Текст книги "Heaven: Сборщики пепла"

Автор книги: Андрей Астахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

6. КАРАНТИН

Дома вдоль улицы, которой шел Зих, неплохо перенесли эпоху запустения. Лишь один или два были частично разрушенные, остальные сохранили почти довоенный вид – только почерневшие стены с отвалившейся штукатуркой да лишенные рам черные провалы окон и входов в подъезды делали их похожими на облезлые, закопченные черепа, глядящие на Зиха пустыми глазницами. Охотник быстро нашел дом с буквами «СЛАВА ТРУДУ!» на крыше – правда, часть букв отвалилась, и патетическая надпись читалась теперь, как"..ЛАВ… ТРУ..У!" Если бы Зих знал английский язык, он мог бы посмеяться над забавной и неожиданной игрой слов, но охотник английского не знал, поэтому пошел дальше, стараясь держаться расчищенной от мусора стороны улицы. На стенах он видел расклеенные листовки, частью отпечатанные в типографии, частью написанные от руки – это были правила поведения для жителей Каменного Леса, наглядная агитация, что-то типа «Пользуйся дозиметром, выходя из дома!» или предупреждения вроде «Мародеров и людоедов убиваем на месте!» Зих читал их, шел дальше. Особенно много листовок было расклеено на фасаде бывшего кинотеатра «Луна» – тут Зих снова увидел плакат с солдатом и ребенком, а еще прочитал напечатанный огромными заметными издали буквами слоган следующего содержания:

«КОМИТЕТ ВОЗРОЖДЕНИЯ ЗНАЕТ, КАК СДЕЛАТЬ МИР ЛУЧШЕ!»

Час был ранний, поэтому людей на улице почти не было. У кинотеатра Зих увидел молодую женщину, закутанную в огромный вязанный из шерсти мутапса платок с ведром в руке – женщина, по всей видимости, вышла за водой. Зих заговорил с ней, спросил, как пройти к рынку, и женщина подтвердила, что охотник идет правильно. Лицо у нее было спокойное, темные глаза смотрели на Зиха без настороженности и враждебности. Видимо, люди тут чувствовали себя достаточно защищенными. Закурив, охотник пошел дальше и вскоре вышел к трамвайной линии. Здесь людей было больше, и все они шли в одну сторону – Зих решил, что на рынок, и не ошибся.

Звуки бодрого мужского голоса он услышал задолго до того, как подошел к площади. Голос разносился из репродуктора, установленного на деревянном столбе посреди утопающей в жидкой грязи площади. Несколько человек стояли и слушали, что говорит бодрый голос.

– Народная память донесла до нас сложенную в глубокой древности мудрую притчу о старом отце и его сыновьях, – вещал голос. – Ибо отец, желая показать своим детям пример единения, велел принести ему по ветке от дерева. Сложив ветки в пучок, отец предложил сыновьям переломить этот пучок, и никто из сыновей не сумел этого сделать. После отец роздал каждому по ветке и велел попробовать сломать свою ветку, и сыновья с легкостью это сделали. "Видите, – сказал отец после этого, – одинокую ветку переломить легко, но если сложить тонкие хрупкие ветки в пучок, никакая сила не переломит его. Лишь в единстве залог силы, лишь в согласии путь к спасению!" Лучше не скажешь – только вместе со всеми людьми нашей планеты мы можем выстоять и преодолеть последствия невиданной катастрофы, поразившей весь мир. Мы всегда стремились к единству и никогда не отступим от наших принципов, от трех великих ценностей, на которых держится вся наша политика. Вот они, эти принципы – Единство, Созидание, Милосердие. Только через соблюдение этих принципов мы можем возродить этот мир. Только через единение всех людей, через созидательный упорный труд и милосердие мы придем к нормальной, достойной нас жизни. В единении мы обязательно сумеем возродить нашу несчастную Мать– землю, обожженную Армагеддоном, мы сумеем дать каждому надежду и показать путь к счастью и созиданию. И очень горько, что есть те, кто не понимает этих простых и понятных всем истин. Те, кто прикрываясь псевдопатриотическими лозунгами, преследует свои корыстные властолюбивые интересы, восстанавливает друг против друга народы, и так настрадавшиеся в последние десятилетия. Эти люди не думают о других, им все равно, как живут ваши дети, что сегодня у вас на столе, и ложитесь ли вы каждую ночь спать с чувством уверенности в завтрашнем дне. Они сидят в безопасных бункерах, куда нет доступа хищным мутантам и выродкам из кланов Диких, где много продуктов, лекарств, чистой воды, где тепло и безопасно, и вспоминают о вас только в своих корыстных интересах. Их эгоизм, бездеятельность и цинизм возмутительны, но при всем этом они смеют обвинять нас в узурпации власти, в том, что мы продаем эту землю чужеземцам. Какой цинизм, какая слепота!

