Текст книги "Кавказ в воде"

Автор книги: Андрей Ефремов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

«Чтение» прервала группа вооружённых парней, которые подвели к ним довольно крепкого старика лет за шестьдесят – бывшего главу администрации посёлка. Так как подходящего повода для войны поблизости не оказалось, некоторые конвоиры были без оружия. Оставив старика стоять перед своими командирами, сами уселись по обе стороны от них. Один из парней вполголоса сообщил арабу:

– Умалат не подошёл, пропал, с утра искали, его нигде нет.

– Хизир, он тебе что-нибудь говорил?

– Нет, как в воду канул.

– Ничего, найдётся, – уверенно сказал алим, нехорошо ухмыльнулся, – всплывёт где-нибудь.

Хаким Закаев – бывший детский врач, предполагал, что его привели сюда под стволом автомата для расправы, и не ошибся.

– Мы тебя будем судить, – не здороваясь, сказал Хошмутдин, – ты знаешь за что?

Молодые люди сидели, молча, не вмешиваясь в процесс.

– За то, что я лечил детей или за то, что я был избран народом главой администрации? – вопросом на вопрос ответил старик, заложив руки за спину.

– Тебя не народ выбрал, а предатели народа. Скажи, Хаким, кто тебя поставил на эту должность, кто подписывал тебе какой-нибудь документ?

– У меня имеются официальные бумаги правительства.

– Какого правительства?

– Чеченской Республики.

– Какая такая Чеченская Республика, где она? – искренне возмутился главный инквизитор, – нет никакой Чеченской Республики, есть Чеченская Республика Ичкерия! Ты – предатель народа, ты – национальный предатель! Ты знаешь об этом, Хаким?

– Нет, я не предатель, мы не хотели войны, мы не хотели развала республики.

– Как это не хотели? А кто сформировал в посёлке ополчение таких же предателей, кто отдал на это приказ, кто создал разруху, кто привёл к горю наш народ?

– Ещё в девяносто третьем году в самом Грозном мы говорили, что нельзя допустить, чтобы русские танки вошли в город, надо было предупредить эту беду, нужно было всем сплотиться, иначе будет большая война. Разве это предательство? Всё можно было уладить мирным путём, а получается, что мы эту войну и спровоцировали. А ополчение – для защиты наших семей от бандитов, разве это тоже предательство?

– Ты мне пропаганду не гони, доктор, мы не бандиты, мы воины Аллаха! Ты, предатель, скажи лучше, почему ты продался русским собакам!?

– Я никому не продавался и горя своему народу не приносил!

– Как же это ты не продавался, ты же на русских работаешь?

– Я работаю в своём посёлке.

– Как это ты на них не работаешь, ты же сам ляпнул, что у тебя официальные бумаги правительства Чеченской Республики. Это вы со своим «правительством» привели к горю наш народ.

– Не из-за меня.

– Из-за тебя и тебе подобных. Ты виноват!

– Бог разберёт, – спокойно ответил Хаким.

– Разберёт, – так же спокойно ответил и Хошмутдин, но уже по-русски. Вынул из нагрудного кармана круглую печать, открутил крышечку, положил её перед собой. Стал заполнять авторучкой стандартный бланк приговора, в который оставалось только вписать анкетные данные «подсудимого». Так что много времени на это не ушло.

Поставить печать и зачитать приговор трибунала араб доверил Омару. Откашлявшись, «помощник судьи» встал и приступил к оглашению приговора, почему-то тоже по-русски:

– Приговор военно-полевого суда Северного фронта Кавказского эмирата вооружённых сил Чеченской Республики Ичкерия. За преступления против государства и чеченского народа совершённых при отягчающих обстоятельствах, повлиявших за собой многочисленные жертвы среди населения и варварское разрушение Чеченской Республики Ичкерия, в соответствии со статьей 50 – разрушение конституционного строя, статьи 51, части «а» и «б» – развязывание войны против государства, статьи 52 – сотрудничество с вражеским государством, статьи 53 – шпионаж против страны, главы пятой уголовного кодекса Чеченской Республики Ичкерия, квалифицируемое как преступление против государства, приговаривается: гражданин….. года рождения, проживающий… к высшей мере наказания через расстрел. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

Хошмутдин закончил:

– Свидетельствую, что ты – мусульманин, может быть, повторяю, может быть после горения в аду, ты попадёшь в рай!

