Текст книги "Пуля, Заговорённая..."

Автор книги: Андрей Канев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Глава 7
Война – есть дело окаянное

Война в Чечне началась для милиционеров из Коми в далёком для нынешнего года девяносто четвёртом году. Если задуматься над магией дат, то в прошлом веке. Первыми в спецкомандировку на войну были направлены самые подготовленные бойцы – омоновцы.

О командировке на войну командиру воркутинского отряда и его замам стало известно недели за три до отправки. Срок для тщательной подготовки не очень большой. Собрались в кабинете у полковника Анастаса Ивановича Баданова, зачитав приказ министра о командировке, он продолжил:

– Необходимо провести усиленную служебно-боевую подготовку личного состава. При подготовке людей к участию в боевых действиях особых трудностей мы никогда не испытывали: в отряде достаточно офицеров с военным образованием, опытом боевых действий в Афганистане, в межнациональных конфликтах. Однако, если раньше эта учёба была как бы сориентирована на далёкое будущее, то сейчас это будущее совсем не за горами, а вот оно меньше чем через месяц…

Конец марта девяносто четвёртого года, утро. Заполярная Воркута, на улице около тридцати градусов мороза. Так началась первая для воркутинского ОМОНа командировка на войну. Сначала прибыли в Сыктывкар, переночевали в студенческом общежитии. К двадцати пяти бойцам воркутинского ОМОНа прибавились четверть сотни человек сыктывкарского. Такой объединенный отряд был под командованием Анастаса Ивановича.

Самолетом вылетели из Сыктывкара и ровно через три часа приземлились в Ростове-на-Дону. В расположении полка внутренних войск в Казачьих Лагерях под Новочеркасском одновременно собрались ОМОНы из Мурманска, Хабаровска, Приморья, всего – около пятисот человек.

Расположились в солдатских казармах, дополучили ручные и подствольные гранатометы, гранаты. В течение двух дней на войсковом полигоне провели стрельбы со всех видов носимого стрелкового оружия.

И уже тридцатого марта, во второй половине дня, их всех загрузили в железнодорожный эшелон и в ночь отправили в город Моздок, куда прибыли следующим утром. Ночью автоколонна грузовых автомашин в сопровождении бронетехники двинулась в направлении Грозного.

Первого апреля около одиннадцати часов, бойцы спецподразделений благополучно прибыли в расположение ГУОШа, Главного управления оперативного штаба МВД России, располагавшегося в Грозном. В то время группировку министерства в Чечне возглавлял генерал-полковник милиции Куликов – первый замминистра внутренних дел России. Он собрал у себя всех прибывших командиров ОМОН, совещание начал с приветствия:

– Уважаемые командиры, оперативная обстановка сложная, я рад тому, что служба свела нас в этом месте и в это время. Как настроены?

– По рабочему…

– По-боевому,– раздалось с мест.

– Это хорошо,– улыбнулся командующий.– А теперь, уточним списки, просмотрите и передайте их мне…

После того, как бумаги вернулись на стол, Куликов с каждым из командиров персонально познакомился. Когда очередь дошла до Баданова, генерал спросил:

– Анастас Иванович, ваши бойцы прошли хорошую боевую подготовку?

Полковник поднялся и уверенно ответил:

– У нас в Коми неплохая база, теоретические знания на «отлично». Практиковались на учениях достаточно много. Практика здесь выявит все недостатки базовой подготовки.

– Но вы уверены в своих бойцах?

– Так точно, в каждом.

Куликов удовлетворённо улыбнулся:

– Люблю уверенных офицеров…

Затем первый заместитель министра внутренних дел определил подразделениям места дислокации, окончил своё выступление словами:

– И помните, что президент поставил перед нами главную боевую задачу: восстановить в Чечне конституционный порядок!

Отряд из Коми был размещен на территории бывшего хозяйственного отдела МВД Чечни совместно с 8-й оперативной бригадой внутренних войск, прибывшей из Нальчика. Место дислокации находилось на окраине Грозного, рядом с городским кладбищем.

