Текст книги "Война (СИ)"

Автор книги: Андрей Минин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Что здесь происходит? Смирновы? Не понимаю...

Меня пронесло дальше, пока я не остановился на поляне позади этого элитного поселка. Тут располагалась ферма. Мычали коровы. Пространство со всех сторон было прикрыто сараями, окрашенными в красный цвет с белыми наличниками на дверях, окнах и откосах. Члены известных фамилий, чьи гербы я видел, собрались здесь. И Смирновы тоже. Узнаю родственников. Странно только что их так мало, наш род не назовешь малочисленным. Где остальные?

Продолжая размышлять, я пришел к выводу, что сюда меня притянуло из-за родственников. Общая кровь. Правда, что эта за сила, мотающая меня по всему миру и которую я не могу обуздать, я не понимал.

А вот и Глеб Калязин. Стоит рядом с мачехой и моими братом и сестрой. Отец топчется позади них и с нежностью держит за руку Людмилу. Ненавижу их.

Все они собрались вокруг глубокой ямы в земле, что была заполнена червями. Не знаю, как им это удалось, но она просто кишела ими. Хорошо что я не чувствовал запахов в этом состоянии, так как меня от одного вида извивающихся, ползающих друг по другу червей клонило исторгнуть все из желудка. Невероятно мерзкое зрелище.

Люди молчали, внимательно следив глазами за манипуляциями человека, что стоял ближе всех к яме. Он в этом момент наклонился над ней и широко открыл рот. Я попытался подлететь ближе, и у меня это получилось, только вот я быстро об этом пожалел, так как из первых рядов удостоился чести наблюдать за тем, как изо рта человека выползает червяк. Длинный, белый, весь в слизи, он тянулся и тянулся из его рта, пока не выполз полностью и со шлепком не упал в яму к другим червям, раздавив часть из них и пустив им кровь. По яме прошла дрожь. Черви стали двигаться активнее. Окружившие яму бояре, действуя по команде, начали подносить к ней и бросать в нее тухлятину, гнилые овощи, мертвые туши коров, овец и даже людей. До того они были сложены в сарае. Работали все. Взрослые, старики. Дети несли в руках корзинки с подгнившими яблоками и сбрасывали их в яму. На их лицах было видно недовольство, но родители их приструнили. Взрослые носились от ямы к сараям и обратно, не обращая внимания на то, что перепачкали кровью животных и людей всю одежду. Их словно подменили. Передо мной были не кичившиеся своей силой благородные русские бояре и князья, а фанатики, как изображают их в прессе и по телевидению. Чего они добиваются? От всего этого действа смердит мерзостью и неприятностями.

Живая яма наполнялась мертвой плотью и органикой. Черви въедались в нее, прогрызали себе путь и требовали еще и еще.

Я осознал. Червей нельзя было накормить. Они были ненасытны. Ими двигал не голод, а алчность. Что-то изменилось. Это уже были не наши, земляные черви, на которых мы ловим рыбу. Нет. От них веяло пустотой, гнилью, отчаяньем и скорбью. Не знаю, как я это понял, шестым чувством или своими способностями, просто понял. Запаха я не чувствовал, в состоянии в котором я сейчас находился я воспринимал окружающее пространство иным образом, улавливая сложно объяснимые вибрации.

Человек что все это начал поднял руку и все вокруг остановились. Он сказал.

– Первый шаг сделан, друзья. Зерно гнили посажено.

Он улыбнулся, но улыбка на его лице выглядела неживой, словно он не умеет или разучился улыбаться и делает это только по старой памяти.

Бояре перестали выглядеть безынициативными куклами и заволновались, начав переговариваться и шептаться.

– Как я и обещал, вы получите силу, обещанную вам Энеем. Берите, – жестом указал этот человек на яму червей.

В этот момент меня потянуло назад, в камеру и я не досмотрел представление.

Вот я и вернулся. Чувствовал я себя по-другому. Сложно объяснить. Обновленным? Чистым и грязным одновременно? Свободным? Не знаю. На третьей ступени ощущаешь себя иначе.

В тишине раздались хлопки в ладоши. Я и забыл, что не один здесь. Теперь, когда у меня не кружится голова и нет пелены перед глазами я рассмотрел того кто сидел на стуле перед решеткой что заменяет мне одну из стен.

