Текст книги "Звезда-Полынь (СИ)"

Автор книги: Андрей Астахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Это был баргест. Гораздо более крупный, чем те твари, которых я уже видел в Лиманске – когда он увидел меня, выпустил свою страшную ношу и поднялся на задние лапы, обретя карикатурное и потому еще более кошмарное сходство с человеком, он был ростом не ниже меня. Я вскинул автомат и увидел в прицел его морду. Сказать, что она была ужасной – значит, ничего не сказать. Это надо видеть, чтобы понять. Человеческого в этой адской образине было не меньше, чем собачьего, а уж взгляд…

Даже у самых страшных порождений Зоны есть глаза. Они есть у кровососа и бюрера, причем, как говорят очевидцы, вполне человеческие, даже с ресницами. Они есть у плоти, хоть сама плоть похожа на дурной глюк наркомана со стажем. У химеры и чернобыльского нетопыря глаза звериные, но для них хотя бы можно подобрать сравнение в животном мире. А вот у баргеста не было глаз. Только две темные впадины, которые будто всасывали в себя свет. Чистая Тьма, без преувеличения. Всего несколько секунд продолжалась эта игра в гляделки, и этого мне было достаточно, чтобы понять – баргест не животное, не мутант. Это что-то совершенно чуждое нашему миру даже на фоне прочих чернобыльских монстров.

А потом баргест прыгнул. Молча, не издав не единого звука. Оттого-то грохот собственных выстрелов показался мне громом. Мои пули остановили тварь в воздухе, отшвырнули прямо на забор, и баргест мешком сполз по нему не землю, кашляя и оставляя на бетоне темные полосы. Новой длинной очередью я заставил его замолчать. Он долго скреб землю когтями, тяжело хрипя и давясь кровью, заливавшей ему легкие, а я, перезарядив автомат, напряженно наблюдал за его агонией. И лишь когда он затих, я решился подойти ближе. Не за тем, чтобы еще раз посмотреть на него – я всего лишь хотел убедиться, что тварь мертва, и я могу вздохнуть спокойно. Я стоял возле трупа долго, наверное, минут десять и только потом сообразил, что напрасно теряю время.

Наступающая ночь пугала меня. Здесь, на ЧАЭС, ничего хорошего от темного времени суток ожидать не приходилось. Выйдя наконец-то из оцепенения, я очень осторожно двинулся вдоль стены Саркофага вперед, определяясь, куда мне идти дальше. Можно идти вперед – в этом случае я окажусь у складов ГСМ, за которыми расположено хранилище отработанного ядерного топлива. Не слишком хороший вариант для меня, получить по дури облучение мне совсем не улыбалось. Влево тупик, там ограждение охранной зоны, возможно, мины. Стало быть, надо идти вправо – так я смогу выйти к административному зданию ЧАЭС и, может быть, найти на ночь безопасное укрытие, а если повезет, то с монолитовцами встретиться. Но сначала стоит попробовать включить ПДА.

Сигнал был слабый, но наладонник работал. И сразу же засек «соседей». Четыре IP были чужими, а вот пятый мой ПДА определил, как коммуникатор Ксении Дрозд.

Слава Богу!

Я сразу забыл обо всем. О баргесте, о радиации, о страхах, которые еще недавно меня мучили. Ксения жива, и она, похоже в безопасности. Наверняка с ней сейчас монолитовцы, и она…

А если не монолитовцы?

Тут я сообразил, что меня тоже сейчас засекли. Если это друзья, бояться нечего. А вдруг не друзья?

Я быстро выключил ПДА. Побежал назад, к тому месту, где лежал труп баргеста. Появилась мысльвернуться в депо – там, по крайней мере, я могу не опасаться, что меня обойдут и начнут стрелять в тыл. Можно подняться на сам Саркофаг, но лестницы с этой стороны стены не было.

Решение возникло само собой. Я просто лег на землю за грудой бетонных обломков, вжавшись спиной в кусок нависшей надо мной массивной плиты. Угол Саркофага, из-за которого должны были появиться гости, был прямо передо мной. Включив прибор ночного видения, я стал ждать.

Они появились минуты через четыре. Шли тихо, как тени, с выключенными фонарями. Я похолодел – это не друзья. Шершень наверняка скинул монолитовцам мой IP. Один встал у самого угла, второй, в черном экзоскелете, держа оружие наготове, двинулся к крану, очень медленно и осторожно. Я не мог знать, о чем они между собой переговариваются, но понятное дело, что их очень интересует обладатель неизвестного ПДА, появившийся непонятно откуда на станции.

