Текст книги "Зеркало для героя"

Автор книги: Андрей Дышев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 30 страниц)

Глава 22

Среди раскиданных по двору дымящихся головешек ходил одноглазый петух и, гордо вскидывая голову, сытым взглядом пялился на кости, раздавленные овощи, рыбьи хвосты, огрызки хлебных лепешек и никак не мог выбрать, что бы ему еще склевать.

Покосившийся стол был убран, лишь проломанная в середине доска напоминала о ночном побоище. С одного края сидел выспавшийся, гладко выбритый и неестественно высокий Влад и, словно пасьянс, раскладывал перед собой изрядно помятые, покрытые подозрительными пятнами листки соглашения. Я не сразу заметил, что мой друг сидит на нашем добром черном чемодане и на листе бумаги складывает столбиком цифры.

На другом конце стола, перед кружкой с чаем, сидел Дик. На него было жалко смотреть. Нос, распухший до размеров неспелого манго, вместе с лиловым синяком под глазом придавал лицу вакуэро клоунское выражение. Сомбреро с оторванным от полей лоскутом висело на затылке, словно уши побитой хозяином собаки. Втянув голову в плечи, Дик смолил сигару и шумно прихлебывал чай. Увидев меня, он вяло вскинул руку.

Влад меня не принял, он был слишком занят арифметикой и лишь коротко буркнул:

– Привет! Тихо, не сбей меня!.. Триста пятьдесят по сто, плюс двести двадцать пять по двадцать…

Я подошел к Дику. Тот, не глядя на меня, просунул под мышкой руку для приветствия и выпустил струйку дыма на стол перед собой.

– Голова болит? – сочувствующе спросил я.

Дик скривился и цвиркнул губами.

– Если бы только голова… Слушай, а ты не заметил, куда я мог подевать все свои деньги? Только шестьсот долларов осталось. Я все обыскал – нет нигде.

Я промолчал, сел рядом и опустил руку ему на плечо.

– Ты про Гонсалеса знаешь? – спросил я.

Дик кивнул и проворчал:

– Сволочь. Наверное, он успел надеть перчатки и перехватил ручку управления, когда пилот загнулся… Ладно! Я его все равно достану.

К нам вышла Мария. Она была одета в то же легкомысленное белое платье с розовыми узорами, в каком я увидел ее впервые. Боясь, что ее природная наблюдательность и интуиция легко расшифруют мой взгляд, полный осведомленности и иронии, я опустил глаза.

– Мари! – позвал девушку Дик, касаясь ее обнаженного локтя, и кивнул на кружку. – Принеси еще чаю, ладно? Чаю! Очень крепкого! – И он, чтобы было понятнее, постучал себя по лбу.

Мария усмехнулась, взяла у него чашку и зашла в дом. Я исподлобья следил за Владом. Тот продолжал умножать и складывать до того мгновения, пока за Марией не закрылась дверь, а потом он так же, исподлобья, глянул ей вслед и сразу же – на меня. Словом, как в песне: он обернулся посмотреть, не обернулся ли я… Наши взгляды встретились. Не знаю, получилось ли, но я изо всех сил старался придать лицу бессмысленное выражение, подавляя ухмылку.

Влад покраснел и опустил глаза. Я тотчас оставил Дика наедине со своими невеселыми мыслями и пересел к Владу. Тот молча вскинул руку, мол, не мешай, и продолжил считать.

Я не сводил глаз с его наглой холеной рожи. Влад под моим взглядом стал нервничать, сбился со счета и кинул ручку на стол. Только после этого он поднял на меня свои невинные глаза, шумно выдохнул через ноздри, поджал губы, словно хотел сказать: «Как же ты мне надоел, братец!» – и выпалил:

– Да не любит она его! Не любит!

Я ответил ему его же словами:

– Э-э-эй! Ты все о своем!

Влад не выдержал и рассмеялся. В этом смехе было возвращение к своему «я» и мягкое покаяние. Он придвинул ко мне листок с цифрами, обвел кружком число «920 000», пририсовал к нему пальму и сказал:

– Знаешь, что это? Это наш остров!

