Текст книги "Шоу двойников (=Мистер бронежилет)"
Автор книги: Андрей Костин
Жанр:
Боевики
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
Пациента называли «Найк». Никто не знал его настоящего имени, и поэтому называли его Найком.
Именно такой фирмы были кроссовки, в которых он учился ходить.
Сначала он просто стоял, опираясь на специальные поручни. Секунд десять – пятнадцать, пока не терял сознание от боли. Разорванные нервные корешки спинного мозга сигнализировали – у тебя нет ног, у тебя нет ничего, выше четвертого позвонка. То есть, мясо с костями и всякими там железами имеют место, но все равно вроде как убоина.
Найк приходил в себя, и снова пытался встать. Он так стискивал при этом челюсти, что оставшиеся зубы стесались примерно на треть.
* * *
Найк смотрел через толстое стекло окна палаты для на горы. Он любовался ими. И когда Альпы блистали под солнцем, и когда туман цеплялся за вершины, как тюлевая занавеска под сквозняком за ручку оконной рамы. Особенно ему нравился маленький замок, всего одна крепостная башня, высокая стена и двухэтажный дом. Все это умещалось на крохотном утесе у подножья огромной горы, заслонявшей небо. От персонала Найк слышал, что хозяева замка, поколения которых владели им с семнадцатого века, готовы уступить родовое гнездо всего за два миллиона швейцарских франков.
– Красиво, – резюмировал Найк, поставив фарфоровую чашечку с недопитым кофе на серебряный поднос.
– К вам пришел ваш юрист, – медсестра в белоснежном халате заглянула через полуоткрытую дверь.
У нее были золотистые волосы под сверкающим белизной головным убором, как у монашки, великолепные белые зубы, и молочная кожа, какая может только получиться, если взрастить такое чудо природы на молоке альпийских коров, пасущихся на стерильных лугах предгорий. Не сообразишь даже, что было белоснежнее и чище – она сама, или ее одеяние.
Найк кивнул и попросил принести еще кофе для юриста.
Когда они остались вдвоем с лысеющим швейцарцем лет тридцати, Найк спросил:
– Как погода? Надеюсь, вам удалось выкроить время, чтобы немного покататься на лыжах?
– Конечно, – во-первых, юрист привык, что все иностранцы уверены – смысл жизни местных жителей заключается в спуске с крутых заснеженных склонов. Сам он страдал плохим зрением настолько, что не видел дальше вытянутой руки, к тому же повредил мениск в детстве, катаясь на велосипеде. Во-вторых, о лыжах не могло быть и речи, потому что сезон уже закончился. Но клиент имел право на любой вопрос.
– Наши дела? – вопросительно спросил Найк.
Вернее это можно было перевести, как «наш бизнес».
– Осталось немногое, – юрист поправил очки, – подтвердить вашу личность. Как только это будет сделано, деньги, обнаруженные таможенной службой в багаже, переведут с депозитария на счет вашей фирмы.
– Подтвердить личность? – Найк благодушно развел руками. – Наверное, это несложно? Вы сами могли бы это сделать. Недаром вы меня разыскали в этой клинике, значит, вы знаете меня в лицо. Проблем не будет, разве что придется оформить мое опознание в присутствии какого-нибудь государственного чиновника?
– Сожалею, но необходимо подтверждение страны, выдавшей вам удостоверение личности.
– Зачем? Мои документы видели в мотеле, где я останавливался. У них до сих пор должны храниться мои вещи… Я надеюсь, – добавил он после паузы.
– Вещи пропали, – юрист выглядел растерянным.
– Не подумал бы, что такое возможно в Швейцарии. Я думал, положи бумажник на тротуаре, а потом вернись за ним через пару часов…
– Сожалею, – юрист снял очки и протер стекла, по толщине не уступавшие линзам телескопа. – Но портье утверждает, что постоялец, занимавший указанный вами номер, рассчитался и уехал на следующий день по приезду. Портье сам вызывал ему такси.
– Ложь.
Юрист надел очки и заморгал под ними доверчивыми голубыми глазами.
– Ложь, – повторил Найк.
– Портье дал показания полиции, – сказал юрист, как само собой разумеющееся. – Значит, это правда.
– Ну конечно же! – Найк хлопнул себя по лбу. – Они ведь сменяются. Когда я приехал, дежурил ночной портье. А когда некто, выдававший себя за меня, забирал вещи, дежурил уже другой. Надо сопоставить их описание внешности, и тогда…
– Сожалею…
– Чему на этот раз?
