Текст книги "Адмирал Ушаков"
Автор книги: Андрей Андрущенко
Жанры:
Биографии и мемуары
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
Все способы и средства атаки французы старались предвидеть. Но допустить, что русские подойдут *линей-нымн кораблями и фрегатами под самый берег на картечный выстрел к батареям, – это было выше их понятий.
Албанские начальники имели приказ Ушакова привести свои войска в день атаки на батареи. За два дня перед штурмом Ушаков лично побывал у них и обещал денежную награду, если они храбро будут вести себя при атаке укреплений. Казалось, всё шло хорошо. Но перед самым выступлением, рассказывает Метакса, войска Али-паши вдруг заявили, что «они не только не отважатся брать приступом такого вооружённого острова, как о. Видо..., но что они и свидетелями быть не хотя: таких действий и драться умеют на суше,' а не на воде, на кораблях и лодках». •
Ушаков поехал к ним и попробовал убедить их в успехе. Когда же ему не удалось уговорить албанцев действбвать вместе с русскими войсками, то он, по словам Метаксы, «хотел было понудить их строгостью к повиновению, но тогда они почти все разбежались, оставя начальников своих одних». Ушаков обратился к албан-
скнм начальникам, но они также заявили ему, что «он предпринимает дело невозможное». Но адмирал, говорит Метакса, усмехнулся на ответ эпирекпх «полководцев» и сказал:
«Ступайте же и соберитесь псе на гору при северной пашен батарее и оттуда, сложа руки, смотрите, как я, в глазах ваших, возьму остров Вило и вес его грозные батареи» К
Возможно, что здесь действовали не только причины недисциплинированности войск Али-паши, но и прямое его указание при удобном случае уклоняться от активной помощи русским.
Ушаков тут же решил не пустить ни одного албанца в город Корфу, когда он будет взят. И действительно, албанские солдаты за всё время их пребывания на острове в городе не были, хотя и рвались туда постоянно. Жители города, разумеется, были очень довольны этой мерой Ушакова. Они страшно боялись грабежей и настойчиво просили не пускать албанские войска даже на остров.
Несмотря на отказ албанских войск, Ушаков не изменил решения об атаке. На русских кораблях и на батареях команды с нетерпением ожидали начала атаки. Два дня перед штурмом северная и южная батареи беспрерывно стреляли по крепостям и производили там значительные повреждения.
Накануне штурма 17 февраля 1799 г. Ф. Ф. Ушаков издал боевой приказ,' в котором подробно излагался план атаки о. Вндо 283 284. Этот приказ является ярким документом, свидетельствующим о большом военном мастерстве Ушакова, разработавшего классический образец комбинированной операции.
В приказе Ушаков писал: «При первом удобном ветре... по согласованному положению намерен я всем флотом атаковать остров Видо» (см. план атаки Корфу). В приказе подробно были указаны порядок и последовательность вступления судов в бой, чётко обозначены боевые места каждого судна с конкретными объектами
для поражения. Указывая на батареи как главные объекты атаки кораблей, Ушаков требовал от командиров разрушения также прибрежных полевых укреплений.
«...Во все места, где есть закрытые французы за маленькими*канавками и за маленькими же брустверами, для ружей сделанных, ежели где есть между ими пушки, то и оные идучи сбить непременно, и потом каждому стать на свои места..., оборотя борты к батареям».
Одна шхуна получила специальную задачу по очищению берега от пехоты противника и уничтожению мелких заграждений. Она должна была стать в середине бухты между первой и второй батареями и пушками очистить все берега, и «когда со всех мест из траншей французы выгнаны будут вон, тогда... стараться очищать берега, приготовляя их для сходу десанта». В помощь шхуне назначались и другие суда. Подобную задачу имел и фрегат «Панагия Апотоменгана»; став на якорь между третьей и четвёртой батареями, он должен был «стараться очистить потребные места на берегах для десанта, оттаскивая набросанные деревья прочь...»
