Текст книги "Новатор - 2"

Автор книги: Андрей Кадник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Причём более всего меня поразили наши, православные священники, которые не удовлетворились нашим траншем на нужды церкви, а ещё и установили таксу для прихожан на 'освящение' наших розеток.

– Адовой энергии в розетках нет, – поясняли они прихожанам, – СЕЙЧАС нет, а обряд сделает так, что она и не сможет в них возникнуть.

Юридически мы на бизнесменов от церкви воздействовать не могли – всё-таки они выполнили свою часть обещания, но просто выполнили её по своему, максимизировав свою собственную выгоду.

Кроме разъяснительных акций, мы провели ещё и серию так называемых 'концертов в облаках'. Над десятью столицами мира прямо в небе мы создали огромные концертные площадки из силовых полей.

Представление начиналось в лучах заходящего солнца и когда то скрывалось окончательно, людям казалось, что они сидят прямо в воздухе и под ними проплывают подсвеченные прожекторами разноцветные облака. Концерт был поистине незабываем – на прекрасную картинку у всех наложилось фантастическое впечатление от проникающей во всё тело музыки и народ чуть ли не бился в экстазе.

Женя хотела во время концерта опробовать одну из разработок своего института – они выяснили, что звуковые колебания определённой частоты способны вызвать у человека состояние эйфории, но я не разрешил, потому что боялся, что найдутся люди, на которых эти колебания действуют по-другому и все концерты пойдут насмарку.

Хотя выступление лучших групп мира обошлось нам недёшево, все концерты были благотворительными. Над Москвой кроме попсы по паре своих любимых песен спели и мы с Танюхой. Честно говоря, по-моему нас встречали даже лучше, чем всю остальную попсятину.

Вся эта затея была для того, чтобы продемонстрировать всему мировому сообществу насколько быстро и качественно наши технологии меняют окружающий нас мир.

-57.-

Священники, конечно, были далеко не главной нашей проблемой. Несмотря на то, что мы продавали розетки пока в небольших количествах, все люди сразу поняли чем это грозит в ближайшем будущем и начался глобальный шум.

России сразу припомнили её недавнюю заморозку энергетических объектов и российский союз обвинили в создании заговора против остального цивилизованного мира. Примечательно, что обвиняли в этом даже не Жору, как главу союза, а Пудведева, хотя тот вообще не имел к этому особого отношения.

В мире до сих пор никто не верил, что это не Россия изобрела антиграв – все люди, подогретые американской прессой, считали, что всё это такой изощрённый российский план, выработанный в недрах ГРУ и ФСБ, призванный содействовать тому, чтобы Россия подмяла под себя весь мир.

Нам-то подобное общественное мнение было на руку, и мы даже не пытались перевести огонь на себя – стояли в сторонке и посмеивались. Пусть мировая общественность разбирается с Пудведевым, а мы пока запустим и наладим производство.

Нам было только на руку, что заподозрив Пудведева в подобных политических махинациях, многие государства ввели запрет на продажу наших источников энергии. На первое время нам бы вообще хватило бы одной России в качестве покупателя.

К счастью, Россия, похоже, смирилась с тем, что её энергетика разваливается ускоренными темпами и её госдеятели не мешали нам работать. К концу первого месяца нашими розетками были обеспечены почти треть квартир по всей стране. Все потребители довольно быстро сообразили, что заплатив за розетку цену, равную их месячному потреблению, они получают целый год электричества. Наиболее экономные люди набирали этих розеток впрок, справедливо полагая, что впоследствии цены могут повыситься. В конце концов, с понятием демпинг за последние годы познакомились уже почти все россияне и никакие уговоры о том, что у нас с Россией договор о том, что мы не можем повышать цену на электричество, не помогали.

