Слышал, специализация у тебя другая, на охрану никогда не ставили? Ничего, надо всего попробовать. Может, ненадолго: найдем тебе замену или отловим Веденеева. Вдруг тебе повезет его взять.

Глеб кивнул. Он слушал начальника, блуждая взглядом направо и налево, уверенный, что Звонарев не будет в претензии за невежливость.

– Отрывать тебя для бесед не хочу – повредит делу. Так что звони, не стесняйся. Держи в курсе, – пожав на прощанье Глебову руку, подполковник встал и направился к своему столику.

* * *

Постепенно напряжение начало возрастать.

Гости уже не сидели на своих местах – одни беспрестанно танцевали, другие пересаживались, порхая со столика на столик, третьи слонялись взад-вперед по зоне отдыха, четвертые искали, где бы уединиться.

Компания все чаще разбивалась, и только «маячки» позволяли Сиверову по-прежнему не ограничивать их в перемещениях. Номера с первого по пятый расползались в разные стороны, но быстро сливались, как отдельные капельки ртути.

В зале они по-прежнему находились под присмотром Каланцова, а Сиверов «вычерчивал» свои неторопливые траектории, пользуясь информацией от Смольского.

Его обеспокоило новое лицо – этот тип крепкого сложения явился в ресторан не для того, чтобы поздравить молодоженов и вкусить средиземноморских блюд. Он не был похож на Веденеева ни с какой стороны, но напряжение не сползало с его физиономии.

Как и Сиверов с подчиненными, он не присаживался за столик. Бродил по ресторану, иногда останавливаясь, иногда резко дергаясь с места. Наконец возле бара, где тесные ряды подсвеченных бутылок стояли от пола до потолка, он столкнулся с Глебом лицом к лицу.

– По какому вы здесь случаю? – спросил он грубовато и резко. – Можете показать разрешение на оружие?

Только несколько минут назад Слепому удалось синхронизировать перемещения этого товарища с блужданиями супружеской пары средних лет.

Телохранитель старался держаться от них на расстоянии – ему велели скрыть свою работу от остальных гостей, а возможно, и от самих подопечных. Очевидно, вызвали сюда, обеспокоившись фигурами Сиверова и Каланцова.

– Я многое могу, – ответил Глеб. – Могу вышвырнуть вас отсюда, если будете мельтешить под ногами. Успокойтесь сами и успокойте кого следует.

Ситуация штатная, пусть расслабляются дальше.

Людей, озабоченных своей безопасностью, в зале хватало, и сейчас могла начаться цепная реакция. Если он, Слепой, и его люди вели себя деликатно, то этот хмурый «спец» со стиснутыми зубами мог встревожить кучу народу. А ведь замуж выходит дочь префекта, значит, сюда могут запросто затребовать и милицию. Конечно, у Глеба и его ребят будет что им предъявить. Но менты иногда прикидываются глупее, чем они есть на самом деле, а за минуту разбирательств многое может произойти.

У озабоченного охранника хватило ума понять, что он имеет дело с государственным ведомством.

Он закивал и слегка уменьшился в размерах. Через минуту возникла новая проблема: Денис и Мирон затеяли ссору с двумя другими парнями. Те выглядели покрупнее и помощнее, но на рожон лезли скорее сиверовские подопечные.

Подоспевший Каланцов скороговоркой доложил, что ссора случилась из-за Лены Ричи. Изменив свой внешний имидж, она осталась верна внутренней сути: на приглашение потанцевать попросила не лезть руками в ее суп. Домогающийся не разобрал в этом ответе цитаты из любимого Лениного фильма и послал ее в ответ на три буквы. Мирон с Денисом что-то живо обсуждали и среагировали не сразу – молодой человек успел отойти к стойке бара, где теперь разворачивалась негромкая, но напряженная сцена.

Каланцова в одинаковой степени раздражали все ее участники: отведали морских деликатесов под дорогое вино, а теперь решили порезвиться для полноты удовольствия. А он, глотавший слюнки, обязан разнимать этих бездельников.

– Аккуратнее, – попросил Глеб.

Пожалуй, Каланцов искренне хотел быть аккуратней, но его спровоцировали.

– Что еще за чмо? – один из противников сиверовских подопечных поморщился на тускло-желтую, достающую до воротника шевелюру и прочие достопримечательности облика эфэсбэшника.

Каланцов усилием воли сдержался, чтобы не ткнуть ему в лицо дуло пистолета. Обошелся голыми руками – притиснул парня к стойке бара и незаметно для остальных гостей прихватил его левой между ног. У бедняги вылезли на лоб глаза, товарищ его резко побледнел, а Денис с Мироном моментально потеряли интерес к продолжению ссоры – развернулись и стали отходить.

