Текст книги "Первые шаги за гранью (СИ)"

Автор книги: Андрей Канарейкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 31 страниц)

Глава 23. Виновные.

– В каком это смысле «наказаны»? – испуганно затараторила Тэнзия.

Помощница мэра Тэнлу валялась не песке и была не в состоянии толком двигаться. В том же положении находились Колш и Эрик. Шепчущая воскресила их (по крайней мере произошедшее выглядело именно так с их точки зрения) после проигрыша на арене, но при этом сильно ограничила их возможности каким-то мощным проклятием. О побеге или сопротивлении не шло даже речи. Теперь троицу мучал вопрос «что дальше» и вкрадчивый шёпот, обещающий наказание, никого из проигравших не радовал.

Невидимая сила подняла Эрика, Колша и Тэнзию в воздух. Троица повисла над песком, перед огромной железной маской, тоже парившей в воздухе. Судя по размерам, маска была рассчитана на гиганта. У Эрика возникла мысль, что этот невидимый гигант сейчас держит их в руке перед своим лицом.

– В буквальном, – ответила шепчущая.

Голос исходил из маски и пробирал до мурашек.

– А может не надо? – Тэнзия заёрзала, безуспешно пытаясь вырваться из невидимой хватки.

Учитывая скованность тела и ограниченность движений, выглядело это так как будто у рыжей случился припадок. Колш про себя не смог не отметить, что сиськи у его помощницы в таком положении трясутся весьма и весьма завораживающе. «Ещё бы не была Тэнзия футой…» – с разочарованием подумал барон, вспоминая как впервые обломался со своей помощницей.

– Надо, – продолжила маска, – Те, кто не справился с испытаниями Шепчущего Суда получат своё наказание, после чего вернутся обратно в свою реальность. Это, конечно, если никто из вас не хочет обжаловать приговор и попытаться пройти испытания суда заново…

– И какие наказания нас ждут если мы не обжалуем приговор? – спросила Тэнзия, перестав наконец трястись к видимому разочарованию своего начальника.

– Не знаю… – ответила шепчущая, – Окончательный приговор будет вынесен только после того, как вы примите свою судьбу.

– Как можно обжаловать приговор, если мы его даже не знаем? – возмутился такой нелепости Колш.

– Без задней мысли, бери и обжалуй, – голос шепчущей, несмотря на явно саркастические нотки, вдруг стал ещё более пугающим.

– А если мы провалим вторую попытку, наказание будет строже или нет? – спросила Тэнзия.

– Конечно будет. Иначе было бы слишком легко. Мне надоела ваша болтовня. Наказание или вторая попытка… Решайте сейчас же.

– Я выбираю наказание, – сказал Колш.

– Я тоже, – немного подумав, сказала Тэнзия.

– Повторное испытание будет таким же? – спросил Эрик.

– РЕШАЙ!!! – голос маски перешёл в оглушающий рёв.

Троица попыталась закрыть уши руками. Безуспешно – магия шепчущей не давала пленникам дотянуться до собственной головы.

– Ну тогда я тоже согласен на наказание, – ответил Эрик.

– Скучно… – разочарованно сказала маска, перейдя на шёпот, – Как же скучно…

Несколько секунд тишины, и шепчущая вынесла вердикт:

– Виновны. Слишком слабые, слишком скучные, слишком трусливые и совершенно не азартные…

– Да что это за список «преступлений» такой! – возмущённо воскликнул Колш.

– Ваш приговор – пять вопросов каждому.

После этих слов из маски ударили три пурпурных молнии. Каждая пронзила тело одного из осуждённых и оставила магическую метку. От удара было не очень больно, но зато очень, очень холодно.

Стоило троице моргнуть и все они открыли глаза за праздничным столом во дворе особняка Колша… Одежда на всех была та же что и до активации карты Шепчущего Суда. Эрик поморщился – ему вдруг поплохело. Тэнзия и Колш тоже чувствовали себя нехорошо после перемещения.

Пару раз глубоко вдохнув и выдохнув, Эрик ощупал свой артефактный халат. Заглянул в интерфейс, проверяя всё ли в порядке. Система не заметила никаких отличий халата от того, что было раньше. Не нашла и никаких воздействий на организм. Что было обидно, парень не повысил ни одного навыка и способности. Даже крох опыта за убитых на арене противников не дали.

