Текст книги "Сломанная корона"

Автор книги: Андрей Астахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Глава одиннадцатая.
Родственник со стороны жениха

Уважающий себя мужчина сначала становится

дедом, а потом отцом

До границы Авернуа и Лансана мы добрались за сутки с небольшим, нигде не останавливаясь дольше, чем на полчаса – в одной деревне, чтобы купить для коня Тоги сбрую у шорника, в другой ради провианта. Нас погонял реальный страх. Я нисколько не сомневался, что Мастер точняком не оставит нас в покое, и второй оказии воскреснуть у меня теперь точно не будет.

– Вы абсолютно правы, – подтвердил мои худшие мысли Консультант, когда я вызвал его для серьезного разговора. – Вас уже ищут, однако могу вас успокоить – ваш враг не знает, куда вы отправились. Полагаю, Мастер будет разыскивать в Уэссе. Он уверен, что после случившегося с вами в Орморке конфуза вы будете искать совета и помощи у Салданаха, так что небольшая фора у вас есть. Используйте ее.

– А моя голова? – не выдержал я. – Он ведь ее уничтожит!

– Не уничтожит. Мастер ненавидит вас, это верно, но без вас ему не добраться до истинной куклы Меаль, и это он знает. Он совершенно правильно считает, что Салданах сделал главную ставку на вас. Без вас, дорогой Алексей Дмитриевич, Мастеру ни за что не добраться до Меаль. А теперь ему еще и корона нужна, чтобы и вовсе сомнений не оставалось, кто же истинный наследник Алдера. И корона эта у вас, и только вы знаете, как ее можно восстановить. Так что вы ему нужны живой, а не мертвый. По крайней мере, в ближайшем будущем. Будьте оптимистом!

Несмотря на бодрый тон Консультанта и его заверения, быть оптимистом у меня никак не получалось. В голову лезли самые скверные мысли. Марика тоже пыталась меня время от времени утешать, но я все равно думал о худшем. Тога даже не пытался со мной заговаривать – он все еще был в шоке. Так что, не теряя время на душеспасительные разговоры, мы вихрем пронеслись по Авернуа и немного успокоились только когда оказались по ту сторону границы.

Гостиница «Усталый путник» в городке Сабату стала первым местом, где мы осмелились остановиться на отдых – по правде сказать, ехать дальше мы были просто не в состоянии. Наше появление в городе особой радости не вызвало – имперцев здесь определенно не любили. Мантия Тоги подействовала на местных раздражающе: не успели мы въехать в город, как за нами увязалась толпа детишек, кричавших нам вслед: «Перцы-имперцы!» Женщины старались побыстрее убраться с нашей дороги, а мужчины провожали мрачными взглядами. Хозяин гостиницы подозрительно посмотрел на наши покрытые пылью осунувшиеся физиономии, на грязных, измотанных лошадей, но лишних вопросов задавать не стал, лишь расспросил Тогу, что может для нас сделать.

– Стол и ночлег у меня отменные, – заявил он, – а лошадок ваших кузнец наш перекует. Они, бедненькие, охромеют у вас. Загнали вы их прям почти насмерть, вашество!

Я так понял, он решил, что главный в нашей маленькой компании именно Тога – типа, боевой маг, путешествующий в компании девушки-проминжа. Выслушав невнятные объяснения Тоги на тему «Спешные дела и плохие дороги», корчмарь взял с нас тридцать дукатов за все про все, и мы наконец-то смогли поесть и отдохнуть.

Первым делом мы отоспались, причем спали по очереди – пока один кимарил, второй караулил на случай появления погони. После нескольких часов сна пришел лютый голод. Сидя в деревенской таверне, мы жадно поглощали огромную яичницу с колбасой, салат из красной капусты с яблоками и оливковым маслом, свежий белый хлеб, запивали обед отличным сидром и старались делать вид, что все-то у нас путем. Однако тень Мастера слишком прочно упала на нас, и Тога в итоге снова заговорил о случившемся в Орморке.

– Знаешь, тебе надо было взять Мастера в заложники, – сказал он, прожевав очередной кусок колбасы. – Тюкнуть его чем-нибудь потяжелее, связать и увезти с собой. И потом потребовать голову обратно.

