Текст книги "Кавказ в воде"

Автор книги: Андрей Ефремов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

– Помоги, друг! Вытащим машину, спешу! А то пока сюда бульдозер подгонят!

– Так я же к тебе не подъеду, – Владик показал на колонну, – как я между ними?

– А как это ты так ездишь, – ингуш показал на автобус, – другие бы застряли уже давно! Садись на мою, как брата прошу, помоги выехать! – Сержант незаметно кивнул в сторону «доброжелательно» настроенных к ингушу водителей осетин, – я же один, помоги, прошу, больше некого просить.

После таких слов трудно отказать.

– Ладно…

Поставив автобус на обочину, Владик прошёлся до уазика, завёл, ловко лавируя промеж легковушек, выехал. Даже до накатанной колеи проехался.

– Спасибо, брат! Век не забуду! – Сержант протянул руку, – Ахмет.

– Владислав.

– Сколько с меня?

– Да ты что, уху… очумел?

– Ты откуда? Не ногаец?

– Север, якут.

– Пузырь хоть возьмёшь?

– Давай.

– Выручил, брат, – Ахмет выудил из-под сидения бутылку, протянул Владу, – будешь у нас в Назрани…

Наши люди за ответом на такси не ездят:

– Да нет, уж лучше вы к нам!

Оба засмеялись.

– А что у тебя автобус прострелянный?

– До меня калмыки ездили, стреляли в них. И нас недавно подорвать пытались…

Вот и вся «героическая» байка, но ребяткам понравилась:

– Ездить не умеют, понимаешь…

– …Чайники!

– Ну, ладно, Владик, мы поехали, бывай! Тебе курево оставить?

– Ага… спасибо, б`атцы!

Машина, хрустнув коробкой передач и брызгаясь ошмётками грязи, пошлёпала на ПВД.

Возможно с Торговкиным в чём-то и можно согласиться – мутно всё это. Никакой определённости с союзниками нет. Если они между собой враждуют непонятно из-за чего, так и в отношении нас – что они за пазухой держат?

Однажды пришла скупая весть про того ингушского участкового – Хасана. Он приехал по каким-то делам в Назрань, где его буквально в центре города поджидала бандитская засада в количестве шести человек вооружённых автоматами и пулемётом. Из-за угла, шесть на одного – романтика.

Из какого оружия в его сторону выпустили очередь – мне неизвестно, но ингушскому милиционеру Хасану в ответ хватило шесть пистолетных патронов и несколько секунд для того, чтобы прикончить всех шестерых ингушских боевиков. Воины джихада умерли как настоящие мужчины: с оружием в руках.

В том, что все они погибли, виноват не случай, как могут со злорадным чувством подумать неверные, и не заслуга противника, – так было угодно Аллаху: всё что ни творится в этом мире, происходит по воле Всевышнего! Тем более что, выходя на тропу войны, на джихад, воин уже внутренне готов к тому, что он вероятнее всего не вернётся домой живым, но это его мало беспокоит, ибо награда Аллаха неизмеримо выше. Смерть молодых героев – это также и не трагедия, не горе, – это означает только одно: Аллах выбрал самых достойных и сделал их шахидами[11]11
  Шахид – арабск., «шахада», свидетельствование. Употребляется в смысле «мученик за веру», человек, принявший мученическую смерть на войне против врагов, сражаясь во имя Аллаха, защищая свою веру, родину, честь, семью. Чистое, по сути, понятие извратили ваххабиты.


[Закрыть], то есть людьми, погибшими за свою веру, их испытания закончились, и врата рая для них открыты.

Война не прекращается ни на день: прогремел взрыв на Старопромысловско шоссе в сотне метрах от въезда на территорию комплекса правительственных (!) зданий. Были ранены три милиционера, один из которых скончался по дороге в больницу. Террорист-смертник взорвал себя у входа в Государственный театрально-концертный зал, где начинался спектакль. Погибли шесть человек. Террорист-смертник на велосипеде подорвал сам себя в самом центре города, у здания МВД Чечни, убив двух милиционеров, и ранив не менее пяти человек. Обстрелы, подрывы – ежедневно, ликвидация сотрудников силовых структур – ежедневно…

Каждый раз после очередного теракта, официоз заявляет что это – «свидетельство агонии боевиков». Агония затянулась надолго – это факт.