– Поздравляю, – сказала мне пожилая женщина, с сединой в волосах. Погоны полковника, на рукав пришиты четыре широких полосы. Надо же. Выходит это она тот кудесник четвертой ступени, которым меня стращали. – Ты так молод, мальчик, а уже смог прорваться на третью ступень. Удивительно, – покачала она головой. – И какого это? Потрясающе, да? Наблюдать, как твое средоточие и дух рвутся в клочья, тебя переполняет боль, кажется, что голова взорвется как переспелый арбуз, а сердце остановится, но все проходит и на старом месте расцветает что-то новое, более совершенное и прекрасное, – она улыбнулась, словно вспоминая то, что давно для неё прошло. – Ты правильно сделал, что вошел в состояние медитации, так процесс изменений идет мягче. Умный ход. Я и впредь буду следить за твоим прогрессом.

Договорив, полковник встала со стула, придвинула его к стене, позвала дневального, и ушла не попрощавшись. О моих полетах в виде бестелесного существа она и слова не сказала. И я промолчал. Нужно вначале подумать. Кажется мне, что говорить о таком не следует.

За мной пришли через три дня.

– Это твое, – кинул мне на кровать мешок отец Олег.

Горловина мешка открылась, и я увидел край своего кителя, что у меня забрали, перед тем как посадить сюда. Погоны были другие.

Я криво улыбнулся.

– Меня что, повысили в звании?

– Кудесник третьей ступени должен носить погоны старшего лейтенанта.

Я промолчал, а он спросил.

– Злишься на Церковь?

Вот ведь гнида. Еще спрашивает? Я не смог сдержать гнев и высказал все, что накипело на душе.

– А не должен? Вы посадили меня в эту вонючую камеру! Вы пытали меня своей силой, и вы же оставили меня лежать на полу полумертвого! Если бы я не очнулся и не подлечил себя, умер бы.

Четки в руках отца Олега вспыхнули белым огнем и погасли. Оправдываться он не собирался и сухо высказался.

– Ты свободен. Все обвинения сняты.

Злость и не думала уходить.

– И в чем меня обвиняли?

Инок промолчал, не ответив на этот вопрос. Я вынул из мешка форму и начал молчаливо одеваться.

– Тебе следует знать, что княжеский род Смирновых вычеркнут из бархатной книги навечно, – этим он меня не удивил. О чем-то таком я уже догадывался. Впрочем, я нахмурился, чтобы не смущать своим беззаботным видом отца Олега. – Как и десяток других родов. Они сбежали из страны, распродав имущество, которое можно было продать незаметно и, не привлекая внимания. Все что осталось конфисковано в пользу казны. Тебе не достанется ничего, – на этом моменте он паскудно улыбнулся. Не такого поведения ждешь от Церкви, не такого...

Я снова не сдержался.

– Злорадство – грех, отец Олег. Гореть вам в адском котле.

Он вспылил. Замахнулся на меня четками, вновь вспыхнувшими белым огнем, но не довел руку до конца и не ударил. Лицо раскраснелось, глаза метали молнии, но руку он удержал.

– Я презираю таких как ты, мальчик. Думаешь, я поверю, что ты добился такой силы в своем возрасте без помощи оттуда? Если бы не прямой запрет отца Язона на твое повторное дознание, ты бы заговорил со мной другим тоном, сученыш.

Кинув мне под ноги словно подачку, мой военный билет и пару официального вида документов, он развернулся на пятках и ушел, оставив меня один на один с караульным. Тот мялся на месте и отводил от меня взгляд. Дверь в камеру осталась открытой.

Я поднял свои документы и проверил. В военный билет вписали мое новое звание, но должность оставили ту же. Я по-прежнему заместитель командира пятой роты. В гербовой бумаге, смятой пальцами отца Олега и расправленной мной, меня извещали о том, что мое дело находится на рассмотрении в боярской думе. Княжеский род Смирновых отныне предан забвению. В связи с этим я теперь Семен Бесфамильный.

Я перепроверил. И, правда. В военном билете мне сменили фамилию.

– Вы можете идти, старший лейтенант.