– Мы вернулись? – осторожно прошептала Тэнзия, подсознательно боясь, что всё это не взаправду.

– Вернулись, только… – Колш развёл руками.

Никого кроме них троих за столом не было. А вокруг как ни в чём не бывало продолжалась пирушка, словно полтора десятка человек включая одного из правителей республики совсем недавно не исчезли, растворившись во внезапно накрывшей особняк тьме. Карты Шепчущего Суда, как и остальных подсудимых, нигде не было видно.

– И что будем дела… – начал было Эрик, но договорить не успел.

За столом вдруг с громким хлопком материализовался Рамаск. Старик, выпучив глаза озирался по сторонам. Ещё два хлопка и появились советники герцога, с таким же шокированным видом. Затем Аэларгус. Мужчина был взъерошен и помят. Чуть поодаль возникла Кина. Споткнувшись на ровном месте, служанка с громким «ой» упала на землю – сыграли свою роль шок и слабость после возвращения в реальный мир.

Примерно с минуту все присутствовавшие тупили, глазели по сторонам, и приходили в себя – головокружение и общее недомогание испытывал каждый.

– Где остальные? – холодно спросил Маниил, – Где господин Груб?

Лысеющий полноватый брюнет немолодого возраста из свиты герцога резко переменился. В мгновение он весь стал жестче, серьёзнее, и из хитрожопого балабола-подхалима, роль которого играл большую часть времени, превратился в совершенно другого человека. Человека, вызывающего желание подчиняться…

– Мы… Я был вместе с ним! – воскликнул Аэларгус.

– И? – Маниил посмотрел на мага.

Долговязый шатен зачем-то вскочил со стула и пялясь куда-то вниз разглаживал свой пиджак.

– Господин решил остаться в… – Аэларгус замялся, не зная, как назвать то место, – В общем, решил остаться.

– Так какого хрена ты здесь, а не с ним? – Маниил с трудом удержался чтобы не оскорбить Аэларгуса на ровном месте.

– Господин приказал мне принять наказание и вернуться…

– Тогда ладно, – Маниил чуть расслабился, – Что с наказаниями? У всех эти метки?

Советник закатал рукав и показал пурпурный рунический символ на предплечье.

Все, включая подошедшую к столу Кину, показали похожие отметки, оставленные пурпурными молниями. Каждый получил наказание «вопросами», но никто толком не знал, что это должно значить. У Рамаска и Кины было по пять, как и у Эрика, Колша и Тэнзии. У Аэларгуса был всего один «вопрос», у Маниила и Тао по тринадцать. Метки у всех восьми находились на предплечьях, но на разных руках и чуть в разных местах. Пурпурные символы были идентичны, вне зависимости от того, сколько «вопросов» назвала в качестве наказания шепчущая.

– Так… – снова заговорил Маниил, – Про кого мы точно знаем, что они решили остаться?

– Девушка с красными волосами, Эльза, – сказал Аэларгус.

– Мария, брюнетка-колдунья из посланников Нэш, – сказал Рамаск, – Что насчёт моего внука? Кто-нибудь знает?

– Он остался, – сказал Маниил.

Рамаск громко выругался.

– Аэларгус, Колш, – Маниил принялся раздавать указания, – Соберите всех хоть на что-то способных магов, со всего города. Я хочу знать как можно больше об этих метках через как можно меньшее время. Тао, сходи к Нимаэле и Сарранару, объясни ситуацию и потребуй помощи. Пари с герцогом… Придумай что-нибудь, главное ничего конкретного не обещай.

Второй советник Груба кивнул, и вместе с магом и бароном направился в сторону особняка.

Глава 24. Безобидные признания, часть 2

– Ты меня убила, тупая сука!!! – орала Гогзу.

– Я тебя и второй раз убью, тупая сука!!! – вопила в ответ Тангулиэ.

Виктория тяжело вздохнула и закатила глаза.

– Отпусти нас!!! – хором заорали обе женщины, безуспешно пытаясь вырваться из объятий щупалец.

Призванные Викой тентакли выполняли роль миротворцев. Они плотно спеленали буянившую орчиху и не менее агрессивную «воспитательницу», предотвращая таким образом разборки.

– Если вы не заткнётесь, они вас ещё и замолчать заставят. А там… Ну знаете, тёплая плоть фаллической формы в нежном женском рту, всякое может произойти, – с ухмылкой сказала Виктория.