– Хорошая мысля приходит апосля, – ответил я. – Что сделано, то сделано. Хорошо, я хоть вообще эту гидру в состоянии аффекта не пришиб. И вряд ли бы у нас что-нибудь вышло с заложником. Не забывай, что Мастер маг и очень сильный, а с магами я сражаться пока не умею. И убить его нельзя – моя голова у него. Так что принимаем статус-кво и дружно жуем яичницу. Ты чего?

Еще в дороге я заметил, что Тога старается не встречаться со мной взглядом. Вот и теперь он постоянно смотрел не на меня, а в тарелку. Мне стало интересно, в чем тут дело.

– Понимаешь, я никак не могу к тебе такому привыкнуть, – сказал Тога, помедлив немного. – Есть в этом что-то ненормальное. И глаза у тебя…

– Чем ему не нравятся мои глаза? – подала голос Марика.

– Что-то не так с глазами? – спросил я.

– Зрачки эти, кошачьи. Жутко больно.

– Ну, я ж типа вампироморф. Марике по статусу такие глаза положены.

– Нет, я не об этом… Понимаешь, я когда после училища начал работать на электростанции, у нас электрик один был, Игорек. Молодой парень, на три года старше меня. Полез он однажды в трансформаторную и что-то там недоглядел – короче, шарахнуло его по полной. Насмерть шарахнуло. И вот помню, лежит он мертвый посреди цеха, вокруг люди, а глаза у него открытые, и зрачки почему-то стали вертикальные, совсем как у тебя сейчас.

– Кошачий глаз, один из признаков смерти, – сказал я. – Теперь понятно. Ну извини, если я тебя пугаю.

– Нет, не пугаешь, просто как-то не по себе становится, сразу того парня вспоминаю. – Тога отложил вилку. – Прости, если я тебя…если Марику обидел.

Я собрался было ответить, но тут рядом с нами кто-то вежливо покашлял. У нашего стола переминался с ноги на ногу коренастый седой мужичок с румяным круглым лицом и объемистым пузом, распиравшим его подшитую лисьим мехом суконную куртку.

– Мое почтение и приятного аппетита господину магу! – заявил пузан самым слащавым голосом, когда мы с Тогой посмотрели на него. – Позвольте представиться, мое имя Касиен Каннель, я владелец виноградников и винокурен «Аржано», негоциант и ростовщик.

– Рад знакомству, – ответил Тога, но себя и меня не представил. Не иначе заподозрил что-то.

– Да не прогневается уважаемый мастер на недостойного, осмелившегося нарушить его трапезу, но не могли бы вы, почтеннейший, выслушать меня?

– Да? – Тога растерянно посмотрел на меня.

– Я говорю, не соизволите ли вы поговорить со мной?

– О чем вы хотите говорить?

– О деле крайне важном для меня. Можно сказать, брутально важном.

– Хорошо, – тут Тога снова переглянулся со мной. – Говорите, что там у вас.

– О, благодарю! – просиял толстяк и тут же крикнул корчмарю неожиданно густым и сочным басом: – Ардаль, три бутылки белого «Аржано», самого лучшего!

Корчмарь так быстро принес заказанные бутылки, что стало ясно – толстяк в Сабату человек очень уважаемый. Ну еще бы, поильцев во всех краях и во все времена уважают, как никого! Мэтр Каннель тут же сноровисто и быстро сломал сургучные пробки и разлил по кружкам первую бутылку.

– За здоровье их величеств, преславного императора Эльдареда и нашего августейшего монарха Жефруа Прекрасного! – провозгласил он и одним глотком выпил вино.

Мы последовали его примеру. Вино было хорошим, хотя до «Сабарек-Бланшефлер» ему было далеко. На мой вкус, слишком кислое, что-то вроде средней руки рислинга. Мэтр Каннель тут же наполнил опустевшие кружки.

– Хороший букет, не правда ли? – спросил пузан и с гордостью в голосе добавил: – Это мое вино, прошлогоднего урожая. Горжусь тем, что принадлежу к фамилии потомственных виноделов.

– Вы о деле говорили, – напомнил Тога.

– С вашего позволения, господин маг, я человек в здешних краях уважаемый, и уважение это, как мне кажется, заслуженное, – начал пузан. – Еще мой дед, мир праху его, был коммерсантом, и в округе Сабату его все знали и уважали. А уж мой отец и вовсе приобрел добрую славу, устроив близ Сабату виноградники и винокурню. Как говорится, и людям польза, и ему почет.

