Текст книги "Умереть, чтобы воскреснуть"

Автор книги: Андрей Воронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Глава 25

Человек, внешне похожий на Глеба Сиверова, затащил за ноги оглушенного Каланцова обратно в квартиру. Любовники как раз остывали после первых ласк, лежа бок о бок, и еще не осознали странный шум, который производили спина и затылок Каланцова при трении о половицы. Войдя в комнату, капитан приложил к губам палец левой руки, взмахом правой велел перепуганной парочке одеться как можно быстрей.

Дениса он забрал с собой, а сорокалетнюю даму запер в ванной, прекрасно оценив, что у нее не хватит ни сил, ни духу сломать дверь в коридор или стекло под самым потолком.

Быстро затолкал заложника в такси, подогнанное к подъезду, сам сел за руль. Как и все остальные в пятерке, парень прежде не испытывал особой паники перед бывшим капитаном ФСБ. Знал, что Веденеев не собирается их убивать, а только взять в заложники. Возле казино он боялся не столько преступника, сколько неминуемой перестрелки. Но сейчас они остались один на один, это меняло дело.

Не только ноги и руки стали ватными, но полностью тело и душа. Он один принимал на себя заряд и целеустремленность капитана и будто съеживался, как сказочный мальчик, одновременно уменьшаясь в росте и возрасте.

Да, Веденеев не проявляет желания изувечить, убить – не пинает ногами, не сует пушку в рот.

Но сразу видно, что у него ясная цель и полный набор качеств для ее достижения. Что он отрезал для себя пути к отступлению и не выпускает когти ровно до тех пор, пока «объект» подчиняется указаниям. Стоит сделать один шаг, который способен осложнить ему жизнь, и последствия могут быть непредсказуемыми.

Все это Денис почувствовал не умом и не сердцем, а своей шелковистой кожей, гораздо более нежной, чем кожа его любовницы. Покорно позволил препроводить себя вниз, усадить в машину. Его собственная машина, досконально известная ФСБ по приметам, осталась мирно стоять во дворе.

Веденеев, конечно, не мог себе позволить завязать глаза человеку, которого вез через город. Он просто велел первому по счету пленнику надеть защитные очки – пусть слегка старомодные для такого стильного молодого человека, но весьма эффективно выполняющие свою задачу. В очках он сменил стекла – они радикально защищали глаза от света, перекрывая его наглухо. Денис видел только узкие полоски по бокам и понятия не имел, где проезжает такси.

Шум долго не угасал – значит, они ехали по крупной артерии. Ему казалось, что они едут все в одном и том же направлении. Похоже, должны уже пересечь Кольцевую. Он молчал, ни о чем не спрашивая. Еще теплился росток надежды, что все может пройти как страшный сон.

Вдруг обвалилась тишина, будто они свернули с федерального шоссе на тропинку в лесу. Правда, ход машины свидетельствовал, что под коле-) сами пока еще асфальт вполне приличного качества.

Пока он пытался размягчить и растворить собственное "я", такси затряслось на выбоинах. Веденеев не сбавлял скорость, не собираясь щадить ходовую часть. Потом резко притормозил, заглушил движок и хлопнул дверцей.

– Давай шевели ногами.

Денис почувствовал, что его грубо тянут наружу. Значит, свидетелей вокруг нет. После не" скольких неуверенных шагов он споткнулся на ровном месте. Твердые пальцы прихватили его за локоть, и прежний жесткий голос предупредил:

– Здесь ступенька. Высокая.

Жильем не пахло. Пахло чем-то недостроенным и заброшенным, помеченным кое-где собачьей мочой. За двумя ступеньками вверх последовал десяток вниз. Дальше сырая затхлость непроветриваемого помещения…

Стресс не позволил Денису ориентироваться не только в пространстве, но и во времени. Времени прошло совсем немного: сидя в коттедже Воротынцевых, Глеб еще не начал беспокоиться о судьбе двух людей, отъехавших на «Мицубиси». К тому моменту, когда он начал «бомбить» каланцовский номер через кнопку повторного вызова, противник уже пристроил Дениса и проник в дом.