После подавления батарей, разрушения полевых укреплений и очищения берега от французской пехоты по сигналу Ушакова должны были двинуться к берегу заранее подготовленные гребные суда с десантом, скрывавшиеся до тех пор за бортами кораблей. Командиры десантных судов также получили чёткие указания о движении к берегу. «...Гребным судам, везомым десант, промеж собою нс тесниться, для того и посылать их не все вдруг, а один за другим...» Достигнув берега, передовые суда обязаны были «очистить дорогу на берегах закиданную, рытвины тотчас забросать землёю или чем только возможно, а где трудно сходить на берег и переходить места закрытые, там набрасывать лестницы с каждого корабля и фрегата, с собою взятые, и сверх лестниц бросать доски, по оным и пушки переводить на берег».
Ушаков располагал сведениями об имеющихся на острове скрытых противопехотных заграждениях: «Сказывают. .. будто есть на острову в которых-то местах набросанные колючки, засыпанные землёю и понакладепы травою, так что без осторожности можно на оные попортить ноги». Он требовал от офицеров десанта известить
об. этом людей, а для преодоления таких препятствий
«бросать лестницы и сверх оных доски, оне и могут служить мостом безопасным».
Высаженным на остров войскам ставилась задача: «искать неприятеля, разбить или побрать в плен, и остров от оного стараться освободить».
«Когда войска наши взойдут на верх горы, иметь осмотрительность и где потребно будет, и там укреплять пушками, и закрывать себя поспешно легоньким окопом или турами», но делать это нужно «в самой только важной надобности», чтобы, «не теряя времени... овладеть всем островом и отнюдь не замедливать...»
Указания Ушакова о закреплении захваченных рубежей, при непрекращающемся стремительном наступлении, и другие наставления о действии десантных войск показывают, что Ушаков отлично знал общевойсковую тактику.
Наконец, наступил день атаки. 18 февраля (1 марта) в 6 часов утра пушечным выстрелом с флагманского корабля Ушаков дал сигнал батареям о. Корфу открыть огонь по крепостям, а десантным войскам начать штурм укреплений. Следующим сигналом Ушаков приказал кораблям и фрегатам приготовиться к атаке о. Видо. Через мгновение после сигнала на северной и южной батареях засверкали молнии, и оглушительные залпы оповестили о начале штурма. К укреплениям ринулись войска с лестницами, но французы были готовы к отражению нападения. Многочисленные крепостные пушки и ливень ружейных пуль встретили атакующих.
Ушаков, убедившись, что всё внимание французов поглощено нападением на корфинские укрепления, приказал судам сняться с якоря и занять свои места согласно диспозиции. Западный ветер дул прямо на остров и благоприятствовал быстрому выходу судов па позиции. Главным объектом атаки были пять батарей (см. план). Против каждой из них действовали назначенные группы судов, быстро подошедших к ним на дистанцию картечного выстрела. Корабли и фрегаты легли на шпринг 285 и, повернувшись бортами, обрушили на батареи тучи ядер и картечи.
В тот момент, когда суда занимали боевые места по расписанию, Ушаков на флагманском корабле «св. Павел», показывая пример бесстрашия, приблизился к батарее № I и с самой короткой дистанции обстрелял её сокрушительными залпами ядер и картечи. Отсюда адмирал направился к батарее № 2. Подойдя к ней очень близко, он личным примером показывал, что не следует бояться короткой дистанции в борьбе кораблей с береговыми батареями. Обстреляв вторую батарею, Ушаков пошёл к третьей и подавил её. Затем он вернулся к батарее № 2, которая стояла на высоком утёсистом берегу и была лучше других укреплена. Выбрав удобную позицию, он спешно стал на шпринг и вместе с ближним фрегатом сбил её.
