Текст книги "Первое Полоцкое сражение (боевые действия на Западной Двине в июле-августе 1812 г.)"
Автор книги: Андрей Попов
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
Между 9 и 10 часами Яшвиль во второй раз атаковал Спас. По словам Графенройта, новые русские «пушки направились тогда вперёд таким образом, что их число увеличилось до 16;их огонь продолжался; между тем, две наши батареи через час вынудили их снова замолчать. Немного спустя, группа из двенадцати пушек,которая приехала им на смену, показалась на левом фланге; они уже выстроились на батарее и готовы были распрягаться, но, благодаря усердию, усилиям и активности моих унтер-офицеров и солдат, я своим хорошо направленным огнём не только помешал им распрячься, но и вынудил эту артиллерию ретироваться с чувствительными потерями. С тех пор батарея была оставлена в покое; она лишь выносила огонь неприятельских стрелков». [149]149
Трудно определить, какие русские батареи участвовали в этой атаке. Дибич упомянул лёгкую роту № 26 и 6 орудий конной № 3, но в рапорте Витгенштейна названы 1-я и 3-я конные роты, хотя последняя числилась во второй линии. У Дибича сказано, что 1-я и 28-я роты находились в центре. Фабри предположил, что они были расставлены в следующем порядке слева направо: 6 пушек 3-й конной роты, 26-я лёгкая рота, 6 пушек 28-й батарейной роты (Fabry. IV. 562).
[Закрыть]
В «Журнале 1-го корпуса» записано, что «сводные гренадеры, два батальона Пермского и Могилевского полков и 24-й егерский вновь двинулись вперёд, они были поддержаны на своём правом фланге 2-м батальоном Пермского и 1-м батальоном Могилевского полков, которые возглавил полковник барон Дибич». По словам Витгенштейна, «удачное действие орудий конной роты № 3 и конной роты № 1, заставили неприятеля купно с вторичною храброю атакою сводных гренадерских батальонов 5-й дивизии, 24-го егерского полка и 2 батальонов Пермского и Могилевского пехотных полков отступить, но под сильным действием баварских батарей с доминирующих высот левого берега Полоты, неприятель, получая ежеминутно новое подкрепление чрез мосты, ниже Полоты находящиеся, держался с большим упорством в некоторых строениях фольварка». Во время боя были ранены командиры батальонов сводных гренадер майоры Телегин и Врангель.
Пермского полка майор Манглер, «занимая с вверенным ему баталионом аванпостную цепь против правого неприятельского фланга, получил 5 числа повеление овладеть селением Спас, не только быстрым нападением и сильным огнем выгнал бывшего там неприятеля, но, опрокинув оного, гнал до самого предместья города Полоцка (?), присутствуя везде сам, ободрял людей, устроивал ряды и во всех отношениях был храбр и благоразумен». Командир Могилевского полка майор Малеванов был послан князем Сибирским «с баталионом для подкрепления находившегося на левом фланге баталиона Пермского пехотного полка под командою майора Манглера, который отряжен был для занятия мызы Спас, на оном фланге находившейся, и после упорного сражения вытеснен был из оной неприятель».
По словам Вреде, Витгенштейн «понимал важность поста Спас; он направил несколько атак в эту точку; генерал Винценти со своими войсками отбил их хладнокровно и с удивительной храбростью. Вновь противник организовал новый приступ этой деревни; в один момент он был отброшен нашими храбрыми войсками до церкви и садов поместья. Огонь батарей, размещённых в Спасе, смог помешать противнику продвигаться быстро». По словам Винценти, «противник выдвинулся против моего левого фланга с артиллерией и с подкреплениями; это движение стало тем более неблагоприятным для меня, что французская рота 26-го полка лёгкой пехоты…не поддержала меня, как было условлено; вследствие этого, мой левый фланг должен был отступить. Тогда весь фронт моей линии был вынужден прислониться к прудам поместья. Во время этого движения неприятельские егеря пытались выдвинуться со штыками наперевес против первой стрелковой роты капитана Циглера. Этот храбрый капитан оказал им самое храброе сопротивление; многие русские были взяты в плен. Противник вновь усилился; он попытался с помощью огня своей артиллерии овладеть поместьем Спас; несмотря на беспримерные усилия наших утомлённых солдат, мы были вынуждены приблизиться к монастырю».
