Текст книги "Зеркало для героя"

Автор книги: Андрей Дышев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 30 страниц)

Глава 19

– Стой! – крикнул Дик и сложил руки крест-накрест, чтобы Мария его поняла.

Девушка затормозила и заглушила мотор. После двухчасовой гонки в открытом джипе по бездорожью сквозь заросли состояние покоя казалось райским наслаждением. Некоторое время мы, замерев, продолжали сидеть на своих местах, глядя на зеленую мешанину вокруг нас, похожую на огромный брикет шпината.

Дик первым вылез из машины, похлопал ладонью по шляпе и ловко покрутил на указательном пальце револьвер.

– Дальше пойдем пешком, – сказал он тихо, озираясь по сторонам. – Не больше мили осталось… Прощай, Мария! – добавил он, обращаясь к девушке. – Если со мной что случится, то знай, что я любил тебя до последнего мгновения.

Он произнес эти слова с трогательным пафосом, но я едва сдержал улыбку. Любовные откровения из уст этого необразованного драчуна звучали как монолог юмориста, а сам Дик выглядел как кинокомедийный герой. Мария смотрела на Дика, но ее лицо ничего не выражало, и потому трудно было сказать, поняла она, что Дик признался ей в любви, или нет.

Не оглядываясь, он решительно пошел в заросли, размахивая перед собой мачете и разрубая лианы. Лес быстро редел, и сквозь кроны стало проглядывать небо.

– Давай договоримся, – сказал Влад, идя за мной с мешком на плече, в котором копошились змеи. – У нас с Диком свои интересы на этой вилле. Так что ты напрасно не рискуй и на пулю не нарывайся.

Я обернулся, мельком глянув на своего излишне заботливого друга, и ответил:

– Послушай, Влад, а ты не знаешь, какого черта я пошел с вами? Какого черта я вообще прилетел в эту долбаную Южную Америку? Остался бы в Москве с Анной!

– В самом деле, – буркнул Влад.

Мы услышали сзади короткий свист. Дик остановился столь резко, что я налетел на его спину.

– Хорошая девушка, – пробормотал Влад.

Мария, держа в руках скорострельную винтовку, конвоировала смуглолицего индейца в защитном комбинезоне. Индеец держал руки высоко над головой и задевал ветки и лианы. На его лице застыло выражение легкого недоумения, – должно быть, такое же, как и на моем лице. Как девушке удалось быстро и бесшумно разоружить этого человека, осталось для меня загадкой.

Дик даже подскочил от восторга. Столкнув нас с Владом с тропы, он подлетел к своей возлюбленной, схватил индейца за ворот и прижал к стволу бананового дерева.

– А-а-а! – протянул он. – Сторожевая собака Гонсалеса! Что-то мне твоя морда знакома! Не ты ли мои сигары за борт кинул, креветка копченая?

Я все еще был под впечатлением тихого подвига Марии и, не скрывая своих чувств, смотрел на нее. Девушка обладала завидной выдержкой и с будничным равнодушием относилась к результатам своего таланта. Потеряв к пленному всякий интерес, она опустила трофейную винтовку прикладом вниз и присела, любуясь заинтересовавшим ее цветком. Мы, конечно, много потеряли, не увидев, как она обработала индейца.

– Разговор у нас будет короткий, – торопливо и с заметным оптимизмом в голосе сказал Дик, приставляя ствол «магнума» к голове индейца. – На счет «три» идешь собирать свои мозги с соседних кустов. Итак, раз…

– Что вы от меня хотите? – с готовностью служить крикнул индеец.

– Какой сознательный! – похвалил Дик и, опустив пистолет, крутанул его на пальце. Как он красовался перед Марией! Только она не смотрела на своего ухажера, а осторожно, как сапер мину, выкапывала из земли цветок вместе с корнями.

Мы с Владом не вмешивались в процесс допроса, предоставив Дику возможность заработать себе баллы. А Дик изгалялся вовсю, не зная, чем еще привлечь внимание Марии.