Очевидно, караульному было неуютно находиться рядом со мной. Он и так услышал много чего лишнего. Я промолчал и просто прошел мимо рядового, приложившего руку к виску. Поднявшись наверх, я проскочил через еще один пост охраны. Документов от меня не требовали, очевидно, они знали кто я такой, да и не было у них постояльцев кроме меня. Эти солдаты тоже старались меня не злить и смотрели куда угодно, только не на меня.

Я вышел на улицу и поежился. В весенней курточке было холодно. Январь он и в Крыму январь. Утром минус пять градусов. Я оглянулся. Здание, в котором меня содержали, было каким-то каменным домом в три этажа. Наверху жили офицеры, а большой подвал был переделан под помещение гауптвахты. Меня встречали. УАЗ роты с командиром Налбатом за рулем стоял прямо перед крыльцом дома. Я открыл скрипнувшую дверь и залез внутрь. Злость ушла.

Я не знал, что сказать и просто сидел, наслаждаясь теплым воздухом, что дул на меня из печки. Командир сам начал разговор.

– Били?

Я поежился. Вопрос был интересным.

– Нет. Жесткий допрос в первый день, а потом полная неизвестность.

Он промолчал. Завел двигатель, и мы поехали. Молчание затягивалось и я спросил.

– Как дела в роте?

– Сложно. Каждый день предпринимаем попытки атаковать. Много раненых. Удалось сдвинуть фронт глубже, но ценой существенных потерь. Командование не может ждать. Нельзя дать англичанам укрепиться в Крыму еще сильней.

– Свиридов, Стародуб, Купельманн, остальные лейтенанты. Как они?

– Живы. Постоянно вспоминают о тебе. Сам знаешь, нас не пускали к тебе на свидания. Кирюхин «в тайне» готовит праздничный обед.

Я улыбнулся. Все же не забыли меня.

– Солдаты тоже вспоминают о тебе с теплотой. Ты хороший командир, Смирнов.

Я вяло поправил.

– Бесфамильный.

– Слышал, – сурово кивнул Налбат. – Даже в газеты просочилось. Десяток старых, казалось, верных отчизне родов сбежали, бросив родину. Их вычеркнули из бархатной книги. Только думается мне, сбежали они не от войны, как почему-то решило большинство. Мы то с тобой знаем, что произошло у нас в роте и как казалось обычный солдат утер нос отцу Олегу. Только вот сделал он это оригинально. Не видел еще тех, кто может превращаться в зловонную лужу, – командир хмыкнул. – Нехорошие вещи происходят, Семен, и как я не люблю Церковь, стоит отдать им должное, панику они подняли не зря. – Налбат посмотрел на меня. – Ты так и не вспомнил, кто этот солдат? Откуда он тебя знает?

Я покачал головой.

– Нет.

– Жаль. Впрочем, это теперь не наше дело.

– Я удивляюсь, как меня вообще отпустили. Все же Смирновы теперь предатели.

– Ты то в чем виноват? Да и фронту нужны кудесники. Ситуация сложная. Хотя-я-я, – командир задумался. – Думаю, не возьми ты третью ступень, тебя бы еще долго продержали за замком, а так Церкви пришлось отступиться. За тобой ничего нет, иначе бы после первого допроса, ты бы оказался в застенках монастыря.

Я поежился. Зря я, похоже, поднял голос на отца Олега. Теперь придется оглядываться чаще.

– Я раньше не имел дел с монахами. Они все такие? – Спросил я, стараясь отогнать от себя мысли о пытках над моим разумом.

– Не стоит ровнять всех их с отцом Олегом, ты же о нем говоришь?

– О нем.

– Он фанатик, истово ненавидящий нечистую силу, вроде той, с которой мы столкнулись. И он имеет дурную славу даже среди своих собратьев. Забудь о нем. Вряд ли вы еще встретитесь.

– Монахов отозвали?

– В ротах и бригадах, да. А в полках всегда есть свой штатный инок. Теперь ты знаешь зачем. У них нюх на всякую мразь.

– Можете рассказать об этом подробнее? О нечистой силе? Что это?

– Вечером. Там долго объяснять. Да и нам есть о чем поговорить помимо этого.

