Текст книги "Бомба для братвы [= Мастер взрывного дела]"

Автор книги: Андрей Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)

– Да ты что, мужик? Ты бы так и сказал! Да я зараз, – засуетился крайний. И что есть сил врезал своему напарнику по сопатке.

– Ты забыл сказать: «Не убий!» – напомнил представитель.

– «Не убий!» – повторил драчун. И ударил еще раз.

– Ты что, гад, творишь?! – возмутился его поверженный наземь товарищ, размазывая по щеке сопли и кровь.

– Все остальные делают то же, – приказал представитель. – Самого вялого пристрелю. Два!..

Через минуту парни мутузили друг друга по чем ни попадя. И все сильнее мутузили. Потому что, получая увесистые удары, старались ответить еще более сильным. Потому что тут же в отместку получали еще более болезненный.

– «Не укради»… У-у, падла!

– Ах, ты так?! На – «Не возжелай!». На – «Не сотвори!». На! «Не возжелай!», «Не возжелай!», «Не возжелай!»…

– Ах, ты так…

Драка – она хоть и вынужденная, а все равно драка. А удар по морде – удар по морде. Чем бы он ни был вызван. И за него очень хочется воздать. Сторицей.

– Ах, ты еще и ногой…

Это очень важно было – организовать среди противников междуусобную свару. Чтобы впоследствии они выясняли: кто кому куда и насколько сильно врезал, а не объединялись для поиска обидчика. Нужно было бросить в стаю спорную кость, чтобы волки развернулись друг к другу оскаленными пастями.

– На, получи, сволочь…

– Ах ты, падла! Ты куда бьешь, выкормыш…

– Ты еще и кусаться…

Парни входили в раж.

– Ну все, я удовлетворен, – подвел черту представитель. – Можете прекращать, – и, повернувшись, пошел к машине. Чтобы на чем приехал – на том и уехать.

– Ну за это… За это – я тебе все кости! Гнида!

– Ты что ж это творишь?..

– Убью! Всех!..

Орали, матерились, пыхтели позади него парни.

– Я сказал, хватит! – гаркнул представитель. И для острастки пальнул в воздух.

Но на него уже никто не обращал внимания.

– Да пошел ты на… со своим автоматом, – орал, сверкая глазами, ближний парень, лихорадочно нашаривая под ногами жердину или камень.

– Где монтировка? Монтировка где?! – вопил владелец так и не использованной по назначению и потерянной монтировки. – Всех порешу! Монтировку дайте! Монтировку мне!..

С дальней стороны поляны, сбрасывая на ходу телогрейку, азартно матерясь и вскидывая на манер меча обломок деревянного черенка, в общую свалку бежал пьяный мужик с лопатой.

– А ну, расступись! А ну, дай мне! А ну-у!..

Представитель плюнул и пошел к машине. Теперь их, пока они друг друга не искалечат, все равно не остановить. Мужики они и есть мужики. Им лишь бы морду кому набить…

Глава 18

Безработный Сидорчук Митрофан Семенович шел в булочную, чтобы купить полторы буханки хлеба: целый серый и еще половинку белого. На половинку больше, чем обычно. Чтобы не ходить в булочную завтра. На улице занепогодилось. По асфальту расплылись лужи, и в дом на ногах тащилась мокрота и грязь. А убирать в квартире лишний раз не хотелось. И если не выходить, можно было сэкономить на приборке. Если купить на полбуханки больше…

Примерно так думал Митрофан Семенович. Или примерно так должен был думать.

Он шел, аккуратно обходя лужи, и не заметил внимательно присматривавшегося к нему прохожего.

– Здорово, Митяй! – вдруг радостно вскрикнул тот и хлопнул увиденного им мужчину по плечу. И по спине. И снова по плечу. – Ну ты чего? Не узнал, что ли? Ну десятый класс. Ну вспомни. Ну напряги извилины.

– Простите, не узнал…

И посмотрел на часы. Наверное, чтобы успеть в булочную до обеденного перерыва.

… – Объект вошел в контакт, – доложил третий наблюдатель, для отвода глаз ковыряющийся в моторе заглохшей недалеко от булочной машины. – Время 13 часов 32 минуты.