Слепой не оправдал надежд Веденеева, не ринулся в бой. Но оставался еще второй шанс на общую суету – и он оправдался на все сто. Главное было не позволить трем «объектам» и старшему охраннику оторваться на машине от горящего здания, выехать на трассу.

Бывший капитан ФСБ не стал трогать никого из пожарников ради костюма. Он заранее запланировал поджог и заранее запасся экипировкой.

Закопченного, с чумазым лицом, его трудно было опознать. Выскользнув из коттеджа в дымной мути, он ни разу не повернулся лицом ни к Сиверову, ни к штатным сотрудникам ФСБ, отлично знавшим его приметы. С пожарниками все было проще. На объект выехало сразу три наряда – при текучке кадров им было не впервой видеть новые лица…

Вероника пережила примерно то же, что и Денис. Пожалуй, ей было еще страшнее. Во-первых, ей катарский узник действительно мог поставить в вину свою искалеченную судьбу. Во-вторых, она помнила встречи в комнате для свиданий – тогда она видела перед собой нервного, издерганного человека. Мужчину, у которого крупные неприятности на работе.

Возле казино Вероника не разглядела его как следует, а сейчас он вдруг возник в шаге от нее.

Обычно чумазое лицо вызывает непроизвольную улыбку. Но Вероника увидела перед собой не лицо, а застывшую безжалостную маску с холодными глазами. Огнезащитный комбинезон, каска пожарника, следы копоти на щеках и лбу смотрелись на этом новом Веденееве жутковато, как маска Микки-Мауса на серийном убийце.

Ухватив Веронику за волосы на затылке, он одним рывком затащил ее за пожарную машину.

Не выпуская пряди волос из руки, бегом обогнул забор дома напротив и завернул за угол. Вероника не пыталась кричать и сопротивляться по той же самой причине, что и Денис. Она точно знала, что поставит под угрозу жизнь Веденеева и он вряд ли оставит это безнаказанным.

Несколько десятков метров она послушно пробежала с той скоростью, с какой никогда в жизни не бегала. Здесь Веденеев втолкнул ее в то самое такси, на котором вывез за городскую черту первого пленника.

Вначале тихо покатил на первой передаче. Тут требовались стальные нервы – сквозь приспущенное стекло он отчетливо слышал нарастающую суматоху. В любую секунду кто-то мог подсказать Сиверову, в какую сторону ушел охотник с добычей. К примеру, водитель порожнего грузовичка – если он оторвался от удивленного созерцания следов пожара и ухватил в последний момент две фигуры, которые проскочили прямо перед носом.

Проехав метров пятьдесят, Веденеев стал разгоняться, но и то не слишком резво. Он не знал, что водитель не в состоянии помочь Глебу.

Вдобавок в дело некстати вмешались двое спецяазовцев. Их короткий рейд вокруг дома никаких результатов не дал. Они как раз заканчивали описывать вторую петлю и оказались на точке, откуда могли видеть резкий прыжок Глеба на пожарную машину, пистолет у него в руке и людей, попадавших наземь, в том числе и двух сотрудников в штатском.

– Чего это он? Совсем спятил? – пробормотал один из спецназовцев, вскидывая винтовку с оптическим прицелом.

– А это он? Ты уверен? – с некоторой задержкой второй спецназовец тоже поймал Слепого в перекрестье.

Он видели старшего охраны вблизи, даже обменялись с ним рукопожатием. Но видели они и фотографии взбунтовавшегося капитана, оценили сходство между двумя бывшими соратниками, оказавшимися по разные стороны баррикад.

Вдруг это Веденеев нацепил те же темные очки и рубашку того же цвета. Старый испытанный прием – набросить чужую шкуру.

– Эй! – крикнул первый спецназовец во всю мочь легких. – Лучше не дергайся!

– Брось оружие и руки за голову! – отрывисто скомандовал второй.

– И все-таки это наш, – пробормотал «не для широкой аудитории» первый спецназовец, разглядывая лицо Слепого в прицел. – Рот не тот, что на фотке, и нос тоже.

Обоим одновременно пришло в голову правильное объяснение внезапной выходки Сиверова.

