Текст книги "Новатор - 2"

Автор книги: Андрей Кадник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

До последнего момента мы от скрывали как именно мы будем летать. До последнего момента даже подавляющая часть новонабранных менеджеров нашей авиакомпании думали, что у нас будет просто небольшая компания с авиапарком в 10 самолётов и большими убытками. Они даже недовольно роптали первое время не в силах понять, почему для такого небольшого, в общем-то, дела, согнали столько специалистов со всего мира. Но пока мы им исправно платили, роптали они тихо.

На первое время, чтобы не возникало лишних подозрений, мы подготовили только 25 пилотов из числа Тувалуанцев. Впрочем, подготовили это громко сказано, научить ориентироваться в нескольких кнопках можно было и обезьяну.

Во всех аэропортах для каждого самолёта было закреплено конкретное место и пилот лишь нажимал на кнопку с названием аэропорта прибытия, больше ничего делать не требовалось, самолёт сам взлетал на 15 тысяч метров и сам приземлялся на отведённое ему место.

Сверхсекретный минизаводик в Тувалу производил переоборудование самих самолётов. Чтобы секрет быстро не распространился, там работало лишь несколько человек и возможности завода были сильно ограничены. За день он мог переоснастить один, от силы два самолёта.

Поначалу мы решили, что десятка лайнеров хватит с избытком – летали они ой как быстро.

Во время первых рейсов мы собирались в холле нашего дома, чтобы посмеяться над лицами ничего не понимающих пассажиров. Купив билет, на наш рейс, они ожидали чего угодно, но только не такого.

Их всех механический голос приветствовал на борту сверхсовременного лайнера, передвигающегося с помощью двигателей пятого поколения, после чего сообщалось время в пути, которое было в несколько раз меньше обозначенного в билетах, и совершался горизонтальный отрыв от поля.

Конечно, в аэропорту Домодедово, или Гонконга нам бы такое даром не прошло и мы бы стали причиной далеко не одной катастрофы, взлетая таким непривычным для авиадиспетчеров способом, но, повторюсь, начинали мы в не самых развитых странах, для которых нормой было лишь несколько взлётов в день на один аэропорт.

Не знаю, падали ли в обморок авиадиспетчеры, но с пассажирами чего только не приключалось… слабонервные все какие-то. Хотя, наверное, срабатывал стадный инстинкт – если все сидели спокойно, то полёт проходил хорошо, а если какой-нибудь истерик начинал орать с выпученными глазами, то его крики уже подхватывал весь салон.

Не понимаю, наши самолёты летали очень плавно, ускорение и торможение компенсировалось точно так же, как и в нашем НЛО. Физически они бы даже не заметили, если бы летели вниз головой. Видимо пассажиры, в отличие от нас, просто пока не привыкли так летать.

– Надо было иллюминаторы заделать, – высказал Жора запоздалую мысль.

После пары дней полётов, мы получили уйму гневных писем от администраций аэропортов и шквал публикаций в прессе о новом способе передвижения. Письма мы выкинули в урну – формально прекратить наши полёты, да и то ненадолго, решились только два аэропорта, остальные быстро сообразили откуда и куда дует ветер.

После шумихи, поднятой в прессе, мы несколько дней понаблюдали две взаимокомпенсирующие тенденции. Часть людей, услышав из прессы КАК мы летаем, сдала билеты, другая часть, привлечённая теми же самыми публикациями, тут же их смела из авиакасс. Вторых было намного больше и на четвёртый день после начала полётов недорогие билеты были раскуплены на год вперёд.

Нас, впрочем, пока волновало другое. Рынок мгновенно отреагировал на появление никому не известной авиакомпании, перевозящей людей очень быстро и без керосина и акции всех компаний, связанных с авиастроением и перевозками начали стремительно падать.

Финансовый рынок инертен, многие инвесторы считали это всё чьей-то неудачной шуткой, так что акции падали быстро, но пока не обнулились.