– Ближе к делу, – сказал Тога.

– Очень скоро дела у моего отца пошли в гору, и он расширил виноградники в местечке Аржано до девятисот арпанов, да еще от самого королевского наместника получил по великой милости монаршьей еще семьсот арпанов плодороднейших угодий. С тех пор Бессмертные своей милостью не оставляли нашу семью, и вино с маркой Аржано стало популярно по всему Лансану. Так что наследство я получил хорошее и употребил эти деньги во благо и себе и всей округе. Мельницу ветряную вот построил, на ней теперича крестьяне из девяти деревень зерно мелют…

– Все это хорошо, – перебил я, несколько нарушив субординацию, – но вы, милейший, о каком-то деле говорили.

– Да-да, конечно! Мой отец пятнадцать лет тому назад покинул этот мир, поделив немалое наследство между мной и моим старшим братом Марком. Но два года назад бедный мой брат Марк внезапно умер, не оставив детей, и все его имущество, помимо доли, оговоренной в завещании для его вдовы, перешло в мое пользование. Немалое, надо сказать, имущество – виноградники на том берегу реки Шаро, старая и новая винокурни, движимое имущество…

– О деле давай, – сказал я, глотнув вина.

– Да, простите меня за многословие, я лишь хочу, чтобы господин маг понял, какая беда меня постигла… Еще раз осмелюсь сказать – семья наша уважаемая, люди никогда ничего плохого о нас не говорили. У меня на виноградниках почитай половина жителей Сабату работает, а ссуды я даю под честные проценты и ни с кого лихвы не требую, все по распискам. Сам государь наш Жефруа соизволил в прошлом году посетить наши виноградники и отведать моего божоле…

– Он мне надоел, – зловещим тоном сказала Марика. – Сейчас я заткну ему глотку.

– Я понял, что вы заслуженный человек, – сказал Тога, снова адресовав мне недоуменный взгляд. – Но о какой беде речь?

– Господин мой, все дело в моей дочери. Я женился очень рано, такова была воля моего покойного отца. Жена мне досталась прекрасная, и мы с ней мечтали родить много детей, но Бессмертные послали нам за двадцать пять лет только одну дочку, мою красавицу Агнесс. – Толстяк снял с шеи эмалевый медальон, видимо, сделанный на заказ и с поклоном подал Тоге.

– Хорошенькая девушка, – равнодушным тоном сказал Тога, посмотрев портрет на медальоне.

Поскольку мне тоже хотелось взглянуть на образчик местной красоты, я протянул руку и взял медальон. Уж не знаю, чья это заслуга, злой матушки-природы или художника-мазилы, но на мой вкус красотка Агнесс была страшнее атомной войны.

– Действительно красавица, – соврал я и вернул медальон мэтру Каннелю. Пузан аж просиял весь.

– Да-да, истинно говорите, моя Агнесс просто копия своей красавицы-матери! – тоном фанатика сказал он. – Но вот беда, никак не могу выдать ее замуж.

– И что дальше? – Голос Тоги дрогнул.

– Да вот не знаю, как объяснить верно доброму господину магу… – Толстяк вцепился в бутылку своего семейного вина, будто на ней была написана какая-то подсказка. – Я-то хоть завтра готов ее замуж отдать, и приданое положу хорошее. Тридцать тысяч дукатов одних денег, не считая рухляди и прочего. Не всякая знатная дама в Лансане может похвалиться таким приданым.

– Ты к чему клонишь? – Тога был так взволнован, что перешел на «ты». – Женихов у тебя что ли нет?

– Ой, господин мой, не все так просто! Женихов-то хоть отбавляй, и даже знатные особы не прочь с нами породниться, но… Девочка моя глупенькая вбила себе в голову, что все женихи только ради приданого к ней сватаются, ради прибытка то есть, а к самой к ней никаких чувств не испытывают…

– И я их хорошо понимаю, – вставила Марика.