Спауер также отметил, что «отступление стрелков 26-го французского полка лёгкой пехоты полностью обнажило наш левый фланг. Русские заметили эту ошибку; они тотчас бросились туда; их огонь, направленный нам в спину и в наши тылы, вынудил всю нашу линию ретироваться за хлева. В этом бою лейтенант Гров, а после него капитан Шмит были ранены. 1-я стрелковая рота 6-го линейного полка, отброшенная только превосходством неприятеля, имела несчастье потерять… своего храброго начальника, капитана Пьеррона. Через бригадного адьютанта Рогистера я предложил французской линии переместиться вперёд и соединиться; в то же время через моего адьютанта Спауера я велел им больше не стрелять в нас, поскольку их пули уже ранили нескольких наших. Ослабленные потерей многих людей, подавленные постоянно увеличивающейся энергией русской лёгкой пехоты, все ретировались за пруды в поместье. Во время этого отступления 1-я стрелковая рота 2-го полка прикрывала движение. Когда неприятельские егеря внезапно двинулись против нас со штыками наперевес, она быстро ответила атакой, отбросив русских и взяв нескольких пленных. Все офицеры этой роты, капитан Циглер, лейтенанты Гумпенберг и Пфретше отличились в течение всего боя своей храбростью и неустрашимостью; они дали своим солдатам наилучшие примеры, постоянно оставаясь во главе их».
Когда Вреде заметил, что «при движении против имения иезуитов противник был остановлен жестоким огнём, направленным на его левый фланг, он приказал стрелять линией целого батальона, разместив его на ближайших песчаных холмах; оттуда он должен был произвести несколько залпов по неприятелю». Исполняя этот приказ, Деруа направил на холм беглым шагом 1-й батальон 6-го полка под командой майора Манна. Батальон зарядил ружья и начал стрельбу рядами. «После первого залпа, – пишет Деруа, – произвели второй, полностью следуя предписаниям регламента. Подразделения неприятеля, наступавшие на другом берегу на поместье иезуитов, быстро рассеялись, лишь некоторые части остались сомкнутыми; 2-й взвод 1-й гренадерской роты, затем 3-я и 7-я роты получили тогда приказ стрелять… После нескольких произведённых залпов, 1-й батальон возвратился в линию, расположенную в долине, за исключением 3-й фузилерной роты; она осталась на месте, куда был выдвинут батальон, развёрнутая в стрелковую цепь (en ordre de tirailleurs) позади нескольких песчаных холмов».
Поскольку русские продолжали наступать на имение иезуитов, Вреде «приказал разместить одну роту на водорезе, образованном излучинами Полоты впереди левого крыла позиции и расположенном поблизости от довольно крутых берегов этой реки. Рота левого крыла 1-го батальона 6-го полка была назначена туда, так как находилась ближе всего. В то же время майор Бах был направлен со 2-м батальоном влево за возвышенность напротив левого фланга, взобрался туда и разместился на левом крыле двух батарей на позиции. Майор Манн последовал за ним с остальной частью 1-го батальона, поскольку, тем временем, противнику, благодаря его превосходству, удалось занять часть имения иезуитов и угрожать захватом остальной его части с садами. Всё это могло иметь место между 9 и 10 часами утра. В этот момент огонь с двух сторон достиг наивысшей степени активности». После этого, по словам Вреде, «2-й батальон 6-го линейного полка устремился частью в Полоту, частью за эту реку и направил ужасный ружейный огонь против неприятеля. Генерал Винценти дебушировал из садов поместья со штыками наперевес и выбил противника из деревни с ужасными потерями… Винценти отбросил его во второй раз».
В 11 часов Вреде направил на помощь защитникам Спаса 5-й лёгкий батальон, «предписав ему разместиться своим правым флангом в имении иезуитов, прикрыть дорогу и служить поддержкой полковнику Спауеру». Командир этого батальона пишет, что получил приказ «перейти небольшую речку Полоту и разместиться своим правым крылом у имения иезуитов, расположенного в этой точке, прикрыть дорогу и служить поддержкой полковнику графу Спауеру. Батальон двинулся, генерал Винценти, который командовал в этой точке, указал занять позицию позади дефиле и речки; он взял с собой только стрелковую роту, чтобы усилить 1-й батальон полка Кронпринца». Сам Винценти писал, что Вреде «послал мне в поддержку 5-й батальон лёгкой пехоты Буттлера. Я разместил его на возвышенности у моста через Полоту, чтобы тем самым не позволить противнику его перейти. Я взял стрелковую ротукапитана Бекка из этого батальона и бросился с ней и с ротой капитана Дебше из 2-го полка линейной пехоты на центр неприятеля. Я разбил его так, что вся линия бежала. Преследуя противника со всей моей линией, я взял нескольких пленных. В этот момент я был ранен ружейной пулей в верхнюю частьруки и, к несчастью, был вынужден покинуть поле боя, после того как был перевязан».
