Текст книги "Шоу двойников (=Мистер бронежилет)"

Автор книги: Андрей Костин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

БУРБОН

1. алкогольный напиток

2. грубый человек

– Ники, что я наделала, я человека убила! – Маша сидела на корточках, привалившись спиной к стене и закрыв лицо руками. Так она казалась совсем маленькой, так как большую часть ее тела составляли самые длинные в рекламном бизнесе ноги.

– Это шутка?

– Какая там шутка! Я его приняла за маньяка…

– Не пори истерику.

Ники действовал решительно. Казалось, он вообще никогда не теряется, и, поэтому, наверное, нравился Маше. Вылитый крутой итальянский мафиози, даже одевался так, только вот северные светлые глаза выбивались из общего стиля. Он склонился над лежавшим мужчиной, взялся за ручку штопора и выдернул его, как выдергивают пробку из бутылки.

Маша услышала свистящий звук, как из проколотой камеры, и закричала от ужаса.

– Заткнись, – спокойно посоветовал Ники.

Но Маша уже его не слышала. Она медленно сползла набок, и теперь тоже лежала на полу так, как только что сидела – подтянув колени к подбородку. Она была в обмороке.

– История, – Ники почесал затылок, переводя взгляд с одного тела на другое. – Человеческий фактор, – он усмехнулся, но звериному обнажив белые зубы, увековеченные рекламой зубной пасты.

Потом достал сотовый телефон.

– Привет, дорогая душа, – сказал он. – Я к тебе с просьбой. У тебя лепила был на «скорой помощи», который из запоя вытаскивает. А заштопать он может? Да рана вроде ерундовая. К одной моей девчонке клеился, она его штопором и прокомпостировала. Смех, да и только. Никакой уголовщины, но сам понимаешь, если его официально оформлять, дело заведут, а ей такая огласка ни к чему.

Договорились? Я у тебя в долгу.

Он спрятал в карман телефон, подошел в стильной барной стойке, поставил на нее два стакана с толстыми донышками. В один налил виски, в другой – минеральную воду. Виски выпил, наполнил бокал снова, подошел к мужчине и вылил на него алкоголь.

– Спиртом разит и к девушкам пристает, – сказал он весело – Нехорошо, дружок.

Потом вернулся за стаканом с минералкой и, встав над девушкой, и стал лить воду ей на лицо тоненькой струйкой. Если бы кто-нибудь наблюдал за ним со спины, можно было подумать, что он мочится.

* * *

– Ты циничный подонок, – сказала Маша, открыв один глаз. – Думаешь, я совсем отрубилась?

– Всего-навсего привожу тебя в чувство, – хмыкнул Ники.

– Он не умрет? – она уже успокоилась.

– Надеюсь, – Ники пожал плечами. – В противном случае придется замуровать труп в стене.

– Прекрати, – застонала Маша.

И словно в ответ застонал раненый мужчина.

– В вашем поведении наблюдается некоторая синхронность, улыбнулся Ники. – Спрячься куда-нибудь, – посоветовал он, услышав звонок в дверь. – Доктор может оказаться любителем рекламы нижнего белья и твоим поклонником. Лучше, если он не будет знать, кто пырнул нашего друга.

– Я только защищалась, – возразила она…

* * *

– …Ты хочешь сказать, он все это время проведет здесь? – у Маши округлились глаза.

– А что ты предлагаешь? Выкинуть его на улицу? – раздраженно спросил Ники. – Мы даже не знаем, где он живет, а после той лошадиной дозы, которую вкатил ему наш лекарь, бедняга проспит до завтра. И не забывай, у него в кармане обнаружилась лицензия на частную сыскную деятельность, а это уже скверно. Может, он вообще – мент? Вот завтра и выяснишь, с какой стати он снова приперся, а заодно и уговоришь его не обращаться в милицию по поводу штопора. Ты ведь умеешь уговаривать, малышка?

– Ты во всем прав, Ники, – Маша вздохнула. – Ты умный, а я дура, – сообщила она не очень убежденно.

– Это потому, что я старый. Знаешь, что сказал врач? – Ники показалось это забавным. – Всадить штопор с такой силой мог только мужик. Попади на полсантиметра ниже, а не в ребро, и медицина была бы бессильна. По-моему, он решил, что ударил я, а про девушку выдумал. Ты ведь пряталась на кухне…

Пришлось заплатить премиальные, чтобы не слишком задумывался, кто попортил пациента.