Голос надрывался дальше, но Зиху было уже не до громких речей – к нему подошли патрульные в одинаковых стелс-комбинезонах и шлемах, точные копии солдат, упокоенных им у силосной башни.

– Кто таков? – спросил один из них.

– Охотник я, – Зих попытался разглядеть глаза солдата за черным зеркальным забралом шлема, но увидел в нем только свое отражение. – Пришел в город по делу.

– По какому делу?

– Ищу проповедника Наследников по имени Александр. У меня весточка для него от близких.

– У тебя есть разрешение на ношение оружия?

– Нет.

– Следуй за нами в комендатуру, там оформим тебе нужные бумаги.

Зих решил не спорить. Солдат было двое, оба с автоматическими винтовками, и они здесь хозяева. Комендатура находилась прямо на рынке, в двухэтажном здании с заколоченными досками окнами. На табличке у входа было написано: "Особый отдел охраны порядка". Внутри Зих увидел еще трех солдат – они сидели за дощатым столом и играли в карты. На втором этаже был кабинет коменданта. Сам комендант, лысый коренастый крепыш со стриженной бородкой, сидел у печки разутый и штопал шерстяной носок.

– Проповедника, значит, ищешь? – сказал он, выслушав Зиха. – Это в церковь тебе надо. Туточки рядом. Сам-то откуда?

– Городок Љ13.

– А, знаю. Гласкомовская вотчина. И часто вас наши доблестные армейцы навещают?

– Они нас не навещают. И мы их тоже.

– Еще бы! Им ведь не до вас, – комендант обкусил суровую нитку, натянул готовый носок на ногу и потянулся за стоявшими у печки берцами. – Надолго в город?

– Как получится. Может, насовсем захочу остаться.

– А сам чем промышляешь?

– Охочусь.

– Винтовка у тебя отличная. Где взял?

– Купил, – Зих начал терять терпение. – Я закон не нарушаю, знаю, как себя вести. Так что если нет ко мне вопросов, я бы хотел пропуск получить и по своим делам отправляться.

– Э, да ты не спеши так! Оно всегда интересно с новыми людьми поговорить. Ты как сюда добрался, без приключений?

– Почти. В Роднике на Диких натолкнулся, они там взяли группу сектантов. Хорошо, спецназовцы из Гласкома повстречались, так мы совместно Диких упокоили и святых освободили.

– Спецназовцы из Гласкома? – Глаза коменданта вспыхнули интересом. – Точно они?

– Точно. Шли на свою базу на Дальних озерах, вот и забрели на Родник, воды набрать, а тут такое дело.

– Интересно. И что дальше было?

– Ничего. Положили мы Диких, и военные на юго-восток ушли, а я в Каменный Лес подался.

– Тебе чего-нибудь военные говорили – куда идут, зачем?

– Они скажут, как же! Я только понял, они откуда-то с севера шли.

– Ну и что дальше было?

– А ничего. Нашел я по дороге на Родник два трупа, мужчины и пацана малого. При них вот эта книжка была, – Зих протянул коменданту сектантскую "Книгу Завета". – Вот и решил я весточку о покойниках родственнику доставить.

– А тебе-то корысть какая?

– А я верующий, – сказал Зих с самым невозмутимым видом. – И по моей вере принято последнюю волю усопшего выполнить, за то мне Бог в следующей жизни поблажку даст.

– Неплохая у тебя вера. – Комендант пристально посмотрел на Зиха, вернул книжку. – Винтарь свой дай.

Зих подчинился. Комендант сделал то, чего охотник никак не ожидал – достал из ящика стола резиновые перчатки, натянул их на руки, и только потом бережно взял "Стормер", глянул в прицел, посмотрел патроны, понюхал ствол, после поставил оружие в угол, рядом с печкой.