– Вас понял. 13.32. Объект в контакте, – продублировал полученную информацию корректировщик и переключился на другой диапазон. – Четвертый.

– Четвертый на связи.

– Четвертому разрешаю работать.

Во двор, по месту проживания встретившего друга детства объекта, въехала машина «ГАЗ-53» – фургон с надписью по двум бортам – «Ремонтная» и изображением стилизованных телевизионных антенн.

Машина остановилась напротив одного из подъездов.

…– Ну ты чего? Ну ты посмотри. Ну вот так посмотри, сбоку, – орал обрадованный встречей одноклассник. – Ну ты чего? Совсем, что ли, все забыл? Серега я. Кузнецов. Я от тебя за две парты сидел. Ты – у окна, а я – посередине.

– Я не сидел у окна, – возразил Сидорчук.

– Ну правильно, не сидел. Потом не сидел. А вначале совсем чуть-чуть сидел. Но потом тебя пересадили. Ну вспомни, чертяка…

…Из фургона вышли четверо рабочих и зашли в подъезд. Один остался на первом этаже, перегородив площадку разборной лестницей-стремянкой и открыв коробку с антенным кабелем. Двое поднялись на третий этаж. Еще один – на четвертый. И тоже открыл коробку.

Двое разошлись по сторонам и заклеили «глазки» трех квартир прозрачными пленками, которые пропускали свет, но до неузнаваемости искажали изображение, создавая рисунок запотевшего стекла.

– Все нормально, – сказал в прилепленный лейкопластырем к шее микрофон ремонтник с четвертого этажа.

– В порядке, – подтвердил тот, что находился на первом.

Телевизионщики подошли к известной им квартире. Один перекрыл своим телом обзор, другой быстро засунул в замочную скважину универсальную отмычку и ковырнул ею в одну и тут же в другую сторону. Дверь открылась. Ремонтники, стараясь не наступать и не сдвигать придверный коврик, просочились внутрь и прикрыли за собой дверь.

Комнат было две.

– Ты туда, я сюда! – показал один из них…

…– Ну Митьку-придурка ты помнишь? Ну Митьку? Который училке на стул краску налил. А она села. Ну тогда ведь этих самых «О'Би – О'кей» не было. И она подумала… И как… Ну помнишь?

– Вы меня с кем-то путаете, – еще раз повторил Сидорчук и попытался высвободиться из цепких объятий одноклассника…

…Ремонтник наклонился, просунул между стеной и батареей руку и вдавил в металлическое теплое ребро пластиковую оболочку микрофона. Так, чтобы он распластался по поверхности и его невозможно было смахнуть при уборке.

– Как слышно? – спросил он.

– Слышу хорошо, – ответил ему голос в наушниках. – Работайте следующий…

…– И все-таки вы меня с кем-то путаете, – в который раз попытался объяснить Сидорчук, дергая рукав из пальцев любвеобильного однокашника.

– Не может быть. Ну не может быть, чтобы так был похож. Ну одно лицо! Ну не может быть! Ну скажи, что ты меня разыгрываешь. Что ваньку ломаешь. Как тогда, в школе…

…Второй микрофон «сел» на патрон одной из ламп висящей под потолком люстры.

– Второй микрофон.

– Слышу второй микрофон. Второй микрофон в порядке…

…– Простите, я опаздываю. Мне надо в булочную. Она скоро может закрыться, – сказал Сидорчук, отодвигая с дороги настырного собеседника.

– В булочную? За хлебом, что ли?

– За хлебом.

– Ну давай я с тобой схожу.

– Нет, спасибо, я сам.

– Да давай схожу. Мне нетрудно. Мне все равно по пути.

– Не стоит…

…– Проверка, – сказал ремонтник в соседней комнате, – раз, два, три, четыре, пять.

– Слышу тебя. Кончай считать. Не на эстраде. Все в порядке.

Еще один микрофон был размазан по изнаночной стороне висящего на стене ковра. Почти в самом низу. Там, где менее всего перекрывался звук.

– Как меня слышно?

– Слышу тебя хорошо…

…Сидорчук поглядел на часы. 13.47. В булочную он еще успевал. А вот домой опаздывал. Еще четыре-пять минут, и могло случиться нежелательное…

…– Комнаты обработаны, – доложили ремонтники.