– Оба портье составили фоторобот. Независимо друг от друга. Взгляните, мне удалось достать копии с обоих, – юрист раскрыл папку и протянул Найку два плотных листа бумаги.
Найку было достаточно одного взгляда.
– На обоих изображен я, собственной персоной, – вяло произнес он.
– Сожалею…
– Наоборот, чего тут сожалеть, – забормотал Найк, путая слова нескольких языков.
Потом взял себя в руки. – Вот мое лицо. А вот ваш фоторобот. Значит – это я!
– Сожалею, – повторил как заклинание юрист, – но согласно информации, которой обладает полиция, человек с вашими документами выехал из страны. Однако багаж он не забрал…
– Какой багаж? – встрепенулся Найк.
– Мы же обсуждали этот вопрос при первой встрече.
– Ну, конечно… – Найк растеряно улыбнулся. – Травма головы, – он дотронулся до виска. – То помню, то не помню…
– Вы оставили в цюрихском аэропорте чемодан с…миллиона долларов. И поручили мне получить этот багаж, перечислив впоследствии сумму на счет учрежденной фирмы…
– Да помню я это, помню, – чуть ли не крикнул Найк. – А почему вы их до сих пор не получили и не перечислили, едрена матрена, – заключил он по-русски.
– Необходимы документы, – юрист вздохнул от того, какой непонятливый клиент. – Документы, подтверждающие, владелец багажа и владелец фирмы – одно и то же лицо.
И это лицо – вы.
– Но разве я не передал вам при нашей встрече все необходимые документы? – удивленно спросил Найк.
– Вы отдали мне билет и карточку на багаж. – родным языком юриста был немецкий, и хотя по-английски он говорил бегло, все равно испытывал затруднение, когда необходимо было втолковать.
– Так в чем же дело!
– Теперь предстоит доказать, что вы и владелец билета – одно и то же лицо.
– Каким образом?
– Кто-то должен подтвердить вашу личность.
Разговор сделал очередной виток и замкнулся.
– Но вы, вы-то видели мои документы! Вы же гражданин этой страны, к тому же лицензированый юрист. Наверняка вам поверят!
– Не знаете нашу полицию. Они уже провели расследование и доказали, что владелец багажа выехал из страны. Ну, предположим, не владелец, а кто-то, воспользовавшийся вашим паспортом. Но все занесено в компьютер. Ни одна полиция в мире не любит сознаваться в собственных ошибках, а уж швейцарская – тем более.
– Что же мне делать?
– Вернуться в Россию. И там восстановить свою личность. Наверняка у вас есть медицинская страховка, где указан ДНК. С новым паспортом вы вернетесь в Цюрих…
– Медицинская страховка, где указан мой ДНК? – явно веселясь, переспросил Найк.
– Дальше отпечатков пальцев мы пока не продвинулись, – пояснил он, но по-русски.
– Сожалею… – навязчиво повторил юрист, который, конечно, не понял слов, произнесенных на незнакомом ему языке.
– А если меня там убьют? – поинтересовался Найк с ни к чему не обязывающей улыбкой.
– Сожалею (I am sorry).
Если бы юрист говорил на родном немецком, он бы смог выразить сочувствие более искренне.
Найк взял с подноса чашечку кофе и допил ее до дна аккуратным мелким глотком, как будто коньяк. Потом так же аккуратно поставил на место.
– Мы можем составить документ, что я, именно моя личность, которую сейчас вы видите перед собой, есть тот самый владелец зарегистрированной в княжестве Лихтенштейн фирмы? – спросил он.
– Конечно. Это очень просто, так как я являюсь президентом компании…Но это только половина проблемы. Мы не можем доказать, что вы являетесь хозяином багажа с миллионами…
Найк сделал жест, который можно было бы понять, как – заткнись.
– Если будут документы, что владелец фирмы и хозяин багажа – одно и то же лицо…
– Нет проблем. Ваш счет пополнится этой суммой, – кивнул юрист. – Я бы предложил сразу перевести их в евро. Американская валюта сейчас не так надежна, как раньше.
– Тогда я хочу составить завещание, – Найк налил себе еще с пол чашки кофе и разбавил его сливками. – Со всякими там вашими ДНК. Договоримся, – он посмотрел на наручные часы с календарем. – Седьмого числа, у вас в офисе, Цюрих. Могу даже прихватить справку от своего лечащего врача, что уже нахожусь в здравом уме. Но и вы приготовьтесь, чтобы все было сделано быстро и в соответствии с законами. И качественно. ДНК и все прочее.
