Текст книги "Странник (авторский текст)"

Автор книги: Андрей Мартьянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Андрей Мартьянов
СТРАННИК

Глава первая. В бананово-лимонном Сингапуре

Женева, Швейцария – Сингапур.

17–22 февраля 2010 года.

Пасмурным зимним утром из холла отеля «Бернина», что на женевской площади Корнавен, вышли трое. Задержались у пешеходного перехода, ожидая зеленого сигнала, пропустили трамвай и не торопясь направились к угловому зданию в семь этажей.

На фасаде значилось: «Banque Credit Suisse». Центральный офис по улице Лозанна, дом 11.

– Очень, очень удобно, – тихо сказал по-русски предводитель троицы, высокий молодой человек в распахнутом бежевом плаще и безупречной пиджачной паре с малиновой в крапинку бабочкой. – Швейцария страна компактная. Перешел через дорогу и занимайся бизнесом сколько душе угодно… Кстати, я распорядился, чтобы вещи в течении ближайшего часа отправили из гостиницы в аэропорт.

– Ненавижу летать, – машинально проворчал второй, выглядевший куда менее солидно. Бородка, светлые волосы заплетенные в толстую косичку, темно-синяя курточка с норвежским флажком. Джинсы заправлены в тяжелые армейские ботинки. На клиента респектабельного «Credit Suisse» похож меньше всего. – Опять темнишь. Что нам понадобилось в Сингапуре?

– Терпение, дружище, только терпение…

Сопровождавшая вышеописанных господ элегантная девица промолчала, лишь усмехнулась. Легкие пикировки между компаньонами были злом привычным и в чем-то необходимым. Славику надо выпустить пар – он так и не отучился постоянно нервничать из-за ерунды, – а Ваня обожает ненавязчиво подкалывать младшего партнера новой корпорации, которая на сегодняшний день и названия-то собственного не имеет.

Банк «Швейцарский кредит» – между прочим двадцать девятый в мировом рейтинге и второй собственно в Швейцарии, – обслуживал исключительно чистую публику. Обычному студенту с тысячей франков или пенсионерке, желающей получать ренту со скромного вклада, сюда вход заказан – «пропуском» в банк является сумма не менее полумиллиона долларов или евро, при условии, что есть перспективы на увеличение размера вклада в два раза в течение двух лет.

Благодаря взвешенной и разумной политике один из самых знаменитых инвестиционных институтов Европы стойко пережил бурю начавшегося в 2008 году финансового кризиса и не сдал ни единой позиции в рейтинге.

Стандартная проверка на входе – рамка металлоискателя, невидимые глазу лучики лазерных сканеров, улыбающиеся сотрудники службы безопасности с холодно-оценивающими взглядами.

– Мсье, мадемуазель, я провожу вас к пятой стойке…

Банковский офицер, вопреки распространенному мнению о клерках, оказался не представительным пожилым господином, а парнем не старше двадцати пяти лет. Предложил присесть. На Славика метнул чуть неодобрительный взгляд: здесь финансовый храм, а не футбольный стадион или бильярдная. Мог бы одеться как… Да, именно как голубоглазый джентльмен, на котором костюм от «Лучано Сопрани» смотрится так, будто он в нем родился.

– Я весь в вашем распоряжении, – клерк озарился столь яркой улыбкой, что мог бы ненадолго затмить солнце и луну вместе взятые. – Открытие счета, валютирование, индивидуальный консалтинг, инвестиции?..

– Нет, мсье, – прервал банковского офицера высокий. Говорит по-французски великолепно, однако легкий акцент заметен. Кажется, восточноевропейский. – Нам необходима личная встреча с управляющим филиала, поскольку решение таких вопросов, лежит исключительно на руководстве «Швейцарского кредита».

– Но… – заикнулся клерк и сразу осекся. Клиент передал ему вырванный из блокнота листок с выведенными от руки цифрами и литерами. Шестнадцать знаков, разделенных дефисами через каждые четыре. – Сию минуту, мсье!..

Юный служитель золотого тельца исчез едва не со звуковой скоростью – Славик подсознательно ожидал услышать воздушный хлопок. Ненавязчиво присматривать за гостями «Credit Suisse» остался могучий господин из секьюрити.