Тем не менее, вскоре уже все поняли, что это всё совсем не шутки и тогда уже начался основной обвал акций. Всё-таки, глобализация не такая уж хорошая штука.

В течение недели практически все крупнейшие авиаперевозчики объявили о своём банкротстве и приостановили полёты. Но мы были ещё совсем не в состоянии подхватить упавшую авиационную отрасль.

Мир вновь окунулся в 19 век – люди вспомнили, что есть ещё и поезда и теплоходы, пока мы хаотично, затыкая течь то здесь, то там, пытались взять ситуацию под контроль. Схемы мягкого захвата отрасли, десятки раз обсуждённые и вылизанные да блеска на наших «советах директоров», рушились на глазах из-за того, что остальные авиакомпании приостановили деятельность.

Мы судорожно скупали за бесценок акции компаний, владеющих самолётами, и восстанавливали авиасообщение между городами и странами. Нет, это не было так задумано – изначально мы не планировали так сильно обрушивать рынок, покупать акции пришлось лишь тогда, когда я понял что мы единственные потенциальные покупатели во всём мире – остальные инвестировать прогорающие авиакомпании явно не собирались.

Это уже потом кто-то из экономистов объяснил мне, что все крупные авиакомпании работают за счёт кредитных линий – своих средств у них практически нет. За счёт краткосрочных кредитов оплачивается и топливо, и лизинговые платежи и даже оплата труда персонала. И как только их акции стали резко падать в цене, кредитные линии были закрыты в тот же день, что и привело к практической остановке авиаперелётов.

Только вот летали уже наши самолёты пока на керосине и нам в убыток – мы физически не успевали переоборудовать столько бортов. Этот жест доброй воли можно было, наверное, как-то использовать в нашу пользу для поднятия авторитета, но тогда думать было некогда, всем приходилось работать день и ночь.

Всё более-менее отладилось лишь через несколько недель. Удивительно, что за всё это время мы не получили ни единой ноты протеста ни от одного государства. Похоже, они все прибалдели от скоротечности транспортного коллапса ещё побольше нас.

К этому времени мы скупили все крупные авиакомпании и убрали их акции с рынка. Поиграли в открытую экономику и будет.

Именно это решение, как потом запишут в учебниках, стало началом конца глобализации экономики и привело к угасанию публичных компаний. Все государства просекли опасность, возникающую от того, что с твоими основными предприятиями – налогоплательщиками играют как с котятами и тихим сапом провели различными методами национализацию крупных компаний. Энгельс бы порадовался. А вот Доу Джонс – в гробу перевернулся. После того, как это случилось, его надуманный индекс не прожил и года – сначала он просто падал, а когда на финансовых биржах торговать стало нечем, о нём просто забыли.

Но это было после, тогда нас это не волновало. У нас-то империя, что хотим, то творим. Авиационные заводы так и остались банкротами, их акции никто так и не купил. Теперь даже ребёнок понимал, что когда вместо самолёта можно запустить в небо рейсовый автобус, эти заводы едва ли принесут прибыль.

Впрочем, мы купили один завод авиапрома, который делал внутренние салоны для самолётов. Что-то подсказывало мне, что их вскоре придётся кардинально менять. Словно подслушав мои мысли, наш главный авиатор вскоре принёс на утверждение несколько новых компоновок для самолётов – начиная от салонов бизнес-класса, в которых теперь можно было не только вытянуть ноги, но и полежать, заканчивая салоном а-ля трамвай – с пластмассовыми сидениями и поручнями для стоящих пассажиров.

Идеи я утвердил, хотя и пожурил его, что дизайнерская мысль идёт неглубоко. Всё-таки, пользуясь Жориным двигателем совсем не обязательно летать в алюминиевых гробиках. Давно пора было разработать опытный образец самолёта полностью из стекла – для панорамного обзора.

От этой идеи авиатор отмахнулся, мотивируя тем, что я и сам прекрасно знаю, как несладко им сейчас приходится. Но я не принял подобных отговорок.