– Но… – швейцарец замялся, словно решаясь что-то сказать.
– Еще кофе? – предложил Найк.
– Хочу, чтобы вы меня правильно поняли, – жестом он отказался от предложенной чашки. – Я – ваш поверенный. Я защищаю ваши права. Вы можете придумать мне задание, какое в голову попадет. Но если я не буду понимать, что вы хотите – я не смогу выполнить свою работу.
– Вы просите, чтобы я увеличил гонорар?
– Нет, – юрист покачал головой. – Вы полностью оплатили мою работу. Но если я буду находиться в заблуждении, – оба собеседника продолжали испытывать неудобство, что приходится изъясняться на неродном языке, – то не смогу выполнить свою работу. А это плохо отразится на моем бизнесе. Я должен знать тот минимум, который должен знать, – подытожил он и про себя обозвал по-немецки английский язык «дерьмом».
– Нет проблем, – вздохнул Найк. – Я поясню. Хотите знать, откуда деньги?
– Нет. Их уже проверили. Купюры не фальшивые, их номера не числятся в списке похищенных.
– А я все равно скажу, – заявил Найк с плохо скрываемым злорадством. – Эти деньги русской мафии. Пока я нахожусь здесь, в клинике, им до меня не добраться.
Когда я выйду отсюда, у них появится шанс, процентов пятьдесят. Недаром в Швейцарии лучшая в мире полиция.
– Да, мы живем в полицейском государстве, – с некоторой национальной гордостью сообщил юрист. – Не только здесь, но и за стенами этой клиники вы будете в безопасности. Я даже знаю, как обеспечить вам круглосуточную охрану, – признался он, чуть подавшись вперед, потому, что этот парень из варварской страны ему определенно нравился.
Хотя, это минус ему, как профессионалу. Беспристрастность! Куда она подевалась?
– Ну да, конечно, – Найк налил ему кофе, и добавил сливок.
– И не спорьте, пейте на здоровье, – проворковал он по-русски.
– Не понимаю… – насторожился потомок ландскнехтов, близоруко заморгав под толстыми стеклами очков. – Не знаю этот язык…
– Плиз, – Найк улыбнулся и протянул ему чашечку. – Пожалуйста.
– О, конечно. Спасибо.
– Когда я вернусь домой… – Найк продолжал улыбаться, – чтобы удостоверить свою личность, – пояснил он, – меня там убьют. Непременно убьют, – сообщил он тоном, не позволяющим сомневаться.
– Я… – юрист занервничал, снял очки и снова протер и без того чистые стекла, – У меня есть связи в дипломатической службе. Можно организовать вашу охрану даже в Москве…
– Пустое, – махнул рукой Найк.
– Но…
– Завещание, – сказал он. – Кому все достанется после моей смерти?
Тут Найк вдруг решительно встал, а потом, крадучись, подошел к двери и решительно распахнул ее.
– Осторожнее, я принесла вам горячий кофе, – воскликнула белокурая медсестра, с трудом удерживая поднос.
– Экскюз ми, – извинился Найк.
Он подождал, когда она заменит кувшинчики с кофе и сливками, а потом, оставив дверь открытой, тихо сказал своему поверенному:
– Значит, седьмого, в одиннадцать тридцать я буду у вас в Цюрихе. Надеюсь, вы не откажетесь после всего выпить со мной немного пива.
– Пиво повышает давление, это вредно для моего зрения, – признался юрист. – Но я согласен на молодое красное вино с виноградников под Лозанной, пропади оно все пропадом, – так можно было бы перевести последнее идиоматическое выражение, произнесенное на лающем языке срединной Европы.
Уж очень нравился ему славянин. Юрист даже размечтался – когда дело будет сделано, он сам пригласит этого клиента на выходные в Австрию, Зальцбург, где вместе с женами и детьми (хорошо бы у того они оказались), они пойдут в крестьянский зал ресторана бенедектинского монастыря и закажут кровяные колбаски с капустой. Жутко вредная пища для давления, а, значит, для зрения. Но ради друга… Впрочем, можно заказать поросячьи ножки, а то и фаршированные свинячьи щечки с горохом…
Непозволительная роскошь при его работе – заполучить дружка. Юрист был третьим сыном в семье. Старший брат унаследовал два гектара земли, на которых выращивал сурепку. Средний работал барменом в привокзальном кафе в Берне. А очкарик Андреас, над которым они оба потешались в детстве, стал юристом. И ни одного из братьев он не любил так, как сейчас этого случайного клиента, угодившего в клинику.
