Текст книги "Подземная одиссея (СИ)"

Автор книги: Андрей Стригин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

– Что скажешь? – обращаюсь я к Семёну.

Он собирается мыслями, только открывает рот, но его перебивает Грайя: – Надо убрать этот блок, тогда дверь откроем без особых проблем.

– Умно, – похвалил я жрицу.

– Я что-то не то сказала? – заметив мою иронию, мгновенно окрысилась она.

– Всё то, только меня гнетут смутные сомнения, кто нас там ждёт?

– Кто нас может ждать, это не природные пещеры, в этих тоннелях жизни нет.

– Блок сверху раскрошен, а на земле целая россыпь из щебня, кто-то невероятно сильный, правда без особых мозгов, ломился, ещё б чуток постарался и этот блок лопнул посередине ... вон, даже трещина пошла, – замечаю я тонкую полосу.

– Как-то я не сообразила, – недовольно буркнула жрица. – И всё же, назад нам нельзя, ту крышку поднять не можем, придётся пытаться пройти здесь, – она сдвигает брови, вытягивает из-за пояса арбалет.

Я нерешительно посмотрел на притихших ребят. Игорь сейчас возбуждён, видно как поддёргивается верхняя губа, обнажая клыки. Я вздрагиваю, всё никак не могу привыкнуть, что он неандерталец, а ещё, этот необычный мальчик, долгое время жил в волчьей стае. Светочка уцепилась за его пояс и сосредоточенная, как её папаня Аскольд, у него, в минуты опасности, всегда такое лицо. Определённо, она дочь своего отца, паниковать не будет. Вздыхаю, морщусь от боли в плече, как некстати разболелся шрам, жжёт, словно расплавленная смола, я уже знаю, это сигнал об опасности. Но ведь действительно, положение безвыходное, надо прорываться именно здесь. Я навалился на каменный блок, мгновенно подоспел Семён, пару минут и мы откинули его от двери.

– Надо же, как всё просто, – я потянул ручку на себя, петли вызывающе громко скрипнули, из образовавшейся щели дунул влажный воздух, наполненный густым грибным ароматом. С наслаждением вдыхаю воздух, как он приятен! Появляется радость и нечто похожее на опьянение. Я смело иду вперёд, мне кажется, что мы уже во владениях жрицы Грайи, наш путь подошёл концу и нет никакой опасности. Но она читает мои мысли, резко останавливается, тормозит меня за плечо и произносит: – Неужели ты считаешь, что этот склеп моя страна? Здесь совсем небольшой пещерный зал ... причём он обитаем, – она быстро поднимает арбалет, вкладывает на ложе тяжёлую стрелу.

Наваждение резко гаснет, и я начинаю ощущать запах разложения, он почти полностью излечивает моё опьянённое сознание. Обнажаю меч, слышу, как за моей спиной звякнул топор Семёна, шёпотом спрашиваю Грайю: – Ты кого-то заметила?

– Только бы это не хищная плесень, – жрица отступила назад, крепко упёрлась в меня, в раздражении дёрнула бёдрами, зло прошипела: – Что ко мне липнешь?

– Больно надо, – я отлипаюсь от её упругого зада, мне и смешно и жутко ... больше жутко. Практически ничего не вижу в кромешной тьме, но барабанные перепонки шорох ощущают и он до такой степени неприятный, что во рту появляется липкая слюна. Зловещий шум, вызывает ощущение, что это огромный слизень, который ползёт по мелкому песку, рассыпанному на стекле. Песчинки скользят по гладкой поверхности с характерным скрежетом, вызывая оскомину на зубах. Хочется сплюнуть, что я и делаю, но липкая слюна повисла на губах, я мотаю головой, она отцепляется, и я слышу возмущённый выкрик Грайи, вероятно, я вновь допустил бестактность.

– Нет, это что-то другое ... не плёсень, спорами не закидывает, – прошептала жрица, – но тоже хищник.

– Дико грибами пахнет ... до умопомрачения, – сглатывает слюну Семён.

– Я поняла, это грибница! – слегка восклицает Грайя. – Их плодовые тела мы с удовольствием собираем. Но я слышала, люди, находившие под грибными плантациями пещеры, бесследно исчезали. Теперь я понимаю почему, их пожирала грибница.