Город уже полностью находился в ведении федеральных сил. Центр был разрушен до основания. Днем в городской черте наступало затишье, только где-то за городом были слышны бои, работа зенитных установок, далеко в небе висел вертолет-корректировщик, управляющий огнем вертолетного звена.

Отряду предстояло расквартироваться в полуразрушенном складе, заваленном мусором и хламом, с полным отсутствием на местах окон и дверей. Единственное, что радовало – сохранившиеся многоярусные металлические стеллажи, способные заменить армейские кровати. Распределившись на группы, обустроили место расположения, к наступлению темноты полностью развернулись. Поужинали, выставили посты.

Если исключить кратковременную перестрелку на отдаленных постах, можно считать, что первая ночь прошла удовлетворительно. Наступило долгожданное утро. После завтрака личный состав, свободный от караульной службы, мелкими группами выполнял хозяйственные работы. Надо было создать и обустроить штабную комнату, каптерку, кладовки для продовольствия и для имущества бойцов, комнаты для боеприпасов и средств защиты, пирамиды для хранения оружия, пищевой блок и столовую на полсотни человек, санитарную комнату для бритья-мытья, стирки белья. Это – помимо наружных маскировочных и защитных работ, устройства надежных сооружений для караульных постов.

Для окончательного благоустройства понадобилось семь дней, на восьмой бойцы праздновали новоселье в новой баньке, обустроенной в двухсекционном вагончике. Первыми опробовали парок Баданов со своим заместителем майором Петром Вадимовичем Зенищевым, командиром сыктывкарской части отряда. Оба достаточно крупные мужики сидели в предбаннике за накрытым столом и приговорили к распитию бутылочку сыктывкарской горькой настойки:

– Ну что, замполит,– спросил Анастас Иванович,– господу для создания мира понадобилось семь дней, и мы уложились в эти сроки.

Пётр Вадимович тоже был в хорошем расположении духа, пока всё складывалось неплохо:

– Может, и без большой пальбы обойдёмся?

Полковник был не столь оптимистичен:

– Твои слова да богу бы в уши…

Беспокойное время наступило для отряда с уходом 8-ой бригады освобождать от боевиков Аргун. С отрядом охранять базу был оставлен взвод солдат. Боевиками перемещения подразделений отслеживались четко: зная, что основная сила с бронетехникой, танками и зенитками ушла, они почти еженощно начали обстреливать посты и территорию омоновцев. Бойцам пришлось подавлять их огневые точки встречным огнем.

Вскоре федеральными войсками были взяты Аргун и райцентр село Шали. Сразу после этого между Куликовым и Бадановым состоялся следующий телефонный разговор:

– Анастас Иванович?

– Слушаю вас, товарищ генерал…

Телефон засовской связи трещал механическим голосом:

– Принято решение твой сводный отряд перебросить из Грозного в Шали. Как быстро сможешь выдвинуться?

– Я вас понял, выдвинуться могу сразу, как только будет предоставлен транспорт.

Куликов остался доволен:

– Вот и славно. Перед тобой и твоими бойцами ставлю следующую задачу: круглосуточная охрана военной комендатуры, оказание практической помощи коменданту Шалинского района, организация и оборудование своими силами трех блокпостов в районе сел Автуры, Старые и Новые Атаги. Вопросы есть у вас, товарищ полковник.

– Никак нет.

– Вот и хорошо, тогда исполняйте, как устроитесь, доложите.

– Есть…

Вскоре колонна из нескольких бронированных «Уралов» в сопровождении бронетехники доставила омоновцев к месту новой дислокации.

Последнее из названных трёх селений, Новые Атаги, было расположено у подножья гор, где еще хозяйничали боевики. Их мощную базу, расположенную на цементном заводе на окраине села, омоновцы наблюдали в бинокль.

