Текст книги "Конкистадоры Гермеса"

Автор книги: Андрей Мартьянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава третья
Второй рассказ Луи Аркура
КУРОРТ СО СТРАННОСТЯМИ

Гермес, звездная система «Вольф 360».

Середина августа 2282 года

Несколько дней подряд я занимаюсь абсолютно непривычным и на первый взгляд малоосмысленным делом. Доктор Гильгоф нейтрально назвал это «исследованием местного фольклора», я же предпочитаю более точную формулировку – «сбор слухов». Причем на меня работает немаленькая компания бывших соучеников по колледжу, просто знакомых и родственников отца из Роберваля и Сен-Флорантена, куда пришлось лично отправиться самолетом, чтобы объяснить людям их задачи. Некоторые отнеслись к моей просьбе с насмешкой, другие наоборот – заинтересовались необычным предложением.

...Вечером перед русско-германским «блицкригом», когда мы отдыхали на вилле Амели Ланкло, я заметил, что Гермес не может похвастаться собственной мифологией, а большинство легенд планеты посвящены или героизму первопоселенцев, осваивавших незнакомый мир, или скромным достижениям в самых мирных областях наподобие свиноводства – у нас нет вампиров или оборотней, привидений, домовых и чертей на водяных мельницах. Обитателям Гермеса полностью чужды мистические настроения, мы всегда оставались прагматиками.

Последствия этого разговора явили себя, когда 12 августа доктор Гильгоф сотоварищи вернулся на Гермес. В тот же день у меня с Веней состоялась долгая и вдумчивая беседа на более чем животрепещущую тему, касавшуюся наших июньских открытий на севере.

– Луи, вы видели все своими собственными глазами, – втолковывал доктор, когда мы после роскошного ужина у Амели прогуливались в парке колледжа. – Надеюсь, вас-то сомнения не терзают?

– Смотря какие, – я пожал плечами. – После всего, что вы рассказали о мсье Крылове, и посмотрев на снимки с борта «Франца» и спутника, я предпочитаю перейти из лагеря скептиков в стан приверженцев теории существования на Гермесе некоего чужого разума. Нет дыма без огня, верно?

– Очень хорошо, мой дорогой Луи! Но вопросы все равно остаются, и их немало. Где прячутся Чужаки? Откуда они взялись? Каково их отношение к людям? Опасны они или нет? И так далее до бесконечности. Теперь слушайте внимательно. Если на Гермесе у человека есть соседи, они обязаны оставлять следы. Не такие грандиозные, как система Дорог, разумеется. Помните наш давний разговор о мифологии Гермеса? Тогда вы не сумели вспомнить ничего существенного или достойного внимания, но я убежден: хоть кто-то из многих тысяч колонистов обязательно мог заметить нечто особенное, странное, не соответствующее привычным взглядам на вещи. Какие-нибудь непонятные явления, предметы? Может быть, в семьях, чьи предки оказались на Гермесе в самом начале эпохи Освоения, сто с лишним лет назад, сохранились истории о необъяснимых происшествиях или неразгаданных тайнах...

– И что вы предлагаете, доктор?

– Вот вам пять тысяч канадских долларов наличными. – Гильгоф извлек из крепившейся к поясу сумочки тугую пачку банкнот. – Достать было невероятно сложно, на Земле ассигнации не используются, исключительно безналичный расчет... Но у вас тут бумажные деньги доселе в ходу и имеют надлежащую ценность. Считайте, что я опять вас нанял. Задание такое: в течение двух недель занимайтесь только фольклористикой. Изыскивайте и записывайте самые невероятные байки и истории, привлеките к этому желающих подработать друзей, посидите в пивных – под алкоголь язык развязывается куда легче. Отдаю вам в помощники мсье Крылова, вдвоем будет веселее.

– Но... – заикнулся я. – Вы уверены, что Крылов...

– Неужели боитесь? Многие боятся, только не я. Поверьте опыту, Коленька не представляет никакой опасности, наоборот, он крайне огорчен, что некоторые бывшие друзья перестали относиться к нему как к человеку после... после его болезни. Парень в черной меланхолии, ему следует заняться делом и позабыть о своих проблемах хоть на время. Я могу на вас положиться, Луи?