Баварская линейная пехота
Спауер, принявший командование вместо Винценти, так описывал эти события: «Я велел тогда бить в атаку, барабанщики Фодермайнер и Декер бежали во главе и отличились своими криками, и беспрерывно барабаня в атаку; они облегчили усилия офицеров, чтобы собрать войска посреди града пуль, ружейных и картечных. Войска двинулись сомкнутым строем; они вновь проявили много неустрашимости и хладнокровия, прогнали неприятеля штыками из двух мыз, но не могли преследовать до победного конца по причине нового отступления французов, которое произошло на левом фланге; пришлось довольствоваться примерно двадцатью пленными и вновь занять место за стенами монастыря. В этот момент генерал-майор Винценти, который постоянно с неустрашимостью находился в линии стрелков, был ранен пулей в левую руку, как и полковой адъютант, лейтенант Спауер».
Дибич писал, что «противник оказал очень упорное сопротивление, но в конце концов уступил все постройки до оврага, который проходил через Спас, но продолжал держаться на другой его стороне, благодаря свежим войскам, посланным туда генералом Сен-Сиром; две роты гренадер и батальон 24-го егерского, отряженные к Полоте в момент отступления нашего левого фланга, атаковали баварскую колонну, которая перешла речку в брод и отбросили её с потерями».
Заметив сосредоточение сил противника у Спаса, Витгенштейн в полдень приказал Бергу с полками Севским, Калужским, 1-м Сводным пехотным и 6 орудиями батарейной № 5 роты двинуться из центра влево на помощь авангарду, а взамен этих войск выдвинул из второй линии в центр первой линии батальон Тульского полка и запасной батальон 11-го егерского, а затем по батальону Эстляндского и Навагинского полков. «Не желая осуществлять свой фланговый марш под огнём противника, генерал Берг взял просёлочную дорогу, которая примыкала к Невельской дороге». Отряд Берга приближался к левому флангу, «когда полковник Властов, теснимый с фронта внушительными силами и обойдённый на своём левом фланге, занял позицию возле леса и ожидал там атаку. Пушки роты № 5, пришедшие с войсками из центра, были тотчас размещены на батарее. Их действие остановило первый напор неприятеля. Генерал Берг усилил тогда стрелков полковника Властова всеми своими стрелками, позади них построил три своих полка в колонны к атаке, будучи поддержан на своём правом крыле князем Сибирским с Пермским и Могилевским полками, и двинул весь свой правый фланг вперёд. Мощно атакованный противник в свою очередь отступил в беспорядке к Спасу, предав огню передовые строения и остановившись только на другом берегу оврага. Наши стрелки пытались перейти его, но были отбиты с потерями». По словам Витгенштейна, «стрелки наши, в жару брани, неудовольствуясь сим, бросались даже против данного приказания на другую сторону небольшого ручья, протекающего фольварк Спас».
Баварская лёгкая пехота
Спауер говорит, что «мыза была захвачена вновь, но мы не могли удержать её по причине нашей слабости; мы не имели ни малейшей поддержки и были вынуждены вместе с несколькими пленными отступить на нашу прежнюю позицию, после того как подожгли одну ригу». Фейерверкер 2-й батареи Фойт двумя гранатами «поджёг ригу, откуда был выгнан неприятель». Капралу М. Пюнцеру (Винцеру) из 7-й фузилерной роты 2-го полка было поручено осуществить поджог, и он «поджёг ферму посреди русских в деревне Спас», когда они уже почти овладели амбарами (за это он был награждён серебряной медалью за Военные заслуги). «Мы получили тогда в подкрепление, – продолжает Спауер, – одну стрелковую роту 5-го лёгкого батальона под командой капитана Бекка. Соединившись, наши люди вместе с подкреплением вновь проникли на хутор, откуда неприятель отступил после энергичной обороны. Мы были весьма счастливы, что отбросили их, благодаря рвению наших людей и хорошему поведению капитана Бекка и его стрелков, которые понесли значительные потери убитыми и ранеными; мы исполнили приказ, доставленный лейтенантом Рогистером, поджечь все риги. Исполнив это, мы оставили мызу, которая из-за пожара стала непригодной для обороны. 5-й батальон лёгкой пехоты сменил нас».
Вреде сообщил: «После 3-й атаки я велел сменить его четырьмя другими ротами 5-го лёгкого батальона и двумя ротами 11-го полка; эти войска были очень ослаблены и очень сократились: они понесли большие потери убитыми и ранеными. Подполковник граф Буттлер принял тогда командование вместо полковника графа Спауера, который со своими войсками выдержал бой с величайшей доблестью». По словам К. Буттлера, вскоре после 12 часов он получил приказ Вреде сменить 1-й батальон 2-го полка «тремя ротами, немного позже две другие роты батальона последовали за ними». Деруа уверял, что его 6-й полк «вместе со 2-м батальоном 2-го линейного полка Кронпринца находился посреди самого жестокого ружейного огня до 1 часа пополудни».
