Текст книги "Война (СИ)"

Автор книги: Андрей Минин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Все стали проверять военный билет и сравнивать место службы. Как оказалось мы все пополнение пятой роты второго батальона.

Лейтенант вернулся.

– На выход, – скомандовал он. – Наш вагон номер четырнадцать. Идем за мной. Не отставать.

Выстроив нас в подобие строя, мы пошли искать свой вагон. Сперва шли не в том направлении, отсчет вагонов шел с конца поезда, и пришлось развернуться.

Только-только призванными в строй солдатами был заполнен весь вокзал. Много провожатых. Цветы, слезы. Это прощались с родней те, кто живет в самом городе Сибирске. Наблюдать, как молодые девушки обнимают за шею своих мужчин, и плачут им в воротник, было грустно.

Мы подошли к нужному вагону. На входе нас встречал дюжий старший сержант, два ефрейтора и женщина проводник вагона поезда. Эти солдаты были вооружены не понарошку. Магазины с патронами на месте.

Отдав честь офицеру, нашему лейтенанту, старший сержант попросил предъявить наши бумаги. В вагон нас запускали по одному, предлагая занимать любые места. В любом случае спать на верхних полках будем по очереди. Людей что нужно отправить на фронт много, а поездов мало.

– Быстрее. Не создаем пробку, – пробурчал ефрейтор.

Мы подходили, предъявляли свой военный билет, сержант и лейтенант что встал рядом с ним, сверяли фамилию в бумагах и пропускали нас. Вот настала и моя очередь.

Старший сержант открыл мой военный билет, прочитал, шевеля губами, что там написано и запоздало отдал мне честь. Ефрейторы, с удивлением на него посмотрев, сделали то же самое. Лейтенант мне просто кивнул, а солдаты за моей спиной переглянулись.

– Проходите, старшина.

– Спасибо.

Я забрал свой билет и прошел мимо проводницы, что приветливо мне улыбнулась.

Плацкартный вагон уже был переполнен, мест не было. Пришлось идти в конец вагона, чтобы найти пятачок, на который можно присесть. Многие солдаты уже сидели раздетыми, в одних майках и пили чай. Носились по вагону с кипятком. На столы выставляли еду. Чистили яйца. Паек нам тоже выдали, но его пока не трогали. Домашняя еда испортится, ею и делились.

– Давай, парень, – обратились ко мне, – угощайся. Не брезгуй.

– Спасибо.

Я взял кусок черного хлеба с салом и чесночком и, еще раз поблагодарив мужиков, откусил от него. Свою еду я тоже достал, поставив на общий стол баночку с маринованными огурчиками и запеченного кролика в фольге.

Покушали.

Поезд тронулся только через час. До этого по вагону прошел молодой лейтенант и сопровождающий его ефрейтор, что под роспись выдавал каждому несколько тоненьких книжек. Я перечитал названия. Устав внутренней службы. Дисциплинарный устав. Строевой устав. Устав гарнизонной и караульной службы. Боевой устав.

Лейтенант показал, что он хоть и молод, но приказы его отдавать научили. Вот что он сказал каждому, когда проходил мимо.

– Мы не успели познакомиться, исправим это. Я лейтенант третьего взвода пятой роты. По прибытию на место службы кто-то из вас попадет в мой взвод, а кто-то в другие взводы роты. Но здесь и сейчас я ваш командир. И вот мой первый приказ. Всем прочесть уставы, что вам сейчас выдают. Сделать это до того, как мы прибудем на фронт. Спрошу с каждого из вас лично. Так же приказываю привести форму в надлежащий вид. Сержантскому составу пришить лычки на погоны. Вы мои глаза и уши. Следите за порядком. Не допускайте конфликтов. Докладывать будете непосредственно мне. Я сижу на месте номер один. Приказ всем ясен?

– Да.

– Так точно.

Смотреть в окно мне быстро надоело, и я начал выполнять приказы старшего по званию. Достал китель, куртку и принадлежности для вышивания. Иголка в руку, продеть через ушко нитку. Достать из кармана лычки старшины.