– Слышу вас. Работайте кухню и ванную.

– Ты туда, я туда, – показал на двери кухни и ванной комнаты один из ремонтников…

…– Ба! – вдруг вспомнил и хлопнул себя по лбу Сидорчук. – Я же деньги дома забыл. Чтобы хлеб купить. Мне же за ними успеть сбегать надо! – и резко рванулся в сторону.

Но «одноклассник» держал его цепко.

– Да ладно с ними, с деньгами. Я дам тебе деньги. у меня есть деньги, – затараторил он.

– Мне не нужны ваши деньги. Спасибо. У меня свои есть. Дома.

– Да ну брось ты. Какие счеты между старинными приятелями. – И еще крепче вцепился в рукав.

– И все же спасибо! – еще раз поблагодарил Сидорчук и вдруг, попытавшись вырваться, неловко оступившись и почти падая, задел «одноклассника» каблуком ботинка по голени.

Тот охнул, отпустил руку и вцепился ею в случайно травмированное место.

– Ой! Простите! – извинился Сидорчук. – Я вас, кажется, случайно задел.

– Ничего! Не страшно, – стискивая зубы, ответил «одноклассник» и попытался ухватить ускользающего друга детства за полу пиджака.

– Ну как же ничего? Я сейчас домой за аптечкой сбегаю…

…– Внимание! Объект возвращается домой. Объект возвращается домой! – быстро заговорил копающийся в заглохшем моторе Третий.

– Где он?

– В пятидесяти метрах от поворота в первый квартал.

– Черт! – в сердцах выругался корректировщик. – Четвертому эвакуация. Четвертому срочная эвакуация! Как меня поняли? Эвакуация!

Ремонтники мгновенно замерли на месте. И рванулись к двери. Очень быстро, но очень аккуратно рванулись, так, что ни одной пылинки с места не стронули.

– Первый. Мы выходим. Прикрой, Первый, – попросили они на ходу.

Телевизионный ремонтник на первом этаже сошел с лестницы, перевернул ее и поставил поперек лестничной клетки. Так, чтобы невозможно было обойти.

Сидорчук стремительно приближался к своему кварталу.

– Шестой! Шестой! Объект движется в твоем направлении. Останови его на несколько минут. Сделай что-нибудь, – крикнул в микрофон корректировщик.

– Понял вас, – ответил Шестой. – Остановить объект…

…Навстречу почти бегущему Сидорчуку из кустов вывалился в дым пьяный мужчина. И упал ему под самые ноги.

– Ой, – сказал он, – прости-те вели-кодуш-но, – и цепко ухватился за штанину посланного ему судьбой прохожего, пытаясь подняться. – Я тут немножко упал.

Он действительно упал. Потому что с его вполне приличного костюма капала на асфальт грязная вода.

– Помоги мне встать. Я сам не могу, – попросил пьяница. И проникновенно поглядел в глаза случайному спасителю.

– Ладно, давай вставай, – пожалел пьяницу Сидорчук и потянул за воротник пиджака вверх.

Пьяница встал, но тут же упал снова. Так, что клацнули зубы.

– Ну давай, давай, поднимайся…

– Вы меня простите. У меня свадьба. Годовщина. Десять лет совместного брака. Большой праздник.

– Давай вставай…

– Я встаю, встаю. Только у меня ноги обратно гнутся. Ты меня не бросай, прохожий. А то я не встану. А у меня юбилей. Десять лет семейного счастья…

…Ремонтники вышли из квартиры и из подъезда. Споро забрались в машину, которая тут же выехала со двора…

…Пьяница увидел мелькнувшие в проулке борта фургона, изрисованные антеннами, и неожиданно взял себя в руки. Он выпрямился, отстранился и, шатаясь и пригибаясь к земле, прошел несколько шагов. Сам прошел.

– Все нормально! Спасибо тебе, прохожий! – поблагодарил он.

– Сам-то дойдешь?

– Теперь дойду. Если не упаду.

…– Всем отбой! – объявил корректировщик. – Пятому продолжить наблюдение…

Возле подъезда забывшего дома кошелек Сидорчука встретила соседка.