С шумом отодвинув табуретку, к нам подошел Дик. Влад, не желая встречаться с ним взглядом, словно боялся, что ему придется давать в долг, снова принялся за подсчет, но Дик внешне не проявил к цифрам на бумаге никакого интереса.

– Вот что я скажу вам, парни, – произнес он, нервно стряхивая пепел с сигары на пол. – Свой выбор я сделал. Другого пути у меня нет. Как, собственно, и всего остального… Я слышал, что вы идете в Кито. Не бросайте меня, возьмите с собой. Я должен убить Гонсалеса, и я это сделаю. Без Марии жизни у меня нет…

От таких слов у меня ком подступил к горлу, а когда я перевел просьбу на русский, Влад сбился со счета.

Провожать нас вышла вся деревня. По опухшим лицам и синякам под глазами я узнавал участников вчерашнего застолья. Дядюшка Ромэно подарил нам по паре револьверов и сотню патронов к ним. Почесывая свой тугой животик и сыто сверкая глазами, как кот, побывавший на сметанном заводе, он признался нам, что таких хороших гостей у него отродясь не было и он всегда с радостью примет нас снова.

Мария взялась проводить нас до Пасто, откуда в столицу Эквадора регулярно летали маленькие частные самолеты. Дик сидел рядом со мной на заднем сиденье, много болтал, комментировал все, что мы проезжали, и совсем не замечал, как Влад, сидящий рядом с Марией, время от времени касается ее руки, лежащей на рычаге скоростей, и ее пальцы оживают от ласки.

Мне было искренне жалко этого недалекого, но честного парня, особенно в тот момент, когда мы прощались с Марией на маленьком полевом аэродроме в Пасто. Дик попытался заключить девушку в объятия и поцеловать, но, когда он приблизился к ней вплотную, оказалось, он был почти на треть головы ниже ее и потому промахнулся. Губы Марии, полыхающие огнем от пронзительной помады, пришлись как раз на скривленный в драках нос Дика, и она чмокнула его в это не самое лучшее место на его лице. Вакуэро в мгновение превратился в клоуна с красным носом, и выражение недоумения придало его лицу совершенно идиотское и комическое выражение. Ни о чем не подозревая, Дик смотрел на Влада и Марию, которые заливались смехом, и вопросительно поглядывал на меня, чтобы я разъяснил ему суть юмора.

Я не стал смотреть на это издевательство и пошел в палатку за пепси-колой, даже не простившись с Марией.

Во время полета на маленьком допотопном самолете, напоминающем наш отечественный «Ан-2», Влад с чистой совестью спал, сидя на подаренном ему Ромэно армейском зеленом рюкзаке, туго набитом долларами, и положив ноги на спинку соседнего кресла; я делал вид, что изучаю карту Эквадора, а Дик, стараясь не привлекать мое внимание, пересчитывал оставшиеся у него после «свадьбы» доллары, разглаживая их на колене. Что-то у него не сходилось, и он, не закончив подсчета, принимался за него вновь, шевелил губами и писал пальцем какие-то замысловатые цифры на запотевшем стекле иллюминатора.

Мы приземлились в аэропорту Кито на исходе дня двадцатого марта, ровно на шесть суток позже запланированного срока, пережив за эти дни столько событий, что их с лихвой хватило бы на весь год, чтобы он не казался скучным.

Но тогда мы еще не знали, что эти события были всего лишь прелюдией к более тяжким испытаниям и потрясениям, которые определила нам судьба.

Глава 23

– Не занимайся ерундой, – сказал Влад.

Он сидел в кресле на широкой лоджии гостиничного номера, лениво пил из бутылки пиво и поглядывал на город, покрытый душными сумерками. Под нами, на оживленном перекрестке, неистово сигналили автомобили; между ними по желтой пешеходной «зебре» сновали торговцы с тележками, полными фруктов; в нелепых, выкрашенных в разные яркие цвета, не похожих друг на друга двух-, трехэтажных домах-коробках вспыхивали тусклым светом маленькие окна; откуда-то доносилась джазовая музыка; люди в ярких канареечных или оранжевых рубашках медленно шли в обе стороны по тротуару и как горох через пальцы обходили припаркованные у домов автомобили – уродливые горбатые малолитражки с круглыми фарами, похожими на выпученные глаза, разбитые донельзя грузовики, фургоны и давно отслужившие свое американские «Форды», похожие на жестяные чемоданы.