Противник утянул жертву у всех из-под носа, и у Глеба не было времени церемониться. Так при освобождении заложников всем без разбору зверским голосом кричат: «Лежать, руки за голову!»

Овцы послушно валятся, остальных сносят, не опасаясь задеть невинных. Человек в темных очках замер на минуту, потом на лице его появилась гримаса досады.

– Не туда глядите! – столь же громко крикнул он в ответ. – Он у меня девушку увел!

И, невзирая на предупреждение, спрыгнул на землю.

Не прошло и трех минут совместных поисков, как хозяйка одного из коттеджей высунулась из окна, чтобы сообщить про такси с «шашечками». Информация тут же ушла на трассу. Взамен от звонаревского помощника пришли новости о пустом, стоящем на приколе «Мицубиси» и очухавшемся Каланцове.

«Двух человек я уже прошляпил, – сказал себе Сиверов. – Личный рекорд. Держу пари, он на достигнутом не остановится. Он четко знает весь расклад и скоро рванет на кладбище. Если Маша еще там, надо готовить срочные контрмеры».

Слепой снова разрывался между несколькими решениями. Преследовать такси? Отправиться на кладбище? А может, Веденеев сыграет внаглую?

Выкинет Веронику где-нибудь в лесу, недалеко от обочины, – связанную, с заклеенным ртом? Вернется сюда, где никто его не ждет, за Митрохиным или Леной?

Сегодня его день. Фортуна – это женщина, от нее нужно брать все в сжатые сроки, пока попал под настроение.

Глеб решил попросить совета у Звонарева. Тот как раз позвонил – в первый раз за тошнотворно длинный день Глеб услышал его голос. Доложил в двух словах обстановку, подозревая, что подполковник, возможно, знает и больше. Например, от Каланцова.

– – Не хочу вешать на тебя всех собак. Но разбираться придется. Прогнило что-то в твоем датском королевстве.

«Королем я здесь точно не был, – подумал Сиверов. – Скорее исполнителем, подставленным под монастырь».

Но вслух говорить о короле он не стал. Звонарев принял бы это за намек в свой адрес. – за попытку в чем-то обвинить его, как шефа всей операции.

– Куда мне сейчас?

– А сам ты как считаешь? Кровью искупать вину мне не надо. Главное, чтобы всем нам не стало еще хуже. Мне, между прочим, предстоит общение с родителями и прочими лицами, по чьей просьбе мы взяли на себя охрану. Врагу не пожелаешь.

– Так что мне делать? – Слепой физически ощущал, как утекает время, словно кровь из разверстой раны.

– Вцепиться в эту пару ногтями и зубами. Ребята помогут вернуть назад Веронику. Только вот куда… Подъезжайте в наш служебный гостиничный номер, лучшее место, чтобы успокоиться. Если б можно было запереть там с самого начала всю компанию… И напиши подробный отчет – до завтрашнего утра сумеешь?

Глава 26

Веденеев в самом деле быстро избавился от Вероники – еще быстрее, чем от Дениса, Загнал такси на одну из подмосковных свалок мусора. Подъехал с той стороны, где никто не мог заметить ярко-желтую тачку – ни бомжи, ни водители многотонных грузовиков, бесконечной чередой опорожняющих свои кузова. Разве только крикливые и наглые птицы видели, как авто зарылось в мусорную кучу, сгинув в ней без следа.

– Не бойся, это не насовсем. Промежуточная стоянка.

Веденеев нажал какую-то кнопку, и на приборной панели замигал крохотный зеленый «глазок».

– Попробуешь открыть дверь или сломать стекло – сработает взрывное устройство. Если кто-то снаружи дотронется до машины, случится то же самое. Все тютелька в тютельку: кроме меня никто не разминирует.

– Я задохнусь. Я уже задыхаюсь.

– Просто тебе неохота дышать вонью. На самом деле воздуха хватит: в этой куче достаточно мелких пустот, плюс запас в салоне.