– Конечно, доктор. Кроме того, я не боюсь не за себя, а за мсье Крылова.

– Вернемся домой, я отдам вам ПМК со всей необходимой информацией, в том числе медицинской, изучите на досуге. Наш коллега попал в неприятную переделку, но его разум, если угодно – душа остались прежними. Только поумнел слегка.

– Поумнел?

– Совершенно верно. Повысилась способность к анализу, углубилось восприятие, он теперь способен усваивать в несколько раз больше материала, чем прежде, причем гораздо быстрее, чем обычный человек. Вообразите, на «Кронштадте» Коленька за пару часов, просто ради удовольствия, расписал формулу Роббинса, над которой наши математики бились половину столетия, а искусственный разум вообще заявил, что она нерешаема. За такое Нобелевку дают! И это при том, что Крылов ненавидит точные науки...

– Так, значит, давешний случай с настройкой передатчика Планка оказался первой ласточкой? Крылов был единственным, кто догадался!

– Соображаете. К сегодняшнему дню он обладает двадцатикратным резервом генетической информации. Абсолютное большинство новых цепочек мы расшифровать не в состоянии, а те участки ДНК, что расшифровке поддались, приводят в чувство благоговейного ужаса. Только слово «ужас» я сейчас употребляю в положительном контексте. С помощью неизвестного катализатора, вероятнее всего вируса, организм самосовершенствуется, превращаясь в уникальную биологическую машину. О всякой мелочи вроде потрясающей способности к регенерации, произвольному изменению цвета кожи или...

– Что вы сказали? Про цвет кожи? – незамедлительно перебил я.

– Захочет – станет негром, в организме начинается ускоренный синтез меланина. Надо только сосредоточиться, запустить механизм... Будет желание, кожные покровы окрасятся в ярко-синий – в эпидермисе откладывается оксид меди, будто в крови осьминога. Не сразу, конечно, процесс занимает несколько часов, необходимо поступление соответствующих микроэлементов с пищей. Наш общий друг пока не имеет возможности управлять многими новыми способностями, но уже достигнутые результаты впечатляют. Можно показывать в цирке, заработаем кучу денег.

– Ну и ну... – Я только руками развел. – Как же он с этим живет?

– Приноравливается и почти не комплексует. Даже хулиганит иногда, причем злостно. В основном из-за того, что люди косо на него смотрят... Своеобразная форма протеста.

– Постараюсь быть максимально корректным, – честно сказал я. – Давайте вернемся к делам, доктор. Итак, проводим опрос? Но вы понимаете, с каким количеством словесного мусора придется столкнуться? Пьяные байки в кабаках, суеверия фермеров, перевранные истории времен первопоселенцев...

– В любой выгребной яме можно найти жемчужину, при условии, что она в указанную яму когда-либо была брошена, – самоуверенно заявил Гильгоф. – Считаем таковой жемчужиной проявления чужого разума на Гермесе и делаем вывод: при вдумчивом исследовании выгребной ямы мы сокровище достанем, отмоем, и драгоценность засияет во всем великолепии. Ну что, по рукам?

– Завидую вашему оптимизму. А если ничего не выйдет?

– Оставите деньги себе и не будете расстраиваться. Принимайтесь за работу завтра с утра, появятся дополнительные расходы – оплатим без задержек.

* * *

Проснулся я на рассвете – во дворе гавкали собаки. Не агрессивно, скорее по обязанности сторожевых псин, учуявших нежданного гостя. Поднялся с кровати, вышел наружу, шуганул Альфу с дочурками от калитки, открыл.

– С утречком, – лучезарно улыбаясь, сказал Крылов. – Меня Вениамин Борисыч прислал с приказом оказывать любую посильную помощь!

– Вы оба – душевнобольные. – Я зевнул и шумно почесал живот. – Четверть шестого утра, между прочим! У вас рабочий день всегда начинается в это время? Для начала – шагом марш переодеваться, вырядился как на банкет...