– Кристоф Ла Платьер, к услугам, – минуту спустя появился требуемый управляющий. Этот как раз выглядел настоящим банкиром: седой, статный, держится уверенно. – Разрешите пригласить вас в мой кабинет, придется подняться на лифте. Вы желаете разговаривать… Э-э… Все вместе?

– Да, втроем, – кивнул Иван. – У нас общий бизнес, господин Ла Платьер.

– Как будет угодно, мсье.

Охраны в коридорах банка не заметно – во-первых, за любыми передвижениями следит система видеонаблюдения, во-вторых пора отвыкать от представлений о финансовых учреждениях, сложившихся благодаря вестернам и гангстерским фильмам прошлого: здесь не найдешь набитых банкнотами и слитками сейфов, деньги в нынешние цивилизованные времена виртуальны, а ваш депозит выглядит набором комбинаций в двоичном коде, хранящимся на сервере банка.

Сразу видно, Кристоф Ла Платьер – не последний человек в предприятии семьи Реканати: «Швейцарский Кредит» учреждение на сто процентов частное. Кабинет, при всей его огромности, величественно-строгий, отделка в серо-стальных и голубоватых тонах, мягкое освещение, современная мебель. И, безусловно, самая продвинутая техника…

Против ожиданий Славика непременный кофе не предложили, мсье Ла Платьер сразу перешел к делу. Обращался исключительно к Ивану – понял, кто в компании главный.

– …По условиям соглашения, вы обязаны представить мне четыре заранее оговоренных предмета, материальных доказательства, способных вас идентифицировать, – управляющий пробежался пальцами по клавиатуре, взглянул на монитор и только головой покачал. – Тем более, что последнее личное обращение владельца счета в наш банк состоялось в июне тысяча девятьсот четырнадцатого года, в последующее время мы работали исключительно по заранее представленной вашим предшественником инвестиционной программе… Итак, мсье?

«Ничего себе, – потрясенно подумал Славик, худо-бедно разбиравший французскую речь. – Почти девяносто шесть лет прошло! И что значит «заранее представленная инвестиционная программа?»

Иван, не меняя лениво-благодушного выражения на лице, открыл кейс и аккуратно выложил перед господином Ла Платьером казалось бы никак не связанные между собой вещицы. Старинную бело-коричневую банкноту в 1 фунт стерлингов выпуска 1912 года с профилем короля Георга V на аверсе и изображением Вестминстерского аббатства на реверсе, затем невзрачный керамический обломок с простеньким узором, чековую книжку «Credit Suisse» отпечатанную в 1898 году (более половины чеков были когда-то использованы, остались только корешки) и собственный паспорт гражданина Франции в кирпично-красной обложке с золотым гербом республики.

– Потрясающе, – выдохнул мсье Ла Платьер, первым делом изучив паспорт. – Откуда в девятьсот четырнадцатом году можно было узнать, что придете именно вы? Номер совпадает, дата выдачи тоже… Впрочем, это не мое дело, мсье. Разумеется, вы должны понимать, что наши сотрудники обязаны установить подлинность остальных предметов? Это займет не более четверти часа.

Управляющий нажал на кнопку под столешницей, в кабинет заглянул служащий, которому и были переданы фунтовая банкнота, глиняный осколок и потрепанная чековая книжка вкупе с листочком, на котором был записан номер счета.

Чтобы не создавать неловкую паузу господин Ла Платьер завел ни к чему не обязывающий любезный разговор о действующих программах банка – если мсье будет угодно продолжать столь выгодное сотрудничество, в нашем распоряжении более двухсот эффективных инвестиционных фондов по всему миру, различной направленности, рискованности и доходности, позвольте ознакомить…

Иван улыбался, иногда переспрашивал. В отличие от сидящего как на иголках Славика и хмурившейся Алёны, он был абсолютно, непроходимо спокоен; ни дать, ни взять, древнегреческий философ после лекции в Стоа Пойкиле.

Вернулся давешний сотрудник, взглянув на Ла Платьера мимолетно кивнул и передал управляющему распечатку на два листа. Затем молча исчез за дверью.