* * *

Давайте ненадолго отвлечёмся от основного повествования и вернёмся в ту семью в горном ауле, куда имеют привычку заходить члены НВБФ после опасных операций по подрыву федеральных стратегически важных электролиний, и послушаем обычный семейный разговор во время вечернего ужина. Устроившись поближе к огромному семейному столу, благо полное отсутствие освещения позволяет быть неузнанным, навострим ухо и начнём удивляться: мнения по поводу крайней необходимости отстрела ментов, оказывается, даже в семьях разделяются. Что впрочем, и не удивительно: мнения в любой семье, даже в русской, могут различаться по всякому вопросу. А уж по поводу ментов – тем более.

Для начала необходимо уловить и уяснить суть вечернего вопроса: отстрел ментов – польза или вред, и – нужно ли муджахидам целенаправленно истреблять пророссийских милиционеров[12]12
  Нужно ли муджахидам целенаправленно уничтожать пророссийских милиционеров? – изложение реальной дискуссии без значительных изменений. Смысл фраз на чеченском языке, считаю, понятны и без перевода.


[Закрыть]? – Дико звучит? Тут уж ничего не поделаешь – в некоторых кругах сей вопрос на сегодняшний день весьма и весьма актуален, и он существует.

Итак, занавес поднимается…

– Поубивал-бы, всех ментов, – задаёт тему беседы один из гостей, – начиная с моего участкового и кончая последним гаишником, на дороге…

– Но, зачем брать грех на душу? – рассуждает младший сын – трезвомыслящий правоверный мусульманин, – по поводу ментов, я и сам их не люблю: огромное количество психов, людей которые потеряли человеческое лицо, которые чувствуя безнаказанность и вседозволенность, ведут себя просто бесчеловечно. Так же факт остается фактом: вы, муджахиды не уступаете ни в чем этим ментам, только первые на пути Аллаха, а вторые на другом, неправильном, пути. Так вот, у меня к тебе вопрос: как нам быть, какой ты видишь выход из этой ситуации? Только предлагаемые варианты должны быть приземлёнными, реальными, с учётом численности вооружённой группировки федералов находящейся на нашей территории, с учётом жёсткости и жестокости специальных ведомств и отдельных лиц, с учётом того, что хотим мы этого или нет, но Россия сегодня, пока ещё остаётся одной из ядерных держав и, соответственно, из-за Чечни с ней никто за нас впрягаться не будет. С учётом того, что ни сегодня, ни завтра, ни даже послезавтра Доку Умарова никто к власти и на метр не подпустит, потому-что в горах он приносит гораздо больше пользы для Кремля и генералов: благодаря им столько медалек получили и зарплаты большие, в общем, нужен он там, причём больше чем тут.

– С учётом реальной ситуации, мне хотелось бы знать, что ты можешь предложить? – вступает в обсуждение темы старший сын хозяина семейства, из «идейных» борцов, – понятное дело, что с выкрикиваниями мы ни к чему не придём и ничего не исправим. Давайте спокойно всё обсудим.

– Для начала нужно прекратить друг друга убивать, – дельно предлагает младший, – враг он один, и общий.

– Что за чеченская привычка пытаться решить всё разом, за всех, и как можно глобальнее? – достопочтенная мудрая матушка тоже изъявила желание поучаствовать в обсуждении, – начни с себя – в этом наше спасение, на словах мы все за единение, на деле даже дома не можем понять, признать ошибки, или простить друг друга.

– Помните, когда я был маленьким, я носил октябрятскую звездочку на груди, торжественно клялся перед красным знаменем, носил красный галстук, – сокрушается старший сын, – сейчас вспоминаю и ужасаюсь: это до чего же нас довели-то: мы носили атрибуты своих убийц и гордились этим. Так же будет и с теми, кто сейчас носит на своих фуражках орлов. Реально тех, кто готов закрыть глаза на всю нашу историю ради каких-то материальных выгод на самом деле очень мало в нашей среде. Просто сейчас, как и при СССР, идет мощная пропаганда безальтернативности существующего строя, всяческое его восхваление. А вообще, я думаю, что главная причина пассивности нахов[13]13
  Нах, нохча, вайнах – самоназвание чеченцев.