– Вы не видели? – спросила она.

– Что?

– Машину. Ремонтную. Вот здесь только что стояла.

– У нас что, опять воду отключили?

– Да нет. Это другая ремонтная. Та, что антенны чинит. Я их в окно заметила. А у меня как раз телевизор шестой канал не показывает. Я думала, может, они заодно посмотрят.

– Нет, не видел.

– Жаль. Очень жаль. Значит, не успела.

– Значит, не успели. Ну ничего, вы не расстраивайтесь. Они наверняка еще приедут.

– Вы думаете?

– Не думаю – уверен. Эти если начнут что чинить, то уж не отвяжутся…

Глава 19

Командир шестого отдела ГРУ полковник Трофимов отсматривал очередную сводку случившихся в армии происшествий за истекшую календарную неделю.

Отслеживание внутренних армейских неурядиц официально не входило в прямые обязанности подчиненного ему шестого отдела. Но, с другой стороны, исполнения прямых обязанностей с шестого отдела уже тоже почти не требовали. По причине реорганизации армии, утраты прежнего вероятного противника и отсутствия полноценного субсидирования. Но зато требовали много чего прочего. Что не требовало выделения дополнительных средств и штатных единиц.

С некоторых пор на разведку навешали всех собак, – которых умудрились с себя посбрасывать все прочие ведомства. С некоторых пор разведка утратила свои элитные, неприкасаемые позиции, и всяк, кому не лень чуть не каждую неделю специальным приказом передавал ей чужие обязанности, Оттого и приходилось теперь прочитывать еженедельные сводки происшествий с целью «непропущения» имевших место и угрожающих внутренней безопасности и снижению авторитета армии фактов. Полковник Трофимов надел очки и стал читать распечатанные на принтере страницы. Согласно информации, присланной командованием с мест, войска пили, ссорились с местным мужским населением, насиловали местное женское население, мародерствовали по огородам местного пожилого населения, дрались между собой, угнетали солдат первого года службы, вешались, сбегали из караулов, прихватив с собой автоматы Калашникова, допускали пожары, порчу автотранспорта и другого казенного имущества, совершали наезды на прохожих и гражданский автотранспорт и прочее. В общем, все было относительно спокойно. Как всегда. В пределах разрешенных и повторяющихся из месяца в месяц процентов.

Отдельно по самоволкам.

Отдельно по самострелам.

Отдельно по убийствам.

Отдельно по изнасилованиям.

Отдельно по несчастным случаям и прочее.

Ничего интересного для военной разведки.

Кроме разве происшествия в в/ч 67235, где была обнаружена пропажа со складов танковых и артиллерийских снарядов. Дело совершенно смутное. Завскладом утверждает, что снаряды были выписаны и переданы в войска согласно представленной им накладной. Но при проводке по отчетам в графе «количество» была проставлена и проведена по прочим документам неверная цифра. Созданная на месте комиссия, напротив, считает, что кладовщик означенные боеприпасы потерял с подотчета в период хранения. А накладную подделал с целью сокрытия факта пропажи.

Хотя непонятно, зачем ему могли понадобиться снаряды к танковым и полевым орудиям? Это же не солдатские бушлаты, не котелки, не запасные двигатели к автомобилям «ГАЗ», «ЗИЛ», не масло из солдатской столовой, которые можно загнать по сходной цене местному населению. И даже не пистолеты и не гранаты, имеющие устойчивый спрос в криминальных структурах.

Пистолеты и гранаты воруют часто. Настолько часто, что военная разведка перестала обращать на подобные факты внимание, оставляя их на совести военных следователей и прокуратуры. Это раньше из-за дюжины пропавших автоматов поднимали на уши всех и вся. И рыли землю на пять метров вглубь, пока не находили. Те времена давно миновали. И стрелковое вооружение из армии уходило ящиками. Но вот снаряды…

Скорее всего это действительно была путаница в учетных документах. Или интриги местных работников, освобождающих под своих родственников теплые складские места. Скорее всего так оно и есть… А если нет?