«Почему мне дали в команду дур среди которых я вынуждена быть голосом разума?» – подумала блондинка.

– Я думаю нам стоит заткнуться, – перейдя на громкий шёпот сказала Гогзу, – Я видела, что эти тентакли способны сделать с нежным женским телом…

Тангулиэ фыркнула и демонстративно отвернула голову. Орчиха говорила с такой интонацией и блеском в глазах, что её слова о возможностях тентаклей можно было воспринять лишь как очень плохо завуалированное предложение спровоцировать Викторию. Троица стояла на каменной платформе, один в один той же самой, где испытания суда начались в прошлый раз. Только сундуков было на один меньше – три, а не четыре. Отсутствовал сундук с одеждой, в нём попросту не было необходимости, ведь взятые из него Викой и Гогзу наряды так и остались на подсудимых.

– Рано или поздно тебе придётся нас отпустить… – в голосе орчихи прозвучала угроза.

– Могу это сделать прямо сейчас, – сказала Вика.

Щупальце, державшее Гогзу, рывком вынесло орчиху за пределы платформы, перевернуло головой вниз, и как следует потрясло над чёрной бездной.

– ААА! Стой! Хватит! Я буду хорошо себя вести, обещаю! – заорала фута.

Виктория повернулась к Тангулиэ, взглянула брюнетке в глаза и вопросительно подняла бровь.

– Я тоже обещаю не устраивать разборок, – сказала женщина.

– Вам же лучше если вы сказали правду, – вздохнула Вика.

Блондинка приказала щупальцам поставить обеих спутниц на пол и отпустить.

– Обелиск поимел нас всех, – сказала Вика, – Так что давайте не будем сраться друг с другом и сосредоточимся на испытании.

Гогзу и Тангулиэ несколько секунд молчали, завороженно глядя как щупальца заползают обратно в пространственные трещины и исчезают.

– Разумная идея, – кивнула Гогзу, когда тентакли и разломы окончательно пропали, – С этой сукой я могу разобраться и потом…

Тут из-за спины Виктории вылезло одно тоненькое щупальце и приветственно помахало орчихе.

– Ладно, ладно, хорошо, никаких «потом», честное слово, – Гогзу на всякий случай отступила на шаг.

Закончив пререкаться, троица вновь отправилась вперёд по каменной дорожке через тёмную пустоту. Гогзу вооружилась мечом и баклером, как и в прошлый раз. По словам орчихи «просто на всякий случай». Система всё ещё была частично заблокирована – Виктория не могла потратить очки или выбрать новые способности. Гогзу и Тангулиэ распределять было нечего, но сообщение о блокировке Системы они обе видели в своих интерфейсах. Непонятно, почему – все системные способности у них обеих работали как обычно.

Ника не отвечала. Похоже, после первой встречи с обелиском, Вике обрубили связь с симбионтом. «Или она просто уснула. Интересно, симбионт в моём теле нуждается в сне?» – подумала Виктория.

Дорога опять привела команду к островку-сфере. Та же арена, с тем же набором противников. В этот раз вниз сразу отправилась Виктория. Гогзу и Тангулиэ бросили друг на друга злобные взгляды, и разойдясь подальше друг от друга стали смотреть, как Викины щупальца c лёгкостью уничтожают противников одного за другим.

Первый бой – четырёхрукого зеленокожего бойца разрывают щупальца, прежде чем он успевает что-либо сделать.

Второй бой – тентакли утаскивают в разлом троицу яйцеголовых коротышек.

Третий бой – пара странных мохнатых гуманоидов появляется на арене окружённая десятком тентаклей. Маленького колдуна размазывает один быстрый удар. Большого же, похожего на медведя, опутывают щупальца и медленно выпивают из него жизнь.

На арену, по требованию шепчущей, спрыгивает Гогзу. Её участие в боях не требуется, и она это прекрасно знает, поэтому не вмешивается.

Четвёртый бой – зеленокожий здоровяк, призывающий зачарованное оружие, не может защититься своим щитом от одновременной атаки со всех сторон. Его тело крепко, и агония продляется – тентаклям не сразу удаётся оторвать конечности от тела.

Пятый бой – полторы дюжины синекожих коротышек не могут пробиться к Вике через стену щупалец и вскоре превращаются в корм.