–… а ей любви хочется неземной и всего такого, – продолжал пузан, и лицо его стало таким же кислым, как семейное белое вино «Аржано». – Вбила себе в голову, дуреха, что только по любви замуж выйдет. А ей ведь двадцать три года уже, пора замуж, да и внучат нам с супругой охота понянчить…

– И какая проблема? – спросил я. – Или слово отца уже для дочери ничего не значит?

– Значит, сударыня, значит, ой, как много значит! Но моя Агнесс характером в мать пошла, упрямая, да гордая. Как заговорю с ней о замужестве, так она в слезы. Ничего не могу с ней поделать!

– Ты о деле будешь говорить, или нет? – В глазах Тоги появилась ярость.

– Уже говорю, господин мой, уже… Две недели назад получил я письмо от моего родственника из Жуайе, в коем он сообщил мне, что один его компаньон овдовел недавно и теперь подыскивает себе достойную партию. Немолодой уже господин, но богатый, очень уважаемый и самых верных жизненных устоев. Мол, неплохо бы мою Агнесс за него сосватать. Ну, я и обрадовался, что такой достойный жених для моей глупышки сыскался, сказал ей об этом, а она мне: «Ни за что! Я другого люблю!» Тут я, с позволения сказать, дар речи потерял. «Кого это ты там любишь, такая-растакая? – спросил я. А Агнесс и отвечает: «Не скажу, это тайна. Придет время, сам все узнаешь. И не лезь ко мне больше со своими расспросами, а то убегу из дома!». И все, ничего я у нее выпытать не смог. Ясное дело, мы с женой за головы схватились, когда доченька о своей любви нам сказала. Стали выяснять, кто этот таинственный возлюбленный.

– И что?

– Выяснили, – мэтр Каннель тяжело вздохнул. – Уж лучше бы не выясняли. Вот, извольте прочесть.

Винодел сунул Тоге клочок бумаги, исписанный неровным почерком с двух сторон. С одной стороны было написано следующее:

«Торговцу за балки и черепицу – 445 дукатов 3 кроны 7 соверенов. Приказчику в Сабату дать на чай 5 соверенов».

С другой были типа стихи:

 
Луна нам светит поэтично
Как будто говорит:
«С любовью не балуй!»
И я вздыхаю эротично
Твой вспоминая поцелуй.
Приди ко мне, моя богиня
И подари мне счастья миг.
И у себя я сердце выну
И подарю его тебе!
 

– Не в склад, не в лад, поцелуй кирпич! – сказал я, прочитав этот поэтический шедевр. – Что за писулька?

– С вашего позволения, мы с женой нашли эту записку в комнате дочки.

– С чего ты решил, что эта записка адресована ей? – поинтересовался Тога.

– Когда мы показали ее дочке и спросили, что это такое, Агнесс устроила истерику, накричала на нас и заперлась в своей комнате. Тогда мы с женой поняли, что у нее и в самом деле есть возлюбленный. Я пошел к мэтру Гримо, торговцу в Сабату, и он мне сказал, что балки и черепицу у него покупал старый безбожник Нико, тот самый, что купил месяц назад Кровавый дом. Вот тут я и пришел в самый настоящий ужас.

– То есть твоя дочка влюбилась в старика?

– Да, черт возьми! – Мэтр Каннель в отчаянии заломил руки. – В старого мерзкого негодяя, который мне в отцы годится.

– Любопытно, – сказал Тога. – А с чего ты решил, уважаемый, что мы можем решить эту проблему?

– Когда мне сказали, что в Сабату появился имперский маг, я подумал, что другой возможности помочь моей девочки у меня не будет, – ответил вконец павший духом мэтр Каннель. – Я уверен, что без черного колдовства тут не обошлось. Вот скажите мне, мастер – могла бы юная девушка влюбиться в дряхлого старца по своей воле?

– Любовь зла, – сказал я, выразительно глянув на винодела. – И может быть, вам следует принять выбор дочери?

– Ах, оставьте вашу иронию, милая мамзель! Отдать мою Агнесс за восьмидесятилетнего старика? Этот Нико наших краях не так давно, но мы поняли, что это за тип. Чокнутый старикашка, будь он проклят! Как появился в Сабату, начал приставать к молоденьким.

– А вы говорили дочке об этом?

– Пробовал. Да только она посмеялась надо мной. Сказала, что я сам старый дурак, который из ума выжил. А ее возлюбленный, как она говорит – самый лучший.