– Так это съедобные грибы? Как у вас всё запущенно! – с иронией проговорил я.

– У каждого своя Вселенная и не стоит лезть в неё со своим уставом, – сухо заявляет жрица.

– Знакомые формулировки, – соглашаюсь я. – Но нам что-то нужно делать.

– Я вижу сбоку пещеру, она идёт под наклоном вверх, это выход, вот только успеем мы до него добежать ... с нами дети, – тяжело вздыхает Грайя.

– Мы давно не дети, – возмущённо пискнула Светочка и негромко рыкнул Игорь.

– С этим не поспоришь, – я пригладил вихры мальчугана, – но меня мучают смутные сомнения, как бы та пещера не была смертельной ловушкой.

– Но назад нельзя, – уставилась на меня огненным взглядом жрица.

– А вперёд лезть глупо.

– Во, положение, хоть в землю зарывайся, – Семён с силой опускает топор.

– Грибница ползёт медленно, можем успеть проскользнуть к тому ходу, только это делать необходимо сию секунду, – напористо заявляет Грайя. Внезапно насторожилась, приседает, погружает ладонь, в землю, быстро встаёт, отрывисто произносит: – Мягкая, как пух, жирная и голодная. Очень плохо, я думала, здесь всюду скала. Мне кажется, грибница нас уже окружила, – произносит она жуткие слова.

Мы дёргаемся назад, но внезапно слышим шум скатывающихся вниз комочков земли и нас с головой окутывает свежий грибной аромат. Жрица вскидывает арбалет, я взмахиваю мечом, рядом гудит лезвие чудовищного топора моего друга, но нас ошарашивает звонкий голосок нашей Светочки: – Не надо, им будет больно! – внезапно девочка бежит вперёд, я в ужасе замираю.

Она присаживается перед вылезающими из земли белыми клубнями, без боязни касается их ладошками, и о чём-то мысленно разговаривает, я это понимаю, но уловить смысл не могу, это что-то запредельное, не человеческое. Неожиданно грибница зарывается в землю, а Светочка довольно смеётся: – Поговорили. Они вас отпускают, но просят поторопиться, им сложно обуздать свой голод.

Не разбирая дороги, бросаемся вон из жуткой пещеры, не забыв подхватить Игоря и смеющуюся девочку. Как чумные выскакиваем и подпираем дверь каменным блоком. Замерли. Через некоторое время раздался мощный удар, затем ещё несколько более слабых и всё затихло.

Я оборачиваюсь к Светочке, тонкий контур её тела освещён красным светом, который льётся из удивлённых глаз жрицы. Хрустальное ожерелье, некогда подаренное Грайей и, превращённое в алмазы странным живым лесом, искрится волшебным огнём.

С тяжёлым чувством возвращаемся к неподъёмной крышке люка. Сообща поднять её не получается, к ней подлезть может лишь один человек. Сколько под ней я не бился, как только не пыхтел Семён, она даже не скрипнула.

Грайя вновь начинает смеяться: – Ваш любимый господин Бросс всё предвидел, он заманил нас в ловушку.

– Не думаю, – серьёзно говорю я, – он дал нам направление, а как мы пройдём этот путь, не его головная боль, и он прав. Вероятно, выход всё же есть.

Внезапно слышим далёкий гул. Мы цепенеем. Все понимают, это отошла скрытая стена, химеры нашли рычаг. Семён воинственно выпячивает челюсть, глаза наливаются кровью, кулаки сжимаются, он прыгает к крышке люка и с нечеловеческим рёвом напирает на неё плечами. Мне кажется, у друга рвутся сухожилия. Почти пол тонны чистого веса откидывается вверх, крышка стопорится, Семён со стоном падает нам на руки, выталкиваем его наружу и выбираемся на поверхность. Роняем крышку, она с оглушительным грохотом запечатывает выход, а Семён теряет сознание. Прошу взволнованных и испуганных ребят отойти, а сам аккуратно кладу друга на землю и внимательно прощупываю его тело. Рыдание едва не срывается с моих губ, несколько позвонков раскрошены, многочисленные внутренние кровоизлияния, хуже всего, кровь разливается в брюшной полости – Семён умирает, и я ничего не могу сделать, даже в специализированной больнице операция была бы весьма серьёзной. Затем годы, даже десятилетия реабилитации. Грайя склоняется над любимым, её слёзы орошают его атлетическую грудь, она понимает, шансов нет, она не хуже меня разбирается в анатомии – повреждения несовместимы с жизнью. Внезапно из её глаз вырывается огонь, она вскрикивает, скидывает рюкзак и вот, на дрожащих ладонях благоухает плод, подаренный жителями Пурпурной страны. Мы сжимаем его как лимон, льём сок в рот такого дорогого для нас, человека, затем натираем тело целебной смолой, я хочу верить в чудо. Игорь со Светочкой помогают размазывать смолу. Мы не гоним их, хотя они так мешают!