Больше всего мне хотелось выстрелить в темную фигуру, которая все ближе и ближе подбиралась ко мне. И слава Богу, что я этого не сделал, потому что фигура, не дойдя до моего укрытия метров десять-пятнадцать, совершенно неожиданно сделала несколько раз хорошо знакомый мне жест. Человек в экзоскелете предложил мне нарушить режим радиомолчания и включить прием.

Секунду спустя после того, как я включил радио, в наушниках раздался голос Ксении:

– Саша! Саша, где ты?

– Мама дорогая! – охнул я. – Ксения, это вы?

– Саша, это я! Выходи, не бойся. Тут друзья.

Это было именно то, что я так жаждал услышать на протяжении последних полутора часов. Увидев меня, Ксения вышла из-за угла и помахала мне рукой, а ее спутник сразуопустил оружие.

– Ой, как же я рада! – пискнула Ксения и повисла у меня на шее. – Живой! Родненькие вы мои мальчишки! А где Шершень?

– Не знаю, Ксюша, – ответил я, буквально наслаждаясь моментом. – Мы все потерялись в портале. Хотелось бы, чтобы он был жив.

– Я Мамонт, – сказал подошедший сталкер. Он был выше меня ростом, настоящий великан, одетый в серый комбинезон «Монолита» и с необычной для Зоны автоматической винтовкой Valmet, причем снабженной ЛЦУ и оптическим прицелом. – Баргеста ты грохнул?

– Я.

– Молодец, – сталкер протянул мне руку. – Мы с пацанами слышали, как он тут голос подавал, но решили не колотиться. А потом твою пальбу услыхали.

– И твой ПДА у меня отметился, – пояснила Ксения. Я не мог видеть ее лица за забралом шлем-маски, но мне было по голосу ясно, что она улыбается. – Ну, что стоим, идемте!

– Ты не бойся, парень, – сказал Мамонт, который, видимо, сразу решил прояснить ситуацию. – Мы вольные сталкеры, нейтралы, но нас кое-какие хорошие люди в Киеве попросили помочь. Да тебе Ксюня все объяснит, не сомневайся.

– Я и не сомневаюсь, – ответил я. Мне почему-то показалось странным одно обстоятельство: Мамонт говорит, что они вольные, а одет в монолитовскую униформу. – Просто осторожность не помешает, я в депо трупы монолитовцев и наемника видел.

– Есть наемники, – подтвердил Мамонт. – Они у первого и второго энергоблока засели, там у них крупный разговор с «Монолитом». Часа два назад стрельба была – заслушаешься. Я так понимаю, монолитовцы их там зажали крепко. Но сейчас пока затишье, нас на помощь никто не зовет, потому сидим тихо и ждем дальнейших указаний.

– А дальнейшие указания будут такие: Саше надо поесть и отдохнуть, – вставила Ксения. – Идемте, темно уже совсем. Как бы баргесты не набежали.

Глава 19

Угаданное желание

Мы шли вперед, и вокруг нас была Станция – та самая Чернобыльская АЭС, о которой в Зоне рассказывалось столько легенд и самых невероятных историй. И теперь я был в самом центре Зоны, там, куда стремились самые отважные, самые дерзкие и безбашенные сталкеры.

Никогда, ни до, ни после той ночи, я не видел ничего более завораживающего и фантастического. Мы шли мимо огромных заброшенных строений, перебирались через торчащие из земли поржавевшие трубы, обросшие громадными бурьянами; мимо штабелей железобетонных плит, ржавых каркасов автомобилей, тракторов, железнодорожных вагонов и цистерн. Ясное звездное сентябрьское небо время от времени пересекали яркие болиды: где-то за черными зданиями вспыхивали алые и зеленоватые зарницы. Кое-где в темноте, далеко от нас, светились продолговатые голубые пятна. Сначала я подумал, что это какие-то неизвестные мне аномалии, но Мамонт меня просветил.

– Монолитовские порталы, – прогудел он в свой респиратор. – Эти сукины дети передвигаются по станции через систему порталов, так быстрее и безопаснее.