– Я тебе должна кучу денег…

– Ничего ты не должна, – ответил он серьезно.

– Слушай, а где ты их зарабатываешь? – поинтересовалась Маша. – Где ты берешь деньги?

– Ну, я получил наследство и еще иногда дирижирую большим симфоническим оркестром.

– А если серьезно, Ники?

– Детка, зачем тебе серьезно?

– Я любопытная. Скажем, каким ты был в детстве, лопоухим? – продолжала Маша. – Где ты вообще родился, жил… Сколько раз женился, есть ли дети…

– Тебе что, анкету заполнить? – Ники недовольно поморщился.

– Не сердись. Ты мне нравишься, вот я и интересуюсь.

– Есть такая история про песочного человека. Про существо, которое было «нечто неопределенное». Ты, наверное, книжек не читаешь, – не спросил, а констатировал он. – Так вот. Стоило кому-нибудь назвать это существо любым именем, как оно становилось тем, что видели в нем посторонние. Вот и я – нечто неопределенное. И даже снялся в рекламе зубной пасты, чтобы все видели во мне белозубого красавца,

– Ники выпучил глаза и оскалился в придурковатой улыбке.

Маша засмеялась.

– Хотелось бы мне, чтобы хоть что-то из того, что ты сказал, было серьезно, – она покачала головой.

НЕКОТОРЫЕ ПРЕДПОЧИТАЮТ ПОГОРЯЧЕЕ

– Что за ерунда? – Маша вертела в руках видеокасссету, которую обнаружила.

После ухода Ники она почистила зубы и собиралась заснуть, но вместо этого целый час так пролежала, уставившись в темноту и прислушиваясь в звукам в соседней комнате. Тогда и решила, что необходимо выпить. Она и раньше знала, где ее соседка прячет бутылку «Мартини», только никогда – принципиально – не лазила по чужим вещам. Но учитывая сложившуюся ситуацию…

В нише за ящиком для обуви, в той нише, где Катя прятала от нее «Мартини», лежала и эта кассета: без маркировки.

– Интересно, – она повертела кассету в руках, вернулась в комнату и задвинула в магнитофон.

* * *

Сначала замелькали титры, потом гнусавый голос произнес название фильма:

– «Шоу двойников».

– Вот оно что! – Маша хмыкнула.

«Тайна в том, – прогнусавил голос за кадром. Фильм не дублировался, но был озвучен по принципу «overvoice», – что звезды питаются человеческой любовью.

Лестница природы такова: звезды дают свет, растения вдыхают свет и отдают кислород; люди дышат кислородом и отдают из себя любовь. Любовь человеческая для звезд то же, что солнечный свет для растения и кислород для людей…» – Наверняка, цитата из классики, – догадалась Маша.

Сначала ей показали протуберанцы на Солнце. Потом, как из семечка вырастает подсолнух. Все происходило очень быстро, даже не успело надоесть. Наконец, на экране появилась репродукция картины, где женщина занимается любовью с лебедем.

Женщина лежала на спине, согнув ноги в коленях, а лебедь растопырил хвостик.

– Порнушка, – вздохнула она. – Бедная Катя.

«Но когда звезды погасли и мир окутала тьма, – продолжал гнусавый голос, – ученые Земли клонировали самых красивых и великих людей в истории, и заставили их заниматься любовью…» – Маразм, – решила Маша. – При чем здесь звезды?

И, словно отвечая ей, голос за кадром продолжил:

– Звезды рода человеческого должны были возжечь заново свет на звездах Вселенной.

– Никогда не слышала подобной ерунды, – вздохнула единственная зрительница.

В кадре появился мужчина. Он был наряжен в нечто среднее между рыцарем и космонавтом. Во всяком случае, шлем на нем – явно мотоциклетный. Мужчина стоял спиной к камере.

Медленно, нарочито позируя, он принялся снимать с себя «доспехи», и был уже обнажен по пояс, когда на экране появилась партнерша, не в пример одетая современно, в коротком черном платье с золотыми молниями наискось.

Мужчина делает шаг навстречу и кладет ей руку на плечо. Затем он поворачивается в профиль, но длинные волосы, длиннее, чем принято носить мужчинам в этом сезоне, закрывают его лицо. Он наклоняется к ней… Рука сдвигает одну из бретелек, на которых держится платье. Губы перемещаются на обнаженное плечо, в то время как рука движется вниз, скользит по маленькой груди с бледным твердым соском, партнеры поворачиваются так, что теперь женщина стоит спиной к камере, вот платье падает вниз, а мужская ладонь сжимает круглую ягодицу.