Шестой бой – чёрный голем, гарпия и оборотень. Эта троица способна оказать какое-то сопротивление, на время. Сначала щупальца настигают самого медлительного – голема. Продавливают созданный им барьер, не обращая внимание на лучевые заклятья подбираются ближе, сковывают черную махину… Гарпия тем временем безуспешно пытается атаковать с воздуха – её перья не могут нанести достаточный урон кокону щупалец, защищающему Викторию и Гогзу.

Оборотень в форме волка пытается убежать – безуспешно. Щупальца заполняют всё вокруг, и волк становится их добычей. Приходит черёд гарпии. Её тоже настигают – летунья ограничена размерами арены. Будучи загнанной под самый потолок островка-сферы, она тоже становится жертвой. Остаётся лишь отчаянно брыкающийся голем. С ним, как и в прошлый раз, нужен небольшой трюк. Голем слишком прочен, чтобы просто так раздавить его или разорвать на части. А из-за того, что он является чисто магическим конструктом, высосать из него жизненную силу невозможно – её попросту нет. В ход идёт особая способность щупалец. С тихим хлопком разнонаправленно искажённое пространство перемалывает в труху голема, находящегося прямо в центре воздействия. Из-за разрушения физической оболочки слишком сильно нарушается магическая структура и создание перестаёт функционировать.

Шепчущая требует последнего участника, и на арену спускается Тангулиэ. Как и у Гогзу, её роль – просто стоять рядом с Викой, и ждать пока блондинка всё сделает.

Седьмой бой – гигантское бесформенное нечто с огромным глазом во весь корпус. Виктория закрывается коконом от взгляда огромного оранжевого глаза – он использует какую-то причудливую ментальную магию и даже несмотря на иммунитет Вике просто не хочется, чтобы это нечто на неё пялилось. Вскоре врага опутывают щупальца и принимаются выкачивать из него жизненную силу.

Восьмой бой – ещё больше яйцеголовых коротышек, на этот раз это уже не просто стая, это настоящий боевой отряд, в доспехах, с построением, с лучниками и магами сзади… Корм для щупалец, не больше. Не существует тактики против врага, который настолько превосходит всю вашу армию вместе взятую, причём абсолютно во всём.

Последний, девятый бой. Причудливый квартет: кентавр-лучник, постоянно меняющий форму и собственный состав слизень, ламия-копейщица и арахна-заклинатель. Как и в прошлый раз, этот бой занимает больше всего времени. Как и в прошлый раз, силы оказываются не равны, и до поры до времени державшаяся четвёрка монстров один за другим умирает в жуткой агонии. Дольше всего живёт слизень. Превратив всё своё тело в кислоту, он до последнего выжигает щупальца, одно за другим… Они продолжают бить и бить полужидкое создание, на первый взгляд не нанося никакого урона. Но каждое касание забирает у слизня часть жизненной силы. Существо обречено, и в конце концов умирает, растекаясь лужей, а затем растворяясь тёмным дымом.

– Испытание пройдено… – объявляет шепчущая.

Троица покинула арену и двинулась дальше. Их вновь ждало испытание обелиска…

Гогзу и Тангулиэ озвучили своё мнение друг о друге, и ни для кого не стало сюрпризом последовавшее за этим требование обелиска. «Докажите свои слова, деритесь насмерть.» Учитывая, как закончилась прошлая попытка при том, что все требования обелиска женщины выполнили, они обе категорически отказались. Гогзу ещё и обозвала обелиск «светящимся самотыком.» Такую формулировку он не оценил, как не оценил и отказ подчиняться. Тела троицы пронзили голубые лучи, и вскоре команда во второй раз оказалась перед огромной маской, воплощением шепчущей.

И снова все трое отказались признавать поражение, отправившись проходить испытания в третий раз. И снова всё закончилось тремя смертями у обелиска.

– Я не понимаю! Если мы говорим правду и слушаемся, он убивает нас, если говорим правду, но не слушаемся, убивает нас, если мы ему врём он сразу убивает нас… Как выигрывать-то, сука тупая? – Гогзу с вызовом задрала голову и покричала в тёмную бездну, видимо пытаясь привлечь внимание шепчущей.

Та не ответила.

– Возможно, стоит сдаться, – Тангулиэ бросила вопросительный взгляд на Викторию.