После этого войска Спауера «разместились позади линии 20-й дивизии. Во время отступления бригадный адъютант лейтенант Рогистер заметил в горящих ригах нескольких несчастных русских раненых посреди пламени; лично рискуя, он постарался сделать всё возможное, чтобы спасти их с помощью нескольких стрелков. Он был очень счастлив, что спас многих».
Б.Э. Деруа (1743–1812)
По словам Вреде, «Деруа имел перед собой линию неприятельских стрелков, деревню Спас на опушке леса, он должен был прикрывать батареи, размещённые позади него; со своим храбрым полком он проявил величайшие доказательства храбрости. Тем временем, силы его войск были исчерпаны, я выслал ему в поддержку батальон 5-го и батальон 11 – го полков; со своими храбрыми войсками он выдержал бой до одного часа до наступления ночи. Батареи Готтхарда и Графенройта уничтожали своим огнём целые части неприятельских войск; однако он не отказывался от своих атак. Противник продолжал атаковать также позицию французского корпуса; когда он имел успех, выигрывая немного территории, каждый раз деревня Спас подвергалась опасности… Начиная с 6 часов вечера неприятель больше серьёзно не атаковал деревню».
Деруа, принявший командование войсками в Спасе, педантично зафиксировал, что для поддержки его войск генерал Вреде «в 1 час выслал на позицию 1-й батальон 5-го линейного, а в 3 часа 2-й батальон 11-го под командой майоров Флада и Франка». Поскольку солдаты 6-го полка расстреляли весь боезапас, Деруа приказал заменить их «тремя оставшимися ротами 2-го полка линейной пехоты Кронпринца под командой майора Райхлина, потому что огонь был беспрерывным. Вторая смена из четырёх рот 1-го батальона 5-го полка имела место после 2 часов, а третья смена в 4 ¾ часа; она была такой же силы, взятой из 2-го батальона 11-го полка. Все роты 6-го полка два раза получали боеприпасы; роты 5-го полка – один раз; роты 11-го полка не имели нужды их возобновлять, поскольку огонь значительно уменьшился к 6 часам вечера». [150]150
Сержант 6-й фузилерной роты 2-го батальона 5-го полка Й. Шрафель вспоминал: «Во время сражения пришла моя жена и принесла мне хлеб. Мы удивились такой её храбрости, и офицеры спросили её, как она решилась появиться под градом пуль, где она может так легко пострадать. “Точно также как может пострадать мой муж, – ответила она. – Я должна заботиться о нём на поле, как и дома; это моя обязанность”. Наконец прискакал полковник барон Хаберман и приказал майору Фладу увести батальон из-под огня, так как здесь невозможно действовать, и мы бесполезно теряем людей. Мы отошли назад» (Schrafel. 33–34).
[Закрыть]
Буттлер сообщил: «На левом крыле линия французских стрелков отступила до деревни, расположенной напротив реки, таким образом, к моему прибытию противник проник до входа в местечко. Тогда я направился беглым шагом и преследовал неприятеля до уже сожжённых домов; против него также вновь выдвинулась линия французских стрелков. Вскоре после этого противник ещё усилился, он вновь отбросил линию стрелков почти до деревни и дефиле; тут он обошёл меня сразу с двух сторон, с тыла и с фланга. Я вынужден был тогда покинуть сгоревшие дома и отступить достаточно далеко, чтобы обеспечить оба своих фланга.
Во второй раз я сумел остановить продвижение противника и выбил его из деревни. Линия французских стрелков направилась тогда вперёд и преследовала противника почти половину пути, но вновь была отброшена, и я вновь вынужден был покинуть сожжённые дома. Наконец, я направился вперёд в третий раз со штыками наперевес с тем же успехом, но французская линия снова отступила. Я посчитал наиболее подходящим, чтобы не терять ещё больше людей, полностью оставить сожжённые дома, расположенные впереди, и ограничиться обороной другой части деревни и дороги… Я оставался на этой оборонительной позиции до 6 часов вечера; тогда две роты 11-го линейного полка сменили меня, и огонь затих». В этих стычках сержант 3-й фузилерной роты М. Генсбауер спас раненого капитана Буххольца и вернулся в строй (за это он был награждён орденом Почётного легиона).
По словам Дибича, «генерал Вреде, которому была поручена оборона Спаса, тотчас получил новые подкрепления и сделал ещё несколько попыток потеснить наш левый фланг. Его колонны несколько раз переходили речку, но так как огонь батарей № 9, 3, 26 и 5 постоянно отбрасывал их с потерями, он не смог вытеснить генерала Берга с его новой позиции… Во время одной из этих атак неприятельские стрелки под прикрытием изгородей продвинулись до роты № 3. Они были прогнаны двумя эскадронами Гродненских гусар, которые находились поблизости». Берг заявил, что «отбросил противника и преследовал его до Полоты». Витгенштейн также говорит, что баварцы вынуждены были отступить за Полоту, но в другом месте его рапорта мы читаем, что в конце боя русские «овладели частью мызы Спас, расположенной на левом берегу пруда и реки». Графенройт отметил, что «между 7 и 8 часами канонада в этой стороне закончилась и батарея оставалась всю ночь на своей позиции».