– Потрясающе, – повторил банкир. – Мсье Про… Прос…

– Проченков, – шепнул Иван, помогая выговорить сложную русскую фамилию.

– Да-да, конечно. Ознакомьтесь, пожалуйста.

Распечатка оказалась в руках клиента. Ваня пробежался взглядом по строчкам и тихонько хмыкнул, слегка вздернув брови. Славик, успевший за последний год достаточно изучить привычки компаньона понял, что Ваня если не ошеломлен, то по меньшей мере выразил таким образом сильные эмоции.

– Очень хорошо, – сказал Иван, вернув бумаги Ла Платьеру. – Безусловно, мсье, сотрудничество будет продолжено, однако в настоящий момент я… Мы вынуждены изменить определенные условия. Прежде всего это касается вывода части активов и пересмотра некоторых пунктов договора. Три четверти имеющихся средств останется на инвестиционных счетах, четверть мы хотели бы перевести на расчетный в связи с расширением бизнеса.

– Для столь серьезных клиентов банк готов на любые услуги, – твердо сказал управляющий. – Вам должно быть известно, что «Швейцарский кредит» редко оперирует с расчетными счетами, но учитывая общую сумму… Следовательно, вы хотите вывести на него шесть миллиардов семьсот пятьдесят миллионов в евро или долларах по курсу?

– Что?? – слабым голосом вякнул Славик на русском и тотчас перехватил взгляд Ивана, в котором ясно читалось: «Только без обмороков! Сиди тихо, я сам все сделаю».

– Вы поняли меня совершенно точно, – сказал Ваня мсье Ла Платьеру. – К сожалению, у нас мало времени, самолет в полдень. Не могли бы мы приступить к оформлению надлежащих бумаг незамедлительно?

– Мсье! – управляющий пришел в ужас. – Это не делается за несколько часов! Даже за несколько дней!

– Меня интересует прежде всего новая редакция банковского договора. Во время нашего отсутствия в Швейцарии интересы бизнеса будет представлять адвокат, мсье Арман д’Эраль, – Иван взглянул на наручные часы. – Он как раз должен подойти к этому времени и ожидать внизу, в холле. Не могли бы вы пригласить его сюда, чтобы обговорить детали соглашения?..

* * *

Такси до аэропорта «Цюрих-Флюгхафен» предоставил банк – в качестве скромного подарка. Причем ко главному входу в «Швейцарский кредит» подали не какой-нибудь там примитивный «Форд» или «Мерседес», но аж целый «Майбах 62S», приписанный к одному из пятизвездочных женевских отелей. Ваня при виде этого хромированного монстра расхохотался в голос и заметил, что в жизни нувориша есть свои маленькие прелести.

Выезжать пришлось заранее, в десять утра, уделив общению с Ла Платьером не более часа – столица кантона Женева отстоит от Цюриха на двести с небольшим километров, а опоздать на рейс не хотелось.

Теоретически, можно арендовать вертолет, но концессионеры пришли к общему соглашению, что это будет выглядеть сущим пижонством. Тем более, по дороге следовало обсудить текущие дела, да и заторов на автострадах Швейцарии утром буднего дня не предвиделось.

…– Вы не думайте, будто у нас впереди красивая жизнь, – серьезно говорил Иван. – Никаких яхт с системами противовоздушной обороны, вилл в Монако или замков в Шотландии планом не предусмотрено. Оставим эти пошлости Роме Абрамовичу. Славику будем выдавать по десять долларов в день на пиво, сигареты и карманные расходы, не больше. Кстати, очень плохо, что по окончанию прошлой заброски ты снова начал курить…

– Боже мой, – сам Славик, едва начавший отходить от культурного шока, не обратил на Ванины колкости и малейшего внимания. Решился задать самый важный вопрос: – Слушай, я так и не просек, сколько там всего?

– Двадцать семь миллиардов с копейками. Включая вложения в недвижимость. На наш век хватит.

Алена откинулась на кожаную спинку сиденья «Майбаха» и прикрыла глаза. Ничего себе, съездили за «процентами с вклада». Иван намекал, что после авантюры, продолжавшейся более полугода и съевшей без меры нервов, денег и времени, небольшая прибыль гарантирована, но, простите, двадцать семь миллиардовдолларов?.. Это что же получается? Да помянутый чукча Абрамович по сравнению с нами – обычный нищеброд!