Влад отдыхал и готовил силы для завтрашнего дня, потому не хотел растрачивать умственную энергию на те дела, которые, по его мнению, не способствовали приближению к главной цели. Сегодня мы не смогли попасть в земельный комитет, так как он закрылся сразу же после обеденной сиесты, и все манипуляции, связанные с покупкой острова, пришлось перенести на завтра. Дик, соблюдая субординацию, снял номер в гостинице подешевле, лишив нас на вечер своего шумного общества. Купив ящик пива и корзину вареных омаров, Влад объявил мне, что нуждается в отдыхе. Я примкнул к его трапезе, но прихватил с собой на лоджию толстый телефонный справочник и, листая его, между делом раскалывал камнем крепкие хитиновые клешни.

– Не занимайся ерундой, – повторил Влад. – Отдыхай.

Я просматривал все фамилии на букву D.

– Ты помнишь, кто такая Жоржет Дайк? – спросил я.

– Ну! – ответил Влад неопределенно.

Я на всякий случай напомнил:

– Это сестра Генри Леблана, которой остров достался по наследству после исчезновения брата. Спустя некоторое время она добровольно отказалась от наследства в пользу государства, вышла замуж и сменила фамилию.

– Значит, она уже не Жоржет Дайк, – произнес Влад и медленно поднес к губам горлышко бутылки. – А зачем она тебе вообще нужна?

– Я хочу узнать у нее, что все-таки случилось с ее братом.

– Тебе это очень интересно?

– Если он наступил на грабли, – ответил я, замахиваясь камнем на красный, в белых острых пупырышках панцирь, – то я предпочитаю обойти их стороной.

Камень в аккурат попал по раненому пальцу. Я взвыл от боли.

– Эти заморские деликатесы – гадкая вещь! – в сердцах сказал я, глядя на свой несчастный мизинец. – Нет чтобы заказать котлет или борща! Омаров ему захотелось!

Я встал с кресла и вышел с лоджии. Влад не придал этому значения, полагая, что мне надо решить проблему с производственной травмой. Едва я появился в коридоре, как меня тотчас заметила горничная, встала из-за стола и подошла ко мне.

– У господина появились какие-нибудь проблемы? – спросила она, сверкая улыбкой.

– Этот справочник, – сказал я, – новый. Он выпущен в этом году.

Горничная, полагая, что у меня есть претензии к новизне справочника, поторопилась объяснить:

– Да, это последний выпуск. Мы специально заказываем в издательстве самые свежие справочники для наших клиентов.

Я закивал головой.

– Вы меня не так поняли. Я хочу сказать, что мне нужен старый справочник. Скажем, двухгодичной давности.

Моя просьба несколько озадачила горничную. Не привыкшая отказывать клиентам, какой бы странной на первый взгляд просьба ни казалась, она сначала кивнула головой, а затем задумалась.

– Я постараюсь решить вашу проблему, – сказала она.

Я не стал возвращаться в номер и дождался возвращения горничной в холле. Она принесла мне справочник, датированный тысяча девятьсот девяносто пятым годом. Он был настолько ветхим, что листы вываливались из него, как из папки, к тому же они были перепутаны, и я потратил минут пятнадцать только на то, чтобы сложить их по номерам.

Удача мне улыбнулась. Я нашел абонента с фамилией Дайк, запомнил шестизначный номер и, вернув справочник горничной, поблагодарил ее и извинился:

– К сожалению, я не нашел то, что искал… И еще одна просьба: не найдется ли у вас бинт?

Я поступал настолько осмотрительно и осторожно, что стал сам себе противен. С замотанным пальцем я вернулся в номер. Влад не дождался меня и уснул в кресле. Голову он высоко запрокинул, и из открытого рта раздавался негромкий гортанный храп. Бутылку пива он, видимо, выронил во сне; она лежала на боку, сделав под собой пенную лужу.