Семён пару минут лежит без движений, но вот открывает глаза, они затуманены, в них боль, затем очень знакомо заполняются свинцом, на мужественном лице появляется румянец и он неожиданно произносит: – Что расселись как на моих похоронах, дайте сесть.

Боюсь его трогать, у него же раскрошены позвонки, но он сам приподнимается на локтях, садится, счастливо улыбается: – Что-то я переусердствовал немного, чуть не обосра ... – он осекся, виновато глянул на детей и жрицу, но мы весело смеёмся.

Грайя бросается на шею, Игорь недовольно отпихивает женщину, сам лезет лизаться.

Не верю своим глазам, ощупываю его тело – все восстановилось, позвонки на месте, целые, без признаков остеохондроза, кровоизлияния рассосались – волшебство, не иначе!

Гл.12.

– Вот мы и дома, – Грайя вдыхает полной грудью воздух, жмурится от радости и прижимается к груди Семёна, он целует её в губы, дети весело смеются, бросая на их лукавые взгляды.

Мы на скальном выступе, а внизу необъятная равнина, царит полумрак, ночь нехотя отступает. Вдали, группами разбросаны строения – крыши лёгкие, причудливо изогнутые, как перья заморских птиц, стройные колонны придерживают воздушные арки, виднеются внушительных размеров храмы. Даже отсюда видны толстенные стены из кирпича и крыши – как множество надутых парусов, различной цветовой гаммы. Во дворах виднеются, высеченные из белого камня исполинские шары и всюду много древовидных растений в виде кустарников, вьющихся лиан и величественных пирамидальных великанов. Листва, от восковых, до рыжих, красных и даже зелёных расцветок, но не яркая, приглушенная, матовая, холодная. Людей мало, город ещё спит, но видны всадники, гарцующие на длинноногих ящерицах, в руках мечи, копья и страшные трезубцы. Изредка проезжают повозки, гружённые доверху товарами и закрытые цветными тканями, их нехотя тащат крупные рептилии, они широко расставляют лапы и, иной раз, издают резкий неприятный рёв. В воздухе завис аэростат, обвешенный канатами, в люльке установлен прожектор, молочный луч методично прочёсывает улицы – всё под контролем, власть в городе имеется.

– Узнаю это место, провинция Годзбу, каста торговцев. Кого здесь, иной раз не увидишь. Бывают даже такие как вы, с рыбьими глазами. Есть шанс, что сможем пройти город, не привлекая внимания. Главное условие – в наличии какой ни будь товар, – Грайя задумалась.

– Чего тут думать, смолы у нас валом. Чем не товар? – Семён встаёт во весь рост, но сразу присаживается, молочно белый луч скользит в достаточной близости. – Кого они выискивают? – он отползает под защиту каменной глыбы.

– Действительно, я и раньше слышала о лечебной смоле, здесь её называют – эликсиром Огня. Один раз даже видела у Правителя маленькую баночку – она огромной ценности, лишь состоятельные вельможи могут позволить приобрести пару капель. Решено, вы с Пустой земли. В своё время там использовали радиоактивное оружие, осталось множество засорённых зон, произошли мутации, есть поселения людей с глазами как у вас и цветом кожи как у поджаренных в масле гусениц, но эти люди нашей расы, поэтому, их хоть чураются, но не убивают. Заходить будем утром, ночью могут не разобраться, и я не спасу.