– Красиво вы там живете в вашем городке, – сказал он. – С серьезными винтовками ходите. А в рюкзаке у тебя что?

– Ты оружие-то мне верни.

– Успеется. Что в рюкзаке, спрашиваю?

– А сам и посмотри, – Зих бросил рюкзак к ногам коменданта.

– Ты на меня не серчай, – говорил комендант, рассматривая содержимое рюкзака. – Порядок и закон для всех един, а по закону я должен тебя как следует досмотреть и все нужные бумаги оформить. У нас ведь тут разный народ бывает. А сейчас, когда верующие стали стекаться к новому храму, и вовсе не уследишь, кого Бог привел… Лекарства у тебя откуда?

– У торговца странствующего купил.

– Аптечка наша, специального образца. Такие на рынке не купишь.

– А на ней не написано было, откуда она, – заявил Зих, глядя прямо в глаза коменданта. – Я за нее коробейнику, между прочим, целый магазин патронов отдал. А еще он мне, подлюка, патроны для винтаря впарил, вроде калибр тот же, а не подходят почему-то.

– Что за патроны?

– Вот эти, – Зих вынул из сумки на поясе один из оставшихся у него трофейных патронов, подал коменданту. Тот сразу поднял на охотника вопросительный взгляд.

– Еще есть такие? – спросил он Зиха каким-то нехорошим тоном.

– Вот еще четыре. Считай, облапошил меня, гнида. Маркировка вроде правильная, а не подошли, затвор тут же клинит.

– Они и не подойдут. Это особый боеприпас, и к нему особое оружие полагается. Патроны и аптечку я у тебя конфискую. Извини, но придется. Имя торговца знаешь?

– Вот чего не знаю, того не знаю. Я ведь покупаю, продаю, и вопросы не задаю. Если попадется тебе тот торговец, что продал мне все это добро, с него и спрашивай, где берет.

– Ладно, верю, – комендант захлопнул рюкзак. – Забирай свои манатки. Сейчас я тебе разрешение выпишу и направление в карантин.

– В какой еще нахрен карантин?

– В самый настоящий. Сейчас отправлю тебя в Ядренку, к доктору Дыбкову, он у нас по инфекциям спец. Сдашь анализы, как положено, посмотрит он тебя, а потом видно будет, пускать тебя по городу гулять, или отправить обратно домой. Ты ноздри не раздувай, балда, это для твоего же блага делается. Если здоров, никто тебя держать взаперти не будет, а коли болен, подлечат бесплатно.

– Чокнутые вы тут какие-то, – сказал Зих. – Перчаточки вон надел, будто я тебе зачумленный какой. Заразы что ли так боитесь?

– Не твое дело. А будешь обсуждать действия начальства, я тебя под арест отправлю, – комендант перестал улыбаться. – И манатки у тебя конфискую.

– Значит, не хочешь договориться по-хорошему?

– По-хорошему? – Комендант по-волчьи оскалил зубы, и в руке у него появился автоматический пистолет. Откуда он его достал, Зих даже понять не успел. – Я с тобой не договариваюсь, чужак. Я приказываю. Оружие твое пока у меня останется, надо его на предмет криминала проверить и документы на него оформить. Не бойся, я тебе квитанцию выпишу – будешь молодцом, получишь свою пушку обратно в лучшем виде. А пока тебя мои люди в Ядренку отведут. Я так понимаю, сопровождающие тебе нужны, вдруг глупости начнешь делать.

– Ладно, твоя власть, – Зих скрипнул зубами. – Ружье береги, если что с ним сделаешь, я тебя потом голыми руками по суставам раздергаю. Не посмотрю на твой пистолет.

* * *

До Ядренки Зиха довезли на старом громыхающем армейском УАЗике – охотнику довелось на нем поездить впервые в жизни. Несмотря на такое событие, на душе у Зиха было погано. За полчаса поездки по улицам Каменного Леса он успел пережечь большую часть злобы, которая владела им после встречи с комендантом. Квитанцию на «Стормер» лысый паршивец ему выдал – все как полагается, с печатью и собственноручной подписью, но у Зиха все равно были дурные предчувствия. Вдруг, вояки из «Лабиринта» нашли своих покойников – тех, которым он у силосной башни контрамарку на тот свет выписал. У одного из них пуля из «Стормера» в сердце. И с этой аптечкой и патронами чуть не попался. Нет, плохое это качество – жадность.