Вокруг Шали стояли боевые порядки 203-го и 205-го мотострелковых полков и 14-й бригады морской пехоты. В Шали при взятии было разрушено всего лишь два-три дома, где располагались дудаевский штаб и его полевые командиры с боевиками. Удар по ним был нанесен исключительно вертолетной авиацией. Потерпев поражение, бандформирования ушли в горы.

В Шали омоновцы прибыли в прекрасное для тех мест время. Весна была в самом разгаре. Начала зеленеть трава, распускались листья, стояла прекрасная солнечная погода с температурой чуть выше десяти градусов тепла. От Грозного Шали отличал даже внешний облик: шла размеренная жизнь, работали рынок, магазинчики, жители копошились на огородах. Внешнее благополучие приводило к внутреннему спокойствию, иллюзиям, что здесь – никакой войны нет. Но с наступлением темного времени суток обстановка резко менялась. Непрерывно работали артиллерия, ракетно-зенитные установки «Град», другие виды оружия, снаряды взрывались неподалеку в горах. Войска, получив разведданные, уничтожали базы и живую силу боевиков.

В Шали вновь предстояла работа по обустройству жизни всей комендатуры и блокпостов. Начинать пришлось с полуразрушенных зданий конторы «Райпотребсоюза» и детского садика. До отряда омоновцев в них располагался штаб Дудаева. Восстановили полуразрушенную сельскую баню, расположенную на природном радоновом источнике. Это позволило мыться тем, кто нес службу на блокпостах, в грязи и пыли, проверяя за смену сотни единиц автотранспорта. Развернули свою связь. Оборудовали медкабинет. Соорудили целый комплекс защитных сооружений, рубеж из сигнальных мин по всему периметру комендатуры. На уязвимых местах из бетонных блоков построили ДОТы.

Места наиболее вероятного прорыва бронетехники и танков заградили специальной защитной сеткой. Для ведения эффективного огня и отхода личного состава в случае нападения боевиков выкопали целую систему траншей и окопов. Окопали БТР и БМП, приданные отряду для усиления огневой мощи.

Помощь в охране пункта временной дислокации почти бескорыстно оказывали восемь местных бездомных собак, самой маленькой бойцы дали кличку «Джохарка». Все эти «дополнительные силы» состояли на довольствии при кухне. За месячный срок службы при столовой они значительно прибавили в весе и были готовы порвать любого чужака, приблизившегося к территории отряда.

Немало сил и энергии было потрачено на оборудование трех блокпостов. Самый опасный из них располагался у села Автуры в направлении на Аргун и на Грозный. Здесь была высока плотность передвижения людей и транспорта. Вблизи этого блокпоста не было боевых порядков федеральных войск. Усиление осуществлял один БМП203-го полка. Многие жители села Автуры являлись боевиками и имели возможность приходить в село к своим семьям – легально, по паспортам советского образца, одновременно собирая информацию о наших силах и средствах.

Омоновцам было известно, что в пяти километрах от блокпоста, в горах, находится пионерлагерь, занятый боевиками под базу. С этой базы при помощи находящегося в селе корректировщика они неоднократно накрывали из миномета наш блокпост. При минометном обстреле блокпоста экипаж БМП-3 докладывал по радиостанции в штаб полка, откуда по базе боевиков открывался ответный огонь из ракетно-зенитных установок или пушек. После этого обстрел блокпоста временно прекращался.

В первых числах мая во время очередного обстрела один из трех выпущенных снарядов попал в закрытую зону блокпоста, между вагончиком и стоявшим в бетонном кармане БМП, механик-водитель которой получил от взрыва контузию. Другие бойцы не пострадали, успев укрыться в траншее. Основные повреждения пришлись на вагончик, который в этот момент был пуст.

Два других блокпоста располагались прямо на передовой линии федеральных войск, где была сосредоточена основная огневая мощь, поэтому эти блокпосты были менее уязвимы в случае нападения боевиков.