– Крепко же ваш старичок ей голову задурил, – сказал Тога.

– Негодяй из семейства негодяев! Да и дом этот он неслучайно купил, совсем неслучайно! Скверное это место, господин маг.

– И чего же в нем скверного?

– Что там творится, сударь, никто сказать не может. Но только все местные жители его за семь верст стороной обходят. – Тут мэтр Каннель с мольбой посмотрел на Тогу. – Ой, чувствую я, плохо все закончится, если не… Помогите, господин! Две тысячи дукатов золотом заплачу и предоставлю пожизненную скидку на вина «Аржано»! Спасите ребенка!

– Ты переоцениваешь мои способности, – сказал Тога и посмотрел на меня. – Марика, что скажешь?

– А этот старенький ловелас случайно не имеет отношение к семье Крейгов? – спросил я, вспомнив, что мне рассказывал Джармен в Далканде.

– Вот уж не знаю, да и знать не хочу! Развратник он и негодяй, по-другому не скажешь. Слышал только, что из Жуайе он сюда прибыл. Якобы ученый он, то ли писатель.

– Точно он! – пробормотал я. – Вот и способ разузнать про алмаз…

– Вы что-то про Кровавый дом говорили, – напомнил Тога.

– Я же говорю, плохое это место. Там уже много лет никто не жил. У нас в Сабату говорят, что в этом доме страшные дела творились. Мол, много лет назад жил там не то доктор-злодей, не то черный маг, который заманивал к себе детишек малых и жизнь из них вытачивал. Какие-то будто бы колдовские зелья варил, молодость и красоту возвращающие. А потом Бессмертные покарали его – упала молния с неба, убила негодяя этого и дом разрушила. С той поры там никто и не жил, пока этот развратник Нико сюда не зачастил. Чему тут удивляться, для совратителя девиц такое ославленное жилище самое подходящее!

– И что же, этот самый Нико все еще тут? – спросил я.

– Вот уж не знаю! – Винодел презрительно плюнул на пол. – Одно могу сказать: не отдам я за негодяя свою дочь, лучше своими руками задушу!

– Ну, зачем же так радикально, – сказал Тога. – Попробуем тебе помочь.

– Ой! – Мэтр Каннель аж подпрыгнул на стуле от радости. – Благослови вас Бессмертные, господин маг! Молиться за вас буду до конца дней.

– Буду признателен, – сказал Тога. – Не будем терять времени. Нам надо посмотреть комнату вашей дочери для начала.

* * *

Дом мэтра Каннеля оказался немаленький, да и обстановочка была, что называется, фешенебельная – еще одно доказательство того, что торговля алкоголем в любом мире приносит хороший достаток. Комната красотки Агнесс находилась на втором этаже, и хозяйки дома не было – как сказала нам служанка, девушка устроила себе шоппинг. Мы с Тогой быстренько осмотрели комнату на предмет писем, дневников и прочего компромата, но девица или не вела интимной переписки, или слишком хорошо ее прятала. Впрочем, Тога, походив по комнате, задал мэтру Каннелю очень неожиданный вопрос.

– Твоя дочь любит гулять по кладбищу? – спросил он.

– По кладбищу? – Мэтр Каннель развел руками. – Разве гуляют на кладбище, господин маг? Не место это для прогулок. А так Агнесс на кладбище нашем бывает, ходит она туда на могилку своей лучшей детской подружки Дельфины – бедняжка умерла три года тому от дифтерита. А так…

– И как часто она ходит навестить могилу подруги?

– Раньше ходила раз в месяц, теперь чуть ли каждую неделю. Иногда с утра уйдет и только к вечеру приходит.

– Она туда одна ходит?

– Одна, – тут мэтр Каннель как-то странно посмотрел на нас. – А вы думаете, что…

– Ничего я не думаю, просто спросил, – сказал Тога, еще раз окинул комнату взглядом и сделал мне знак, что больше нам тут делать нечего.

– Как ты узнал, что девчонка бывает на кладбище? – спросил я Тогу уже на улице.

– Асфодели. В вазе на столе стоял довольно свежий букет асфоделей. А в ящике у камина я заметил уже засохшие букетики – видимо, горничная не успела их убрать.

– Ну и что?