– Оборотных средств хватит с лихвой, – увлеченно продолжал Иван. – Остальное трогать пока не будем. Обеспечение, строительство, непременные расходы на взятки-откаты – по большому счету, дать на лапу любому отечественному чинуше уровня от провинциального муниципалитета до Кремля десять-двадцать, а то и пятьдесят миллионов – тьфу, плюнуть и растереть. Научитесь относиться к деньгам просто как к нарезанной бумаге со звездочками Евросоюза или портретами мертвых президентов. Большего деньги не стоят. Главное не деньги, а создание работоспособной корпорации. Причем базу придется создавать подальше от пристального взгляда из Москвы.

– Ты упоминал, – вздохнул Славик. – Может быть, хоть сейчас объяснишь, что мы забыли в Сингапуре?

– Объясню. Алёна Дмитриевна вот сразу догадалась. Дальний Восток – уникальный рынок технологий. В Америке или Европе нам ничего стоящего не продадут, особенно на вывоз в Россию. А там – Тайвань, Южная Корея, Япония, Малайзия. Китай, наконец.

– Китай? – скептически фыркнул Славик.

– Именно. Стереотипы, созданные благодаря ширпотребу на рынках вроде приснопамятного Черкизона, придется отмести. Дело обстоит несколько иначе.

– Даже не «несколько», а совсем иначе, – подтвердила филологесса. – Высокие технологии в Китае развиваются настолько стремительно, что нам и не снилось, а рынки сбыта завоевать трудно. Да таких покупателей как мы, китайцы на руках носить будут!

– Ноги мыть и воду пить, ага. Таким образом, друг мой Вячеслав, отставить пораженческие настроения. Перспективы перед нами открываются самые лучезарные.

– Вот видно, что ты много лет не жил в России, – сказал Славик. – У нас любой бизнес придушат, а его основателей разведут на бабло и в лучшем случае выставят за границу без штанов. В худшем – нас однажды выловят в Обводном канале. В стадии торфяного разложения. Не знаю как тебе, а мне трудов жалко.

– Первое: эти трудности решаемы – как говаривал писатель Максим Горький, «без взяток не работает машина нашей жизни». Второе: трудился, между прочим, в основном я. И Алена Дмитриевна тоже, – парировал Иван. – А ты лишь путался под ногами, ныл, стонал, и не упускал случая заявить, что ничего не получится. Поэтому карманные расходы сокращаются с десяти долларов до пяти. В качестве штрафа за постоянно испорченное настроение.

– Я в любом случае не понимаю, откуда набежала такая чудовищная сумма, – Алёна пожала плечами. – Первоначальные вложения были совсем невелики, даже по меркам того времени. Четыреста тысяч ливров, еще примерно одна седьмая в ценных бумагах… И, прежде всего, каким образом финансовые потоки регулировались все эти годы? Да что годы, века! Или вы с господином д’Эралем непризнанные гении бизнеса, или, как сказали бы ваши приятели-инквизиторы, был заключен договор с дьяволом.

– Точно договора не было? – поддел Славик. – Душу не продал?

– Да точно, точно… Один трезвый расчет и знание исторических реалий. Плюс сложная, буквально поминутно выверенная работа с «червоточинами». Мы применили совершенно новый метод взаимодействия, до которого прежде не додумывались ни профессиональные аргусы, ни корпорации Серых. Таскать давно утерянные сокровища с той сторонык нам – это одно, а вкладывать средства в перспективные проекты прямиком в субъективном времени – совсем другое. Алена Дмитриевна, я был свято убежден, вы разгадаете шараду с полунамека! Ключевое слово – «вкладывать». Инвестиции.

– Ваня, вы допускали меня лишь к второстепенным направлениям работы!

– Обижаетесь? Зря. Это делалось только ради вашей личной безопасности. Никому не нужны глупые жертвы или случайные потери. Славик и вообще, – извини! – представлял собой балласт.

– Ничего себе балласт! – взъярился Славик. – Надоело! Или относись ко мне как… Ну, короче, как к равноправному партнеру, или я попросту уйду! В гробу я видел ваши миллиарды!