Приближалась середина мая, первая командировка подходила к концу. Баданов знал, что сводный отряд заменит сыктывкарский ОМОН, поэтому берегли имущество, поддерживали образцовый внутренний порядок в подразделении, чтобы достойно встретить своих сослуживцев и земляков. Передать им все то, что создали за время командировки практически на голом месте. Первым труднее всегда.

С наступлением рассвета в середине мая без сопровождения, на трех грузовых автомобилях со скоростью не менее восьмидесяти километров в час и интервалом в пятьсот метров сводный отряд благополучно вышел из территории боевых действий и прибыл на аэродром Дальней авиации, расположенный в районе Моздока. Вскоре прилетел со сменой гражданский борт из Сыктывкара.

Уже сидя в самолёте, глядя на торчащие из-за высоких кресел макушки своих бойцов, в основном уснувших от усталости, обращаясь к замполиту полковник Баданов негромко произнёс:

– Эх-хе-хе, всё-таки война есть дело окаянное…

Пётр Вадимович с ним грустно согласился:

– Так оно и есть, командир, так и есть…

Так закончилась первая командировка на войну милиционеров из Коми. В будущем у бойцов обоих отрядов было множество командировок. Но в памяти лучше всех сохранилась первая, интересная, удачная, никому не принесшая боли и огорчений.

Глава 8
Вот так и жизнь наша…

Эдик Вартанов устало пошёл к столу. Медленно собрал в ранец школьные принадлежности. Мир был спасён им от катастрофы. А что ещё человеку надо? Теперь можно и отдохнуть от трудов праведных.

Мальчик опустился на табуретку и, ссутулившись словно столетний старец, уткнулся горячей головой в упавшие на стол неживые от перенапряжения руки.

Уснул он или нет, Эдик тогда не мог сказать точно. Только вдруг вокруг него запрыгали какие-то человекоподобные существа, состоящие из языков пламени оранжевого, словно солнце в пятидесятиградусный мороз, цвета. Они хороводили свою дикую кадриль и выли страшную песню:

– У-у-у-у… У-у-у-у…

Мальчик вскочил к приборам. Новая беда свалилась ему на голову. Теперь печь гудела невыносимо яростно. А стрелки ползли и ползли, подрагивая, всё выше и выше, уже к другой критической отметке. Эдик в полубредовом состоянии распахнул заслонку топки. Внутри бушевало великое, необузданное пламя. Даже ещё не решив, что он будет делать, мальчик кинулся к пожарному щиту, сорвал с него красное ведро и побежал на улицу. Зачерпнул там снега, занёс и высыпал содержимое в кипящую огнём топку. Сноп пара вырвался наружу. Будто в бешенном танце он, подпрыгивая, носился туда-сюда с ведром, пока не иссякли силы, и он не рухнул на бетонный пол. Стрелки постепенно поползли вниз.

И снова мир был спасён Эдькой Вартановым.

Очнулся Эдик оттого, что рядом с ним происходило какое-то движение. Он ощутил, что лежит на раскладушке. Эдька потихоньку открыл один глаз и огляделся. В кочегарке ничего не изменилось. Он не умер. И дедушка не умер. Дед стоял над открытой топкой и покачивал головой в такт бормотанию:

– Эх, проруха, потухла почти, зараза… еле тлеет… хорошо, что недавно… систему не заморозило… надо бы запалить…

Его спина, в драной на локтях фуфайке, двигалась медленно. Седые, жидкие волосы на голове торчали в разные стороны. Дед, покряхтывая, распрямил колени и поковылял к поленнице. Поднял по пути опрокинутую тачку и начал грузить её чурками.