– Особенные это цветы, Леха. Их обычно на кладбищах сажают. И дома их держать не принято. У цветочницы их тоже не купишь. Девушка ходит на кладбище одна, торчит там целыми днями, приносит оттуда букеты цветов. Странная девушка. Я бы сказал – готелка какая-то.

– Респектище, друг, – с уважением сказал я. – Твой дедуктивный метод впечатляет. Тебе детективом надо быть.

– А мы и так с тобой типа детективы.

– Ага, Тога Холмс и Марика Ватсон, – хмыкнул я. – Куда сейчас?

– Пойдем, навестим лавку мэтра Гримо.

Толстый и обрюзгший папаша Гримо поначалу решил сыграть в молчанку, но пять дукатов мзды сразу развязали ему язык. Выяснилось, что таинственный Нико не сам бывал в лавке, а делал заказы на стройматериалы через приказчика по имени Венсенн, который живет в двух кварталах отсюда. Гримо даже сообщил нам, что Нико оказался щедрым клиентом, за три месяца отвалил аж три тысячи дукатов, что для Сабату совершенно нереальные деньги. Так что мы с Тогой поплелись искать Венсенна.

Приказчика мы нашли на площадке для игры в мячи. Поскольку парень выигрывал, нам пришлось подождать, пока Венсенн не закончит игру.

– Это мои дела, – заявил нам приказчик, когда мы спросили его о Нико. – И все, что касается моих клиентов, является коммерческой тайной.

– Даже если мы заплатим за информацию? – Я выразительно тряхнул своим кошельком.

– Сто дукатов, – заявил приказчик.

– А рожа не треснет? – самым зловещим тоном спросил я.

– Нет, не треснет. А если денег жалко, идите себе с добром, почтенные имперцы, – Венсенн сердито сверкнул глазами. – У нас в Лансане не очень-то любят чужаков, которые расспрашивают и разнюхивают.

Пришлось заплатить. Ссыпав монеты в кошель, Венсенн сообщил мне, что встречался с Нико четыре раза.

– В первый раз старичок пришел ко мне где-то пять месяцев назад, чтобы узнать, с кем из местных торговцев можно иметь дело, – сказал парень. – Ну, я и посоветовал ему мэтра Гримо и нашего краснодеревщика, папашу Гонто. А еще сказал, что если ему нужна ссуда, стоит зайти к Каннелю, он дает деньги под проценты. Нико засмеялся и сказал, что денег у него хватит и сразу дал мне пятьсот дукатов задатка.

– А дальше?

– Дальше я закупил для него кирпич, лес и черепицу у Нико, – Венсенн напряг память. – Всего на тысячу триста сорок восемь дукатов. Все это было доставлено в Красный дом.

– В Кровавый дом, ты хотел сказать, – заметил я.

– Вы верите в эту дурацкую легенду о Вечном Докторе? – спросил Венсенн. – В нее в Сабату уже даже старухи не верят.

– А что за легенда? – спросил Тога.

– Да жил, мол, в этих краях один человек, доктор, который искал лекарство от всех болезней и старости. Построил он себе особняк на окраине Сабату и принимал всех желающих бесплатно, поскольку был очень богат и лечил не ради денег, а просто из человеколюбия. Люди его любили и уважали, да и было за что – не одному местному жителю он жизнь спас и здоровье вернул. А потом вдруг начали в округе дети пропадать. Много детей пропало, десятки, и ни один не нашелся. Продолжалось так три года. И вот однажды над Сабату разразилась страшная гроза – такой в наших краях отродясь не бывало. И во время грозы молния ударила в дом доктора, и начался там сильный пожар. Народ, понятное дело, бросился тот пожар тушить, любимому доктору помочь. Но только спасти хозяина дома не удалось – сгорел он, одни обугленные косточки от него остались. Поплакали люди, схоронили доктора с почетом. А потом кто-то решил покопаться в развалинах дома, чего ценного поискать, и нашел вход в тайный подвал, – тут Венсенн сделал выразительную паузу. – А в подвале том оказалась настоящая бойня, машины страшные, палаческие и мучительские. Это доктор покойный, чтоб ни дна ему, ни покрышки, детей в Сабату похищал и там, в подвале этом мучил и убивал, чтобы из их крови и плоти волшебные эликсиры получать. Как узнали о том в Сабату, перерыли все пожарище, и в саду нашли обгорелых детских костей и черепов множество – они в большой яме были закопаны. Тогда-то и поняли люди, что добрый доктор на самом деле живодером был, каких поискать. За эти злодейства Бессмертные и покарали доктора-убийцу, молнией его поразили. С тех пор и назвали этот дом Кровавым.