– Во что переодеваться?

– Найдем...

Любимый Николаем «колониальный стиль» в данной ситуации неуместен – белые льняные брюки и рубашка запылятся и испачкаются уже к обеду. Придется подобрать для него более практичную одежду из моего скромного гардероба. Сложения мы с Крыловым почти одинакового, только я повыше.

В шкафу обнаружились потертые джинсы и полдесятка чистых темно-зеленых и черных армейских футболок на выбор. Потом я заставил Крылова заняться кормлением собак – помыть миски и приготовить смесь из консервов, – а сам отправился к соседям, мадам Ландри за небольшую плату стряпала для меня завтраки. Стандартную бутылку с молоком и домашнюю выпечку следовало передать Курту и его капралам совершенно безвозмездно – госпожа Ландри пребывала в искреннем заблуждении, что солдат плохо кормят. Ничего себе – «плохо»! Я на прошлой неделе заходил в гости к Курту на базу под Квебеком и поразился разнообразию блюд в столовой их роты, одного мороженого с десяток разновидностей...

Вернувшись, я обнаружил собак валяющимися с раздутыми животами на давно не стриженном газоне. Крылов устроился на крыльце и рассматривал здоровенного оранжево-синего жука, ползавшего под ногами. Насекомые на Гермесе очень интересные и красочные, мечта любого энтомолога.

– Есть предложение прогуляться по окрестным фермам, – сказал я. – Знаю тут нескольких забавных старичков, вдруг что-нибудь вспомнят... Затем отобедаем у Амели, а вечером совершим рейд по кабакам. Устраивает такой расклад?

– Вполне, – кивнул Крылов. – Псин оставим дома?

– Наоборот, им надо поразмяться.

– Неплохая у тебя охрана. – Коленька указал взглядом на возвышавшуюся над забором башню Куртова «Тигра». – Они тут постоянно дежурят?

– Ага. Город полностью контролируется Рейхсвером, такое впечатление, что военные ждут нападения со дня на день... Надеюсь, перестраховываются.

Экипаж машины боевой давно проснулся. Тиль-большой с Тилем-маленьким лениво копались в ящике для снаряжения, закрепленном на задней стороне башни, Курт сидел на броне и отчаянно зевал. Сто раз предлагал им ночевать в доме и постоянно получал вежливый отказ – нельзя. Логика для человека гражданского непостижимая: шляться по борделям ночами можно, а спать под крышей – нет. Впрочем, я залезал внутрь танка и убедился, что там достаточно удобно и вовсе не тесно, рядом с командирскими креслом можно хоть ящик с пивом поставить.

– Знакомьтесь, это Николай Крылов из Петербурга, мой коллега. Биолог, занимается вопросами чужой жизни.

– А-а, союзники? – понимающе сказал Курт. – Рад приветствовать. Куда собрались в такую рань?

Представились, я передал тевтонам завтрак, обменялись новостями. Курт сообщил, что командование ожидает прибытия подкреплений, – это не было для меня сюрпризом, Гильгоф вчера намекал о скорой массовой высадке на Гермес. Больше никаких особо интересных событий в нашей жизни не наблюдалось, но одна фраза Курта заставила меня насторожиться.

– ...На базе чертовщина какая-то происходит, – неторопливо повествовал герр лейтенант. – Луи, ты должен разбираться, что это за животные такие: смахивают на хорька, только шкура желтоватая и хвоста нет? Да вот, смотри!

Курт быстро забрался в утробу «Тигра» через люк командирской башенки, пошуровал там полминуты и предъявил пушистого зверька размерами с подрастающего котенка. Тварь была моментально опознана – «горностаевый w-диноцерат», отдаленно родственное грызунам травоядное существо, даже для фауны Гермеса считающееся очень архаичным. Переходная форма эволюции, недаром голова животного слегка похожа на ящеричью.

Больше всего меня поразил тонкий кожаный ошейник, украшенный бляшкой с выгравированными цифрами 446. Номер машины Курта.