Врач ответил:

– Дай Бог!

– Аллах Акбар!

Алим небрежным кивком головы указал парням на пролом в ветхой стене кошары, старика завели внутрь. Послышалась команда:

– Готовсь! – и тут же раздались автоматные очереди.

Несмотря на то, что расстрельная группа не дождалась команды «огонь!», «экзамен», по сути, был сдан на отлично. Показательный суд инквизиции состоялся.

Командир-проповедник подозвал к себе Хизира:

– Тебе, Хизир, отдельное задание. Завтра мы с тобой едем в Джохар (Грозный). Ты же хорошо знаешь город?

– Да, Хошмутдин, знаю.

– Там я оставлю тебя у нашего человека, он всё объяснит…

…Человек Хошмутдина скрывался в хорошо сохранившемся подвальном помещении полностью разрушенного здания, вход в схрон тщательно замаскирован обломками и обложен хитроумными минными устройствами. Метрах в пятистах от основного схрона сооружаются тайники с неприкосновенным запасом и частого использования: медпрепараты, продукты, взрывчатка, запалы и прочее. Хорошая группа обычно имеет несколько НЗ в своём секторе: в разрушенных зданиях, в пустынных местах, в заброшенных садах. Это легко сделать следующим образом: примерно четверть всех завозимых на базу продуктов, годных для длительного хранения, откладываются в НЗ. К осени набирается достаточное количество продовольствия, чтобы спокойно перезимовать. С водой, как правило, проблем не бывает: всюду имеются подземные источники.

Заводской район города на западной окраине города имеет огромную концентрацию всевозможных предприятий, большое число цехов, заводов, разветвленную сеть коммуникаций, переулков, тупиков, проездов. Конечно же, все это идеальное место для надёжных укрытий, а боевики умеют прятаться.

– Салям, Хизир! Друга не узнаёшь? – В ворохе грязных тряпок на прохудившемся диване, лежал, перебинтованный грязными же бинтами, человек. Не дожидаясь ответа на приветствие, выдал тираду, вероятно, только это его и интересовало, – Посмотри, что из меня сделали продажные собаки!.. Мой отряд выжигали огнём, это чеченские омоновцы, предатели, жарили нас «шмелями». Пять человек только выжило… – судя по всему человеку в бинтах очень трудно говорить, он застонал.

В подвале чувствуется густой, резкий запах застоявшейся мочи и экскрементов: подобные укрытия, конечно же, хорошо приспособлены для длительного пребывания, но лишены удобств. Но возможно и полная деградация людей, в них находящихся – тоже является побочным эффектом этих ароматов. Тем не менее, укрытие представляет из себя неплохо обустроенное долговременное сооружение: в подвале имеется кое-какая мебель, ряд железных кроватей, КВ-радиостанция, запасы продуктов, воды, разнообразное оружие, и даже подземный ход на запасной выход. Необходимо упомянуть и о некоторых средствах из наборов гуманитарной помощи, которые посылаются мирному населению, но потоком поступают и бандформированиям.

– Здравствуй, друг… – Из-под бинтов блестят только глаза и виден рот. Но голос знаком. Хизир подошёл поближе, присел рядом, дотронулся до ладони раненого: – Джават?.. Исмаилов?.. ты!?

– Да, это я… – глаза у раненого широко раскрыты, в них читаются боль и безумие, – знаю, Хизир, тебе есть за что мстить, я тебе помогу… Всевышний поможет…

– Я сделал свой выбор.

– Мир тесен, я слышал про тебя.

– Смотри, смотри, Хизир, что сделали неверные с твоим братом по вере, – заботливо поправляя тряпки под головой у Джавата, тихо проговорил Хошмутдин, – разве люди могут так себя вести по отношению друг к другу? Они никого не пощадили, хоть они и называют себя правоверными, но в их душах шайтан.