Я тихо приблизился к Владу, постоял над ним, негромко позвал его, но мой друг не отреагировал. Конечно, можно было дождаться более удобного случая, но соблазн был настолько велик, что я решился и, вернувшись в комнату, плотно прикрыл за собой дверь.

– Я хотел бы поговорить с госпожой Дайк, – сказал я в трубку, как только на другом конце провода ответил женский голос.

Возникла пауза. Затем тот же голос поинтересовался:

– А вы, простите, кто?

– Я агент страховой компании «Майо» Ромэно Родригес, – с ходу сочинял я, наобум называя те имена, которые первыми приходили мне в голову.

– Что вы хотите?

– Я уже вам сказал. Мне надо поговорить с госпожой Дайк.

Снова пауза.

– Она здесь больше не живет.

– А где? Мне нужен ее телефон.

– Я не уполномочена давать его вам.

Я понял – эта женщина может мне помочь.

– Очень жаль, – ответил я. – Дело в том, что брат госпожи Дайк Генри застраховал свою жизнь на двести тысяч долларов. Прошло два года, как он пропал без вести, и мы обязаны выплатить страховку его родственникам.

– Что вы говорите! – воскликнула женщина и тотчас выдала себя с головой. – Я ничего не знала о страховке. Я первый раз об этом слышу!

– В этом нет ничего удивительного, – заверил я. – Многие наши клиенты в целях собственной безопасности страхуют свою жизнь, не посвящая в это никого, даже ближайших родственников.

– И что? Что теперь надо делать? – заволновалась женщина.

– Теперь мне надо встретиться с госпожой Дайк и обсудить с ней некоторые юридические нюансы.

– Хорошо, – произнесла она спешно. – Я… я передам ей. Скажите ваш номер, она вам перезвонит буквально через минуту.

Я скорчил гримасу и на мгновение оторвал трубку от уха. Черт знает какой номер у этого аппарата! Почему же я раньше не подумал о таком пустяке?

– Вы знаете, – стал объяснять я. – Уже поздно, и я звоню вам не из офиса. Лучше будет, если госпожа Дайк…

– Госпожа Гарсиа, – поправила женщина. – Она сменила фамилию.

– Будет лучше, если госпожа Гарсиа встретится со мной где-нибудь в городе, – предложил я.

– Хорошо, хорошо! – тотчас согласилась женщина. – Она подъедет немедленно. Скажите, где вы будете ее ждать?

– Гостиницу «Пасифик» знаете?

– Конечно.

– Я буду ждать вас у главного входа.

Я нарочно сказал «ждать вас», но женщина меня не поправила и раскрылась окончательно:

– Хорошо. Я подъеду через пятнадцать минут.

– Какая у вас машина?

– Красный «Фиат-Палио».

Прекрасно, подумал я, опуская трубку. Полдела сделано. Осталось всего ничего – как следует разговорить ее.

Надеясь на то, что Влад не слишком расстроится, если случайно проснется и не найдет меня, я нацарапал на листке бумаги: «Ушел за текилой», вышел из номера и спустился вниз. По обе стороны от парадного подъезда, в свете фонарей расположилось открытое кафе, в котором я намеревался дождаться приезда Жоржет. Но я едва успел выпить кофе, как барбарисовый хэтчбек с узкими фарами и круто поднимающимся вверх капотом бесшумно подкатил к главному входу и припарковался, как водится в Южной Америке, прямо под запрещающим знаком.

Служащий гостиницы оказался проворнее меня. Он быстро подскочил к «Фиату», склонился над опущенным стеклом и, получив отказ, поклонился и отошел. Я посчитал для себя унизительным повторить его движения и без всякого приглашения открыл дверь, сел в машину рядом с водительским сиденьем и только потом посмотрел на хозяйку «Фиата».

Это была женщина лет тридцати, одетая в броский костюм красного цвета, точь-в-точь под цвет машины, с пышной гривой смоляно-черных волос, собранных внизу в тонкие пряди, перевязанные красными лентами. В общем, в моей деревне, помнится, так украшали свадебных лошадей. Она бросила на меня такой взгляд, после которого я, скромный служащий страхового агентства, должен был упасть замертво, разомкнула ярко накрашенные губы и нетерпеливо сказала:

– Ну? Давайте документы!

