Текст книги "Адмирал Ушаков"

Автор книги: Андрей Андрущенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Цель экспедиции держалась в строжайшей тайне. Чтобы дезориентировать заинтересованные государства и особенно Англию, огромный флот которой вошёл в Средиземное море и наблюдал за французскими портами, специальные, агенты Бонапарта распускали ложные слухи. По одним сведениям, готовилось вторжение Франции на Британские острова, по другим – Франция собиралась высадить войска на Балканах, заключить союз с Турцией, ввести флот в Чёрное море и напасть на Россию.

Подобные вести разносились по Европе, и, естественно, среди монархических правительств, ненавидевших революцию, вызывали большую тревогу. Павел I решил активно бороться против Директории. Он вступил с Англией в союз и, по требованию последней, в мае 1798 г. отправил на помощь английскому флоту Балтийскую эскадру из десяти линейных кораблей и трёх фрегатов под командованием вице-адмирала Макарова. В августе отправилась в Англию другая эскадра из пяти кораблей под начальством контр-адмирала Карпова.

В России с самого начала 1798 г. знали о подготовке во Франции какой-то большой экспедиции, но определить направление её не могли. Очень вероятным казался союз Директории с Турцией, так как Франция в течение ста лет поддерживала союзные отношения с ГТортой.

Поэтому вторжение французского флота в Чёрное море с согласия Турции и совместное нападение их на русские • границы представлялось весьма возможным, что заставляло русское правительство принимать меры предосторожности на юге.

В это время пришли известия, что Порта подготовила флотилию судов и собирается отправить её под видом борьбы с восставшим виддинским пашой Пассван Оглу на Дунай. Там же концентрировалось большое количество войск.

Обеспокоенный этими известиями, Павел I указом от 4 февраля 1798 г. предписал Мордвинову привести Черноморский флот в боевую готовность.

Ф. Ф. Ушакову повелевалось вооружить двенадцать линейных кораблей и больших фрегатов с соответствующим числом вспомогательных судов и быть готовым выйти в море при нервом известии о появлении в Черном море турецкого флота. Для охраны побережья от Керченского пролива до о. Тендры были посланы крейсерские суда.

Гребной флот также приводился в готовность. Днестровская гребная эскадра под командованием контр-адмирала Пустошкнна должна была «оберегать от сюрприза» берега от Одессы до Овндиополя, а эскадра Днепровского лимана – от Одессы до о. Тендры.

С самой ранней весны Ф. Ф. Ушаков готозился встретить противника, с какой бы стороны моря он ни показался.

В начале апреля пришли новые известия, что французская эскадра якобы уже появилась в Мраморном море. 9 апреля Ушаков получил указ Павла I о немедленном выходе в море для крейсирования между Севастополем и Одессой *.

Через две недели Ушакову приказывалось «стараться наблюдать все движения как со стороны Порты, так и французов, буде бы они покусились войти в Чёрное море или наклонить Порту к какому-либо покушению»^{197 198}. О всех новых данных относительно турецкого и французского флотов Павел требовал от Ушакова немедленных донесении нарочным лично ему в Петербург.

Войска на юге с весны тоже подготовлялись для немедленного похода к границам в случае необходимости ^199.

Павел I настолько серьёзно опасался появления Бонапарта на Черноморском побережье, что 13 мая 1798 г. снова отправил рескрипт Ушакову с указанием, как действовать против французов, если бы они вошли в Чёрное море.

«Как скоро получите известие, что французская эскадра покусится войти в Чёрное море, то немедленно сыскав оную, дать решительное сражение, и мы надеемся на ваше мужество, храбрость и искусство, что честь нашего флага соблюдена будет». Если бы французская эскадра оказалась «гораздо превосходнее» русской, то в таком случае Ушаков должен поступать, как «требует долг и обязанность» и «всеми случаями воспользоваться к нанесению вреда неприятелям» ^200.