[Закрыть] в отсутствии сильного и харизматичного лидера, и, самое главное – справедливого.

– Задача России не допустить его появления, причем самый легкий способ это сделать – нашими же руками, – вставил слово один из моджахидов, – поэтому на посты, более-менее значимые, ставят далеких от человеческих идеалов людей, те тянут к себе подобных, так как никто другой не согласится их обслуживать. В результате возникает то, что существует – идиотократия.

– Ты говоришь про детей с убитыми и покалеченными людьми, – это вероятно в продолжение вчерашнего разговора, но, возможно, и прошлого столетия, проскрипела бабушка Бэлла из женской половины дома: несмотря на почтенный возраст, и склероз её не пробирает, и слух на удивление прекрасный, – так ведь никто и не говорит, что это надо забыть, простить… это невозможно простить и забыть, но для начала необходимо остановить уничтожение нашего народа.

– Надо – в этом мы все сходимся, – наконец вставил слово и дедушка в зелёной тюбетейке, – правильно говоришь. Эх, где моя молодость… вот, помню, молодой был, красивый…

Но дедушку никто и не слушает, перебили:

– Ты считаешь, что существующее положение вещей в Чечне является хорошей предпосылкой для того, чтобы остановить собственное уничтожение, я, в свою очередь, считаю это глубоким, зреющим внутри нарывом под толстым слоем театрального грима, – погладил бороду муджахид, – из наших детей делают новых «октябрят», а взрослым внушают обреченность и смирение.

– Вот здесь то и необходимы наше единение и согласие! – стукнул клюкой об пол дедушка. – Вот, помню, объехал я пятьдесят сёл, и со своими джигитами…

– Я в принципе согласен с тобой, но, по-моему, этот театр ближе к прекращению бессмысленного кровопролития, чем подрывы ГОВД, – деликатно возразил старшему брату младший правоверный.

– А я склоняюсь к тому, что «театр» только всё усугубляет и порождает новые очаги кровопролития, – вклинилась мама.

– Тут не взвешивать надо взаимное зло: «а мои весы точнее», а нужно решать: надо рубить первопричину зла, иначе это никогда не закончится, – гневно сверкнул глазами один из муджахидов, остальные кивками косматых голов обозначили своё согласие с высказыванием, – есть конкретное предложение: подорваться нам всем скопом у всех ГОВД в России, сестёр… народу на это дело должно хватить. Или еще какие-то варианты существуют?..

Автор до того запутался во тьме, что уже и не понимает кто есть кто, и кому какие фразы принадлежат: до того всё мутно, так что далее без указания принадлежности фраз: по моему, никакого значения это и не имеет.

– А я такой красивый, в белой бурке… вот, помню, папаху белую одел…

– Я не знаю – как мы придём к единому мнению и остановим всё это, но знаю одно точно: продолжение вооруженного конфликта против России приведёт лишь к наполнению карманов генералов, чиновников разных мастей и… к полному уничтожению нашего народа.

– Насчёт генералов – верно говоришь, внучок! Вот, помню, ещё на белой лошади…

– Если бы я знала конкретные предложения, как вы все здесь требуете, то уже мыла бы полы в подготовительном штабе по ликвидации чеченского кровопролития, и прокламации разбрасывала на перекрёстках.

– Этот вопрос неправильно задан, не тем людям задан, его надо было задать тем, кто прошел через застенки ментуры.

– Этих ментов надо гасить как крыс и тараканов, серой изводить, иначе мы потеряем наш генофонд. Чеченцы уже различились: выявилось сучье отродье и у нас, вайнахов. Теперь происходит отстрел этих крыс.