Дует тёплый ветерок и что-то сверху моросит, мне удивительно, замкнутые пространства, а погода как на поверхности, бывает, дожди льют, правда, природа образования иная.

Наконец-то просто отдыхаем. Светочка с Игорем пристроились возле Грайи, сопят в четыре дырочки, вот психика у них, абстрагируются от всего неприятного, не забивают головы всякой дурью. Я заснуть не могу, мысли гудят в голове как потревоженный рой шершней. Вспоминаю то одно событие, то другое, что в будущем ждёт. Попутно смотрю на город, жизнь там хоть и сонная, но течёт. Интересно наблюдать за людьми иных во многом, но и похожих на нас одновременно. Вот из одного заведения вывалила толпа хорошо одетых людей, они о чём-то спорят, один дал в морду другому, через секунду хорошо одетая публика превращается в ободранцев. Одежда изорвана, лица разбиты, а кулаками всё машут. А вот и полиция на длинноногих ящерицах, здесь я не понял чрезмерную жестокость, они, не раздумывая, пускают вход трезубцы, калечат людей, даже издали вижу гримасы боли на лицах несчастных и льющуюся кровь. Большая часть скрывается в узких переулках, но несколько лежат без движения.

– Ночью запрещены всякие беспорядки, наказание, вплоть до смерти. Днём можно многое, внимания на это сильно не обратят, у нас закон, ночь должна быть спокойной, – Грайя констатирует сей факт с полным равнодушием, даже зевает, показав белоснежные зубки.

Полицейские цепляют крючьями неподвижные тела и, не торопясь, волокут к овальному зданию в центре города.

– Дикость, этот явно не европейское общество, вам бы хорошую правозащитную организацию, – Семён сильно переживает и поэтому полез "со своим уставом в чужой монастырь".

Грайя удивлённо косится на нас: – Что такое "правозащитная организация?"

Ехидно улыбаясь, и, косясь на друга, разъясняю: – У Семёна всё в розовом цвете, иногда желаемое он готов принять за истину. А эта и подобные ей организации, занимается тем, что критикует законы государства для того, что бы пробить интересы определённых групп людей, обычно финансируется враждебными государствами. Главная цель правозащитных организаций – подрыв устоев государственность и дальнейшее свержение власти при помощи оппозиции, а для неё, чем хуже их собственной стране, тем лучше, так как за предательство хорошо платят. В войне против собственной страны, идейных борцов крайне мало, всё делается за деньги. Жадность, вот что движет правозащитниками, которые тесно связаны с оппозицией.

– Кошмар! – восклицает Грайя, закатывая глаза в непритворном ужасе. – Это же, государственные преступники!

– Что ты, наоборот, весьма уважаемые люди, даже государство, которое они критикуют, их всячески оберегает. Кстати, это и есть демократия, каждый может обсуждать действия власти, не соглашаться с законами. Используя средства информации, пудрят мозги так умело, что массы отстаивают интересы кучки людей, как свои кровные, вот и Семён попался на их удочку.

– Вот всё ты перевираешь, – возмущается мой друг, – правозащитники, это те, кто защищает права несправедливо осуждённых людей, оскорблённых, обиженных. Вот, что делают у вас в обществе, если кого-то несправедливо осудят? – в упор спрашивает он Грайю.

– И такое бывает, – хлопает ресницами женщина, – если выясняется, что произошла судебная ошибка, всех судей, наказывают, вплоть до подвешивания на крючьях.

– Тогда б у вас судей не осталось, – фыркает Семён.

– Да, нет, с этим всё в порядке, судят честно. А у вас, иначе?

– Судебный произвол не допускаю, – сурово сдвигаю брови, – да и князь Аскольд никому не даст послаблений. Демократии у нас нет, но продажных судей, на крючья не подвешиваем, это как-то дико, Аскольд их ... акулам скармливает.

– Правильное решение, у вас нормальное общество, – соглашается жрица. – А откуда тогда демократия?

– Это из прошлой ... жизни.

– Никогда её не допускайте, демагогов разведётся, ложь нормой жизни станет, народ голодать будет, враги наползут, государство развалится – горячо ответствует Грайя.

– Глупая ты, – вздыхает честный парень, – нет приделу совершенствования, а особенно душ людей. Демократия, это скачёк после язычества, на необозримую высоту. Просто мы только начали развиваться. Демократия ещё придёт!