К началу июля 1798 г. в Петербурге стало известно, что огромный французский флот, состоявший из 30 линей-

ных кораблей, 11 фрегатов и 48 других военных судов, прикрывая 300 транспортов с войсками, 19 мая внезапно покинул Тулон и пошёл на юг, вероятно, к турецким владениям. Павел I не знал тогда ещё о захвате французами 12 июня о. Мальты, принадлежавшего ордену иоаннитов, магистром и покровителем которого он тогда считался.

В Петербурге предполагали, что Бонапарт направится к берегам Порты. Это позволило русскому правительству конкретно оценить возможность нападения французского флота на Россию со стороны Чёрного моря.

Павел 1 через своего посла в Константинополе

В. С. Томару предложил султану Селиму III помощь флотом и сухопутными силами для защиты его империи от «зловредных намерений Франции». Он был вполне уверен, что Селим III примет его предложение. И, не ожидая сообщений о согласии, 25 мая приказал Ушакову «немедленно отправиться в крейсерство около Дарданеллей» (имелся в виду Босфорский пролив). Оттуда Ушаков должен был послать лёгкое судно в Константинополь к Томаре с известием, что он имеет повеление оказывать Порте помощь «где бы то ни было» всеми силами эскадры. По получении от Томары сообщения о требовании Блистательной Портой помощи Ушакову предписывалось «тотчас следовать и содействовать с турецким флотом противу французов, хотя бы то и далее Константинополя случилось»¹.

Ушаков получил указ 4 августа, будучи с эскадрой в Севастополе, и немедленно стал готовиться к такому ответственному и серьёзному походу.

На следующий день Павел I послал указ и генералу Гудовичу, который назначался командующим армией, предназначавшейся для оказания помощи Порте на суше.

Конечно, Павел I намеревался помогать Порте не из каких-либо чувств симпатии к Селиму III или из желания защитить его империю. Он хорошо понимал, что, где бы ни высадился Бонапарт на турецкой территории, рано или поздно Турецкая империя попадёт под его влияние и французы окажутся в Константинополе, на Чёрном море, Балканах, Кавказе и т. п. Следовательно, с ними придётся столкнуться неизбежно, но тогда в очень невыгодных условиях. Поэтому, рассуждали в Петербурге, не лучше ли заранее предотвратить подобные события привлечением на свою сторону Порты и совместной борьбой с Бонапартом.

В то время как диван обсуждал предложения Павла 1, произошли события, которые окончательно раскрыли планы Бонапарта и заставили Порту, не колеблясь, принять помощь России, ещё недавно считавшейся её злейшим врагом.

Бонапарту удалось обмануть английского вице-адмирала Нельсона, сторожившего французские порты. Выйдя из Тулона 19 мая, он более'сорока дней лавировал в Средиземном море, скрываясь в туманах, и 1 июля, не замеченный английским флотом, бросил якорь в дельте Нила. Высадив 36-тысячную армию на берег, Бонапарт захватил город Александрию и повёл стремительное наступление на.Египет. Скоро почти весь Египет был завоёван, невзирая на то, что Нельсон, наконец, обнаружил французский флот, ушедший у него прямо из-под носа, погнался за ним и в сражении при Абукире 21 июля (1 августа) почти полностью уничтожил его.

Известия о высадке французов в Египте пришли в Петербург 7 августа 1789 г. В это же время Павел узнал и о захвате Бонапартом Мальты. Он воспринял это как вызов. Хотя непосредственной угрозы русским границам и не было, однако Павел I и его правительство понимали, что, завоевав Египет и Сирию, Бонапарт может овладеть Константинополем и проливами. Нужно было принимать срочные меры.

«Получил сегодня известие, – писал Павел I Гудовичу в указе от 7 августа 1798 г., – о завоевании французами Александрии и о намерениях начальника их Бонапарта распространить действия свои в области, Порте подвластные, обращая виды свои на Мекку, Медину и самый Иерусалим» '.