– Никогда бы не подумал, что местное зверье так хорошо относится к человеку, – продолжил Курт, машинально почесывая диноцерата за ухом. – Эти хомяки оккупировали наш лагерь неделю назад, поселились в машинах – по одному на каждый танк. Выгоняй не выгоняй, все равно возвращаются. Шастают по палаткам, просятся на руки... В целом ребята к ним хорошо относятся, большинство экипажей для своих тварей сделали ошейники с номерами, чтобы не перепутать какой чей. Жрут траву, в танке не гадят, мы всегда оставляем для зверя открытым лючок для стрельбы из личного оружия. Предпочитает спать на ящике боевой укладки.

– Ничего себе новости, – протянул я, почесав в затылке. – Диноцераты плохо приручаются, и встретить их в природе довольно сложно. Вид числится вымирающим, они не могут конкурировать с высшими животными... Говоришь, их много?

– Не меньше полутора сотен на весь лагерь. Звери не вредные, скорее немного назойливые. Однако мы привыкли.

– А почему ты сказал «чертовщина»?

– Да потому, что у вас планета ненормальная! Огни святого Эльма по ночам – дело самое обычное, ползают по технике, камуфляжной сетке, по швам палаток. Это как – привычно и естественно?

– Никогда не замечал ничего подобного в городе, только во время сильных гроз...

– Давай не будем о ваших грозах! Какой сегодня день недели? Среда? Отлично, в субботу будем ждать очередной шторм.

– Почему именно в субботу? – удивился я. Никто не спорит, после первой супергрозы вечером 4 июля они стали повторяться с пугающей регулярностью, минимум раз в неделю, но какой-либо системы в появлении штормов я доселе не замечал.

– У нас собственная метеорологическая служба в подчинении штаба дивизии, если не знаешь. Подожди-ка... – Курт залез в планшет и извлек блокнотик. Пролистал. – Пожалуйста, вот график. Бури происходят через каждые пять дней, потом через шесть, через семь и снова через пять. Далее круг повторяется. Думаешь, в этом нет ничего странного?

– Конечно, – не покраснев, соврал я и понес откровенную чепуху: – Все зависит от скорости обращения планеты, вспышек на поверхности нашей звезды и других параметров... Курт, это ведь не Земля! Тут все другое! Поверь, ничего страшного не происходит, люди спокойно живут на Гермесе сто с лишним лет.

– Только это и успокаивает, – проворчал лейтенант. – Но от ощущения неуютности я не могу избавиться. Как и многие другие.

– Можно тебя попросить об одолжении?

– Все что угодно.

– Если увидишь нечто особенное или непонятное, запиши впечатления в блокнот. Когда сведений наберется достаточно, попробуй систематизировать. И сослуживцев попроси делать то же самое.

– Это тебе зачем? – подозрительно нахмурился Курт.

– Для колледжа, – вновь слукавил я. – Вы здесь люди новые, можете заметить то, к чему постоянные жители Гермеса привыкли и на что давным-давно не обращают внимания. Договорились?

– Сделаем, – кивнул герр лейтенант. – Мне и самому будет интересно.

– Тогда до встречи. Пустую бутылку из-под молока поставь к воротам поместья мадам Ландри.

– Конечно. Будем смену ждать, скоро появятся... Счастливо!

Я подтолкнул локтем Крылова, кликнул собак, и мы зашагали к дороге, ведущей в сторону реки, на берегах которой расположились десятки обширных фермерских хозяйств. Псины, почуяв свободу, умчались в придорожный лес – стращать тамошних обитателей. Любимое развлечение на прогулке.

– Кажется, первый след мы взяли, не выходя из дома. – сказал я Крылову. – Ты немецкий язык знаешь? Понял, о чем говорили?

– Поменьше необоснованного оптимизма, побольше дела, – покачал головой Коленька. – Тот факт, что никогда не бывавшие на Гермесе тевтоны видят необычности на каждом углу, еще ничего не доказывает. Допустим, военная база расположилась там, где диноцераты устроили свою колонию. Зверьки не увидели в людях опасности...

– Ты сам в это веришь?