Полковник Трофимов пожалел, что отсматривал сегодня сводку происшествий. Если бы он ее не отсматривал или, к примеру, пробежал мельком, то он бы данный факт не углядел. И имел бы полное моральное право о нем не думать. Но он его углядел. И делать вид, что его как бы не было, уже не мог. Как профессионал не мог. Как человек, который всю жизнь за второстепенными на первый взгляд событиями ищет их второй, более глубинный смысл.

Полковник Трофимов поднял трубку и набрал номер подразделения ГРУ, дислоцированного в области, где имело место быть происшествие со снарядами.

– Здоров, майор, – сказал он. – Ты сводки происшествий по своему округу отсматриваешь? Ну, значит, о пропаже снарядов знаешь. Знаешь? Тогда так, не в службу, а в дружбу, потряси там этого прапора. На предмет криминала. Я понимаю, что не совсем наше дело. Хотя, с другой стороны, и наше. Понимаю, что людей нет. Что зарез. Я все понимаю. Но я же тебя не следствие прошу проводить. А только легонечко пощупать, что почем. На предмет злого умысла. Все-таки снаряды. Может, их местное население по избам растащило, чтобы рыбу глушить? Или дурак какой; чтобы бабу свою гулящую подорвать? Тогда наше дело сторона. Тогда это дело прокуратуры и милиции. А если кто-нибудь эти снаряды надумал под полотно железнодорожное подсунуть? С террористическими целями. Toгда с нас с тобой потом спросят. Почему не углядели?! Почему не предупредили? Вернее, они с меня спросят, а я с тебя. Понял? Ну, тогда действуй.

Полковник положил трубку и успокоился. И забыл о снарядах. Потому что в традициях армии вовремя перевел стрелки потенциальной угрозы с себя на ближнего. На случай, если это дело вдруг перерастет в скандал и каким-нибудь боком зацепит их отдел. Теперь, если что, он чист. Он отдал приказ на места. А если там не углядели, не проверили, не разобрались, то это их проблемы. А значит, уже не его.

Давай, майор. Крутись, майор. Демонстрируй свое усердие и выучку…

Глава 20

Полномочный представитель Всемилостивейшего его высочества шейха, наследного Принца Больших и Малых Песков, двух Озер и девяти нефтяных скважин и прочее и тому подобное… всего на двух листах машинописного текста, он же Иванов Иван Васильевич, он же слесарь-изолировщик шестого разряда ремонтно-строительного управления номер семнадцать, он же Резидент мало кому известной организации, именуемой среди ее работников Конторой, продолжил свой вояж по России. В поисках столь необходимого его высочеству шейху тяжелого российского вооружения.

Представитель Всемилостивейшего прибыл с неофициальным, но очень важным визитом в город Новоковровск. На улицу Привокзальную, дом номер тридцать пять. И постучал в запертую калитку.

– Чего тебе? – спросил со двора недовольный голос.

– Мне бы Федорова увидеть.

– Какого Федорова? Нет здесь никакого Федорова.

– А кто есть?

– Я есть, – ответил по-домашнему одетый мужчина очень неопределенных лет. – Какого тебе Федорова? Мишку, что ли? Который сварщик? Так он не здесь. Он пятью домами дальше живет.

– Нет, мне не Мишку. Не сварщика. Мне Привокзальную, 35. Спросить Федорова.

– Перепутал ты что-то, мил человек. А чего тебе надо? Вообще? Может, я чем помочь смогу?

– Мне? Мне стволы нужны. Большого диаметра.

– Какие стволы? Бревна, что ли? На сруб? Так нет у меня дерева. Тебе на лесобазу надо. Там, кажись, продавали.

– Да нет, не те стволы. Другие. Металлические. Диаметром от одного до пяти дюймов.

– Пушки, что ли? Ну ты шутник. Откуда у меня пушки? У меня даже берданки нет. Разыграли тебя, парень.

– И все же вы передайте, кому следует. Что приехал покупатель. По рекомендации одного человечка приехал, – и представитель назвал известное ему имя. Имя шефа.

– Я бы передал, – усмехнулся мужчина неопределенного возраста. – Только кому? Разве только бабке своей.

– И все-таки скажите. Я буду ждать три дня в гостинице «Центральная». В 23-м номере.

– Ладно, ступай себе, мил человек, мимо. Подобру-поздорову. Хватит надо мной шутки шутить. А то я сейчас осерчаю и собаку с цепи спущу.