– Весь мир и все деньги в твоих руках, не успеваешь сам – найми другого.

Всё же я верно подметил ещё на нашей первой встрече, что этот человек не способен делегировать полномочия. Он всё делает сам – от проставления подписей на мелких финансово-хозяйственных документах, до согласования направлений работы креативно-плановой команды, которую он всё же набрал по моему наставлению для того, чтобы эти ребята немного посмотрели в будущее компании и предугадали передряги, в которые нам ещё предстоит вляпаться.

У наших авиаторов было немало головной боли, но в целом собранная команда была хороша… на четвёрочку с плюсом. И я ограничивался лишь общими указаниями, а что касается императора Жоры, то он вообще в эти дела не вникал.

К тому времени, как мы начали летать, Жора окружил остров защитным полем. Теперь мы жили в отдельной биосфере, но в безопасности… пока в безопасности.

Жора-то, как парень самоуверенный считал безопасность практически абсолютной. По его словам, мы вообще могли отцепить от планеты всю нашу островную биосферу и прямо в ней перебраться хоть на марс… по-моему у него даже подозрительно загорелись глаза после того, как он это заявил.

Но, после того как я сходу нашел как минимум одно уязвимое место в его защите, он попритих.

– Поле вокруг острова выключится, если подлетит наше НЛО или другой гравилёт? – уточнил я.

– Конечно, зачем нам большой бабах, – пожал он плечами.

– Тогда воевать с нами проще пареной репы, – резюмировал я, – захватывай любой наш самолёт, подлетай к острову, поле свернётся и можно высаживать десант.

– Об этом я как-то не подумал, – зачесал Жора лоб.

-29.-

Покупка авиакомпаний, как бы дёшево она нам не обошлась, всё равно высосала все запасы золота и платины. Однако мыслей притащить ещё астероидов у меня не возникало – почти сразу начали поступать огромные доходы от авиаперевозок.

Ещё бы! Быстрые, безопасные, бесшумные, недорогие они привлекали к себе с каждым днём всё больше пассажиров. А учитывая, что летали гравилёты быстро, нам пока даже не требовалось расширять парк самолётов – при том же авиапарке мы могли делать в 4-5 раз большее количество рейсов.

Когда же мы установили антигравы на последние самолёты, то в строке эксплуатационные расходы у компании Тувалу-авиа осталась лишь одна строка – оплата труда персонала. Топлива нам больше не требовалось. В результате деньги текли просто рекой. Мы с одной стороны понятия не имели что с ними делать, а с другой побаивались сильно снижать цены на авиаперевозки… мы ведь всё-таки теперь монополист, надо держать марку.

Такой объём золота и платины, вываленный на рынок в течение пары месяцев не мог остаться незамеченным и цены на драгметаллы поползли вниз вслед за ценами на акции авиакомпаний. Конечно, на рынок поступил такой уж большой объём драгметаллов, но трейдеров сильно смущала страна происхождения всех этих ценностей – страна, которая за несколько недель монополизировала целую отрасль.

– Это не к добру, – решили многие инвесторы, и поспешили избавиться от своего золота и платины.

Единственное, что мы могли сделать в этой ситуации, так это с ухмылкой наблюдать, как обесцениваются долгосрочные кредиты, выданные нашим «друзьям».

Впрочем, сейчас уже мы в состав друзей могли записать почти все страны, поскольку у кого гравилёты, тот и заказывает музыку. Оставались, конечно, последние герои, пытавшиеся сражаться с нами за счёт государственной поддержки. Так, не сдавалась пока Россия, не пускавшая нас на свои внутренние рейсы, но этой баррикаде долго было не продержаться – вся зарубежная авиасвязь уже осуществлялась только нашими гравилётами. Полностью отказалась пересесть на гравилёты Франция – она вообще очень тяжело переживала этот кризис, поскольку у Французов было немало разорившихся авиапредприятий. Гордо воздев небу свои носы, Французы вообще закрыли аэропорты и пересели на наземный транспорт.