Араб уже несколько лет был близко знаком с Джаватом, и было бы очень плохо потерять такого ценного человека: смел, жить без риска не может, непреодолимая страсть к экстриму, невероятно работоспособен. Умеет держать своих людей в узде, прирождённый командир и одновременно – идеальный исполнитель любых поручений, дисциплинирован. И самое главное – твёрдая, крепкая вера. Единственная отрицательная черта характера – садист, но это терпимо, так, мелочь. Тем более каких-либо других чувств кроме ненависти к врагу испытывать не положено.

– Хизир… – Джават вновь застонал, – Хизир, мне больно… – и непонятно – от чего больше боль, то ли от ожоговых ранений, то ли попросту началась наркотическая ломка. Слова даются раненому тяжело, его пробирает крупная дрожь, как в ознобе. Попытался поднять руку, но не в силах превозмочь боль, опустил.

Хошмутдин подал знак парню, сидящему рядом, тот вынул из нагрудного кармана мутный целлофановый пакетик, развернул, в нем оказался, по всей видимости, не раз использованный шприц. Сняв с иглы защитный колпачок, стал готовить инъекцию наркотика.

– Отдыхай, Хизир, – предложил Джават, – ты дома. Расслабься…

– Не напрягайся, Джават, тебе нельзя разговаривать, – араб, расстегнув кармашки своего рюкзака, достал какие-то свёртки, пакетики, – я тебе лекарства привёз. Хорошие, импортные…

– Спасибо, брат… Я самый счастливый человек, брат: Аллах вывел меня на джихад и даровал мне по милости своей тяжёлые испытания.

– Молчи, молчи… – чуть ли не торжественно, как на надгробие, алим положил свёртки на патронные ящики стоящие штабелем у стены. – Трудно было до тебя добраться на этот раз, брат, несколько раз от смерти уходил, но всё-таки довёз, доставил…

Картина получилась душещипательной. Молодой чеченец, для облегчения страданий вколовший своему командиру дозу, от умиления пустил слезу, после чего шмыгнул носом, вобрал в шприц прямо из бутылки водку, выпрыснул на пол, и, протерев иглу платком и надев на него колпачок, аккуратно завернул в тот же пакетик. И только после всех этих манипуляций вытер рукавом накатившую на щетину слезу. При этом Хизир подметил отсутствие мизинца на правой руке «медика», на остальных были заметны шрамы.

Ну как же в этом месте не упомянуть про высшую Любовь!? Если Всевышний вывел тебя на джихад, это означает только одно – ты самый наисчастливейший человек на всей земле. Аллах любит тебя, но и ты должен любить Аллаха, и, кроме того: командира, амира, брата по оружию. Всех! А также благодарить Аллаха за выпавшие на твою долю испытания, страдания, невзгоды и потери – всё это подготовка к вечной жизни в раю. А там всего будет предостаточно. Любви Всевышнего нужно добиваться, её необходимо отстаивать и защищать.

Отстаивая интересы отряда, этот «медик», парень по имени Юсуф и пострадал.

Юсуф – хозяйственник, вроде старшины: заведовал и контролировал приход-расход припасов, занимался благоустройством схронов, вёл прочий учёт – обыкновенная работа, как впрочем, и сама война со дня её начала. Воевать он начал ещё с подросткового возраста, и больше ничего не умел, подобных детей войны было много. А то, что баловался наркотиками – так ведь сопротивленцы – тоже люди, подвержены стрессам, страхам, нервным срывам. Для того чтобы не было тяжёлых психических расстройств внутреннее напряжение необходимо снимать доступным образом, тогда Аллах подбодрит упавших духом, придаст им сил для дальнейшей борьбы.

Часто Юсуф растапливал печку с помощью тротила: дровишки сырые, спичек не напасёшься. Это везде так делается. Но это дело к потерянному пальцу не относится.