В закутке у туалета, в последнем отсеке плацкарта, где я и нашел себе место, все замолчали. Не ожидали, что шкет, что сидит с ними рядом и слушает их разговоры и ворчание в сторону лейтенанта – их непосредственный командир. Я знал, какие обязанности налагает на меня звание старшины в роте, хотя перечитать уставы не помешает.

– Старшина, мы это... – Мужик что сидел напротив меня почесал рукой затылок, пытаясь найти нужные слова. А уж когда я начал пришивать к рукаву кителя зеленые полоски ткани, показывая всем, что являюсь кудесником, он и вовсе проглотил язык.

– Лучше уставы почитайте, парни, чем просто в окно смотреть. Позже познакомимся, нам еще пять – семь дней до места добираться.

Они выполнили мой приказ-просьбу и начали читать. Я как закончил с шитьем, тоже взял в руки уставы, перечитывая их еще раз. Дома, на ферме, мне еще Миша Жук порекомендовал их прочесть. Итак, что входит в мою ответственность? Я как старшина роты отвечаю: за исполнение обязанностей военной службы солдатами и сержантами; за воинскую дисциплину, безопасность военной службы и поддержание внутреннего порядка в роте; за состояние и сохранность вооружения, военной техники и другого военного имущества роты, а также личных вещей военнослужащих, находящихся в кладовой. Я подчиняюсь командиру роты, являюсь непосредственным организатором внутренней службы в расположении роты и прямым начальником сержантов и солдат роты.

В отсутствие офицеров роты я исполняю обязанности командира роты.

Я обязан: обеспечивать всем необходимым занятия по боевой подготовке роты, а также проводить занятия по указанию командира роты; знать фамилию, имя, отчество, национальность, срок службы, занимаемую должность, личные качества, семейное положение каждого солдата и сержанта роты и проявлять заботу о них; следить за внешним видом солдат и сержантов роты, производить им индивидуальную подгонку обмундирования; требовать от солдат и сержантов роты соблюдения воинской дисциплины, распорядка дня и выполнение требований безопасности военной службы, немедленно докладывать командиру роты обо всех нарушениях, а также о примененных к солдатам и сержантам роты поощрениях и наложенных им на солдат и сержантов роты, дисциплинарных взысканиях; распределять между взводами наряды на службу и на работы, лично вести очередность нарядов на сержантов и проверять правильность ведения нарядов во взводах.

В уставе еще было много чего, но я все это и так знал, так что просмотрел мельком.

Помимо меня в вагоне ехало четыре ефрейтора, два младших сержанта и старший сержант. Мы все познакомились, когда пошли докладывать лейтенанту о дисциплине среди солдат.

Представились. Лейтенанта звали Свиридов Михаил Алексеевич. Молодой выпускник Сибирского военного университета имени князя Пожарского.

Он сказал.

– Между собой будем говорить без чинов.

Мы кивнули.

– Как вы знаете, нас направили на юго-западный фронт. Там сейчас пытаются прорваться англичане.

– Известно, как далеко они зашли?

– Я знаю только, что они смогли взять или полностью окружить несколько городов. Что касается Таганрога, он был уничтожен слаженным огнем их флота при поддержке кудесников. Из крупных городов, Бердянск, Мариуполь в осаде, как с моря, так и по земле. Корабли из Англии и их колоний продолжают подходить к берегам и высаживать десант. Они пытаются прорваться вглубь наших территорий. Протяженность юго-западного фронта более шестисот километров. От Одессы до Ростова-на-Дону, что тоже в осаде, но еще держится.

Мужики перекрестились.

– А нас куда направили?

Лейтенант развернул карту и показал точку.

– Григорьевка? – Спросил я.

– Да. Это одна из деревень позади Таганрога. Наши силы были вынуждены отступить вглубь территории на двадцать пять километров. Фронт там. Мы же сидим в деревне. Защищаем второстепенную дорогу и следим за рекой Сухой Еланчик, что проходит через Григорьевку.

Вопросов больше не было. Лейтенант знал не больше нас, так что я попросив разрешения ушел.

Следующие дни в пути я знакомился с солдатами. Все тут сибиряки. Хорошие, открытые люди. Две трети из них, возрастом двадцать – пятьдесят лет проходили срочную службу и знают чего ожидать от армии. С автоматом знакомы, звания различают, и приветствия отдавать умеют. Оставшаяся треть это те, кто не служил родине. Плохое здоровье для срочной службы, плоскостопие там, зрение или студенты, что пропустили свой призыв, получив отсрочку, а потом и срок прошел.