Мы пока не планировали продавать энергию промышленным потребителям, но те из них, кто умел считать деньги, довольно быстро сообразили сколько они могут сэкономить на том, что запитают своё производство нашим электричеством. В результате, по всей России довольно быстро появилась сеть полулегальных мастерских, которые соединяли несколько наших розеток вместе и подключали к ним огромные трансформаторы, от которых можно уже было запитать любую промышленность, вплоть до сталелитейной.

Конечно, для серьёзного завода сотни наших розеток хватало лишь на день работы, но многие шли на это, так как даже такая дурная система подключения давала экономию в десятки раз по сравнению с традиционной.

Перед зимой возникла ещё одна проблема – многие люди и предприятия с целью экономии стали экстренно переводиться с традиционного на электрическое отопление и мы начали беспокоиться – на выпуск такого количества розеток наше предприятие не было рассчитано. Пришлось срочно ставить ещё два завода, которые производили более мощные розетки с ёмкостью, рассчитанной на 50 лет/кв.

У нас сам собой ввелась этакая новая энергетическая единица – год/кв, то есть среднее потребление электричества в год одной квартирой.

-58.-

Тем временем, институт космоса объявил о том, что начинает набор поселенцев, летящих в созвездие Альфа Центавра.

Старые учёные разлетелись по планетам Солнечной системы, и теперь институт возглавил недавний студент Марко Варфони, который, несмотря на свой молодой возраст уже был номинирован на несколько престижных премий в области космологии. В нём удивительно совмещались два человека – хороший учёный и огромный авантюрист. У меня были сомнения насчёт того, утверждать ли его кандидатуру в качестве директора и я склонялся, чтобы выбрать кого-то поспокойнее, но меня переубедил Олег, сказав, что институт сейчас должен развиваться динамично, а без авантюризма этого не достичь.

Теперь же, даже не дождавшись окончания эксперимента по созданию первого лунного поселения, Марко объявил о совсем уж авантюрном проекте – созданию поселения на одной из планет системы Альфа Центавра.

Для этого он взял два десятка наших самых больших космических кораблей, переделанных из бывших нефтяных танкеров и сухогрузов, и собирался под завязку напичкать их всем, что могло понадобиться колонии на первое время. Пять кораблей везли бы землю, два корабля воду, остальные – людей и так, по мелочи.

На планете мигом нашлись десятки тысяч добровольцев, пожелавших провести свыше пяти лет в полёте с неизвестным конечным результатом.

Так много людей было конечно не нужно и институт проводил довольно жесткий отбор. В конце концов, они отобрали тысячу поселенцев – в основном молодых супружеских пар с нужными специальностями и объявили о том, что уже через полгода всё будет готово к отправке.

Честно говоря, поначалу я хотел остановить этот авантюрный проект. Шансы выжить под стерильным куполом у этой тысячи людей были довольно минимальны. Хотя Марко и говорил, что он предусмотрел всё, начиная от насекомых для опыления и вплоть до возможности возвращения людей на Землю, если у них не получится основать колонию, я этому не верил. Всегда найдётся какая-нибудь досадная мелочь, которая может всё испортить.

Впрочем, в пользу идеи Марко говорило то, что лунная колония развивалась уже несколько месяцев и пока довольно успешно. Растения, посаженные в грунт под энергетическим куполом, уже взошли и росли, что называется, не по дням, а по часам – сказывалась низкая гравитация.

Насекомые и птицы в первые несколько дней потеряли ориентировку в пространстве, но потом приспособились к новым условиям и стали летать ещё быстрее, чем летали на Земле. Поначалу проблемой было то, что птицы врезались с разгону в защитное поле, портили себе крылья, сворачивали клювы и калечились. Поле было упругим, не давая им разбиваться насмерть, но пичугам от этого было ненамного приятнее. В конце концов, пришлось нижнюю часть поля сделать непрозрачной, после чего подобные инциденты прекратились.

В остальном, всё вроде шло по плану – биосфера представляла собой полностью замкнутую небольшую экосистему, в которой было досконально рассчитано количество нужных особей того или иного вида, чтобы поддерживать её в равновесном состоянии. Безопасный диапазон количества особей был довольно узок – это, конечно была не планета Земля, на которой, например, без существенного ущерба равновесию экосистемы может жить десять человек, а может и миллиард.