Остальные поначалу, конечно попытались ободрать нас как липку – ввести спецакцизы, задрать цену за сертификацию гравилётов, мотивируя это тем, что сертифицировать им придётся не самолёты, а совершенно новый тип транспорта. Но, когда в странах начались серьёзные волнения из-за остановки полётов, некоторые не выдержали и разрешили нам несертифицированные авиаперевозки, предупредив граждан, что летают они на свой страх и риск. За ними разрешили полёты и все остальные крупные страны. С небольшими государствами вообще проблем не было. Размер стандартной взятки за работу авиакомпании на рынке стран, не вошедших в наш кредитный пул, составлял 50-100 тысяч евро.

Подозрительно быстро сдалась США – насколько я понял, они даже стали уговаривать население по федеральным каналам, что гравилёты это очень экологично и здорово. США была одной из первых стран, в которой мы захватили весь рынок авиаперелётов – и внутренний и внешний. Тогда я совершенно не мог понять, почему они так беспечны – неужели не видят для себя стратегической опасности?

Хотя… вспоминая, как они совершенно по-глупому отдали свой автопром японцам, это действительно могла быть всего лишь тупая государственная неповоротливость.

Для дальнейшего развития бизнеса нам нужна была какая-то достаточно твёрдая мировая валюта, а вот с этим были теперь проблемы. Любые деньги – доллары, евро, йены настолько стремительно обесценивались, как будто уже шла глобальная война. Полагаться на драгметаллы, стремительно теряющие свой вес, мы тоже не могли. В сложившейся ситуации единственным выходом виделось создание своей, твёрдой и конвертируемой валюты.

Впрочем, как оказалось, Олег уже об этом позаботился… правда узнали мы об этом случайно – когда один из Тувалуанцев достал из кармана бумажку и стал что-то активно говорить своему собеседнику, тыкая то в бумажку, то в Жору.

Император нахмурился, подошел и забрал бумажку.

От увиденного, я прыснул со смеху и полчаса не мог остановиться. На деньгах кроме стандартных надписей типа банк Тувалу и номинала, красовался гордый Жорин профиль, увенчанный лавровым венком.

Жора тот просто опешил, а Олег обиделся, увидев такую мою реакцию на свое новшество.

– Как валюта-то называется? – немного успокоившись спросил я.

– Тувальский рубль, – повёл плечом Олег, – больше на ум ничего не приходило.

– Ну, хоть не песо, – хихикнул я.

Деньги менять уже не стали, оставили с ликом императора, тем более, что напечатал их Олег уже очень даже немало.

Ещё более я удивился, когда узнал, что Тувальские рубли уже охотно принимают не только в нашей империи, но и во всех ближайших странах. Неявные и невидные нам экономические законы работали, а Азия и Океания, похоже, гораздо раньше Америки и Европы поняла какая валюта сейчас предпочтительна, тем более что наша валюта сейчас единственная в мире не падала в цене.

-30.-

Но долго такое, конечно, продолжаться не должно.

В одно прекрасное утро мне позвонил израильтянин, бывший моссадовец, отвечающий у нас за внешнюю разведку, и напросился на встречу.

– Против нас зреет коалиция, – начал он с плохих новостей, – мир опомнился и пытается объединиться, чтобы защититься.

– Кто в неё входит? – поинтересовался я.

– Переговоры о противодействии идут на уровне НАТО и они довольно секретны. Нам пока неизвестно до чего договорились потенциальные государства – участники этой коалиции, но мы знаем, что в её создании участвуют как минимум США и Франция.

– Старые друзья, – хмыкнул я, – и каковы у них шансы?

– Сложно сказать, – замялся шеф разведки, – если им удастся договориться, то честно говоря, сломить нас будет несложно. Наша надежда кроется в том, что среди членов НАТО пока нет согласия по вопросу нужно ли нас подминать под себя – для многих, очень многих людей мы представляем собой инновационное быстроразвивающееся государство, с которого нужно брать пример, а уж никак не воевать с ним.