Я сразу понял, что переоценил свои возможности и разговорить эту даму будет намного труднее, чем мне казалось.

– Что вы молчите? – начала сердиться она и скользнула взглядом по моим рукам. – Вы кто?

Я смотрел в черные кофейные глаза Жоржет и думал над тем, как выйти из дурацкого положения.

– Успокойтесь, – сказал я ей. – Меня зовут Кирилл Вацура. Я частный детектив, защищающий интересы нового владельца острова Комайо.

Только одно упоминание острова превратило Жоржет в разъяренную львицу.

– Немедленно выйдите из машины! – угрожающе зашипела она. – Убирайтесь вон! Иначе я позову полицию!

Она была уже готова залепить мне пощечину своей тяжелой от перстней ладонью, как я предупредил:

– За вами, между прочим, наблюдает весь персонал гостиницы!

Рука Жоржет замерла в воздухе и спикировала на рычаг скоростей. Пискнув колесами, «Фиат» сорвался с места и понесся по узкой темной улице, наезжая на раскиданные повсюду пустые коробки из-под товара, которые лопались, как петарды.

– Сейчас я отвезу вас к своему мужу, и тогда вам не поздоровится, – пригрозила она.

– Вам это надо? – спросил я, на всякий случай морально готовясь к встрече с ее мужем. – Вам очень нужно привлечь к себе внимание?

Жоржет так ударила по тормозам, что я едва не стукнулся головой о ветровое стекло.

– Мне как раз не надо внимания! – сказала она, повернувшись ко мне. Недовольная гримаса исказила ее лицо. – Запомните: ни с кем и никогда я не буду говорить об этом острове! А если вы начнете меня преследовать, то вам будет очень худо! Поверьте моим словам!

– Вы даже не хотите меня выслушать?

– Нет!!

– Может быть, вам дать денег!

– Убирайтесь!

– Жоржет! – сделал я отчаянную попытку спасти положение. – То, что вы мне расскажете, может…

– Я не желаю вас слушать! – закричала женщина и закрыла уши ладонями. – Убирайтесь отсюда! Немедленно убирайтесь!

– Дура! – крикнул я по-русски, вышел из машины и с силой захлопнул за собой дверь. Потом все же повернулся, склонился над окном и сказал, на каждом слове ударяя кулаком по краю оконного проема:

– Я купил этот остров! Я наведу там порядок, чего бы мне это ни стоило! У меня есть деньги, сила и власть! Твоего брата, может быть, держат на цепи, как заложника, и от меня будет зависеть, увидишь ты его когда-нибудь или нет. А ты продолжай держать язык за зубами и производить впечатление на лакеев!

Сказав это, я повернулся и быстро пошел по улице, отфутболивая налево-направо пустые коробки. Крепкий орешек этот остров, думал я. Никак не колется. Никак не хочет раскрывать свои тайны. И почему Жоржет так упорно хранит молчание? Точнее, орала она на меня как ненормальная, да все не по существу. Видимо, ее здорово припугнули.

Я вышел на центральную площадь, как спутник, дважды обогнул клумбу, погруженный в свои мысли, и не сразу обратил внимание на короткие вспышки автомобильных фар. «Фиат-Палио» стоял на гостевой стоянке под пышной ветвью исполинского дерева.

Я пропустил несколько автомобилей, которые на бешеной скорости промчались мимо, перешел дорогу, не спеша приблизился к машине и, склонившись над окном, спросил:

– Вы что-нибудь хотели, мадам?

Жоржет не ответила и не повернула в мою сторону голову, лишь нервно ударила по педали акселератора. Машина взвыла и заглохла. Я понял, что предстоит долгий разговор.

Прежде чем сесть в машину, я поднял глаза и нашел светящееся красными шторами окно нашего номера. Влад уже проснулся и зажег в комнате свет. Дверь на лоджию была открыта, и в проеме легко колыхалась противомоскитная сеть. Влад показался на лоджии с бутылкой и тарелкой в руках. Похоже, что он сервировал стол.