Горячая волна жалости вдруг сковала горло Эдика. Нет для него роднее и ближе этого человека. Нет и не будет никогда. У него даже в горле защипало, и в глазах повлажнело… И не стало ночных страхов. Растворились они в дедовом копошении, в его мерном и мирном ворчании. Эдька распахнул глаза и сорвался с раскладушки:

– Деда, деда…

Ноги Эдькины заплетались со сна. Он кинулся к деду, обхватил его худое, вздрагивающее тело, повторял и повторял:

– Деда, деда…

Иван Петрович подхватил его на руки, неловко прижав к себе:

– Ты что же это, Эдька-бедька, уснул на полу, ведро вон, валяется… Котлы-то почти потухли…

Его рука погладила белокурую головёнку Эдика:

– Ты это, не хлюпай носом… Ежели приснилось что, забудется… Давай подтопим, а то система застынет… посадят ведь…

Эдька сполз сквозь дедовы руки на пол и, изредка шмыгая носом, тоже стал грузить непослушными руками ненавистную, неповоротливую тачку. Вскоре топка пылала, как миленькая.

Дед с внуком сели к шаткому столу с изрезанной, выцветшей клеёнкой. «Какой он стал старый, мой дедушка, какой-то он совсем старый и маленький»,– думал тогда Эдик, глядя на Ивана Петровича, раскладывающего перед ним содержимое «тормозка», оставшееся от вчерашней задушевной беседы с мужиками. На газете появились надкушенный солёный огурец, три ломтика пожелтевшего прошлогодней засолки сала, два толстых ломтя серого хлеба и четвертинка плавленого сырка.

Дед вздохнул:

– Полпятого утра, пора и позавтракать, чем Бог послал. Кушай, чуть позже чайку сготовим…

После пережитых ночных волнений, о которых Эдька решил деду не рассказывать, есть ему совсем не хотелось. Но мальчик, чтобы не обижать больного с утра, озирающегося по сторонам дедушку, взял в руки огурец и откусил его хрустящую на зубах мякоть.

Иван Петрович перевёл ищущий взгляд на внука:

– Эдуардик, ты нигде не видел?

– Чего, дедуш?

– Да, я тут вчера спрятал где-то затарку – полбутылки, да не вижу куда.

– И что?

– Ты не убирал?

– Не-а…

«Сгорела бы она, твоя водка»,– со злостью подумал тогда Вартанов, но, пожалев деда, ответил:

– Сейчас поищу…

Он облазил в кочегарке все дедовы укромные уголки и нашёл спрятанную бутылку в душевой. Первым желанием было выплеснуть вонючую жидкость на пол. Но, вспомнив больного, трясущегося деда, Эдик не стал этого делать, представив себе, что в бутылке – лекарство.

Иван Петрович колдовал над булькающей от кипятильника банкой, ссыпал в неё горсть чаинок:

– Нашёл окаянную?

Эдик протянул принесённое:

– Вот…

Иван Петрович, по-молодецки поблёскивая глазами, взял из рук внука продолговатую посудину. Не садясь за стол, прижался к горлышку губами и, запрокинув голову назад, мелко задёргал щетинистым кадыком. По Эдькиной спине пробежали неприязненные мурашки. Он по-взрослому тяжёлым взглядом проводил исчезнувшую в горле жидкость. «Вот проклятая, проклятая…»– билось тогда в его голове.

Закончив пить, дед одновременно встряхнул и головой и плечами. На его мудром, небритом лице появилась покойная улыбка. От потеплевших глаз побежали к ушам лучики морщинок. Иван Петрович крякнул, и, смешливо поглядывая на внука, забасил:

– Вот, теперь жить можно… И позавтракать можно. Всё нутро согрелось, и душа оттаяла. Эдька, выкинь-ка её, проклятую, куда на двор подальше, чтобы начальство здесь тару не видело.

И протянул снова ставшей уверенной рукой бутылку. На улице было темно и холодно. Покачивающийся над входной дверью в кочегарку фонарь слабо освещал крыльцо. Звёзд на небе не было. Видно, к утру его заволокли тучи.

Эдик посмотрел тогда на бутылку. На дне её ещё болтались остатки зелья. Даже не понимая, что делает, он запрокинул бутылку и слил их себе в рот. Горечь забралась под язык и обожгла нёбо. Поллитровка полетела в соседний потравленный ночью сугроб. Холод забрался Эдику под рубаху. Он отворил шаткую дверь и юркнул в тепло кочегарки.