– Вы так говорите, как будто сами так не считаете, – фыркнул я.

– Я привык трезво смотреть на вещи и реально оценивать процессы, – поклонился разведчик.

– И что же вы там себе навыдумывали? – поинтересовался я.

Израильтянин скривился, ему явно не хотелось говорить на эту тему, но поняв что отвертеться не получится, он сказал:

– Мне сложно судить о ваших планах, Дмитрий, но как военный эксперт я могу понять своих коллег в большинстве стран. Вся стратегическая военная авиация вдруг стала не больше, чем игрушкой. Проекты, на которые направлялось до 80% военного бюджета стран на протяжении многих лет, вдруг оказались пустышкой. Сегодня один переоборудованный гражданский самолёт стоит всей остальной военной авиации и не понимать этого нельзя.

– Подождите, – сказал я, – у нас ведь чисто гражданские гравилёты, на них вообще нет никакого вооружения.

– Гравилёт, который не может сбить ни один военный самолёт гражданским считаться не может, – ухмыльнулся разведчик, – а установить на него любое вооружение – раз плюнуть. Да даже без оружия – маленькая корректировка в программе защитного поля и гравилёты смогут просто сминать в воздухе любую военную авиацию.

Я недовольно скривился – мне не нравилось, когда меня, пусть даже непреднамеренно обвиняли в милитаризме.

– Что вы предлагаете? – перевёл я разговор в конструктивное русло.

– Вы как-то говорили, – замялся разведчик, – что планируете создать собственный альянс. Так вот, по-моему для этого сейчас самое время.

Я действительно в последнее время настолько замотался, что и забыл о своих планах по созданию коалиции с русскими, но теперь решил, что и действительно пора переходить к активной фазе на этом направлении.

Хотя я и просил Дедющенко, чтобы Россия выступила инициатором подобного альянса, я не верил в то, что он сможет этого добиться, хотя я и надеялся, что ему удастся заронить зерно сомнения в самоуверенность российского президента. Что ж, проверим.

– Хорошо, организуйте официальную, но секретную встречу с президентом России, – вздохнул я, – встречаться буду я и Жора.

-31.-

Встреча не заставила себя долго ждать. Почти сразу наша разведка дала мне знать, что президент Пудведев согласен встретиться со мной буквально через несколько дней. Пусть это было и не так быстро, как мне хотелось, но и не столь долго, на что мог рассчитывать руководитель государства с населением в десять тысяч человек.

Про нас там определённо знали и нашим государством интересовались.

– Вот только какого рода этот интерес, – с опасением думал я. Как показывал исторический опыт, от нашей родины можно ждать всего чего угодно.

Когда я рассказал Жоре, что мы едем в гости к Пудведеву, он был шокирован и чуть не набросился на меня с кулаками.

– Я не полезу туда, – нахохлился он, исчерпав запас ругательных слов, которых он знал не так уж и много, – нас там возьмут тёпленькими! Мы даже не представляем уровень развития их спецсредств!

– Подожди, не кипятись, – попытался я успокоить его, – мы поедем в твоих супер-пупер полях, и не будем снимать их даже в туалете.

– Поля не панацея, – вздохнул Жора.

– Вот как? – удивился я, – ещё совсем недавно ты уверял меня в обратном.

– Что ж, ты в двух словах доказал, что я излишне самоуверен, – голосом, полным раскаяния заявил он, – после того нашего разговора я сел искать способы, как можно обойти мою защиту и мне не составило труда найти ещё несколько.

– Например? – удивился я.

– Ну, например, поле не так уж хорошо фильтрует поступающий воздух. В полёте это совершенно не имеет значения, а вот если нас закрыть в помещении и пустить газ, то через несколько часов мы задохнёмся.

– Делааа, – протянул я, – да что же они изверги такое с нами делать?