«С чего бы это?» – подумал я, открыл дверь и сел рядом с Жоржет.

Глава 24

– Мама была против покупки острова. Она обладала огромной интуицией, и, когда Генри загорелся этой идеей, мама сказала: «Теперь жди несчастья».

– Почему она так решила?

– Не знаю. Я сначала думала, что она считает покупку острова напрасной тратой денег, которые оставил моему брату отец. Отец был эквадорец, он владел крупным медицинским центром в Кито. А мать – американка из Небраски. После смерти отца большая часть наследства перешла Генри, и он решил вложить деньги в покупку острова, чтобы там, в память об отце, построить несколько санаториев. У него американское гражданство, и это было большим плюсом.

– В каком смысле? – спросил я.

Жоржет изящным движением достала из пачки тонкую и длинную сигарету.

– Эквадорские чиновники, в ведении которых находился остров, выставили его на продажу с одним странным условием: Комайо мог купить либо иностранец, либо официальная международная организация. Гражданин Эквадора приобрести его в собственность не мог. Это условие и насторожило маму.

– А вы не пытались отговорить Генри?

– Зачем? – Жоржет пожала плечами и прикурила сигарету. – Во-первых, он был вправе сам распоряжаться своей долей наследства, а во-вторых, я не видела в его затее ничего предосудительного.

По лицу женщины скользили разноцветные блики от неоновых ламп, и мне казалось, что выражение на нем меняется с клоунской быстротой.

– У брата не возникло никаких проблем при покупке острова? – спросил я, время от времени поглядывая на лоджию, где, как в театре теней, маячил профиль Влада.

– Он не посвящал меня в свои дела, – ответила Жоржет. – И вообще Генри довольно скрытный человек, и если бы у него случились неприятности, то все равно я не узнала бы об этом. Лишь один раз, на приеме по случаю семинара эпидемиологов, я спросила у брата, как идут дела с приобретением острова. Он, усмехнувшись, как-то странно ответил: «У меня такое ощущение, что я покупаю троянского коня». Тогда я не придала особого значения этой фразе и вспомнила о ней только тогда, когда Генри пропал без вести.

– Вы можете рассказать об этом подробнее?

Жоржет, отвернувшись от меня, выпускала дым через опущенное окно. На лоджии, рядом с орлиным профилем Влада, мелькнул тонкий женский силуэт. Оказывается, у нас были гости!

– Было много странных совпадений, – произнесла Жоржет медленно. – Тогда, во всяком случае, они казались мне странными. Генри собирался высадиться на острове с большой командой, куда входили геологи, медики, экологи, словом, представители заинтересованных компаний, в союзе с которыми Генри намеревался строить медицинский центр. Но неожиданно он получил письмо от какого-то господина, представляющего «Гринпис» в том регионе Тихого океана, где находится Комайо. Этот господин просил Генри о встрече в открытом море, чтобы передать ему какие-то очень важные документы, касающиеся острова.

Жоржет сделала паузу, покачала головой.

– Я узнала о том, что Генри собирается выйти в море в одиночку, только за час до его отплытия. Брат был весел, очень оживлен, и отговаривать его было совершенно бессмысленно… К вечеру этого же дня связь с яхтой прервалась. Потом начался шторм.

– Это письмо у вас? – спросил я.

– Да, оно у меня дома.

– Вы его показывали кому-нибудь? Скажем, полиции?

– Я бы показала его полиции, если бы она заинтересовалась исчезновением Генри как происшествием криминального характера. Но там мне ответили, что Генри вышел в море, игнорируя штормовое предупреждение, и потому мне следует обратиться в службу спасения.

– А господин из «Гринписа» когда-нибудь еще напоминал о себе?

– Нет. Он не напоминал… Извините, я хочу что-нибудь выпить, но боюсь выйти из машины. Я уже всего боюсь.