Веденеев приоткрыл дверь, отчего внутрь просочилось несколько мятых банок от пива и прохладительных напитков, промасленный газетный ком, полбуханки заплесневелого хлеба, колпачок от авторучки и еще какая-то мелочь. Вероника смотрела на весь «джентльменский набор» с таким ужасом, с каким смотрят на клубок ядовитых змей. Ей казалось, что она не выдержит больше пяти минут. Вначале по телу пойдет аллергическая сыпь, потом воспалятся глаза – воспалятся так, что она будет чесать их, раздирая веки в кровь. Ну а потом.., медленное удушье с отеком лица и пеной изо рта.

Ее катарский знакомец выскользнул наружу и закрыл дверцу на ключ. Мусор не прилипал, не приставал к нему, будто подался в сторону под действием мощного биополя. Он словно бы знал, как обращаться с этой дрянью, как держать ее на дистанции. Сейчас вылезет наружу, и ему даже не придется отряхиваться…

Расставшись с Вероникой, Веденеев выскочил на накатанную грунтовую дорогу, по которой грузовики проезжали последний километр до мусорки. Проголосовал с широкой улыбкой, и его тут же подобрал «КАМАЗ», катящий обратно за новой порцией столичных отходов. Тем временем траурная церемония близилась к завершению. Сын покойной – один из столпов МИДа – конечно, мог организовать для матери участок на кладбище в городской черте. Но старушка много лет проводила лето на даче у подруги, и близлежащее тихое кладбище под березками без помпезных мраморных памятников чрезвычайно ей приглянулось.

Никогда раньше здесь не собиралось столько иномарок, столько хорошо одетых и хорошо пахнущих людей. Две пенсионерки, приковылявшие навестить одну из могил, поразились и полированному гробу и огромным венкам из желтых роз. Вначале решили, что собрался мафиозный клан. Потом засомневались в своем выводе из-за отсутствия широких плеч и массивных челюстей. Вдобавок эти люди грамматически правильно строили фразы и произносили слова с отчетливой дикцией.

После нескольких предупреждений от старшего новый сиверовский подчиненный держал ухо востро. К счастью, березовую рощицу насквозь пронизывало солнце – тонкие белые стволы не позволяли спрятаться за ними даже ребенку. Имея прекрасную память, Сергеев уже запомнил всех мужчин из более чем полусотни собравшихся – не только в профиль и анфас, но еще и по затылкам, пиджачным спинам. Он был уверен, что сразу заметит в этом однородном контингенте чуждое вкрапление.

Контингент в самом деле был особенным.

Сергеев еще не видел людей подобного рода в таком количестве – они казались иностранцами, хотя имели вполне славянскую внешность и общались на чисто русском языке; Во-первых, язык был слишком чистым, особенно у людей среднего возраста и старше. Во-вторых, поражало абсолютно нехарактерное для современной России сочетание признаков богатства и рафинированной культуры.

Разбогатевших бандитов и проходимцев он с первого взгляда видел как облупленных, чувствуя свое внутреннее превосходство над ними.

Здесь же каждый был вещью в себе, одновременно личностью и членом касты. Сергееву не хотелось бы, чтобы их увидела его жена. «Вот видишь, – сказала бы она. – Можно служить государству, исполнять долг и не ходить по десять лет в одних брюках, выбирать колбасу не по цене, а по качеству».

Скорби на лицах не наблюдалось, старушке приспело время отправиться в мир иной. Светскую тусовку небольшая толпа на кладбище тоже не напоминала – присутствующие вели себя сдержанно, переговариваясь вполголоса.

Сергеев стоял метрах в трех позади Маши. Он сам не хотел приближаться ближе. Люди не теснились – между ним и девушкой никого не было, и хватило бы мгновения, чтоб плотно прикрыть ее. Дистанция диктовалась маловатым ростом сотрудника ФСБ. Стройная, длинноногая Маша была гораздо выше, и, если бы он стоял совсем близко, это ограничило бы Сергееву обзор.

Узнав по сотовому о неприятности с Каланцовым, он испытал одновременно прилив страха и некоторое облегчение. Лишний раз стало ясно, что Веденеев не хочет причинять серьезного вреда бывшим сослуживцам. Но опыт и решимость капитана холодили кровь. Сам Сергеев ни разу не участвовал в боевых операциях – ни на Кавказе, ни где-то в другом месте – и преклонялся перед капитаном хотя бы за последнее задание в Катаре.