Несколько раз мы слышали отдаленную стрельбу – одиночные выстрелы и короткие, перекрывающие друг друга очереди. Потом что-то громко ухнуло совсем недалеко, и Мамонт (он шел впереди) знаком показал нам остановиться.

– Что-то не так? – спросил я Ксению. За девушку ответил Мамонт.

– Еще постреливают, бродяги, – сказал он. – Видать, крепких парней привел сюда Хозяин.

– Хозяин – это Черный Сталкер? – не удержался я.

– Погоди, не время сейчас базлы базлать. Придем на место, там поговорим.

На «место» мы пришли минут через пять. Это было двухэтажное здание, видимо, прежде что-то вроде административного корпуса одного из энергоблоков, или еще что-то – мне, честно говоря, было без разницы. В окнах второго этажа колебался свет. Мы вошли внутрь, поднялись по усыпанной бумажками и разным хламом лестнице, и я увидел сидевших в вестибюле вокруг костра из обломков столов и стульев двоих сталкеров. В углу громоздилась куча снаряжения, на котором были аккуратно уложены два «калаша» и гранатомет РПГ-7. Еще один сталкер, с СВД в руках, сидел у окна. Все трое, как и Мамонт, были в серо-белых монолитовских комбинезонах.

– Оружие, мужик! – окликнул меня снайпер. – Автомат сними!

Нервные какие-то. Я снял свой АК, положил на рюкзаки рядом с оружием честной компании. Снайпер тут же переключил внимание на то, что происходит снаружи.

– Вот мы и дома, – сказала Ксения, сняв шлем и тряхнув волосами. – Сейчас я тебя покормлю, а потом можно будет поспать пару часов. Я ужасно устала.

– Нам бы Шершня найти, – сказал я.

– Сейчас не найдем, – отозвался Мамонт, усаживаясь на один из уцелевших стульев. – Монолитовцы последние два часа действуют в режиме радиомолчания. Связи с ними нет.

– Ксения, ты знаешь, тут у меня такие видения были – пипец полный…, – начал я, но переводчица внезапно сделала страшные глаза и, оттащив меня в сторону, зашептала:

– Малой, Мамонт и его люди в наши секреты не посвящены. Приказываю не болтать.

– Да я ведь тебе хотел…

– Можешь не рассказывать. Я видела то же самое, что и ты.

– Да?! – Я был изумлен и даже пару секунд не знал, что и сказать. – Да как такое…

– Ты видел то будущее, которое Хозяин уготовил нам всем. Мир под брендом «Звезда Полынь». Это его желание, внушенное ему Монолитом. Мировое господство, в основе которого – знание секретов артефактов.

– Но Бандура там был. Живой, представляешь?

– Тсс! – Ксения ласково, но крепко зажала мне рот рукой. – Это иллюзия, созданная Монолитом. Твой друг мертв. Хватит о пустяках.

– Хозяин – это Меченый?

– Теперь у него нет имени. Шершень все правильно сказал: Меченый и сущность, заключенная в Монолите, теперь одно целое.

– Выходит, ты знала все с самого начала?

– Не все. Шершень кое в чем прояснил картину, но главное в моем ведомстве знали давно. Поэтому и за Меченым охотились. Сереж, – Ксения повернулась к Мамонту, – ты ведь был в курсе операции «Чистого неба» по Стрелку, так?

– Был, – подтвердил Мамонт. – Это ведь я Шрама нашел после выброса и в наш лагерь на болотах притащил. Я тогда состоял в «Чистом небе» и в штабе Лебедева за разведку отвечал. Думали, помрет Шрам, а он, оказалось, имел какую-то особую устойчивость к выбросам. Вот и пришло Лебедеву в голову использовать Шрама в качестве нашего агента. Нас тогда ситуация с выбросами беспокоила. Эксперты считали, что так Зона реагирует на попытки проникнуть в ее центр, подобраться, так сказать, к самому Монолиту. И как раз перед последним выбросом Лебедеву пришла информация про Стрелка и его корешей. Мы тогда ни одному слову не поверили – шесть лет никто даже за Лиманск не мог пройти, не говоря уже о Припяти и самой ЧАЭС. Но факт, инфа оказалась стопроцентно точной. И тут у нас в руках оказывается Шрам. Вот Лебедев его и подписал на дело. Шрам был из наемников, парень бывалый и беспринципный – Лебедев ему не доверял. Кроме того, наши медики опасались, что после выбросов Шрама может переклинить, и он вообще с катушек слетит. Поэтому меня к нему приставили – на первое время.