Однажды в группу передали солидную гуманитарную помощь – сало в вакуумной упаковке. Сало как сало, свиное, высший сорт. Разве что срок хранение истёк, но это ерунда. Во время джихада этот калорийный продукт вполне разрешается употреблять в пищу: в пути и на войне это Аллахом не запрещается.

Когда Юсуф в очередной раз пошёл на ближайший схрон, обнаружил в герметично закрытой пластиковой бочке дыру и отсутствие нескольких упаковок «сала свиного». Дыру явно прогрызла крыса. Заложив отверстие обломками кирпича, Юсуф, затаив в глубине души досаду, обиду и благородный гнев, удалился, при этом дав обет наказать обидчика и вора.

В следующий раз Юсуфу повезло: на дне ямы огромная тучная крыса аппетитно уплетала шмат сала – Аллах услышал молитвы и сам послал обидчика в руки Юсуфа! Выпрыгнуть из ямы ей не составило бы труда, но ловкий Юсуф опередил: придавил её к земле прикладом автомата. Затем, соблюдая все меры предосторожности и подавив в себе чувство брезгливости, вытащил её наружу. Теперь же, осторожно, чтобы не раздавить, прижал её голову и хвост подошвами ботинок и, поковырявшись в носу, стал размышлять, как поступить дальше. Крыса, распластавшись по земле, скребёт впустую лапами, нехорошо ругается.

К врагу нельзя проявлять милосердие, нельзя быть слабым – этого требует Всевышний. Аллах также требует, чтобы муджахиды были суровы к неприятелю, призывает к тому, чтобы воины чувствовали ненависть и ярость по отношению к врагу – без каких-либо колебаний, а любовь – только к братьям по оружию и по вере. Юсуф перерубил тонкую нить сомнения острым мечом уверенности, значит, так тому и быть.

Крыса, пытаясь освободиться, дёргается, ажно жирные волны по телу колышутся; на своем языке противно изрыгает проклятия в адрес Юсуфа и явно богохульствует. Но Юсуф непоколебим, он сделал решение и разработал план мести. Вынув из кармана разгрузки мощный детонатор, густо поплевал на него, сжал левой рукой заднюю часть животного, а правой ввернул детонатор куда следует, то есть прямиком в задний проход: в другое место враг недостоин. Взрыватель, благодаря резьбе, держался надёжно, из-под беспокойного хвоста жизнерадостно торчал короткий фитиль; лапы ускорили свой ход, в интонациях крысы чувствуется уже горькая обида.

Юсуф зажигалкой поджёг шнур, поднял ногу и воскликнул:

– Аллах Акбар!!!

Но крыса против ожиданий «подрывника» не побежала прочь, а извернувшись, подпрыгнула и вцепилась челюстями в ладонь. Ещё секунда и она бы отгрызла ему пару пальцев! Но не успела: её порвало взрывом, попросту лопнула.

Так Юсуф избавился от врага и потерял мизинец…

Араб переключил внимание на Хизира:

– Сегодня поздно уже, Хизир, отдыхай пока. А завтра за работу: ты выходишь на джихад, чтобы возвысить слово Аллаха. А Аллах – это ислам!

– Что мы будем делать?

– Для начала – пустяк: в условленном месте на окраине города нужно дождаться определённую машину с кафирами, там всё готово. Зелёной тебе дороги во всём! – благословил Араб Хизира, – да хранит тебя Аллах…

…Пока ничего не происходит можно и посидеть в тишине, от нечего делать подумать о жизни. Хизир сидит на ступеньке крыльца едва ли не единственного в этом районе чудом «уцелевшего» полуразрушенного дома на окраине города, забора давно уже нет – это самый крайний дом, метров за пятьсот дальше проходит дорога. Если смотреть со стороны дороги, окраина города представляет собой бесконечную полосу какого-то хлама состоящего из нагромождений переломанного кирпича, блоков, покорёженных железобетонных конструкций. Куски сломанной горелой мебели, штукатурки и цемента – вот что напоминает о том, что эти завалы были когда-то жилыми домами. Будто с гигантской стройки навезли огромные кучи строительного мусора. Но если через эти наворачивания пройти немного дальше или просто взобраться повыше, на какую-нибудь кучу, то откроется вид и на сам город, где мрачно зияют пустыми, просвечивающими насквозь оконными проёмами, многоэтажные скелеты мёртвых домов.