Ценность гостьи для Груба – единственное что заставляло эту женщину настаивать на повторном участии. Зная о том, что Виктория ради чего-то нужна господину, Тангулиэ не могла позволить себе бросить блондинку одну. Даже понимая, что Вика в её помощи совсем не нуждается…

– У меня есть идея, но скорее всего она с первого раза на сработает, – сказала Вика.

– Ну мы ведь никуда не спешим, подумаешь мучительно сдохнем ещё пару раз, тоже мне проблема, – саркастично прокомментировала это заявление орчиха.

В этот раз Виктория включила истинное зрение заранее, ещё на подходе к обелиску. Она смотрела на обелиск издалека, не входя на платформу. Девушка сама не знала, что именно пытается увидеть. Структура этого артефакта была слишком сложной, а природа чёрной бездны вокруг всё ещё ускользала от глаз блондинки. И всё же Вика пыталась разгадать эту загадку, увидеть в магической структуре обелиска решение странного испытания. Ничего не получалось… Терпя нарастающую головную боль и резь в глазах, Виктория смотрела всё пристальнее и пристальнее, пытаясь увидеть то, что ускользало от её разума при использовании истинного зрения. Пытаясь заглянуть всё глубже и глубже, увидеть и понять обнажённую ткань реальности в её первозданном виде…

Головная боль всё-таки взяла верх. Виктория переключилась на нормальное зрение и с удивлением обнаружила, что прошло всего несколько секунд. Девушке же казалось, что она смотрела на обелиск целую вечность. Интерфейс яростно мигал значком новых уведомлений на краю зрения. Вика не стала смотреть, что там – ей было слишком хреново.

«Ничего ведь и не увидела толком. Пойду сдохну, надеюсь после возрождения башка не будет так трещать…» – подумала блондинка и пошла вперёд.

Увы, возрождение Вике не помогло. Ей было всё так же плохо.

– Мне нужно посидеть, – сказала блондинка, усаживаясь посреди платформы.

– Что случилось, леди Вуднайт?

– У меня есть способность, позволяющая анализировать всё вокруг, видеть истинную природу вещей. Только от её использования башка раскалывается…

Виктория зажмурилась, даже слабый свет далёких звёзд резал глаза.

– Но ты хоть разгадала в чём там дело и как нам выиграть у обелиска? – поинтересовалась Гогзу.

– Нет…

– Охуительно полезная у тебя способность.

– Нужно больше времени… И попыток… Обелиск это очень сложная… Конструкция…

Виктория говорила отрывистыми фразами с долгими паузами. Эта манера речи очень напоминала шепчущую…

– Чё там сложного, это же большой светящийся самотык из камня! Ты бредишь!

– Она про конструкцию магической структуры говорит, идиотка, – заметила Тангулиэ.

Гогзу хохотнула и махнула рукой, чем вызвала почти физически ощутимую волну холодного презрения со стороны Тангулиэ.

Виктория минут пятнадцать просто сидела на камне с закрытыми глазами и глубоко дышала. Спутницы блондинки больше не разговаривали. Вместо этого они играли в гляделки, периодически злобно зыркая друг на друга с разных концов каменной площадки. Головная боль не ослабевала, но потихоньку Вика усваивала крупицы увиденного. Вдруг девушка кое-что поняла. Крупицы увиденного, но не познанного сложились в пазл. Виктория резко поднялась на ноги и молча пошла вперёд.

Блондинка переключилась на истинное зрение и смотрела им на всё вокруг: на чёрную бездну, на пустышки-имитации звёзд, на камень, на путь, на островок впереди… Смотрела и не прекращала, несмотря на усиливавшуюся головную боль. Вике казалось, что её мозг сейчас взорвётся. И всё же, она не сдавалась. Она не поняла и не смогла разглядеть нужные детали обелиска, но зато увидела кое-что гораздо более важное. Теперь Виктория знала, как и на что нужно смотреть. И теперь она собиралась изучить всё вокруг. Каждого монстра на арене, каждый камушек, каждую пустышку-звезду, каждое колебание воздуха от голоса шепчущей… Во всём скрыты загадки, отвечающие на нужные ходящей-за-гранью вопросы.

Глава 25. Безумие.