– Хороший сценарий для голливудского фильма, – сказал я Тоге. – Мороз по коже, недержание мочи и нервные припадки у зрителей обеспечены.

– И Нико построил дом заново, верно? – спросил Тога у приказчика.

– Пока только северное крыло, то самое, в котором когда-то сам Вечный Доктор жил. Наши мужики поначалу не хотели на стройке работать, боялись привидений детишек замученных, да и самого Доктора, который, как говорят, до сей поры бродит по ночам вокруг дома. Но Нико хорошо им заплатил, и мужики согласились работать, но только днем. А Нико и сказал им: «Ночью я никого не заставляю работать. Ночью я сам работаю». На том и поладили. Но сам старик тут не живет. Приезжает иногда, привозит деньги для строителей, делает заказы и снова уезжает. Видели мужики как-то вечером, что кто-то в дом приехал, вроде как мужчина вашего возраста, почтенный. Может, родственник старика или управляющий.

– Да? – Глаза у Тоги заблестели. – И этот молодой парень оставался в доме?

– Переночевал и уехал. А что тут такого?

– А кто на стройке работает – ты их знаешь?

– Бригадиром у них папаша Маран. Вы его можете найти в пивной у рынка, он там каждый вечер торчит.

– Спасибо за информацию, – сказал Тога.

– У нас осталось двести сорок дукатов, – сообщил я после разговора с Венсенном. – Надо взять у Каннеля задаток.

– Возьмем, – по блеску в глазах Тоги было ясно, что дело его заинтересовало. – Надо попасть в Красный дом.

– Зачем?

– Поискать следы. Знаешь, очень любопытное дело. Прямо триллер с мистическим компонентом.

– Тога, у нас мало времени. Мне надо искать бриллиант. У нас всего неделя, и за это время мне кровь из носу надо восстановить корону.

– Я думаю, мы все сделаем очень быстро, – Тога мизинцем почесал макушку. – Сегодня ночью осмотрим новостройку.

Пресловутый Красный дом находился на северной окраине Сабату, как раз недалеко от кладбища. Тога сразу обратил мое внимание на это совпадение.

– Теперь понимаешь? – сказал он. – Теоретически красотка Агнесс могла во время своих готических прогулок по кладбищу встретиться с нашим знойным старичком.

– И влюбиться в него? – Я недоверчиво посмотрел на казанца. – Нет, Толян, что-то тут не так. Не верю я, что девушка двадцати трех лет может влюбиться в восьмидесятилетнего дедулю, даже если у него куча денег и дворец с прудом и лебедями на нем. Хотя…

– Меня уже ничего не удивляет, – философски изрек Тога. – Ладно, ждем темноты и устраиваем проникновение со взломом.

В дом мы пробрались без особого труда. Венсенн сказал правду – северная часть дома была полностью восстановлена и выглядела вполне обитаемой. Открыв калитку Всеключом, мы пробрались во двор, и тут нас ждал первый сюрприз – Тога влез ногой в свежий конский помет. Пока он, чертыхаясь и ворча, оттирал дерьмо с башмака, я добрался до конюшни и выяснил, что в стойлах стоят две лошади – отличные, кстати сказать, лошадки, настоящие чистокровные уэссанские. Хозяин, похоже, был дома. Первоначальный план провалился.

– Все равно надо с ним поговорить, – сказал Тога. – Не думаю, что старичок уж очень разгневается на непрошенных гостей.

– Как сказать! – возразил я. – Я бы разгневался. Между прочим, мы могли бы совершенно законно нанести ему визит днем.

– Могли бы. Но теперь поздно отступать.

Меня удивила решимость Тоги, но я не стал спорить, и мы забрались в дом. Интерьер был самый роскошный и с иголочки – было видно, что всему это великолепию без году неделя. Стараясь не шуметь, мы добросовестно осмотрели первый этаж, но ничего интересного не нашли.