Тяжело смотреть на эти здания, в которых когда-то проживали сотни и сотни счастливых семей, где были уют, тепло, где после работы люди отдыхали, воспитывали детей, а по праздникам беззаботно предавались веселью…

По дороге проехал старенький «москвич». Сидящие в нём люди никому не интересны и не нужны, тем не менее, они всё-равно куда-то спешат. Счастливые люди: в этом хаосе у них есть какие-то житейские дела – может это семья? Машина притормозила перед невидимой отсюда рытвиной, аккуратно объехала, двинулась дальше. Появилась женщина с тяжёлой матерчатой сумкой в одной руке, за другую уцепилась маленькая девочка, наверное – дочь. Вроде бы Хизира не заметили, спокойно прошли мимо. У Хизира тоскливо сжалось сердце: вспомнил свою семью, детство…

«…Мама, расскажи сказку[31]31
  Сказка – мусульманская сказка-притча.


[Закрыть]!». «Уже поздно Хизир, завтра рано вставать…». «А ты маленькую сказку расскажи!». И мама рассказывала.

Что же она рассказывала?.. Да, то же самое что и он совсем недавно своим детям:

«Когда-то, в стародавние времена, в далёкой и прекрасной стране, среди зелёных гор и плодородных пастбищ, на берегах полноводной реки, с кристально чистой, хрустально прозрачной и вкусной водой жил простой и прекрасный народ. Люди пили воду из этой реки, орошали ею свои пашни и сады, их пашни становились всё плодородней и богаче, тучные стада приходили на водопой, крепчали стада, ни у кого на всей земле не было плодов вкусней, чем из их садов. Дети рождались здоровыми и сильными, племя росло и никому из их соседей даже в голову не могло придти напасть на них. Люди понимали, что основа их жизни и благосостояния – это чистая вода из реки, и поэтому не загрязняли реку, не бросали в неё мусор, хлам и помои. Они были добры и миролюбивы, и у них не было врагов, потому-что они были сильными.

Шло время, сменялись поколения, племя росло. И однажды кто-то бросил в реку камень. Его примеру последовал другой, но бросил уже бумажку, ненужную тряпочку. Третий, проходя, даже не задумываясь, швырнул огрызок яблока и плюнул. Процесс пошёл: дурной пример заразителен: все кому не лень, не думая о последствиях стали сбрасывать всякий мусор в реку.

Спустя некоторое время река превратилась в помойное болото, берега заросли тиной, дно стало илистым, вода утратила прозрачность и стала мутной. Проходя мимо, люди зажимали носы: до того дурной запах исходил от этой реки. Болезни и слабость поразили племя, усохли пашни, захирели стада, увяли некогда цветущие сады. Видя, что этот народ сам себя довёл до такого состояния, и что они утратили свою былую мощь, на племя напали их завистливые и воинственные соседи и поработили их.

Через какое-то время собрались люди этого племени, и стали решать, как им жить дальше, и как найти выход из создавшейся ситуации. Они разделились на три группы.

Молодые предложили:

– Давайте соберёмся, возьмём оружие и нападём на наших врагов, и тогда, если всемилостивому Аллаху будет угодно, мы победим их. Или умрём за правое дело и станем шахидами.

Более зрелые ответили:

– Мы слабы, и если нападём на своих врагов сейчас, то попросту проиграем эту войну, и жертва наша будет тщетной, никому не нужной. Давайте лучше купим у них лекарства, исцелимся, станем здоровыми и сильными, и вот тогда и нападём на них.

Наконец слово взяли мудрые и почтенные старики:

– О чём вы говорите? Какие лекарства? Разве не делают враги наши лекарства на основе воды из нашей же реки? Чем нам могут помочь эти снадобья? Давайте лучше соберёмся все вместе и очистим реку от помоев и скверны, ведь когда-то она была чиста, и наше племя было здоровым и могучим. Тогда мы снова станем сильны, и наши враги сами уйдут от нас.