– Не верю. Но объяснять нашествие диноцератов на лагерь германской танковой дивизии происками Чужаков тоже нелепо. Смысл? В исследовании Жерара Ланкло сказано, что это норные звери, причем они способны выстраивать под землей немаленькие дворцы, с пещерками, складами зерна и сотнями ходов. Или я ошибаюсь?

– Танк – это просто замечательная пещерка для комфортной жизни, – съязвил я. – Особенно если учитывать то, что в зверинце Жерара и Амели живет всего пара диноцератов, поймать их крайне сложно, а кусаются они почище любого хищного тилацина. Пускай и маленькие.

– Да ладно тебе... Ух ты, какая красотища! Можешь меня сфотографировать? Отошлю голограмму маме, она любит такие пейзажи. Другая планета все-таки!

Мы как раз взобрались на высокий крутой холм, лесок остался за нашими спинами. Позади открывался замечательный вид на кварталы Квебека, а прямо перед нами извивалась лента реки Святого Лаврентия и зеленели бесконечные пространства равнины «Новой Канады», как эти земли именовались в географических справочниках.

ПМК со встроенным голографическим имиджером работал идеально, я давно привык, что вся принадлежащая Гильгофу и его коллегам аппаратура не боится геомагнитных возмущений Гермеса и электромагнитных импульсов. На сей раз, однако, произошел сбой – картинка на мониторе оказалась смазанной. Я не сразу понял, в чем дело.

– Давай-ка еще раз, – скомандовал я Крылову. – Черт, опять...

– Что – опять? – заинтересовался Коленька. – Покажи!

Изображение человека на дисплее было окутано неясным маревом, будто Крылов излучал тепло. Я машинально потрогал его за руку – ничего необычного.

– Так... – нахмурился Русланыч. – Раньше таких чудес не было. Сделай серию снимков во всех доступных проекциях, посмотрим, что получится...

Получилось нечто категорически непонятное. Крылова окружала невидимая человеческому глазу аура, заметная в инфракрасном и ультрафиолетовом диапазонах, нечто вроде энергетического кокона неправильной формы. Искусственный разум ПМК провел анализ полученной информации и...

– По-моему, это уже перебор, – сказал Коленька с самым обалдевшим видом. На маленьком экране светилось синими буквами заключение ИР: «Со значительной долей вероятности можно утверждать, что в организме исследуемого объекта происходит управляемая реакция термоядерного синтеза». – Какой, в жопу, синтез? Луи, я нормально выгляжу? С твоей точки зрения?

– Вполне. – Я недоуменно пожал плечами. – На водородную бомбу или переносной реактор ты мало похож. Самочувствие не меняется?

– Вроде бы нет... Сохрани информацию, доведем Гильгофа до очередного обморока. Термоядерный синтез в органической структуре? Да быть такого не может, наверное ПМК сломался!

– Кажется, может... – Я онемел, посмотрев на монитор. – Эта сволочь на полном серьезе уверяет, что ты... Кхм... Короче, ПМК зарегистрировал исходящий от тебя поток тяжелых нейтронов. Очень кратковременный, четыре наносекунды. Теперь все снова в норме...

– Бред сивой кобылы, – помотал головой Крылов. – Самое смешное в том, что я абсолютно ничего не ощущаю! Давай будем считать, что искусственный разум... Того. Спятил.

– Давай, – незамедлительно согласился я и упрятал ПМК в рюкзачок. – Забудь.

– Забудешь такое!

– Хватит! Мне напомнить, что у нас полно дел? Выброси эту ерунду из головы.

– Уже выбросил. Куда направляемся?

– Видишь у самой реки несколько домиков под красными крышами? Ферма «Три Лилии», бабушке нынешнего хозяина под девяносто лет, она родилась на Гермесе в семье первых колонистов. Доселе пребывает в здравом уме; думаю, наш опрос следует начать именно с нее.

Крылов помолчал, нахмурясь. Взглянул на меня искоса:

– Слушай... Ты точно считаешь, что я – человек?

– Я считаю, что ты кретин. Еще один такой вопрос – дам в ухо! Понял?