Виктория наконец выключает истинное зрение и в полубессознательном состоянии падает на песок. Бои… Нет, изучение окончено. Можно немножко передохнуть и идти дальше…

– …хвостая! Эй, очнись, жопохвостая! – пробивается в сознание блондинки голос Гогзу.

Обеспокоенная орчиха пытается, как умеет, привести в чувство девушку-кошку. Та, что поклялась не привязываться волнуется за ту, кого боится… Виктория знает. Виктория видит в голосе орчихи эхо её прошлого. Того, о котором «Гогзу» не рассказывала. Глаза блондинки закрыты, как обычные, так и настоящие. И всё же Виктория видит. Впервые заметив некоторые вещи, уже не можешь перестать обращать на них внимание…

– Да хватит хлестать её по щекам, это не поможет! – вопит Тангулиэ.

В голосе этой женщины тоже видно многое. Эта уже немолодая, но ещё не начавшая стареть брюнетка, как и орчиха, немало скрывает. Но в отличие от «Гогзу», Тангулиэ прячет настоящее, а не прошлое.

«Где Ренэро? Почему никто не говорит о том, куда исчез мой воспитанник? Кто такая Виктория Вуднайт и её товарищи? Что нужно господину Грубу от них? Зачем мне приказали участвовать во всём этом и почему ничего не объяснили? Где Ренэро?»

Все эти эхо, отражения мыслей, как капли дождя по брусчатке, стучат по поверхности Викиного сознания. Сами же голоса женщины и футы-орчихи слышатся странно.

Они словно приходят издалека и идут медленно и осторожно, боясь потеряться, нащупывая знакомый путь в страхе что он исчез… Как будто пересекающие пустыню караваны без компаса, под мёртвым небом, лишённым всех звёзд разом.

Голоса искажены чем-то. Они звучат неестественно, незнакомо. Слишком протяжно, слишком громко, слишком тускло. «Каждое колебание воздуха как отчаянно цепляющийся за жизнь корень в лесу сломанных деревьев…» – думает Виктория.

Блондинка чувствует себя так, как будто плывёт. Волны неведомого океана качают её рассудок, то захлёстывая его полностью, то выбрасывая на пляж островка из голосов Гогзу и Тангулиэ, где каждая песчинка – эхо какого-то события, мысли, воспоминания из жизней этих двоих.

Этот островок вскоре тонет в тёмной воде. Уровень воды повышается ежесекундно, топя Викин разум вместе с островком… Ведь где-то далеко в этом океане тает очередной айсберг из чёрного льда. Многогранная глыба, острая со всех сторон, в которой заморожена память. Память об увиденном истинным зрением. Не только здесь, не только сейчас, на шепчущем суде… Айсберги хранят в себе всё. Всё что когда-либо было увидено, услышано, поглощено телепатией, но при этом в силу разных причин не понято, не воспринято, не распознано… Но всё же увидено и запомнено.

Почти утонув, наглотавшись сладкой ядовитой воды, Виктория становится едина с океаном и всплывает на поверхность. Волна с силой выкидывает блондинку на очередной пляж, состоящий из крика орчихи:

– Да не мешай, я и не таких смертников откачивала! Ща я этой дуре как ёбну, и она сразу очнётся…

Всё это всегда было здесь, с самого начала. Этот остров, эти воды, то, что под ними, этот крик и эти айсберги. Были до того, как Виктория начала пользоваться истинным зрением, до того, как обманула себя, подумав, что начала пользоваться истинным зрением, до самой Виктории и до её души… Каким-то образом девушка знает, что затопивший целый мир океан и чёрные айсберги в нём старше самой Вселенной.

«Но ведь чтобы здесь не было противоречий время должно быть плоским кругом, а оно – ленивый рыжий кот. Тогда получается…» – Виктория не успела увидеть конец этой мысли. Океан вновь поглотил девушку, и тёмная вода закрыла обзор.

Почему все эти холодные чёрные зеркала таяли сейчас, устроив разуму блондинки небывалый водный аттракцион?

«Я увидела то, как надо видеть, куда надо смотреть. А потом посмотрела куда надо, как надо… И теперь мои глаза-солнца в небе этой кладовки разума пропускают слишком много света. Теперь здесь слишком тепло и светло. Айсберги обречены на вымирание…» – думала Виктория, погружаясь в тёмную водяную пучину.