Узнал я людей шапочно. Только по именам, но к службе отнесся ответственно. Записал все в блокнот, чтобы не забыть. Буду постепенно ближе знакомиться с людьми и вносить правки. Обязанностями не манкировал. Это не шутки. Война идет. Пора привыкать.

* * *

У палатки, где заночевал лорд, остановился посыльный и прокашлялся, едва повысив голос.

– Лорд Маркус, вы спите? – Спросил он, не позволяя себе заглядывать внутрь. – Вам послание от лорда Якоба.

– Кхе-кхе, кхе, – закряхтели мужским басом изнутри палатки, словно сплевывая комок, застрявший в горле. – Говори уже, – с хрипотцой приказали посыльному.

Наружу так никто и не вышел.

– Русские продолжают насыщать фронт людьми. Если мы и дальше продолжим стоять на месте, они перегруппируются и пойдут в атаку. Этого нужно избежать. Вам приказано прощупать их оборону на своем участке фронта и в случае их слабости, прорвать ее.

Лорд Маркус долго молчал, прежде чем ответить.

– Скажи Якобу, что я понял, – посыльный сделал движение, чтобы уйти, но не успел сделать и шага, – СТОЙ! – Выкрикнул, Маркус. – Пришли кого-нибудь прибраться. Мой эксперимент не удался. Нужно вынести трупы.

* * *

Долгий путь по железной дороге закончен. Гудок поезда и мы останавливаемся на станции Матвеев Курган.

– До свидания, старшина Смирнов, – попрощалась со мной проводница поезда.

Когда домашние запасы еды у всех кончились, я выделил деньги и попросил проводницу помочь с питанием для нашего вагона, и она постаралась. Не разносолы, но горячей картошкой, зеленью, огурчиками и печеной курочкой нас обеспечили. Вышло не так и дорого.

Покинуть душный вагон поезда было в радость. Еще на полпути сюда сломался кондиционер в вагоне, а в биотуалет кто-то кинул бумажку, из-за чего он вышел из строя. Лейтенант устроил из этого целое расследование, но поймать за руку никого не удалось. Да и спать приходилось по очереди. На нижних полках только сидели, а спали наверху. Вагон переполнен. Короче, я вздохнул с облегчением, когда мы добрались до конечной остановки нашего пути.

– Это не Сибирь, – подтвердил мои мысли старший сержант Медведев, что стоял рядом. – Да, старшина? Все цветет. Осенью и не пахнет. А ведь на дворе у нас уже шестое октября.

– Не Сибирь, тут ты прав.

Жара на улице, но лучше пусть так, чем в пропотевшем вагоне, где не помыться и в туалет не сходить. В соседние вагоны двери закрыты и нам приходилось ходить в кусты на стоянках пятиминутках.

– Давай строиться, старший сержант. Лейтенант смотрит.

Он отдал мне честь и, повысив голос, распорядился.

– Пятая рота в колонну строиться. Бросили курить, кому сказал? Вещмешки за спину и строимся. Побыстрее.

Я встал рядом с лейтенантом и стал ждать, пока сержанты и ефрейтора приведут солдат к порядку.

Свиридов заговорил.

– Машин нам не выделили. Пойдем пешком. До Григорьевки тридцать семь километров по хорошей, асфальтированной дороге.

Я посчитал в уме.

– За восемь часов дойдем. Как раз к обеду поспеем.

Лейтенант кивнул.

Поезд прибыл на станцию Матвеев Курган в четыре часа утра. На улицах было пусто. Проверив все ли в строю, внешний вид бойцов и сохранность оружия, лейтенант дал отмашку, и мы двинулись в путь.

Сто сорок три человека. Столько нас было. Это практически полроты солдат. Вывод? Пятая рота понесла катастрофические потери, когда отступала из Таганрога.

Город был уже позади. Мы шли через поля и леса.

Периодически мы делали привалы.

– Яблоки, – воскликнул один из солдат и все ломанулись вслед за ним в лес.