– Понял. Тогда зови собак и пойдем допрашивать божьего одуванчика!

* * *

К вечеру мы накрутили почти тридцать километров на своих двоих, и я решил, что на следующий день придется взять на вооружение велосипеды – самый распространенный транспорт в Квебеке.

Обошли восемь ферм на восточной окраине, потом отправились с визитами к моим бывшим соученикам, многие из которых поглядывали на меня с долей сострадания. Еще бы, они давно стали уважаемыми чиновниками, менеджерами или владельцами собственных сельскохозяйственных предприятий. Один Луи Аркур остался неприкаянным бродягой, а теперь к тому же окончательно помешался: решил взяться за описание никогда не существовавшей мифологии Гермеса. Однако многие согласились выполнить мою просьбу – из дружеского расположения или просто ради интереса.

Запланированный обед у Амели так и не состоялся, вернее мы к нему не успели. Отвели собак домой, потом заскочили перекусить в кафе с непритязательным названием «Три поросенка». А когда начало темнеть, я повел Крылова в квартал Майен, заранее посоветовав ничему не удивляться.

В каждом городе спокон веку существует «тёмная половина». Квебек исключением не является. Казалось бы, что на полусонной фермерской планете, где самыми важными новостями оказываются семейные ссоры у соседей, появление на близлежащих пастбищах стаи хищников или рождение тройни женой начальника департамента городского хозяйства, нет и не может быть присущих мегаполисам Земли пороков, но мнение это ошибочно.

Конечно, масштабы у нас другие, люди куда более рассудительны и спокойны, однако веяния цивилизации стороной Квебек не обошли. Проституция и торговля синтетическими наркотиками не то чтобы процветают, но являются неизбежным злом. Подковерные сделки в аграрной сфере тоже не редкость – Земля нуждается в продовольствии и готова платить за качественный товар неплохие деньги, как же обойтись без перекупщиков? Контрабанда – вещь вполне естественная, на земных транспортах частенько привозят запрещенные товары, и далеко не все дельцы попадаются в руки таможне.

Словом, идиллические представления о Гермесе как планете без преступности и грехов (не читайте рекламные буклеты земных туристических фирм!) далеки от действительности. В Квебеке и окружающих город поселках обитает почти двести тысяч человек, одна треть общего населения нашего мира, а если хотя бы у одного человека появляется желание получить запретный плод, то всегда найдется другой, способный этот плод продать.

Крылов был четко проинструктирован: в лишние разговоры не ввязываться, с незнакомыми людьми не пить, в чужие дела не встревать – если ты видишь, что девице отвесили пощечину, не следует изображать из себя благородного паладина и бросаться на защиту попранной справедливости. Скорее всего, означенная девица и не такое заслужила. Активные действия следует предпринимать лишь в случае, если на тебя напали и ты вынужден защищаться.

У пользующегося нехорошей славой квартала Майен есть своеобразная «вывеска» – ресторан «Золотая Арфа», считающийся «приличным заведением». Это не столько ресторан, сколько комплекс из нескольких бистро, расположенных в одном здании. Если зайти с фасада, то окажешься непосредственно в «Арфе», объединяющей функции дорогого ресторана, подпольного казино и борделя для обеспеченных людей с отдельными «кабинетами». Заглянешь со двора или бокового входа – очутишься в кабаках пониже рангом, тут и цены поскромнее, и девки посговорчивее.

Власти обо всем отлично знают, но предпочитают ничего не замечать. Во-первых, людям надо где-то проводить время, и желательно это делать не в крайне сомнительных «Розе и Чертополохе» или «Волчьих тропах» на задворках Майена – туда даже полиция не всякий раз суется без повода.

Во-вторых, хозяин «Арфы» привык делиться доходами с чинушами из муниципалитета – коррупция, думаю, является вторым по древности источником дохода после вечной профессии жриц любви.

В-третьих, германская военная администрация не осмыслила все тонкости нашего бытия и посчитала «Золотую Арфу» вкупе с другими вертепами чем-то само собой разумеющимся. Конечно, по сравнению с аналогичными районами большинства земных городов, квартал Майен – образец благочиния и пристойности.