Мы подъехали к новому расположению роты, и машина нырнула в спрятанный в земле блиндаж. Сверху его закрывала сетка, маскирующая это место под овраг с травой. Рядом блестело гладью воды большое озеро.

– Где это мы?

– Поселок Пролетарка. Со всех сторон как видишь озера. Запомни. Подходить к ним нельзя. Адмирал Дрейк может дотянуться своей силой даже сюда.

– Это он обладает властью над морями и океанами?

– Он. И над пресной водой тоже, так что утащит тебя на дно и поминай, как звали. Воду можно брать только из колодцев или подвозную.

К машине подошли наши штатные механики.

– С возвращением старшина. Ой. Старший лейтенант.

– Поздравляем с новым званием.

– С возвращением.

Было приятно. Солдаты меня не забыли.

– Спасибо мужики. Спасибо.

На душе стало хорошо. Плевать на отца Олега и Церковь. Я на своем месте.

В воздухе раздался свист. А потом удар над головой и взрыв рядом с окопом. Мы все пригнулись, и нас присыпало землей и песком.

– Привыкай, – сказал мне Налбат, хлопнув меня по плечу. – Тут такое постоянно. Англы не жалеют припасов.

Пока командир знакомил меня с новыми окопами и расположением роты, мы прошли все траншеи от начала и до конца. Много новых лиц, что заменили тех, кто погиб или отправился лечиться в тыл. Не всегда можно было вылечить человека по щелчку пальцев. Налбат хромающий на правую ногу тому доказательство. Рана, нанесенная кудесником четвертой ступени, так и не зажила.

Вот мы и дошли до офицерского блиндажа. Больших отличий от прошлого нет. Караул, что отдал нам с командиром честь, печь, на это раз сложенная из кирпича, радист на своем месте, две комнаты, для младших офицеров и Налбата и общее помещении для совещаний с большим столом и слабым освещением. Все тут пропахло куревом.

Первым меня заметил Свиридов Миша.

– Семен вернулся.

Офицеры встали из-за стола и начали пожимать мне руку.

– КИРЮХИН!

– Несу, командир Налбат, – выскочил из своего закутка солдат.

На стол был выставлен большой мясной пирог с грибами и томатами. Пахло очень вкусно.

– Спасибо, – сказал я нашему повару, пожав ему руку. Он кивнул, шепнув мне на ухо, что меня тут ждали, и ушел за чаем для нас.

– Нус-с-с-с, – поднял кружку младший лейтенант Ветряков, – за Семена. И за то чтобы монахи шли в жопу!

Все рассмеялись и мы чокнулись. Даже нелюдимый Налбат, что посмотрел на Ветрякова неодобрительно, чокнулся со всеми. Потом были разговоры. Со мной поделились последними новостями.

– В соседней с нами, четвертой роте все молятся на командира, – экспрессивно, размахивая руками, рассказывал мне Ветряков, которого тоже знатно потрепала вся эта история. Глеб Калязин был в его взводе. – Если бы не он, к утру, они все были бы мертвы.

– А что там было? – Спросил я Налбата. Тот неохотно рассказал.

– Поветрие. Английский лорды – волшебники любят такое. Я вовремя заметил, что с воздухом рядом с нами что-то не так и поспешил туда. Успел откачать солдат и разогнать хмарь над окопами. Сам надышался этой дрянью.

Удивительно. Все же Афон Налбат очень опытен. Я бы в такой ситуации растерялся и не смог ничем помочь. Это нашей роте повезло, что командир и его заместитель, я – кудесники. В других ротах в большинстве своем командуют обычные люди. Нас, обладающих силой мало.

Душевно посидели. Меня сегодня не дергали и позволили отдохнуть. После обеда я сразу направился в штаб батальона. Только оттуда можно позвонить домой. Письма от Алисы и Юлианы я получил, но мне хотелось живого общения. Как они там без меня?

С командиром батальона и его заместителями я не пересекся, оно и к лучшему. Сразу пошел к связистам и те выполнили мою просьбу, соединив меня с домом.

– Алё? – Прозвучал голос в трубке.

– Алиса? – Спросил я.

– Семен? – Переспросила она, с дрожью в голосе.