– Не придёт, деревьев в лесу много, – с неприкрытым цинизмом изрекаю я.

– Причём тут деревья?

– Аскольд колья наделает и всех демократов на них посадит, – шучу я.

– Самодержец, – в сердцах выдыхает Семён.

– Приходится им быть, – с грустью соглашаюсь я.

Семён чернеет лицом, отворачивается, единомышленников среди нас нет.

Тем временем в Годзбу восстановилось спокойствие, аэростат неторопливо плывёт под сводами "линзы", молочно белый луч методично прочёсывает все закоулки города, задерживается у ног редких прохожих и неторопливо скользит дальше. Такая монотонность действует лучше хорошего снотворного. Неожиданно сон сбивает меня с ног, и я кубарем несусь в другой мир. Кто его знает, существует он или это бред, уставших за затянувшееся бодрствование нейронов, которые решили использовать момент отдыха для своих бурных фантазий. В любом случае, сон это сказка, когда приятная, иной раз сумбурная, бывает страшная, но всегда волшебная.

Сейчас я понимаю, что сплю, это редко, но бывает. Вот только менять сюжет почему-то не могу, а хочу всей душой, уставшие нейроны захотели порадовать меня кошмаром.

"Я нахожусь у зловонной помойки, в ней с восторгом капается бомж. Он почти с головой зарылся в перекинутый набок ящик, выкидывает из него грязное тряпьё и скрипучим голосом бормочет песенку. Пытаюсь вслушиваться в его речь, словно хочу понять нечто важное. Делаю шаг, смрад от помойки омрачает сознание, а ещё страшусь, что бомж меня заметит. Странно, но я его панически боюсь, хотя на вид он хилый и нездоровый. Внезапно я понимаю, это женщина, опустившаяся и страшная. От неожиданности спотыкаюсь, бомжиха мгновенно замолкает, В спутанных волосах шевельнулось толстое ухо, женщина медленно поворачивается, и замечаю в центре лба пустую глазницу. Меня словно облили кипящим маслом, я узнал её, это существо – одноглазая ведьма из Разлома, где обитают химеры. Встретится с её взглядом, полностью лишиться рассудка, а глаз у неё один и она его часто держит в руках. Вот и сейчас в её ладонях затрепыхалось живое око, ведьма поднимает руку, и я мертвею от ужаса, зрачок впивается в меня, словно жало шершня. Я чувствую, как из меня пытаются высасывать информацию о пройденном пути, и где сейчас нахожусь. Но всё таки это сон и у химер ничего не получается, я сопротивляюсь как открытый зонтик, который пытаются достать из задницы. Ведьма в бешенстве клокочет горлом, и меня начинают окружать её товарки. Мой шрам на плече воспламеняется, дикая боль отрезвляет, и неожиданно я понимаю, что могу проснуться".

Утро врывается, как бульдозер, на клумбу с цветами, я вылупил глаза, силюсь поймать обрывки сна, но они ускользают как паутинка, а на нашу площадку врывается стайка разноцветных ящерок с изумрудными глазами и как заверещали словно сороки. Они прогоняют остатки сна ... и бог с ним ... смутно догадываюсь, он плохой ... как болит мой шрам!

Света с Игорем, увидев такую прелесть, даже в ладошки хлопают, на опухшем от сна лице Грайи, проступает удивление: – Они избегают людей, за целую жизнь можно ни разу их не увидеть. В основном их считают, сказочными персонажами, они приходят, когда нужна помощь, но не всем, а достойным.

Ящерки подскочили совсем близко, а одна из них, видимо самая храбрая, в переливающихся бронзой чешуйках, тяпает меня за нос.

– Какая смелая, – я отмахиваюсь от неё рукой.

– Хорошая примета, – серьёзно говорит Грайя.

– Как маленькие дракончики! – восхищается Семён и его с восторгом поддерживают наши ребята.

Ящерки носятся по скальному выступу, тараторят, лезут в наши вещи, у Грайи похитили кусок вяленого мяса, выволокли шишку и пинают, под хохот детей по площадке. Затем, как по команде, взмывают вверх и, как искры, растворяются в серой мгле.