– Прекратить сейчас же, – негромко потребовал от подчиненного Слепой.

Парень с защемленными яйцами попытался нащупать за спиной бутылку. Но активно обороняться ему не пришлось – Каланцов разжал хватку и вытер ладонь носовым платком.

– Получишь у меня выговор, – предупредил Глеб и сразу же оглянулся в сторону трех красавиц, которые на минуту остались без присмотра.

Их не было ни за столом, ни среди танцующих.

– Какого хрена молчишь? – тотчас дернул он Смольского через переговорное устройство.

– Вы ведь сказали, что сами видите.

Смольский действительно начал сообщать по рации про ребят, но Глеб резко оборвал из-за «обострения ситуации». Теперь его подчиненный смог закончить свое сообщение: девочки находятся в зоне отдыха.

– Глянь как они, – бросил Каланцову недовольный Слепой. – И спроси себе валерьянку, вдруг у кого завалялась в сумочке. Разнервничался, понимаешь.

Сам он решил проследить, окончательно ли исчерпан дурацкий инцидент. Конфликт однозначно погас, но возникла новая проблема. Каланцов вышел на связь с расстояния в двадцать метров и сообщил, что не видит девушек в указанном месте.

Глеб моментально все понял. Экран ноутбука показывал перемещение «маячков» в горизонтальной плоскости: о переходе на другой уровень можно было только догадаться, определив попадание того или другого номера на лестницу. Но Смольский, похоже, упустил этот момент. Он считал, что девушки находятся в зоне отдыха, хотя они стояли сейчас точно под ней – на кухне, среди поваров.

Глеб уже заметил их, подскочив к прозрачной части пола. Точнее, их новые прически, потому что стоял у них над головами. Все трое замерли перед человеком в белом колпаке с широким сверкающим ножом в руках.

Расталкивая по пути гостей, Сиверов не сбежал, а слетел с узкой лестницы. Ворвался из кондиционированного рая в жар и духоту кухни, которую не могли ни остудить, ни развеять холодные люминесцентные светильники и мощная вентиляция.

В первое же посещение кухни Слепой заглянул в вентиляционные шахты – их было несколько, но ни в одну не смог бы пробраться взрослый мужчина нормального телосложения. Впрочем, хватало других, самых разных вариантов. Сигнализация в ресторане включалась только после закрытия и сейчас для защиты здания от «несанкционированного доступа» вряд ли хватило бы даже десятка сотрудников.

С первого же взгляда Слепой узнал в человеке с широким ножом шеф-повара. Открытая для обзора кухня предусматривала интерес посетителей к рецептам и способам приготовления особо понравившихся блюд, кратковременные визиты с вопросами.

Быстро погасив мощный двигательный импульс, Слепой нисколько не расслабился. В любом случае создалась потенциально опасная ситуация. Он не просто ошибся, его вынудили ошибиться.

Не обращая внимания на раздражение подопечных, он внимательно осматривался вокруг.

Потрескивание, скворчание, шипение, красные от жара лица. Мелькание ножа, строгающего пучок зелени. Красиво уложенные на тарелку куски рыбы со стручками перца и специями. Эти же стручки, подбрасываемые на раскаленной сковороде.

Он подскочил к лотку, обшитому оцинкованной жестью, по которому вниз сбрасывались ошметки и очистки. Лег на пол, просунулся вниз до пояса, выхватив оружие уже там, внутри. Услышал быстрые удаляющиеся шаги и спрыгнул вниз, точнее, вывалился – руки, голова, а потом уже остальное туловище.

Он знал, что не рискует сломать себе кости, и действительно попал в мусорный бак. Бак стоял на тележке – по заполнении доверху его выкатывали на задний двор и ставили в общий ряд. Соскочив на выложенный плиткой пол, Сиверов выскочил на задний двор, но там уже было пусто.

– Забирай девчонок с кухни, – быстро потребовал Слепой через миниатюрную рацию.

– Есть, – откликнулся Каланцов. – Где вы?

– Сейчас буду.

Глеб почти наверняка знал, что слышал шаги Веденеева. Бросил взгляд на видимый кусок улицы, окна близлежащих домов. Кто-то из жильцов наверняка заметил, куда метнулся человек. Пока получишь эти сведения, они уже сто раз потеряют свою актуальность.

По крайней мере, не мешает проинформировать Звонарева. Глеб своими глазами видел, как подполковник покинул свадьбу минут через сорок после их разговора. Пусть сам решает, есть смысл высылать группу захвата или тревожиться не стоит.

Лично он, Глеб Сиверов, не имеет права далеко отрываться от своих подопечных. Бывший катарский узник может загнуть дугу и вернуться назад.