Я понял ее, открыл дверь и вышел наружу. В ночном кафе я купил охлажденное шампанское и прихватил два бокала. Влад, по-моему, неплохо проводил время с девушкой, но я не задумывался над тем, кем была гостья – проституткой или честной соседкой по гостиничному этажу. Жоржет увлекла меня своим рассказом настолько, что я потерял счет времени, и Влад, если бы у него было не столь легкое отношение к моей свободе и моим запискам, давно бы поднял тревогу и объявил розыск.

– Откройте его на улице, – сказала Жоржет устало, глядя на бутылку шампанского в моих руках. – Иначе вы обольете мне костюм.

Она пила маленькими глотками, словно боясь обжечься, или же нарочно тянула время, чтобы собраться с мыслями.

– Неделя поисков ничего не принесла, – продолжала она. – Спасатели выловили лишь пробковый круг с яхты Генри. У матери было слабое сердце. Она слегла и в больнице через несколько дней умерла… Я сама не знаю, зачем обо всем этом рассказываю вам.

Опасаясь, как бы Жоржет снова не замолчала и не высадила меня из машины, я взялся за бутылку и долил в бокал шампанского.

– Шторм, в который попал ваш брат, действительно представлял опасность для яхты? – спросил я.

Жоржет думала о другом, она не расслышала меня, и мне пришлось повторить вопрос.

– Генри увлекался яхтами с самого детства, – произнесла она, рассеянно глядя на полный шампанского бокал и не зная, что с ним делать и куда поставить, чтобы не пролить. – Он был вице-президентом национального эквадорского яхт-клуба, в море чувствовал себя лучше, чем мы с вами в машине. А шторм… Подобные штормы в период дождей – самое обычное дело, они случаются по два раза на неделе, и для Генри, с его опытом и смелостью, они были детской забавой. Я не верю, что пятибалльная волна могла причинить яхте непоправимый вред… Я и тогда не верила, а теперь просто уверена, что на Генри напали.

– А почему вы уверены?

– Вы разве не догадываетесь? – спросила Жоржет, вскинув глаза. – Вы задаете такие вопросы, будто прикидываетесь наивным мальчиком!

– Я задаю такие вопросы, – пояснил я, – потому что не знаю, что произошло потом. Вы сами сказали: теперь вы уверены, что на Генри напали. Значит, после его исчезновения с вами случилось нечто неординарное?

– Неординарное! – усмехнулась Жоржет и после короткой паузы нервно добавила: – Да заберите вы этот бокал! У меня уже рука устала его держать!

Я едва успел схватить за тонкую ножку бокал. Немного шампанского пролилось мне на джинсы.

– Через полгода меня пригласили в земельный департамент, где сказали, что я, как гражданка США, должна немедленно принимать наследство и оформлять остров в собственность. Я поручила вести все дела своему адвокату, а заодно продлила договоры с теми фирмами, которые брат хотел привлечь к строительству медицинского центра. Я еще надеялась довести до конца дело, начатое Генри. Но не прошло и недели, как начались анонимные звонки и пошли письма с угрозами.

– Вы обратились в полицию?

Жоржет посмотрела на меня, как на некое наивное существо, совершенно не разбирающееся в жизни.

– Что вы так уповаете на эту полицию! Вы думаете, от нее есть какая-то польза?.. Полиция! Если бы все это происходило в Европе или, на худший случай, в США! Мне прислали фотоснимки моего сына, который живет у родственников в Небраске. Рядом с ним стоял незнакомый мужчина и держал сына за руку. Мой мальчик смеялся… Тогда я поняла: они могут сделать с ним все, что захотят.

Жоржет своим снисходительным взглядом заставляла меня комплексовать и стыдиться собственной недогадливости, и все же я спросил:

– Кто – они?

– Я же вам сказала: письма и звонки были анонимными! – нахмурилась Жоржет. – Вы что – плохо меня понимаете? Куда вы все время смотрите?

Я вынужден был работать на два фронта: смотреть в ярко накрашенный рот женщины и время от времени кидать взгляды на лоджию. Жоржет, которая подавала мне каждое свое слово как бесценный подарок, это не могло нравиться.

– Я беспокоюсь о вашей безопасности, – соврал я, чтобы не быть выкинутым из машины. – И потому вынужден смотреть по сторонам.