– Где твой хозяин, паскудник? – тараторил он, не давая индейцу даже рта раскрыть, и все время косился на девушку. – За что он тебе деньги платит? Дармоед ты, а не охранник! Проморгал четырех киллеров, а мы сейчас всю вашу поганую виллу вспашем и кокой засадим. А тебя, если будешь себя хорошо вести, я возьму к себе на службу. Не робей, малыш!

«Малыш», который был почти на голову выше Дика и едва ли не вдвое шире его в плечах, в самом деле оробел. То ли он одичал в сельве, то ли действительно принял нас за профессиональных убийц. Может быть, наша амазонка произвела на него сильное впечатление – раз девушка способна за несколько секунд разоружить плечистого вояку, на что тогда способны мужчины!

– Что ж ты молчишь? – продолжал свой безостановочный треп Дик. – Или все-таки развесить твои мозги на ветках для просушки? Смотри, доиграешься у меня!

– Гонсалес на вилле, – перебил Дика индеец. На каждом слове он кивал, словно помогал словам выходить наружу. – Не убивайте меня, я проведу вас!

– Не убивайте! – проворчал Дик. – Все так просят! Но как же вас, пауков двуногих, не убивать?.. Что ж, веди! Посмотрим на твое поведение.

Гонсалес поскупился на охране, подумал я, глядя на сутулую спину индейца и его затравленные черные глазки. Нанял местных поблано[5]5
  Человек из народа.


[Закрыть], которые ничего толком не умеют, кроме как хорошо ориентироваться в сельве, платит им наверняка жалкие гроши и из-за этого, возможно, сегодня пострадает.

Лес быстро редел, и вскоре в мачете исчезла необходимость. Между стволами деревьев проглядывала большая зеленая лужайка, блестел на солнце пластиковый фонарь вертолета, а чуть дальше, окруженный шарами подстриженных кустов, высился тонкий и белый, как мечеть, дом с несимметричной крышей из красной кровельной меди.

Индеец остановился, сел на корточки и накрыл голову руками.

– Дальше я не пойду, – сказал он обреченно. – Хозяин меня убьет.

– Ах вот ты какой! – воскликнул Дик, подбоченясь.

Влад не перенес бы еще одного «остроумного» монолога и, тронув Дика за плечо, сказал ему по-английски:

– Спроси у него, где окна апартаментов Гонсалеса?

– Я как раз собирался об этом спросить! – кивнул Дик и повторил вопрос по-испански.

Индеец неуверенно показал пальцем на мансардное окно, которое коричневым квадратом сверкало в середине крыши. Расплывчатые ответы о количестве и нахождении в доме охранников мало прояснили обстановку. Инициативность Дика стремительно падала. Хорошо, что рядом с нами не было Марии, иначе Дик стал бы артачиться и нести полный бред. Он сдвинул сомбреро на затылок и, почесывая взопревшее темечко, сел на землю.

– В дом мы не зайдем, там нас перестреляют, как агути, – сказал он. – Надо выкурить Гонсалеса, чтобы он сам к нам вышел. – Он поднял голову, посмотрел на индейца и добавил: – Иди к хозяину и скажи, что его срочно хотят видеть три господина. А мы будем здесь ждать.

– Ладно, помолчи! – сказал я Дику. Большей глупости трудно было придумать.

– А что ты предлагаешь? – спросил он таким тоном, словно других решений не было и в принципе быть не могло.

– Вертолет! – сказал Влад, вскидывая руку.

Только сейчас мы заметили, что у стоящего на лужайке вертолета начали вращаться лопасти. Обе двери были открыты, но, сколько человек находятся в кабине, увидеть было невозможно.

Я недвусмысленно взглянул на Влада. Он знал, что такой взгляд означал, но сделал вид, что ничего не понял, и опустил глаза.

– Тебе, может быть, лучше вернуться к машине?

Какой же он все-таки зануда! До сих пор не мог простить мне, что я отговаривал его идти на виллу.

– Хватит артачиться! – сказал я. – С этим великим стратегом, – я кивнул на Дика, – ты таких дров наломаешь, что отсюда никто из нас живым не выберется. Пошли!