Ожесточённое сражение проходило и в центре позиции. По словам Сен-Сира, когда Берг двинулся на помощь Яшвилю, «Удино воспользовался этим движением, чтобы атаковать центр противника дивизией Леграна. Это движение имело успех и заставило Витгенштейна усилить свой центр другими батальонами, также взятыми из второй линии, которыми генерал Гамен воспользовался, как средством сохранить свою позицию. Войска дивизии Леграна, которые продвигались вперёд, снова заняли свою позицию в хорошем порядке. Позднее герцог Реджио возобновил эту атаку с явным намерением оттянуть на себя часть войск, направленных неприятелем на баварцев». [151]151
Фабри подчеркнул, что «этим ограничиваются наши сведения о французских дивизиях; невозможно даже сказать, сражались ли другие войска, кроме этой дивизии». Сен-Сир в мемуарах писал, что «во время движений, которые произвела дивизия Леграна, Сен-Сир заметил, что Витгенштейн соединил большую часть своей армии, чтобы возобновить новую атаку с большими силами, и что эти передвижения маскируются за ригами и войсками левого фланга, которые нашли позади них укрытие от наших пушек. Французский генерал, желая отбросить этот заслон, чтобы лучше судить о диспозициях неприятеля и силах, собранных для атаки, приказал г. Вреде выбить русских из-за риг, отбросить их до главных сил, которые приготовились возобновить атаку, и вновь занять свою прежнюю позицию. Вреде исполнил это движение с большим пониманием; сначала он опрокинул войска Властова и отбросил их на войска Берга, так что мы узнали обо всех средствах, которыми располагал неприятель для своей новой атаки». Фабри заметил, что в документах ничего не говорится ни о таком наступлении, ни о том, чтобы Вреде покидал правый берег Полоты, а баварские войска выходили за пределы Спаса, так что это наступление существовало лишь в воображении мемуариста (Fabiy.IV.565-66).
[Закрыть]Д’Альбиньяк писал, что «генерал Ле Гран в течение всего дня выдерживал огонь русских единорогов и 12– и 18-фунтовых пушек, которым он отвечал из 3-фунтовых пушек; своим правым флангом он содействовал баварцам, которые находились в Спасе. Генерал Де Гран потерял много людей от огня неприятельской артиллерии».
По словам Дибича, «в момент, когда генерал Берг разместился возле Спаса, стрелки дивизии Леграна приблизились к нашему центру. Генерал Гамен прибыл разместиться там с шестью пушками батарейной № 27 роты, одним батальоном Тульского полка и запасным батальоном 18-го егерского (войсками, взятыми из второй линии). Он прогнал французских стрелков. Тогда вся дивизия Леграна повернулась против него. Два сводных батальона, которые не смогли устоять в слишком неравном бою, вновь вернулись в линию. Это отступательное движение позволило ротам № 1 и 27 свободно вести перекрёстный и оживлённый огонь, который заставил отступить французские колонны. Стрелки нашего центра, поддержанные двумя батальонами Эстляндского и Навагинского полков, взятыми из второй линии, преследовали противника и оттеснили его до пригорода Полоцка».
Схема сражения при Полоцке 17 августа 1812 г.
Витгенштейн несколько иначе описал этот бой. Он пишет, что батарейная № 5 и конная № 1 роты «поражали сии колонны быстрым и удачным огнем; но стрелки неприятельские под защитою строений, заборов и кустов приближались к центру нашему, посему приказал я генерал-майору Гельфрейху отрядить один баталион для вящего прикрытия конных орудий, а генерал-майор Сазонов приказал генерал-майору Гамену, с Тульским и Эстляндским пехотными полками и с запасными баталионами 11-го, 18-го и 36 егерских полков, прикрывать 6 орудий батарейной роты № 27, находящиеся в центре… Неприятельские стрелки, несмотря на таковое подкрепление нашего центра и на великий урон, нанесенный им картечными выстрелами… беспрестанно подкрепляемы новыми силами из приближающихся из города пеших колонн, стремились с большою быстротою на нашу линию, но стрелки наши, ударив на них в штыки, опрокинули и преследовали до строений предместьев города». Несмотря на это неприятель, получив очередное подкрепление, «несколько раз приближался своими стрелками до самых батарей наших, но был всегда опрокинут нашими стрелками под командою храброго генерал-майора Гамена, которого я подкрепил еще Тенгинским пехотным полком; наконец, наши стрелки вытеснили совершенно неприятеля из кустов на краю линии нашей находящихся».