Женщина держится в кадре несколько напряженно. Заметны мурашки на ее коже, особенно на бедрах.

Мужчина продолжает тискать попку, так, что полоска бикини натягивается, как струна. Партнерша чуть откланяется назад, а он тем временем, зацепив указательным пальцем узкую полоску ткани, делает резкое движение, словно выдергивает чеку из гранаты. Маша была уверена, что именно так выдергивают, и именно чеку… Взрыва, правда, не последовало, но потому, как изогнулась женщина, как рельефно напряглись мышцы вдоль позвоночника, и обтягивающая их кожа стала казаться тонкой, словно папиросная бумага, можно догадаться, какой вопль огласил студию во время съемок.

– Банальное порно, – Маша поморщилась.

Она поморщилась не оттого, что была ханжой. Просто любила, когда все делают профессионально.

Маша выключила видик, встала и подошла к бару. Раньше квартиру занимал какой-то крутой мужик, он и устроил бар, укомплектовав его от стаканов до бутылок. Мужика потом грохнули конкуренты, во всяком случае так объяснила Катя, когда уговаривала пожить вместе.

«Вместе веселее» – намекнула она.

«Обхохочешься», – согласилась с ней Маша.

Маша взяла бутылку «Мартини», и сделала глоток прямо из горлышка. Знакомые всегда говорили, что у нее замашки подворотни. Но это – неправда. Она выросла в интеллигентной семье.

Почувствовав, как слегка закружилась голова, Маша слезла с табурета и нетвердыми шагами вернулась на диван.

– Надо досмотреть, – пробормотала она. – Вдруг что-нибудь умное опять процитируют?

Сначала она перепутала кнопки и промотала пленку немного вперед. Потом, наконец, включила воспроизведение. Если бы она не выпила перед этим, то, наверняка бы уже легла спать, а кассету выкинула в мусорное ведро. Но от алкоголя в ней просыпался дух естествоиспытателя. Распахнув полы халата, она стала осторожно поглаживать тело кончиками пальцев. Возбуждение не приходило, и, лаская себя, Маша пыталась представить как бы на месте особы на экране.

Закрыла глаза. Если она оказалась была ее месте… А мужчина? Ники? Пожалуй, Ники… Конечно, Ники! Но представила в этот момент почему-то не Ники, а того странного типа, которого пырнула штопором. Только выражение лица у того было другое.

Вроде, пропащий человек, но не придурок. Она сама притянула его голову к себе и поцеловала, как мужчины целуют женщин. Ни он, ни она не закрыли глаза, весь мир на мгновение превратился в сферу его серых зрачков, и сомкнулся над ней, как волна над утопающим. Ощущение было настолько натуральное, что она даже почувствовала на губах вкус морской воды.

Как будто на качелях, еще сильнее закружилась голова, и вот она падает, проваливается в пустоту, и только кровь стучит в висках, пульсирует в жилах, заставляя двигаться в ритме биения пульса. Захотелось вытянуться в струнку, напрягаясь как в судороге, расслабить поясницу, сбросить гнетущую тяжесть, словно она стояла долгое время согнувшись. Горячая волна, возникшая на самых кончиках ритмично двигавшихся пальцев медленно заполнила пространство между бедер, словно распирая их изнутри, перетекла в маленький плоский живот, набирая скорость двинулась дальше, на мгновение стиснув горячими ладонями сердце, а потом растеклась по всему телу, пока не достигла кончиков пальцев, откуда зародилась.

Маша открыла глаза. Все плыло. Некоторое время не могла понять, что происходит на экране.

Мужчина теперь стоял на коленях, а женщина, по кошачьи выгнув спину, на четвереньках. Пряди волос закрывали его лицо и колыхались в такт движениям.

– Чем я, сучка, занимаюсь? – Маша испытывала легкое чувство стыда, вроде как получила кое-что на халяву.

От обволакивающей слабости она не могла пошевелить и ресницей, только смотрела на экран.

Потом отвела взгляд. И снова посмотрела на экран. Опять – на стену напротив, и на экран…

– Ой, – изумленно сказала Маша и потянулась за пультом.

Она захотела вернуть пленку назад и остановить кадр, чтобы получше рассмотреть… Но…

В этот момент Маша почувствовала, как чья-то ладонь обхватила ее сзади за шею.