Одновременно с этим было получено сообщение То-мары о решении султана просить «деятельнейшей помощи. .. противу врагов всех царств и разрушителей всеобщего порядка». «Быв уже давно готовы к таковому содействию и предвидя гибель Порты, – говорилось ^{201 в указе Гудовичу, – решились мы дать повеление нашему вице-адмиралу Ушакову идти на помошь туркам и действовать в Средиземном море с ними соединённо или же с английским флотом противу французских сил» 1.}

Тогда же получил указ и Ушаков. В нём подтверждалось повеление от 25 июля «следовать немедленно к Константинопольскому проливу». В указе устанавливался район действия русской эскадры в Средиземном море, который должен был распространяться не далее Египта, Кандии, Морей и Венецианского залива, «смотря по нужде и обстоятельствам» ^{202 203}.

Павел I предупреждал Ушакова, чтобы он не входил в проливы, не получив через Томару заверения Порты о свободном пропуске русского флота назад 8 Чёрное море ^204.

В то время в России не было ни одного адмирала, который мог бы соперничать с Ушаковым в боевом опыте и славе. Весь Восток и вся Европа ещё помнили о его черноморских победах. В Турции имя «Ушак-паши» стало легендарным.

В течение одной недели Ушаков снарядил эскадру всем необходимым для выполнения ответственного задания.

В средиземноморском походе во всём блеске расцвёл флотоводческий гений Ушакова, а слава русских моряков навеки вошла в мировую историю.

13 августа 1798 f. эскадра из шести линейных кораблей, семи ‘фрегатов и трёх мелких судов под флагом вице-адмирала Ушакова, имея запас морской провизии на четыре месяца, покинула Севастополь и взяла курс к румелийским берегам. Ушаков поднял свой флаг на 84-пушечном корабле «Св. Павел».

По свидетельству Егора Павловича Метаксы, участника экспедиции, описавшего её в своих «Записках», все корабли эскадры были лучшие в Черноморском флоте, а офицеры и матросы – отборные. «Все они не один раз бывали в деле, – читаем в «Записках» Метаксы,– большая часть из них... воспитана и обучена была самим

адмиралом» Среди капитанов находились Д. Н. Сеня-вин, И. А. Селивачёв, Е. Сарандинакн, А. П. Алексиано, И. А. Шостак, А. Сорокин и др.

Общее число пушек на всех судах составляло 792, а общее число люден на эскадре – 7 406 человек. Десантных войск вовсе не было. Только 1 700 морских солдат находилось на судах на случай абордажа ^{205 206}.

«В запас и в осторожность» Павел I велел вооружить резервную эскадру под командованием контр-адмирала Овцына. Задачей этой эскадры было «наблюдать за всем происходящим на Чёрном море, имея в особом внимании Крымские берега» ^207.

С дороги Ушаков послал в Константинополь к послу Томаре судно с запросом относительно пропуска русской эскадры в проливы. 23 августа Ушаков подошёл к Босфорскому проливу и крейсировал в ожидании известий or Томары.

На следующий день было получено письмо от Томары, в котором Ушаков извещался о том, что войти в Босфор можно.

В тот же день Ушаков вошёл в пролив и бросил якорь в военном порту Буюк-дере ^{208, в двадцати пяти верстах от Константинополя.}

В турецкой столице с нетерпением ждали прибытия эскадры под командованием непобедимого «Ушак-паши». Толпы народа усеяли берега пролива и с огромным любопытством рассматривали русский флот, восторженно приветствуя русских моряков, так недавно ещё разгромивших в нескольких сражениях султанский флот, а теперь явившихся как союзники и друзья.

Успехами Бонапарта в Египте турки были не на шутку перепуганы и страшно обижены на своих старых «друзей», оказавшихся такими вероломными.

Узнав о подходе русской эскадры, Порта 22 августа объявила войну Франции и по своему обычаю бросила посланника её, Рюфена, в Семибашенный замок

(Едикуль). В Константинополе были разгромлены французские дома и посольство.'