Швейцария – страна генетически верных наемников. Недаром в Люцерне есть памятник погибшим телохранителям казненного французского короля. Они не предали «клиента» после того, как его предал собственный народ. И разделили его участь.
Часть II
МАРГИНАЛИИЯ ненавижу кислое вино!
Примечания на полях книги
Мужичонка с остроконечным лицом, украшенный массивным золотым перстнем на мизинце и толстой золотой цепочкой на шее, встал, и, пройдя в туалет, вылил двести граммов перебродившего виноградного сока урожая 1978 года с плантации под Лозанной прямо в биде. А потом туда же помочился.
Вдвоем с напарником они снимали свадебный номер на горнолыжном курорте. Не в сезон.
Даже кровать была одна, но большая.
Другой, смахивающий то ли на корень дерева, то ли на альва или гоблина, рыгнул, подлил себе еще немного вина из бутылки темно-зеленого стекла и с удовольствием тут же выпил.
– Мне надоели эти горы, мне надоело переходить проезжую часть только на переходе, – продолжал причитать мужичок из туалета. – У меня десять гектаров на Клинско-Дмитровской гряде, и горы там намного лучше. А переходы я себе сам, если захочу, нарисую.
– Сегодня я зашел в магазин, на второй этаж, где дешевые продукты, – продолжал человек, смаковавший вино, – И увидел бутылки с водкой «Столичной». Хочешь – я купил?
– Спрашиваешь? – возмутился мужичонка, – Я же совсем прокис, пока мы тут пасем нашего клиента. Надо было еще в Цюрихе – раз, два – и хребет пополам… Но, ничего, скоро доберемся, – он выбрался из туалета, так и не помыв руки, сел напротив и внимательно следил, как в бокал ему наливают водку.
– Грохнем его, и тогда вся жизнь будет в алмазных брызгах. Нам его «замочить» – раз плюнуть. Здорово ты придумал – подкупить эту блондинку из клиники. Теперь мы знаем, когда он выйдет из ворот, и – раз, два, – повторил он и щелкнул пальцами, не отличаясь красноречием, а потом мелкими глотками, смакуя, выпил налитую водку, двести пятьдесят граммов.
– Раз плюнуть, – согласился человек, наливший ему. – Но я бы предпочел остаться в живых. В таких делах используют «одноразовых». И для того, чтобы выкрутиться на этот раз, придется сменить хозяина. Или проще замочить хозяина, как ты думаешь? – риторически спросил он у собутыльника.
Но глаза у мужичка закатились, он несколько раз открыл рот, как пойманная рыба, а потом обмяк и упал на пол.
Человек, деливший с ним номер, сначала вылил остатки водки в унитаз, потом тщательно вымыл прозрачную водочную бутылку и бокал.
Уложив усопшего на двуспальную кровать, он подвязал ему носовым платком подбородок. Потом прочитал на древнем языке напутственное слово наемников:
– Две тысячи восемь бойцов ты поведешь за собой Когда корабль мертвецов выбросит на берег прибой…
Уже внизу, на первом этаже, отдавая портье ключ от номера, он достал бумажник, где, помимо денег, лежала моментальная фотография, которую он забрал из кармана изуродованного им в Цюрихе человека. Из того же бумажника он достал швейцарские франки, чтобы расплатиться. Франки были похожи на обертки от шоколадных конфет.
– Мой сосед уедет попозже, – сообщил он, криво улыбаясь. – Сейчас спит, просил не беспокоить.
Сел в машину, поехал и пересек границу Швейцарии, попав в зону действия Шенгенской визы прежде, чем горничная зашла в номер, увидела труп, заголосила, а, спустя время, оказалась в палате местной лечебницы, которую до нее занимал «Найк».
* * *
Если бы посредник Альберт Коган услышал в это время человека, делившего номер с покойным, он бы непременно удивился. Он бы тогда узнал голос того, кто, спустя два месяца после прискорбного происшествия в гостинице, поручил ему безнадежное дело – разыскать человека по одной только фотографии.
И к тому же – при помощи придурковатого, никому не известного сыщика.