* * *

Николаю хотелось пить. Он провел языком по сухим губам и попытался вспомнить, где он и как сюда попал. Грудь была перебинтована, но он не знал, отчего. Глаза уже привыкли к темноте, и Николай некоторое время изучал обстановку комнаты.

Потом перевел взгляд на окно. В стекле отражалось слишком много электрического света, и поэтому он сделал вывод, что находится где-то в центре большого города.

Сон кругом или явь? Что-то кошмарное всплывало из глубин памяти. Он охотился на человека в городе, из которого ушли жители. Тот убегал проходными дворами, и Николаю приходилось держать расстояние, чтобы не нарваться на пулю. В том городе не было освещения, и перебегая от стены к стене, от темноты в темноту, он не знал, что его ждет. Там бродило много таких же, как он, охотников за головами, становясь, в зависимости от того, как выпадет жребий, то жертвами, то победителями.

Официально это называлось боевыми действиями в условиях города.

Он споткнулся и упал, уперевшись руками в что-то мягкое и дурно пахнувшее. Труп был давний и уже весь обглодан собаками. Только бродячие собаки чувствовали тут себя в безопасности, научившись по запаху определять, подложена ли под убитого граната-ловушка с выдернутой чекой.

Николай откатился в сторону и услышал, как зазвенела, отрекошетировав, пуля.

Противник обнаружил его, и теперь они поменялись ролями. Видимо, перепутав в темноте, стрелок послал вторую пулю в уже порядком разложившийся труп. Этого оказалось достаточно, чтобы Николай определил по вырвавшейся из ствола вспышке, откуда велся огонь. Он успел отползти под прикрытие раздавленной когда-то гусеницами танков баррикады, и теперь прикидывал, как подобраться поближе к тому месту, откуда вели стрельбу.

Все.

После этого он обнаружил, что грудь перебинтована, а сам он лежит на широком диване посреди залитого иллюминацией города.

Откуда только приходят сны?

Николаю стало неприятно, что во время сна у него вспотели подошвы ступней.

Одежда была рядом, на кресле. Натянув брюки и босяком Николай двинулся к светлой полоске чуть приоткрытой двери.

* * *

У человека не было лица. Только темный кругляш там, где должна находиться голова. Он резко обернулся на скрип двери Он был похож на хищника, которому помешали.

Он не кинулся навстречу с кулаками, а стал обходить Николая слева, двигаясь скользящим шагов на пружиняще согнутых ногах. Точно так же, против часовой стрелки, двинулся и Николай. Словно в ритуальном танце они сделали полный круг.

Неожиданно человек в маске выбросил вперед руку, в которой запульсировало холодным светом лезвие. Кончик его успел только коснуться бинтов на груди, как Николай перехватил кисть правой рукой, словно в крепком рукопожатии, поднял руку противника вертикально вверх, выгибая ее в лучезапястном суставе. Но неожиданно присев, тот потянул руку на себя, замычав от мгновенной боли, и размашистым движением перебросил свободную кисть через локоть Николая, образовав «замок».

Теперь уже противник ломал Николаю кость… Следующим движением он сделал шаг назад, и, потеряв равновесие, Николай повалился на спину.

За мгновение до того, как должен был раздаться звук лопнувшей кости и рвущихся сухожилий, Николай разжал пальцы, удерживавшие руку с ножом и выскользнул из захвата. Падая, он повернулся на бок, и как только плечо коснулось пола, круговым движением всего тела подсек лодыжки врага. Потеряв равновесие, тот выронил оружие, и нож откатился к дивану посреди комнаты.

На ногах они оказались одновременно. Неожиданно человек в маске засмеялся.

– Из тебя бы вышел прекрасный воин, – странным голосом сказал он. – Ты не связан с прошлым и не зависишь от будущего. Живешь только настоящим. Мне нравится твой стиль.

– Мы знакомы? – спросил Николай, следя за его действиями.

Но противник вроде не собирался снова нападать.

– Знакомы? – он снова засмеялся. – Думаю, да. Мы одной крови…

– Но я тебя не знаю. Не помню. – Вспомнишь, – пообещал тот. – И не хотел бы я тогда оказаться на твоем месте.

* * *

Откуда только приходят эти сны, подумал он, облизав пересохшие губы.

– Эй, парень, похоже, ты только что спас мне жизнь, – услышал он голос и повернул голову Привалившись к стене, сидела девушка. У нее были темные волосы, казавшиеся очень жесткими, и губы капризного ребенка. И нос с небольшой горбинкой. И очень, очень длинные ноги, казалось они как тень перед закатом.