Как только эскадра стала на якорь, обменявшись салютами с крепостями, на борт флагманского корабля явился посол Томара и долго беседовал с Ушаковым, информируя его о настроениях дивана. Скоро к Ушакову явился придворный чиновник от великого визиря с обычными восточными поздравлениями о счастливом прибытии флота и передал ему «в знак благоприятства» много цветов и свежих припасов для эскадры.

По окончании взаимных церемонии и визитов начались совещания относительно будущих совместных действий. 28 августа состоялось совещание у великого визиря. На нём присутствовали Ушаков и Томара, с одной стороны, великий визирь, рейс-эффендн, великий драгоман ^{209 и ряд турецких морских чиновников – с другой стороны. При деятельном участии Ушакова совещанием было решено соединёнными силами освободить в первую очередь от французских войск бывшие венецианские острова в Ионическом море и острова, прилегающие к Морее, не допускать французских десантов из Анконы на Балканское побережье, а крейсерством от Морен до}

12*

Дарданелльский пролив.

о. Родоса прикрывать Архипелаг, не теряя из оиду и о. Кандшо.

На этом совещании Турция согласилась выставить шесть линейных кораблей, десять фрегатов и корветов и тридцать мелких вспомогательных судов. Верховное командование соединёнными эскадрами передавалось вице-адмиралу Ушакову. Командующий турецкой эскадрой вице-адмирал Кадыр-бей должен был во всём подчиняться русскому адмиралу. «Вашему превосходительству надлежит располагать общими делами, а Кадыр-бею вас слушать и повиноваться, но в наружности должно соблюсти равенство», – писал Томара Ушакову в апреле 1799 г., подтверждая договорённую с Портой форму взаимоотношений его с турецким адмиралом

Приняв содержание русской эскадры на свой счёт, правительство Порты хотело отделаться лишь выдачей соответствующих денежных сумм на это. Но Ушаков, зная, как трудно доставать морское продовольствие в тех краях, решительно настоял, чтобы Порта доставляла продовольствие и всё необходимое флоту «натурою в своё время». Поэтому дивану пришлось выделить специального комиссара, который должен был заниматься заготовкой продовольствия и доставкой его соединённому флоту. Всем пашам Эпира, Пелопоннеса, Архипелага посылались султанские фирманы о заготовке провианта для флота к ноябрю 1798 г. Однако, несмотря на это, Ушакову впоследствии доставили много хлопот и неприятностей вопросы снабжения своего флота.

На втором совещании 30 августа, кроме Ушакова, Томары и высших чинов турецкого правительства, присутствовал и английский посланник Спенсер Смит. Он попытался было не– допустить русских к Ионическим островам, направив соединённую эскадру к берегам Египта под видом помощи английскому флоту. Английская дипломатия и адмирал Нельсон хотели лишить русский флот самостоятельного значения в Средиземном море. Однако Ушаков понял намерение англичан. Он убедил визиря отправить к английской эскадре только десять канонерских лодок под охраной двух русских и двух турецких фрегатов, необходимых для действий у берегов ²¹⁰

Александрийского порта, где укрылись некоторые французские суда. Предложение Ушакова было принято. Соединённая русско-турецкая эскадра отправлялась в Ионическое море.

Таким образом, коварный ход английских дипломатов был ловко и тонко отпарирован Ушаковым.

Ушаков не только не позволил себя обмануть, но и не дал англичанам возможности захватить господствующее положение на Средиземном море. Все старания Нельсона и английских дипломатов не допустить русских к захвату Ионических островов оказались тщетными. Адмирал Ушаков до конца экспедиции оставался самостоятельным в выполнении военно-политических заданий русского правительства. Часто месяцами не получая указаний из Петербурга из-за огромного расстояния, он с большим тактом решал сложные военные, политические и дипломатические задачи. Ф. Ф. Ушаков редкостно сочетал в себе талант флотоводца с большими дипломатическими способностями.