Правильно ему Елена говорила, не надо было сюда соваться…

– Эй, мужик! – окрикнул его солдат. – Заснул, что ли? Приехали, выходи!

Зих и не заметил, как джип остановился у высокого в два человеческих роста кирпичного забора с зелеными свежевыкрашенными воротами. Он наблюдал, как солдат связался с кем-то за воротами по портативной рации, а потом створки ворот загремели, разъехались в стороны, и вход был открыт. За воротами их уже ждал еще один черный – брат-близнец его сопровождающих, только вооруженный не автоматической винтовкой, а пистолетом-пулеметом в набедренной кобуре. Передав ему Зиха, лабиринтовцы сели в УАЗик и укатили восвояси.

– Следуй за мной, – велел охранник и повел Зиха к одноэтажному зданию в глубине двора.

В обширном вестибюле едко пахло резиной и дезинфицирующими растворами, вдоль стен были навалены свернутые костюмы химзащиты и брезентовые носилки. На двустворчатой стеклянной двери в глубине зала Зих прочитал: "Лаборатория Љ1". Именно из этой двери секунду спустя к ним вышел невысокий молодой человек в синем халате и неизменных резиновых перчатках.

– На карантин? – спросил он. – Идем.

Зих, чувствуя на спине пристальный взгляд охранника, пошел за врачом. Они миновали длинный коридор со множеством дверей, дошли до последней. Сюда и вошел врач, Зих шагнул следом.

– Сопроводительный лист у вас? – спросил врач, глядя на Зиха.

– Этот? – Охотник протянул бумагу, что выдали ему в комендатуре.

– Этот, этот… Раздевайтесь.

Зих поставил у входа рюкзак, начал снимать комбинезон. Врач между тем с какой-то птичьей суетливостью раскладывал на столе инструменты и незнакомые Зиху приборы.

– Когда в последний раз мылись? – спросил он, бросив быстрый взгляд на охотника.

– Давно, – сказал Зих. – Что, благоухаю?

– Скорее, смердите. Жалобы есть какие-нибудь?

– Очень много жалоб. Первая на ваши порядки.

– Привыкайте. Мы вас сюда не звали, сами пришли. Если бы вы знали, с чем нам тут приходится сталкиваться, вели бы себя по-другому… Рот откройте!

Зиху вдруг стало смешно. Это был первый в его жизни настоящий медосмотр, раньше он вообще с врачами плотно не пересекался. Нет, в городке Љ13 Филлипыч его пару раз лечил от чирьев и тяжелой простуды, и раны ему несколько раз обиходил, но чтобы так внимательно оглядывать и ощупывать…

– Присядьте-ка раз десять, – велел врач. – В быстром темпе.

– Это вы Дыбков?

– Да, я. А вас как звать-величать? Тут в сопроводительном листе ваше имя не написано.

– Зих.

– Странное имя. Сколько вам лет?

– Сорок два будет весной.

– Неплохо, по нынешним временам вы долгожитель. Еще пару раз присядьте. Голова не кружится?

– Нет.

– Хорошо. У вас черепно-мозговые травмы были?

– В детстве башкой о трубу стукнулся. Шишку набил.

– Я вас серьезно спрашиваю.

– А я серьезно отвечаю.

– А это что? – Дыбков показал пальцем на длинный косой шрам в нижней части живота.

– Мартихора меня приласкала. Перед смертью.

– Чем болели?

– Дрестал пару раз от плохой воды… Слушай, доктор, может хватит время на меня тратить? Здоров я, понимаешь?

– Понимаю. Очень хорошо понимаю. Руку дайте, – врач приложил к пальцу Зиха какой-то сверкающий приборчик, охотник ощутил резкий укол и вздрогнул. Дыбков шагнул в круг света от лампы, посмотрел на светящийся дисплей прибора. Зиху показалось, что доктор вновь бросил на него мимолетный удивленный взгляд.

– И сколько вы меня будете в карантине вашем держать? – осведомился охотник.

– Сколько надо, столько и будем… Так, хорошо, осталось пройти паразитарный и бак-анализ. Ложитесь на стол.