Дед сидел неподалёку от топки и пристально смотрел на то, как огонь с хрустом пережёвывал негодную в дело с гнилой сердцевиной древесину.

– Вот так и жизнь наша…– вздохнул он.

Эдька сел с ним рядом и, привалившись к тёплому надёжному боку, тоже стал смотреть на огонь. Скоро в школу идти. На улице повалил густой, лохматый снег, ещё больше укутывая посёлок. «Со снегом морозам всегда приходит конец…»– словно подсказало вновь вернувшееся сознание.

Но это там дома, далеко на севере, в горах же всё по иному… Куда его, лейтенанта милиции командира второго огневого взвода оперативной группы грозненского района, везут, кто эти люди в камуфляже и, что всё-таки с ним случилось? Ответа не было…

Глава 9
Уничтожение «лесных братьев»

Колонна, состоящая из нескольких бронированных автомашин, выехала ранним утром. Когда ещё местные жители и не помышляли выгонять на выпас своих чумазых в навозных катышах коровёнок.

Начальник войсковой разведки подполковник Николай повёл группу специального назначения войсковой части 3647 на уничтожение остатков бандгруппы полевого командира Ночного волка, Исы Ахъядова, уничтоженного не так давно неподалёку от аэродрома «Северный» под Грозным. Распавшаяся было, обезглавленная стараниями полковника Сергея Ивановича Павелецкого, банда собралась под крылом нового муфтия, и стали они себя величать ни как-нибудь там, а «лесными братьями».

Итак, было раннее утро, начало мая. Дождь. Дождь. Дождь. Промозгло, серо и в горах туман. Дождь начался ещё в Махачкале. Не прекращался всю дорогу до горного Буйнакска. Сначала добрались до турбазы Терменлик. На развилке двух дорог колонну остановил патруль ДПС Буйнакского РОВД.

– Кто такие, куда следуем, проездные документы?

Из головной машины выскочил офицер, подал бумаги:

– Вот, всё в порядке…

Бравые «гаишники» с автоматами наперевес склоняются над «бээркой» так, чтобы прикрыть её своими капюшонами от дождевых капель, изучают боевое распоряжение.

– Ну, что порядок?– спрашивает выскочивший и, получив ответ:

– Так точно, можете следовать…

Машет рукой остальным водителям колонны:

– Заводи моторы! Едем…

Он бежит к своему бронированному «уазику» и слышит в спину заботливое от постовых:

– Предупреждаем, что дальше можете не проехать, застрянете, дорогу совсем размыло.

В машину к Николаю подсел начальник ОВД по городу Буйнакску полковник милиции Арип Алиев. Легендарная личность. «Лесные братья», скрывающиеся в лесах Буйнакского района, внесли его в свой список и не раз совершали попытки покушения на него. Баммахан Шейхов, лидер бандподполья Буйнакского направления, объявил его своим личным врагом.

Пока ехали, Арип Алиев рассказал одну байку. Тогда он служил срочную службу в войсковой части 21 511. Было это в августе девяносто девятого года на административной границе с Чеченской Республикой под Буйнакском во время нападения больших сил чеченских боевиков.

Случай произошёл в самом начале службы. После двухмесячной подготовки он был приписан к батарее артразведки артиллерийского полка, командовал которым некто подполковник Мусиенко.

Однажды утром оперативному дежурному поступила вводная: в районе кукурузного поля замечено передвижение боевиков. Мусиенко, как всегда с утра, был в приличном подпитии. По его приказу почти весь личный состав артполка построился цепью, и во главе своего бравого командира двинулся прочесывать это самое довольно приличное по величине кукурузное поле. Кукурузные стебли достигали двух и более метров.

Вскоре на противоположном расположению полка краю поля было обнаружено скопление людей в камуфлированной форме, которые кучковались вокруг дымящей металлической трубой полевой кухни. Командир полка Мусиенко по пути куда-то потерялся. Один из офицеров взял на себя ответственность и приказал:

– Всем залечь, готовиться к бою!