– Ты-то еще откуда взялась?.. – пробормотал Николай.

– Валялась за диваном, – девушка неопределенно махнула рукой вбок, – Смотрела видик, а тут кто-то схватил меня за шею. Я отключилась. Уже пришла в себя, когда слышала, как вы вместе крушите все вокруг. Только боялась поднять голову и посмотреть. Вдруг прямо к моему носу нож подкатывается. А потом грохот – и все стихло. Ты победил, – закончила она гордо.

– Мне не кажется, что я победил, – признался Николай. – Просто мы не смогли одолеть один другого.

– Ну как же? Заставил убежать. Этого, настоящего маньяка.

– Ты его видела?

– Откуда… – она распахнула ресницы, отчего большие голубые глаза стали огромными. – Он схватил меня сзади, я даже пикнуть не успела, не то что на него взглянуть.

– Но ты ведь сказала, что он маньяк. Как догадалась? И почему я весь в бинтах?

– Без стакана не разберешься, – Маша вздохнула.

– Да, я хотел бы попить, – обрадовался Николай, дотронувшись кончиком языка до потрескавшихся губ.

– Виски, мартини, коктейль? – предложила Маша на выбор.

– Чего-нибудь несладкого, – попросил Николай, не соображая, что ему предлагают.

– Может, чаю? Покрепче. Прямо коричневого цвета.

«КОРИЧНЕВОЕ СОСТОИТ ИЗ КРАСНОГО И ГОЛУБОГО» 

– почему-то подумал он. – Все дело в пропорциях.

Карандаша под рукой не было, да и записывать оказалось негде.

– Тогда виски, – кивнула Маша, встала с коленок и пошла к бару. – Другого коричневого и покрепче у меня не найдется. Надеюсь, мы имеем в виду одно и то же.

Когда вернулась с огромным низким стаканом, на донышке которого была налита жидкость, похожая на чай, Николай уже успел перебраться на диван, и теперь сидел, откинувшись назад.

– Держи, – протянула напиток. – Восемь лет выдержки.

– Стоило ли хранить чай столько лет?

Сделав глоток, он закашлялся.

– Что это, – спросил он.

– Бурбон, – пояснила Маша. – Я сама крепкое не пью.

– Но ведь и вкус отвратительный…

– Ты что, никогда не пробовал виски?

– Извини, я… – только что выпитое приятным теплом разливалось по телу. Николай выпрямил ноги, а затем поднял их и положил на высокую табуретку. – Я не всегда все помню. Контузия. Вроде как лишние помещения в голове отсутствуют.

Сохраняется только то, что необходимо, чем часто пользуешься…

– Прямо ковбой, – Маша усмехнулась, глядя на него, – Только еще сапоги со шпорами и шляпу. Может, сигару? – она усмехнулась.

– Лучше сигарету, – Николай покачал головой и вдруг понял, что так хорошо ему еще не было. Во всяком случае за то время, которое он мог вспомнить. – Сигара слишком похожа на мужской половой орган. Впрочем, может быть американцы придерживаются другого мнения? В том смысле, что ее курить вовсе необязательно?

НАЙС ЗНАЧИТ МИЛАШКА

– С каких это пор ты разбрасываешь чулки на лестнице? – Ники от души веселился.

Кончиками пальцев он держал черный женский чулок. – Ну-ка, колись, чем ты занималась ночью?

– Откуда? – она удивленно раскрыла глаза.

– Прямо на пороге лежал.

– Так вот оно что, – Маша хлопнула себя по лбу. – Сыщик утверждал, что маньяк был без лица. Да он ведь просто натянул чулок на голову!

– Какой еще маньяк? – Ники мгновенно стал серьезным.

Маша рассказала про ночные события.

* * *

– Налей-ка мне выпить, – попросил Ники.

– Тебе чего?

– Ты же знаешь, – он отмахнулся.

– Извини, кончилось… Может?..

– Как это кончилось? – Ники возмутился. – Я же вчера привез…

– Он все выпил, – прошептала Маша, указав пальчиком на дверь, за которой спал Николай.

– Ну дает, – Ники развел руками. – Вылакал мое виски и теперь дрыхнет.

– Он спас мне жизнь, – напомнила Маша.

– Давай разберемся с этим спасением, – Ники сел на диван и закинул ноги на высокую табуретку напротив. – Чего это ты улыбаешься?