31 августа, по предложению султана, Ушаков с офицерами осмотрел турецкую эскадру, стоявшую на якоре недалеко от летнего султанского дворца Бешик-таша. Эскадра не была ещё готова к походу. Корабли и фрегаты, обшитые медью, хорошо оснащённые и вооружённые медной артиллерией, производили хорошее впечатление. Команды выглядели хорошо одетыми и на кораблях, по словам Метаксы, «видна была отменная чистота» Ушакова попросили посмотреть пушечную стрельбу нескольких кораблей, о которой он отозвался с похвалой.

Показали Ушакову и турецкое адмиралтейство—Тер-сану. С большим вниманием он осмотрел строящийся 120-пушечный корабль.

«Осматривал я во всех подробностях 120-пушечнын корабль, построенный на манер французских кораблей в совершенстве, только показался мне в рассуждении длины несколько узок, артиллерия приготовлена для него бесподобно большая и весьма хорошая, – доносил Ушаков Павлу 1.6 октября 1798 г. – Все корабли и фрегаты обшиты медью, и нынешнее состояние их нахожу хотя не совсем совершенно против европейских флотов, но про– ²¹¹

тив прежнего несравненно лучше, а частью и в настоящем порядке»

Однако турецкий военный флот попрежнему не имел мало-мальски постоянных экипажей.' Более или менее постоянными кадрами были командиры кораблей, некоторые офицеры, лоцманы и мастеровые. Последние, как правило, вербовались из греков и удерживались на службе большим жалованьем.

Матросы набирались без всякого разбору, где попало и всякий раз, когда флоту приходилось идти в поход.

Среди турецких матросов было много невольников, зимой работавших в адмиралтействе, а летом плававших на кораблях. При таком случайном составе экипажей турецкому командованию никакого порядка и дисциплины установить, разумеется, не удавалось. Например, проверку личного состава кораблей делали только один раз, перед выходом в поход. Затем уже никто не следил за жизнью команды, и в походе, по замечанию Метаксы, хорошо знавшего жизнь турецких кораблей, «всякий делает, что хочет» ^{212 213}. На турецких кораблях всегда стоял невообразимый крик и беспорядок, особенно когда ставились или убирались паруса.

Командовать этой пёстрой, своевольной и буйной толпой было чрезвычайно трудно. Полным контрастом были русские корабли, поражавшие турок дисциплиной и порядком.

Однажды на совещании у великого визиря один высший турецкий чиновник заметил, что на двенадцати русских кораблях меньше шуму, чем на одной турецкой лодке.

Никаких приборов на турецких кораблях не было. Компас имелся только на адмиральском корабле. Иногда лоцманы на свои деньги приобретали морские карты и некоторые приборы.

0 лекарях и лекарствах на султанском флоте, по словам Метаксы, даже понятия не имели.

Турки показали Ушакову и арсенал. Осмотрев его, он дал совет заменить ядра и книпеля^{214 лучшими. Через русского посла Порта просила Павла I продать ей артиллерийские снаряды. Павел I приказал Мордвинову отпустить' ядра и бомбы по казённым ценам, но «не ослабевая нужных для себя запасов».}

Все вопросы, связанные с походом, были разрешены с турецким правительством. Русская эскадра готова была к выполнению боевых заданий.

31 августа из Севастополя пришёл исправленный корабль «Троица» и присоединился к эскадре. Из турецкого адмиралтейства доставлены были на корабли шесть лёгких полевых пушек с боеприпасами для десантных операций. Для проводки флота в Архипелаг подобраны были искусные лоцманы.

2 сентября флагманский корабль посетили посланники союзных дворов и пожелали Ушакову счастливого пути. Ушаков должен был идти в Дарданеллы и соединиться там со второй турецкой эскадрой во главе со старым и опытным моряком вице-адмиралом Кадыр-Абдул-беем. Задержанный несколько дней противными ветрами с дождём и грозой, Ушаков 8 сентября 1798 г. снялся с якоря и, проходя парадной линией мимо султанского дворца, турецкой эскадры и крепостей, обменялся с ними условленными салютами и направился в Мраморное море. На следующий день Ушаков вошёл в Дарданелльский пролив и соединился с эскадрой Кадыр-бея, состоявшей из трёх двухдечных кораблей и трёх больших фрегатов, трёх корветов и четырнадцати канонерских лодок ^!. Через три дня сюда пришла Константинопольская эскадра. Всего в Дарданеллах собралось шесть турецких кораблей, восемь больших фрегатов и до двадцати двух малых судов.