– И что дальше было? – спросил я, приняв у подошедшего сталкера миску с разогретой тушенкой.

– А ничего не было, – Мамонт смачно затянулся сигаретой. – Я его на Кордон сопроводил и велел постоянно на связи быть. Он очень быстро в ситуевине разобрался, и сообщил, что взял след дружков Стрелка – Клыка и Призрака. Мол, одного надо искать в Темной Долине, а второго на Янтаре. И все, амба. Неделю мы прождали от него новостей, а потом случился новый выброс. И Лебедев уже все «Чистое небо» поднял по тревоге. До самой Припяти мы тогда дошли – эх и жарко было! Монолитовцев там было, что мух на падали. Четыре дня в городе перестрелка шла.

– А Стрелок?

– Сгинул. И Шрам сгинул. Только сообщил по радио, что Стрелок у него из-под носа у самой ЧАЭС ушел – и все. Мы тогда еще про портальные аномалии не знали, а этот гондурас знал. Вобщем, провалилась тогда операция, а потом и «Чистое небо» на нет сошло. После сверхвыброса мало кто в живых остался. Большинство на станции сгинули без следа. Кто из ребят в «Долг» подался, кто в «Свободу», кто к ученым в охрану нанялся. Мы вон в вольные подались.

– Ну, конечно, – не знаю почему, но я не поверил Мамонту. Вспомнил, как Бандура, царствие небесное, говорил как-то в компании на «Скадовске», что ни один уважающий себя сталкер не будет сотрудничать с правительством. Только завербованный СБУ или тот, который запалился на чем-нибудь и кого безпека на крючок взяла. – А Шрам, что с ним сталось?

– Пес его знает. Ты тушенку ешь, остынет.

Предложение было резонное, тем более что я чувствовал сильный голод. Помешав тушенку ложкой, чтобы поостыла немного, начал есть. Не знаю почему, но здесь, среди этих сталкеров, у ярко горящего костра, я чувствовал себя в безопасности, несмотря на раздающиеся время от времени вдалеке выстрелы и странные звуки, принесенные ночным ветром – то ли крики, то ли вопли, то ли хохот. Покончив с тушенкой, я запил ее крепким черным чаем с сахаром и полез за сигаретами. Мамонт подал мне огня прикурить.

– У тебя какой боезапас? – осведомился он.

– Шесть магазинов к АК и сотня патронов к пистолету.

– Маловато, – вздохнул Мамонт. – Минуты на четыре хорошего боя.

– А что, драться будем? – насторожился я.

– С Шершнем или без него, нам придется довести дело до конца, Саша, – ответила подошедшая Ксения. – Нам нужно забрать у Хозяина артефакт, иначе катастрофа неминуема.

– Вот даже как? И каков наш план?

– Простой и понятный. Мамонт, разъясни Саше ситуацию.

– Вы были еще в Припяти, когда наемники появились на станции, – заговорил Мамонт. – Человек двадцать пять-тридцать, вооруженных так, что самому лучшему в мире спецназу не снилось. Прошли через аномалии, Хозяин их провел. Часть оставил снаружи, для прикрытия, а сам с ударной группой прошел в четвертый энергоблок. Там, по слухам, у «Монолита» находится секретная лаборатория, из которой контролируется черный артефакт внутри Саркофага. Естественно, просто так его в лабораторию никто не пропустит, храмовники будут драться до последнего.

– Храмовники? – Я не поверил своим ушам. – Ты сказал – храмовники?

– Монолитовцы, – ответила за Мамонта Ксения. – У них в четвертом энергоблоке еще и храм свой, его охрана называется храмовниками.

– Ну и вот, пока Хозяин и его люди будут с охраной разбираться, мы с Ксенией тут один планчик придумали, – продолжил сталкер. – Через порталы не пойдем, монолитовцы могут по ошибке обстрелять. Есть тут один тайный ход через трещину в восточной стене Саркофага. Им, говорят, монолитовские разведчики иногда пользуются. Не все пойдем, вчетвером.

– А чего не все?

– А вот чего, – Ксения подошла к большому ящику в углу, откинула крышку. – Гляди.

Я приблизился, глянул в ящик. Внутри стояли, прижавшись друг к другу, четыре больших чемодана из блестящего металла.