– Сидишь, совсем как он. Он так же закинул наверх ноги, когда пил твое виски.

– Надеюсь, на этом наше сходство кончается? – спросил Ники сухо.

– Почему же. Я думаю, ты бы тоже бросился меня защищать.

– Судя по твоему рассказу, он понятия не имел, что кого-то защищает.

– Просто в этот момент я валялась за диваном, и он меня не видел, – вступилась Маша.

– А кассета?

– Она пропала.

– А нож?

– Мой собственный. У меня таких на кухне – несколько штук.

– То есть, никаких материальных подтверждений твоего рассказа?

– Ты что, мне не веришь? Это был маньяк, я уверена.

Маше очень нравилось слово «маньяк». Нематерное, а скользит с языка так же.

– Почему же он тогда не прирезал вас обоих? – Ники хмыкнул.

– Какие-то дурацкие вопросы, – Маша поджала губы.

– Пожалуй, это ты мне рассказываешь дурацкую историю, – он не на шутку рассердился. – Сначала смотришь кассету с порнографией. Потом кто-то… Заметь, в твоей собственной квартире, хватает тебя за шею. Откуда он взялся, если кроме вас двоих здесь никого не было? Ну а напоследок выясняется, что вы вместе с этим придурком выпили литр виски.

– Я всего лишь пригубила, – отрезала Маша. – Но не находишь ли ты странным, что Катя прятала эту кассету, а маньяк теперь ее украл?

– Она часто снималась в порнушках?

– Ну… Мы ведь не только на подиуме работаем или или фотографируемся на обложки журналов. Чтобы попасть на показ, надо еще пройти кастинг, то есть отбор, а в результате заработаешь сто баксов, да и то проходят единицы. А вот поучаствовать в какой-нибудь таком фильме… И заработок, и что-то вроде…

– Что-то вроде проституции? – уточнил Ники.

– Что-то вроде шоу-бизнеса, – отрезала Маша. – Ведь мы – женщины…

– «ЖЕНЩИНА – ЭТО ЕСТЕСТВЕННО, КАК СОК БЕЗ КОНСЕРВАНТОВ», 

– произнес Николай, словно нарисовал алмазом на стекле вагона метро.

– Вот именно, – Маша благодарно посмотрела на него.

Она не заметила, как он вошел в комнату и теперь стоял, подпирая косяк двери.

* * *

– Пропала! – вдруг закричал Николай.

– Кто там еще пропала? – вздохнул Ники.

– Фотография! Фотография человека, которого я разыскиваю!

– Значит, ваш ночной гость спер и ее.

– Не может этого быть. Ведь мои шмотки лежали рядом с кроватью, а дрались мы в другой комнате.

– Припоминаю, – несколько смущенно заметил Ники, – Прежде чем врач тебя заштопал, я вывернул все из твоих карманов.

Должен же я был выяснить, с кем имею дело? Кое-что я положил обратно, а остальное оставил вот тут, – он полуобернулся и смутился еще больше. – На самом деле, пропала… Здесь, здесь все лежало. Кажется, там была еще лицензия и ключи…

– Горе мне! – Николай со всего размаха вдруг сам себя стукнул по макушке и поморщился. – Горе мне, горе!

– Слушай, я не хотел… – пробормотал Ники. – Кто же знал, что среди ночи к вам кто-то ворвется и все сопрет?

– Да ладно, чего там, – махнул рукой Николай. – Все равно срок лицензии истекал.

– Теперь маньяк будет охотиться за мной! – неожиданно взорвалась Маша. – А вы тут ваньку валяете.

– С какой стати ты вбила себе в голову, что тут замешан именно маньяк? – раздраженно поинтересовался Ники.

– Как знать, как знать, – Маша загадочно покачала головой.

– Может, теперь он переубивает всех, кто хоть как-то связан с его жертвой. С Катериной.

– Ну, для этого должны быть веские причины, – Ники покачал головой.

– Они у него есть, – вставил Николай.

– Какие? – два голоса, мужской и женский, слились в один.

– Понятия не имею, – Николай пожал плечами.

– Он – идиот? – уточнил Ники.

– Наверное, – вздохнула Маша.

– Но я знаю, кто знает, – сообщил Николай. – И этот человек знает, что я знаю, что он знает, что я знаю… Или мы все только догадываемся.

– А, может, вовсе и не идиот, – порасмыслив, сообщила Маша.