Люди послушали своих стариков, и очистили реку. И вновь, как когда-то расцвели сады и пашни, стали тучными стада, вновь стали здоровыми и сильными люди этого племени. Они победили своих врагов, обратив их в бегство и ужас…

Тебе понравилась сказка, Хизир?». «Да, мама. А кто были эти враги?». «Враги внутри нас, сынок». «Я знаю – это бактерии!». «Ой, рассмешил, Хизир! Это река нашей жизни… Ладно, давай спать, пусть тебе приснятся яблоки. Подрастешь, поймёшь…»

Вот и то что нужно: ГАЗ-66 с брезентовым верхом, – движется быстро, будто спешит. Хизир вынул из кармана маленькую, размером с полтора спичечных коробка, китайскую игрушку – маломощную детскую радиостанцию; повернув колёсико выключателя, положил большой палец на кнопку передатчика. Как только военный грузовик поравнялся с ориентиром – небольшим придорожным бетонным столбиком, Хизир вдавил кнопку тонального вызова в корпус игрушки.

– Аллах Акбар!

Удачно получилось: минный заряд был настолько мощным, что машина даже не успела выскочить по инерции, как это часто бывало до того, из клуба объявшего его пламени и смолистого чёрного дыма. Чудовищной силы взрыв унёс жизни двадцати трёх человек.

Отбросив уже ненужную игрушку в сторону, Хизир встал, накинул на голову капюшон плаща, поправив на плече ремень автомата, развернулся, и не оглядываясь зашагал через руины в сторону города.

* * *

Аллах Акбар – Господь велик! С этим утверждением, без сомнений, представители всех конфессий согласны. Любая религия призывают к миру и взаимоуважению. Аллах. Христос будучи распятым на кресте тоже обращался к Богу-Отцу – Элои. Если каждый исповедующий ту или иную веру будет соблюдать все заповеди, то не будет преступлений, убийств, войн, не будет проституции, алкоголизма, наркомании. Но почему в устах ваххабита «Аллах Акбар» – звучит как «бога нет»!? Зло – есть отсутствие Бога…

Куда же исчез двоюродный брат Хизира – Умалат, которого непременно обещал «найти» араб Хошмутдин? В своё время Умалат в составе народного ополчения защищал от бандгрупп свой родной посёлок Сулак[32]32
  Сулак – водная местность (тюрк).


[Закрыть], Кизил-Юртовского района Дагестана. В ополчении не существует отделений, взводов, просто группы вооружённых мужчин по очереди выходят на суточное дежурство по охране посёлка от банд и налётчиков. Президент изрёк «Вооружайтесь!», никто не стал оспаривать этот приказ, все дружно и вооружились своим оружием. А оружия в любой семье предостаточно, и, причём, всякого разного. На подступах к посёлку, у дорог, жители села создали укрепительные сооружения из набитых землёй с камнями мешков, вроде баррикад, где в порядке очерёдности дежурили мужчины, и в случае опасности подавали сигнал определённым количеством выстрелов: «Все сюда!», – ничего сложного.

Конечно, эти сигналы, а именно количество выстрелов, нужно было бы периодически менять: информация просачивалась в банды довольно легко. Но в то время об этом никто и не думал. Кстати, то же самое, в своё время, относилось и к кодовым осветительным, и даже к секретным таблицам милицейских радиокодов – вот их изменяли чуть ли не каждый месяц: не последнюю роль в этом, чаще всего играло не классическое предательство или продажа информации за деньги, а закон гор – куначество, что, собственно, не исключало дачу информаторам и денежного вознаграждения. Довольно часто бывали случаи, когда на отдалённых от мобильников блокпостах, приходилось передавать информацию открытым текстом только потому, что отряды своевременно не получали шифровальные таблицы. Внутри отрядов положение спасало владение национальными языками, в таких случаях от бандитов по рации нередко можно было услышать искреннее эмоционально-возмущённое: «По-русски говори, да!» Им отвечали по-русски.