Однако оказалось, что турецкие корабли не укомплектованы полностью экипажами и не снабжены провизией. Медлительность и неповоротливость турецкого морского ведомства и командиров судов были поразительны.

До 20 сентября султанская эскадра продолжала сборы. Но турецкие морские начальники так и не снарядили обещанное число кораблей и фрегатов. Готовыми к походу оказались четыре корабля, шесть фрегатов, четыре корвета и четырнадцать канонерских лодок. На них ²¹⁵

24

• . • •• • • • «

°-Ко,

‘Рейка •

■ * * ■ :'^л’ ^Фре

32

«*0_

V <ЩШ

ХЗ y/l.tTM '^АУ.у/

o.o**°**%₉&o njgS-л

................^и м

• . V .•I*I**"l*«**"_e*®***%*I*e*«**\ ***** • • •*•"• • • •*»

■М

o.f

У ПОЛЬ.*

Orpiirrbc

^::^:::k^::^::-г^::^::^^:.Д^:^::^:i-i^: :jy j

lS£40* 1799

оУКорфу^

>Бут^интб.*:*:

Чпарг*_::_::_:;_::

ioobза

n<

..y>Vrr

ия -У

%?• МальтП

Пути зекаАрьГкакова

Пути отрядов эскадры Ушакова;

• •

Поход Суворов**

Места и даты сражений

»50

300

•450 км

ИОНИЧЕСКОЕ узы ЛОР^*

О. КсфолоЯи»'

*>

okp

?е

’Л*,*.•**,Г«*•"•*•*•"• • • • • • • • • • • • • .•.V***"*•*•*•*•• •*• • • •»*••*•'•*Or Л«*«"•*»“•*•*•***-*•*•"»*•"•*•*%*»*^

1. %**••••••**.*.* . . ,(• • *•..••••••••..! 1] • * • • ■•••*•*• . • -

^Крит1К«НАнИ

Л1

я

• • • • •

М

■ ■ • • •**• ■•** . . . К. # . , , , J •••••»••••••«, ••••• »% « • .•••••

20

24

28

32

S3

Военные действия русского флота по*. командованием адмирала Ушакова

было до 6 тысяч матросов и солдат, набранных наспех и без разбора. Только огромный авторитет н железная воля Ушакова заставляли эту толпу мало-мальски подчиняться.

В одном из апрельских писем 1799 г. Томара писал Ушакову, что «галнонджн турецкие (т. е. матросы – А. И.) есть такое войско, которое, к удивлению и самой Порты, ведёт себя– в команде вашей несравненно лучше, нежели здесь в столице» К

По просьбе Кадыр-бея, для перевода туркам сигналов и «истолкования прочих движений» флота во время плавания были выделены лейтенант Егор Метакса, один штурман и двое навигаторов.

14 сентября к острову Родосу отправились десять канонерских лодок под охраной двух турецких и двух русских фрегатов под начальством капитана 2-го ранга Сорокина. Он должен был передать лодки английскому капитану Гуду, блокировавшему Александрийский порт, а самому с фрегатами вернуться к эскадре.

Условившись с Кадыр-беем о сигналах и походном порядке эскадр, Ушаков 20 сентября 1798 г. снялся с якоря и тремя походными колоннами взял курс на Мо-рею.

Так начался знаменитый поход в Средиземное море русско-турецкого флота под командованием вице-адмирала Ушакова для изгнания с Ионических островов французских войск.

Уже с самого начала похода Ф. Ф. Ушакову пришлось действовать в весьма сложных военно-политических и дипломатических условиях.