На Центавре же, Марко хотел установить биосферу в сотню раз превышающую лунную. Где-то размером с треть Москвы. По его словам именно столько нужно было почвы, чтобы без проблем прокормить 3-4 тысячи человек.

На моё замечание о том, что уже через лет 20 из тысячи поселенцев получится как минимум десяток тысяч человек при благоприятном развитии событий, Марко лишь отмахивался: 'что-нибудь придумают на месте… повоюют, в конце концов'. Я довольно скептически относился к возможности междусобойчиков на территории в несколько тысяч квадратных километров, но спорить с Марко не стал.

Вместо этого, я вызвал Олега, чтобы посовещаться с ним разрешать экспедицию или нет. С Жорой разговаривать на эту тему было бессмысленно, я и там мог сказать, что он лишь пожмёт плечами и скажет что ему всё это глубоко безразлично.

– А чего тут думать, – сказал Олег, после того, как выслушал мои сомнения, – Марко он хоть и авантюрист, но возможные проблемы и осложнения он понимает не хуже нас с тобой, а скорее даже лучше. Его тоже можно понять, лунный полигон не даёт возможности полностью отработать процесс переселения людей на другие планеты, тут действительно нужно сделать попытку полной изоляции. Чтобы поселенцы рассчитывали только на свои силы и не надеялись, что любой их запрос будет тут же исполнен с Земли и не думали, что они в любой момент могут собрать манатки и улететь назад.

– Может ты и прав, – вздохнул я, – но ты представляешь, какой удар по нашей репутации нанесёт провал проекта?

Олег посмотрел на меня с усмешкой.

– Ты хочешь сказать, что не знаешь методов подстраховки? Самый простой – сразу снять с себя всю ответственность за эту миссию, возложив её на стороннюю компанию, зарегистрированную в оффшоре, или же просто заранее объявить прессе, что мы тут не причём. А если дело и сорвётся, то кто об этом первый узнает? Наверное ты. Так кто тебе помешает во всём обвинить злобных инопланетян?

Хоть совесть и мучила меня, я не мог не признать правоту Олега. На следующий день я дал прессе интервью о том, что заявленный институтом проект по переселению людей на другие планеты чрезвычайно рискованный и правительство российского союза не несёт никакой ответственности за его успешность. Я детально и досконально описал все проблемы, которые могут возникнуть у поселенцев. Только после этого я созвонился с Марко и Олегом и дал добро на финансирование проекта.

Честно говоря, почти никого из потенциальных переселенцев моё выступление не напугало. Из набранной тысячи человек лишь несколько десятков отказались от полёта. Вместо них тут же нашлась уйма новых добровольцев – всё-таки жив в землянах дух авантюризма.

Ускоренному развитию событий и идей по переселению способствовало ещё и то, что все необходимые расчёты, как оказалось были сделаны ещё в советское время. Нашим учёным вообще не пришлось заново рассчитывать что нужно для полёта и бесперебойной работы подобной замкнутой биосферы – они просто взяли старые русские и американские разработки и выбрали те, которые им показались более адекватными.

Как оказалось, довольно обширные опыты создания замкнутых биосфер начали проводиться ещё в нацистской Германии. После второй мировой дело не умерло, его подхватили другие страны и на сегодняшний день мы имели как минимум десяток методик для расчёта необходимого количества микроорганизмов, растений и всего того, что нужно для их сосуществования.

Основной проблемой было скорее то, что мы не знали на какой именно планете окажутся поселенцы – жарко ли там будет, или наоборот холодно, какова длина суток, гравитация, солнечная радиация и многие другие факторы, которые могли помешать нормальному развитию земных организмов.

Пока мы склонялись к тому, что поселенцы смогут нивелировать негативные факторы с помощью неограниченного запаса энергии, имеющегося у них.