– Я.

– Как ты? Здоров? Не ранен? – В голосе жены было неподдельное волнение за меня. – Нам сообщили, что тебя взяли под арест, а потом пришли газеты. Смирновы отныне вычеркнуты из бархатной книги. Со мной уже связывался отец. Хочет, чтобы я вернулась с Юлианой домой, пока все не уладится.

Сердечко у меня екнуло.

– А ты?

– Бросила трубку. Ты наша семья.

В глазах защипало, но я удержал себя от слез. Как-то это не по-мужски. Я совсем расклеился.

– У меня все хорошо. Здоров. Обвинения сняты. Взял третью ступень. Теперь я старший лейтенант, но по-прежнему служу под командованием Налбата, заместителем командира пятой роты.

Я старался говорить быстрее. Связист, чье место я занял, уже показывал мне на часы. Очередь.

– А фамилия?

– Боярская дума будет решать.

– Славу богу.

– Как вы там? Как Юлиана, шарик, наши работники? Рассказывай все.

Поговорить удалось еще пять минут, и потом я был вынужден повесить трубку, пообещав писать письма почаще.

– Спасибо, – сказал я тому связисту, что уступил мне место и вышел на улицу.

Батальон готовился к бою. Подходили новые танки, подкрепления, летали над головой истребители. Осуществлялась перегруппировка сил. Выходит скоро новое большое наступление.

Страшим лейтенантом быть приятнее, чем старшиной. Теперь первым в большинстве случаев отдавал честь не я, и вертеть головой по сторонам приходилось реже. Нашим батальоном командует майор Грозовой, обычный человек, а его заместители капитаны или старшие лейтенанты, так что начальников тут немного.

Вернувшись в роту, я стал искать командира. Мне хотелось побольше узнать о третьей ступени кудесника, о которой я мало что знал. Да и других вопросов накопилось изрядно. Нашел я его на берегу озера. Вопреки своему же совету, он сидел у самой кромки воды и бросал в нее камешки. Я не спеша пошел к нему, и тут вода рядом с ним вздыбилась и превратилась в гротескную руку из воды, что попыталась схватить командира, но тот вспыхнул вспышкой золотистого света, похожей на силу отца Олега и вода опала обратно в озеро, расплескавшись тысячей брызг. Я вскрикнул от испуга и побежал на помощь к Налбату, что мрачно улыбался, всматриваясь в воду.

Моя поддержка ему не потребовалась.

– Что это было? – Громко спросил я, часто дыша после спринтерского забега.

– Адмирал Дрейк резвится, – усмехнулся мне комроты.

– Я думал он кудесник пятой ступени?

Вопрос прозвучал не полностью, но и так понятно, что я имел в виду.

– Верно. Но и его силы ограничены. Или ты думаешь, он может показать всю свою силушку, сидя как корабле в бухте Севастополя, дотянувшись до меня даже оттуда? Нет. Это лишь жалкие отголоски его настоящей силы, которых правда хватит, чтобы убить любого человека или слабого кудесника. Но не меня. Видел вспышку?

– Да.

– Я разрабатываю новую форму для противодействия любителям поиграть с водой. У англичан много таких умельцев.

Я удивился.

– Вы сами разрабатываете для себя формы?

– Присядь ка, – сказал он и я сел рядом с ним, на каменистый берег озера. Днем солнце достаточно прогревало камни, и температура воздуха понималась до плюс восьми градусов, как сегодня. Ночью снова ударят заморозки. Удивительное место Крым.

– Скажи, ты видел в продаже книги с формами для кудесников третей ступени?

– Нет. Но у меня и не было к ним доступа раньше.

Он покачал головой.

– Не в этом дело. До второй ступени включительно развитие кудесников идет линейно, по шаблонам. Начиная с третьей ступени, чужие формы бесполезны. Во-первых, ни одна бумага, даже специальная не выдержит силы написанного в ней и банально сгорит, а во-вторых, на третьей ступени дух кудесника претерпевает необратимые изменения, и разработанные другими кудесниками формы попросту не будут работать. Из ремесленника ты превращаешься в творца. Понимаешь теперь? Чем выше ты поднялся к вершине, тем сложнее развиваться. Начало, путь, постижение, дух, просветление.