– Что это? – не понял я.

– Защитные костюмы «Ланселот-ХМ», последнее слово натовских военных технологий. Каждый костюм стоит два миллиона долларов. Экзоскелет, даже самый навороченный, рядом с ним – дешевый китайский пуховик.

– Погоди-ка, – я сразу вспомнил обломки биоприцела, который показывал мне Батюк, даже разволновался, – а с чего такая роскошная свадьба? Это вас в безпеци таким прикидом облагодетельствовали?

– Смешной ты, Саша, – Ксения покачала головой. – Откуда у нашего правительства такое снаряжение? Сам подумай, как оно могло сюда попасть.

– Лоулесс, – догадался я, холодея. – Эти костюмы он привез для себя, оператора и охранников. Рассчитывал, что они помогут ему проникнуть на ЧАЭС и раскрыть секрет черного монолита. Но как…

Тут я заметил, что люди Мамонта стоят справа, слева и сзади от меня, что все они с оружием, стоящий рядом с Ксенией Мамонт держит свой «Вальмет» наизготовку, а Ксения…

А Ксения больше не улыбается.

– Та-а-к, – протянул я, глядя на окруживших меня сталкеров, – теперь понятно, почему все считали, что американцев в Припяти монолитовцы убили. Ваша работа, панове?

– Наверное, нет больше смысла носить маски, Сашенька, – сказала она. – Ты помог мне попасть сюда, в самое сердце Зоны, и я тебе благодарна. Так благодарна, что не хочу причинять тебе зла. Теперь все зависит от тебя.

– Что зависит? – Я отступил назад, вжался в стену. Мне стало очень нехорошо.

– Готов ли ты помогать мне и дальше.

– Я не понимаю.

– Твой артефакт, «Пасхальное яйцо», – Ксения протянула руку ладонью вверх. – Мы можем забрать его у тебя силой, после чего ты станешь бесполезен. Ты знаешь, что бывает с бесполезными людьми. Но я предлагаю тебе другой вариант. Ты пойдешь с нами в четвертый энергоблок.

– Зачем?

– Да ты тормоз, Малой, – хохотнул Мамонт. – Про «Монолит» забыл? Вся операция была завязана на тебе. Без тебя храмовники нас внутрь нипочем не пропустят.

– Зачем вам мой артефакт?

– Чтобы исполнить желание, конечно, – ответила Ксения. – Зачем же еще?

– Нет, врете, – у меня кожа поднялась дыбом от мысли, в какую ловушку я угодил, внутри все немело от страха, но я решил поиграть еще. – Скажите правду, и я, может быть, вам помогу. Может быть.

– Правду? – Глаза Ксении сверкнули. – Хорошо, вот тебе правда. Она в том, что Лоулесс едва не устроил Третий взрыв. И устроил бы непременно, если бы добрался до Монолита. Скажи спасибо, что мы помешали. А до него то же самое мог сделать Меченый – в тот, предыдущий раз. Но не сделал, хотя Сверхвыброс все же произошел. Он прошел только до порталов лаборатории Х-0, из которой ученые «Монолита» контролировали все происходящее в Саркофаге, а главное – в Темнице, той его части, где находится Монолит. Знаешь, почему? Потому что у него не было артефакта, который ты сейчас хранишь у себя. Единственного во всей Зоне артефакта, свойств которого Меченый не знал. Их никто не знал – до недавних пор. Возможно, только эксперты «Монолита».

– И в чем же, мать его, охренительная уникальность моего артефакта? Не поделитесь ли, люди добрые?

– Легко, – Ксения выхватила из кобуры пистолет и направила мне в лоб. – Играем в игру, Саша. Ты загадываешь желание, и я загадываю желание. Если наши желания не совпадут, ты умрешь. Как тебе игра?

– Крутая игра, но причем тут мой артефакт?

– Притом. Играем, или дрейфишь?

– А давай, – я находился в той степени отчаяния, когда уже ничто и никто не может напугать. – Только стреляй сразу в голову, чтобы быстро…

***

Ну, и куда на этот раз меня занесло?

Бар. Самый фильдеперсовый, как в фильмах показывают. Давно мечтал в таком побывать. Тихо, цветной полумрак, пахнет дорогими духами и не менее дорогим табаком. Огоньки отражаются в батареях бутылок с самым дорогим спиртным на свете. И музыка – что-то совершенно буржуйское. Саксофон, пианино, все еле-еле слышно.