– Куда? – Заорал на них лейтенант. – Идиоты, – выругался он. – Верните их назад, – сказал он мне и сержантам.

Исполняя приказ, мы в процессе набрали диких яблок и груш. Лейтенант и сам потом их поел, но смотрел на нас хмуро.

Так, не без приключений, мы двигались по дороге к деревне. Мимо нас постоянно проезжали машины. Иногда они останавливались, и оттуда выходил офицер в звания от майора и до подполковника и спрашивал, куда мы идем. Пенял за нерасторопность интендантов и прапорщиков, что не выделили для нас транспорт, потом садился в свой автомобиль и ехал дальше.

Фронт не молчал. Мы уже слышали вдалеке взрывы и видели отсветы огня. Обстрелы то с ожесточенностью вспыхивали, то затихали. Над головой постоянно курсировали истребители и неторопливые дирижабли под флагами Российской Империи.

Как я и загадывал, к деревне Григорьевка мы вышли к обеду. Встретили нас окриком из окопа.

– Стой! Кто идет?

Подходить близко мы не стали. Лейтенант закричал в ответ.

– Подкрепление из Сибирска. Пятая рота, второй батальон. Здесь?

– Ждите, – ответили нам.

Через какое-то время из окопа выбрался мой старый знакомый в погонах старшего лейтенанта. Это был Афон Налбат. Кудесник третей ступени, что принимал у меня экзамены на ранг в Сибирске.

Шел он без опаски. Автомат болтался на плече. Такой же высокий и нескладный, как и раньше, разве что загорел на солнышке, да волосы подвязал в узел на затылке, а так каланча, как каланча. Он заметно прихрамывал, оберегая правую ногу. Странно. Это я не о том, что он получил рану, а о том, что не смог себя вылечить до конца.

Кажется, он меня не узнал.

– Документы, – потребовал он у лейтенанта, осмотрев взглядом наши ряды.

Просмотрев бумаги, он махнул нам рукой и велел следовать за собой. Говорил прямо на ходу.

– Деревня как видите за нами, держим, но мирные жители отказываются уезжать в тыл, в более спокойные края. Не хотят бросать свои дома и скотину. Командование велело ничего не предпринимать по этому поводу, так что приходится следить, чтобы жители не пострадали при обстрелах. Окопы вырыты вокруг всей деревни, по кругу. Если что, тащим жителей туда, да они и сами знают что делать. Блиндажи, огневые точки, основной и запасной командный пункты роты, все уже оборудовано. Сейчас, первым делом выдадим вам магазины к автомату и патроны, а то вы словно с голой жопой воевать собрались.

Лейтенант покраснел, а я усмехнулся. Узнаю своего чокнутого экзаменатора, что чуть меня не прибил на экзамене.

– Я старший лейтенант Афон Налбат, командир пятой роты. Кудесник третей ступени.

Мы шли прямо по деревне и женщины, что стояли у дворов, крестили нас, когда мы проходили мимо, шепча себе под нос молитвы.

– Смирнов.

Я встрепенулся.

– Хорошо, что ты попал в мою роту. Мне есть чему тебя научить, старшина.

Все же узнал меня. Не хорошо...

– Назначаю тебя заместителем командира роты. Будешь всегда при мне.

Это был приказ, а не предложение.

– Есть.

– Вот и дошли, – сказал нам Налбат.

Мы спрыгнули в окоп следом за ним, и пошли по нему. Траншея петляла. По пути, мы останавливались, и Налбат распределял людей, закрепляя их за опытными сержантами, что встречали нас сидя рядом с огневыми точками и пулеметными расчетами.

Лейтенант Свиридов передал все бумаги по пополнению мне. Учет личного состава роты моя обязанность как старшины и заместителя командира роты.

Пока дошли до командного блиндажа, всех людей удалось распихать по отделениям.

– Заходите, – открыл передо мной и лейтенантом дверь в блиндаж командир.

Мы, пригнули головы, чтобы не удариться о низкий косяк, и прошли внутрь.