Я открыл рот, чтобы задать вопрос, но Налбат меня остановил.

– Вопросы потом. Слушай.

Я кивнул.

– На третьей ступени, вокруг твоего духа нарастает новая оболочка. Это так называемая воля. На нашей ступеньке силы, формы первого уровня больше не нужны. Все простые действия мы выполняем, используя волю. Воплощенное желание.

Командир начал оглядываться. Увидев сухую корягу на берегу, он приманил ее к себе, и она по воздуху приплыла к нам, упав у наших ног.

– Понял, что я сейчас сделал?

– Использовали волю?

– Верно. Попробуй. Пожелай, чтобы это коряга сгорела. Зажги ее.

– Как?

Он промолчал, пристально посмотрев на меня своим черными глазами.

– Ты что, не слушал меня? Используй ВОЛЮ!

Вот я его и разозлил.

Используй волю, легко сказать, проворчал я про себя, став пристально вглядываться в корягу. Мысленный посыл – желаю, чтобы ты загорелась – не помог. Еще бы. Я почувствовал себя дураком. Выходит, кроме желания нужно что-то еще? Средоточие сейчас не нужно. Формы я не использую. Значит необходимо использовать этот второй слой духа, волю, но как? Отщипнуть от нее силу не получается.

Я посмотрел на Налбата. Тот не обращал на меня внимания и тренировался, испуская из себя волны золотистого света. Мой горе учитель помогать видимо не собирался.

Я пробовал и так и этак. Экспериментировал и кажется, нащупал нужную дорожку к цели. Я должен был направить свое желание, мысленный посыл не в предмет, на который я хочу воздействовать, а на дух. Нужно погрузить свое желание во вторую оболочку. Как только мне это удалось, коряга под нашими ногами задымилась и вспыхнула слабым пламенем, возгоревшись с одного конца. Воля истощилась, но не сильно. Я мог продолжать свои эксперименты.

Налбат отвлекся от своего занятия и выказал мне свое недовольство.

– Я в свое время справился за двадцать минут, а тебе понадобилось все пятьдесят. Больше работай головой, а не ешь в нее.

Так, после моего успеха он пояснил мне про волю более подробно. О ее универсальности и полезности. Воля – не берет силу из средоточия, а черпает ее из второй оболочки. Сила воли кудесника зависит от генетических факторов. От крови. Чем больше предков кудесников у тебя в роду и чем могущественней они были, тем сильней и твоя воля. Так, бояре могут заменить волей все формы первой ступени, экономя при этом силу в средоточии. А члены княжеского рода, зачастую могли заменить волей формы второй ступени. Это был известный всем максимум. Заменить волей формы третьей ступени не удавалось еще никому.

– Ты из княжеского рода. Так что тренируйся. Тут я тебе не помощник. Я сам из боярского рода, притом далеко не близкий родственник нашего главы, так что в этом ты меня должен обогнать и показать не этот результат, – он кивнул на еле горящую деревяшку под нашими ногами, – а такой, – палка вспыхнула огнем полностью, – и даже больше. Понял?

– Да.

– Тогда у меня к тебе вопрос. Прорываясь на третью ступень, ты не заметил ничего странного? Именно на этой ступени проявляются переходящие в роду мутации. Особые способности известных фамилий, как «золотой щит» у Рюриковичей или власть над морями и океанам лорда Фрэнсиса Дрейка.

Я ответил отрицательным покачиванием головы. Не хотел говорить правду, тогда бы пришлось рассказать, что я видел, летая по миру призраком, и хоть о путешествии во Францию я мог и умолчать, упомянув только свои прыжки по Российской Империи, но шестое чувство нашептывало мне, что знать об этой моей способности никому не нужно. То в чем участвовали мои родственники, пахло изрядной дрянью и мне не хотелось иметь с этим ничего общего. Воспоминания об отце Олеге и его угрозах были еще свежи.

– Жалко. Это было бы неплохим подспорьем для тебя. Я навел справки через знакомых. Княжеский род Смирновых был скрытен, старался не разглашать силу своей крови, но нет-нет, но слухи распространялись. Так твой прадед умел ходить через стены. А его брат, становиться на короткий миг неуязвимым к любому виду урона.