Кроме меня в баре никого, пусто. То ли слишком рано, то ли уже слишком поздно. Нет, вру – в дальнем углу замечаю девушку в черном платье. Она сидит за столиком, задумчиво водит пальцами по хрустальному бокалу, в котором еще недавно был коктейль. Я узнаю девушку.

– Ксения!

Она вздрагивает, поднимает лицо. В ее черных глазищах, слегка расфокусированных алкоголем, вспыхивают радостные огоньки.

– Саша?!

– Надо же, – я быстро подсаживаюсь к ней, беру за руку. – Вот не ожидал!

– И напрасно, – отвечает она. – Я же говорила, что «Росколана» – мой самый любимый бар в Киеве.

– Конечно, я не забыл.

– А ты стал настоящим лордом, – она с одобрением смотрит на меня. – Прекрасный костюм, стильная прическа. Разбогател на сталкерстве?

– Вроде того. Позволишь угостить тебя?

– Нет, я и так уже много выпила. И мне тебя сам Бог послал. Отвезешь меня домой?

– Конечно.

– Тогда помоги мне встать.

Тут я вижу, что она и впрямь немного перебрала. Ничего, на улице началооктября, сегодня прохладно, ночная свежесть будет в тему.

На выходе Ксения останавливается, лезет в сумочку за сигаретами и роняет ее на асфальт, рассыпав содержимое. Я начинаю собирать все эти платочки-помады и тут слышу всхлипывания.

– Ты что, лапушка моя?

– Ничего. Дай мне платок.

Довожу ее до своей машины, помогаю сесть на заднее сидение, сажусь за руль.

– Домой, Саша, – говорит Ксения. – Хочу домой.

Я завожу двигатель, усмехаюсь, слыша, как Ксения чертыхается за моей спиной. Ее лицо, удивленное и рассерженное, отражается в зеркале обзора, и это выражение делает ее особенно милой. Мы трогаемся с парковки, и я думаю, что Ксения, к сожалению, живет очень близко от места, где мы встретились…

– Дай Боже вам любові і тепла, – напевает Ксения, – Добра в сім’ї і затишку в оселі, щоб щастя світла музика текла в різдвяні свята,щедрі і веселі! Хай здійснює бажання рік Новий, хай вся родина ваша процвітає, з чудовим святом, радості і мрій я щиро і сердечно Вас вітаю!..

– У нас что, Новый год? – спрашиваю я с усмешкой.

– Нет, просто люблю эту песенку. Ты это… на дорогу смотри, хорошо?

Она не просто так это говорит. Усекла, куда я смотрю, и смутилась. Но уж больно соблазнительно выглядело ее плечико, с которого съехала тоненькая бретелька черного платья…

Ночной Киев великолепен. Мы едем в море огней, и мне вспоминается мое видение, то, что было в Саркофаге. Неужели и происходящее со мной сейчас – тоже иллюзия?

Вот и дом, где живет Ксения. Осторожно выруливаю во двор, ставлю машину. Ксения выглядит совсем опьяневшей.

– Помоги мне подняться, – шепчет она.

Минута возни у домофона – Ксюша никак не может вспомнить код, хихикает, тычет пальцем в кнопки. Наконец, дверь открывается. Нам на третий этаж. У двери в квартиру снова заминка: мы никак не можем найти в сумочке ключи. Наконец, ключ находится.

– Урааа! – Ксения вваливается в коридор, лихо сбрасывает вечерние туфли на высоченной шпильке и щелкает всеми выключателями, какие попадаются под руку. – Да будет свет! Ты чего стоишь, Саша? Проходи, я сейчас…

Она заходит в ванную, и я слышу шум воды. Стою в растерянности несколько секунд, потом понимаю, что мое желание, давнее и искреннее, сегодня, может быть, сбудется. Снимаю туфли и прохожу в гостиную.

Ксения появляется в тот момент, когда мне надоедает переключать каналы. Прекрасная, чистая, благоухающая свежестью и гелем для душа. Из одежды – только обмотанное вокруг тела махровое полотенце.

– Вот и я, – говорит она, встает в дверях, опершись рукой на притолоку. И смотрит на меня так, что меня бросает в жар. В ее взгляде призыв, на которой нельзя не ответить.

– Не хочу сегодня быть одна, – шепчет Ксения. – Ты ведь понимаешь?