Бессменный владелец «Арфы», мсье Полиньи, мигом уяснил все выгоды нынешнего положения – власть теперь сосредоточена не в руках губернатора и муниципалитета, а принадлежит военным, плохо разбирающимся в сфере местного законодательства. Следовательно, нужно сделать все, чтобы не упустить уникальную возможность заполучить денежки, строевым шагом идущие прямо в руки.

Через неделю после «блицкрига», когда обстановка прояснилась и открылись новые радужные возможности, Полиньи открыл на базе «Арфы» офицерское казино, придав ему видимость абсолютной легальности, и мобилизовал всех доступных шлюх. Целая дивизия – это вам не шуточки, доблестные освободители должны обслуживаться по высшей категории!

В общем, я ничего плохого в этом не вижу, деловые люди так поступали всегда и во все времена, начиная с эпохи, славной изобретением регулярной армии. Военные – они тоже люди, и им надо отдыхать. Нижние чины могут удовлетвориться заведениями попроще, «Арфа» – это вам не грязный публичный дом, а пристойный «салон»!

Забавно, что тевтоны, сами того не подозревая, быстро превратили Майен чуть ли не в образец порядка. Никаких драк с поножовщиной, пьяных бесчинств наших клошаров и иных безобразий – с германским военным патрулем не поспоришь, моментом загремишь в комендатуру, а оттуда в кутузку. В отличие от квебекской полиции немцы ничего и никого не боялись, из принципа не брали взяток и ставили во главу угла свой знаменитый Ordnung. Однако блюсти разумную осторожность нам с Крыловым было все-таки необходимо – незачем на ровном месте нарываться на неприятности.

– Господа, может быть, вы выберете иное место для досуга? – огорошил меня швейцар «Арфы», как только мы подошли к дверям. – У нас отдыхает приличная публика...

– Что? – Я от изумления едва не поперхнулся. – Анатоль, ты в своем уме? Забыл Луи Аркура?

– Не забыл, мсье, – чопорно отозвался Анатоль, всем видом напоминающий надувшегося индюка. – Господин Полиньи будет недоволен...

– Да плевал я на его недовольство! – рявкнул я, сообразив, в чем дело. Одеты мы с Коленькой, мягко скажем, непрезентабельно. Два гопника. – Держи!

Ладонь Анатоля была облагодетельствована стодолларовой купюрой канадского государственного банка. Гильгоф, конечно, не одобрит, но гулять – так гулять!

– Простите, мсье, не могу. – Швейцар вернул бумажку. Да что с ним такое, неужто заболел? – Здесь господа офицеры, депутаты муниципалитета...

Понятно. Вот они, все прелести военного положения. Спасителей-освободителей мы привечаем со всем уважением, а постоянные клиенты могут катиться в дешевую пивнуху!

– В чем дело? – услышал я за спиной до крайности знакомый голос. Обернулся.

– Курт! Черт возьми, ты очень вовремя! Этот сквалыга нас не пускает!

Понятия не имею, как герр лейтенант умудряется в нужный момент изобразить царственно-небрежную холодную презрительность. Видимо, у тевтонов это в крови, заложено на генетическом уровне. Курт смерил швейцара ледяным взглядом и процедил на ломаном французском:

– Эти господа со мной...

Анатоль распахнул двери без единого слова. Отлично, заодно деньги сэкономили.

– У меня увольнение до завтрашнего утра, – докладывал Курт, пока мы поднимались по широкой лестнице. Наверху, в зале, гремел оркестр – вальсы Штрауса. – Решил как следует отдохнуть. Зашел к тебе домой, Луи, но не застал. Рад, что встретились.

– А как мы рады, ты бы знал, – фыркнул я. – О моем утреннем поручении не забыл?

– Отдал соответствующие распоряжения, – абсолютно серьезно сказал Курт. – В нашем взводе завели журнал для записей обо всем необычном, привлек к делу человек тридцать.