Я поднял брови в удивлении.

– Разные способности?

– Такое бывает. Неспроста это называется мутацией. Жаль, что семейные таланты просыпаются не у всех. Я вот тоже ничего не получил.

– Да. Жаль...

Налбат ничего не заподозрил.

– Теперь поговорим о самом важном. О формах третей ступени и сложностях что тебя ждут впереди. Обычно с этим помогает семья, все же у родственников схожее строение духовных оболочек и советами и другими уловками и секретами семьи можно помочь новоиспеченному кудеснику, что перешел из низшей лиги в высшую, но это не твой случай, так что я расскажу тебе, что знаю сам, а там уже ты или справишься, если талант позволит или застрянешь на месте, превратившись в пародию на кудесника третьей ступени. Все что я тебе рассказываю, есть в книгах по теории, но ты только впустую потратишь на них деньги. Там больше воды, чем полезных знаний. Начнем. Как я раньше сказал, из ремесленника, работающего по лекалам, ты превратился в юного творца. Только ты теперь определяешь, кем станешь. Потенциал у всех разный, как и способности. Кому-то лучше дается уничтожать все вокруг. Кому-то созидать. У кого-то несомненный талант управлять огнем, а у кого-то воздухом. Свои сильные и слабые стороны должен найти ты сам и на основе их, создать первую свою форму, подходящую именно тебе и никому больше. Начнем с основ.

Я приготовился слушать. Черт. Не повези мне с таким командиром роты и чтобы я тогда делал? Посторонние мысли не мешали мне запоминать каждое слово, что вылетало изо рта Налбата.

– Формы третьей ступени создаются на основе форм второй и первой ступени. По-этому, тебе все же придется заглянуть в библиотеку, чтобы расширить свои знания форм. Тем более сейчас, во время войны некоторые формы, ранее запрещенные к широкому распространению временно рассекретили, и ты можешь почерпнуть из них несколько интересных умений. Скупать все не надо. Бери те формы, в которых много незнакомых тебе знаков.

Все формы – это рисунки, в которых перемешаны дерганные линии, геометрические фигуры, смесь алфавитов земли и просто непонятная мешанина из клякс. Несмотря на кажущуюся бессистемность – в этих рисунках была гармония и завершенность. Раньше я не улавливал смысл всего этого. Не понимал механику работы формы. Сейчас же... тоже не понимал. Бред какой-то. Надеюсь, командир объяснит, что тут к чему.

* * *

– Чего усмехаешься? – Спросил у своего друга адмирала английского флота, лорд Кавендиш.

– Да играюсь тут с одним русским кудесником. Он решил меня подразнить, камешками в озеро покидать. Представляешь? Думал, схвачу его водяной рукой, притоплю засранца, а он ее развеял, применив что-то из арсенала инквизиторов.

Кавендиш вспылил.

– Ты можешь быть серьезным?!

– Марк, ну что опять? Тебя принцы подослали?

– Они обеспокоены. Весь мир над нами смеется. Королева недовольна ходом компании.

– А что она и другие лорды хотели? Думали, будет легко? Пф-ф-ф, – фыркнул лорд Фрэнсис Дрейк.

Каждое свое следующее слово Марк Кавендиш отчеканил.

– Разведка доложила, что русские пойдут в атаку всем фронтом через три дня и королева приказала в случае полного краха компании, смыть весь этот поганый полуостров с лица земли.

– Сделаю, – отмахнулся от Кавендиша адмирал, которому было глубоко плевать на планы королевы по захвату новых земель. Его интересовала только личная сила и новые знания.

Тем временем, из Франции, союзницы Англии, приходили все более печальные новости. Падеж скота по всей стране. Страх голода. Эпидемии болезней. Странное поведение животных. Перелетные птицы, что обычно зимуют во Франции, начали массовую миграцию. В стране что-то происходило и соседи Французов с настороженностью на них смотрели, пытаясь понять, несет ли это угрозу им и всему миру. Время уходило сквозь пальцы...

Глава 5

Шел уже четвертый день нашего наступления. Усталость была неимоверная. Поспать удавалось не больше чем три часа в день, а потом мы снова шли в бой.