С видом, что делает мне великое одолжение, Влад оценивающе осмотрел меня с головы до ног, вытащил из-за пояса револьвер и закинул за спину мешок со змеями. Он так грубо с ним обращался, что я очень сомневался в жизнеспособности ползучих тварей.

– Куда вы? – спросил Дик.

– Выкуривать Гонсалеса, – ответил я. – Сиди здесь и не спускай глаз с этого поблано. И на дом поглядывай.

– Гонсалеса не убивайте! – напутствовал нас Дик. – Он мой.

– О чем разговор! – подтвердил я и протянул Дику флакон с ядовитым зельем из гуао. – Это тебе на всякий случай.

Пригибаясь, мы с Владом побежали к лужайке. У большого кустарника мы повалились на землю и, сдвинув ветки в сторону, некоторое время рассматривали виллу.

– В одном он прав, – вслух подумал Влад. – Как только мы зайдем в дом, из нас сделают решето. Посмотри, в каждом окне стволы торчат.

– И не только в окнах, – ответил я и кивнул на площадку для гольфа, где лицом к лицу стояли два вооруженных человека. – Ты надеешься, что под мансардным окном тебя ждет чемодан с долларами?

– Я ни на что не надеюсь! – огрызнулся Влад. – Не трави душу! Но туда я все равно влезу!

– Уверен, что пролезешь?

Влад стрельнул в меня глазами и процедил:

– Да пошел ты!

Вдвоем с Владом мы могли горы перевернуть. Для этого нам нужно было лишь постоянно подтрунивать друг над другом. Вся наша дружба основывалась на перманентном стремлении что-либо доказывать и соперничать перед тенью, именуемой Анной.

Можно было бы предварительно оговорить план действий, но Влад, показывая, что здесь все решает он, а я лишь мешаю ему и путаюсь под ногами, прицелился взглядом в вертолет и, вскочив на ноги, быстро пошел к нему. Большой, небритый, с мешком на плече, он чем-то отдаленно напоминал Деда Мороза, и меня не вовремя стал разбирать смех. Это была больше нервная реакция, чем насмешка, и все же я мысленно пристыдил себя, силясь скомкать улыбку: а он, между прочим, рискует головой ради придуманного тобой миллиона, и если с ним что-нибудь случится…

Пройти незамеченным по открытой лужайке можно было с уверенностью пятьдесят на пятьдесят, но Владу это, кажется, удалось. Дойдя до хвостовой балки, он остановился, прячась за круглым брюшком вертолета, на мгновение остановил взгляд на мне и, пригнувшись, ловко нырнул в кабину, отчего тонкие полозья мягко врезались в грунт.

Ничего у нас не выйдет, вдруг пессимистично подумал я, бегом устремляясь по следам Влада. Положат нас на этой лужайке, и этим закончится наша эпопея.

Мы как бы поменялись ролями с Владом. Взбалмошные мысли намного чаще посещали мою голову, нежели его. Я придумывал самые авантюрные идеи и с головой кидался в них, в то время как более расчетливый и осторожный Влад шел по моим следам. Теперь же я плелся за ним без всякой надежды на удачу. А все потому, что не видел цели – той лучезарной звезды, ради которой можно было пойти на риск.

Несущий винт с пронзительным свистом вращался у меня над головой, словно меч палача, намеревающегося снести мне голову. Пригибаясь, я обошел хвостовую балку и, прежде чем прыгнуть в кабину, кинул взгляд на площадку для гольфа. Два охранника повернули головы и смотрели на меня. Я улыбнулся им, приветливо махнул рукой и полез в вертолет.

Его внутренность очень напоминала салон легкового автомобиля. Влад сидел на заднем сиденье, приставив ствол револьвера к затылку пилота. В кабине было душно, солнце сильно раскалило корпус вертолета, и оттого, наверное, лицо Влада было неимоверно красным. Пилот из-за своей неподвижности напоминал муляж, сидящий в макете вертолета. Это был сухощавый молодой парень с затылком, выбритым по-армейски. Лица его я не видел. Руки с растопыренными пальцами лежали на панели управления.