Конечно, будь у Жоры готов анонсированный им преобразователь материи, всё было бы проще – бери любую планету и превращай её в то, что тебе хочется, но Жорины опыты пока зашли в тупик, а у Марко зудело в промежности – он хотел отправить межзвёздную экспедицию как можно скорее.

Наверное я, всё же немного завидовал тем, кто отправляется к далёкой и одновременно самой близкой к нам звезде. Они уже через каких-то пять лет узнают есть ли там хоть какая-то жизнь, а мы будем ещё четыре с половиной года ждать, пока получим от них первое сообщение.

В такие моменты я начинал понимать сказанные Жорой слова о том, что его открытия по большому счёту это такая мелочь, которая даже не стоит упоминания во вселенском масштабе.

Да, мы действительно внедрили антигравитационный двигатель. Да, теперь можно с огромной скоростью носиться по нашей планете и даже по нашей солнечной системе, но остальные звёзды оставались для нас всё так же далеки и недоступны.

-59.-

Как-то Жора в очередной раз заговорил со мной на тему мировой безопасности. Он довольно часто её поднимал, помнится он даже как-то заявил, что взялся за изобретательство надеясь сделать такое устройство, чтобы бомбы не могли взрываться и войны во всём мире прекратились бы сами собой. Сейчас он и сам прекрасно понимал наивность тех своих детских надежд, но идеи своей не оставлял и то и дело возвращался к ней в наших разговорах.

Обычно я пропускал мимо ушей подобные его пацифистские трынделки, но на этот раз я завёлся:

– Слушай, да мы с тобой вдвоём такая сила, которая может любую армию разгромить в два счёта. Ничего больше даже не нужно изобретать. Если где начнётся конфликт, мы прилетим на нашей тарелке, сядем перед командирским танком и всё, войне конец.

– Командирский танк это что-то новое в военном деле, – усмехнулся Жора.

– Да ладно, – хмыкнул я, – типа ты много в этом деле соображаешь.

– Ну я-то книжки не только про физику читал, – усмехнулся он.

Я тут же забыл об этом разговоре и вспомнил о нём лишь через несколько дней, глядя вечером по телику новости. В Чечне было опять неспокойно. Вроде и не война, но что не день объявляли то о захватах бандгрупп, то про обстрел милиционеров. Короче, полный каунтер-страйк. Хуже всего было то, что очаг разрастался, это было отчётливо видно на карте. Теперь Карачаево-Черкесия и Дагестан упоминались в сводках даже чаще, чем Чечня, к нестабильности в которой все уже давно привыкли.

– Вон, слышишь, – кивнул Жора на телевизор подзадоривая меня, – слабо войну остановить, если мы по твоим словам такие крутые.

– Какую ещё войну, – тут же насторожилась моя мама, – вы что это там удумали?

– Да не переживай, – отмахнулся я, – просто хотим попробовать себя в качестве миротворцев.

– Это понимать, как твоё согласие? – усмехнулся Жора, – может тогда сразу и поспорим, что у тебя ничего не выйдет.

– Не выйдет, – подтвердил Жорин отец, присушивавшийся к нашему разговору, – ни у кого не вышло и у вас не выйдет, так что лучше даже и не пытайтесь.

– Да никто просто толком не пытался, – самонадеянно заявил я, – то танками в городах воевали, то в горах пробовали переиграть, в которых они у себя дома.

– А ты, я смотрю в теме, – пробурчал Жора, и в его голосе промелькнуло что-то похожее на уважение.

– Книги-то я тоже люблю читать, – кивнул я головой.

– Книги, это конечно хорошо, – усмехнулся Жорин папик, – только вооружённые одними книжными знаниями вы там ничего не сможете сделать. Да и не наших современников я имел ввиду, когда говорил, что кто только не пытался навести порядок на Кавказе, а про далёких предшественников – современников Лермонтова, Пушкина, да и Сталина тоже.