Встаём, отряхиваемся, внизу лежит просыпающийся город. Доносятся лающие голоса, шум телег, крики приручённых рептилий. Жрица всматривается вдаль: – Те храмы в нашем подчинении, в них будем в безопасности. Но, пройти придётся, через охранные зоны, полиция у торговцев жёсткая.

Не таясь, спускаемся по едва обозначенной тропе. Мы в пригороде. Уютные домики, чистые улочки, небольшие участки, засаженные причудливыми растениями, вызывают ассоциации загородного поселения, что-то вроде дач. Народ потихоньку выбирается из покрытых необычными крышами домиков, неторопливо занимается утренними приготовлениями к текущим делам. На нас почти не обращают внимания, но наши глаза и загорелая кожа их несколько смущает, редко к ним приходят такие гости. Спиной чувствуем пристальные взгляды. Грайя для нас как буфер, всех настырных обжигает раскалённым взглядом. Её осанка говорит о высокородном происхождении и об имеющейся у неё власти.

Без эксцессов проходим пригородную зону, оказываемся в городе. Жизнь уже бурлит. Народ спешит по делам, множество повозок громыхают по мостовой, слышны выкрики торговцев сгружающих товар, визг малышей, путающейся под ногами взрослых, недовольное сопение и рёв запряженных в повозки рептилий. К удивлению, сейчас мы не привлекаем вообще ничьего внимания. Но может, мне только так кажется? Именно так! Ощущаю заинтересованный взгляд, пытаюсь определить, откуда он идёт. У улочек, образовавших в своём перекрещивании небольшую площадь, замечаю морды длинноногих ящериц, на них гарцуют знакомые нам полицейские. К сёдлам пришпилены страшные крючья, даже кровь несчастных не потрудились смыть, в руках вздрагивают трезубцы.

– Свернём в переулок? – предлагаю Грайе.

– Не суетись, нас уже зацепили, идём, как идётся, в нашем положении, это лучший выход.

Направляемся прямиком к патрульным, те ждут, в осанках уверенность, сквозь стёкла забрала, видны, брезгливо сжатые губы. На плечах у каждого, тяжёлая накидка, из шкур рептилий, под ней поблёскивают плотно подогнанные чешуйки кольчуг, на ногах, высокие ботинки, на концах которых, сияют огнём, острые шипы, головы, защищают шлемы, похожие на тот, что был Грайя. У всех забрала опущены, лишь старший откинул его, и сверлит нас взглядом.

Стараемся пройти мимо, но злобно фыркает ящерица, быстро семенит вслед, и дорогу преграждает старший патрульный полицейский.

"Мы, что-то нарушаем, офицер?" – гневно сверкая очами, посылает мысль Верховная жрица Огня.

"Ты кто, и, почему с тобой ... эти?" – патрульный так же спрашивает на телепатическом уровне и бесцеремонно тычет её древком трезубца, в грудь.

Я напрягаюсь и легко считываю их мысли. Оказывается это не слишком затруднительно, стоит захотеть присоединиться к разговору и их мысли легко формируются в голове. Какой странный мир, здесь не обязательно разговаривать на каком-то особом языке, при желании можно общаться и таким образом. Вероятно, в городе торговцев, это норма и обычная практика.

"Они нашей расы, несчастные с Пустой земли, идут торговать. Товар не простой, поэтому, я решила их сопровождать. Что касаемо меня, я Верховная жрица в храме Огня ... и постарайся больше не тыкать в меня копьём ... рассержусь"

Патрульный несколько отступает, вертикальные зрачки глаз расширяются, затем вновь вытягиваются в тонкие, вертикальные щели: "Как мне известно, Верховная жрица Огня, без охраны не передвигается"

"Правильно заметил, ты внимательный, охрана была. Произошла стычка с болотной нарпой, в живых остался только Гронд"

"Гронд?" – якобы задумался патрульный. "Я его знаю. У него шрам у глаза, в форме стрелы"

"Нет необходимости меня проверять, офицер. Никакого шрама у него нет, а шрам в виде стрелы у Шерда, он погиб спасая этих детей"

"Детей с Пустой земли?" – не верит патрульный.

"Представь себе" – Грайя мечет презрительный взгляд.