– Скажи ему, пусть зависнет над окном! – крикнул Влад. – Этот дебил не понимает по-английски!

Ага, вот что так взволновало Влада и вогнало его в краску! Он вынужден был обратиться ко мне с просьбой, то есть признать, что без моей помощи он тонет в проблемах.

Для начала я снял с головы пилота наушники с микрофоном, похлопал его по плечу и сказал:

– Полетели! Над домом зависнешь!

И, проявляя солидарность с Владом, коснулся стволом револьвера щеки пилота. Пилот оказался столь же послушным, как и охранник, но в этом не было ничего удивительного. Люди работали у Гонсалеса, чтобы получать деньги. А деньги, как известно, можно потратить только при жизни. Два револьвера сорок пятого калибра, нацеленные в голову, были мощным и вполне достаточным аргументом.

Пилот провел влажными ладонями по приборной панели и опустил их на ручку управления. Медленно потянул вверх рычаг шаг-газа. Мы оторвались от земли. Шарообразные кусты, белый дом с тонированными стеклами и охранники, бегущие в нашу сторону, ухнули куда-то вниз. Солнечные лучи брызнули в кабину и короткими вспышками заиграли на лопастях. Всего одно мгновение – и под нами закачалась крыша дома цвета запекшейся крови.

– Ниже! – крикнул я, выглядывая наружу. – Еще!.. Еще!..

Полозья зависли в метре от окна.

– Присмотри за ним! – сказал Влад, будто я сам не знал, что нужно делать, и, сунув револьвер за пояс, стал выбираться из кабины. Он ухватился за крепежный крюк в полу, опустился на колено и, свесив ногу вниз, наступил на полоз. Вертолет раскачивался, как лодка на волне. Влад опустился еще ниже. Мне казалось, что он все делает очень медленно, что мы давно исчерпали лимит отведенного нам времени.

– Мешок! – крикнул Влад.

Я не слишком верил в эффективность этого экзотического пугала. Я привык больше доверять оружию и кулаку – двум вещам, которыми владел сравнительно неплохо. Но спорить с Владом сейчас было бессмысленно, он шел к своей цели напролом, не столько полагаясь на расчет, сколько на наглость. Я не брезглив по своей натуре, и все же внутри у меня что-то сжалось, а к горлу подкатил комок, когда Влад, опустив руку в мешок, вытащил оттуда нескольких извивающихся гадов. Сжав их в кулаке, он спрыгнул с полоза на крышу и, ударом ноги выбив раму, полез в окно.

Пилот, чуть повернув голову, крикнул мне:

– Куда теперь?

Он думал, что мы прилетели сюда для того, чтобы сбросить на крышу десантника.

– Висим! – ответил я ему и пнул ногой мешок, лежащий на полу. Завязывать горловину было поздно. Ярко-зеленые с оранжевыми ромбами болотные лабарии медленно выползали из мешка, распутывали клубки, сплетенные своими скользкими телами, и, корчась на рифленом полу, пытались заползти под сиденья. Им было трудно передвигаться по металлической поверхности, и они нервно крутили кольца, разжимались, как пружины, и снова скручивались в омерзительные спирали. Пилот не видел, какие пассажиры осваивали кабину, он держал вертолет над окном, покусывал губы и обливался потом. Мерзкие создания, думал я, поглядывая на змей. А вдруг Ромэно что-то напутал и у какой-нибудь особи не выдернул ядовитые зубки?

Я не ожидал, что Влад так быстро появится в оконном проеме, причем с чемоданом в руках. С тем самым проклятым чемоданом! Казалось совершенно невероятным, что он смог его найти! Меня преследовал злой рок, и приключения чемодана становились просто анекдотичными. Никакие мои ухищрения не позволяли избавиться от этого балласта, и даже кровожадные колумбийские мафиози не стали для Влада преградой.

– Держи!! – закричал Влад, подавая мне чемодан.