– Поглядим, – пожал я плечами, для себя уже точно решив вмешаться в кавказскую сечу, – а что касается вооруженности, то нам ничего и не нужно, защитных полей достаточно, никого убивать мы и так не собираемся.

Решив не откладывать дело в долгий ящик, я отковырнул Жору от его любимого научного журнала и потащил за собой в НЛО.

– Ты чего? – вопросил он, когда сообразил, что тащу я его куда-то наружу.

– Поехали пока там не стемнело, заодно и посмотрим на месте что там творится.

– Делать тебе нечего, я ж не имел ввиду что прямо сегодня ехать надо, – недовольно пробурчал мой напарник, но покорно пошел за мной следом.

– Погоди, – сказал я пристёгиваясь, – один вид нашего аппарата их всех напугает настолько, что они безмолвно оружие сдадут.

– Кто они, – уточнил Жора.

– В смысле? – не понял я.

– Ну Чеченцы или федералы?

– Ах вот ты о чём. Об этом я как-то не подумал. Наверное и те и другие сдадут.

– Ладушки, я возлагаю миротворческую миссию на тебя и абстрагируюсь, – усмехнулся Жора и откинулся на спинку кресла.

Уже на подлёте к Кавказскому хребту я понял, что понятия не имею куда лететь. Чечня большая – тут можно сутками круги нарезать, чтобы найти хоть кого-то, кого можно было бы заставить сложить оружие.

Можно, конечно, было заслать визор в какой-нибудь штаб, да пошевелить последние сводки, но где располагается этот штаб я не имел ни малейшего понятия.

– Слушай, – обратился я в конце концов к Жоре, – ты помнишь, что там диктор говорил, где сегодня была стычка?

– Я-то помню, – усмехнулся Жора, – деревня Харсеной, а вот ты куда лететь собирался?

Я не ответил на Жорину насмешку и сердито пыхтя уткнулся в карту, которая отобразила деревеньку в сотне километров к югу от Грозного.

– Мать моя, – удивился я, – да тут вся Чечня пару сотен километров в диаметре, чего ж тут все возятся так долго? Ррраз и всё.

– Ты прям Ельцин номер два, – удивлённо посмотрел на меня Жора, – да разве же в размере дело? Мы сейчас летаем в аппарате всего несколько метров в диаметре, а нас ни одна армия мира взять не может.

– Ну мы-то не статичный объект, – пропыхтел я, упрямо не желая соглашаться с доводами, – а тут вот оно всё лежит под ногами, никаких новых технологий, никаких защитных полей.

– Давай-давай, руби шашкой, – лениво покивал его императорское величество, – а я посмотрю.

Тем временем, я сверху подробно рассмотрел деревеньку про которую говорили в новостях и с удивлением обнаружил, что там всё ещё идёт бой. Какая-то часть моего мозга даже восхитилась, что надо же, ещё событие в самом разгаре, а про него уже в новостях рассказали – какая журналистская оперативность.

Тем не менее, нам это было на руку, не нужно было искать враждующие стороны, чтобы протянуть к ним руку мира, вот они – прямо под нами.

Я, ослеплённый своими прошлыми удачами, ничуть не сомневался, что мне буквально парой слов удастся убедить враждующие стороны в том, что убивать друг друга это плохо и я уверенно направил НЛО прямо к дому, вокруг которого обнаружил средоточение людей в камуфляже.

С высоты, честно говоря, я толком ничего рассмотреть не смог. Даже не понял, кто внутри дома, а кто снаружи. То ли федералы загнали чеченцев в дом и вынудили отстреливаться, то ли наоборот… Ну да ладно, на месте разберёмся.

Я уже к этому времени хорошо научился не просто плюхаться вниз, а садиться с шиком, по заданной траектории, чтобы сторонний наблюдатель видел не вдруг возникшую перед ним здоровую консервную банку, а мог и оценить мастерство пилота, закладывающего крутой посадочный вираж с вздыманием пыли.