Англия и Австрия, главные участники второй коалиции, с появлением русской эскадры в Средиземном море повели вероломную политику в отношении России. Они очень боялись, чтобы Россия, чего доброго, не закрепилась на Ионических островах и Мальте – этих важнейших стратегических пунктах Средиземного моря, где каждое из этих государств стремилось иметь базы.

Австрийский император, узнав о появлении русской эскадры в Средиземном море, всеми правдами и неправдами стал подбивать жителей Ионических островов поднять австрийский флаг и стать под его покровительство. ²¹⁶

Павел I очень был недоволен своим союзником и категорически возражал против его притязаний.

Англичане также хотели овладеть Мальтой и Ионическими островами. Вице-адмирал Нельсон даже заготовил прокламацию к жителям Корфу, Кефалонии, Занте и Цериго, в которой предлагал покровительство флота британского короля и призывал их освободиться от французов и поднять английский флаг К

Ещё 7 октября 1798 г. Нельсон по поводу прихода русской эскадры в Константинополь послал английскому посланнику при Порте Спенсеру Смиту письмо, в котором ясно высказал своё отношение к русскому союзнику и изложил английские планы относительно островов. «После Египта, я намерен обратиться к Мальте, Корфу и прочим островам этим, почему надеюсь, что русскому флоту назначено будет находиться на востоке; если же допустят их утвердиться в Средиземном море, то Порта будет иметь порядочную занозу в боку... Распорядившись у Мальты и оставивши там надлежащие силы для блокады порта, я после того сам пойдукЗанту, Кефалонии и Корфу, желая посмотреть, что можно там сделать».

Через три недели Нельсон опять писал тому же Спенсеру Смиту: «Я надеюсь в скором времени иметь возможность показаться перед Корфон, Занте и проч. Посылаю вам прокламацию, написанную мною к жителям тех островов. Порта должна знать, какую большую опасность готовит себе в будущем, позволивши русским занести ногу на Корфу, и я надеюсь, что она будет стараться удерживать их на востоке» ^{217 218}.

Таковы более чем совершенно отчётливые планы Нельсона относительно России. Однако английский адмирал не успел даже обнародовать этот любопытный документ, так как Ушаков быстро очистил острова от французских гарнизонов и поднял на них флаги Российской и Турецкой империй. Тем не менее Англия никак не могла обойтись без русской помощи ни на севере, где пятнадцать русских кораблей вместе с шестнадцатью английскими блокировали голландское побережье, ни в Средиземном море. Но здесь Нельсон хотел направить русские силы одну часть на восток, к берегам Сирии и Египта, а другую часть на запад для блокады Анконы и южных итальянских берегов. Таким образом русская эскадра была бы распылена и отвлечена от Ионических островов, которые Нельсон рассчитывал прибрать к своим рукам.

С. Смиту, как мы видели, в самом начале не удалось провести Ушакова. Позднее, во время блокады французского гарнизона в крепости Корфу, Нельсон снова старался заставить русского адмирала с эскадрой снять осаду Корфу и идти на помощь английскому флоту.

Турецкая эскадра, оставшись одна, конечно, не смогла бы удержать блокады, особенно учитывая враждебное отношение греческого населения островов к туркам.

31 декабря (11 января) 1798 г., например, русский посол Томара писал Ушакову: «На сих днях отозвался мне командор Сидней Смит, что адмирал Нельсон пишет вашему превосходительству дабы на подкрепление сухопутных сил... короля Обеих Сицилии... к Анконе отправленных, оставя... блокаду острова Корфу туда же с эскадрою вам вверенною на вящее стеснение Анконы отправились и обложили оную с морской стороны... Я прошу ни под каким видом с турецкою эскадрою не расставаться и блокады крепости в Корфу одним туркам не оставлять».

Всё же Томара советовал «в удовлетворение требований лорда Нельсона» отправить к Анконе «довольно сильный отряд» *.

Ушаков послал в Адриатическое море эскадру из шести судов под командой контр-адмирала Пустошкина. Но это было сделано не по требованию Нельсона, а для уничтожения трёх французских кораблей, вышедших из Анконы к островам Лиса и Лезина с видимой целью доставить к Корфу подкрепление осаждённому гарнизону ^{219 220}.