Блиндаж был большим. Закопались они глубоко. Центральное помещение – это непосредственно штаб, где заседал Налбат и лейтенанты. При входе стоял караул и кухонька с печкой буржуйкой. Радиоточка с радистом и два дополнительных помещения. Одно – спальня для командира, а второе общее помещения для сна лейтенантов. Кровати были грубые, сколочены из досок и толстых стволов деревьев. Вместо матрасов, настелен ельник. Дверей нет. Занавески.

За столом, в центральном помещении сидели лейтенанты, что встали, когда мы вошли. Налбат обогнул нас со Свиридовым по дуге, сел во главе стола и крикнул.

– Кирюхин! Чай сюда. И сушку.

– Пополнение прибыло? – Спросил один из младших лейтенантов.

– Да.

Из дальнейшего разговора я выяснил следующее. В нашей роте шесть взводов, возглавляемых младшими лейтенантами и лейтенантами. У них в подчинении от четырех до шести отделений по пять – восемь человек в каждом. Отделениями командуют сержанты, от младшего до старшего. С нашим прибытием, общая численность роты достигла трехсот двух человек.

– Знакомьтесь, – сказал Налбат, как только солдат Кирюхин, принес нам чай и сушку. – Это мой заместитель, старшина Смирнов. Неплохой кудесник второй ступени. Мы еще с Сибирска знакомы.

Я поднялся с табуретки, на которой сидел и кивнул всем.

– И ваш новый товарищ, командир третьего взвода младший лейтенант Свиридов. Только из училища. Поможете парню.

Михаил, что сел рядом со мной, тоже кивнул, приветствуя своих более опытных коллег.

– Вы сам представьтесь. Чего языки проглотили? – Сказал командир своим лейтенантам, неспешно дуя на стакан с горячим чаем.

– Лейтенант Стародуб. Первый взвод, – представился угрюмый мужик возрастом примерно сорок лет.

– Младший лейтенант Ветряков Кирилл. Второй взвод, – ухмыльнулся моложаво выглядевший лейтеха, с хрустом сломав сушку в кулаке.

– Лейтенант Стряпченко. Четвертый взвод, – откомандировался тот без энтузиазма.

– Лейтенант Богомол Илья. Пятый взвод.

– Младший лейтенант Купельманн. Шестой взвод.

Последним представился интеллигентно выглядевший на фоне остальных офицеров мужик в очках для зрения.

– Вот и познакомились, – прогудел Налбат, допивая свой чай. – Значит ситуация у нас такая, – обратился он к нам со Свиридовым. – Англы пока не лезут. Ведут пристрелку, пытаются накрыть нас артиллерией. Их волшебники, так у англичан, если не знали, называют кудесников, так вот их волшебники тоже пытаются нас отсюда сковырнуть. Пока позиции мы удерживаем. Напротив нас сидит такая же рота солдат, но подкрепления идут как к ним, так и к нам. Мы уже заметили среди англичан и индийцев и негров.

– С колоний людей нагнали?

– С них.

– И каковы наши действия?

– Держим фронт в этом месте. Командование пока молчит. Когда будет контратака, не знаю, – пожал плечами командир. – Мы понесли большие потери при первом их натиске. Из-за бунтов дворян и общей неразберихи войск не хватало, и мы теряли километр за километром. Только сейчас ситуация выправилась.

Налбат поморщился и потер ногу, на которую прихрамывал.

– Все свободны. Идите, кормите солдат. А ты, Смирнов, останься. Поговорим.

Налбат дождался, пока нас оставят одних и только потом начал разговор.

– С делами роты разберешься. Там ничего сложного, я помогу в начале.

За это я был ему благодарен, а то как-то все резко произошло.

– Поговорим о тебе и тех задачах, которые стоят перед кудесниками в Российской армии, – он замолчал, с задумчивым видом рассматривая пустой стакан из-под чая. – Я знаю о Смирновых то, что они выродились как кудесники. Если ваш княжеский род еще в девятнадцатом, и до середины двадцатого века был на слуху, то сейчас, в двадцать первом веке вы из кудесников превратились в торговцев. Заводы, акции и другое дерьмо. Смирновы растеряли знания и уважение. В роду остался лишь один сильный старик, да и тот, хоть и имеет пятую ступень, как говорят, но и сейчас и раньше он бойцом не был. Чего головой мотаешь? Вот сколько ему лет, скажи?