Вот и сейчас, посадив НЛО на полянку перед домом, я немного подождал, дав время пыли осесться, а людям сообразить, что к ним прибыло высокое начальство. Да чего там высокое… наивысшее. Летающих тарелок такой формы как у нас не было больше ни у кого в мире, её частенько показывали в новостях и узнаваемость нам была гарантирована.

Вопреки своим намерениям, Жора не стал отсиживаться в аппарате, а спрыгнул из люка вслед за мной.

Отметив, что отсутствие шума выстрелов говорит в нашу пользу и что, по-видимому, стороны дали команду прекратить огонь, когда заметили наше появление, я решительно направился к дому, прикинув, что начать переговорный процесс лучше с его обитателей.

Дом стоял на небольшой возвышенности и к нему ни с одной из сторон нельзя было подойти незамеченным. Он был словно предназначен для ведения осадного боя, вокруг не было ни сараев, ни хозпостроек, за которыми можно было бы прятаться. Мне даже показалось, что я увидел замаскированный наблюдательный пункт на крыше.

Видимо так и выглядит штаб боевиков, – решил я для себя.

По сравнению с другими постройками в деревне, этот дом выглядел добротным и недавно возведённым. Среди прочих домов, его отличали узкие окна, больше похожие на бойницы. Сейчас в окнах стекол уже не было и он просматривался бы практически насквозь, если бы задняя стена не была предусмотрительно сделана без окон.

Дом для поросёнка, должен был крепостью, – вспомнилось мне не к месту.

Ну да ладно, мне чего бояться? Я-то крут, пиндосовскую армаду лишь парой угроз развернул… да и то не угроз даже, а намёков… и тогда у нас даже защитных полей не было, а теперь вообще бояться на этой планете нам уже нечего и некого.

С этими мыслями, я пнул входную дверь ногой и по-царски распрямив спину вошёл в дом, провожаемый взглядами людей в камуфляже, осторожно выглядывавших из-за соседних домов. Жора вошёл следом.

Когда глаза попривыкли к полумраку, я различил около десяти бородатых мужиков, находящихся в доме.

Значит это наши Чеченов поприжали тут, – мелькнула мысль.

Из бородачей только двое могли претендовать на то, чтобы я называл их на «вы» или по имени-отчеству. Возраст остальных был примерно как наш с Жорой или, от силы, на 5-10 лет старше.

Чёрт, они же в первую чеченскую ещё у мамки с рук не слезали, – подумал я, – а вот подросли и туда же – воевать…

Ненавидя с детства любое немирное решение вопроса, я как мог негативно накручивал себя по отношению к сидящим и лежащим передо мной парням, но получалось это у меня плохо. Двое из них истекали кровью и было видно, что без скорой помощи они долго не протянут. Остальные хоть и не были ранены, выглядели ненамного лучше из-за многочисленных ссадин и царапин на лицах и руках.

Пятеро бойцов продолжали следить за движением через окна-бойницы, остальные взяли нас с Жорой на прицел. Я усмехнулся, глядя на направленные на меня «калаши».

Бородач, которого я про себя «назначил» старшим из за самой длинной бороды с проседью, внимательно меня разглядывал, но ни стрелять, ни говорить не спешил.

Я даже немного пожалел об этом, вот стрельнули бы они, увидали бы как от нас пули отскакивают и тут же лапки кверху а так… так я не знал что им говорить, а они тоже молчали.

– Здравствуйте, – выговорил я в конце концов немного громче, чем мне хотелось бы.

– И тебе желаем здоровья, – ответил старший с небольшим акцентом, но глубоким и хорошо поставленным голосом.

Я похвалил свою интуицию – надо же, вмиг главного вычислил, но сразу опять задумался – а что же мне ему говорить-то? Я ведь ни сути конфликта не знаю, ни его истории. Может это какой-нибудь наркоторговец местный, а может главарь боевиков. Нет, надо было сначала к федералам, а потом уже к местным.