– Воистину – мусульманин не пойдёт против своих же братьев, мы же не крысы какие-нибудь. Мы все знаем, что у нас с русскими всегда была война: они убивали наших сестёр и братьев, были и примкнувшие к русским так называемые «патриоты», которые пошли против религии и своих же. Когда платят тридцать тысяч они находят причину – у них нечего кушать, от голода и холода умирают. Но когда из тридцати тысяч остаётся десять или меньше, они увольняются. Вот такие патриоты – лицемеры и шестёрки русского быдла. Они вдвойне быдло, чем русские, если за конституцию и за рубль готовы умереть. С таким быдлом Мусульманскую страну не построить. Значит хороший мент или плохой, всё одно – продажные… Вспомнил слова Амира Муслима из его рассказа: как-то правоверные сидели и наблюдали как кафири и муртади[14]14
  Кафири и муртади – В исламском богословии различают великий и малый куфр. Великий куфр стирает предыдущие добрые поступки и выводит человека за пределы общины. Мусульманин сделавшийся кафиром становится муртадом (вероотступник, от него следует отличать фасика – нечестивца). Отступничество аннулируется, если мусульманин явился новоначальным, совершил запретное под пыткой или основываясь на ошибочном толковании Корана. Иногда кафирской может быть объявлена целая группа людей, при этом каждый конкретный её участник не может считаться кафиром.
  Если проще: все милиционеры, связанные со спецоперациями, назывались боевиками «муртадами» (отступниками) и приравнены к российским военным («кафирам», неверным).


[Закрыть] поднимались в горы, и вдруг раздался взрыв. Один кафир вышел на связь и спрашивает своего: что случилась? Другой ему отвечает: на мине подорвался одноразовый – хороший чеченский мент. Ему отвечают: бери другого одноразового и продолжай свой путь».

– А куда ставят кафири одноразового патриота, сзади или в середине колонны?

– Нет, всегда впереди себя! «А если они нарушат свои клятвы после своего обещания, и станут делать выпады в адрес вашей религии, то сражайтесь же с предводителями неверия, ибо их клятвы ничего не значат».

– Почему эти атаки идут на одноразых, а не на кафиров, ну, в крайнем случае, на ОМОН или СОБР чеченский?

– Отвечаю: одного простого мента легче убить, потому-что он – впереди!

– А так пусть хоть трижды менты, но свои – нохчи: вооружены, свои сёла и семьи под собственной зашитой, и федералы на коротком поводке. А сотни явных преимуществ такого положения? Да есть такие, у которых дети и внуки тех, кто и при советах стучал и будут по наследству работать на все эти структуры, но это психология такая «кэгэбэшно-фээсбэшно-милицейская». А борьба с криминалом? Анархизм ещё никому добра не принес. Считаю – неотвратимая смерть всем тем ментам: именно преступникам в погонах, а не простым ментам, которые вышли за рамки милицейского долга, за рамки правоохраны и ради выслуги перед хозяином и обогащения вышли на путь ведения войны на стороне Росии против муджахидов и молодежи соблюдающей все каноны ислама и сунны.

– Я с тобой целиком и полностью согласен, хоть я этого некоторым втолковать в голову никак не могу, или они не хотят или действительно не понимают, что нельзя всех без разбору гасить, убивать. Крысы, по-моему, и то понятливей.

– Правильно говоришь, внучок! Вот, помню, собрал я пятьдесят джигитов…

– Того одного мента, который выжил после атаки велосипедиста смертника, я хорошо знаю, этот парень не заслужил такого, поверьте мне, я его хорошо знал: хороший парень был. Когда руки коротки и не могут достать главного «козла в погонах» то такие мелкопакостные атаки на рядовых делают или спецслужбы для дестабилизации обстановки или может даже какой-нибудь муджахид, уверенный что поступает правильно. Но смелость, самопожертвенность, и желание во имя Аллаха всевышнего убить кафира, при этом отдав свою жизнь, не гарантирует, что у него достаточно мозгов, чтобы элементарно обдумать свой поступок!

– Поверьте, братья, можно иметь «супер-иман[15]15
  Иман – убеждение в правильности исламских догматов. Постоянное внутреннее общение с Богом.


[Закрыть]», можно жизнь провести на пути Аллаха, но сихалло, заблуждения, одна ошибка и не обдуманный поступок может привести не в райские сады, а прямиком в преисподнюю, дакъаз вал минот яц, йохь аржо ульлях Iу шун, Дал лар войла. На войне не только стрелять и взрывать надо, надо защищать мирное население, села, города, будучи на службе у вражеской стороны извлекать из этого неоценимую пользу для своего народа. Главное – думать и соображать глобально, а не так – тяп-ляп, как в дешёвом театре!