Таким образом, все пять батарей с окопами и траншеями подверглись внезапной атаке судоз. Остров Видо был охвачен с трёх сторон в тесные клещи. Корабль «св. Пётр» и фрегат «Навархия», оставаясь под парусами, обстреливали старую крепость и били по рейду, где стояли французские корабль «Леандр» и фрегат «Ле-брюн», и вместе с кораблём «Богоявление господне» не позволяли французам подбрасывать подкрепления на о. Видо.
Турецкие суда были расположены сзади русской линии, а некоторые в интервалах. Вообще султанские корабли действовали вяло и нерешительно, а иногда просто мешали русским.
«Турецкие же корабли и фрегаты, – доносил Ушаков, – все были позади нас, и не близко к острову; если они и стреляли на оный, то через нас и два ядра в бок моего корабля посадили. . .»
В первые минуты атаки о. Видо французы от неожиданности растерялись. Но скоро пришли в себя н, зарядив пушки калёными ядрами, начали стрелять по русским кораблям, стараясь вызвать на них пожары. Однако первые выстрелы оказались неудачными. Калёные ядра перелетали через суда и перебили лишь несколько снастей и на двух фрегатах пробили верхний борт навылет, не вызвав пожаров.
Но в это время на противника обрушилась такая страшная лавина картечи и ядер, что ему пришлось отказаться от калёных ядер, очень опасных для деревянных
кораблей, но требующих много времени на сложное заряжание, что очень замедляло стрельбу 286 287.
Непосредственным участник штурма лейтенант Л'с-такса даёт очень живое описание корабельной атаки береговых укреплении:
«Сне сильное ополчение против батарей неприятельских, беспрерывная, страшная пальба и гром больших орудий приводили в трепет все окрестности... Островок В идо был, можно сказать, пссь взорван картсчами, и нс только окопы, прекрасные сады и аллеи нс уцелели, не осталось дерева, которое нс было бы повреждено сим ужасным железным градом... В одиннадцать часов пушки с батареи французских были сбиты; все почти люди, их защищавшие, погибли, прочие же, приведённые в страх, кидались из куста в куст, не зная, куда укрыться; ядра и картечи тучами сыпались на них, не было места близ берега, которое не было бы ими усеяно» 2.
Насколько интенсивным был огонь корабельной артиллерии, можно видеть из количества снарядов, израсходованных флагманским кораблём «св. Павел». За несколько часов боя ои выбросил па противника 55 бомб, 906 ядер и 224 картечных снаряда. Л всего 1 185 снарядов.
Ф. Ф. Ушаков, непрерывно руководивший и следивший за боем, заметил, что неприятельские батареи сильно ослабили огонь. В 11 часов дня он приказал высадить десант. Заранее приготовленные войска на баркасах, катерах и лодках двинулись к берегу. Гребные суда приставали в трёх местах, и, несмотря на сильный огонь противника и на нс разрушенные огнём артиллерии прибрежные препятствия, десантные войска «с невероятной скоростью вышли на берег». В десанте было I 419 русских матросов и солдат н 750 турок. Всего 2 169 человек 3.
Обескураженные п совершенно подавленные мощным артиллерийским огнём, а также дерзкой высадкой десанта, невзирая на серьёзные препятствия, французы под стремительными уларами войск оставляли батареи, траншеи, окопы и уходили в глубь острова. Значительная часть их
засела в центральном укреплении, но после трёхчасового боя вынуждена была сдаться.
«Храбрые войска наши, – доносил Ушаков 21 февраля 1799 г. Павлу I, – так сказать, мгновенно бросились во все места острова, и неприятель повсюду был разбит и побеждён» 1.
Потрясённые боем, многие французы сдавались. Но разъярённые турки, рассыпавшись по острову, беспощадно хватали их, рубили головы и, по заведённому в Порте варварскому обычаю, надеялись получить за них деньги. Видя страшные зверства турок, русские солдаты и матросы «принуждены были оборонять своих неприятелей, обращая примкнутыс штыки, нс к французам, а союзникам своим». Для спасения пленных французов пришлось окружить турецкий отряд русскими войсками и предупредить турок, что по ним будет открыт огонь, если они попробуют схватить хотя бы одного пленного.