Но что-то в поведении «мирных граждан» в камуфляже, подсказывало не торопиться с боевыми действиями.

Офицер решил начать переговоры, и зычно крикнул из укрытия:

– Эй, вы кто такие?

«Камуфлированные» попадали на землю и заняли оборону вокруг полевой кухни.

– Мы-то свои… А вы кто?– был ответ.

– Да и мы свои,– ответил после недолгого раздумья офицер из артразведки.– А если не секрет, какой войсковой части?

– Для всех секрет, но вам скажу, мы из войсковой части 21 511.

– И мы оттуда…

Так и разобрались без стрельбы. Побратались у полевой кухни. А подполковника Мусиенко потом ещё долго искали, прочесывая кукурузное поле, до вечера. А когда нашли, он мирно спал сном грешного праведника в неглубокой кукурузной меже.

Вслед за машиной заместителя министра внутренних дел по Республике Дагестан полковника милиции Магомеда Исмаилова колонна направилась к лесу. Ориентировочно в местность между сёлами Гергентаул и Нижнее Казанище Буйнакского района. Въехали на поляну перед лесом. Там бронированная техника – БТР, БМП и «Тигр». Из «Тигра» выбиралась навстречу полковникам врач ОМОНа МВД по Республике Дагестан капитан Светлана Воронцова. Расстроенная и бледная от усталости. Непокрытые волосы мокрые от дождя. Николай подошел, поздоровался, спросил:

– Как ты, сколько раненых, кто погиб?

Она ответила:

– Пулемётчик из нашего отряда милиции особого назначения, солдатик из внутренних войск. Не довезли. Парня в шею ранило, сделала всё, что в моих силах, но пока из леса несли – умер…

Её губы задрожали, она отвернулась и пошла к бронированной машине. Колонна с помощью запоздала. Операция завершилась этой ночью.

По оперативной информации, в районе сёл Агачкала, Нижний и Верхний Казанище и Гергентаул засветилась группа боевиков. Кто-то из местных жителей видел странных заросших людей. Они бродили в районе этих сёл.

После проверки предварительной информации туда направили личный состав ОМОН МВД по Республике Дагестан, спецназ внутренних войск, задействовали сотрудников ОВД по городу Буйнакску и Буйнакскому району. Было принято решение прочесать лес в районе села Агачкала.

Бойцы ОМОН и спецназ ВВ МВД России, растянувшись цепью и охватив, таким образом, лес с обеих сторон, пошли в глубь. Операция началась с рассветом. С утра зарядил дождь. Идти было сложно. Лес разросся на гористой местности. Мокро, неверный шаг, хруст веток мог насторожить бандитов.

В половине десятого, пройдя почти два километра, спецназ и ОМОН наткнулись на бандитов. Раздались первые выстрелы. Начался бой. В разгаре перестрелки командир отделения и старший сапёр из внутренних войск и один боец дагестанского ОМОНа получили ранения. Смертельно в шею был ранен боец разведроты внутренних войск.

Спецназовцы преследовали бандитов. Те отчаянно огрызались ответным огнём из автоматов и ручных пулемётов. Бой был в самом разгаре, когда шальная пуля, просвистев над плечом одного из омоновцев и зацепив антенну рации, сразила наповал старшину милиции Муртузали Муртузалиева.

Отступая, бандиты пытались занять удобную позицию, и двое, засев в яме, отчаянно отстреливались. Другие четверо рассеялись по лесу и пытались скрыться…

Уже к обеду активная фаза спецоперации была завершена. Все шестеро бандитов уничтожены.

Подполковник Николай вместе с руководителями спецоперации и сотрудниками дагестанской милиции, ОМОНа и войскового спецназа пошли на место, где ещё совсем недавно был бой. Там был обнаружен блиндаж, в котором отсиживались боевики.