По словам Пиля, Удино, наблюдая за своей линией, приблизился к правому флангу, затем «бросил свою лошадь в галоп, посетил центр и устремился к левому крылу, где пыл русских был остановлен батареями, размещёнными на берегах Двины, которые взяли их в косом направлении». К 13 часам маршал «вновь занял свой наблюдательный пост на земляных валах города, когда внезапно левое крыло русских, получив подкрепление, предприняло новую попытку против нашего правого фланга. Батальон, который выделил стрелков, прикрывавших это крыло, был ошеломлён оживлённой атакой, не устоял и отступил в беспорядке». Тогда маршал пришпорил своего коня, устремился в гущу этой свалки, вновь соединил беглецов и повёл обратно в бой. Правда, по словам Вреде, перед этим маршал «отыскал меня, чтобы засвидетельствовать мне своё удовлетворение по поводу храбрости королевских войск. Едва он покинул меня, чтобы перейти мост на Полоте в деревне Спас, как был тяжело ранен». По словам же Деруа, Удино «находился со стрелками дивизии Леграна», когда был тяжело ранен в левое плечо картечной пулей, это было его 12-е ранение. Д’Альбиньяк уверял, что случилось это в 18 часов, и маршал находился во главе стрелков 11-го (наверняка, 26-го) лёгкого полка. «Полковник Летельер и капитан де Терм, – продолжает Пиль, – которые находились по бокам его, поддержали его, чтобы он не упал с лошади, и отвезли его в монастырь иезуитов… Маршал тотчас призвал генерала Гувьон Сен-Сира, чтобы передать ему командование обоими корпусами», как старшему дивизионному генералу. Сен-Сиру в тот момент «делали перевязку сильной контузии картечной пулей, которую он получил утром в бедро». [152]152
Марбо живописал, как Удино ехал «верхом на лошади шагом в сопровождении единственного адьютанта и двигался среди стрелков своей пехоты, как вдруг неприятельские канониры, заметив этого всадника в шляпе, украшенной белым плюмажем, прицелились и выстрелили. Маршал был ранен пулей в руку». Систерне заметил, что этот рассказ ошибочен: маршал был ранен не в руку, а в плечо, не ружейной, а картечной пулей, и при нём было два адьютанта. Мемуаристы по-разному определяли характер ранения Удино (ружейной пулей в правую руку, в левое плечо, в правое плечо осколком ядра, пулей в поясницу) и Сен-Сира (поверхностное ранение, «пулей на излёте», сильный рикошет в правую ногу) (Minod. 41; Legler. 176, 178; Pils. 124-25; Maillinger. 86; Marbot. 112; Lejeune. II. 194; Sauzey. V. 226, 393; Марбо. 553).
[Закрыть]
В наградных документах сказано, что шеф Тенгинского полка полковник Лялин «прикрывал с полком большую дорогу и при сильных пушечных выстрелах оставался на своем месте в должном порядке, с твердым духом ободряя своих подчиненных», что штабс-капитан конной № 3 роты А.А. Бистром 1-й, «когда неприятель сильно устремился на центр наш, то он с отличною неустрашимостию вынесся с двумя своими орудиями вперед и там встретил его картечью, чрез что смешал, опрокинул и принудил отступить». Дибич написал, что «Гамен продолжил затем сражаться с дивизией Леграна с переменым успехом до момента, когда, будучи подкреплён вторым батальоном Тульского полка, вынудил его покинуть кустарники впереди своей линии. Наступившая темнота прекратила бой».
* * *
Гораздо менее интенсивными были боевые действия на южном крыле. Витгенштейн пишет: «Навел неприятель батарею на левом его фланге перед Полоцком, дабы вредить кавалерии и особливо конной артиллерии нашей; но батарейная рота полковника Мурузи, поражая оную столь удачно, что двукратно заставляла в миг свезти орудия». (Позднее эта батарея перевела свой огонь «против пеших колонн, которыми неприятель беспрестанно подкреплял своих стрелков против центра и левого фланга нашего»). По словам Витгенштейна, «правый фланг наш, состоящий из 23-го егерского полка и 6 орудий батарейной роты № 28, остался во время всего сражения почти без действия, ибо неприятель, наведя на левом берегу Двины при мызе Екимании 15 орудий под прикрытием большого числа пехоты и кавалерии», фактически также бездействовал. Впрочем, командир 4-й баварской 12-фунтовой батареи капитан Берхем упомянул, что «казаки часто приближались к левой стороне города, по ним стреляли ядрами и один раз картечью, которые были очень хорошо направлены, и каждый раз казаки тотчас выдвигались на место, которое они покидали».