– Заметили? – Иван хитро посмотрел на Алёну. – Он способен на решительные действия только когда задеваешь проблему самооценки. До сих пор не верит, что способен на стократ большее и притворяется маленьким, слабым и несчастным… Да пойми, балбес, если б тебя не считали равноправным партнером, ты сейчас не сидел бы в этом «Майбахе». А с огромной, просто-таки с бесконечно большой долей вероятности плавал в том самом Обводном канале. Плавно переходя от торфяного разложения к сапонификации. Нет?

Славик окончательно обиделся и уткнулся в окно машины. Такси, стабильно державшее сто сорок километров в час, промчалось мимо отворота автострады Е25 на Берн, до Цюриха оставалось всего ничего.

Кто бы спорил, успех недавней долгосрочной экспедиции на ту сторонуне просто феноменален – оглушающ. Более того, вроде бы все остались при своём гешефте, включая основного работодателя, мсье Доминика Жоффра и его коллег. Они смирились с прогнозируемым неуспехом, отчасти удовлетворившись скромной материальной добычей и неплохой подборкой книг, раздобытых в библиотеке Нового Тампля. Безусловно, соотношение расходов к доходам удручало, но ничего не поделаешь. Надо уметь проигрывать.

А равно и выигрывать. Выиграла же пресловутая «Третья сила», причем заподозрить Ивана в самой наиподлейшей измене общему делу никому и в голову не пришло. Хотя, как знать, отношения между Жоффром и Ваней в последние месяцы следовало бы назвать прохладными, пускай никаких репрессий со стороны корпорации и не последовало. Мсье Жоффр наверняка понимал, что дело нечисто, но поймать за руку не сумел – отчеты от всех до единого посредников-медиаторов свидетельствовали: Жан де Партене проявил себя с наилучшей стороны. Неудачи случаются у каждого, ничего не попишешь…

В сухом остатке: лопающийся по швам от перенаполнения счет в «Credit Suisse», невообразимая куча денег полученных самым сомнительным путем и грандиозный проект Ивана, решившего что вот теперь-то можно вплотную заняться собственным предприятием – где-нибудь за Уралом, на равном удалении от Жоффра, барона Фальц-Фейна и прочих заинтересованных лиц в Европе.

Только кто сказал, будто таковых лиц не отыщется средь родных осин, дело-то самое серьезное?..

Но черт возьми, если у Вани получилось без особого напряжения провернуть аферу, растянувшуюся едва не на семьсот лет, то предстоящая битва за место под солнцем в бизнесе Серых, выглядит детской шалостью.

Главное, не потерять голову и не опочить на лаврах. Вернее, на груде ассигнаций высотой с Эверест.

Нечего дуться – одна заброска в историческую реальность, конечно же, позволила приобрести определенный опыт, но до уровня Ивана еще учиться и учиться. Пока и впрямь будет лучше побыть «балластом». Смотреть, слушать, набираться ума. И поменьше обращать внимание на едкий скепсис коллег.

– К третьему терминалу, – приказал Иван водителю, съехавшему с трассы на Флюгхафенштрассе, ведущую в сторону Цюрихского аэропорта. – А мы, господа и дамы, бегом на регистрацию и контроль, времени в обрез.

Точно, рейс SQ345 «Сингапурских авиалиний» давно объявлен, хорошо с багажом возиться не нужно – доставили из отеля и погрузили в самолет.

– Заодно протестируем обновку, – непонятно сказал Иван, отправляя паспорт с посадочным талоном во внутренний карман пиджака. – Славик, умоляю, не смотри жадным взглядом на дьюти-фри, едем сьют-классом, там нальют всего, чего душа пожелает. Я уже привык, что без стакана-другого водки ты летать не в состоянии.

– Обновку? Ты про что?

– Кто как, а вот я на «триста восьмидесятом» еще не катался, – Ваня кивком указал на обзорное окно терминала. – Оценим.

– Не полезу я на эту страсть, – Славик аж попятился, узрев титаническое двухпалубное сооружение с крыльями и стилизованным золотистым орлом на синем киле. – И не уговаривайте! Одиннадцать часов сидеть запертым в… Этом?..