SOI-DISANT (так называемый)Более заплеванного подъезда Николай не встречал. Впечатление было настолько гадостным, что у него даже не возникло желания намалевать на стене что-нибудь соответствующее:
«НЕ ДУМАЙ О ПЛОХОМ, ОНО САМО О СЕБЕ ПОЗАБОТИТСЯ»
Он поднялся на нужный этаж и когда дверь отворилась, по-началу ему показалось, что за ней никого нет. Он удивленно смотрел прямо перед собой в пустой темный коридор, и только неожиданно откуда-то снизу прозвучавший скрипучий, неестественный голос:
– Тебе кого? – надоумил Николая опустить взгляд.
Сгорбленное существо, опирающееся на палку, менее всего походило на человека.
Жидкие серые волосы торчали местами на костистой голове, а всю нижнюю часть лица закрывала кислородная маска, укрепленная на резиночках… Это скорее походило на какой-то нелепый механизм, тем более что все, расположенное ниже головы, было закутано в плед. Только, похожая на птичью лапку, рука, сжимала клюку.
– Здравствуйте вам, – весело поприветствовал Николай.
– Слесарь, что ли? – поинтересовалось существо. – Кран заменять?
Тут только Николай сообразил, что голос звучит из коробочки, подвешенной на груди инвалида, а от нее тянуться провода к его горлу. От этого голос звучал так неестественно, что и не разберешь, мужчина это говорит, или женщина, старик, а то и подросток.
– Нет, я… так, частный сыщик, – Николай несколько застеснялся.
– У меня искать нечего, все уже нашли, – сообщил инвалид.
– Мне нужна информация, – пояснил Николай. – Я могу за нее заплатить. Деньги, по-моему, никому не помешают?
– Какая информация? – в щелочках глаз мелькнуло что-то нехорошее.
– Я разыскиваю стриптизера под псевдонимом «Мистер Бронежилет»…
– Тебе повезло, – пробулькал инвалид, словно давясь. – Ты его нашел.
– Так это вы – «Мистер»?
– Разве не похож?
– Наверное, я ошибся адресом, – Николай начал пятиться, намереваясь улизнуть.
– Хочешь, «фотки» покажу? – вдруг предложил инвалид.
– Какие?
– С голыми девочками.
– Мне это ни к чему.
– Весьма пикантные, – инвалид посторонился, словно приглашая войти.
– Разве что пикантные, – заколебался Николай, и двинулся следом за ним по коридору.
Инвалид достаточно бодро проковылял в комнату, жестом предложив Николаю занять одну из табуреток, он достал откуда-то из-под пледа, укутывавшего тело, пачку цветных снимков и протянул из Николаю.
Вдруг толстая муха уселась на лицо инвалида и стала ползать по лбу, не вызывая у того ни малейшего протеста.
Николай достал сигарету, потому что чувствовал – еще немного, и его стошнит.
– Здесь не курят, – предупредил инвалид механическим голосом. – Хозяин квартиры, одновременно администратор ночного клуба, не переносит табачный дым. Он мне потому здесь пожить разрешил, что мне курить нечем. В том смысле, что гортань перебита…
Николай спрятал сигарету обратно.
– Вот, смотри картинки, – глаза калеки живо сверкнули.
Николай, словно загипнотизированный, взял снимки и стал разглядывать один за другим.
– Хотите сказать, что этот красивый голый мужчина с рельефной мускулатурой…
– Моя мускулатура, была моя, – весело подтвердил инвалид.
– Но…
– Пока меня не отделали… Пока из меня не сделали то, что ты видишь перед собой…
– За что? За что отделали?
– За твою Швейцарию, будь ей пусто. – Как это так? Хулиганы?
– В Цюрихе – хулиганы? Ты бывал когда-нибудь в Цюрихе, сынок? – с теплотой поинтересовался собеседник.
– А вдруг они вас приняли за кого-то другого? Отделали, так сказать, по ошибке?
Вы же, если я правильно понял идею вашего шоу – чей-то двойник… были, – виновато уточнил он.
– Ты просто Шерлок Холмс какой-то, – восхищенно пробулькал человек в инвалидном кресле сквозь динамик.
– А потому, – продолжал Николай, – вас изуродовали, чтобы никто не мог догадаться, как вы были похожи…
– Тут Ватсон может идти курить! – воскликнул он. – Но только – на лестницу.
– Вот! – воскликнул Николай и протянул фотографию, полученную от клиента. – Здесь вы все – двойники. Сфотографировано прямо в самолете. Восемь тысяч над землей.
Калека некоторое время с любопытством изучал снимок.