– У Пророка, да благословит его Аллах и приветствует, один человек спросил: «О, Посланник Аллаха, кто из мусульман достойнейший?». Он ответил: «Тот, кто не причиняет мусульманам вреда своим языком и своими руками».

– …Вот, помню, при царе это ещё было. Начистил серебряные газыри, аж блестят, сверкают…

– Кто это сказал?

– Аль Бухари[16]16
  Аль Бухари – Аль Бухари. Полное имя – Абу Абдуллах Мухаммад ибн Исмаил ибн Ибрагим аль-Джуфи Аль-Бухари. Исмаил Аль-Бухари – величайшая фигура в мусульманстве, известный богослов IX столетия, который прославляется в мусульманском мире уже более 1000 лет. Он – автор хадисов «Аль-Джами ас-салих», или «Достоверный», который является второй Мусульманской книгой после Корана.
  Оперативник Бухари к нему никакого отношения не имеет.


[Закрыть] это сказал.

– Поэтому не надо быть впереди. Очень несложное правило – не старайся пожестче убивать своих, чтобы выслужиться перед гхаски. Но мне лично понравилось, что «нормальные менты», я имею в виду тех, которые будто не замечают муджахидов, еще существуют. Такие знают, что значит «закон». Дал цер яато боил! К примеру, есть беспредельщики, живому человеку глаза вырывают, ладно бы только голову отрезал – вот таких надо убивать. Таких не жалко. Дал барт ца боил «нормальных ментов» и муджахидов! А другому сорту ментов – Дал иман лоил!..

…Занавес, аплодисменты – кому как: жидкие, или переходящие в овации – на усмотрение Читателя, это уж – кто по какую сторону баррикад находится.

* * *

Закон есть закон. И есть разные понятия о законе: гражданский кодекс, уголовный, основанный на местных традициях и обычаях, бандитский, военного времени…

Сводный отряд перебросили в войсковую группировку, в слякотное ущелье Джейрах. Палатку разбили уже поздно вечером, надо бы установить радиостанцию, а бойцам, кроме печек, невтерпёж подключить ещё и бытовые электрообогреватели, которые привезли с собой из степного блокпоста.

Специалистом связи в отряде был назначен Гаврил Герасимович, мужик лет под сорок, которому вменили и обязанности электрика. Палатку, под чутким руководством опытного сержанта милиции С. Васюкова, поставили удачно, метрах в двадцати от передвижной армейской электростанции на базе какого-то мощного тягача (через пару недель, во время дождей, палатку залило, пришлось переносить). Бойцы уже самостоятельно, опять же под руководством энергичного и шустрого снайпера Серёжи Васюкова, дербанят хозяйство связиста в поисках кабелей, но кроме взрывного провода ничего не находят. Необходимо отметить следующее: Серёжа – это славный малый, совершенно бескорыстно доставляющий окружающим ненужные проблемы. Иногда его поступки никак не поддаются трезвому гражданскому осмыслению, но окружающие этого, почему-то, с завидным упорством замечать не желают. Любитель приключений, но главную роль в этом играет вовсе не голова. Наверняка в любом коллективе такие люди всегда имеются.

– Герасимыч, а что нормального провода нету, что ли? – спросил кто-то из трезвомыслящих.

– Нету, дорогой!.. Ты, Серёженька, давай, прекращай у меня хозяйничать, сам разберусь! – И пошёл разбираться по группировке.

Первым делом заявился в гости к хозяевам электрокунга. Там, в пределах видимости, двое срочников и молоденький контрактник. Все никакие.

– Здоров, мужики!

– Здоров!

Познакомились:

– Ваня.

– Петя.

– Сидор.

Откуда-то из недр генератора вылез пошатывающийся засаленный и чумазый четвёртый, причём – с автоматом в руках:

– Вова Чебылтаров.

По всем признакам Вова Чебылтаров – «человек морально опустившийся», таких в войсках тоже хватает, но без них жизнь была бы скучной, серой.