У Антоновского, полк которого прикрывал батарею, осталось такое впечатление: «Как видно было, наши слишком не напирали, полагая без большого бою обойтись, занять Полоцк… До нас дело вовсе не доходило, и нам дозволялось отдохнуть и, кто мог, и вздремнуть… К вечеру сражение становилось упорнее, но ничего важного и значительного не произвело». Впрочем, «наша батарея действиями своими часто расстраивала французские колонны, а иногда и совсем ворочала назад». С закатом солнца боевые действия прекратились, и 3-й батальон 26-го полка был послан вперёд занять аванпосты. [153]153
Fabry. IV. 560-69, 571-72, 575-88, 680-81; IV. Annexe. 52–53; Saint-Cyr. III. 72, 74; Thurn und Taxis. 55–56; Maillinger. 84–87; Schumacher. 84; Mandler. 67–68; Bёgos L. Souvenirs des campagnes. Lausanne, 1859. P. 177; Volderndorf. III. 105– 10; Кгаив. 38–39; Heilmann. 217-20; Schaller. 134; Maag. 84; Fabrice. 340; Sauzey. V. 224–26, 234-35, 392-93; Kukiel. II. 122; Stein, Bunde. 40, 42, 44, 46; ВУА. XVII. 296-98; Харкевич. III. 109-10; Бутурлин. I. 359-61; Богданович. I. 390-93; Поликарпов. 324-27.
[Закрыть]
Русский штаб признавал, что «обе стороны сражались с величайшим ожесточением; баварские войска отличились своим упорством». Сен-Сир сообщил, что союзники отбили 6–7 русских атак, и сражение закончилось в 21 час. «Это дело принесло наибольшую честь дивизии Леграна, которая размещалась на пересечении Себежской и Невельской дорог, и баварскому корпусу, размещённому на левом берегу Полоты, позади деревни Спас, которую противник упорно стремился всё снова и снова захватить, несмотря на то, что его изгоняли оттуда пять или шесть раз, где 20-я дивизия и генерал Вреде, который ею командовал, покрыли себя славой. Баварский генерал Винценти, заслуживший похвалы за продемонстрированный образ действий, был там ранен». [154]154
Fabry. IV. 569, 660-61, 663; IV. Annexe. 55. У баварцев в деле были только две батареи, из них 2-я лёгкая выпустила 391 ядро, 26 коробок картечи, 101 гранату и 5 коробок шрапнели (Schrotbuschen); 4-я лёгкая – 194 ядра, 13 ящиков картечи, 92 ящика шрапнели. Кроме того, 11-я пешая батарея «капитана Бракка направилась вперёд, чтобы поддержать 2-й корпус. Она несколько раз открывала огонь».
[Закрыть]
Потери противников были серьёзными. Педантичные немцы подсчитали, что дивизия Вреде потеряла убитыми 1 офицера и 75 нижних чинов, ранеными 36 офицеров и 353 нижних чинов. Дивизия Деруа, за исключением пешей 12-фунтовой батареи, выставленной на левом берегу Двины, в сражении не участвовала, но от выстрелов русской артиллерии потеряла 4 пехотинцев убитыми и 8 ранеными. [155]155
Виценти определил потери своей бригады примерно в 300 чел. 1-й батальон 2-го полка потерял убитыми 1 унтер-офицера и 19 солдат, ранеными 3 офицеров, 6 унтер-офицеров и 100 солдат; 2-й батальон – 7 солдат убитыми, ранеными 4 офицера, 6 унтер-офицеров и 45 солдат. В 6-м полку были убиты 1 офицер и 8 солдат, ранены 12 офицеров, 21 унтер-офицер, горнист и 145 солдат. 1-й батальон 5-го полка – 2 офицера и 24 солдата ранены, 2-й батальон 11-го полка – 1 офицер и 10 солдат ранены. 5-й лёгкий батальон: убиты 1 офицер, 1 унтер– офицер и 3 солдата, ранены 3 офицера, 10 унтер-офицеров и 84 солдата, 9 человек пропали без вести. Общие потери баварцев: 37 офицеров и 596 солдат (Fabiy. IV. 576, 579, 582, 583; Hofreiter. 35; Gruber. 20–21; Maillinger. 86; Volderndorf. III. 110; Heilmann. 220; Sauzey. V. 393).
[Закрыть]Во французских частях известны лишь офицерские потери: 4 убитых, 11 раненых. 37-й линейный полк потерял 300 чел. [156]156
Потери в офицерах понесли 26-й лёгкий (3), 37-й (6), 56– й (3) линейные, 2-й швейцарский (1) и 24-й конно-егерский (3) полки (Martinien. 206, 247, 450, 492, 609; Pouget. 156).