Идти очень сложно. Постоянные обрывы дороги, скользко. Жёлто-красная листва покрыла ковром землю. Листья прилипают к мокрым берцам. Камуфляжная куртка промокла насквозь, но этого не замечаешь. Стараешься идти наравне со всеми, чтобы не отстать и не упасть.

Прошли два километра. Привал. Поначалу Николай не заметил людей, копошащихся в земле. Арип Алиев сказал:

– Смотри блиндаж.

Увидеть его было сложно. Вырыт в земле, покрыт сучьями и листьями. Внутри сотрудники милиции, достававшие оттуда вещи, стояли во весь рост. В этом периметре и отстреливались боевики. В нескольких метрах от блиндажа в яме – в грязи пулемёт, автомат, гранаты, ещё какое-то оружие.

Осматривая трупы боевиков, и припоминая ориентировки на бандитов, Николай выдвинул предположение:

– Среди убитых боевиков, по всей видимости, есть один из братьев Закарьяевых. Но кто именно? Абдулгапур или Абдулвахид?

В разговор вступил Исмаил Магамедов:

– Так, старший, Абдулгапур Закарьяев, 1963 года рождения,– является лидером уничтоженной группировки. Возможно, вот этот…

– Два года скрывался в буйнакских лесах, а может и брат его младший,– поддержал своего начальника полковник Алиев.

Среди вещей боевиков обнаружили паспорта. Там же нашли интересную бумагу. На небольшом белом листе аккуратно начерчен план городского отдела внутренних дел по городу Буйнакску. Этот вещдок поисковики отдали начальнику ОВД полковнику милиции Арипу Алиеву. Он изучил, прокомментировал:

– Это самая ценная находка для меня.

Пора было возвращаться к машинам. Пошли этой же проверенной дорогой, чтобы ненароком не нарваться на незамеченные сапёрами растяжки. Снова подъём и спуск по мокрой земле…

Почти сразу все трупы боевиков были опознаны. Это была одна из ответвлённых групп, подчиняющихся Бамматхану Шейхову и действующая на территории Буйнакского района Дагестана. Лидер группы – житель Буйнакска Абдулгапур Закарьяев. В его банду входили: младший брат Абдулвахид, Марат Абакаров, Забир Гусейнов, Гусейн Сайгидмагомедов, Тимур Мамашев и Расул Хабидов. В сфере их влияния был не только буйнакский район. Они орудовали от туннеля, ведущего в горы, до Махачкалы. Действовали в Левашинском районе и в столице республики. Единственное, они не лезли на Гимринскую территорию, то есть Унцукульский район, находящийся на другом конце туннеля.

Группа Закарьяева целый год скрывалась в лесу и будоражила район. За ней числятся теракты и покушения на жизнь сотрудников правоохранительных органов. Один из членов банды, Расул Хабидов, лично принимал участие в убийстве начальника отдела кадров РОВД по городу Буйнакску подполковника милиции Абдулмеджида Расулова. Жители близлежащих сёл боялись ходить в лес, боялись встретить «лесных братьев».

Осенью в лесу был убит лесник. Через пару недель на боевиков наткнулись ещё трое жителей одного из близлежащих сёл, отправившихся на рубку деревьев. Обыскав их, боевики обнаружили у одного из них пропуск в военную часть, дислоцирующуюся на территории района. Приговор прозвучал однозначно и сурово:

– Ах ты, предатель…

– На своих братьев ненавистным «кафирам» доносишь!

Его расстреляли на месте. Второй стал убегать. Бандиты открыли по нему огонь, ранили, но он сумел уйти от преследователей. Всю свою злость боевики выместили на третьем, зверски избив его и повесив.

Самого лидера, Абдулгапура Закарьева (позывной «Борз»), среди уничтоженных бандитов не оказалось. На месте боестолкновения были обнаружены и изъяты оружие, боеприпасы, предметы военной экипировки.

– Ничего,– сказал Николай Алиеву,– не долго осталось бегать…

– Возьмём и этого волка,– согласно кивнул головой Арип.