"Странные вы, жрецы" – несколько тушуется он. "А, что за товар? И почему к этой вещи такое внимание вашей особы?"

"Товар не простой, эликсир Огня"

"Редкий" – соглашается патрульный и спрашивает: "А много его у вас?"

"Достаточно" – поджимает губы жрица.

"Хорошо, можете идти, но в Главное управление зайдите, простая формальность, вы подтвердите, что Верховная жрица Огня, они – получат печати для торговли и заплатят налог. Вас будут сопровождать два патрульных"

"Может нас ещё, свяжете?" – вспыхивает Грайя.

"Зачем так, это не конвой, в целях вашей же безопасности. Вдруг, забредёте, куда не следует, за демонов примут, а их вылазки участились" – офицер окидывает нас

внимательным взглядом. "С них живьём сдирают кожу, вырезают печень и, всё равно лезут, а ещё, химеры появились"

"Знаю" – хмурится Грайя.

В окружении хмурых полицейских, сидящих на злобных ящерицах, шествуем по городу. Многоэтажных построек практически нет, в большей массе – строения одноэтажные, мягких форм. Лёгкие крыши – словно опустившиеся перья неведомых птиц. Ажурные ограды, увенчаны белыми шарами, их оплетают бархатные лианы, виднеются деревья, на ветвях свисают пушистые плоды. По улицам, под решётками, булькает вода многочисленных источников. Обоняние ласкает, цветочный запах, вперемешку с бодрящей сыростью, и тонким грибным ароматом.

На пути встречаются множество магазинчиков, простых лавок заваленных разнообразным товаром. Восхитительный запах от многочисленных закусочных, трапезных, сводит с ума. Народ разный, но бедных не вижу. В большей части все сухощавые, цвет кожи насыщенно белый. Одежда столь разная, что возникает ощущение отсутствия законодателей мод, но как это не странно, всё гармонично, так бывает в природе, с её разнообразием форм.

Подходим к двухэтажному зданию, невольно улыбаюсь, безусловно, это и есть Главное управление. Как это странно и смешно, в абсолютно разных мирах, практически одинаковые, казенные сооружения. Всё те же серые стены, прямоугольные окна, без архитектурных излишеств, массивный герб, над тяжёлой дверью, и два охранника с автоматами, лица протокольные, бесстрастные. По бокам серых стен припаркованы, закрытые и открытые лёгкие повозки, нечто сродни с дилижансами девятнадцатого века. Их движущая сила, рептилии, привязаны к толстым брусьям, они что-то флегматично жуют из глубоких корыт. Но, отдельно от всех, диссонируя нелепостью к окружающей обстановке, стоит вполне приличный автомобиль, весьма напоминающий джип. Многочисленный штат сотрудников то появляется, то исчезает в недрах мрачного здания, искоса бросают на нас взгляды, но не останавливаются, похоже, всякого насмотрелись за годы службы.

Грайя решительно подходит к двери, властно смотрит на охранников, и те, как лакеи, поспешили открыть дверь. Сопровождавшие нас полицейские спрыгнули со своих "рысаков", очевидно, будут дожидаться результата.

Входим внутрь. Справа и слева, от ведущей вверх каменной лестницы, застыли тяжёлые из мрамора столы, за ними сидят дежурные, в лёгких кольчугах. Грайя выбирает одного из них: "Я желаю встретиться с начальником Главного управления. Доложи, что прибыла Верховная жрица Огня" – высокомерно говорит она.

"Вам назначено" – равнодушно глянул на неё дежурный.

"Ты, что-то не понял? Я Верховная ..."

"Жрица Огня" – демонстративно зевает дежурный. "По какому вопросу прибыли?"

"Ваше ведомство в нашем подчинении" – в бешенстве шипит Грайя.

"Не совсем так, у нас даже языки разные, приходится мозги напрягать, чтобы формулировать мысли" – вновь зевает дежурный. "К тому же, а откуда я знаю, что ты та, за которую себя выдаёшь, а твои спутники, сдаётся мне, не из Пустой земли" – он неожиданно цепко впивается в нас взглядом.

Из глубин коридора бесшумно выдвигается вооружённый отряд.