Айсберги отвергнутой памяти, один за другим, продолжат таить. Продолжат становиться частью постоянно растущего тёмного океана, на волнах которого то тонет, то всплывает рассудок девушки…

* * *

– Мяу… Мяу!!! – издаваемые Викторией звуки перешли в шипение, когда она поняла, что её с силой дёргают за хвост.

– Прямо как настоящая кошка… – с удивлением сказала Гогзу и повернувшись к Тангулиэ победоносно добавила, – А ты говорила не сработает!

– Кому-то надо хуй откусить и тентакль в жопу засунуть, – злобно сказала Вика.

– Эй, я же из лучших побуждений… – Гогзу отошла на пару шагов назад.

Виктория сидела на песке. Перед глазами всё плыло, голова кружилась. Чёрные волны в итоге подняли рассудок девушки в небо, к глазам-солнцам. И сквозь них вытолкнули наружу, в реальность.

– Вы в порядке, леди Вуднайт?

– Нет, но так и должно быть. У моей способности видеть природу вещей есть ряд побочных эффектов.

– Маги… – хмыкнула орчиха.

Знай Вика обо всех «побочных эффектах» заранее, она скорее всего не решилась бы зайти в использовании истинного зрения так далеко.

Плохим самочувствием и бредовым сном-видением про чёрный океан дело не ограничивалось. Викторию ломало. Разум девушки функционировал странно. Перед глазами словно был плотный туман. Он был и в мыслях, он заглушал голоса Гогзу и Тангулиэ. Всё вокруг казалось незнакомым, слишком тихим, слишком тусклым, или слишком прозрачным.

Даже собственное тело виделось и ощущалось Викой как чужое. Чтобы ходить, говорить, дышать, приходилось отдавать телу команды. Сознательно планировать движение каждого мускула… Подъём на ноги, вдох, выдох, шаг, вдох, выдох. Это ощущалось как вечность. Как заплыв через зыбучие пески.

Любая мысль давалась с трудом. Мозг Виктории отказывался работать нормально, он пел, говорил странными метафорами и пытался сыграть миру фантасмагорическую мелодию своими электрическими импульсами.

Блондинка споткнулась, и по собственным ощущениям пару месяцев пялилась на приближающийся песок, пока орчиха и Тангулиэ не подхватили несчастную кошкодевку и не поставили на ноги. Зато падая у Вики было время расслабиться, всё обдумать, всё рассортировать по полочкам.

Женщины осторожно вели Викторию вперёд под руки – шепчущая пригрозила санкциями, если команда продолжит сидеть на месте – и пытались как-то привести блондинку в чувство. Увы, ни одна из них не обладала целительскими навыками. Впрочем, даже если бы обладала, это бы не помогло.

Постепенно к девушке возвращался контроль над телом, ощущение течения времени вернулось в норму, а разум перестал чувствовать себя безбилетным пассажиром на подводной лодке. Вскоре Виктория уже могла идти самостоятельно и думать более привычным образом. Более привычным, но отнюдь не тем же самом. Явь с тающими чёрными айсбергами в океане-кладовке сознания – событие, совершенно точно разделившее жизнь на «до» и «после». За месяцы несостоявшегося падения лицом в песок, новая Виктория в этом убедилась. И если старая Виктория точно не стала бы заходить так далеко с истинным зрением, знай она о последствиях, Виктория нынешняя прекрасно понимала – пережитое было лишь первым шагом. Необходимым, неизбежным и невозможным.

Системный интерфейс показывал лишь непонятные символы. «Рассинхронизация… Система не может адаптироваться к моему текущему состоянию, потому что переход был слишком резким. Не страшно. Система мне пока не нужна. Главное, что Ника в порядке. Мой маленький симбионт всё проспал и сможет относительно безболезненно адаптироваться, когда проснётся,» – подумала Виктория.

Впереди показался островок с обелиском.

«Та, Что Шепчет… Ты хотела, чтобы я всё это увидела? О да, богиня безумия таки свела меня с ума. И именно в этом заключается её обещанная помощь. Ходящая-за-Гранью не может позволить себе роскошь ходить по безопасным тропинкам здравого смысла. Только сойдя с ума можно попасть туда, куда мне нужно,» – думала Виктория.

В конце концов девушка поняла – главный побочный эффект истинного зрения заключался в том, что оно и впрямь позволяет видеть суть вещей.