– Зовите – Герасимыч. У вас, братцы, кабель лишний не найдётся? Метров полста нужно.

– Ага, был где-то – не проблема!

Все дружно изобразили суету по поиску этого самого кабеля: Ваня, Петя и Сидор выскочили из кунга, начали рыться в наружных, встроенных в борта кузова, ящиках, Вова Чебылтаров исчез в недрах. Герасимыч тоже вышел, топчется рядом.

– Что-то не видно ничего. Герасимыч, у тебя закусь есть?

Гаврила намёк понял:

– Ага, сейчас принесу.

В палатке бойцы уже нарезали и распределили полевой провод, подцепили обогреватели, даже лампочки под потолком навешали, осталось только всю эту систему подключить к дизелю.

– Мужики, вы охренели!? Ну не выдержит ведь, тонкий!

– Как что-то взрывать, так выдерживает… – пробубнил в ответ Серёжа.

Остальные не обратили на Гаврилу абсолютно никакого внимания: с увлечением, с задором, с огоньком, тянут провод с телефонной катушки к генератору: все же устали, побыстрее бы обустроиться, да отдыхать пора.

Герасимыч в сердцах сплюнул, прихватил кое-какую закуску и всё что к этому нужно, вернулся в кунг. Закусили. В это время дизель внезапно заглох, свет погас. Гаврила в волнении выскочил наружу:

– Да вы мужики окончательно…

Но мужики оказались не причём, даже до клемм ещё не дотянули. Герасимыч заскочил обратно:

– Что тут у вас?

Из недр вышел пошатывающийся Вова Чебылтаров:

– Задел там нечаянно…

– Нукась, дай-ка гляну, – Гаврила протиснулся в недра, у задней стенки лежит рваный матрас с подушкой, вещи явно где-то «конфискованные», – где задел то?

– Не знаю…

– Ладно, мужики, вы тут пока разбирайтесь… – Герасимыч снова выскочил, огляделся, оценил обстановку. Километрах в пятнадцати севернее, а может и ближе (в горах трудно оценить расстояние), в соседнем ущелье, беззвучно мелькают штрихи трассеров – видимо кто-то с кем-то бьётся, издалека кажется, будто пули медленно летят, лениво как-то. Метрах в ста южнее видна машина, тоже кунг, размером поменьше дизельной, рядом с ней паутина антенн на мачтах, – значит, полевая радиостанция.

– Здоров, мужики!

– Здоров!

Командиром экипажа оказался молодой прапорщик по имени Алексей. Как быстро выяснилось во время перекуса килькой в томатном соусе – сирота, воспитывался в детдоме-интернате, после срочной службы остался в войсках по контракту, и вот сейчас оказался в этой симпатичной заднице мира под названием «кудамакартелятнегонял». Хороший парень, компанейский. Но кабеля в наличии не оказалось.

Гаврила, пообещав уже крепкому другу Алексею «всенепременно скоро вернуться», вновь потопал к дизелю. Возле машины толпится народ: полковник – командир группировки, его замы, пара любопытных ментов «электриков», и, понуривший головы, пошатывающийся экипаж.

– Е… ё… её, эту дизелю, вашу… чтобы через два часа… нет, чтоб через час… работала! – полковник, видно, не на шутку злой, тоже, наверное, обогреватель не работает, – не заработает, под трибунал пойдёте! – судя по всему это не шутка. – Все пойдёте! Чебылтаров, тебя это в первую очередь касается! – сердито уточнил полковник указательным пальцем, и исчез.

Вова опечалился:

– Зверюга!

Да, суровы законы в войсках. Оттого и дисциплина железная.

– Что делать будем? – хоть это совершенно и не его дело, спросил Герасимыч у солдат, – как эта дизеля включается то?

– Электроника здесь, хрен его знает, что не работает, – старший показал на щиты управления, напоминающие ЭВМ первого поколения, – вот здеся, – тыкнул пальцем на два торчащих из отверстия в щитке провода, – перемыкаем, а тута кнопку нажимаем.

– Ты, Петя, не стой, кнопку то нажимай, – посоветовал Герасимыч.