– С ума сойти... – Я лишь вздохнул. – Вот она, германская педантичность и организованность! Во всей красе. Можно только позавидовать.

– Было бы чему завидовать, – отозвался Крылов. – Ходить строем – дело нехитрое! Кстати, здесь очень мило....

«Золотая Арфа» славилась своим ретростилем. Никаких проекторов, цветных ламп, пластика или современной угловатой мебели. Живой оркестр, мягкие кресла a’la ренессанс, непременные подсвечники, позолота. Эдакий кусочек XIX века, затерявшийся в грохочущих далях космической эры. У Полиньи есть вкус, этого не отнимешь.

Народу в главном зале много, около сотни. Германские и канадские офицеры, несколько русских военных. Статские костюмы на их фоне теряются. Несколько зеленых игровых столов, крупье в бордовых пиджаках. Шампанское, легкомысленные девицы в невесомых нарядах, взмыленные официанты. Это зал для элиты. Если хочешь как следует отдохнуть, надо пройти в смежные комнаты, где стоят три-четыре столика и музыка приглушена. Там уютно и нет суматохи.

– Эй? Русланыч! Вы откуда здесь?

Очередная неожиданная встреча. Господин Казаков собственной персоной. Впрочем, ничего удивительного – он прилетел на Гермес вместе с Гильгофом и командой. Судя по всему, уже успел принять на грудь, но лишь самую малость.

– Здравствуй, Луи, сто лет не виделись, – Казаков пожал мне и Коленьке руку, повернулся к Курту: – Господин лейтенант?

– Курт Вебер, шестая дивизия Панцерваффе. Рад познакомиться. Вы служите в Корпусе, герр капитан?

– Можно просто «Сергей» и на «ты». Обстановка неслужебная, забудем о субординации. Я тоже только что пришел, хотел подыскать приличную компанию. Оказалось, что на ловца и зверь бежит... И что мы стоим?

– Давайте за мной, мсье, – скомандовал я. Через минуту мы оказались в тихом закуточке с отдельным столиком как раз на четверых человек. Официант возник будто из-под земли. Сказал вкрадчиво:

– Если господа собираются провести вечер с дамами, будет лучше перейти в...

– Потом, – отмахнулся Казаков. – Сначала надо передохнуть. Тащи все самое лучшее! И никакой водки, исключительно красное вино! Вина у вас на Гермесе ничуть не хуже французских!

* * *

Спустя полчаса я незаметно оставил изрядно поднабравшихся друзей и спустился вниз. Здание «Золотой Арфы» изучено мною настолько хорошо, что по его коридорам я могу бродить с закрытыми глазами. Крылов и господа офицеры пускай развлекаются, а у меня есть дела – нужно отрабатывать денежки Вени Гильгофа.

Сначала миновать расположенную в дворовом флигеле забегаловку с вполне подходящим наименованием «Мефистофель», затем направо, по плохо освещенному коридору, лестница в полуподвал. Наглухо запертая дверь. Постучать пять раз.

– Чего надо? – Откинулась маленькая форточка, и на меня неприязненно воззрились два черных глаза.

– Как поживаешь, Рене?

– Глядите, кого принесло! Давненько не заглядывал...

Громыхнул замок, тяжелая металлическая дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы я смог проскользнуть внутрь. Надо мной возвышался несимпатичный господин с примесью негритянской крови. Плечищи как у буйвола, на левой щеке фиолетовый шрам от ожога, зубы желтые и обломанные.

– Хочу увидеть мадам, – без предисловий сказал я.

– Зачем?

– Есть серьезный разговор.

– На сумму? – невозмутимо уточнил Рене.

– Не будь меркантильным, сумма порядочная.

– С каких это пор ты стал располагать порядочными деньгами? – криво ухмыльнулся Рене. – Ладно, стой здесь... Но если ты побеспокоишь мадам из-за ерунды, быть тебе битым как в прошлый раз.

Я невольно поежился и предпочел о «прошлом разе» не вспоминать. Кулачок Рене может внушить почтение кому угодно, ваш покорнейший слуга исключением не является.