– Нет, ну газ совсем необязательно должен быть смертельным. Они могут пустить такой, который развяжет нам язык, сломит волю, усыпит, да всё что угодно…

– Ну, хорошо, будем настаивать на встрече на открытом воздухе, тогда поедешь?

Жора скривился:

– Понимаешь, существует ряд способов захватить нас и на открытом воздухе.

– Подожди, что за истерия и вселенская фобия, – раздражился я, – что-то раньше я за тобой такого не замечал. Они же не знают принципов, на которых работает защитное поле, соответственно не должны знать и способов борьбы с ним.

– Не должны, – вздохнул Жора, – но они могут попробовать.

– Ладно, – решил я, – подстрахуемся тремя способами. Во-первых, встречаемся на открытом воздухе, во-вторых записываем всю встречу и транслируем на остров, в третьих я положу себе в карман кино, отснятое про Пудведева и если нас захватят, то покажу ему и пригрожу, что если мы не вернёмся в течение суток, то кино будет крутиться по всему миру. Да и вообще, пойми, они скорее всего не меньше нашего боятся, что мы похитим президента или ещё какую бяку придумаем – у них-то полей нет защитных.

– Слушай, – обрадовался Жора, – а почему бы не показать ему кино перед встречей? Тогда он будет посговорчивее.

– С ума сошел? – поразился я, – мы едем на переговоры о дружбе, партнёрстве и взаимодействии, а ты хочешь начать эти переговоры с таких отвратительных угроз. Одно дело, когда мы пиндосам кино крутили – они не оставили нам выбора, а совсем другое открывать козыри просто так, для профилактики.

– А зачем нам вообще этот альянс? – попробовал зайти Жора с другого конца, – мы без него неплохо жили и дальше проживём.

– Не проживём, – отрезал я, – разведчики говорят, что против нас зреет заговор крупных государств – членов НАТО.

– Да что они могут нам сделать? – отмахнулся Жора.

– Ну хотя бы просто отобрать все наши самолёты, – хмыкнул я.

– Но они не смогут добраться до технологичных решений, – продолжал настаивать Жора, – ты же видел, генераторы полей запрятаны в оболочку, вырабатывающую энергию. Даже я не смогу разобрать её так, чтобы она не взорвалась.

– А они и не будут её разбирать, они просто станут сами летать на наших самолётах. Им даже ремонтировать ничего не придётся, ты сам говорил, что они вечные.

Жора сник – об этом он явно не задумывался.

– А почему они тогда до сих пор их не отобрали? – поинтересовался он.

– Тут работает несколько факторов, – объяснил я, – первый – они не могут так просто наплевать на законы. Транснациональные компании правят миром и это пока нам на руку. Второе, и, наверное самое главное, – нас боятся, поскольку не знают что ещё от нас можно ожидать.

Я, конечно, понимал, что Россия не самый удачный партнёр для создания альянса. Сейчас это довольно слабая страна, находящаяся в сильной изоляции, если уж говорить откровенно. У неё много тайных и явных врагов, которые её не любят, боятся и сделают всё возможное, чтобы наше сотрудничество провалилось. Кроме того, мы лишаемся очень многих потенциальных партнёров, которые не пойдут на контакт, если во главе альянса станет Россия.

Короче, за экономическую обоснованность такого решения я смело бы поставил себе двойку с минусом. Но существовала и другая сторона медали – было очень похоже, что начнётся война. Возможно война экономическая, а возможно, что и вполне реальная – с пусками ракет, разрывами снарядов, перестрелками, диверсионными операциями и прочими прелестями. И если война начнётся, то последнее чего я хотел, так это воевать под неродным мне, Тувальским флагом. Наверное решение о создании альянса с Россией было на 90% продиктовано сердцем а не умом.

Но Жоре я свои опасения пока не раскрывал. Для него доводы возымели действие, и через несколько дней Жора вместе со мной засобирался на аудиенцию. Впрочем, засобирался это громко сказано – он просто натянул свой пиджак и галстук. А вот мне так легко отделаться не удалось. Прослышав, что мы едем к Пудведеву, Татьяна просто как с цепи сорвалась – она заставила перемерить меня весь мой гардероб, насчитывающий её стараниями огромное количество рубашек и костюмов. То, что я их почти никогда не одевал, её не останавливало.