Я не был согласен с Налбатом, но ответил на его вопрос.

– Сто двадцать семь.

Он повысил голос.

– Вот о чем я говорю! Нормальные кудесники его силы спокойно живут четверть тысячи лет не испытывая физической немощи, а твой дед уже и ходить толком не может. Понимаешь? Я еще, когда экзаменовал тебя, заметил что ты дерьмо, а не кудесник.

Я нахмурился.

– Скажешь, нет? – Он усмехнулся. – Что ты мне тогда показал, помнишь? Прыжки, уклоны в сторону и формы, которые ты плел по сорок секунд, замирая на месте как дурак? Если бы я хотел, тот бой не продлился бы и секунды. Свою вторую ступень ты получил из-за силы, а не из-за умений, которых у тебя нет.

Возразить мне было нечего.

– Меня дома ничему не учили. Самоучка я.

Он махнул на меня рукой.

– Да даже если бы и учили, ничего путного от фамилии Смирновых сейчас не ждут.

– И что? К чему этот разговор?

– Я веду к тому, что ты теперь занимаешься со мной. Подтяну тебя до нормально уровня, чтобы не позорил древнюю фамилию.

– Я Смирнов только отчасти. Родня поспешила от меня избавиться, объявив свободным членом рода.

Он хмыкнул.

– Разговоры о том, что они не хотят воевать из-за тебя с Казанским Ханом уже идут. Не помогло им твое фактическое изгнание. А тебе это только на руку. Сейчас не те времена, когда чтобы получить себе дворянство нужно совершить подвиг во имя Императорской семьи. Отслужишь на этой войне без нареканий, получишь пару медалек, и канцелярия сделает тебя боярином. Сменишь фамилию и заживешь своим умом.

Я кивнул.

– Начнем через пару дней. Пока устраивайся. Знакомься с ротой. А там и подтянем твой уровень.

Упоминать о том, что над моей головой все еще висит занесенный меч Утямыш-Гирей Хана, он не стал. Это мои проблемы, а не его. В любом случае, во время войны разборки между фамилиями и дуэли запрещены, а там как война закончится, я вернусь в Сибирь, и Хан меня недостанет.

* * *

Император Российской Империи был в гневе. Его генералы просчитались. Помимо Турции и Китая в войну вступила и Англия, подтянув своих сателлитов Индию и черный континент. Удар был страшный. Потерян весь берег черного моря. Баржи с подкреплениями подходят день и ночь, беспрепятственно высаживая на русскую землю иноверцев, что пришли проливать нашу кровь. Погибли десятки тысяч мирных граждан и тысячи военнослужащих. И самая большая потеря это кудесники четвертой и пятой ступени. Их так просто как самолет или танк не восполнишь.

Еще и эти бунты как ни кстати. Пришлось оттянуть часть гвардейских полков, чтобы потушить очаги сопротивления внутри страны, что вылилось в ослабление фронта. Смутьянов задушили, но радости это не принесло.

– Что будем делать, отец?

Сын и наследник сидел рядом.

– Я принимаю твое предложение. Езжай на Соловецкие острова. Предложи амнистию тем кудесникам, что сидят в той страшной тюрьме. Они нужны нам на фронте.

Сын кивнул и вышел из комнаты, оставив Василия III одного. Тот, поставив локти на стол, сложил ладони вместе и положил на них подбородок, погрузившись глубоко в свои мысли.

Глава 2

У польского магната пана Анджея Войцеха было прекрасное настроение. Русским дают по зубам по всем фронтам, и его душа пела от этого. Он с уважаемым паном Кшиштофом Бжезинским сидели в ресторане на набережной Гданьска и обсуждали щекотливое дело.

– Я уверяю тебя, Кшиштоф, нам все удастся. Тебе нужно лишь поддержать меня в сейме.

– Не знаю, Анджей. Авантюру ты затеял, конечно.

Кшиштоф, чей живот выпирал из-за стола, подозвал официанта и попросил принести ему еще одну порцию перепелок в сметане.

Как только официант отошел, он спросил.

– Если русские смогут отбросить турок, они перекинут свои полки сюда, к нам и что ты тогда будешь делать? Кого позовешь на помощь? Варшава окажется под ударом. Понимаешь?