Зих подчинился. Процедура была неприятная: Дыбков нацепил ему на живот и грудь с полтора десятка датчиков, от которых по телу шли болезненные разряды. Плюс взял у него кровь из вены. Чтобы отвлечься от неприятных ощущений, Зих начал думать о Лизе. Скоро и она познакомится с современной медициной. Если Елена не врет, и криптолан действительно поможет его жене, они потом будут со смехом вспоминать все эти дурацкие процедуры.

А если не поможет?

– Все, – вздохнул Дыбков. – Вставайте и одевайтесь.

Зих молча натянул кальсоны, носки и фуфайку, начал облачаться к комбинезон. Дыбков что-то быстро вводил в портативный компьютер, стоявший перед ним на столе. На Зиха он больше не смотрел. Охотник ждал.

– Прививки вам делали какие-нибудь? – спросил он, наконец, отвлекшись от своего занятия.

– Не знаю. На моей памяти – нет.

– Даже от столбняка?

– Филиппыч, наш городской врач, колол мне что-то, когда зверье меня драло. И обезболивающие уколы делал.

– Ясно. Сейчас я введу вам вакцину от СВДЛ. Мы ее всем теперь делаем, даже грудным детям.

– Что за СВДЛ?

– Системный вирусный дермомиолепроз. Про гниль слышали?

– Слыхал. У нас в городке ее нет.

– У нас еще два года назад о СВДЛ никто не знал, теперь вот хоть чумные кордоны выставляй.

– Мне про Госпиталь рассказывали, что там больные гнилью содержатся.

– Есть такое дело. Мы там что-то вроде лепрозория открыли. Не убивать же их, в самом деле.

– Местные говорили, эта болезнь от людоедов пошла.

– Мы пока не знаем, откуда она пошла, – Дыбков закончил работать с компьютером, опустил крышку. – Я вас подержу два дня в изоляторе, это пока мы полный бактериологический анализ не проведем. Кормят у нас два раза в день, заодно помоетесь в горячем душе. Если есть, чем заплатить, можете в нашей прачечной одежду постирать. Курить в изоляторе запрещено.

– Я без курева не могу.

– Придется потерпеть.

– Не могу я без курева, – повторил Зих, одарив медика тяжелым взглядом.

– Ладно, черт с тобой, курильщик заядлый, разрешаю в туалете курить. Но хоть один окурок в унитазах увижу, будешь драить там все до блеска, понял?

– Вот это мужской разговор, – Зих подхватил с кушетки свой рюкзак. – Куда мне теперь?

– Сейчас моя помощница придет, она тебя пристроит. А пока в коридоре подожди.

– Ну, тогда спасибо, – сказал Зих и вышел в коридор.

* * *

Медсестра была особой пожилой, чопорной, строгой и стерильной, как и все в карантинном изоляторе, поэтому Зих не только был препровожден в отдельный бокс с запирающейся снаружи дверью и единственной железной кроватью, но еще и информирован по распорядку дня и запретам, которых оказалось довольно много. После этого мегера, приказав оставить в боксе вещи, повела Зиха в душевую.

– Горячая вода подается только две минуты, – заявила она с самым каменным выражением лица. – Не теряйте времени, мойтесь быстро.

Зих получил маленький кусочек черного пахнущего дегтем мыла и старое полотенце, после чего медсестра ушла. Раздевшись, охотник включил воду в кабинке и полез под струю. Роскошь была неземная, в городке Љ13 про душ только мечтать можно было. Зиху уже давно не приходилось мыться горячей водой – была у них в городке маленькая срубная банька, принадлежавшая все тому же Усачу, но за мытье в ней нужно было платить приличную сумму, а Зих платить не хотел. Он так разомлел под теплым душем, что не заметил, как отключилась горячая вода, и домываться пришлось уже под холодной струей, но это было неважно. Наслаждаясь ощущением чистой кожи и волос, Зих обтерся полотенцем, оделся и, вернувшись в бокс, проспал несколько часов так спокойно и хорошо, как давно уже не спал. Разбудила его медсестра, принесшая обед – уже знакомое Зиху зеленоватое пюре и кружку с кисловатым витаминизированным напитком. "Детская жратва", – подумал Зих, но поел с удовольствием и, пользуясь тем, что медсестра оставила дверь незапертой, проскользнул в туалет и выкурил подряд две хорошие сигареты, а потом снова растянулся на кровати. Ему начало казаться, что пребывание в карантине оказалось довольно приятной штукой. Первый плюс – кормят бесплатно. Второй – за эти два дня, что его тут собираются продержать, удастся, как следует отоспаться. И за все это не надо платить. Зих был почти благодарен лысому коменданту за то, что тот определил его в это царство комфорта и покоя.