Следом, почти сразу, пришла новость о захвате в заложницы Вероники. В это время солнце перекрыло пышно взбитое облако. Могила уже была почти засыпана, и последние в длинной очереди изящными движениями бросали по три горсти земли. Стало пасмурно, и Сергеев отчетливо ощутил запах сырой развороченной земли. Он уверял себя, что капитану сейчас хватает дел надежно припрятать двух пленников, и вдруг поймал себя на монотонном бормотании:

– Тучи сгущаются, тучи сгущаются…

Из уважения к покойнице и ее родственникам большинство присутствующих отключило сотовые телефоны. Но несколько человек приехало на служебных автомобилях, где оставались за рулем водители. Один из водил трусцой подбежал к худощавому человеку с аккуратной бородкой, который поправлял черную с золотом ленту на одном из венков.

Поблагодарив кивком, худощавый мидовец оглянулся по сторонам и подозвал к себе такую же сухопарую женщину под черным зонтом, чья кожа, по-видимому, не терпела прямых солнечных лучей. С появлением облаков женщина не стала складывать зонт – то ли не верила, что они приплыли надолго, то ли, наоборот, ожидала скорого дождя. Вдвоем они быстро зашагали к служебной машине.

Это событие послужило толчком. У всех в руках стали как по команде появляться сотовые, все выслушивали новости с разной степенью озабоченности. Признаков паники не наблюдалось, но небольшая толпа стала быстро рассасываться.

Прилукские тоже отправились к веренице машин. Однако вокруг них образовался настоящий вакуум. Кто-то притормаживал, пропуская их вперед, кто-то прибавлял шагу. Радиус подвижной «мертвой зоны» насчитывал не меньше полутора десятков метров. Все знали, что за Машей охотится Веденеев. Мидовцы понимали также, что список потенциальных заложников достаточно условен – Веденееву ничего не стоит расширить его, если обстоятельства будут благоприятствовать.

Одна группа машин рванула с места в карьер.

Другие, стали откровенно медлить, ожидая, пока Прилукские вместе с охранником отъедут подальше.

– Какое счастье, что мы забрали Машу, – произнесла жена, как только машина тронулась. – Если бы она осталась там, она бы запросто попала в лапы к капитану.

– Я всегда говорил: виноваты не люди, а система, – авторитетно произнес муж. – У аппарата ФСБ дурная наследственность, она заражает человеконенавистничеством.

– Зачем же вы тогда согласились на охрану из человеконенавистников? – не выдержал Сергеев.

– А какой у нас был выбор? – спросил, не оборачиваясь, Прилукский. – Менты, извините за выражение? Это вообще легально вооруженные преступники. В ФСБ по крайней мере есть некий процент интеллигентных людей. Беда только в том, что вы и ваши соратники циничны до крайности – отдельная человеческая личность для вас ничтожно малая величина.

– Ну, почему? – возразила жена. – За отдельной личностью они и на край света поедут, чтобы разорвать в клочья.

Сергеев хотел сосредоточиться – каждая встречная и попутная машина на трассе могла внезапно обратиться в угрозу.

– Отложим дискуссию до более спокойной обстановки.

– Надо было никого не слушать и отправить девочку за границу, – не мог никак успокоиться Прилукский.

Дочь отвернулась к окну:

– Зачем мне нужна была их охрана? Папа ездит на «Жигулях»? Нет, потому что это ведро с болтами. Так почему меня должны охранять? :

– Сравнение некорректное, – отец решил все-таки защитить первоначальную свою позицию. – В СССР было три качественные вещи: шоколад, балет Большого и КГБ. Там, за границей…

Я не смог бы устроить, чтобы тебя охраняло Центральное Разведывательное Управление. А частным охранным агентствам я, извини, не верю. Никаким.

– Теперь мы будем пожинать плоды твоего неверия.

Сергеев не уставал удивляться этим людям.

Другие бы кричали, размахивали руками. К примеру, они с женой, если уж дело доходило до серьезной семейной ссоры. Тут повод был серьезней некуда, а никто из членов семьи не повысил голоса.