Войцех не сдавался и продолжал горячо напирать.

– Германия нам поможет. Карл Великий спит и видит, как скинет с русского престола своего четвероюродного племянника Василия III. За спиной Карла вся Европа, Кшиштоф. На этот раз русским не отбиться. Мы разорвем их страну на куски. И я обещаю тебе, один, небольшой кусочек этой страны, достанется лично тебе.

Кшиштоф согласился на авантюру. Он поддержит своего друга магната на сейме и проголосует за ввод войск на запад Российской Империи, на Минск.

* * *

Федор Прокопьев не так представлял себе службу на дирижабле под командованием подполковника Пожарского, кудесника четвертой ступени из уважаемой семьи. Вместо того чтобы воевать, они мотались из одного конца страны в другой и выполняли непонятные ему задания штаба, в которые его, обычного матроса не посвящали. Его дело мыть палубу, знать, где находится боевой пост, и уметь стрелять из автомата Калашникова. Но чаще всего его использовали как обычного стюарда. Вот и сейчас, странные пассажиры, которых они подобрали на севере страны, на Соловецких островах, зовут его к себе.

Посещать их каюту он боялся. Эти люди его пугали.

– Пришел? – Встретили его вопросом. – Не стой на пороге, маленький человечек. Проходи, поможешь нам.

Рост Федора был сто восемьдесят сантиметров и маленьким он себя не считал, но он промолчал.

Они словно сразу о нем позабыли и говорили о своих делах, не стесняясь его присутствия.

– Зря мы согласились на предложение Василия, братец. Я как не верил ему тогда, так не верю и сейчас. Одну руку он тебе подает, а вторую держит за спиной и что в той руке никто не знает.

– Зачем тогда согласился? Сидел бы и дальше в своей келье и бил лбом бетонный пол, молясь вместе с монахами, что надзирали за тобой.

– Тюремная еда надоела, вот и согласился.

Федор бросил короткий взгляд на гостей дирижабля и сразу отвел его. Жуткие люди.

Один худой старик, казалось, дунешь, и он упадет. Ему бы на печи лежать, греть старые кости, а он висит на перекладине в углу каюты и подтягивается. Даже не запыхался. Второй человек был еще чудней. Сидел на диване в одних штанах. В руке он держал нож, которым резал себя. Росчерк ножа поперек груди. Образовался большой порез. Кажется, даже внутренности видны. Не успела кровь брызнуть на ковер, как порез закрылся. Быстрое движение руки и отрезан палец. Он упал прямо на пол и оставил на нем кровавую кляксу. Как и рана на груди, меньше чем через миг палец снова на месте. Только клякса осталась на память.

– Чего смотришь? – Обратили они на него внимание. – Бери нитку в руки и пришивай к форме что вон, на столе лежит по пять зеленых полос на рукава. И звезды в погоны воткни, они там лежат.

* * *

На фронте я уже месяц. Вся романтика войны, если она и была у меня в голове, испарилась. Война это кровь и земля.

– Бум.

Очередной удар сотряс блиндаж, и с потолка на наши головы упала древесная пыль и та самая земля, что на вкус как кровь.

– Они пытаются прорваться здесь и здесь.

На столе лежала карта. Командир отдавал нам последние приказы. Шел бой. Англы гнали вперед черных и индийцев.

– Ты, Стародуб и ты, Ветряков держите наш левый фланг. Не дайте им подобраться к вам близко. Там овраг. Помните о нем.

Лейтенанты на пару кивнули.

– Я буду в центре, вместе со Свиридовым и Стряпченко. Здесь, – показал он нам место на карте. – Смирнов и Богомол держат правый фланг. Тыл за Купельманном. Все господа офицеры. Вперед. Поможем солдатам. Держим связь, и не падаем духом. Отбили их прошлые атаки, отобьем и эту.

Мы выбежали их штаба и разошлись в разные стороны. Богомол убежал вперед, а я задержался, останавливаясь на каждом огневом посту и подбадривая промерзших солдат. Ноябрь. Ночью холодно, а еще этот дождь, что льет с неба уже неделю и не дает нам просохнуть. Все траншеи сырые. Воды по щиколотку. Приходится менять портянки по пять раз в день.