– Если бы вы беспокоились о моей безопасности, – поджав губы, заявила Жоржет, – то не звонили бы мне домой и не искали бы со мной встречи, что уже само по себе компрометирует меня… Что вас еще интересует?

С этой нервной бестией надо было говорить ласково и заискивающе, потому как любая мелочь выводила ее из себя. Я не мог завершить наш разговор, потому как самого главного еще не узнал.

– Что они от вас требовали? – спросил я.

Она опять поджала губы и насупила брови.

– Наверное, вы устали? – послал я вдогон второй вопрос, который должен был сгладить дурное впечатление обо мне.

– От вас – чрезвычайно! – подтвердила Жоржет. – Вы не хотите думать головой, и я, как педагог в спецшколе для умственно отсталых детей, вынуждена разжевывать элементарные вещи! Что они от меня хотели? Интимной близости, черт вас подери!

– Извините, – сказал я, наступая на горло своему и без того растоптанному достоинству. – Я хотел спросить: они требовали, чтобы вы продали остров Гонсалесу де Ульоа или же отказались от наследства в пользу государства?

– Не знаю никакого Гонсалеса! – резко ответила Жоржет. – Дайте сюда бокал, шампанское сейчас закипит в вашей руке!.. Естественно, они требовали, чтобы я отказалась от наследства.

– И вы сразу приняли их требование?

– А вы что, стали бы рисковать своим ребенком? Если, конечно, у вас есть ребенок…

– Скажите, а в земельном департаменте как восприняли ваше решение?

Это был первый вопрос, на который Жоржет ответила не то что с удовольствием, но без словесных судорог:

– О! Там разразился настоящий скандал. У меня сложилось такое впечатление, словно они намеревались затолкать этот остров мне в горло.

– То есть, – уточнил я, – чиновники были заинтересованы в том, чтобы остров принадлежал частному лицу, причем иностранцу?

– Я разве неясно выразилась? – покосилась на меня Жоржет и отхлебнула шампанского. – Государство, расписываясь в своем полном бессилии, не хочет огласки и скандала. Когда остров находится в собственности правительства, то, разумеется, само правительство обязано следить за соблюдением конституции и международных договоров на острове. А как оно может это делать, если куплено с потрохами и само контролирует все темные делишки, которые творятся в Эквадоре? Не признаваться же в собственной коррупции! А если остров принадлежит частному лицу, то на это лицо можно всех собак повесить, обвинив владельца в преступных связях с мафией… Вы понимаете? Частное лицо – это ширма, за которой правительство хочет скрыть свою подлую натуру!

Жоржет разошлась. Она полагала, что сверкает своим острым умом в моих глазах, как бриллиант.

– Но кому же в таком случае было выгодно, чтобы вы отказались от острова в пользу государства? – спросил я.

– Как кому? Как кому? – выпучила глаза Жоржет. – Пошевелите мозгами! Напрягитесь!

– Честно говоря, я затрудняюсь…

– Хозяевам! – ответила Жоржет, приблизив ко мне свое лицо, отчего я рассмотрел под толстым слоем пудры морщины и глубокие, как на апельсиновой корке, поры. – Тем, кто сейчас хозяйничает на острове. Им выгодно, чтобы Комайо «висел» на государственном балансе. И они не допустят, чтобы остров перешел в частное владение и тем более чтобы на нем началось широкомасштабное строительство.

– Хозяевам? – повторил я, вкладывая в интонацию как можно больше суеверного страха. – Как это понять?

Жоржет победно посмотрела на меня и покачала головой:

– Вы безнадежны, если до сих пор не поняли, о ком я говорю. У нас младенцы знают, кто хозяйничает в Приамазонии, кто подкупает полицию, суд и армию. Они превратили остров в перевалочную базу, в гигантский оптовый рынок наркотиков и сырья. Мало того! Они сотрудничают с перуанскими повстанцами и перерабатывают ядропальмовое масло в сильнейшее отравляющее вещество! Не суйте туда свой нос во избежание больших неприятностей. Откажитесь от покупки Комайо, это я вам по-дружески советую.

– А если я его уже купил? – обронил я.