– Есть ли на борту ванная? – самым невинным тоном поинтересовалась Алёна. – Только душ? Жаль. Придется пережить. А ты, сквалыга и параноик, если не заткнешься, полетишь в багажном отсеке. Ну давай уже, шевелись!

* * *

Реакция Славика на взлет, набор высоты и первый час полета была предсказуемой: он действительно злоупотребил водкой (считай, немногим меньше полулитра), когда в салон подали обильный завтрак покушал, и почти мгновенно вырубился.

Нервное напряжение в сочетании с алкоголем и сытной едой подействовали не хуже самого мощного транквилизатора. Ивану едва удалось затолкать компаньона на диван в каюте-люкс, после чего Славик был укрыт пледом верблюжьей шерсти и оставлен в уютном забытьи.

Иван с Аленой отправились к камбузу в дальней части салона, заказали коктейли и углубились в деловой разговор. Вскоре и они решили, что следует непременно вздремнуть – по посадке в Сингапуре концессию ожидал напряженный рабочий день – встречи назначены, отменить их нет никакой возможности.

…Просыпались когда-нибудь в категорически незнакомом месте? Особенно с перепою? Когда голова не соображает и очень хочется стакан минералки или апельсинового сока? Когда сначала ты пугаешься чужой обстановки, а затем становится страшно от того, что тебя прямо сейчас подстерегает малоприятная неожиданность – черт знает, что ты натворил прежде чем впасть в нирвану?..

Славик приподнялся на локте, огляделся. Маленькая комнатка, стены цвета топленого молока, рядом с постелью вместительное коричневое кресло и столик. Прямо впереди в стену вмонтирован LCD-монитор дюймов на двадцать, а то и побольше. Пахнет будто в новой машине – кожей и легким ароматизатором.

Едва слышно гудит кондиционер под потолком.

Гостиница? Чертова амнезия!

Стоп. Ни в одной гостинице мира в номере нет овального окошка за которым плывут подсвеченные заходящим солнцем облака!

Ну конечно, мы едем в Сингапур!

Сколько времени? Половина пятого по меридиану Женевы, значит спал больше четырех часов. Отлично. Почему бы не подняться и не поискать, перво-наперво, гальюн, а во вторую очередь буфет, где можно раздобыть горячий чай или в худшем случае бутылочку с водой.

– Очнулся, пьянь? – отодвинулась дверь каюты и на пороге возник Иван, выглядевший до отвращения свежо и жизнерадостно. Костюм снял, переодевшись в бурую пижаму с эмблемой авиакомпании. – Алена тоже легла спать, а мне одному скучно… Пойдем гулять по самолету? Заодно умоешься.

– Гулять? – хмыкнул Славик. – По-моему, это неловко. Только другим людям будем мешать.

– Чепуха. На втором этаже занята едва четверть кресел, в эконом-классе меньше половины. Вторник, начало недели, люди работают, а не летают… Перестал бояться, наконец?

– «Титаник» тоже был огромным и роскошным, – проворчал Славик, нагибаясь за ботинками. – И где он теперь?

– Зануда. Брось свои гады, вот в пакете тапочки – сервис! Ничего себе, у парня в кармане без малого тридцать миллиардов, а привычки будто у распоследнего клошара из квартала Марэ!

– Кстати, где мои пять долларов суточных на карманные расходы? – огрызнулся Славик.

– Перетопчешься, для нас на борту всё бесплатно. Готов? Пошли. Мы в воздухе всего четыре с небольшим часа, значит находимся где-то над Казахстаном. Ехать еще долго…

Поднялись по лестнице на верхнюю палубу – Иван доложился, что бар там пускай и попроще чем в сьют-классе, но зато уютный не такой пафосный. Все верно, значительная часть кресел пустует, свет притушен – в Сингапуре скоро полночь, большинство пассажиров отдыхают.

Возле бара, вдоль бортов, установлены два дивана в форме полумесяца с ремнями безопасности. Бери с подносов пирожные или сэндвичи с напитками, садись и расслабляйся. Захотел горячего, скажи хостессе – очаровательной малайке в национальном костюме, – тебе немедленно предложат меню, ничем не отличающееся от предложений лучших парижских ресторанов.