Я только сейчас заметил, что лоб Влада рассечен и из раны, заливая лицо, хлещет кровь. Пилот, сволочь, словно нарочно принялся раскачивать вертолет. От треска лопастей у меня раскалывалась голова. Для того чтобы схватиться за чемодан, я должен был убрать руку с револьвером от головы пилота и свеситься с борта. Не знаю, понял Влад или нет, почему я медлил. С криком он закинул чемодан в кабину, словно баскетбольный мяч в сетку, потерял равновесие и едва не провалился с головой в оконный проем, как в полынью.

Он не мог забраться в вертолет самостоятельно. Мы слишком долго светились над крышей, и я даже боялся предположить, какое оживление сейчас творилось на лужайке. Влад тянул руку, стараясь ухватиться за полоз, и всякий раз промазывал. Пнув ногой чемодан, загоняя его в глубь кабины, я крепко схватил пилота за волосы и крикнул ему в ухо:

– Пристрелю, если будешь раскачиваться!

Надеясь на то, что две-три секунды пилот не будет оборачиваться, я кинулся к краю борта, схватился, как это делал Влад, за крюк, встал ногой на полоз и, свесившись, протянул Владу руку.

– Хватайся! – заорал я, чувствуя, что у меня начинает кружиться голова и я теряю равновесие.

Влад высунулся из оконного проема насколько мог, лег животом на крышу и схватил меня за руку. Дальше произошло самое худшее из того, что вообще могло произойти. Я недооценил вес Влада, кроме того, вертолет вдруг дал сильный крен и, обрушив на нас поток горячего воздуха, резко ушел в сторону, разворачивая хвостовую балку. Меня сорвало с полоза, как муху с кончика хлыста. Я грохнулся на самый край крыши, не удержался на нем и съехал вниз, в последний момент успев схватиться руками за водосточный карниз, повиснув на нем, как большая сосулька. Надо мной вентилятором пронесся рулевой винт, чудом не срезав мне голову

– Ты что сделал?! – страшным голосом закричал Влад, кидаясь ко мне, чтобы помочь забраться на крышу или же, наоборот, в наказание скинуть, но он не успел сделать ни того, ни другого. Мои потные пальцы соскользнули с карниза, и я полетел вниз. За те несколько мгновений падения (в тот момент у меня замерло сердце и в животе образовалась пустота) я успел подумать, что мы с Владом продули по всем статьям…

Удара не было. Раздался треск, шелест, и тысячи иголок впились мне в ноги, спину и грудь. Пробив собой большой круглый куст, я вонзился в его внутренности. Мой полет прекратился, и это спасло мне жизнь.

Когда шок, который журналисты любят называть легким испугом, прошел, я почувствовал острую боль. Мое лицо и руки, не прикрытые одеждой, были безжалостно исцарапаны ветками, царапины горели огнем и кровоточили.

Я вслух произнес несколько междометий и стал выбираться из куста, внутри которого было полусумрачно и жутко, словно в самых непролазных дебрях сельвы. Выбраться наружу столь же красиво, как упасть с крыши, не удалось. Я зацепился ногой за сплетение корней и вывалился на лужайку, как вратарь в прыжке за мячом.

Вертолет по большой дуге облетал вокруг виллы, унося в своем брюхе вожделенный для Влада чемодан. Я снова мысленно перекрестился, с ужасом понимая, что посвящаю этой игре в кошки-мышки значительную часть своей жизни, а финала игры все еще не видно.

Я кинулся к стене дома, прижался к ней и вытащил из-за пояса револьвер. Где-то за углом раздавались редкие щелчки выстрелов и отрывистые крики. Прижавшись грудью к водосточной трубе и прикрывая сердце револьвером, я осторожно заглянул за угол и тотчас увидел, как из дома вышел Гонсалес с молодой женщиной в темных очках, на голове которой был повязан белый шелковый платок, обвивающий также и шею. Трое мужчин, пятясь, смотрели на крышу, высоко задрав голову, и размахивали винтовками.