«Сия решительная мера, – говорит Метакса,– спасла жизнь... французов, турки не пощадили бы, конечно, ни одного. Русские и здесь доказали, что истинная храбрость сопряжена всегда с человеколюбием, что победа венчается великодушием, а не жестокостью» 288 289.
К двум часам дня весь остров был в руках десанта. Утихли последние выстрелы. На батареях взвились русские и турецкие флаги. Пленные французы во главе с генералом Пивроном были доставлены на русские корабли. Пиврон, приглашённый Ушаковым на обед, по словам Метаксы, «был объят таким ужасом, что за обедом. . не мог держать ложки от дрожания рук и признался, что во всю свою жизнь не видал ужаснейшего дела» 290. •
По данным Метаксы, о.. В идо защищало 800 французов, при 21 офицере. В плен попало только 422 рядовых, 15 офицеров и генерал 291. Остальные погибли на острове и при попытке отступить на лодках в Корфу. Они были потоплены огнём русских кораблей и фрегатов, охранявших пролив между В идо и Корфу.
%О. Керенщины*
Старый порг:
?.С«.Гро«и^|^
Шебека Макарий
Кор. Патрон Бея
At. Дезидеро
Акот Ирина Фр. Со. Св. Духа
'L л «
|iS * * ♦А-"'–4
Г у ре и– Кемонар. Барках фр.Каламск Боеолаяирь Шхуна Н I
_ Кор.Се.Маедалини
Кор.Кадир-6е%
У*Лорт^
кор. турецкий
налай
План осады ,4°СТси КоРфу и о. Вндо.
Метлксл свидетельствует, что корабли «Богоявление» и «Григорий» потопил и шесть больших лодок, ил которых 280 человек, в том число 10 офицеров, вышли из Корфу на помощь гарнизону Впдо •, Эти же суда в жаркой перестрелке с французскими кораблём и фрегатом сильно их повредили. Корабль «Леандр» получил несколько подводных пробоин и едва ушёл под крепость, где стал на мель и наполнился водой. После падения Корфу он был снят с мели, откачан и исправлен русскими моряками.
На союзных эскадрах потери были несколько меньшими. Русские имели на судах и в десанте убитых и раненых 113 человек, турки – 78 человек, албанцы– 105 человек 2.
Взятие Впдо было шедевром военно-морского искусства Ф. Ф. Ушакова. Все его расчёты оправдались полностью. Хорошо продуманная' и подготовленная, смелая и решительная атака береговых батарей и укреплений линейными кораблями и фрегатами оказалась, как и предполагал Ушаков, решающей. В историю военно-морского тактического искусства Ушаков вписал новую блестящую страницу чёткого взаимодействия флота и десанта при решающем значении корабельной артиллерии. Устаревшей теории, требовавшей одновременной блокады крепостей с моря и штурма с суши, был нанесён удар. Ушаков доказал,-что корабельная артиллерия может успешно и в сравнительно короткий срок не только состязаться, но п подавить береговые батареи.
Советский адмирал флота И. С. Исаков в своей работе «Приморские крепости» высоко оценивает план атаки о. Вило и руководство боем со стороны Ушакова.
«Артиллерийский огонь фрегатов, а затем и линейных кораблей благодаря исключительно высокой выучке русских командоров, хорошему маневрированию капитанов в решительной дистанции, выбранной для боя, уже через четыре часа непрерывного действия сломил боеспособность батарей и гарнизона... Правильно оценив критический момент боя, Ушаков в 11 часов утра приказал начать высадку...»3.