– Первый раз в жизни не хочу, чтобы полет заканчивался, – признался Ваня. – Просто праздник какой-то. Тебе чаю с молоком заказать?

– Без. И сахара не надо. Честное слово, я глазам своим не верю! Так же не бывает!

– Ты о чем?

– Да обо всем. «Швейцарский кредит» этот проклятущий. Самолет как из «Тысяча и одной ночи», Сингапур… Кажется, это сон. И я скоро проснусь дома.

– Дома? – Иван прыснул со смеху. – Да-да, дома. Разлепил глазенки, позавтракал, взял карабин и нырнул в Дверь, проверять, как обстоят дела в девятом веке по Рождеству Христову. Верно? И никаких сказок Шахерезады? Дорогой мой, я беспокоюсь за твое душевное здоровье. Ты живешь с этим уже второй год, но доселе не привык и не смирился?

– Смириться – смирился, но как привыкнуть к… Не знаю, как сказать.

– Прямо. В привычную тебе реальность со скоростью урагана ворвались новые знания, ощущения и впечатления. Я полагал, что ты отойдешь от информационной контузии месяца за три, однако ошибался. А ведь сколько баек ходит о гибкости психики у аргусов!

– С гибкостью все в полном порядке! Трюггви со скандинавскими отморозками? Пожалуйста, никаких возражений, приятные ребята. Филипп Красивый и инквизиция? Тоже терпимо. Ты, со своими закидонами? От которых мороз по коже? Да насрать с колокольни! Проблема в другом: я не понимаю, что происходит.

– Чего-чего? – Иван удивленно моргнул. – Если не ошибаюсь, основное планирование осуществлялось при твоем непосредственном участии.

– Да, но… Сформулирую иначе: я не понимаю, как это было осуществлено технически! Ты ничего не рассказываешь!

– Не ори, людей потревожишь. Меньше знаешь, крепче спишь – слышал такое присловье? Представим ситуацию: тебя взяли в оборот крутые дяди с бейсбольными битами и острыми ножиками, подвесили за руки к балке и начали задушевный разговор. Рано или поздно, – полагаю, скорее всего рано, – ты выкладываешь им всю подноготную, затем ловишь пулю в череп. А дяди получают в свое распоряжение схему, которую твой покорнейший слуга, мсье д‘Эраль и некоторые другие, чьи имена тебе знать вовсе не обязательно, разрабатывали много лет. Схему, являющуюся целью всей нашей жизни.

– Подразумеваешь Жоффра?

– В том числе. Пойми, на кон был поставлен настолько большой куш, что любой, – повторяю, любой, даже самый законопослушный человек! – не раздумывая возьмется за помянутую биту. И превратит соперника в мясной фарш. Никто и никогда за всю историю человечества не догадался, как заработать эдакую сумму всего за восемь месяцев объективного времени. Субъективное не в счет. Я догадался. Ставить под возможный удар всю операцию только ради удовлетворения твоего любопытства? Покорнейше благодарю – отказать. Даже Арман д’Эраль, медиатор-профессионал, работающий со мной в связке много лет, не знает всего.

– Не мог объяснить раньше?

– Не мог. По твоему святому убеждению, я всего-навсего собирался урвать процент от предполагаемой добычи корпорации мсье Жоффра. Так, миллион-другой. Мелкий гешефт, карманная кража. Не возбраняется. Жоффр, узнай об этом, в лучшем случае нас пожурил бы, в худшем – выгнал без пособия. Последнее сомнительно, ему очень не хочется потерять хорошего посредника в моем лице, и аргуса в твоем. Один просчет: ты знал, что «Третья сила» – это я. Но даже если б разболтал, последствия опять же не оказались бы фатальными: ну да, мсье Жан де Партене зарвался, проявил свои худшие черты, из которых первейшая – грех стяжательства…

– А разве не смертоубийства? – мрачно сказал Славик.