Бородач глядел на меня безмолвно, лишь где-то в глубине глаз мелькала какая-то хитрая искорка.

Чёрт, ладно, раз пришёл надо уже о чём-то говорить, будет слишком странно, если я сейчас развернусь и уйду несолоно хлебавши. Да и вообще, с каждой секундой задержки, я чувствовал, что упускаю инициативу из своих рук, поэтому напустив на себя грозный вид, я спросил:

– Вы чего это тут за беспредел творите?

Увидев, что старший то ли не понял вопроса, то ли не захотел понять, я добавил, показывая рукой на заднюю комнату, из которой раздавался детский плач и тихие женские голоса:

– Людей стреляете, детей пугаете.

– Это в нас стреляют, – пожал плечами горец, – в нас и в наших детей.

– Зачем же вы закрылись здесь с детьми? – удивился я, – увели бы детей в другое место.

– Я здесь живу, и здесь живут мои дети, это ваши люди пришли и начали стрелять, – недоумённо ответил старший. Видимо он ожидал от меня каких-то других вопросов или действий.

– Это не мои люди, – кивнул я наружу, – я тут сам по себе, как представитель высшей власти.

– Высшей власти это бога что ли? – съехидничал кавказец.

– Нет, – усмехнулся я, – чуть пониже. Вот это, – кивнул я на Жору, – президент Российского союза.

Чеченец даже не посмотрел в сторону Жоры, который понял что беседа не клеится и, возможно, затянется, нашёл себе чурочку и присел на неё неподалёку от двери, придерживая её полуоткрытой.

– Мне все ваши союзы до глубокой жопы, – махнул кавказец рукой, – я к вам в союз не езжу, это вы к нам домой пришли. Мы встретили вас как гостей, а гостей у нас любят и уважают. Но лишь до тех пор, пока гость себя ведёт прилично. А кому же понравится, когда гости начинают в хозяев стрелять?

Кавказец сделал долгую театральную паузу, то ли ожидая от меня ответа, то ли собираясь с мыслями.

– Но ведь у вас здесь полно бандитских формирований, – возразил я, вспомнив, несколько телепередач, – вы ведь людей воруете и работать их заставляете или за выкуп отдаёте назад.

– Это кто тебе такое сказал? – искренне удивился чеченец.

– Телевизор, кто же ещё, – пожал я плечами, – других источников у меня нет.

– А если тебе телевизор скажет, что твой отец пидарас, ты поверишь?

– Моего отца по телику не покажут, – усмехнулся я и тут же усомнился в своих словах. Сейчас если бы папик захотел, он бы моментом смог бы стать звездой всех телешоу, рассказывая о моём детстве.

Наш разговор пошёл как-то не так. Я думал, что выглянув и увидев нашу тарелку горцы вскинут лапки кверху и я просто буду стоять и учить их жизни, но получилось, что начали учить меня.

– Да и вообще, – попытался я вернуть тему разговора в нужное русло, – Россия не может допустить сепаратизма, а вы пытаетесь отделиться всё время. Мы сейчас представляем объединяющую силу, которая свела вместе несколько десятков государств, а вы являетесь костью в горле нашего собственного, родного государства, создавая внутренний гражданский конфликт, который портит репутацию стране в целом и не даёт развиваться…

– Нам не о чем говорить, раз вы одни из тех многих, которых заботит только репутация, – прервал меня горец, – наши народы соседствуют уже несколько сотен лет и мы никогда не были добрыми соседями. Тут ничего личного, у меня много друзей среди русских, я учился в Москве, заканчивал МГУ и могу честно сказать, что каждый русский человек в отдельности – почти героическая личность с богатой духовностью и широкой душой, но когда эти отдельные личности собираются в толпу, в народ – нет ничего ужаснее и страшнее этого русского стада. И самое страшное в этом стаде – пастух. Как только находится личность, не убоявшаяся щёлкнуть хлыстом, это стадо с радостным мычанием начинает мчаться к поставленной цели сметая всё на своём пути и единодушно затаптывая даже своих соплеменников, не говоря уж о небольших народах, подобных моему.