В то прем я как корабли ата копали Впдо, корфинскис укрепления подверглись дружному штурму русского десанта иод прикрытием мошной канонады береговых батарей. Русские, турки и часть албанских охотников бросились на укрепления см. Рока. Ни град ружейных пуль, пи картечные смерчи, пи сыпавшиеся на головы гранаты – ничто не могло остановить русских матросов. Они бесстрашно устанавливали лестницы и взбирались наверх. Турки и албанцы, увлечённые храбростью и мужеством русских, последовал и за ними.
Французы не выдержали стремительного напора. Заклепав пушки и взорвав пороховые запасы, они спешно отступили к Сальвадору. Русские смельчаки на плечах отступавших ворвались в Сальвадор, и французы после получасового отчаянного сопротивления, нс успев даже заклепать пушек, бежали в третье укрепление. Укрепление св. Авраама также нс могло долго устоять против решительных и смелых ударов русских матросов и солдат. В полтора часа все наружные укрепления новой крепости оказались в руках десанта.
Взятие о. Впдо и малодоступных укреплений новой крепости очень подорвало моральное состояние неприятеля. Французские генералы понимали, что теперь Ушаков бросит весь флот на старую крепость, которая вряд ли долго сможет устоять против всесокрушающего огня корабельной артиллерии и неслыханной смелости русских штурмовых отрядов.
Генеральный комиссар Директории Дюбуа и дивизионный генерал Шабо, считая дальнейшее сопротивление бесполезным, решили крепость сдать, выговорив только почётные условия капитуляции.
10 февраля (2 марта) три офицера во главе с полковником Брисом явились к Ушакову с письменной просьбой прекратить военные действия и назначить время переговоров о сдаче крепости. Ушаков принял предложение и согласился на 24-часовое перемирие для обсуждении условий капитуляции.– Па следующий день к Ушакову на корабль явились французские комиссары «для утверждения и размена договоров». После совещания с Кадыр-бссм и присланным к нему диваном Махмуд-еффенди были утверждены следующие условия капитуляции:
Крепости Корфу сдаются со всей артиллерией, амуничными запасами, провизией и всеми казёнными вещами, находящимися в арсенале и во всех магазинах, принадлежащих французам.
В числе «казённых вещей» передавались по описи «во всей целости» корабль «Леандр», фрегат «Лебрюн» и все другие суда Французской республики.
Французский гарнизон выпускался из крепости при военных почестях и в строю складывал оружие и знамёна.
Весь гарнизон отправлялся в Тулон на нанятых судах за счёт союзников. Генерал Шабо со штабом доставлялся в Тулон или Анкону, по его желанию.
Генералитет и весь гарнизон обязывались честным словом в течение 18 месяцев не воевать против России, Турции и их союзников.
Французы, попавшие в плен во время сражения, отправлялись в Тулон на тех же условиях, но также обязывались честным словом не участвовать в этой войне до полного размена пленными.
Больные и раненые французы, которые не могли отправиться на родину, оставались на острове в госпиталях и лечились наравне с русскими, а после выздоровления отправлялись в Тулон.
Договор о капитуляции был подписан 20 февраля 1799 г.
Через два дня все суда обоих эскадр стали между о. Вндо и Корфу. В этот день французский гарнизон в середине дня вышел из крепости и сдал оружие. На всех укреплениях и французских судах подняли русские и турецкие флаги. Крепости были заняты русскими караулами.
Так после четырёхмесячнон осады капитулировала перед русским оружием сильнейшая морская крепость, защищавшаяся большим и храбрым гарнизоном, имевшим значительные запасы оружия и продовольствия.
Всего сдалось в плен* около 2 930 французов во главе с тремя генералами и главным комиссаром Директории.
В крепостях Корфу по описи было принято: пушек медных и чугунных разных калибров 510, мортир разных калибров 105, гаубиц 21, ружей годных 5 495 и огромное количество боеприпасов.
В продовольственных магазинах оказалось 2 500 четвертей пшеницы и запас провианта по числу французского гарнизона на полтора месяца.