– Вроде бы, тему безвременной кончины его преподобия Герарда Кларенского мы давно закрыли, – нахмурился Иван. – Оставь мне привилегию самому расплачиваться за собственные грехи, договорились? Наступит время – отвечу, но не перед мирским судом… Возвращаясь к исходной теме: помнишь, когда мы ехали в аэропорт, я сказал Алёне про «инвестиции»? Вы с ней когда-то теоретизировали – что, мол, произойдет, если в начале девятнадцатого века вложить в банк Ротшильда, допустим, сто талеров золотом. Сколько получится через двести лет? Попыток осуществить нечто подобное на практике аргусы не предпринимали: чересчур непредсказуемо, занимает уйму времени. Зачем усложнять себе жизнь, когда можно заниматься обычной межвременной контрабандой, приносящей не самый большой, но стабильный доход? Однако, если взглянуть на проблему с точки зрения голого прагматизма и глазами представителя информационной цивилизации нынешнего века, выяснится, что шансы на успех куда больше, чем кажется изначально. Необходимы три обязательных условия: стартовый капитал, свободный доступ к нескольким Дверям и твердые знания об эпохах, в которых собираешься работать. Прочее – дело техники. Что я тебе объясняю? Сам видел в Париже времен Филиппа Красивого!

– Значит, четыре предмета, которые ты показал банкиру, тоже часть плана? Но в чем соль?

– Сейчас расскажу. Хочешь еще чаю?.. – Иван повернулся к хостессе и сказал по-французски: – Мадемуазель, будьте любезны, мне бокал «Шато де Мони» и ягодный салат, моему другу чашку «Да Хун Пао» с ложечкой коньяку и фруктовое мороженое. Благодарю, мадемуазель… Так вот: номерной счет обеспечивает полную конфиденциальность в отношении личности вкладчика, это ты должен знать. Конфиденциальность, но не анонимность – банк должен быть твердо уверен, что за деньгами пришел их истинный хозяин. Не забыл, месяц назад я летал в Брюссель?

– И как обычно не объяснил зачем конкретно.

– В бельгийской столице находится единственная Дверь, временной разрыв которой составляет меньше столетия. Дата очень удобная – тысяча девятьсот четырнадцатый. Сообразил?

– Нет.

– Ну вот что с тобой делать?.. Отдать в приют для олигофренов? Следи за руками: деньги тогда находились в шести банках одновременно, включая «Credit Suisse». В преддверии Первой мировой необходимо было перевести все средства в нейтральную Швейцарию. Особенно это касалось Российской империи и Германии, уже вставших на путь, ведущий в бездну. Сосредоточив все активы в одной точке, оставалось дать банку строжайшие инструкции – куда и в какое время вкладывать средства. И как опознать владельца счета, даже если пройдет много-много лет.

– И что?

– В договоре указан номер моего действующего в настоящий момент паспорта, дополнительно я выписал два десятка чеков из книжки «Швейцарского кредита» оставив их на хранение в ячейке, к ним же добавил купленную на аукционе древнегреческую чашу из раскопок в Микенах – у сосуда был отломан фрагмент, который я оставил себе вместе с чековой книжкой. Автографы на чеках и корешках идентичны? Добавочно – две подлинные фунтовые банкноты с номерами, отличающимися одним символом. Этого оказалось более чем достаточно.

– Не удивлен, что у банковского управляющего глаза на лоб полезли, – покачал головой Славик. – Почти столетие прошло!

– Меня мало волнуют эмоции милейшего господина Ла Платьера. Зато сверхнадежность швейцарских финансовых институтов доказана в очередной раз: мою личность идентифицировали и не моргнув глазом допустили к управлению счетом.

– Так что с инвестициями-то?

– О, в данном случае долго ломать голову не пришлось. Я оставил банку подробнейшие инструкции в письменном виде. На шестьдесят лет вперед, с девятьсот четырнадцатого, по шестьдесят пятый годы. С точно определенными датами, в какое конкретно предприятие и какие именно суммы должны быть вложены. Американская военная промышленность – это в свете оружейных заказов обеих мировых войн. Корпорации IBM и «The Boeing Company». Ближневосточная нефть. Японцы, со своей электроникой. Наконец, вряд ли Пол Аллен и Билл Гейтс начиная бизнес и разрабатывая интерпретатор языка «Basic» тридцать пять лет тому, подозревали, что один из анонимных акционеров финансирует их крошечное предприятие за счет тамплиерских денежек, сохранившихся за века и эпохи…