Когда ваххабитские проповедники кричали: «Бей ментов!» – мужчины с этим утверждением, вроде и согласны были, но, так как ваххабитское учение идёт вразрез с истинным, чистым исламом – это уже было дело принципа, никто сотрудничать с ваххабитами-бандитами не желал, и за просто так «бить ментов» не жаждал. Да и бандитский беспредел по сравнению с ментовским какое-никакое различие всё-таки имел: ваххабизм – дело мутное, нечистое. Последователи чистого ислама понимают в чём опасность течения ваххабизма – изменение традиционного ислама, искажение основ религии. Такие люди открыто осуждают бандитов, лишают их своей поддержки, помогают правоохранительным органам в выявлении и поиске боевиков.

Но были и такие, которые соглашались сотрудничать с ними, немудрено: прослушаешь лекции профессиональных мозгокрутов, извилины мозгов до такой степени переплетутся, скрутятся, что порой трудно бывает их выкрутить обратно в правильную сторону. В таких случаях родственники, заранее договорившись между собой, натурально стукали «заблудших» сзади по голове чем-нибудь тяжёлым, и в бессознательном состоянии увозили куда подальше.

Через месяц-другой парни, бывало, приходили в себя, ваххабитская промывка мозгов теряла свою силу. Но очухавшись от религиозной сектантской дури, для бандитов они становились врагами, и рано или поздно их настигала месть за вероотступничество – все «отступники» это знали и старались скрыться от бывших своих духовных покровителей куда подальше.

Не секрет – у многих людей в посёлке, где проживал Умалат, где-нибудь да были родственники – члены банд: если дочь кумыка или аварца выйдет замуж за чеченца, всё, появляются родственники, кунаки, и в случае, если кто-либо из этих родственников, неважно по какому поводу, появится в доме дагестанца, дагестанец, как того требует адат – кодекс горских законов, обязан его охранять. И наоборот. Сложно, но закон выполняется строго, иначе можно навечно испортить свой мусульманский авторитет и заиметь кровных врагов совершенно с неожиданной стороны.

Теперь что касается сотрудников милиции «ментов» – тоже, кстати, дело мутной водичкой разбавлено. Не секрет, рассказывал Умалат, не суть важно – по какой причине попал в отдел милиции человек, но выходил он оттуда частенько инвалидом – так говорят в народе. Никто не жаловался: знали – крышуется всё и вся! У каждого из сотрудников есть крыша, покровитель в виде родственника – работника прокуратуры или во властных структурах. Задержанный конечно мог и наврать, мол, есть у меня такой-то и такой-то там-то и сям-то, но это элементарно проверяется – да хоть по тому же телефону, и последствия лжи могут быть только плачевные. Если же у задержанного действительно есть высокопоставленный родственник или кунак – считай – крупно повезло, отпустят. Немудрено – население весьма недоброжелательно относится к работникам милиции, и этим фактом ваххабитские проповедники успешно пользуются. Но, – недаром говорят: наша милиция народная, какой народ, такова и милиция. Что ни говори, но в борьбе с ваххабитами народ и милиция всё-таки спаяны крепко.

Сам по себе Умалат – парень неплохой, рассудительный, стоящий у чистых истоков праведный, правоверный мусульманин. С детства воспитывавшийся в классических традициях ислама, впитавший веру с молоком матери, имел своё мнение о происходящих событиях, а знание – это иммунитет от ваххабитской заразы. Зараза липнет к тем, кто не разбирается в вопросах религии. Пророк предупреждал о расколах и разногласиях: «…люди, совершающие хорошие речи, совершающие мерзкие деяния…» – это, как утверждают истинные мусульмане – о ваххабитах. Хотя сами ваххабиты при этом, «единственно истинными» называют только себя.