– А кто это в центре? – спросил он.
– Как это – кто? – изумился Николай. – Вы сами.
– Еще чего, – булькнул динамик на груди. – А то не узнал бы… Я вообще не летел этим рейсом. В том смысле, что были какие-то проблемы с визой, и мне пришлось отправиться в Швейцарию на день позже остальных.
– Тогда кто же на фотографии? – спросил Николай.
– Ты сыщик, ты и гадай, – напомнил инвалид.
– Двойник?
– Двойник, – подтвердил калека, называвший себя «Мистером Бронежилетом». – Еще какой двойник, если в такой компании запечатлел себя.
– Но чей двойник?
– Хоть убей, не знаю.
– Впрочем, это не имеет значения. Главное, я вас нашел.
– Во, во. Настоящий Пинкертон. Сыщик, с большой буквы СЫ.
– Но лицо… – Николай помахал фотографией прямо перед кислородной маской, закрывавшей физиономию инвалида. – Лицо-то я не могу сравнить. Откуда мне знать, что это – именно ваш двойник? Что вы на него похожи… были когда-то…
– А какая разница? – поинтересовался инвалид. – Мне, лично, уже никакой. Моего лица больше не существует, усек?
– Но мне необходимо найти мужика, – взмолился Николай. – Человека, на которого вы похожи. Были похожи, – извиняющимся тоном уточнил он.
– Вот и ищи, – безразлично сообщил инвалид. – поспрашивай тех, кто здесь снят, а не меня.
– А кто здесь снят?
– Откуда я знаю, я же тебе сказал – летел другим рейсом. Может, тебе еще билет предъявить?
– Что, ни одного знакомого лица? Ведь это же ваши коллеги, вместе с ними вам предстояло участвовать в «Шоу».
– Еще то шоу, – туманно заметил инвалид. – Впрочем, девчонку рядом с ним я узнал. Она каждый день голая танцует.
– Как это?
– А зачем тебе девчонка? Тебе же мужик нужен?
– А вдруг они переписываются, – предположил Николай, чем вызвал булькующий смех в динамике инвалида.
– Ладно, – наконец сказал тот, – записывай адрес. Заведение со стриптизом.
Только учти, там цены кусаются. Бутылка шампанского – полтинник зеленых.
– У меня неограниченный кредит, – похвастался Николай. – А за адрес – спасибо.
– Из «спасиба» шубу не сошьешь.
– Ах, да, я обещал заплатить…
– Нужны мне теперь гроши, – в динамике забулькало, – Почини кран на кухне, и считай, мы в расчете. Который день слесаря жду, поэтому и тебе открыл по ошибке.
– Я согласен, – вздохнул Николай.
– Но только не говори потом «Ой!», – почему-то туманно порекомендовал инвалид.
Николай поплелся вслед за ним по коридору, пока не оказался перед раковиной с рыжими подтеками.
– Да тут все заржавело, – пробормотал он.
– Чай не в Европе, – хмыкнул инвалид, – вода «Вера» из-под крана не течет.
Он еще некоторое время наблюдал за спиной Николая, как тот возится с вентилем, потом скрипнули половицы, и инвалид засеменил обратно вглубь квартиры. – …Ну, все, – через полчаса Николай вытер тыльной стороной ладони пот со лба и выпрямился. – Лучше было бы этого не делать. Эй, хозяин!
Ответом ему была тишина.
Он прошел по коридору и заглянул в комнату, где они давеча разговаривали. В комнате никого не было.
Оглядевшись в полумраке коридора и еще не понимая, что в квартире он остался один, Николай увидел, что из-под двери в туалет выбивается полоска света.
– Эй, хозяин, – снова весело позвал он, подергав за ручку.
Дверь оказалась не заперта, и когда она открылась, Николай онемел.
На унитазе сидел мужчина. Из одежды на нем был широкий кожаный пояс и больше ничего, исключая разве надетый на голову презерватив. Судя по всему, резиновое изделие как раз и перекрыло доступ воздуха к легким, что послужило причиной асфиксии, удушья то есть. Руки у мужчины были скованы наручниками за спиной.
Николай уцепил тонкую пленку из натурального латекса где-то а районе носа и разорвал. Посиневшее вздувшееся лицо покойного выглядело кошмарно, а рот был открыт, словно в нем застрял предсмертный крик.
Но сомнений не было: ничего общего с человеком на фотографии труп не имел. Даже не похож был вовсе.