Со всех сторон раздавались крики боли и зов о помощи. Фронт шел вперед.

– А-а-а-а, – страшно кричал один из вражеских солдат, лежа в яме, оставшейся после удара авиационной бомбы. Ребята из моей роты, что бежали мимо, милосердно прервали ему жизнь.

Было сложно. Не успел я опомниться после почти двух месяцев на гауптвахте и вот я снова в окопах, а вышестоящие командиры гонят нас всех вперед и только вперед.

– Слева!

Я посмотрел в ту сторону и заметил, как на нас идет английский танк скорпион, подворачивая башню, и казалось, целясь точно мне в лицо.

– В рассыпную! – Успел я выкрикнуть, прежде чем он выстрелил. Как, оказалось, целился он не в меня.

Порезвиться танку на наших позициях не дали.

Тонкий свист из соседнего окопа, дымный след и по танку отработали противотанковым кумулятивным снарядом из ручного гранатомета. Попадание вышло удачным и башню танка пробило насквозь. Он задымился. Сдетонировали боеприпасы и через несколько секунд эту самую башню просто оторвало. Весь экипаж скорпиона погиб мгновенно.

– Вперед! – Выкрикнул я и повел солдат дальше, в бой.

Так мы и прыгали из одного окопа в другой, занимая позиции врага и загоняя его вглубь Крыма. Такие города как Севастополь, Евпатория, Джанкой и Симферополь были уже ограблены англичанами. Все добро вывезли, так что они не держались за города и не позволяли нам запереть себя в городских кварталах. Судя по их действиям, они решили покинуть полуостров, сбежав на свои корабли и поджав хвост. Но до этого еще было далеко. Наступление продолжалось, а фронт изгибался змейкой. Где-то нам удавалось прорваться, а где-то нет, из-за чего нужно было постоянно следить за спиной, чтобы не оказаться в окружении.

– Встал! – Поднял я одного из своих рядовых, что испугался и спрятался под трупом неизвестного солдата. – Не заставляй меня расстреливать тебя за трусость, солдат. Пошел вперед! – Я толкнул его в спину, и он сделал неуверенный шаг, а потом еще один и еще. Закричав для храбрости, он перепрыгнул колючую проволоку и оказался во вражеском окопе. Трясущимися руками, направив ствол автомата в спину убегающему от него негроиду, он выстрелил в него и попал. Африканец упал и засучил ногами в предсмертных конвульсиях. Мой боец побежал его добивать. Я удовлетворенно кивнул, да и сам я не стоял на месте, а следил за всеми, кто был поблизости, не давая им отсиживаться в стороне, как этот солдат или отдыхать.

Хоть у нас и была связь, регулировать наступление было сложно. Ситуация менялась каждую секунду и мы старались не злоупотреблять рацией, связываясь друг с другом только в экстренных случаях. Вот как сейчас.

– Нас зажали! Нужна помощь! Это лейтенант Купельманн! Нужна помощь! Прием! Меня слышно? Помогите!

Я выхватил рацию из кармана и ответил.

– Где вы? Это старший лейтенант Смирнов.

Называться Бесфамильным мне было стыдно, и я использовал свою старую фамилию, дожидаясь решения боярской думы по этому вопросу.

– Триста метров левее горящего танка. Тут волшебник. Он не убиваемый. Мы стреляем по нему, а он просто идет на нас и калечит солдат по одному. Нужна помощь. Срочно! Пожалуйста...

В разговор вклинился командир. Рация зашипела.

– Смирнов, помоги им. Я держу правый фланг. Нас тоже зажали, но мы держимся.

– Принял.

Подмогу из обычных солдат я брать не стал и пошел на выручку в одиночку. Надеюсь, волшебник имеет вторую ступень, иначе моя песенка спета. Я так ничему толковому и не научился. По словам командира Налбата, первую свою форму третьей ступени обычно осваивают за год, а то и полтора года. Сложное это дело. Не для всех. Это одна из причин, почему кудесников большой силы так мало. Многие застревают на третьей ступени и не могут подняться выше, банально не способные освоиться с новыми возможностями. Запредельно трудно. Нет четких инструкций. Полагаться приходится на себя, на свой талант и смекалку.