Я понимаю. Полотенце падает на пол. Я погружаю лицо в ее роскошные влажные волосы, вдыхаю их аромат, который пьянит сильнее любого алкоголя.

– Милый мой… хороший мой.

– Погоди, – мне будто вылили на голову ведро ледяной воды. – Ты ведь не обо мне сейчас подумала, верно?

– Что? – спрашивает она, не открывая глаз.

– Ты сейчас думала о каком-то Игоре. Представила, что это он, а не я. Ты хочешь его, не меня.

– Об Игоре? – На губах Ксении появляется странная усмешка. – А ведь верно. Ты не ошибся.

– Кто он?

– Мой первый. Единственный, самый любимый, других не будет.

– Понятно, – я выпустил ее из объятий, и Ксения немедленно завернулась в полотенце. Она больше не улыбалась. – Не я. Зачем же тогда…

– Это игра, Малой.

Роскошная гостиная исчезает. Мы снова в полуразрушенном здании на ЧАЭС, и Ксения стоит передо мной, направляя снятый с предохранителя «Форт» мне в голову.

– А? – очнулся я.

– Молодец, Саша, – с удовлетворением в голосе сказала Ксения и убрала пистолет обратно в кобуру. – Экзамен пройден. Ты угадал мои мысли.

– Угадал? – Я понемногу приходил в себя. – И в чем тут прикол?

– В способности читать чужие мысли и правильно оценить желание другого. Эту способность дало тебе «Пасхальное яйцо». Ты понял, или пояснить?

– Вообще-то я люблю ясность.

– Хорошо. У нас есть еще пара минут, так что слушай. Что говорит легенда о Монолите? Черный артефакт исполняет желание любого, кто доберется до него, так? И это верно, Саша. Заключенная в Монолите сущность призывает тех, кто поможет ей освободиться. Заключает с ними соглашение – услуга за услугу. В средние века это называлось «договор с дьяволом». Но проблема в том, что Монолит делает это… по-своему.

– Ага, понятно, – несмотря на волнение и страх я испытывал странное желание похохмить. – Как в том анекдоте про чернокожего парня и джинна, ага?

– Что за анекдот?

– Да старый, с бородой, но мне нравится. Заблудился черный парень в пустыне, умирает от жажды и находит бутылку в песке. Думал, вода, а там джинн. Спасибо, говорит, браток, освободил ты меня, теперь три твоих желания выполню. Ну, негр и говорит: «Воды! Хочу, чтобы во мне всегда была вода!». Джинн кивнул и говорит: «А второе?». «Хочу быть белым!», – просит парень. Принято, отвечает джинн и требует загадать третье желание. Ну, парень и говорит: «А пусть у меня на коленях все время сидит женщина!». Джинн кивнул, вырвал волосок из бороды, и парень превратился в унитаз в женском туалете.

– В точку, Малой, – подтвердила Ксения: мой анекдот ее совершенно не рассмешил. – Монолит никогда не исполнит желание сталкера так, как тот его формулирует. Всегда пошутит. Захочет сталкер много-много денег – и Монолит сведет его с ума, и безумный сталкер будет бродить по Зоне, собирая разный мусор, который будет принимать за деньги и слитки золота. Загадает сталкер исцеление от смертельной неизлечимой болезни, и Монолит просто убьет его или превратит в камень. Однако желание считается как бы исполненным, и Монолит получит новый прилив силы, и Третий взрыв станет ближе.

– Откуда ты это знаешь?

– Я возглавляю в СБУ секретный отдел, который уже семь лет занимается Зоной вообще и Монолитом в частности. И мы узнали о Монолите многое, уж поверь. Но это, как ты понимаешь, государственная тайна.

– Достали меня ваши тайны, – я провел рукой по горлу. – Ладно, черт с вами. Как говорится: влез в говно – не морщи нос. Чего хотите от меня?

– Твой артефакт. С тобой или без тебя. С тобой лучше, ты у нас у храмовников на хорошем счету.

– Ты хочешь, чтобы я загадал желание?

– Загадывать желание буду я. А ты будешь следить, насколько точно Монолит его выполняет, нет ли…. Разночтений. И предупредишь, если возникнет непонимание.

– А что мне с этого будет?

– Жизнь, Саша. Ты уйдешь со станции живой. И с моей благодарностью в активе.