– Кто там? – донесся из дома женский голос.

– Да кто его знает. Ходят тут всякие. От работы отрывают…

«Может, и вправду ошибся? – подумал представитель шейха. – Или тот мелкоуголовный шеф, несмотря на угрозу неотвратимого наказания, липовый адрес всучил? Неужели провел шеф?..»

Представитель отбыл обратно в гостиницу. Бросил в стенной шкаф свой кейс, в котором уже не было автомата, но была целая кипа удостоверяющих его личность бумаг. Другой, точно такой же видом, но совсем с другим содержимым кейс он сдал в автоматическую камеру хранения.

Вечером представитель пошел знакомиться с достопримечательностями славного города Новоковровска которых было числом восемь: разваленный монастырь, действующая тюрьма и шесть вновь открытых ресторанов.

Представитель выбрал рестораны. Вначале первый, потом второй, потом третий. И так вплоть до шестого. Из него он вышел далеко за полночь. Ну не сиделось представителю в номере. Влекла его экзотическая кухня средней полосы России. А также необходимость поменьше находиться в четырех казенных стенах.

В два часа усталый, пресыщенный сомнительными ресторанными деликатесами представитель постучался в запертые двери гостиницы.

– Чего тебе надо? – спросил сквозь стекло двери заспанный, недовольный поздним визитером швейцар.

– Деньги вам передать, – показал визитер зажатые в руке двадцать долларов. – Вы обронили.

– Ах, передать, – оживился швейцар, стуча запорами.

– Меня никто не спрашивал?

– Нет, нет. Никто.

– А номер убирали?

– Номера у нас утрами убирают. Но если вы прикажете…

– Нет. Не надо. Утром так утром.

Заходя в свой номер, представитель открыл дверь едва ли больше чем на тридцать сантиметров. Только так, чтобы протиснуться боком. И, включив свет, осмотрел пол.

Несколько случайно оброненных им на пол соринок были сдвинуты в сторону. Значит, дверь открывалась. Хотя уборки не было.

Шкаф тоже открывали. Потому что был оборван волосок, приклеенный к дверце с помощью капельки коньяка. Старый, но безотказно срабатывающий на дилетантах способ проверки нарушения конституционного права неприкосновенности жилища.

Правда, дверь и шкаф могли быть случайностью. Корыстным любопытством обслуживающего персонала. А вот бронированный с шифрозамком кейс…

Представитель внимательно осмотрел створки. Здесь волоски были на месте. И значит… И, значит, в кейс лазил кто-то посторонний! Причем очень опытный посторонний. Потому что умудрился шифрозамок открыть. И снова закрыть! И волоски обнаружить и приклеить на место. На чем и прокололся. По той простейшей причине, что один из тех волосков был специально недоклеен и держался на честном слове. А теперь приляпан намертво. Переиграл сам себя неизвестный визитер. Перестарался в уборке помещения при уходе.

А тот дядя утверждал, что «такие здесь не проживают». А какие тогда проживают? Если после встречи с ними невскрываемые шифрозамки вскрываются и контрольные волоски на место приклеиваются?

Нет, не соврал шеф. По адресу направил. К очень серьезным людям направил. О чем можно судить хотя бы по тому, что, прежде чем вступать в контакт, предпочли присмотреться к неизвестному визитеру, проверить его документы и его кредитоспособность. И, будем надеяться, удовлетворились и тем и другим в полной мере. Потому что документы, банковские справки, выписки и прочие оставленные в кейсе ксивы выполнены на высоком идейно-художественном и полиграфическом уровне. Так что непрофессионалу не подкопаться. Тем более что настоящих печатей шейхов, равно как их самих, они в глаза не видели.

Отсюда будем считать, что представление полномочного посла шейха состоялось. Верительные грамоты вручены. Изучены. И приняты. Осталось дождаться приглашения на высокий прием.

Который не заставил себя долго ждать.

Вечером следующего дня в номер к полномочному и в чем-то чрезвычайному представителю явился гость. Без спроса явился. И без предупреждения.

– Здравствуйте, – сказал он. – Вы искали Федорова?

– Да. По адресу Привокзальная, 35. Но там сказали, что таких нет.