Более 20 судов досталось победителям, среди них 54-пушечный корабль, 32-пушечный фрегат и мелкие суда разных типов *.
Турки требовали полного дележа всех трофеев, в том числе артиллерии и боеприпасов. Однако Ушаков категорически воспротивился и разрешил им только пополнить израсходованные боеприпасы и вышедшую из строя артиллерию. Турецкие адмиралы пожаловались на Ушакова в Константинополь. Но и там вынуждены были признать справедливость поведения русского адмирала. Об этом посол Томара несколько раз писал Ушакову:
«Артиллерия и амуниция, находящиеся в крепостях острова Корфу, должны оставаться и сохранены быть для обороны тех же крепостей и ни в какой делёж не входят; но как вашему превосходительству и Кадыр-бею можно переменить испорченные пушки и пополнить употреблённую на общее дело амуницию, дабы быть в состоянии вновь и непременно подвизаться для общего же дела; тут дележа никакого быть не должно... о чём весьма строго пишет Порта в Кадыр-бею» 292 293.
Алн-паша требовал своей доли трофеев, но Ушаков категорически отказал ему, как не участвовавшему в штурме крепостей, а скорее срывавшему его.
«Взятые из крепости Корфу суда французские к разделу следуют между двумя эскадрами. Алн-паша и Албанцы не должны в том участвовать и от Порта сказанному паше в требованиях его по сему давно отказано», – подтверждал Томара правильную линию Ушакова 294.
Алн-паша попробовал было угрожать, но Ушакова испугать было трудно, и янинскин паша отступил.
Он не дерзнул выступить против Ушакова. В марте Ушаков выпроводил с о. Корфу отряды наместника Эпира, занимавшиеся только разбоем и грабежом населения. Али-паша начал вымещать свою злобу за неудачу
на других пашах, добросовестнее его служивших Ушакову, и на греках.
Весть о взятии Корфу .молнией облетело всю Европу и Азию. Событие это было поразительным, и в Европе долго говорили о флотоводческом таланте Ушакова и исключительной храбрости русских моряков. С падением корфинских крепостей Ушаков блестяще завершил свой план изгнания французов с Ионических островов. f
Адмирал И. С. Исаков даёт высокую оценку всей корфинской операции Ушакова. «Взятие морской крепости Корфу адмиралом Ушаковым является классической для своего времени комбинированной операцией, продемонстрировавшей исключительно высокий уровень русского военно-морского искусства» }.
Перед отъездом в Анкону французские генералы выразили Ушакову своё мнение о его военном мастерстве и боевых качествах русских моряков.
«Французские генералы, – рассказывает Метакса, – выхваляя благоразумные распоряжения и храбрость русских войск, признавались, что никогда не воображали себе, чтобы с одними кораблями могли приступить к страшным батареям Корфу и острова В идо, что таковая смелость едва ли была когда-нибудь видна...» Но ещё больше они были «поражены великодушием и человеколюбием русских воинов», нм одним обязаны были «сотни французов сохранением своей жизни, исторгнутой силою от рук лютых мусульман.. .»295 296.
Так судили и оценивали корфинскую победу Ушакова и его славных моряков побеждённые враги.
Но самую выразительную и сильную оценку успехов Ушакова и его эскадры дал А. В. Суворов в присланном ему поздравлении по случаю взятия Корфу:
«Великий Пётр наш жив. Что он, по разбитии в 1714 году шведского флота при Аландских островах, произнёс, а именно: природа произвела Россию только одну: она соперницы не имеет, то и теперь мы видим. Ура! Русскому флоту! .. Я теперь говорю самому себе: зачем не был я при Корфу, хотя мичманом!»297.
Один только русски» император не оценил должным образом заслуг своего адмирала и моряков. Павел I, разгневанный за побег французского корабля «Женерос», отказался» наградить участников штурма Корфу. Он ограничился производством в следующие чины только высших начальников флота.