Я обиделся на такие аллегории и попытался вступиться за россиян:

– Почему вы думаете, что другие народы лучше? Почему нацисты не стадо или татаро-монголы?

– Я и не говорил, что нацисты или татаро-монголы сильно отличаются от русских, – усмехнулся горец, – вы сами стали сравнивать их со своим народом.

Я скрежетнул зубами, но пока думал, как ответить на эту подколку, чечен продолжил:

– Многие тысячи лет мой народ живёт на одном и том же месте – наша территория не уменьшилась, но и не расширилась. Несколько сотен лет мы соседи. Эти сотни лет мой народ терпел соседа-хама, который приходит в мой дом как в свой, топчется в нём, плюёт на меня, плюёт на мои обычаи, смеётся над моей верой. Русские за эти годы увеличили свою территорию в десять раз, поглотив малые и большие народы, которые как и мы не пожелали воевать с вашей империей и сочли, что лучше худая жизнь, чем геройская смерть. Но для многих малых народов эта жизнь оказалась недолгой, Россия стёрла их с лица земли.

– Что же в ней худого в этой жизни, – возмутился я, – сколько у вас всего было построено в советские годы, грамоте обучили, электричество провели. В МГУ вон вам, даже бесплатное образование дали…

– А вот представь, – усмехнулся горец, – что Китай изобретёт новое оружие и объявит завтра Россию своей двадцать восьмой провинцией. Ну потрепыхается ваша власть немного, пока Кремль не взорвут, а потом будете вы учить китайский в качестве основного языка, целовать китайский флаг на военной присяге и жить по китайским законам. Пусть даже вас не будут как нас сгонять в резервации, сгонять с мест поселения или отстреливать. Нет, вас просто заставят жить по чуждому вам закону. Что вы будете делать?

– Русские и так живут по чуждым им законам, – усмехнулся я, пытаясь свернуть со скользкой темы, но нашу беседу прервали.

Сидящий у окна и следящий за внешним периметром чеченец что-то гортанно крикнул. Старик, а я только теперь разглядел, что мой собеседник – старик, что-то ответил ему и боец дал короткую очередь.

Ему ответили, и рядом со мной свистнула пуля, попавшая в противоположную стену дома и выбившая кирпичную крошку. Хоть я и был прикрыт полем, я всё же инстинктивно дёрнулся – не подведёт ли Жорино изобретение. Держащие меня на мушке кавказцы все как один усмехнулись, глядя как изменилось выражение моего лица. Ну да, они-то наше поле ещё в действии не видели.

– Ваши друзья снова наступают, – вздохнул старик, – так что иди и им мозги полоскай. Мы не надеемся выжить, но этим мы и сильны. Об одном прошу, в задней комнате раненый ребёнок, отнесите его к федералам, может они ещё успеют ему помочь.

Я твёрдо пообещал себе, что сегодня никто не погибнет и что сейчас пойду и переговорю с федералами, чтобы остановить это кровопролитие, чего бы мне это не стоило. Тем не менее, я согласился взять с собой раненого ребёнка, так как была опасность, что до конца моих переговоров он может просто не дожить.

Старик ушёл в заднюю комнату, а мы с Жорой стали с интересом наблюдать за лениво постреливающими в окна парнями. У меня сложилось впечатление, что они это делали словно какие-то роботы. Я, например, с подобным настроением играю в компьютерные игры. Так и они, невозмутимо, словно наширявшись под завязку наркотиками давали короткие очереди из окон и снова прятались за стену.

В комнате уже не осталось ничего целого – видимо федералы здорово здесь порезвились ещё до того, как мы пришли. Меня удивляло лишь отсутствие тяжёлой техники, ведь при желании, танк мог разнести этот домик одним выстрелом… хотя, если у бойцов есть команда уничтожать только живую силу, по возможности не повреждая инфраструктуру, то всё становится на свои места.