Кивнув солдатам, я приподнялся над окопом и посмотрел в сторону врагов. Видимость никакая. Мелькают силуэты, но и все. Стрелять пока рано.

– Держитесь тут, – сказал я и пошел проверять пулеметную точку.

Илья Богомол хороший лейтенант, но вот людей он понимает плохо. Пробежал мимо и все. Не ободрил, не дал им надежду. На войне так нельзя. За месяц мы уже потеряли пять солдат, и я как сейчас помню глаза ребят, когда им пришлось собирать то, что осталось от товарищей в ведро. Удачное попадание прямо в окоп из артиллерии.

– Парни, что у вас? Спокойно, пока?

Солдаты обернулись.

– Все хорошо, старшина. Ждем, когда они решатся пойти вперед. Не сомневайтесь, вдарим по ним из всех стволов.

Я сообщил им последние новости.

– Англов там нет. Они снова гонят вперед своих ручных негров и индийцев.

Сержант, с которым я говорил, покачал головой.

– Мне даже их жалко, хоть они и враги, старшина. Воевать они не умеют и пушки у них дерьмо, еще времен второй мировой войны. Их гонят на нас словно рабов, каких. Сраные англичане.

Я подбодрил пулеметный расчет и пошел дальше. Мне нужно обойти всех солдат.

Атака шла по всему фронту. В небе летали истребители, вспыхивая как спички и падая на землю. Дирижабли держались на одном месте, точно над нами, распределившись по всей протяженности войска. Самые сильные кудесники сидели там. Они то и защищали нас от атак английских лордов-волшебников и по возможности прикрывали от артиллерии и обстрелов из минометов. К сожалению, мы все еще проигрываем англичанам в количестве четвертых и пятых ступеней, из-за чего случается то, что случилось сейчас. Позиции в нескольких десятках километров от нас накрыло грибовидное облако пепла. Удар лорда-волшебника. Не думаю, что там кто-то выжил. Несколько километров фронта оказались оголены. Сейчас туда спешат подкрепления из резерва, заткнуть дыру.

Над головой начали стрелять. Добежать до Богомола я не успевал. Взобравшись на одну из подготовленных по всей длине окопов стрелковых позиций, я снял с плеча автомат и начал водить головой по сторонам, в поисках врагов. Вот и они. Бегут, пригибаясь к земле, стараясь пересечь пустое пространство как можно быстрей и навязать нам бой в окопах.

Режим ведения стрельбы я выставил автоматический по два выстрела с отсечкой. Прицелился и стал ждать удобного момента. Пришлось встряхнуть автоматом, так как из-за дождя, он весь был залит, и целиться стало неудобно. Справа и слева от меня уже стреляли. Пулемет грохотал, а я выцеливал тех, кому удалось уйти с линии огня и подобраться к нам слишком близко.

Вижу. Нажал на крючок и индус, который по-пластунски подбирался к нашим позициям, думая, что его не видят, взвыл. Добивать я его не стал. Он уже не боец, да и его крики оказывают психологическое воздействие на товарищей, заставляя тех медлить и бояться. Все как в боевом уставе написано.

– Черт!

Я дернулся. Прямо перед моим лицом застыл расплавленный металлический шарик. Кто-то меткий постарался. Если бы не щит, который я держу постоянно на себе, мне бы пришлось плохо, а так пуля замедлилась и сплющилась от удара о невидимую преграду.

Встряхнувший, я продолжил стрелять. Еще ничего не закончилось. Стрелять приходилось много. Ствол начал нагреваться. Попадал я не всегда. Пот смешался с дождем и заливал лицо. Вытерев его рукавом кителя, я продолжил стрелять, вглядываясь за пелену дождя и утреннего тумана.

Удар прикладом в плечо и еще один индус падает лицом в землю. Этот не кричит. Смертельное ранение в голову.

Перед нашими позициями уже целый ковер из мертвых и раненых, что стонут на поле боя и пытаются выжить любой ценой. Поднимают руки, хотят сдаться.

Атака англичан захлебнулась. Уже через час, они отозвали воиска, и мы вздохнули с облегчением. Еще одна атака отбита.