– В доме нет слуг, – шепнул Тога. – Интересно.

– Куда теперь, наверх?

– Точно.

– Тогда я иду впереди, у меня способность «Ночная тень». Не забывай, что старикашка дома.

– В восемьдесят лет человек глух и почти слеп, Леха, – сказал Тога очень странным тоном. – Думаю, он уже крепко спит и видит во сне свою далекую юность.

– Этот старый перечник приехал в Сабату на великолепном жеребце, который стоит сейчас в конюшне. Что-то тут не так. Давай сделаем, как я говорю.

Тога послушался. Я быстро поднялся по лестнице на второй этаж и огляделся. Слева от меня были две двери, обе закрытые, справа ближняя дверь была закрыта, а вот следующая… В той комнате кто-то был. Я отчетливо услышал голоса – мужской и женский. Мужской что-то страстно шептал, потом женщина страстно вздохнула, и послышался тихий стон. Похоже, хозяин дома отрывается в этом особняке по полной, и мы с Тогой нанесли ему визит в самый неподходящий момент.

– Трахается? – спросил Тога, когда я спустился вниз и сообщил ему результаты своей вылазки. – Забавно. Уж не с Агнесс ли?

– А нам не все ли равно? Давай-ка уйдем отсюда. Не стоит мешать людям заниматься полезными вещами.

– Нам нужны две тысячи дукатов, – неожиданно сказал Тога и стал подниматься по лестнице.

Стоны и охи из спальни между тем набирали силу, и я чувствовал себя очень некомфортно, когда следовал за Тогой к двери. Вот уж последнее дело – ломать людям кайф! Да и реакция хозяина дома может быть самой непредсказуемой. Не ровен час, от такого конфуза старичка удар шарахнет, и мы будем в этом виноваты…

– Интересно посмотреть? – хмыкнула Марика. – Мне тоже…

– Я не узнаю Тогу, – пробормотал я и положил ладонь на рукоять катаны.

Дверь была незапертой, и судя по звукам изнутри, парочка разошлась по полной. Будто кто-то в комнате смотрит порнофильм и врубил звук на полную громкость. Если дедуля в восемьдесят лет так зажигает, то что за чудеса он вытворял лет эдак в тридцать?

Тога, видимо, все-таки колебался, поскольку замер в метре от двери и оперся на свой посох-шокер.

– Надеюсь, это именно то, о чем я думаю, – шепнул он мне.

– Именно то, – съязвил я. – Хочешь накрыть дедулю-эротомана с поличным?

– Просто хочу узнать истину, – сказал Тога и толкнул дверь.

Мы ввалились внутрь и увидели… Короче, да, была парочка, расположившаяся на громадной, в половину спальни, овальной кровати с балдахином. Свет был неяркий, колеблющийся, но мне были не нужны софиты, чтобы понять две простые вещи – женщина в постели не была Агнессой Каннель. Я увидел ее лицо, и оно показалось мне достаточно приятным. Но самое интересное, что ее партнер ну явно не был восьмидесятилетним развратником Нико, которому, как нам говорили, принадлежал этот дом.

Наше появление заставило девушку завизжать и закрыться одеялом, а вот мужчина совершенно ошалело уставился на нас, а потом громыхнул густым басом:

– Что за дела, мать вашу! Вы кто такие?

Он вскочил с кровати и двинулся к нам, сжимая кулаки. На вид парню было лет двадцать пять – тридцать, он обладал завидным ростом и мускулатурой, и драка с этим разъяренным перцем никак не входила в наши планы. Поэтому я поступил очень просто – вытянул руку и отбросил здоровяка импульсом Интэ-Дранайн в угол комнаты.

– Аааааа! – вопила девица из-под одеяла. – Помогите, пощадите!

Парень с бешеным ревом вскочил на ноги, снова бросился на нас, но я опять отбросил его импульсом прямо на стол, где красовались остатки романтического ужина. Девица завыла еще громче, и мне стало ее очень жалко.

– Да-да, Лешенька, загляни под одеяло, – вкрадчивым шепотком сказала Марика. – Тебе ведь интересно, какая она?

– Вот черт! – Парень поднялся на ноги, потер ушибленную ягодицу, стер с лица белый соус. – Да как вы смеете! Убирайтесь из моего дома, немедленно!