Исключительно из дипломатических соображений Ушаков первый сделал шаг к установлению делового контакта с союзным английским флотом и написал Нельсону несколько писем. В первом письме он поздравил английского адмирала с победой у Абукира, сообщал о планах соединённой эскадры и посылал опознавательные сигналы на случай встречи русских и английских кораблей. Но Нельсон ответил лишь на третье письмо, когда узнал об успешном занятии островов. Письма Нельсона были внешне учтивы и любезны. На самом же деле он ненавидел русских и терпеть не мог Ушакова, видя в нём опасного соперника.

«Я ненавижу русских», – не раз откровенно говорил он окружающим *.

В Петербурге не очень верили и своему новому союзнику – Порте Оттоманской, совместное военное выступление с которой так неожиданно сложилось. По уходе Ушакова в Средиземное море ещё долго продолжались переговоры русского посла Томары с диваном о подписании союзного договора, о статуте освобождённых бывших венецианских островов, которые Порте очень хотелось присоединить к своей империи.

Чтобы Турция не переметнулась, чего доброго, к своему бывшему союзнику – Франции, русское правительство хотело как можно глубже и острее перессорить их.

Б секретном отношении Томары к Ушакову от J3 ноября 1798 г. были совершенно откровенно изложены важнейшие задачи русской политики относительно Турции. Ушакову рекомендовалось со своей стороны соблюдать все принятые тогда международные правила войны, а Кадыр-бея с его сбродом в командах ничем не стеснять, разрешая туркам делать что угодно с французскими пленными: пусть режут, убивают, грабят, нарушают капитуляции – всё это мол будет только наруку русской политике.

«Дозвольте мне, ваше превосходительство, – писал Томара Ушакову, – открыть вам в тайне высшей степени, что намерение высочайшего двора есть стараться чем можно более раздражить взаимно Порту и Францию». Добиваться этого, по мнению Павла и его посла, нужно следующим путём:

«Соблюдая с вашей стороны в рассуждении французов правила войны вообще принятые не должно понуждать к наблюдению их турков. Пущай они что хотят делают с французами, и турецкий начальник хотя в са– ²²¹

мом деле вам подчинён, но в наружности товарищ», поэтому «нарушение им капитуляции вам приписано быть ис может, потому что отдающиеся гарнизоны в его распоряжении остаются, относительно отправления их во спояси или Турцию; а вам обременяться пленными не следует и невозможно» ^!.

Таков был моральный облик императора Павла I, которого дворянские и буржуазные историки пытались изобразить великодушным и благородным рыцарем.

К большой чести Ф. Ф. Ушакова, он не побоялся, вопреки подобным наставлениям, категорически запретить туркам обычный для них грабёж и бесчеловечность по отношению к пленным н населению. Ушаков строго следил за этим. И за всё время экспедиции он действительно не допустил никаких насилий над населением или пленными. Он всегда строго и честно выполнял условия -капитуляции. В этом ему дружно помогала вся масса русских офицеров и матросов. Русские моряки под руководством своего знаменитого флотоводца продемонстрировали перед всем миром подлинные образцы гуманизма, военной дисциплины и высокой моральной культуры. ²²²

Население занималось земледелием, садоводством, виноградарством и огородничеством. Скот держали только рабочий и очень мало. По свидетельству генерал-майора Вяземского, побывавшего на Ионических островах в 1804—1805 гг. и оставившего интереснейший «Журнал», на о. Корфу насчитывалось не более 500 лошадей, до 300 волов «для пахоты», коров же совсем не было *.

На островах в изобилии росли маслины, апельсины, лимоны, виноград, которые перерабатывались и приносили значительные доходы населению. Например, по словам Вяземского, главнейшими продуктами островов Корфу, Паксо, Занте и других были деревянное масло и вино^222. Своего хлеба хватало только на несколько месяцев, поэтому пшеница доставлялась с материка.