– Похоже, выбора у меня нет.

– Конечно, нет. – Ксения наградила меня улыбкой, но эта улыбка показалась мне мерзкой. – Будем считать, что мы договорились, так?

– Не так! – ответил за меня мужской голос.

Полыхнула синеватая, похожая на фотографический блиц, вспышка, ослепив меня, потом еще одна, еще и еще. Раскатисто бухнула СВД – один раз. И стало тихо. Так тихо, что я, казалось, слышу шорох волос, шевелившихся у меня под шапкой.

Потом я понял, что стою один среди трупов. Ксения, Мамонт, прочие сталкеры – все были мертвы. Ксения лежала у моих ног, и вокруг ее головы расплывалась черная лужа. Комбинезон Мамонта дымился на груди. Сталкер с СВД свалился с подоконника и лежал, уткнувшись простреленной головой в кучу рюкзаков. Еще один упал в костер, и запах горелой кости становился все удушливее. А у лестницы, прислонившись к перилам, сидел, широко раздвинув ноги, Шершень. Рядом с ним лежала гаусс-пушка – та самая, что дал мне Диакон.

– Блин! – Я наконец-то вышел из ступора, бросился к монолитовцу. – Шершень? Живой?!

– Все-таки успел выстрелить…падла, – прошептал монолитовец. – Ты… не ранен?

– В полном порядке. Ты как… когда?

– Увидел свет. Слышал… разговор. Все верно, Малой. Все верно…

– Шершень, ты чего?

– Саня я… тезка.

– Я…я тебе помогу. Твоих сейчас вызову. Ты это… держись!

– Поздно, – на губах Шершня выступила кровь, струйкой побежала по подбородку. – Иди в лабораторию… Портал перед фасадом… четвертого энерго… блока. Декодер у меня в… сумке. Доделай…

– Саня! Саня!

Монолитовец посмотрел куда-то вверх, мимо меня, вздохнул, как человек, доделавший наконец тяжелую работу – легко и удовлетворенно, – и миг спустя я понял, что Шершень больше не дышит. Мне осталось только закрыть ему глаза.

– Ах ты, жизнь говеная! – вырвалось у меня. – Эх, Саня, Саня…

Не помню, сколько я стоял на коленях у тела Шершня. Может, минуту, может час – потерялось у меня после всего случившегося чувство времени. А потом где-то далеко на станции снова послышалась стрельба – палили плотно и яростно, будто пытались наверстать упущенное. Я очнулся и полез монолитовцу в сумку.

Там лежал прибор, похожий на выносной жесткий диск для компьютера. Наверное, это и был тот самый декодер.

– Слушаюсь, командир, – сказал я, глядя в безмятежное спокойное лицо Шершня. – Уже иду.

Прежде всего, я убрал с тлеющих углей труп, потом вспомнил о костюмах в ящике. Бронекейсы с натовскими чудо-костюмами были заперты кодовыми замками, и кодов я, понятное дело, не знал. Поэтому поступил проще: взял гауссовку и выстрелил в упор прямо в замок одного из кейсов. Костюм был из какого-то неизвестного мне светло-серого мелкоячеистого материала, очень легкий и гибкий. Вся система жизнеобеспечения «Ланселота» была упакована в поясную сумку, удобно сдвинутую на поясницу. Кроме комбинезона в чемодане оказался шлем с тонированным забралом, пара перчаток и запечатанная в пластик толстая книжка – видимо, инструкция по эксплуатации. В английском я полный ноль, поэтому читать и не пытался, просто полистал, разглядывая в свете фонарика картинки. Кое-что я понял: все системы «Ланселота» управлялись с мини-компьютера, встроенного в левый рукав. Правда, там все на английском, но ничего, с Божьей помощью разберусь. Что самое интересное – на «Ланселоте» оказались два контейнера для артефактов. Серьезно готовился Лоулесс к походу на ЧАЭС, все предусмотрел, кроме одного.

Кроме предательства.

Зашвырнув книжку обратно в кейс, я сбросил свой долговский бронекомбез и надел «Ланселот» на себя. Когда я надвинул шлем на упоры в воротнике, раздалось шипение, в наушниках заговорил мелодичный женский голос – видимо, сообщал мне, что теперь я готов ко всем испытаниям. Немедленно заработала система подачи воздуха, и я с наслаждением сделал вдох. Костюм работал исправно.