– Вам сказали правильно. Там действительно таких нет. Там другие.

– Я от…

– Я знаю. Мы позвонили ему. В больницу. И навели кое-какие справки.

– Я, конечно, извиняюсь. Но он виноват сам…

– Я все понимаю. Он нарушил условия сделки. Он хотел получить больше, чем ему полагалось за такого рода услуги.

– Я не думал…

– Довольно об этом. Что вам нужно? От Федорова.

– Оружие.

– Оружие в охотничьих магазинах. Пожалуйста, идите, выбирайте, покупайте. Лично я рекомендую вертикалки тульского завода. Очень хороший бой. И цена невысокая.

– Извините, я неправильно выразился. Мне нужно вооружение. Мне нужно тяжелое вооружение.

– Это другой разговор. Какое вооружение вас интересует?

Вот так запросто. Как будто разговор идет о партии зажигалок. Или газонокосилок.

– Меня много что интересует.

– Конкретно, пожалуйста.

– Танки «Т-80». Системы залпового огня. Зенитно-ракетные комплексы. Боевые машины пехоты. Локаторы. Комплектующие… – перечислил представитель список требуемых вооружений.

– Набор серьезный. Сразу и все предложить мы не можем. Но кое-что постараемся. Что вас интересует в первую очередь?

– Танки «Т-80». Три штуки.

– Трех танков сегодня в наличии нет. Есть много более старых образцов. В неограниченном количестве.

– Старых не надо. Шейх не будет брать старое вооружение. Только самое современное.

– Тогда могу предложить один экземпляр. Самый новый. Без эксплуатации. Наезд сто пятьдесят километров. Тропический вариант.

– Одного мало.

– Плюс пятьдесят комплектов боеприпасов. Запасные ствол пушки, мотор, траки.

– А обычно?

– Обычная комплектация уже. Без стволов и мотора. Обычно заказ выполняют другие поставщики. Но сегодня они пустые. Вы опоздали буквально на несколько дней. Следующая партия ожидается не раньше чем через две-три недели. Сами понимаете, товар ходовой, уходит быстро, запас ограничен.

– Хорошо, я согласен. Возьму один. Пока.

– В течение месяца, я думаю, мы сможем подобрать вам недостающие экземпляры.

– Мне бы хотелось согласовать цену.

Продавец вытащил бумагу и написал на ней цифру.

– Ого! А не много запрашиваете?

– Цена реальная. Хотя, конечно, выше заводской. Но вы должны понимать – оформление, согласование, транспортировка, сопровождение, предпродажная подготовка, постгарантийное обслуживание, в пределах страны, конечно.

– Боюсь, на такую цену шейх не согласится. Ему предлагали американские образцы. Тем более мы предполагаем приобрести у вас партию товара…

Продавец зачеркнул на бумаге цифру. И написал рядом другую. На пять процентов меньшую.

– Но тогда транспортировка ваша. Но по нашему коридору.

– Хорошо. Я согласен. Когда можно посмотреть товар?

– Послезавтра.

– Деньги предоплатой?

– Нет. Деньги по факту. Сразу после того, как вы осмотрите и примете образец.

– А если я в последний момент откажусь?

– Это ваше право. Как покупателя. Но должен предупредить, что после второго немотивированного отказа мы прервем с вами торговые отношения. Нам нужны надежные партнеры. Один отказ мы можем отнести на случайность. На несогласованность условий сделки. Два – посчитаем системой.

– А если виной будет качество товара?

– За товар мы ручаемся. Мы не сотрудничаем с сомнительными поставщиками. Кроме того, мы самым тщательным образом проверям полученный товар. Мы не можем позволить себе обман. Не можем допустить скандал.

Логично. Скандал для подобного рода торговцев равнозначен огласке. Огласка – открытию следствия. И значит, они больше, чем кто-либо другой, заинтересованы в поставке качественного товара.

– Как и на чем я смогу попасть на место осмотра товара?

– Транспортировка к месту предпродажных испытаний, питание, размещение, обеспечение безопасности и прочие связанные с этим текущие расходы включены в стоимость товара. Послезавтра за вами заедет машина.

– Хорошо. До послезавтра.

– До послезавтра…