Он сидел на заднем сиденье рядом с Машей, посматривая во все стороны. Остальные коллеги успешно оставили Прилукских в одиночестве, впереди и сзади в сторону Москвы по трассе катил самый разномастный транспорт: «Икарусы», рефрижераторы, легковушки с прицепами. Встретился пост ГАИ – несколько сотрудников как мухи облепили ярко-желтое такси с раскрытым багажником. Сергееву уже сообщили, что именно на такой машине капитан умыкнул Веронику. Но вряд ли он вот так глупо сунулся с ней на федеральную трассу.

Жена Прилукского что-то прошептала на ухо мужу. Тот кивнул и стал высматривать подходящее место для остановки.

– Никаких остановок, пока я не разрешу, – заявил Сергеев.

– Вы потеряли моральное право давать нам указания, – высокомерно заметил Прилукский. – Мы будем настаивать, чтобы охрану немедленно заменили.

– Пока еще этого не случилось, и я отвечаю за вашу дочь.

– Вот и отвечайте, она никуда не намерена выходить. А мы с женой отлучимся на пару минут.

Увидев зеленые кабинки туалета возле придорожного кафе, мидовец притормозил. «Под кустом ни за что не сядут ни он, ни жена», – с долей уважения подумал Сергеев.

На всякий случай пересел за руль и развернулся вполоборота к Маше, чтобы не выпускать ее из виду, Красивая девушка, а сколько в ней злости.

Может, выйдет замуж, родит ребенка и станет чуточку добрей. А может, наоборот, добавится еще желчи.

Зазвонил сотовый. На табло появился номер Сиверова. Переживает, боится, как бы подчиненный не облажался. От такого человека не зазорно получить лишнее ЦУ.

Эфэсбэшник сидел лицом к шоссе, спиной к кафе возле обочины. Левая рука лежала на ободе руля, правая упиралась предплечьем в спинку сиденья и придерживала в кармане рукоять пистолета. Сотовый лежал на коленях, после секундного раздумья Сергеев взял его левой и поднес к уху.

Несмотря на жару, стекла остались поднятыми – окружающий мир не вызывал особого доверия.

– Да, – сказал Сергеев в трубку.

Вместо ответа он услышал свободным ухом судорожный Машин вдох и сразу понял, что его подловили на простом трюке. Звонивший знал номер сотового Глеба и имел в своем мобильнике генератор ложного номера вызова.

– Не оборачивайся, – произнес голос по ту сторону дверцы.

Сергеев мог сейчас поклясться, что капитан стоит в легкой куртке, держа руку в боковом кармане. Пистолет направлен ему в затылок, но капитан не станет стрелять на убой. Он не убивает своих, он вообще не собирается никого убивать. Его списали в мусор, утиль, в отходы. В усушку и утруску. А он воскрес из мусора, чтобы возместить моральный ущерб.

– Я на работе, я выполняю задание, – произнес Сергеев, медленно оборачиваясь, несмотря на запрет.

Одновременно он вел навстречу цели дуло служебного «ПМ». Казалось, все происходит очень медленно – вот-вот нечто взорвет невыносимую для него ситуацию.

– Тогда стреляй.

– Мне поручили ее охранять.

– Правильно. А ты рискуешь ее жизнью.

Противник действительно стоял в куртке без рукавов из тонкой светло-бежевой ткани. Одна ее пола слегка задиралась; судя по выпуклости, на прицеле была Маша – в классических традициях захвата заложников.

«Вы ведь не сможете в нее выстрелить, товарищ капитан», – Сергеев с усилием поднял глаза, чтобы взглянуть противнику в лицо и молча выразить суть своей мысли. На знакомом по фотографиям лице не было обреченности преступника, отрезавшего себе все пути назад. Капитан смотрел на Сергеева скорее как старший на младшего по званию, которого другие поставили в дурацкое положение.

– Вылезай, – сказал Веденеев Маше. – Вдруг твоему охраннику взбредет в голову выстрелить? Неизвестно, что сделает мой палец на спусковом крючке, когда пуля продырявит мне голову.