"Сдайте оружие" – ровным голосом, без эмоций, говорит, выступивший вперёд офицер.

– Дядя Никита, они хотят нас убить? – ясные глаза Светочки наполняются слезами, Игорь оскалился, заслоняет собой девочку.

– Нет, они просто не знают кто мы. Разберутся, отпустят,– стараюсь успокоить детей аккуратно кладу меч и лук на пол, Семён скидывает с плеча боевой топор, его грохот мощно прокатывается вдоль стен, Грайя, немного поколебавшись, бережно укладывает на стол дежурному, арбалет.

А вот и выход начальника Главного управления, а с ним, по лестнице спускается, в золотистой накидке, крепкий мужчина, лицо – словно вылепленное из белой глины, глаза, едва выглядывают из щёлочек надбровных дуг, отдают чернотой и багровым отблеском зрачков.

"Верховный властитель города Годзбу, Гроз Гур" – мысль Грайи шёпотом прокрадывается мне в моз. "Как плохо, что он здесь"

"Говоришь, ты Верховная жрица храма Огня? Очень может быть" – он не сводит с неё пристального взгляда. "Но, почему такая компания?"

"А чем она вам не нравится?" – Грайя само спокойствие.

"Они не нашей расы"

"Но и не демоны"

"Откуда мне знать, мир меняется, в нашей среде появляются предатели"

"Надеюсь это не намёк в мою сторону" – едва сдерживается жрица.

"Кто они?" – в упор спрашивает он.

"Дайте немому сказать?" – я вкрадчиво пускаю мысль.

"Он может сканировать наши мысли?" – в безмерном удивлении вскидывает на меня взгляд Гроз Гур.

"Он тот, ради которого существует наш храм, а защищают его ваши службы"

"Он не бессмертный, это так очевидно"

"Но и Силой обладает, Хозяина Золотого Купола убил ... всех животных подчинил своей воле – ему разрешён доступ в Лифт Богов и ... он общался с Царицей"

"Говорить можно всё, что угодно, вероятнее всего, это не правда"

"Я из высшей касты, разве не тебе, приближенному нам, не отличать правду ото лжи?"

"Мир меняется" – уклончиво говорит Гроз Гур. "Химеры могут воздействовать на сознание. Мы не раз сталкивались с их опытами, могут любого подчинить"

"Но не нас" – высокомерно заявляет жрица.

"Ты ещё мало жила, девочка, на своём веку я многое повидал, а высшая, средняя и прочие касты – это условность"

"Это знания, чем выше каста, тем больший доступ к ним" – парирует Грайя, но краска гнева озаряет лицо.

"Я согласен, но иногда с меньшего, можно извлечь большее, обладая интуицией. А опыт появляется в зрелом возрасте чаще, нежели, в столь юном, как у тебя, девочка"

"Раз ты такой опытный, то о чём говорит интуиция насчёт нас?"

"Помимо неё, у меня есть осторожность, чтобы не делать опрометчивых шагов"

"Говоря простыми словами, трусость" – выпаливает Грайя.

"Очень может быть" – с непроницаемым лицом, соглашается Верховный властитель.

Смотрю на него и он, чем-то симпатичен мне, не выдёргивается, спокоен, умён, но и опасен, в его власти, стереть всех в порошок и тайна эта, не выйдет за приделы сего здания. Прерываю диалог: "Мне понятны ваши опасения, мир переполнен врагами, а мы не боги. Хотя, что такое бог? И называют ли они себя так сами? Может бог, это переходная фаза взросления человека, и так до бесконечности. Что касаемо нас, в частности меня, не я решил выполнить эту миссию, она до сих пор не столь ясна и понятна мне. И всё почему? Я инструмент в руках Взрослых, они не дают полностью понять суть происходящего, что бы я не накуролесил по незнанию, но направляют меня, и вся информация, по крупицам складываются в мозаику. Вы человек опытный, не мне осуждать ваше недоверие, действительно, враги хитры, коварны, могут сбить с толку любого человека. Вам непросто и мне нелегко ... доказать. У меня есть отметина на плече, она произвела впечатление на Грайю, но и она сомневалась до тех пор, пока сама Царица не дала ей наказ, передать мне артефакты. Вам тоже нужны доказательства?"