– Где он? – спросил Гонсалес, лишь на мгновение посмотрев вверх.

Охранники наперебой стали объяснять ему, что человек спрятался на изломе крыши, но они обязательно его достанут, потому как два охранника уже выламывают двери мансардной комнаты и с минуты на минуту выберутся на крышу.

Краем глаза я заметил, как вертолет, зависнув над площадкой, стал стремительно снижаться и, накренившись, тяжело сел сначала на один полоз, а затем на другой, едва не перевернувшись набок. Лопасти еще продолжали бешено вращаться, трава ходила волнами под потоками воздуха, а пилот выскочил из кабины с такой прытью, словно в вертолете начался пожар, и с диким криком, беспрестанно хлопая себя по груди и ляжкам, кинулся на площадку для гольфа. Даже отсюда было видно, как, переваливаясь через край борта, в траву падают омерзительные лабарии.

– Стреляйте в него! Стреляйте! – вдруг крикнул Гонсалес охранникам, махая рукой в сторону вертолета.

Сначала я не понял, почему он приказал стрелять в пилота, до смерти напуганного лабариями, но, когда грянули выстрелы, увидел, как к вертолету с невообразимой скоростью мчится Дик. Его короткие ноги мельтешили столь быстро, что превратились в туманный треугольник. Сомбреро на его голове не было, что придавало вакуэро особую обтекаемость. Охранники не столько стреляли по бегущему, сколько выбирали позицию, переходя от куста к кусту, – они опасались попасть в вертолет.

– Чего вы ждете, идиоты! – кричал Гонсалес. – Не подпускайте его к вертолету!

Громыхнуло несколько выстрелов. У меня оборвалось сердце: Дик упал у самой двери.

– Готов! – крикнул кто-то, но, к счастью, поторопился. Дик снова вскочил на ноги, вытащил из кабины чемодан, с удивительной ловкостью взгромоздил его себе на голову, попутно стряхнув с себя прицепившихся к нему лабарий, и скрылся за округлым брюшком вертолета.

– Догнать!! – до хрипоты заорал Гонсалес. – Бегите за ним, идиоты!

Охранники, безрезультатно стреляя на ходу, кинулись за Диком, который торпедой несся по полю к зеленой стене сельвы, наверняка давая форы по скорости Пеле и Марадоне вместе взятым. Вдруг из сельвы один за другим последовали частые винтовочные выстрелы. В первое мгновение я подумал, что Дика засекли охранники из внешнего оцепления и открыли по нему ураганный огонь. Но вакуэро продолжал молотить ногами, стремительно приближаясь к спасительным зарослям, а четверо охранников, которые бежали за ним, почти одновременно рухнули в траву и остались лежать без движения.

«Мария! – понял я, потрясенный высочайшим классом стрельбы. – Четыре выстрела – четыре трупа! И как вовремя!»

Ошеломленные потерями в своих рядах, оставшиеся трое охранников стали пятиться вприсядку, боясь повернуться к сельве спиной. Гонсалес, бормоча ругательства, прямо по клумбе с цветами пошел к дому, на всякий случай прижался к стене и стал медленно двигаться в мою сторону.

Я отпрянул назад, взвел курок и затаил дыхание.

– Прикройте нас! – обозленно крикнул Гонсалес. Голос его показался мне каким-то жалким. Я уже его не видел, но понял, что он совсем близко от угла дома и водосточной трубы, за которой я прятался. – Где пилот? Найдите этого кретина и скажите, что с завтрашнего дня он свободен!

«Ну что? – подумал я, медленно приподнимая руку с револьвером. – Сделать подарок Дику? Женить его на Марии?»

То, что произошло мгновение спустя, не укладывалось в моем сознании. Я уже был готов выстрелить Гонсалесу в голову, но вместо него из-за угла вышла дама в белом платке, словно нарочно прикрывая мафиози собой.

Я чуть не заорал. Дама оказалась так близко от меня, что я мог ее поцеловать. Собственно, я много раз целовал ее в своей жизни.

Это была Анна.