– Нажимали уже, – ответил Ваня.

– И что?

– И ничего, – подытожил Сидор.

– Вы тута разбирайтесь пока, – заявляет Серёжа Васюков, доморощенный электрик, – а мы пока подцепимся. Куда провода цеплять то?

– Вот к этим двум, – безразлично показывают хозяева на клеммы под крышкой в борту.

– Даже не вздумай, Серёга! – вновь возмущается Герасимыч, – провода же не выдержат!

Бойцы дельному совету не внимают, уже подцепили. Герасимыч затейливо выразился, успокоился, спросил солдат:

– Где здесь у вас зип?

– Вот тута и здеся, – показали на ящики вдоль бортов.

Найти тумблер с винтами на клеммах не составило труда, от солдат толку никакого: то ли с закусью переборщили, то ли мало её оказалось, ничего не соображают. Подцепил, вставил в свободное отверстие в щитке управления:

– Включай!

– Как?

– Вот тута и тута!

Дима щёлкнул тумблером, нажал кнопку, дизель взревел, генератор заработал.

Из недр выскочил радостный Вова Чебылтаров с автоматом:

– Сделали?

Сидор восхитился:

– Ну, ты, Герасимыч, сила!

– Семь минут своей драгоценной жизни на вас потратил, – Гаврила почувствовал себя хозяином положения, – и даровал вам всем свободу, заметьте! Так что вы мне кабель должны-обязаны на блюдечке преподнести!

– Ага, сейчас найдём!

– Найдёте, тяните к нашей палатке.

– Ага.

Герасимыч вошёл в ярко освещённую, и натопленную печками и обогревателями, палатку.

– Мужики, ну не выдержит ведь!.. – это уже стон.

Провода не выдержали. С огоньком.

Но потушили быстро. Дизель-генератору при этом – хоть бы что. Замелькали лучи фонариков.

– Так, где здесь Серёженька!? – спросил Гаврила у коллектива.

– Упи… убыл куда-то, – поступил ответ голосом Серёженьки.

На его счастье в палатке нарисовался гвардейский прапорщик Алексей:

– Где здесь Гаврила? Нашли мы кабель, братуха!

– Здесь я, Лёша! Где нашли?

– У миномётчиков.

– Отлично! – Гаврила удовлетворённо потёр руки, – сейчас подойду!

– Герасимыч!

– Здесь я!

Это уже дизелисты причапали:

– Зайдёшь к нам, кабель нашли, закусь не забудь!

– Уже иду!..

Почему Вова Чебылтаров постоянно ходит, спит и даже временами работает с автоматом в руках? По крупицам, из надёжных источников, была собрана следующая информация:

В зоне боевых действий каждый просто обязан иметь при себе оружие, но в отличие от ментов таскать автомат для солдата – это вроде бы как обуза, и если нет поблизости войны – помеха для нормальной и полноценной жизни. По этой причине, если служивый не в наряде и не на посту, автомат вешается, к примеру: на гвоздь в стене землянки, на палаточной опоре, ложится на сидение машины или, если проживают в ротной палатке, то вставляется в сколоченную из досок общую пирамиду.

Замечено также – дембеля, уже собирающие шмотки для отъезда домой, обожают прятать своё вычищенное и выдраенное оружие под свою постель, и вообще им не пользуются. Это делается для того, чтобы по прибытии в часть, сдать свой автомат в комнату хранения оружия в в идеальном состоянии, не будет лишних придирок от старшины, и вообще – экономия времени.

Вова Чебылтаров, как мы уже знаем, облюбовал себе в качестве постоянного места жительства закуток в дизельной, где неуклонно приближал на матрасе свой звёздный час увольнения в запас. Благо предлог для этого имелся достаточно веский: дизель должен находиться под постоянным присмотром специалиста.

Однажды, когда весь экипаж умотал куда-то по насущным делам, в дизельную, при обходе своего хозяйства, зашёл с проверкой тот самый полковник. Увидел безмятежно спящего Вову, забрал его оружие с подсумками и, даже не стараясь особо не шуметь, вышёл.

Через пятнадцать минут Вову разбудил тяжёлыми пинками «изнасилованный» полковником командир его роты.