Основоположник ваххабизма ибн Абдульваххаб был прекрасным проповедником, иначе у него не было бы столько последователей. Он называл новшеством те деяния и обряды, которые основываются на Коране и Сунне Пророка, такие как: посещение могил усопших, чтение за них Корана, прощение грехов за них у Аллаха, собирание для чтения зикра (упоминания Аллаха), празднование мавлида и прочее, что несет в себе нравственно-воспитательный характер в Исламе. У многих людей, не разбирающихся в вопросах религии, это вызывает ложное понимание того, что ваххабизм, якобы – единственно нравственно чистая и «правильная» конфессия. Призывая к этому «очищению религии», последователи этой идеологии в первую очередь обвинили настоящих мусульман в язычестве, то есть поклоняющимися идолам, а сами же объявили себя истинными поборниками единобожия. После чего разнесли по миру такие идеи, что всех мусульман, которые не признают их учение, разрешается убивать, что их имущество и женщины становятся дозволенными и их можно присвоить, а их детей разрешается брать в плен и в рабство – эта «изюминка» главное отличие от чистого ислама. В результате всего этого мусульмане стали воевать друг против друга, они оказались разрозненными.

Идеи ваххабизма расцвели с новой силой двести лет тому назад, в результате чего всё это время льётся кровь сотен тысяч мусульман. Ибн Абдульваххаб прожил целых 92 года, и в 1206 году, когда он умер, некоторые историки того времени написали «в этот год помер отвратительный»…

А где же диалоги, где же захватывающее действие: горячая стрельба, головокружительная погоня, лужи венозной крови!? – оглядываясь назад спросит пытливый и проницательный читатель, – Как же, в конце-концов, Умалат ушёл от бандитов?

Отвечаю: диалогов нет, потому-что всё это является выстраданным монологом Умалата. А ушёл он от араба просто: километров десять прошёл пешком до горячего асфальта федеральной трассы, отряхнулся, сел в проезжающий маршрутный автобус, и примерно через час прибыл в Дагестан. Несмотря на всеобщий бардак, частные маршрутные автобусы ходят везде, при желании на попутке можно и в Грузию уехать.

Разве что для порядка можно привести его разговор с матерью:

– Здравствуй, мама! Я уезжаю, срочно!..

– Куда, сынок!?

– На Север. Детали – письмом… где мой большой чемодан?

– Там же холодно, Умалат!

– В холоде лучше сохранюсь, мама!.. Где мой итальянский галстук?

Умалат, скрываясь от, не поймёшь – то ли родственников, то ли «доброжелателей» – ваххабитов, уже несколько лет живёт и работает на необъятных просторах севера. Что интересно: туда же, бывает, самостоятельно депортируются и скрывающиеся от правосудия и своих кровников, экстремисты. Рано или поздно правоохранительные органы бандитов вычисляют. Случаев кровной мести или за «отступничество» пока не наблюдалось. Но это – пока.

В связи с этим мне вспоминаются крепко-накрепко забытые народом исторические факты.

Во время гражданской бойни двадцатых годов прошлого столетия, некоторые заинтересованные лица, которых обычно маловато, втолковывали тёмному, безграмотному, но богато вооружённому северному народу, которых, по сравнению с ними, было многовато: «Вот придут красные супостаты, знайте, это – бесы! У них даже рога на голове растут!», – это, дорогие мои, не чёрный юмор, так оно на самом деле было и некоторыми очевидцами тех событий в своё время неоднократно описаны, – вот где были кишки и венозная кровь обеих сторон!

С великим, искренним, удивлением выяснилось: рогов то, оказывается, у супостата не имеется! При более глубоком, внимательном и вдумчивом изучении анатомического строения организма, процесс которого я не желаю описывать, обнаружилось, что даже внутренности – один к одному, как и у всех нормальных людей. Впрочем, как и у тех же «заинтересованных лиц» с их семьями. Бедолаги, эти лица даже матерную лексику употребить не успевали, не то что – помолиться. Вот, оказывается, к чему могут привести спекуляции на религиозных и национальных чувствах. Да разиж энтих проймёшь? Говорим же мы своим детям: «Нельзя огнём баловаться – это не игрушка, огонь не выбирает кого сжечь!». И ведь дети слушаются своих умудрённых опытом родителей, не играют с огнём.