При этом когда под её критическим надзором я мученически это всё перемерил, она ещё и осталась недовольна результатами и сообщила, что нужно срочно лететь и покупать костюм, подходящий для подобной аудиенции. Этого я уже вытерпеть не мог и наотрез отказался, после чего Татьяна с видом оскорблённой невинности, всё же выбрала мне один из ранее приобретённых.

Женя тоже довольно критически относилась к одежде своего мужа (я так подозреваю, что это Танюшина школа), но в последнее время, после того, как ей привезли всё оборудование, которое она просила для биологических опытов, она практически исчезла с наших глаз и оторвать от выращивания очередного микроорганизма её могла разве что начавшаяся война.

Татьяна поначалу чувствовала себя неприкаянной, потеряв таким образом подругу, но потом скука взяла верх и она тоже стала ей в чём-то помогать и, неслабо этим увлеклась судя по блестящим глазам, с которыми она рассказывала об очередной вакцине, которой они привили кроликов.

-32.-

Посадив НЛО прямо перед резиденцией в Ново-Огарёве, я сознательно не последовал предостережениям протокольной службы российского президента, которая рекомендовала приземлиться во Внуково и там, мол они нас встретят и отвезут со всеми почестями.

НЛО мигом окружил взвод десантников, взявших калаши наизготовку.

– Вот они удивятся, если начнут в нас стрелять, – хихикнул Жора.

По его словам, он свёл к минимуму опасность захвата корабля, комбинируя поля. Так, при посадке, как только выключалась гравиустановка, аппарат автоматически накрывал себя небольшим полем, которое буквально на метр-полтора превышало диаметр самого аппарата. При старте, оно отключалось буквально за доли секунды до того, как НЛО срывался в небо, и там уже действовала наша старая защита, которая не позволяла приближаться аппарату ни к одному из предметов – будь то дерево, самолёт или выпущенная в нас ракета.

После того, как прототип слетал в космос с включенным на земле большим полем, Жора установил на наш аппарат аналогичное, но пока избегал включать его. По его словам, при перемещении такого огромного объекта (вместе с полем корабль был не меньше километра в диаметре) вызывает слишком сильные атмосферные флуктуации, и мы такими полётами можем существенно нарушить экологический баланс.

Когда мы вышли из НЛО, в дверях резиденции появился человек, который направился к нам быстрыми шагами.

– Добрый день, я начальник протокольной службы, – представился он, – почему вы пренебрегли моей просьбой?

– Что-то слабенький здесь протокол, император, – обратился я к Жоре, – при вашем дворе чиновник никогда бы не посмел отчитывать монарха за то, что его гравилёт сел, видите ли, не туда. У вас бы хлеб-соль вынесли бы, дорожку расстелили.

– Поверьте, во Внуково вас ждал и хлеб-соль и дорожка, – обиделся протокольщик, хотя и не показал этого своим видом. Лицо его оставалось непроницаемым.

– Ничего, – вздохнул я, – мы не в обиде. Передайте пожалуйста президенту Пудведеву, что император Тувалу желает провести встречу на открытом воздухе, ибо погода благоволит этому.

Погода, честно говоря, не сильно-то и благоволила, небо затягивало тучами.

Протокольщик замялся:

– Понимаете, мы хотели везти сюда президента параллельно вашей доставке из аэропорта. Но вы прибыли сюда напрямую, поэтому президент не успел. Прошу немного подождать, пока я распоряжусь.

– И уж ваша протокольная служба, конечно всегда знает где находится император, – снова повернулся я к Жоре.

Тот важно покачал головой, подыгрывая мне, а протокольщик вопросительно посмотрел на меня. Причём сквозь него непроницаемость промелькнуло удивление… впрочем, может мне показалось.