Он продремал до самого заката, а потом появился доктор Дыбков. Осведомился у Зиха, как ему тут нравится, и заговорил о деле.

– Предварительные анализы хорошие, – сказал он. – Признаюсь, не часто можно видеть колониста с таким несокрушимым здоровьем, как у вас. И это меня очень удивляет.

– Я же говорил вам, что здоров. Можно было обойтись без всяких осмотров.

– Порядок для всех один. Вы, судя по всему, пришелец, а у нас строгий приказ военного командования помещать в карантин всех чужих.

– Боитесь, что эпидемия какая-нибудь будет?

– Зря иронизируете. Это очень реальная угроза. Знаете, какая у нас статистика смертей в городе, особенно по детям? Инфекции на первом месте стоят. Думаю, у вас в городе та же картина.

– У меня жена болеет, – сказал Зих. – И вообще, ваша правда – больных у нас много.

– Чем болеет ваша жена?

– Снежная болезнь у нее.

– Сочувствую. Давно болеет?

– Несколько месяцев.

– Сильная женщина, – Дыбков сел на край кровати. – Надеетесь спасти ее?

– Надеюсь. Затем и пришел сюда, если честно. Мне сказали, у вашего начальства лекарство какое-то есть.

– Сколько лет вашей жене?

– Тридцать восемь будет в следующем месяце.

– Хорошо, – Дыбков слабо улыбнулся. – Отдыхайте. Завтра я вас навещу, и мы решим, что делать дальше.

* * *

За воротами медицинского центра гулял сильный северный ветер, пронизывающий до костей. С неба летели редкие снежинки, но дозиметр молчал – дувший над Каменным Лесом ветер не проходил над зараженными районами. Зих поежился и включил систему обогрева. Теперь у него осталось только два неотложных дела – во-первых, вернуться в комендатуру на городском рынке и забрать свою винтовку, во-вторых, найти проповедника Александра, чтобы рассеять у лабиринтовцев все подозрения. А дальше будет видно, как лучше заняться поисками диска Дроздова.

Лаборатория находилась на самой вершине холма – он-то и назывался Ядреным холмом или просто Ядренкой. Зих спускался к подножию холма по узкой улице, по обе стороны которой стояли мертвые, сгнившие, полуразрушенные деревянные дома за развалившимися штакетами, еле различимыми в буйной поросли сурчиной травы. По дороге ему не попалась ни одна живая душа, только пару раз за домами мелькнули крупные лохматые мутапсы, предупредившие Зиха о своем присутствии многозначительным рычанием. Только сейчас Зих понял, что безоружен – оставшийся у него охотничий нож неважное средство самообороны. Однако страха Зих не испытывал: он слишком хорошо знал повадки мутапсов и понимал, что собаки, живущие долгое время рядом с людьми, не станут нападать без причины. Главное не показывать агрессии или страха. Он спокойно дошел до конца улицы – здесь уже начинался район трех-четырехэтажных многоквартирных домов, – и вышел к блокпосту лабиринтовцев.

– В карантине был? – спросил его начальник поста. – Ладно, топай дальше.

Зих спросил, как ему лучше добраться до рынка. Оказалось, что путь ему предстоит неблизкий – чуть ли не на другой конец города.

– Вон, видишь телебашню? – Начальник поста показал на высокий ажурный шпиль, еле различимый над крышами домов на фоне хмарного неба. – Иди к ней, а там найдешь свой рынок.

Оставив блокпост, Зих пошел дальше, углубляясь в заброшенные городские кварталы. Судя по всему, в этой части города никто не жил – все население Каменного Леса обосновалось в центре, где безопаснее, потому что поближе к управе и лабиринтовскому штабу. Интересно, подумал Зих, сколько тут живет народу? Наверняка больше, чем в городке Љ13, но сколько? Несколько сотен, тысяча, больше тысячи?