[Закрыть]Русские завысили потери противника до 4.000 убитых и раненых и 1.000 пленных, а свои потери определили в 2.500 чел. Офицерские потери русских: 12 убитых, 2 пропавших без вести, 41 раненый; сведений о потерях нижних чинов не сохранились. [157]157
Fabry. IV. Annexe. 55; Kukiel. II. 122; Поликарпов. 327-28.
[Закрыть]
«Трудно осуждать, – писал Бутурлин, – решимость графа Витгенштейна атаковать центр армии, которую речка надвое разделяла; однако ж, кажется, что вместо того, чтобы главные усилия свои производить на монастырь Спас, лучше было бы обратить их в промежуток Невельской и Себежской дорог; ибо таким образом избегнули бы опасного огня в тыл, который неприятельские батареи, на левом берегу Полоты поставленные, производили по атакующим колоннам». Богданович считал, что дело 17 августа «было нерешительно, хотя и дорого стоило участвовавшим в нём корпусам. Войска обеих сторон остались на тех же местах, которые были ими заняты в начале боя, кроме левого нашего крыла, удержавшего с бою обращённую к нему сторону Спасского оврага».
«Если рассмотреть обстоятельства, которые привели к сражению у Полоцка 17 августа, – писал Хайльман, – и при этом сравнить их с его ходом, то не может не вызвать удивления, что Витгенштейн, план которого состоял в том, чтобы прогнать неприятеля или, другими словами, овладеть Полоцком, не мог достичь этой цели тем способом, который он выбрал». Поскольку он исходил из ошибочного мнения, что деморализованные войска ІІ-го и ѴІ-го корпусов смогут оказать лишь ограниченное сопротивление, то избранный им путь – всеми собственными силами ударить по всем силам противника – был совершенно ошибочен. “Если бы русский полководец отложил атаку на позицию союзников на два или три дня, что он вполне легко мог сделать, и в это время со своими усилившимися между тем главными силами у Захариной или Томшино переправился на левый берег Полоты, то сопротивление союзников было бы значительно осложнено.
И даже если бы во время сражения 17 августа он осуществил переход этой речки у Громево силами одной дивизии, то это могло бы иметь для русских благоприятный исход, если бы он, вместо того, чтобы бросаться в беспрерывные, кровопролитные, но безуспешные атаки против дивизий Вреде и Леграна, занял бы левый фланг и центр союзников ложными атаками своих лёгких войск. При наступлении сильного русского соединения по левому берегу Полоты удержание Спаса было бы невозможно, по крайней мере, для слабой дивизии Вреде, и поэтому её отступление к стенам Полоцка стало бы неизбежным; начало этого движения по необходимости должно было бы закончиться очищением правого берега Двины. Но по тому, как русские начали борьбу 17 августа, сражение могло принять лишь характер простого фронтального столкновения, которое, как почти все сражения такого рода, хотя и причиняют большие потери обеим сторонам, но стратегически не приносят значительного результата».
С другой стороны, французский командующий действовал недостаточно решительно. «Грубой ошибкой Удино было то, что в почти двенадцатичасовом ожесточённом сражении были измотаны дивизии Леграна и особенно Вреде и, напротив, 2 комплектные дивизии (Мерля и Деруа) стояли без употребления на поле боя», а кавалерия Думерка и Кастекса вообще находились далеко от поля боя. «Герцог Реджио был, вне всякого сомнения, храбрым гренадером, но как полководцу ему мешала его непостоянная и нерешительная натура».
Фабри так оценил итоги сражения: «Фактически одна единственная французская дивизия Леграна, усиленная одним полком, и одна баварская бригада вынудили русский корпус целиком вступить в бой. Со стороны баварцев в деле были только две батареи (третья произвела только двенадцать выстрелов) и, если Гувьон говорит правду, дивизия Леграна имела только свои полковые пушки. Более половины войск, находившихся под командой Удино, не сделали ни одного ружейного выстрела; при таких условиях успех был невозможен. Можно лишь согласиться с критическим суждением г. Ксиландера о способе, каким велось сражение. Заметим, однако, что Вреде не несёт никакой ответственности, так как он был подчинённым. Вина лежит только на верховном командовании, которое никак не могло решить, отступить или дать сражение». [158]158
Бутурлин. I. 361; Богданович. I. 393; Поликарпов. 326; Heilmann. 221-22; Fabry. IV. 569.
[Закрыть]Одним словом, командующие обеих противоборствующих сторон действовали не лучшим образом. Витгенштейн выбрал не самое удачное направление атаки, а Удино думал вовсе не о том, чтобы добиться успеха, а лишь о том, как бы устоять. Отсутствие половины его войск на поле боя ясно говорит о том, что он в тот день явно не помышлял о победе, а думал только об обороне.