– Президент Пудведев, – обратился я к нему, – находится в третьей комнате справа по коридору, сидит там и наблюдает нашу беседу на экране… странно, что вы не в курсе, должно быть вы не заметили как он приехал, – подколол я его.

Теперь-то я не мог ошибиться – на лице протокольщика точно промелькнуло изумление.

Я, конечно, немного рисковал и переигрывал. Президент действительно находился в той комнате, когда мы сели – я наскоро проверил это визором, но за несколько минут нашей болтовни он вполне мог уйти в другое место. Впрочем, рассчитывал я, наверняка ему будет интересно и едва ли он отойдёт от экрана наблюдения.

– Извините, я должен отойти на минуту и посоветоваться с президентом, – проговорил протокольщик.

Но этого не потребовалось – видимо в наушнике раздались какие-то команды, так как он кивнул, сказал «хорошо» и сделал жест, который автоматчики восприняли, как команду «убежать и спрятаться».

– Пожалуйста, пройдёмте под навес, переговоры состоятся там, – кивнул он по направлению к белой мраморной беседке.

Там, на удивление уже всё было накрыто. Видимо рассматривался и такой вариант, что мы или Пудведев захотим посидеть на воздухе.

Президент подошел к нам сам, без охраны, быстрым шагом и первым подал свою руку для пожатия.

– Ну и кто из вас император? – поинтересовался он с едва заметной иронией.

Я кивнул на Жору, немного отдав его на растерзание. Мне что-то не приходило в голову как начать разговор.

– Я рад приветствовать вас в России, – продолжил Пудведев, – ничего, что я без переводчика? Знаете, мы всю Россию обыскали и ни одного русско-тувалуанского переводчика не нашли.

– Плохо искали, – хмыкнул я, – у нас работает два переводчика и мы их нашли без особых проблем.

Президент насупился и сделал пометку в блокноте, лежащим на столе перед ним. Я понял, что только что сделал бяку кому-то из окружения президента, отвечающему за перевод.

– Владимир Анатольевич, – обратился я к президенту.

– Я вижу, что вы слишком иронично настроены для серьёзных переговоров, – перешел я в наступление, – не знаю, что вас забавляет, возможно наш невеликий возраст, возможно дикость идеи антигравитации, возможно то, что мелкая страна объявила себя империей. Одно знаю точно, если переговоры продолжаться в тоне взаимных подколок, конструктива не получится.

Пудведев помялся, задумался, а потом махнул рукой.

– Чёрт с вами, первый раунд вы взяли. Я действительно выбрал неверный тон, но поймите и меня, вы творите чёрт знает что по всему миру, разоряете транспортную отрасль, калечите сотрудников наших спецслужб, выходите на меня через пешку – полковника, предлагаете России чуть ли не на коленях к вам ползти, что же ещё я должен о вас думать?

– Не горячитесь, мы не предлагали, чтобы Россия ползла к нам на коленях и вообще не желаем делать чего-либо такого, что унизило бы нашу родину. Суть предложения наоборот состояла в том, чтобы Россия была инициатором интеграционного процесса. Но если вам в какой-то мере это претит, Тувалу готова сама выступить в данном качестве.

– А почему молчит император? – внезапно сменил тему Пудведев.

– Я больше по технической части, – застеснялся вдруг Жора, – переговоры у нас обычно Дима ведёт.

– Обычно, – хмыкнул президент, – и много вы их ОБЫЧНО проводите?

– Я думаю, что ваши спецслужбы информировали вас, что мы состоим на сегодняшний момент в финансовом партнёрстве с 35-ю странами. Это сотрудничество не обременено никакими взаимными обязательствами, но всё же я в определённой мере рассчитываю на поддержку этих стран в ООН, если вдруг наше государство попытаются изолировать. Сегодня, как видите, мы впервые приехали на переговоры о партнёрстве в прямом смысле слова. Партнёрстве, в котором будут и взаимная выгода и взаимные обязательства.