Миновав еще один квартал, Зих вышел к автомобильному мосту – здесь снова были лабиринтовцы. Полдесятка солдат, уже не в черных комбинезонах отряда 505, а в обычном армейском обмундировании, расхаживали за перекрывшей мост оградой из колючей проволоки. А еще на мосту стоял колесный бронетранспортер, раскрашенный в зимний камуфляж.

– Ходят тут всякие, – заявил Зиху кислолицый молодой лейтенант. – С Ядренки, говоришь? А документы есть?

– Нет документов, – ответил Зих, закуривая. – Доктор Дыбков сказал, что сам перешлет все бумаги, куда надо.

– А справку дал?

– Справка есть, – Зих вытащил из кармана комбинезона сложенный вчетверо листок желтой бумаги с печатью. – Вот, гляди.

– Ну вот, а говоришь, что документов нет, – лейтенант мельком глянул в листок. – Есть какой товар на продажу?

– Ничего нет.

– Я бы сурчиный жир купил. Кашель, мать его, донимает.

– Нет жира. – Зих взял справку, сложил, сунул обратно в карман. – Слушай, а где тут площадь Маркса?

– Это в центре. Как идешь, так и иди, а там людей встретишь, они подскажут.

– И на том спасибо.

– Ступай, – лейтенант махнул рукой, вернулся к своим. Зих прошел мимо бронетранспортера и двинул дальше, к сереющим в сырой утренней пелене высоткам.

Впереди открылась обширная пустошь между домами: когда-то здесь был сквер, но деревья погибли, и сохранились только асфальтированные дорожки, утопающие в грязи, цементные основания скамеек, поваленные урны и горы мусора, перемешанного с грязным снегом. Земля была усеяна битыми стеклами. Здание справа от Зиха некогда было универмагом "Тайга" – теперь от его стеклянных панелей ничего не осталось, уцелел только бетонный каркас. Зих услышал крики – там были люди.

На крыльце универмага собралось человек пятнадцать – в основном женщины, но было и несколько вооруженных мужчин. Двое из ополченцев держали за руки обнаженную по пояс молодую женщину: лицо у нее было разбито в кровь, длинные светлые волосы растрепаны; кожух из плохо выделанных кроличьих шкурок, принадлежавший женщине, держал в руках и по-хозяйски рассматривал третий ополченец. Еще один мужчина с карабином Симонова на плече, верно, старший в этой группе, слушал возбужденных, перебивающих друг друга женщин.

– Я иду по улице, а тут эта, – выпучив глаза, тараторила краснолицая тетка с угревой сыпью на обвисших бульдожьих щеках, – как заметила меня, так сразу порск в переулок! А я давай кричать на всю улицу…

– Дикая она! – вопила другая. – Детей наших на жаркое пришла воровать!

– Тебе чего тут надо? – крикнул старший, увидев Зиха. – Давай, проходи.

– Ничего не надо, – ответил Зих, останавливаясь. – Просто услышал, что кричат.

– Услышал, так услышал. Тебе тут делать нечего.

Зих обернулся, сделал несколько шагов – и тут за его спиной грянул выстрел. Охотник вздрогнул, застыл на месте, на одно мгновение ему показалось, что стреляли в него – но потом до него дошло, что случилось. Обернувшись, Зих увидел, что светловолосая женщина лежит на крыльце, прямо в луже, и жидкая грязь вокруг ее головы быстро окрашивается кровью. Ополченец, сыгравший роль палача, перехватил взгляд Зиха, торопливо убрал пистолет в кобуру.

– Чего вылупился? – заорала одна из женщин, видимо, угадавшая во взгляде Зиха владевшие охотником чувства. – Всех этих Диких убить надо! Они заразу разносят, детей едят!

– Она не Дикая, – Зих с трудом отвел глаза от вздрагивающего в кровавой луже тела. – У Диких на теле племенные татуировки, у нее их нет.

– Много ты знаешь! – Женщины смотрели на охотника со звериной ненавистью. – А ты сам-то не из них?

– Это еще посмотреть надо, кто из нас Дикий, а кто нет, – ответил Зих.

– Ты, мужик, не умничай, а иди отсель по-хорошему, – сказал вожак ополченцев, выразительно сняв карабин с плеча и положив его стволом на сгиб локтя. – А то ведь терпелка у нас не железная.

– Уже ухожу, – сказал Зих и пошел дальше.