Ф. Ф. Ушаков был произведён в полные адмиралы, а П. В. Пустошкин – в вице-адмиралы.
С окончанием военных действии Ушаков в первую очередь занялся устройством в городе Корфу госпиталей, куда немедленно перевёл всех раненых из Гуино. В госпиталях он ввёл дежурство капитанов всех рангов и завёл строгий порядок. «Постели содержимы были с крайней чистотою, – пишет Метакса, – и больные, при необыкновенном присмотре, снабжены были, как нужными лекарствами, так и лучшею пищею... Адмирал почти ежедневно посещал . госпитали, входил во все подробности продовольствия и пользования». Под заботливым наблюдением Ушакова раненые и больные быстро залечивали раны и выздоравливали.
Затем неотложно требовалось организовать ремонт судов, которые, находясь беспрерывно под парусами, в условиях штормовой погоды, сильно износились и нуждались в немедленной починке и килеванин. Ушаков принял срочные меры к доставке из Албании и Дурацо корабельного леса и других материалов, необходимых для ремонта судов. В Корфу была организована продовольственная база и депо «разных флотских надобностей». Делать всё это было очень трудно. Всё нужное, в том числе и продовольствие, посылаемое из России, неимоверно запаздывало из-за огромного расстояния, а Порта попрежнему не выполняла своих обязательств.
С занятием Ионических островов задачи экспедиции в Средиземном море не окончились. Наоборот, предстояли активные действия флота у берегов Италии. Поэтому Ушаков должен был готовить суда и люден к новым боевым делам. Трудности же не уменьшились, а скорее увеличились.
В письме от 31 марта 1799 г. Ушаков, доведённый до крайности, откровенно написал Томаре о состоянии эскадры. – •
«Из всей древней истории не знаю и не нахожу я примеров, чтобы когда, какой флот мог находиться в отда-лёнпости без всяких снабжений, и а такой крайности, а какой мы теперь находимся. Мы не желаем никакого награждения, лишь бы только но крайней мере довольствовали пас провиантом, порционами и жалованьем как следует, и служители наши, столь верно и ревностно служащие, не были бы больны и нс умирали с голоду и чтобы притом корабли наши было чем исправить и мы не могли бы иметь уныния от напрасной стоянки и невозможности действовать. Вот, милостивый государь, до каких объяснений приводит меня крайность»
4. Ф. Ф. Ушаков и политическое устройство Ионических островов
Среди многочисленных забот о ([хлоте Ушаков уделял много внимания и политическому устройству Ионических островов. Ещё в начале экспедиции, во время пребывания Ушакова в Константинополе, Порта согласилась на объявление бывших венецианских островов самостоятельными, но под покровительством России и Турции.
Теперь предстояло решить вопрос о центральном управлении островами. И Ушаков решил его умно и смело. Прежде всего он объявил Ионические острова «Республикой семи освобождённых островов».
12 апреля 1799 г. Ушаков предложил депутациям островов «избрать выбором и балатирациею (баллотировкой.—Л. Л.) между первейшими жителями искусных, честных, справедливых, достойных и с лучшими дарованиями особ» 298 299.
Делегации собрались в городе Корфу, который был назначен местом пребывания правительства республики. Из них составилось ядро будущего сената.
Ушаков сам написал присягу для депутатов, которые выбирали разных чиновников для присутственных мест. По предложению Ушакова сенат приступил к выработке проекта «постановлений и надлежащих правил новому правлению», т. е. проекта конституции островов300.
17 мая 1799 г. депутаты представили Ушакову на утверждение «План о учреждении Правления на освобо*
ждёиных от французов прежде бывших венецианских островах и о установлении во оных порядка» К
Согласно «Плану» верховная власть находилась в руках выборного сената, который считался главным правительством республики. Он составлялся из делегатов, избранных главными советами всех семи островов из «достой 11 сйших особ».
Например, о. Корфу выбирал троих делегатов – двоих из «старых дворян», а третий из «второго класса». Таким же порядком и в той же пропорции избирались делегаты на островах Кефалонии .и Заитс. На о. Св. Мавра выбирались два делегата по одному от дворян и «второго класса». На малых островах – Итаке, Цсриго и Паксо – делегаты выбирались из тех, «кто достойным окажется»301 302.
Главные советы на островах выбирались дворянами «в полном союзе со вторым классом». Ко «второму классу» относились лица, «кои ведут себя благочинно» и имеют определённый годовой доход, т. е. буржуазия. Размер чистого годового дохода для отдельных островов был не одинаковым. Например, на о. Корфу к выборам допускались представители «второго класса», имевшие чистого дохода в год не менее ста червонцев, в Кефалонии, Св. Мавра – шестьдесят, в Цсриго и Паксо – сорок, в Итаке – тридцать червонцев.
В «Плане» совершенно четко указывалось, что, помимо имущественного ценза, представители «второго класса» не должны были «упражняться в простых художествах», т. е. заниматься ремеслом. Следовательно, выборное право получало поголовно всё дворянство, крупная г средняя буржуазия. Ремесленники и другие слои мелкой буржуазии, а также крестьянство избирательного права не имели.
Для определения принадлежности ко «второму классу» создавалась особая комиссия. В отдельных случаях допускались исключения. Разночинцы, не имевшие нужного имущественного ценза, но «по какому ни есть случаю» имевшие «благородное воспитание» и одарённые «прирождёнными дарованиями», могли быть включены
пожизненно «и число избираемых дворян» и получить должность в «судебных местах».
По главе сената стоял председатель, или голова, избиравшийся на полтора года. Сенат решал большинством голосов политические, военные н экономические вопросы, касавшиеся всех островов. Он контролировал работу суда и органов самоуправления (малые советы, или конклавы, и др.).
Судьи выбирались и увольнялись сенатом. Половина членов сената ежегодно переизбиралась.
Па всех островах были созданы полицейские орга’ул– «судилища», или «верхняя полиция». Главными обязанностями «верхней полиции» было рассмотрение дел о «спокойствии всего острова», оберегание его «ото всяких раздоров... могущих произвести междоусобие». Другими словами, полиции обязана была подавлять классовые выступления трудящихся, которые имели место на островах и часто принимали острый характер.
«Известно мне, – писал Ушаков 20 апреля 1799 г. на о. Кефалонию, – что правление в острове Кефалонии и по сне время ещё не учреждено. Парод негодует на депутации и просит скорейшего учреждения, а между тем чернь дошла до дерзости и ослушания, собираются во множестве людей и почти бунт заводят».
Ушаков потребовал прекращения «буита».
«Желаю от всей искренности моей доставить всем островам совершенное спокойствие и предписываю всем обывателям острова Кефалонии– восстановить между собой приятство и дружелюбие» '.
Для защиты островов от нападений африканских пиратов и разбойников с албанского материка создавались республиканские войска, состоявшие из небольшого военного флота, «корпуса канониров и бомбардиров», «корпуса регулярных войск».и «корпуса греческих войск».
Ушаков помогал обучению этих войск. Они должны были охранять крепости Корфу и остальных островов. Л пока .что крепости были заняты русскими десантами до прибытия из России специального полка солдат. Турция также должна была прислать такое же число войск. Команды Кадыр-бся в крепости не допускались, за исключением малых отрядов.
В августе 1800 г. «План» и вес другие постановления были утверждены Павлом I.
Республиканская форма устройства освобождённых от французов Ионических островов была избрана Павлом I и его дипломатией как наиболее удобное государственное устройство, позволявшее объявить острова независимыми и только находящимися под покровительством России и Турции, фактически же только под протекторатом одной России. Порта не играла существенной роли, хотя русские дипломаты и делали вид, что с ней считаются.
